Текст книги "Профессия: шерп"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– А как же Солнце? Оно ведь окажется между планетой и «Радиоастроном»!

– Угловой размер нашего любимого светила составляет всего полградуса, – сходу парировала девушка. – Смещение по орбите всего на тридцать градусов полностью снимает проблему, но не снижает точности измерений.

– С Земли сообщают, что тест прошел, – сообщил пилот. – Пытались передать поздравления, но я напомнил, что вы их не слышите. Все, молодые люди, возвращайтесь на борт…

– Но не торопитесь! – перебил его Сизарь. – Буду крайне благодарен, если вы посмотрите, как складываются манипуляторы. Мало ли где что зацепится, или крепеж неровно встанет?

Однако он напрасно беспокоился. Штанги без проблем ушли в свои гнезда, спрятавшись под крышки люков, а космонавты так же успешно забрались в шлюз, задраив люк.

– Что-то мне так есть хочется, что мамонта проглотить готова! – поделилась ощущениями девушка, уже заплывая в кабину.

– Еще бы! Вы ведь исхитрились полных десять часов снаружи провисеть. Да еще без завтрака, – ответил Егор Антонович. – Так что по две пайки вы заслужили совершенно честно. А если хотите, то и по три. На нас с Алексеем не смотрите, мы не голодали.

Космонавты слетали к заднему отсеку, зашуршали обертками, а пилот привычно вызвал центр управления:

– «Берег», я «Касатка». Работу закончил, прошу посадки.

– Вас понял, рекомендуем торможение через сорок минут с курсом сто двадцать после входа в атмосферу.

– Принято, «Берег», приступаем к экранировке… – Он выключил рацию, вынул разъем из штекера, повернул голову: – У тебя как?

– Тепловой аккумулятор умер, в литиевом еще семьдесят процентов заряда. В принципе, еще трое-четверо суток могли бы продержаться, если маневровыми не пользоваться. Ионники по половине емкости за раз сжирают. Если ходить на них, никаких батарей не хватит. Нужно Денису намекнуть. На сборке, полагаю, как раз на них основная нагрузка и придется.

– Лёш, – укоризненно произнес пилот. – Ты хочешь, чтобы мы болтались на орбите еще несколько дней только потому, что у тебя осталось лишнее электричество?

– Понял, понял, Егор Антонович. Сейчас, проверю готовность маршевого и отключусь…

Сизарь «пролистал» экраны с данными по лазерам и емкости топливных обойм, выключил монитор, закрыл его панелью, отвел разъемы. Потом, согласно собственной инструкции, ему следовало спрятать в железные шкафы на корме челнока шлемы, тестеры, ключи, лазеры и все прочее оборудование, содержащее микросхемы, проверить все отсеки на оставленные предметы, снять показания манометров гидравлики… И сорок минут закончились. Алексей еле успел, порхнув с раскинутыми руками под потолком, упасть в свое кресло и пристегнуться, когда пилот положил руку на сектор «газа»:

– Ну, хоть немного за штурвал подержаться… Тормозим!

Егор Антонович толкнул вперед сектор, и тут же спинки кресел с невероятной силой толкнули их вперед. Но длилось это, к счастью, всего несколько минут. А потом опять наступила невесомость.

– Мы что, не смогли спуститься? – ойкнула с заднего ряда девушка.

– Конечно же, нет, Оленька, – с любовью погладил сектор ускорения пилот. – В смысле, теперь мы просто падаем.

– В каком смысле? – теперь встревожился и Сергей.

– В самом обыкновенном, – открыл ящик с гарнитурой Егор Антонович. – Наша скорость относительно Земли близка к нулю. Мы падаем вниз, минуты через три войдем в верхние слои атмосферы и тогда сможем перейти в аэродинамический полет.

– А пока, извините, нам нужно снова вернуть бортовую аппаратуру к жизни… – Сизарь уже успел снять крышку экрана и теперь подключал разъемы. – Питание пошло… Есть, система работает. Давление гидравлики в норме, рули должны слушаться. А вот компас дурит. Он мог размагнититься?

– Откуда я знаю? Ты же все это строил.

– Конечно, я! – ухмыльнулся Сизарь и погладил себя по бритой голове: – Алеша молодец, у Алеши все работает. Курс девяносто на компасе, он очнулся.

