Текст книги "Полусредний мир"
Автор книги: Александр Дон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
– Я задумал вернуть этому дурацкому королевству здравый смысл и поставить его с головы обратно на ноги! Так что без лишней болтовни беги в сокровищницу и тащи сюда все золото, какое там найдешь!
Премьер-министр посмотрел на Нунстрадамуса безумными глазами и со всех ног ринулся исполнять приказание.
* * *
Майору Дратаняну в жизни не везло.
Каждый раз, когда решалась его судьба, у Феи Судеб почему-то случались проблемы. В первый раз у феи внезапно выскочил прыщик на носу. После этого ей, естественно, стало не до Дратаняна. В результате он, лучший ученик Ковосской школы, вместо того, чтобы как все умные люди пойти учиться на доктора или адвоката, выбрал полную невзгод и лишений военную службу. В другой раз у феи ни с того ни с сего разболелся живот, и в результате гордость военного лицея курсант Дратанян вместо Генерального штаба получил назначение в отдаленный гарнизон под начало самодура-полковника и самодуры – его жены. Когда же ему через десять лет удалось каким-то чудом вырваться из этой дыры и даже встретить в коридорах Королевской Военной Академии своего однокашника, только что назначенного начальником столичного гарнизона, Фея Судеб грохнулась со стремянки и поставила под глазом огромный синяк. В результате лейтенант Дратанян вместо теплого местечка под крылом однокашника был откомандирован в обоз и пять лет провел, шатаясь по стране и развозя по гарнизонам вооружение и припасы. Наконец, когда после окончания Королевской Военной Академии, поступление в которую стоило ему хронического тика и язвы, майор предстал перед выпускной комиссией, Фея Судеб вылила на себя полную кастрюлю только что сваренного и вынесенного на балкон охлаждаться говяжьего холодца. От неминуемого назначения на самую захудалую пограничную заставу по соседству со страной варваров несчастного Дратаняна спасло только то, что при происшествии с холодцом пострадало вывешенное на просушку белье Феи Добрых Снов, жившей этажом ниже (Фея Судеб издавна страдала хронической бессонницей и кошмарами, и оттого вид вечно улыбающейся и прекрасно выспавшейся Феи Добрых Снов неизменно приводил ее в ярость). Обнаружив, что ненавистная соседка получила по заслугам, Фея Судеб пришла в доброе расположение духа, и смягчила свой приговор. Вместо дальней заставы майор Дратанян был назначен начальником караула королевских мушкетеров.
Впрочем, помимо крупных невезений, майора Дратаняна неизменно преследовали мелкие неудачи. То шпагу потеряет, то новенький плащ изорвет, то забудет невесть где полный список мушкетерского полка и потом два месяца восстанавливает его по ночам. Одним словом, майор был профессиональным неудачником.
Вот и сегодня вместо того чтобы отдыхать в казарме, он снова попал в караул. Старина Руфор, подрабатывавший ночным сторожем в хлебной лавке, не сумел подмениться и попросил выйти на дежурство вместо него.
Майор вздохнул и отправился обходить караулы.
Тут, впрочем, все было в порядке. Королевские мушкетеры, стоявшие на часах, были заняты делом. Одни латали дырявые мундиры и плащи, другие чинили рваные ботфорты, третьи пытались выиграть у швейцаров и лакеев десяток-другой сантимов в кости.
«Нищета кругом, – подумал майор печально. – Мундиры дырявые, ботфорты каши просят, сабли стерлись до дыр… Который месяц жалованье не плочено!»
Воспоминание о невыплаченном жалованье повернуло его мысли в другую сторону. Значит, так: Утосу он должен тридцать реалов, Бурдосу – сорок пять, Мирамису – пятьдесят. Гвардейцам – восемьдесят. Или восемьдесят пять? Нет, кажется, девяносто. О, боги! До чего довели армию! Стыдно появиться в казармах! Даже мундир не на что купить, не говоря уже о мушкете или пищали! Нет, пора бросать эту службу к чертовой матери, и ехать к сестре в деревню – заниматься сельским хозяйством. По крайней мере, картошкой будет обеспечен.
