Текст книги "Англия изнутри: записки нелегала"

Автор книги: Александр Донец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

Когда нас забрал Кларк он был доволен, что мы закончили это поле, и сказал, что с понедельника мы будем на новом поле.

В понедельник нас привезли на другое поле, в отличие от прежнего, это поле было открытым, со всех сторон была дорога по которой периодически проезжали на тракторах рабочие с нашей фермы.

Но это не сколько не пугало Жозэ, он делал два ряда и садился на траву, лежал на ней, махал рукой проезжающим рабочим. Звал нас, мы не часто, но все же к нему присоединялись.

– Здесь рабочие с фермы, – обратился ко мне Марик, – нам надо работать, они же все видят и сообщат Кларку.

Я перевел его слова Жозэ.

– Что вы такие боязливые, посмотрите на них, – Жозе помахал рукой проезжающему трактору, оттуда улыбнулся ему мужчина и посигналил, – это же отличные парни. Никто нас сдавать не собирается.

Так было до начало пятого, обычно Кларк приезжал в 18–00, даже в начале седьмого. Тут он приехал на два часа раньше и позвал нас к себе, сказав, что работа на сегодня закончена.

В машине он обратился к Жозэ со словами:

– Почему вы так работаете?

– Что, плохо?

– Поле, которое вы делали на прошлой неделе, на треть не сделано. Я не понимаю вас, мы платим хорошие деньги, а вы лежите на траве и ничего не делаете.

– Мы немного отдохнули, – начал Жозэ, но Кларк его резко перебил.

– Мы позвонили в ваше агентство и сообщили об этом, пусть они сами решают что делать, нам нужна работа. Платить людям, которые лежат на поле, мы не собираемся.

Марик даже без моего перевода все понял и так.

– Попали? – тихо спросил он, – Дослушались этого португальского дурня?

– Да, – кивнул я.

– За то поле Кларк тоже говорил?

Я молча кивнул.

В микроавтобусе Дэн обратился к Жозэ.

– Что у вас за проблемы?

– Дэн, нет проблем, мы устали немного, поэтому хотели отдохнуть, Кларк что-то перепутал, все у нас в порядке.

– Алекс, – обратился Дэн ко мне, – тебе и Марику нравится работа?

– Да.

– Тогда в чем дело?

– Мы совершили ошибку, такого больше не будет.

– Хорошо, – кивнул Дэн, – теперь ты будешь отвечать за работу на поле, договорились?

– Да, Дэн.

Жозэ это не очень понравилось:

– А я, Дэн?

– Слушай Алекса, из-за тебя, вас всех чуть не выгнали, я еле уговорил Кларка оставить вас. Он обещал подумать до конца недели, если вы не исправитесь, то на этой ферме для вас работы уже не будет.

Во вторник Кларк отвез нас на новое поле и, высадив из машины, сказал:

– Отсюда 15 минут ходьбы до того поля, которое вы не доделали, мне бы очень хотелось, чтобы вы его сделали. Найдете его сами?

– Я найду, – ответил я.

Когда Кларк уехал, мы стали на новое поле и начали бить капусту.

– Куда вы торопитесь! – воскликнул Жозэ.

– Жозэ, – повернулся я к нему, – мы не торопимся, мы выполняем нашу работу, это наш средний темп, не быстрый, а средний. Ты, если не успеваешь за нами, то хотя бы не проходи мимо рядов, не выполнив работу, как ты это делал до этого. Делай медленнее, но качественно.

– Не указывай мне, – резко ответил Жозэ, – я могу работать не хуже вас!

Для себя с Мариком мы отработали английскую систему отдыха, 2 часа работы, 15 минут перерыва, следующие 2 часа, перерыв полчаса, потом через 2 часа отдых 15 минут, затем работаем до приезда Кларка. Эта система позволяла нам не сильно уставать и быстро восстанавливать силы.

После первого перерыва я пошел на второе поле. Марика посылать туда одного было опасно, он не знал английского и в случае чего не смог бы даже объясниться. Жозэ я даже не спрашивал, хотя это был его бок и, по сути, ему было нужно туда идти, но после моих слов он обиделся, ведь теперь на поле не он был главный. Из-за его глупости мы чуть не лишились нормальной работы, а он по этому поводу только возмущался.