– Тогда ждем, пока клюнет носом…

– А как же это… – не выдержала девушка. – Падение в облаке пылающей плазмы, обгоревшая обшивка, потеря радиосвязи?

– Так это метеориты и химические ракеты так падают, – самодовольно улыбнулся Сизарь. – Они вторую космическую скорость трением об атмосферу сбрасывают. Дикарство, что тут говорить! А моя «Касатка» имеет такой запас по энергетике, что экономить на мелочах нет никакого смысла. И потому мы в атмосферу соскользнем на банальной сверхзвуковой скорости. О, кажется, уже вошли!

Челнок, встречая сопротивление все еще разреженного воздуха, начал медленно опускать вниз свой узкий нос.

– Ну вот, мы уже почти и дома. – Егор Антонович не спеша надел гарнитуру, включил рацию, взялся за штурвал. «Касатка» падала в белую пелену уже почти вертикально, носом вниз, но это его ничуть не тревожило. Пилот только пробормотал: – Давай, давай, разгоняйся. Дай нам на что-нибудь опереться…

Только когда через обшивку челнока начал пробиваться свист, он потянул штурвал на себя, плавно выводя стремительную космическую капсулу из отвесного пике, довернул на запад и отчитался:

– «Берег», я «Касатка», нахожусь в указанной точке, следую курсом двести сорок.

– Вас видим, «Касатка». Высота пятнадцать, удаление тысяча двести. Расчищаем коридор.

Спустя полчаса их попросили довернуть на пять градусов влево, еще через несколько минут на три градуса обратно, после чего уведомили:

– Вы на глиссаде, садитесь по курсовому лучу.

«Курсовым» лучом была зеленая лазерная линия, указывавшая точно на полосу. При ошибочном курсе пилот видел, как она резко отворачивает в сторону и превращается в «елочку», так что ошибиться было трудно.

– «Берег», шасси выпущено.

– Вас вижу, «Касатка», высота десять, удаление двадцать. Вы над полосой. Высота два… Есть касание! С возвращением!

Дальше были цветы, поздравления, телекамеры и журналисты. Правда, уже не так много, как в первый раз, и большая часть цветов и объятий достались Ольге Косакиной. Егора Антоновича и Сизаря обняли только свои, а вместо цветов им вручили вещи, оставленные перед вылетом: ключи, документы, телефоны.

На пресс-конференции большая часть вопросов тоже адресовались девушке, охотно поделившейся впечатлениями о красотах космоса, о «падении» со штанги, и тем, какие невероятные возможности для исследования Вселенной открывает новый российский орбитальный челнок.

– Ты знаешь, кто такие шерпы? – шепотом спросил Сизаря Егор Антонович. – Шерпы – это племя тибетских жителей, которые вслед за альпинистами носят на Эверест их еду, одежду, палатки, веревки, мешки, альпенштоки, керосин, кастрюли, плитки, кислородные приборы и всякое прочее барахло, без которых покорение великой горы героями-восходителями никак невозможно. При этом героями, разумеется, считаются альпинисты. Для шерпов это просто работа.

– Да и ладно, – поморщился Алексей. – Если честно, наибольший восторг я испытал, когда впервые смог подорвать лазерами капсулу. Даже первый полет был уже не так интересен. Повторение пройденного и отработка достигнутого. Заниматься одним и тем же дальше очень скоро становится скучно.

– Я же вижу, что обидно, – не поверил пилот. – В этом у меня преимущество. Для меня важнее всего мнение жены. Она ждет меня всегда. А кто ждет тебя?

Телефон в кармане Сизаря запел гимн, и тот торопливо схватился за трубку:

– Денис?

– Да, это Тумарин. Я все знаю. Вы молодцы, герои. Просто титаны. Извини, что не встретил, мы в «Хруничева» все еще обитаемые отсеки согласовываем. Рабочие секции уже в производстве, а они здесь никак в габарит не вписываются. Но я за вами слежу и горжусь. Теперь давай первым же самолетом в Москву. Ты здесь нужен.

– А что там?

– Ты забыл? У нас пять новых «Касаток» на стапелях в Комсомольске-на-Амуре собираются. Ты же не можешь летать сразу на всех! Пилотов мы еще наберем, а вот техников, кроме тебя, подготовить некому. Ты сегодня один в своей системе хоть что-то понимаешь. Остальные только предполагают. Теоретически. Так что давай, жду.