Погруженный в печальные размышления майор вышел в Коралловый зал и тут нос к носу столкнулся с дежурным сержантом.
– Осмелюсь доложить, господин майор, – проорал запыхавшийся сержант. – Всеобщий сбор в Жемчужном зале!
– Что такое? Что случилось?
– Не могу знать, господин майор. Я только что встретил господина премьер-министра, и он велел передать вам, чтобы вы собрали всех караульных в Жемчужном зале. Очень срочно. Осмелюсь, доложить, господин майор, вид у господина премьер-министра был очень странный. Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее!
Майор пожал плечами.
– Собирайте команду в Жемчужном зале, – сказал он.
* * *
Нунстрадамус прошелся вдоль строя мушкетеров, отмечая про себя потрепанные мундиры и торчащие из дырявых ботфортов пальцы.
– Здорово, орлы! – рявкнул он.
Мушкетеры вздрогнули и нестройно загалдели:
– Здравствуйте! Здравствуйте!
– Молодцы! – похвалил Нунстрадамус. – Орлы! Герои! Сколько месяцев не получали жалованье?
– Одиннадцать с половиной, мой господин! – ответил за всех майор.
– Вот! – опечалился Нунстрадамус. – Вот до чего довели нашу славную армию! Безобразие! Но я исправлю эту ужасную несправедливость. Жалую каждому по сто реалов! – и он запустил руку в мешочек, принесенный премьером из королевской сокровищницы.
– Ура! Ура!! Ура!!! – дружно прокричали мушкетеры.
– Это только аванс, – значительно сказал Нунстрадамус. Мушкетеры подобрали животы и вытянули шеи. – Орлы! Вам предстоят великие дела! Кто у вас за старшего?
Майор Дратанян шагнул из строя:
– Майор Дратанян, мой господин!
– Майор?! Не может быть! Тут какая-то ошибка! Такой бравый вояка – и всего лишь майор?!
– Так точно, – ответил майор, скромно потупившись. – Просто майор.
– Отставить! – торжественно сказал Нунстрадамус. – Отныне вы не просто майор! – он выдержал эффектную паузу. Майор, напрягшись, ожидал окончания фразы, пожирая Нунстрадамуса глазами. – Отныне вы – генерал-майор! Назначаю вас начальником дворцовой стражи!
– Рад стараться, мой господин! – восторженно заорал бывший майор. – Служу великому Нунстрадамусу!
– Немедленно соберите сюда всех стражников, какие есть в казармах!
– Слушаюсь!
– И пусть захватят веревку покрепче!
– Слушаюсь!!! За мной, мушкетеры!!!
Новоиспеченный генерал, преисполненный служебного рвения, опрометью вылетел из зала. За ним, спотыкаясь и толкая друг друга, ринулись отважные мушкетеры.
* * *
– А этих фраеров тряпочных вывести за границу нашего славного королевства, дать хорошего пинка под зад и пускай катятся на все четыре стороны!
Нунстрадамус брезгливо ткнул ногой связанных королевских советников. Рты у них были плотно заткнуты кляпами, и советники могли ответить Нунстрадамусу только дружным мычанием.
Стражники подхватили советников за ноги и носом о паркет поволокли их к выходу.
Бывший майор, уже успевший нацепить генеральские эполеты, вытащил саблю и отправился сопровождать конвой.
– Да… – задержал его Нунстрадамус. – Если ваши солдаты захотят сказать им что-нибудь от себя лично – насчет неуплаченного жалования, или, к примеру, цен на дрова, – не надо их останавливать! – и взмахом руки отпустив генерал-майора, обернулся к совершенно ошалевшему от сменявшихся с калейдоскопической скоростью событий премьер-министру:
– Собирайте кабинет. Будем работать с людьми!
В течение часа Нунстрадамус переговорил с высшими армейскими и полицейскими чинами, заручился поддержкой государственного казначея, выдал Гильдии купцов именные грамоты на право свободной торговли и довел министра просвещения до счастливого обморока.