На старом поле я работал часов семь, на это ушел почти весь мой день. Поле действительно было тяжелым, по сути, почти треть его была пустой. Мне пришлось обойти заново его все, потому что иногда выходило, что ряд начинался нормально, а дальше был не сделан, или наоборот, все сделано, а последние метров 15 нет.

Пришел я минут за 20 до того, как приехал Кларк, я еле двигался. Я настолько устал, что даже не пошел в ряд, помогать Жозэ, или Марику.

Кожу на ладонях я в нескольких местах счесал, руки и ноги гудели, возникало ощущение, когда долго едешь в машине и потом, останавливаясь, выходишь на землю. Я скинул с себя куртку и сел на нее.

– Что, устал? – спросил Марик, выходя со своего ряда.

– Немного, – признался я.

Когда нас забрал Кларк, то первым делом спросил:

– Старое поле убрали?

– Да, – ответил я, – можете проверять.

– Проверю, – кивнул Кларк, – потом.

К пятнице, мое самочувствие стабилизировалась, раны на руках зажили, мышцы уже болели не так, как прежде, суставы не ломило.

Теперь мы не сачковали, как прежде, Жозэ привык к нашему темпу и, хотя все чаще начал повторять, что он здесь не на долго работал нормально.

– Я уже дважды Дэну говорил за кровать, – жаловался Жозэ, – а он все не везет, нельзя же спать на одном матраце, мы работаем, платим за дом, в нем должны быть нормальные условия. Нет, похоже, мне надо поискать что-то получше…

В шахматы мы с ним играли дома, но у Жозэ пропал былой интерес, если в первые дни мы могли сыграть и 20 партий за вечер, то спустя пару дней от силы 2–3.

В пятницу Кларк сказал нам, что в субботу работать не нужно, он ждет нас в понедельник.

– Как долго еще будут поля? – спросил Жозэ.

– Еще 2 месяца, – ответил Кларк, – потом сбор капусты, в общем, до Нового года работа будет.

– А работать по 5, или шесть дней в неделю?

– Месяц по пять дней, а следующий придется по шесть, чтобы успеть подготовить все поля.

В этот день мы с Мариком получили свою первую здесь зарплату, всего за два дня, но все же. Несмотря на то, что рассказывал Андреас про это агентство, за дом с нас не взяли ничего.

В понедельник мы отработали половину дня под дождем, он лил, не переставая, причем поток был такой, что мы с трудом видели друг друга. Жозэ был в реальном шоке, он высказал это вечером Кларку:

– Как так можно работать? Ведь льет дождь, снизу вода, сверху дождь!

– У вас в Португалии нет дождей?

– Мы не работаем, когда идет дождь, ждем, когда он закончится.

– Если бы мы ждали, когда закончится дождь, мы бы в году работали только пару месяцев, – засмеялся Кларк.

Во вторник Жозэ ушел в город, а когда вернулся, то сказал:

– Все, я нашел новую работу.

– Где?

– Мой друг работает на фабрике в Бирмингеме, сказал, что там есть место, оплата 5 фунтов в час, работать 8 часов в день. Чисто, не холодно, внутри помещения играет музыка, работаешь спокойно, никто тебя в шею не гонит. Нет, здесь я больше оставаться не хочу. С каждым днем все холоднее, начались эти дожди. Завтра попрошу Дэна, чтобы он мне отдал деньги, и я поеду.

– Но так у тебя не получится, – высказался я, – нужно их предупредить заранее.

– Это украинцы и поляки, которые вечно всего боятся, предупреждают заранее, а я позвоню прямо сейчас.

С этими словами он вышел, направившись к телефонной будке.

– Уезжать собрался? – спросил меня Марик.

– Ага, завтра.

– Пусть едет, от него все равно никакого толку.

Вернулся Жозэ не таким радостным и энергичным.

– Дэн очень меня просил отработать еще завтра, но это будет мой последний день, чтобы он потом мне не говорил.

Жозэ постоянно на поле повторял, что ненавидит английскую погоду, утром холодно, а днем жарко, не говоря уже о проливном дожде. Словно ему в наказание, в его последний рабочий день, с самого утра и до вечера лил дождь.