– Я шерп, – отключившись, признался Алексей. – Натуральный шерп. Покорение Эверестов на потоке. Вы тоже в Москву?

– Да.

– Тогда пошли в диспетчерскую. Найдем попутку, в ней и отоспимся.

Ближайшей машиной в Россию оказался «лавочкинский» «Су-100», забравший домой и Ольгу Косакину, и встречавших ее коллег, и большую часть журналистов, и десяток работников «Молибдена», которым понадобилось смотаться на родину. Алексей девушке искренне посочувствовал: ее окружало восхищение на грани поклонения, ее хвалили, ее расспрашивали, ей обещали славу и повышения, раз за разом брали «эксклюзивные» интервью. В общем – не оставляли ни единого шанса поспать. А ведь она за последние двое суток вздремнула всего пять часов, а все остальное время напряженно работала.

Сизарь же с Егором Антоновичем незамеченными устроились в заднем отсеке, благополучно продрыхли весь полет и спустились на бетонку в вечернем Шереметьеве бодрыми и отдохнувшими. Таможня много времени тоже не заняла – без вещей оба прошли по «зеленому» коридору, там на шею пилота тут же кинулась упитанная женщина с каштановыми волосами и в красном плаще, повела за собой.

Лёшу же никто не встречал, не ждал ни здесь, ни дома, и потому первым делом он отправился в местный ресторан. Какой смысл возвращаться к пустому холодильнику в общаге, если можно сытно поесть прямо здесь?

Рассиживаться Сизарь тоже не собирался, а потому повернул к стойке быстрого питания, взял себе сок, салат, пару котлет с картошкой и сел за свободный столик.

Молодой человек успел управиться почти с половиной снеди, когда к столику подошла фигуристая синеглазая красотка в джинсах и свитере, курносая и щекастая, с пышными рыжими кудрями, в которых глубоко утонули солнцезащитные очки, и осторожно кашлянула:

– Простите, а вас случайно не Алексеем зовут?

– Да, – вскинул голову молодой человек. – Мы знакомы?

– А фамилия ваша, случайно, не Сизарь?

– Сизарь, – признался Алексей.

– Тот самый? – округлились глаза девушки.

– В каком смысле? – насторожился он, ожидая подвоха.

– Который летал в космос?

– А-а-а, – облегченно вздохнул Лёша и наколол вилкой котлету. – Ну да, это я. А вы откуда знаете?

– Тот самый?! – чуть присев и сжав ладони возле колен, издала восторженный хомячий писк незнакомка. – Самый настоящий? Которого по телевизору показывали?

– А, точно, – сообразил Сизарь. – Показывали.

– Надо же… – Она осторожно примостилась напротив на краешек стула. – А я думала, вы только спецрейсами летаете. И с охраной, и вас эскорт встречает с мигалками.

– Ну вот, как видите, – развел руками Лёша и отправил в рот еще кусок. – Прошу прощения, что разочаровал.

– А можно с вами сфотографироваться?

– Не уверен, что выгляжу лучшим образом, – усмехнулся Сизарь и пригладил щетинистую лысину: – Прическа растрепалась, борода не брита, одежда походная. Оно вам надо?

– Но ведь вы настоящий!

– Это да, – признал Алексей. – Это мое единственное достоинство.

– Значит, можно? – встрепенулась незнакомка, шустро метнулась к нему, села рядом, обняла его за плечо, крепко прижавшись, другой рукой вскинула телефон, направив объектив на себя, нажала боковую кнопку. Прозвучал щелчок камеры, и она вернулась обратно на свой стул: – Скажите, а вы улетаете или прилетели?

– Я как раз вернулся, – кивнул Сизарь. – Завтра буду отчитываться перед начальством.

– То есть, вы едете в Москву? Никого не ждете, никого не встречаете?

– В общем, нет, – пожал плечами Алексей.

– Можно, я вас отвезу? – встрепенулась поклонница, жалобно округлив глаза.

– Вы даже не знаете, где я живу!

– Какая разница? Если подруги узнают, что я подвозила самого Сизаря, они умрут от зависти!

– Да? – несколько обескуражило Алексея такое неожиданное восхваление.

– Здорово! Я так рада, что вы согласились! Вы не обидитесь, если я всем скажу, что отвозила вас из Шереметьево домой?

– Да мне как бы не жалко, – допил сок Сизарь. – Просто не хочется вас утруждать.