Нунстрадамус не жалел инвестиций. Он раздавал милости направо и налево. Узнав, что командующий кавалерией неравнодушен к наградам, Нунстрадамус пожаловал ему сразу три алмазных звезды и два золотых креста в придачу. Командиру гусарского эскадрона, большому знатоку и любителю лошадей, он вручил ключ от королевских конюшен. Начальник королевской полиции, вошедший к Нунстрадамусу простым безродным полковником, вышел от него фельдмаршалом и великим герцогом.
Неудивительно, что везде и всюду Нунстрадамуса принимали на ура. Единственная жалкая попытка сопротивления была с блеском им подавлена. Когда один из старых генералов попытался было усомниться в его легитимности, Нунстрадамус взял старика за лацканы так энергично, что генеральские медали дождем посыпались на пол.
– Зырь сюда, хобот! – процедил он, глядя в белые от ужаса глаза генерала. – Теперь в этом кодле я смотрящий! Будешь подо мной ходить! Догнал, фраер? Или в рыло хочешь?
Генерал не хотел в рыло. Он козырнул и опрометью ринулся из залы выполнять распоряжения Нунстрадамуса относительно немедленного захвата почты и флажкового телеграфа.
К вечеру в городе царил полный порядок.
Все лавки, харчевни и мастерские были открыты, а стекла и двери в них вставлены. Торговцам, и мастеровым было предписано в кратчайшие сроки обеспечить горожан всем необходимым, а горожанам указано неукоснительно покупать у них еду и товары. Для этого Нунстрадамус выплатил всем годовое жалованье за счет золота, конфискованного у королевских советников. В школах и университетах начались занятия, а в больницы завезли бинты и лекарства.
Митинги были разогнаны, а наиболее ретивые их участники уже тряслись в больших открытых повозках, связанные по рукам и ногам. В ближайшие десять лет им в соответствии с распоряжением Нунстрадамуса предстояло доказывать свой патриотизм ударным трудом в каменоломнях.
Нунстрадамус объявил об окончании гражданской войны и немедленном примирении всех населяющих королевство народов. Провокаторов, разжигающих рознь и сеющих смуту, ждала смертная казнь.
Граждане приняли новую власть с восторгом. Бессмысленные войны, нищета и произвол королевских советников надоели всем. Вот уже четыре часа стекла в королевском замке непрерывно дрожали от восторженных криков «Слава Нунстрадамусу!», летевших со всех концов города.
Нунстрадамус, занявший королевский кабинет, выслушал доклад начальника королевской полиции.
– Хорошо, – сказал он. – Я рад, что народ с пониманием отнесся к тем скромным мерам, которые я предпринял для нормализации обстановки в королевстве. А теперь ступайте в тронный зал. Через полчаса я выступлю там с программной речью.
* * *
Появление Нунстрадамуса в тронном зале сопровождалось громом аплодисментов.
Выждав, пока овация несколько стихнет, Нунстрадамус вскарабкался с ногами на трон и заговорил.
Многолетний опыт выступления с бочки на рыночной площади сослужил Нунстрадамусу отличную службу. Такого тронный зал не видел никогда.
Нунстрадамус разоблачал, срывал маски, вопрошал, указывал, вдалбливал, ставил вопросы и требовал ответов. Нунстрадамус орал, выл, ревел, шептал, трагически закатывал глаза и эффектно ломал руки. Через четверть часа все присутствующие в зале почувствовали непреодолимую потребность следовать за Нунстрадамусом на край света, выполнять все его указания и при первой необходимости отдать за него жизнь – как свою, так и чужую.
А Нунстрадамус тем временем набирал обороты. Он пространно разоблачил агентов чужеземных государств – так называемых бывших королевских советников и их приспешников из числа наиболее несознательных граждан Ковоса. Как первых, так и вторых Нунстрадамус потребовал вымести поганой метлой. Нунстрадамус указал на имевшиеся перекосы и перегибы. Нунстрадамус развенчал благодушие и мягкотелость. Нунстрадамус обличил безыдейность и космополитизм, и развенчал узколобый национализм и чуждую кастовость. Нунстрадамус требовал бдительности и обещал взамен скорое и устойчивое благоденствие.