Сюрприз же ждал Жозэ вечером, когда Дэн сказал, что придется отработать до пятницы, португалец покачал головой:

– Дэн, ты не понял, я сказал что уезжаю, поэтому, ладно, сегодня ты не успеешь, но завтра утром, я жду своих денег и мы прощаемся.

– Жозэ, я не успею.

– Успеешь Дэн, ты все успеешь, мне нужны деньги завтра.

Но Дэн, похоже, был такой же упертый, как и Жозэ, поэтому в четверг наш португальский друг просидел тупо дома, ожидая деньги, только их ему никто не дал. Жозэ пару раз звонил Дэну, тот обещал приехать через час. В 22–00, когда Жозэ набрал его последний раз, у Дэна была отключена трубка.

– Африканский урод! – кричал Жозэ, – Он все-таки добился своего! Что за люди! Как вообще можно с ними работать?! Если он завтра мне не отдаст деньги, я ему скажу что пойду жаловаться в полицию! Он что себе думает?! Я Португалец!

Утром в 5–40, когда мы вышли к микроавтобусу, с нами был Жозэ:

– Что это такое Дэн?

– Что именно? – удивился тот.

– Почему ты не отдал мне вчера мои деньги?

– Я тебе сказал, что ты их получишь в пятницу.

– Мне надо было вчера.

– Еще есть вопросы?

– Ты что, опять мне их не принес?

– Нет, офис еще закрыт, я развезу людей, поеду туда и тогда привезу твои деньги.

– Дэн, я жду до 10–00, если ты не привозишь деньги, я иду жаловаться на тебя в полицию.

– Иди, жалуйся, хоть сейчас, а теперь отойди, ты мешаешь мне работать.

Как бы там Жозэ не хотел, а деньги Дэн ему не привез и сегодня. Вечером, мне и Марику он выдал конверты с зарплатой за прошлую неделю и остановил микроавтобус в метрах 15 от дома, спросив:

– Вы не против, пройтись?

– Не против, – ответил я, открывая дверь.

– Скажи Жозэ, – обратился ко мне Дэн, – что деньги он получит через час.

Жозэ спокойно сидел в нашей комнате и, при виде нас, улыбнулся:

– Что сказал этот урод Дэн?

– Деньги тебе привезут через час.

– Да, только я думаю, сегодня Дэну хорошо влетит.

– Почему?

– Дэн здесь всего лишь водитель, я сам ходил в офис, без него. Главный здесь Мартин, тоже африканец, но это его агентство. Я пошел в офис, там сидела секретарь, мы мило побеседовали, оказалось, что Дэн сказал ей о том, что я уезжаю, но деньги мне нужны в пятницу. Представляешь? Вот такой он урод, она позвонила Мартину, он приехал, расплатился, я рассказал ему в каких мы условиях живем, он лично приезжал сюда. Обещал все исправить, так что теперь Дэн получит свое.

– Когда это было? – спросил я.

– Часа три назад, я еще час жду, а потом на поезд, наконец-то уезжаю из этого дурдома. Что сыграем партию?

– Ну, давай, одну и я пойду готовить есть.

Мы сыграли партию, последнее время я старался не выиграть партию, а довести до ничьи, причем так, чтобы он этого не заметил. В этом случае мне приходилось думать в два раза больше, и игра действительно получалась интересной. Не то, что раньше, просто выигрыш меня уже не привлекал, я итак знал, что играю сильнее.

Но в этот раз я решил выиграть, все-таки последняя партия, но Жозэ словно напряг все свои извилины и, партия завершилась вничью.

– Отличный результат, – сказал он, – пусть победит дружба.

– Ладно, – кивнул я, – натренировался со мной.

Он вызвал такси из телефонной будки напротив дома и когда машина приехала, поднялся, поднимая свою сумку.

– Ну, хоть что-то здесь было приятное, я наигрался в шахматы. Пока Алекс, Марик.

Мы попрощались.

Жозэ спустился вниз и сел в машину.