– Да вы что! Это же такая удача! – Она снова схватилась за телефон, «сняла» Алексея, потом себя, снова его и наконец поднялась: – Тогда поехали?

– Поехали…

Машиной поклонницы оказался красный двухдверный «мерседес» двухсот двадцатой модели. Забравшись внутрь, девушка первым делом повернула на себя коробочку видеорегистратора, помахала ладошкой:

– Привет! С вами я, Ульяна Ёжкина. А теперь посмотрите, кто рядом со мной в моей скромной папиной тачке. – Она повернула коробочку к пассажиру: – Узнали? Это сам Алексей Сизарь, самый знаменитый космонавт России, совершивший первый в мире полет на ракете с термоядерным двигателем! И он сейчас рядом со мной, и мы отправляемся в Москву!

Девушка вернула регистратор в рабочее положение, завела мотор.

– Вот это мне сегодня повезло! Теперь все будут думать, что я ваша девушка.

– Давай тогда лучше на «ты», – предложил Алексей. – Никак не привыкну, когда мне «выкают». Обычно мы все на равных – и на работе, и с друзьями.

– Давай! – тут же согласилась Ульяна, включила заднюю передачу, вырулила с парковки и двинулась к выезду между длинными рядами машин. – Тогда скажи, ты домой очень торопишься? Тебя там кто-то ждет?

– Не понял? – вскинул брови Сизарь.

– Я могу пригласить тебя на ужин?

– Прямо сейчас? – несколько опешил от такого напора молодой человек.

– Тебя никто не встречает, тебя никто не ждет. Это значит, что у меня есть шанс стать девушкой самого Алексея Сизаря! И если я этот шанс упущу, то буду рвать на себе волосы до конца жизни… – Она внезапно вдавила педаль тормоза, повернулась к пассажиру, расправила плечи, демонстрируя высокую грудь, вскинула подбородок, взъерошила пятерней волосы, тряхнула головой, рассыпая кудри по плечам: – Как считаешь, я достойна быть твоей девушкой?

– Есть одно условие, Ульяна, – откинулся к дверце Алексей. – Давай лучше я тебя приглашу? А то как-то нехорошо…

– Ну, ладно, так и быть, – снова взялась за руль поклонница.

– Договорились. – Сизарь машинально провел ладонью по карману, в котором лежали его паспорт и зарплатная карта. Тратиться ему в последнее время практически не приходилось, а платил Тумарин очень даже неплохо. Или, точнее – корпорация «Молибден». В общем, в любом случае он был уверен, что сможет потрафить капризам неожиданной спутницы. – Только мне нужно заехать домой, переодеться и принять душ.

– У меня есть идея получше, – повернув голову, подмигнула она.

– Какая?

– Узнаешь. Не бойся, тебе понравится, – пообещала девушка.

Через полчаса машина, свернув с узкого асфальтированного проезда, закатилась на гравийную дорожку между высокими шпалерами, увитыми розами. Повинуясь нажатой на брелоке кнопке, ворота закрылись позади гостей, и Ульяна предложила:

– Идем?

– Что это за место? – вышел из машины Сизарь.

– Место очень тихое и уютное, – ответила девушка. – Так получилось, что я живу одна и смогла сделать все так, как хочется именно мне. Ты любишь розы?

– Никогда не задумывался над этим вопросом.

– Давай покажу. – Она взяла его за руку и повела через лабиринт шпалер и тропинок, петляя только ей знакомым путем. В опустившихся сумерках расцветку бутонов было не угадать, но хозяйка все равно указывала на цветы, комментируя: – Это чайная. А это махаон – изнутри желтая, а к краям бархатисто-синяя. Это «Афродита», светло-коричневая. Говорят, такого цвета были глаза греческой богини. Это «Бирюза», это «Рубин», а это мой дом, сейчас открою…

Под козырьком включилась лампа – видимо, от датчика движения. Ульяна набрала на панели код, толкнула дверь, щелкнула выключателем.

Домик оказался не очень большим – метров пяти в диаметре, но весьма оригинальным. Во-первых, почти круглым, с одиноким столбом, подпирающим в центре балку бревенчатого потолка. Во вторых, стены его были сложены из крупных валунов и ничем не закрыты – если, конечно, не считать отделкой большую телевизионную панель, висящую возле камина и высокий книжный шкаф с другой стороны. Из мебели тут имелись диван, два кресла и журнальный столик.