В заключение Нунстрадамус посулил ненавистному королевству Акирема показать, где раки зимуют, куда Макар телят гонял и почем фунт лиха.
Зал неистовствовал. Нунстрадамуса вынесли из зала на руках.
Когда толпа была у самого выхода, к Нунстрадамусу протиснулся запыхавшийся стражник.
– Там, там… – задыхаясь проговорил он, указывая в сторону Восточных ворот.
– Что – там? – высокомерно осведомился Нунстрадамус.
– Там… Иборг! – выпалил стражник. Толпа угрожающе зашумела. Нунстрадамус поднял руку. Гул постепенно смолк.
– Ну и что же он? – иронически спросил Нунстрадамус.
– Просится в город.
– Просится в город? – повторил Нунстрадамус. – Просится в город… Хм… Просится в город! Ну, раз просится, я думаю, стоит его уважить!
И толпа, воинственно потрясая кулаками, отправилась к Восточным воротам.
Иборг, возвратившийся с трехдневной охоты и ничего не знавший о событиях в городе, второй час маялся под Восточными воротами. В город его не пускали, уйти обратно в лес не давали, и оттого варяг-реформатор пребывал в самом скверном расположении духа.
Он уже мысленно приговорил к смертной казни задержавших его стражников, начальника караула, начальника стражи, начальника городской полиции, командующего войсками и бургомистра, и в данный момент как раз размышлял, следует ли казнить всю городскую управу в полном составе, или можно ограничиться каждым вторым.
При виде разъяренной толпы варяг-реформатор пережил несколько крайне неприятных минут, следствием чего стала унизительная дрожь в коленях и позорная сырость в штанах.
Он попытался было воззвать к толпе:
– Опомнитесь! Я ваш король! Что за произвол!
Мрачный мясник, стоявший в первой шеренге, подбросил в руке тяжеленный тесак:
– А ну, иди сюда, реформатор хренов! Я тебе в момент мозги повышибаю!
Иборг испуганно попятился.
– Бывший король Ковоса, именуемый Иборгом-реформатором! – торжественно провозгласил Нунстрадамус. – Ваша деятельность на посту главы государства признана ошибочной, шпионской и вредительской. Вы низложены и должны немедленно покинуть пределы королевства. Вам предоставляется двадцать четыре часа, чтобы пересечь границу Ковоса. В случае, если по прошествии двадцати четырех часов, считая с сего часа вы будете обнаружены на территории королевства, вы будете немедленно схвачены и повешены. Вам ясно?
Иборг был жалок. Он растерянно огляделся, ища поддержки, но натолкнулся на суровые лица горожан.
– Это недемократично! – проблеял Иборг. – Меня избрал парламент! Я требую повторных выборов, честных и справедливых!
Ответом ему был дружный хохот. Ворота захлопнулись.
Иборг еще некоторое время постоял под воротами, глядя на плотно закрытые створки, потом вздохнул и пробормотал: «В конце концов все не так уж плохо. Думаю, я смогу заработать на мемуарах… И еще можно вести раздел анекдотов в вечерней газете…»
Он развернул коня и понуро поплелся прочь.
* * *
Прошло два месяца.
Королевство Ковос процветало.
Жизнь постепенно вернулась в милое сердцу горожан дореформенное состояние. Снова работали мастерские и лавки, открылись бесплатные лечебницы и аптеки, а дети ходили в школу. Ударными темпами была восстановлена разрушенная реформами чугунка. Малиновый паровоз, украшенный цветами и ленточками, под звуки торжественного марша отправился в первый рейс от свежевыкрашенного здания Ковосского вокзала.
На площадях били фонтаны и цвели розы, в парках и в уютных скверах играли дети, а горожане занимали очередь на только что открытое огромное колесо обозрения. Словом, жизнь налаживалась.
Нунстрадамус был единодушно избран пожизненным императором и с большой помпой коронован в главном храме города при огромном стечении народа. По окончании церемонии Нунстрадамус объявил о двукратном снижении налогов, чем привел толпу в полное неистовство. Нунстрадамуса на руках пронесли через весь город и торжественно усадили на бархатный трон.