Утром в субботу я сходил в магазин и купил себе мобильный телефон в супермаркете. Там их было всего два вида. Один небольшой «Эриксон» за 60 фунтов и второй «Триум» за 99. Я купил тот, что подешевле, хотя и выглядел он также как и стоил, несуразно. К нему я прикупил стартовый пакет «Водафон», именно им как я понял, пользовалось большинство наших. По крайней мере, у Паши и у Влада, были именно пакеты «Водафон», у их друзей тоже. Из этого я сделал вывод, что брать нужно именно его.

Вернувшись домой, я начал с ним разбираться.

После часа чтения инструкции, пока он заряжался, я пытался что-то сделать, но у меня не получилось, он тупо не включался. Еще через несколько часов, вконец уставший, я взял его и понес обратно. Я реально был зол, или я был тупым, или он действительно почему-то не работал.

Англичанка была довольно милой, она взяла у меня телефон, попыталась с ним что-то сделать, и у нее тоже ничего не вышло.

– Бракованный видно, – заметила она.

Это меня немного обрадовало, значит, я не совсем тупой.

Она порылась в многочисленных коробках и дала мне другую.

– Возьми этот, – сказала она, – другие уже закончились.

– Может, проверим? – спросил я.

– Если с ним тоже будет проблема, приноси его, поменяем.

– Ладно, – сказал я, – спасибо.

– Не за что.

Вернувшись домой я открыл трубку и не поверил своим глазам. Это был телефон «Триум» стоивший почти на 40 фунтов дороже, к тому же, в нем были наушники.

– Только в Англии такое может быть! – воскликнул я и начал разбираться с этим телефоном.

Со стороны я выглядел, как дитя, получившее в руки дорогую игрушку. Марик только ходил и улыбался, смотря, как я тратил часы на чтение инструкции. Поскольку на счете было мало денег, я пошел, купил карточку на 5 фунтов. По ходу, я приобрел дешевую сумку для носки мобильного телефона на ремне.

Пока он не разрядился, я вышел в город, чтобы скупиться и, конечно же, телефон был у меня сбоку. Смешно сказать, но в этот момент я чувствовал себя реальным таким челом, стоящим ну так, по скромному, миллион долларов. В то время, у нас в Донецке не каждый бизнесмен среднего уровня мог позволить себе мобильный телефон, а тут я иду с нормальной такой трубкой, купленной в магазине.

Ну, естественно, вечером, я позвонил домой по карточке «бананас». Оплата происходила по тарифам звонка сети «Водафон» конкретно мне это стоило 5 пенсов в минуту после 18–00.

Я шел по набережной, немного дул свежий морской ветерок, я разговаривал с домом, используя наушники, что было очень удобно. Мама была обрадована тем, что я купил мобильный, и теперь со мной была постоянная связь.

Поговорив с домом и узнав, что у моих родителей дела в порядке, я позвонил Наташе, немного поговорил с ней, тоже дав ей номер своего телефона. Вечером я пришел домой в приподнятом настроении.

Похоже, жизнь моя начинала в Англии налаживаться, оставалось только еще решить вопрос с квартирой, поскольку как я понимал, долго мы так жить не будем. Вскоре к нам по-любому должны будут кого-то еще подселить, может даже не одного, а двоих. Что касается улучшения условий, про что говорил Жозэ, мол, Мартин увидел и сказал. Я сильно этому не верил, это обычная игра в добрых и плохих полицейских. Что?! Дэн вас поселил в таких условиях?! Да как он мог?! Ну, я с ним разберусь!

Я поделился своими мыслями с Мариком:

– Да, было бы неплохо переселиться в другое место, – согласился Марик.

В понедельник к нам действительно подселили двух парней, они были из России. Одного звали Юра, второй был Коля. В Лондоне они остановились в гостинице и на следующий день уже выехали сюда. Фирма отправила их в Англию по бизнес визе, как только они поселились в гостинице, то сразу же позвонили Грише, тому литовцу, с которым я созванивался, как только приехал в Лондон. Он взял с них 350 фунтов за устройство на работу, да еще ай ди обошлось им в 140 фунтов. Поскольку денег таких у них не было, только половина, то они оставили ему в залог свои паспорта.

Парни, а на вид им было максимум лет по 30, начали нас расспрашивать о работе, но я особо их просветить в этом плане здесь не мог, а Марика они не сильно понимали.