– Аскетично, – оценил жилище Алексей. – Но монументально. Не хватает шкуры мамонта на полу. Тебе добыть?

– Не нужно. Я почти вегетарианка.

– Что значит «почти»?

– Мясо ем, но себя при этом не одобряю.

– А у меня все наоборот.

– Это как?

– Я одобряю, но ем полуфабрикаты. Не уверен, что в них действительно есть хоть что-то натуральное. – Он сделал круг по комнате. – Духовная пища – это здорово. Но иногда хочется разбавить ее хотя бы стаканом воды.

– Если ты про душ, – улыбнулась хозяйка, – то за дверью, что возле шкафа, вторая часть дома. Там кухня, лестница, минисауна и все прочие удобства. Можешь пойти помыться, а я пока затоплю камин. Обожаю живой огонь за стеклом.

– Помыться?

– Прости, – пожала она плечами, – но я боялась, что, если отпущу тебя домой, ты можешь уже и не вернуться. Мне и так сегодня слишком повезло.

– Нет, помыться я могу и здесь, – усмехнулся Сизарь. – Но во что я переоденусь?

– Я что-нибудь придумаю, – улыбнулась девушка.

Сауна в пристройке за домом и вправду была совсем маленькой, размером с душевую кабинку, стоявшую рядом. Зато нагревалась практически мгновенно. Молодой человек раза три отогревался до пота, потом нырял под струи холодной воды, потом снова отогревался, пока не решил, что уже достаточно свеж для свидания. Вытершись и опоясавшись полотенцем, он вышел в закуток перед кухней, окликнул хозяйку:

– Ульяна, ты где?

– Я здесь, – спустилась по идущей вдоль стены лесенке девушка и глубже запахнулась в халат.

– Ты обещала придумать что-нибудь с одеждой.

– Да, я придумала. Вот. Халат, он безразмерный и бесполый. – Она заправила в карманы свисающий поясок, сняла свое одеяние, оказавшись под ним совершенно обнаженной, и подступила к гостю, коснувшись острыми сосками его груди: – Я тут подумала… Ты ведь уже поел… Так, может, этап ужина нам просто пропустить?

Сизарь думать не стал. Он просто наклонился и поцеловал ее в губы.

Возвращение

Тумарин как раз миновал проходную ГКНПЦ им. М. В. Хруничева, унося в портфеле подписанное, наконец-то, соглашение о параметрах техзадания «орбитальной бытовки», когда у него из кармана зазвучал похоронный марш. Присев на свой мотоцикл, запаркованный прямо под окнами охраны, Денис достал трубу, поднес к уху:

– Добрый день, Семен Александрович. Если вас интересует проект, то общими усилиями мы согласовали четыре спальных модуля с искусственной гравитацией и кольцевую рабочую станцию из пятнадцати стандартных секций с причальными модулями. На первом этапе это, конечно, перебор, у нас столько «Касаток» даже не планируется, но зато появится возможность дальнейшего развития «бытовки» путем банального пристыковывания новых модулей и секций к опорному кольцу.

– Раз ты свободен, то приезжай. Заседание правления назначено через сорок минут, – кратко резюмировал миллионер.

– Понял, сейчас буду. – Тумарин отключился и недовольно сплюнул.

После случившегося с полмесяца назад бунта Топоркову доставляло какое-то особенное, прямо-таки садистское удовольствие обсуждать при Денисе самые гнусные свои идеи по добыванию денег. Пожалуй, единственное, к чему еще не успел прибегнуть мультимиллионер, так это к торговле наркотиками и человеческими органами. И то, похоже, исключительно по причине невозможности перемещать такие доходы безналичными переводами.

Вероятно, знай Денис все это год назад, когда только начинал свой проект освоения Венеры – плюнул бы и отказался. Но что делать теперь, когда в дело втянуты десятки тысяч людей? Причем многие из них готовы работать даже даром – просто за мечту. За надежду купить однажды билет в кассе аэрофлота, сесть в кресло «Касатки» и взмыть в космос, доступный ранее лишь редким счастливчикам, перемахнуть мертвую холодную черноту и оказаться на дирижабле, за окнами которого проплывают облака чужой, неведомой планеты. Что сказать им? Хлопнуть в ладоши и махнуть рукой: «Все, пока, ребята, у меня проснулась совесть. Расходитесь по домам»? Что хуже – грязные деньги «Молибдена» или украденная мечта? И переломанные судьбы людей, вчера мысленно связавших себя с освоением космоса, а сегодня разом лишившихся работы?