На центральной площади воздвигли колоссальную бронзовую статую Нунстрадамуса, а все прочие площади украсили его портретами, выполненными лучшими художниками королевства.
Нунстрадамус взялся за дело решительно. Первым делом он организовал большую чистку в магистратах, управах и поветах. Все реформаторы были безжалостно уволены и отправлены на принудительные работы в конюшни и свинарники на срок от месяца до двадцати лет – в зависимости от ущерба, причиненного их реформаторской деятельностью.
Он отобрал все алмазные и золотые прииски, земли, мануфактуры и мельницы, захваченные купцами-варягами вроде толстого Забру, и вернул их в королевскую собственность. Управлять ими он поручил наиболее грамотным и уважаемым гражданам Ковоса. Все они еженедельно отчитывались о результатах своей работы лично Нунстрадамусу. Треть доходов от этих предприятий он направлял на развитие производства, а две трети выплачивал населению, справедливо деля их между всеми гражданами.
За счет средств, конфискованных у бывших советников, Нунстрадамус распорядился назначить ежемесячное содержание старикам, вдовам и сиротам. Полусредний мир, никогда не слыхавший о пенсиях, был потрясен. Среди ковосских старушек с фантастической скоростью распространялись легенды о том, что Нунстрадамус – это вовсе не Нунстрадамус, а сам святой Фебруарий, спустившийся с небес.
Премьер-министр готов был молиться на него.
Граждане встречали каждую новую инициативу Нунстрадамуса неуемным восторгом.
Нунстрадамус отпустил усы и завел привычку курить трубку.
Каждый вторник он собирал заседания правительственного кабинета и заслушивал отчеты министров. Во время обсуждения он мягко, по-кошачьи прохаживался по кабинету, и тогда сидящие за столом непроизвольно сжимались.
Сегодня как раз вторник, и Нунстрадамус внимательно выслушал доклад о строительстве грандиозного свинарника на сто тысяч свиней.
– Какие будут предложения? – спросил Нунстрадамус, прищурясь и пуская к потолку кольца дыма.
– Я предлагаю присвоить этой новой грандиозной стройке имя нашего славного Нунстрадамуса, нашего светоча, нашей гордости и надежды! – захлебываясь от восторга, закричал премьер-министр.
Послышались восторженные крики. Нунстрадамус предостерегающе поднял руку. Крики мгновенно смолкли. Нунстрадамус обвел присутствующих тяжелым взглядом.
– Я полагаю… – сказал он неторопливо, посасывая трубочку и любуясь видом окаменелых лиц, – …что предложение господина премьер-министра… – Нунстрадамус на секунду умолк, – …следует… – он сделал длинную паузу. Повисла мертвая тишина. Все напряженно ждали. Нунстрадамус выждал еще минуту и закончил: – …следует принять!
Все яростно зааплодировали.
– Да здравствует великий Нунстрадамус! Слава великому Нунстрадамусу! Ура!!!
Нунстрадамуса подхватили и понесли на руках из кабинета.
Бывший оракул торжествующе уставился в лепной потолок, на котором были изображены избранные сцены его деятельности.
Как дурной сон вспоминались ему теперь дни, проведенные в лесной глуши, скитания, лишения, издевательства и дурацкие шуточки волшебника.
Только одно отравляло триумф Нунстрадамуса. Он жалел, что его не видит Золотой Рыцарь Вован.
Глава 27
И СНОВА ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Появление Вована с волшебником в Флей-замке произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Посмотреть на счастливцев, вырвавшихся из лап варваров, сбежалась вся флей-канцелярия. Вована и волшебника провожали десятки выглядывавших из приоткрытых дверей любопытных глаз. Следом за путниками густым шлейфом стелился испуганный шепот.
Придя к приемной статс-секретаря Вован принялся колотить могучим кулаком в дверь так, что весь замок ходил ходуном.
На стук из приемной выскочил помощник статс-секретаря – вертлявый молодой человек с портфелем. Фальшиво улыбаясь и приседая, он затараторил:
– Добро пожаловать в Флей-замок! Очень, очень рады видеть вас в добром здравии! Проходите, пожалуйста! Статс-секретарь сию минуту примет вас.