Я рассказал им, что знаю об этом месте, какую зарплату в среднем здесь получают, и это их явно шокировало. На фирме им рассказали, что зарплата в месяц 1500 фунтов это так, для начала. Гриша их убедил, что здесь минимум 250 фунтов в неделю. А про 100–120 в неделю максимум им не сказал никто.

Не поверив мне, они вышли в коридор и насколько я слышал, пытались расспросить литовцев. Но после их рассказов вернулись они вообще грустными, те дали им еще худший расклад того, что получалось.

Парни из России были просто в шоке.

– Что делать? – спросил Коля.

– Работать, – ответил Юра, – деньги дома заняли, чтобы приехать сюда, тут тоже торчим этому Грише, никто нам обратно деньги не отдаст. Еще и паспорт в залоге, как минимум нужно отработать, что вложили сюда, а потом решим.

– Ясно одно, – заключил Коля, – мы попали в такую жопу, из которой не скоро выберемся.

В понедельник утром я не выдержал и спросил у Дэна за Жозэ:

– Дэн, Жозэ сказал, что он получил деньги в офисе, когда я сказал ему, что ты привезешь их через час.

– Я ненавижу Жозэ, – зло произнес Дэн, – он попытался поссорить меня с Мартином, но у него ничего не вышло. Тем не менее, я рад, что он уехал, останься он еще здесь, он бы очень об этом пожалел.

Больше Дэн не говорил о Жозэ ничего, и в дальнейшем не вспоминал о нем никогда. Исходя из этого, я решил, что жалоба Жозэ все-таки действительно дошла до Мартина и, судя по всему, у них произошел неприятный разговор.

Во вторник был обычный наш рабочий день, когда вечером мы узнали, что девушки из Белоруссии живущие в соседней комнате, собирались уезжать домой.

Марик принес эту весть первым, пока в доме об этом еще никто, кроме их подруг, тоже белорусок, не знал. Они жили рядом с нами, и у них была небольшая, но двухместная комната. Я сразу понял, к чему клонит Марик и на следующий день в машине, когда мы с Дэном ехали на поле, спросил:

– Дэн, а можно нам с Мариком переехать в ту комнату, из которой выезжают белоруски.

– А кто вам сказал, что они уезжают? – спросил Дэн, посмотрев на меня.

Не буду же я ему рассказывать, что Марик смог подслушать их разговор, они думали, что Марик не понимает белорусский. Он действительно часто не понимал, что ему говорили, и спрашивал у меня, я повторял то же самое, только медленно, или подбирал для фразы другие русские слова, тогда он понимал.

– Никто, – ответил я.

– Очень хорошо, – улыбнулся Дэн, – может, ты имеешь близкие отношения с одной из девушек?

– Нет, Дэн, у меня есть моя девушка на Украине и я ей не изменяю.

– Правда?

– Да.

– Очень честный?

– Наверное нет, может дело не в честности, а просто тут не нашел подходящей для души кандидатуры.

Дэна эта фраза рассмешила.

– В эту комнату я думал поселить не вас, но пусть будет по-твоему, как только они уедут, эта комната ваша, можете переселяться. Они уезжают в четверг, вечером можете селиться.

– Спасибо Дэн.

– Пожалуйста, кстати, может это рано говорить, но я думаю, после моих слов ничего не изменится и останется также, Кларк очень доволен вашей работой. Ты мне обещал, что работа на поле изменится в лучшую сторону, ты обещание выполнил.

– С нами будет еще кто-то?

– Нет, вы вдвоем отлично справляетесь с работой, кстати, три недели по субботам у вас работы не будет, если хочешь, в субботу можешь работать на фабрике.

– Хочу, а Марику можно?

– Он твой друг?

– Нет, но мы приехали вдвоем.

– Я даю вам одно место, привилегия, которую не имеет здесь почти никто, а вы уже решайте, кто из вас поедет.

– Спасибо Дэн и помни, если есть дополнительная работа, ты всегда можешь к нам обращаться.

Я пересказал на поле свой разговор с Дэном и Марик заметно обрадовался:

– Ты ему нравишься Алекс, – сказал Марик, – тут люди мечтают о той зарплате, которая у нас, а он еще нам дал в субботу заработать. Давай так, один раз едешь ты, один я, а на третью неделю езжай сам.