Теперь Денис отлично понимал Топоркова, который с легкостью признавал, что он подонок и вор. Тумарин уже и сам все чаще ощущал себя негодяем. Но, делая выбор между совестью и зарплатой пятнадцати тысяч работников своего «Агентства» – людей предпочитал совести.

Срочный вызов на правление, как чувствовал Денис, наверняка окажется очередным маканием лицом в грязь, которое он сам же будет вынужден одобрить. Однако тяжкий крест Тумарина был уже накрепко привязан к его спине, и потому куратор проекта повесил портфель через плечо, задвинул его за спину, надел шлем и завел мотоцикл.

Спустя час он вошел в кабинет – на этот раз последним, – поздоровался, расстегнул папку, доставая документы:

– Соглашение с «Хруничевым». – Тумарин положил пачку документов на стол. – Как обычно, нужна юридическая экспертиза и ревизия финансового отдела.

– У секретаря не мог оставить?

– Считайте, что я отчитываюсь о проделанной работе. Секции орбитальной станции станут первым грузом, которым выстрелит в космос наша катапульта.

– Можешь не беспокоиться, – саркастически улыбнулся Топорков, вернувшийся в свой обычный облик: костюм за десять тысяч евро, золото на пальцах, бриллианты на заколке галстука, тонкий цветочный парфюм. – Ирина Владимировна уже успела высказаться в твою пользу. После последнего полета с запуском орбитального радиотелескопа объем оплаченных заказов вырос почти на треть. Я правильно понял?

– Это волновой всплеск, – ответила женщина, одетая на этот раз во все зеленое, от туфель до изумруда в волосах. – После летнего полета случился точно такой же. Через неделю пойдет на спад. Я обращаю внимание правления на тот факт, что поток заказов из Европы стабильно снижается, и поступления оттуда уже не способны покрывать расходы на проект. Он становится планово убыточным.

– Сергей Иммануилович? – крутанувшись на пятках, повернулся к дивану миллионер.

– Я полагаю, Сёма, мы уже сняли сливки с тамошнего спроса, – ответил старик. – Теперь он уйдет на стабильный, но довольно низкий уровень. Если мы профинансируем ужесточение закона о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, чтобы френчи и немцы с арабами на ножах продолжали сидеть, и проплатимся правозащитникам, дабы требовали налаживать диалог с диаспорами, ситуация там останется по-прежнему хреновой, и местные все равно будут драпать при каждом удобном случае. Но это уже копейки. В общем, без активных мер вполне можно обойтись. Пора фиксировать прибыль. Без внешней подпитки у нациков и арабов быстро кончатся патроны и еда, бунт приутихнет, начнут работать местные предприятия, подрастет цена на жилье. К Новому году на пике оптимизма будет самое время скинуть акции и закладные.

– То есть, сеть офисов в Европе мы сокращаем? – уточнила женщина.

– Сеть – нет, но персонал в отделениях – да, – поправил Топорков. – Пора перекидывать их на новый участок. Кроме Франции, Германии и Британии, реального платежеспособного спроса в Старом свете нет. Пора окучивать самую плодородную грядку.

– Вы про США? – уточнил Тумарин.

– Тс-с-с! – вскинул палец к губам миллионер. – Не поминай всуе. Просто перспективное для нашего бизнеса место. Теперь скажи нам, как поживает герой нашего времени, конструктор и космонавт Алексей Сизарь?

– Прекрасно поживает, – пожал плечами Денис. – Готовит программу подготовки пилотов и техников новых орбитальных челноков. Конструкция двигателя, техника безопасности, особенности управления. Кстати, из последнего полета он привез убеждение, что наши «Касатки» для монтажных работ на орбите практически непригодны. Приходится слишком много перемещаться с использованием ионных двигателей, а они пожирают электроэнергию, как кролики капусту. При этом питание у «Касаток» идет от тепла опорной плиты, которое вырабатывается только в полете. Что до попытки перемещать на буксире секции станции с ускорением в пять-семь «же», поджаривая при этом термоядом, – то это и вовсе вандализм. Могут не пережить. В общем, нужны орбитальные буксиры с манипуляторами, изотопными источниками питания и двигателями Холла в качестве основных маршевых.