Вован с волшебником прошли в зал. Через минуту дверь распахнулась и в зал вступил статс-секретарь господин де Колляк.
Лицо его было так же бесстрастно, как и в первый раз, и не выражало ничего, кроме брезгливого равнодушия, и только побелевшие костяшки крепко сжатых кулаков выдавали скрытую ярость. Помощник, бросив взгляд на господина де Колляка, пришел в ужас, и тихо скуля, попытался спрятаться под столом.
Статс-секретарь подошел к пюпитру, на котором уже был установлен очередной пухлый доклад. Он достал из кармана очки в золотой оправе, водрузил их на нос и приготовился читать.
Однако его намерениям не суждено было сбыться. Вован отнюдь не собирался тратить время на всякие канцелярские условности. Он вразвалочку подошел к секретарю, достал завернутый в носовой платок золотой Зуб Счастья и шмякнул его на пюпитр.
– Задавись, падла! – с чувством сказал он.
Секретарь перевел взгляд на пюпитр. На мгновение на его лице мелькнуло искреннее удивление и даже восторг, но в следующую секунду господин де Колляк справился с эмоциями и лицо его вновь приняло равнодушно-казенное выражение.
– Вижу, вы отлично справились с первым заданием, – кисло сказал он.
– А то! – гордо ответил Вован.
– Ну что же, в таком случае, для вас не составит труда выполнить второе условие.
– Валяй! – разрешил Вован.
Секретарь вскрыл конверт и со зловещей улыбкой объявил:
– Вам надлежит добыть лунный оберег короля вервольфов!
И не дожидаясь реакции Вована и волшебника, господин де Колляк развернулся и покинул зал.
Следом поспешил помощник.
– Путешествие в страну варваров не прошло даром для этих ужасных чужеземцев. Одного они все-таки потеряли, – подобострастно сказал он, глядя на господина де Колляка снизу вверх.
– А что, разве их было трое? – высокомерно спросил статс-секретарь.
– Так точно, трое, ваше превосходительство!
– Я не заметил, – поджал губы статс-секретарь. – Впрочем, это не имеет значения. Сколько бы их ни было, из империи вервольфов не вернется никто.
* * *
Вернувшись в гостиницу, Вован стал деятельно готовиться к путешествию.
Волшебник, чьи познания в вервольфологии оказались чрезвычайно скудными, смог вспомнить лишь, что оборотни любят луну и боятся серебра. Вован, для которого было совершенно непонятным, как можно бояться серебра, золота, платины или бриллиантов, недоверчиво хмыкнул и предложил волшебнику вместо того, чтобы гнать пургу, лучше разузнать у хозяина гостиницы дорогу в империю вервольфов.
К огромной радости Вована оказалось, что больше половины пути можно проделать по чугунке – до столицы сопредельного с империей вервольфов королевства Акирема поезда ходили исправно.
Вован, по горло занятый предотъездными хлопотами, принял решение послать за билетами волшебника. Прекрасно осознавая возможные риски, он счел необходимым провести с волшебником небольшую профилактическую беседу.
– Смотри, фраер! – честно предупредил его Вован. – Если напутаешь чего – ноги выдерну!
Волшебник изо всех сил старался оправдать высокое доверие.
Всю дорогу до зеленой будки «Чугунных дорог Семимедья» он твердил как заклинание: «два билета первым классом», укрепляя свой дух и закаляя волю глотками из фляги, так что когда показался знакомый плакат с серебряным паровозом, волшебник чувствовал себя вполне готовым к бою. Он подобрался к будке поближе, засунул голову в окошечко и заорал из всех сил:
– Два билета до Акиремы первым классом и ресторан!
– Не кричи! – поморщилась кассирша. И оглядев волшебника, подозрительно спросила:
– А виза у тебя есть?
Волшебник понятия не имел, что такое виза. Тем не менее он изобразил оскорбленную невинность и высокомерно ответил:
– У волшебников есть всё, глупая женщина!
Кассирша обиженно фыркнула, выписала волшебнику два билета до Акиремы и в отместку дала сдачу самыми мелкими монетами, так что волшебник при каждом шаге звенел, как свинья-копилка.