– Почему так? Давай поровну.

– Алекс, я здесь уже почти полгода, уже заработал свое, а тебе еще деньги нужны, поэтому поедешь ты.

– Ну, ладно, – спорить я не стал, деньги мне действительно были нужны, – а насчет того, что нам завидуют, Марик, то я с тобой не согласен. Ты же помнишь, как отреагировали литовцы и русские, когда мы приезжали все мокрые, от нас шел запах капусты. Они сказали, что ни за какие деньги не стали бы работать так, как мы. Они же неженки, молодые, здоровые, а привыкли работать как бабы на фабрике, где все чисто, они в халатиках. Нет Марик, даже если бы они знали, сколько мы на самом деле получаем в час, а у нас разница всего в фунт, то они не стали бы работать, так как мы.

– Может и так, – согласился Марик, подумав, – ты знаешь, сказать тебе честно, когда мы в первый день приехали в дом, нас поселили в той квартире, да еще мы поговорили с литовцами, я бы уехал на следующий день, знаешь, что меня только остановило?

– Что?

– Что я заплатил деньги, потратил на билет, если бы я не заплатил Дэну за трудоустройство, я бы сел на ближайший поезд, или автобус до Лондона и поехал уже домой.

– Сейчас не жалеешь?

– Уже привык, фермер Кларк хороший человек, у него отец Джон, тоже, на таких англичан приятно работать, вот посмотри, они нам полностью доверяют. Привезли на поле, а дальше мы сами, никто над нами не стоит, никто не указывает что делать, мы предоставлены сами себе и мы работаем. Даже Дэн похвалил нас.

– Мне тоже работа здесь нравится, хоть и холод адский по утрам, хоть и дождь иногда льет по 3–4 часа, но здесь на поле чувствуешь какую-то свободу.

В четверг мы переехали в новую комнату, правда, пришлось наводить порядок. Хотя там жили девушки, но грязь они после себя оставили конкретную, здесь я в который раз считал, что миф про женщин был опровергнут. Обычно принято считать, что женщины более чистоплотные, чем мужчины, но это зависит от конкретной женщины и мужчины.

Мы с Мариком убирали до начала двенадцатого ночи, выдраивая шкафы, тумбочки, ковер. Создавалось впечатление, что белоруски последний месяц не убирали здесь вообще.

Эта комната по сравнению с нашей была номером люкс. Из мебели здесь было две большие кровати с высокими деревянными подголовниками, шкаф, две тумбочки, стол и деревянный стул.

Вечером мы привели комнату в порядок, потом приготовили совместный ужин и, открыв бутылку вина, отпраздновали наше новое поселение.

– Теперь и условия у нас человеческие, – сказал, улыбаясь Марик, – хорошо, что я не поспешил и не уехал. Глядишь, еще заработаю, лишние деньги моей семье не помешают.

В пятницу я предупредил Дэна, что поеду на фабрику в субботу я.

– Будь готов в семь, работать вы будете до часу, но там почасовка с оплатой 3 фунта в час.

– Хорошо, – ответил я.

В субботу из нашего дома ехало на фабрику три девушки и я, две украинки и литовка, Инга. Она жила с литовцами в комнате и я решил, что она приехала с одним из них, с кем именно я не понял, но раз она жила с ними, то была с кем-то.

Инга была довольно привлекательна, хорошая фигура, чуть ниже меня, красивое лицо. Она была очень стеснительной и видно, несмотря на свою внешность, была обделена вниманием мужчин.

Когда я к ней обращался, она опускала глаза и краснела. Никто из наших девушек себя так не вел, те сами заводили разговор и особо ничего не стеснялись.

На фабрике была порезка овощей, сперва капусту резали на 4 части, потом срезали листья, чтобы она имела презентабельный вид. Все это время меня ставили не с той, с которой я хотел. Инга была далеко, а на перерыве подсаживаться к ней я не хотел. Все-таки я считал, что она с одним из литовцев, их я не боялся, хотя Андреас и был качек, в доме его все побаивались, но он как-то держался от меня на расстоянии и никогда не задевал, как других. Просто не хотелось ее компрометировать, одно дело узнать, как и что, когда мы случайно стали на работе вместе и совсем другое, когда я сознательно подсел к ней. Тем более что наши украинки ко мне пытались клеиться. В случае чего они бы обязательно донесли литовцам. Мне бы ничего не было, а Инга могла пострадать от ревнивого парня.

В целом работа на фабрике мне не понравилась, англичане были нервные, только и слышалось:

– Быстрее, что вы еле движетесь?!

В субботу вечером я позвонил белорусам, набрав Виталика. Звонить им у меня особого желания не было, но я обещал, а значит, хотя бы один звонок сделать должен был.

У них был Оранж, минута разговора с ним мне стоила 75 пенсов, поэтому я на всякий случай купил 10 фунтовую карточку и зарядил ее.

Я набрал номер Витали.

– Привет, – сказал я в трубку, – это Саня из Украины.

– А привет, Саня, как у тебя дела?

– Нормально, как у вас?

– Тоже нормально, с Юрой хочешь поговорить?

– А ты можешь ему трубку отнести?

– Да он рядом.

– Алло? – услышал я знакомый голос, – Саня, привет!

– Привет, ты что-то задержался.

– Ты вовремя позвонил, я завтра утром уезжаю в Лондон, сегодня последний день, отмечаем. Как у тебя дела?

– Хорошо, работаю на ферме, живу в городке, в доме, все условия, не то, что у нас там было.

– Что на ферме делаешь?

– Капуста.

– Все-таки, добился своего.

– Конечно.

– Что там с заработками у вас?

– Чистыми 170 фунтов получается за 5 дней, а если работать еще в субботу, то можно под 200 получить.

– Ну, молодец, Саня, я рад за тебя.

– Как там у вас?

– Ты уехал, мы еще недели три клубнику пособирали, а потом полный голяк, 100 фунтов в неделю максимум. Студенты уехали по домам, Римас с другом устроились в Лондоне на стройке, но там заработки маленькие, говорил, что получает 150 фунтов, если учесть что на квартиру, проезд, еду тратит, то чистыми мало получалось, фунтов 60 всего откладывает.

– Да, где-то так.

– Остались мы, супервайзеры теперь тоже работают с нами наравне, еще есть люди так, человек 20 всего. За счет этого получалось заработать, а сейчас я уже решил домой ехать.

– Что закадрил со студенткой? – спросил я.

– Нет, я так прикинул, что мне тут осталось, поэтому не стал.

– Это мой телефон, если что, звоните.

– Они здесь застряли, – сказал Юра, имея в виду белорусов, – куда им отсюда срываться?

– Ну, да.

– Ладно, Саня, не трать деньги, спасибо что позвонил, честно, рад тебя был слышать, как твоя девушка, приехала?

– Нет, визу не открыли.

– Ты еще долго здесь будешь?

– Не знаю, Юра, посмотрю, здесь мало, что от нас зависит, всякое может быть.

– Это да, ну все, давай, чтобы все у тебя здесь получилось.

– Ты тоже давай, удачи тебе.

– Тебе дать Володю, или Виталю?

– Нет, я с тобой хотел поговорить.

Работа на поле становилась тяжелее, утром было все холоднее, вода, капавшая с капусты, замораживала кисти рук. К тому же, были периоды, когда часа четыре лил, не переставая дождь. В эти моменты мы молча шли друг, около друга, не произнося ни слова.

В течении первых 2 часов мы промокали что называется до нитки, а потом на воду вообще не обращали внимание. Все, что мы видели через желтый капюшон, это льющуюся впереди нас воду и головешки капусты, которую мы дубасили нашими деревянными дубинками.

Что меня еще поражало, это то, с какой точностью Кларк сообщал нам о дожде.

Мы ехали как-то, и он сказал:

– Сегодня в 11–15 начнется сильный дождь, и он будет идти до часу дня.

– Хорошо, – кивнул я, про себя подумав, что это нереально, знать в точности утром, когда будет дождь.

На поле мы с Мариком обсудили эту тему, и он тоже согласился со мной, что так предсказать погоду человек не способен.

Мы улыбались и в 11–00, когда на небе светило солнце и ничего не предвещало дождь. Однако в 11–20 все начало меняться, причем очень быстро, а в 11–30 пошел дождь. Он действительно лил до начала второго.