Придя в гостиницу, он гордо предъявил Вовану два зеленых квитка. Вован, занятый укладкой чемоданов, коротко кивнул, и довольный волшебник целиком отдался любимому занятию – опустошению многочисленных емкостей с коньяком и водкой.
Однако где-то глубоко в его сознании червячком засело беспокойство. Волшебника томили непонятные слова кассирши насчет какой-то визы. Он промаялся до вечера, и все-таки рискнул спросить у Вована:
– А что такое виза?
– Блямба в ксиве, – коротко ответил Вован. Он был явно не в духе, и волшебник предпочел не тревожить его дополнительными расспросами, хотя после вовановых разъяснений ситуация усложнилась еще больше: к одному непонятному слову «виза» добавилось еще два: «блямба» и «ксива».
Утром друзья проснулись ни свет ни заря, отправились на вокзал и вскоре поезд уже уносил их на юг, в далекую и загадочную страну Акирему.
* * *
До границы королевства Акирема друзья добрались без особенных приключений, если не считать одного мелкого происшествия, когда волшебник, вволю надегустрировавшись коньяку, в три часа ночи застрял в туалете и поднял своими воплями на ноги весь вагон.
А в Акиреме начались неприятности.
Как только мимо окна проплыл полосатый пограничный столб и поезд остановился, дверь открылась и в купе протиснулся толстый потный человек в форменном фраке, в шляпе с пышным плюмажем и с большим медным жетоном на груди.
– Здравия желаю! – сказал он. – Предъявите, пожалуйста, ваши визы!
Вован, которого визит толстяка поднял с постели, спросонья ничего не понял и только растерянно хлопал глазами.
Волшебник же, услыхав страшное слово «виза» понял, что пробил его последний час. Он в ужасе попытался залезть под полку, но обнаружил, что все пространство там занято чемоданами. Тогда он попытался выскользнуть в коридор, однако намертво застрял между вагонной дверью и толстяком.
– Честное благородное слово, – пропищал он. – У нас была виза. Но сейчас она вышла… в туалет… купить соленых огурчиков на станции… Э-э-э… В общем, в данный момент она занята. Я отправил ее по делам… в вагон-ресторан…
– Значит, визы у вас нет, – довольным тоном сказал толстяк.
– Нет, – вынужден был признать волшебник. – А как она вообще выглядит, эта виза?
– Обыкновенно, – пожал плечами чиновник. – Вот, например простая виза. – Он достал из-за пазухи плоскую глиняную табличку рыжевато-серого цвета. – Вот дипломатическая, – на свет появилась табличка синего цвета. – Вот транзитная, – он вытащил зеленую табличку. – Есть еще студенческая, торговая и для посещения могильных курганов родственников.
– Ну и зачем эта виза нужна?
– Как это – зачем? – возмутился толстяк. – Виза – это важнейшая составляющая государственного механизма. Это защита от нежелательных элементов!
– Нежелательных… кого?
– Элементов. Контрабандистов, воров, разбойников, шпионов.
– И что, помогает? – поинтересовался волшебник.
– Не очень, – неохотно признался толстяк. – Шпионы без труда получают визу, воры ее покупают, а разбойники и контрабандисты проникают в Акирему без всякой визы – потайными тропами.
– Так зачем же тогда нужны эти визы?
– Ну… это такая традиция… И потом, это дает работу многим людям.
– Кому?
– Сотрудникам конторы по выдаче виз, например. Потом, нам – таможне…
Вован, который услыхав слово «таможня», наконец-то разобрался в ситуации, облегченно вздохнул и воскликнул:
– Так ты, блин, таможня?
– Так точно. Я старший таможенный стражник Акиремской чугуннодорожной таможни, – и толстяк указал на свой значок.
– Таможня берет добро! – радостно объявил Вован, и улыбаясь, вручил толстяку горсть золотых монет. – Так бы сразу и сказал!
– Премного благодарен! – сказал таможенник. Воровато озираясь, он вытащил из-за пазухи десяток глиняных табличек, выбрал две синих и вручил Вовану и волшебнику.
– Вот вам дипломатические визы. С ними вам обеспечен свободный проезд по всей территории Акиремы.
Толстяк посерьезнел, откозырял и произнес официальным тоном:
– Королевство Акирема приветствует вас и желает приятного путешествия!
Когда толстяк вышел, оставив в купе устойчивый запах пота и дешевых сигар, пораженный волшебник спросил Вована:
– Откуда ты знаешь, как надо обращаться с таможней?!
– Ха! – презрительно хмыкнул Вован. – Я их вот где имел! – и Вован продемонстрировал, где он имел таможню.
И это была чистая правда.
* * *
Увы – короткая заминка с визой была только слабым предзнаменованием тех ужасных несчастий, которые ожидали волшебника впереди. Судьба попыталась намекнуть ему на эти несчастья, но поняв, что ее усилия пропали даром, плюнула, отвернулась и занялась своими делами.
В столице Акиремы путешественников встретила необыкновенная суета. В городе царило нервозное воодушевление. Все здания были увешаны плакатами: «Смерть Нунстрадамусу!», «Долой ненавистного ковосского сатрапа!», и «Вернем несчастным ковосцам свободу и демократию!». По городу шатались люди со значками «Я ненавижу Нунстрадамуса. Спроси меня, как!».
Путешественники прошли в харчевню.
Волшебник с подозрением изучил диковинный многоэтажный бутерброд с зеленой котлетой.
– Странная какая-то у них свинина, – сказал он. – Я согласен, что снаружи свинья может быть любого цвета – смотря по тому, в какой грязи она вывалялась. Но чтобы свинья была зеленой изнутри – такого мне еще не приходилось видеть!
Вован, никогда не придававший значения подобным мелочам, отмахнулся и принялся за бутерброд, запивая его ядовито-синим пивом.
В это время под окнами харчевни прошла демонстрация горожан под лозунгами «Свободу Ковосу!» и «Свергнем проклятого Нунстрадамуса!».
– Интересно, – сказал волшебник. – Они все время поминают какого-то Нунстрадамуса. Уж не наш ли оракул тут прославился?
Неприметный человечек в коричневом котелке, сидевший за соседним столиком и внимательно прислушивавшийся к разговору путешественников, после этих слов встал и подошел к ним.
– Я извиняюсь, – сказал он, приподнимая котелок. – А вы что же, знакомы с Нунстрадамусом?
– Еще бы! – горделиво сказал волшебник. – Мы его самые близкие друзья. А я вообще его кумир! Бывало, помню, так и говорил мне Нунстрадамус: ты, дорогой Романчиш, мой кумир!
Волшебник разошелся не на шутку.
– Да он без меня вообще ничто! Если бы не я, он бы до сих пор в лесу сидел! Это я его открыл! Это я его вывел на широкую дорогу! Я дал ему путевку в жизнь!
– Ага! – удовлетворенно сказал котелок. Он вытащил большой серебряный свисток и издал пронзительную трель.
– Хватайте их! Это ковосские шпионы! – завопил он.
Посетители кабачка вскочили со своих мест и бросились на Вована с волшебником.
Началась потасовка. Волшебника сразу же повалили на пол и принялись вязать. Более опытному Вовану удалось без особого труда отбить первую атаку и занять стратегически выгодное положение у стойки. Отсюда ему было очень удобно крушить нападавших табуретом.
На некоторое время установилось шаткое равновесие, но взглянув в окно, Вован обнаружил, что назревают серьезные проблемы. К кабачку бежали около сотни полицейских, вооруженных пиками и короткими мушкетами.
Вован понял, что настало время прощаться. Он запустил табуретом в стеклянную витрину. Огромное стекло разлетелось дождем осколков.
Вован выскочил в образовавшийся проем, и профессионально петляя, помчался по улочке. Вслед ему загремели выстрелы. Пули защелкали по кирпичным стенам, выбивая фонтанчики пыли.
Вован резко завернул за угол. В последнюю секунду он вдруг почувствовал короткий толчок в спину. Ноги вдруг стали ватными, в глазах потемнело, огромное темно-синее небо навалилось на Вована, и он рухнул на булыжную мостовую.