Наше удивление с Мариком не знало границ.

– Как он мог знать погоду с такой точностью?! – задавал я себе вопрос.

На обратном пути Кларк попытался мне объяснить, что они платят в метеослужбу, и она дает им прогноз чуть ли не по минутам. Это делали почти фермеры здесь, программа, как я понял, государственная, а за счет частных взносов еще и получалась какая-то прибыль.

Про себя я подумал, что нашим фермерам бы тоже такое не помешало, все-таки они ориентируются на нашу метеослужбу, которая ошибается, как мне казалось в процентах 40, если не в 50.

Все-таки я не поверил Кларку и хотел еще несколько раз проверить его синоптическую службу. Должен сказать, что их метеослужба заслуживала уважения, свои деньги английские фермеры платили ей не зря. Даже если была погрешность в 30 минут, ее я не считал. Это была одна из многих вещей, которые, как я думал, нам, украинцам, стоило бы взять у англичан себе на заметку.

На поле, особенно первое время, мы почти все время разговаривали с Мариком. Время в этом случае пролетало быстрее и работа не казалось такой однотонной. Тем у нас было много, Марик рассказывал мне о Польше, как они живут, почему он начал ездить на заработки.

Марик делил Польшу на два периода, когда они были под Союзом и после. Тому, что они отделились и стали независимы от Москвы, Марик был рад, но то, что последовало после, не очень.

Он работал на стройке, но цены на все росли, а у него было двое сыновей, жена зарабатывала еще меньше чем он. Зарплаты хватало оплатить квартиру и вести крайне жалкое существование. Поэтому, не долго думая, Марик подался на заработки, ближе всего ему была Германия, там он отработал 4 года.

Про немцев Марик говорил только положительно, они проиграли войну и тем не менее смогли найти в себе силы чтобы возродится. Что произошло? Россия в итоге развалилась, а Германия наоборот, соединилась. Этот народ заслуживал уважения, – говорил Марик, – я работал с немцами, на полях, на стройках, хотя я считаю поляков хорошими работниками, но так, как работают немцы, не каждый поляк может.

В Англию Марик тоже ездил на протяжении 5 лет, но англичане у Марика не вызывали такой восторг как немцы. Те англичане, с которыми он работал, были вроде того бомжика Пола, с которым мы работали на фабрике.

В общей сложности Марик на заработках был уже больше 10 лет, какой-то период он работал в Варшаве, тоже на стройке, но в итоге остановился на Англии. Здесь он получал больше чем даже в Германии, к тому же иммиграционные законы здесь были мягче. Например, здесь не забирали все твои деньги, если тебя ловили, в Германии это было нормой. Да и так, Марик говорил, что Англия в этом плане намного проще, чем Германия, где не редко сами фермеры тебя и сдают.

Про это мне еще Юра рассказывал, в Германии оплата была иной, не такой как в Англии. Там договор был на весь сезон, например 3 месяца, в этот период фермер тебя кормит, дает на какие-то мелкие расходы. А основная зарплата в конце периода. Так вот, когда наступал момент оплаты, а за 3 месяца сумма скапливалась довольно большая, а еще, если несколько человек работало. Фермер просто звонил в полицию, и те всех забирали, естественно с депортацией, и штампом в паспорте о запрете въезда в страны Шенгена на 5 лет. Кроме того, как и везде в Европе, сексотить на соседей было нормой, поэтому в Германии практиковались звонки в полицию с сообщением о том, что у соседа Ганса работает на поле парочка нелегалов.

Как и все остальные поляки Марик много надежд возлагал на Евросоюз, он считал, что вступление в сообщество избранных, сделает его страну счастливее. Даже если нам лучше не станет, – говорил он, – то зато я смогу свободно выезжать из Польши и работать здесь не как нелегал, а как немец, француз. Я смогу ездить работать в Германию, Англию, на полных правах с любым другим членом Евросоюза.

Часто Марик начинал меня поучать, что почти всегда вызывало у нас горячие споры.

– Вам украинцам нужно умнеть, – говорил Марик, – вы продаете нам свой лес, при этом, работая на наших фабриках по производству мебели, а потом, вы же у нас покупаете мебель из вашего же леса, платя втридорога. Где у вас логика?