– Ты куратор проекта, ты и разбирайся, – с ходу парировал Топорков. – Но вот безопасностью у нас занимается Сергей Иммануилович, и его отдел обнаружил презабавнейший факт… Ирина Владимировна, запустите воспроизведение.

Женщина, привычно восседающая за столом миллионера, нажала что-то на столешнице, и панель в стене осветилась яркими цветочными шпалерами.

– Вот здесь ваш моторист проживает сейчас, вот на этой машине его возят в институт, – с дивана вяло сообщил старик. – А вот эта особа проводит с Сизарем все дни и ночи после возвращения его из Никарагуа.

– Вы за ним следите?! – возмутился Тумарин.

– Денис, давай не будем опять повторять все с самого начала, – поморщился Топорков. – Решения твоего приятеля по узлам, материалам и производству стоят от трех до четырех миллиардов евро, не говоря уже о том, что он является носителем особо важной технической и патентной информации. Полагаешь, мы можем допустить, чтобы этакая драгоценность разгуливала сама по себе, рисковала жизнью и здоровьем и общалась с кем попало? Вмешиваться в жизнь своих работников корпорация, разумеется, не собирается…

– Еще как собирается! – внезапно повысил голос Сергей Иммануилович. – Эта рыжая бесовка, что на фотографии рядом с Сизарем, вполне себе штатный работник ЦРУ Виктория Фишерман, которая использовалась в качестве «медовой ловушки» против наших дипломатов в Сирии, Аргентине и Испании, а также пыталась охмурить нашего военного атташе в Малайзии, после чего в архивах ФСБ появился обширный порнографический альбом, который ЦРУ угрожало передать жене полковника. Точнее, даже – передало, но к этому времени семья офицера и без того находилась на грани развода, а потому все старания американской агентуры пошли прахом. В общем, дамочка засветилась так ярко, что почти год нигде больше не объявлялась. Думаю, она оказалась во всех архивах всех разведок и контрразведок всей планеты, не считая картотек охранных агентств и служб безопасности вроде нашей. Можете гордиться, джентльмены, против нас задействована «тяжелая артиллерия». Специалист высочайшей квалификации.

– Какой смысл вербовать Сизаря агентом, известным всем и везде? – не понял Тумарин.

– Ну, так он ведь не из спецслужб, – усмехнулся Сергей Иммануилович, – и охрана наша за ним не бродит, как привязанная. Как простому смертному догадаться, что попавшаяся навстречу девушка работает на противника и что ее профиль прибит на стене каждой спецслужбы? И откуда ЦРУ знать о негласном дистанционном контроле концерна за особо ценными работниками? Мы ведь ведем себя неназойливо, стараемся оставлять людям ощущение полной неограниченной свободы. Вот вы, юноша, вы замечаете, что находитесь под охраной и наблюдением?

– Ну да, я понял. Его вербовали как обычного человека, не знакомого с играми разведок и никем не прикрытого. Но что теперь? Расскажем Леше правду? Или вы ее просто ликвидируете?

– Не-не, – покачал пальцем старик. – Признаваться в том, что держим моториста под колпаком, мы не станем. Зачем ему такая нервотрепка: знать, что за каждым его шагом внимательно следят? Пусть живет спокойно и легко, дышит полной грудью, радуется свободе и открытым космическим проектом возможностям. И кровожадностью мы тоже не отличаемся. Есть способы куда более надежные. И тут, юноша, вам придется немного нам помочь.

– Отбить?

– Кого, откуда? – покачал головой Сергей Иммануилович. – Нет, давайте поступим по-взрослому. От рыжей Алексей откажется сам. Ребята материал уже готовят. Дом в Павловской слободе она сняла через агентство, фотографий интерьеров у нас в достатке, машина тоже оформлена на какого-то дворника из Королева… В общем, решим проблему радикально. А что до моториста, то пусть ваш Сизарь женится! И тогда все «медовые ловушки» будут ему безразличны. Или, как минимум, малоопасны.

– Я должен уговорить его жениться? На ком? Тоже хотите подложить ему своего агента? Агентшу?

– Фи, Денис Федорович, не нужно быть о нас такого плохого мнения, – засмеялся миллионер. – Мы от всей души желаем твоему другу любви, счастья, крепкой и здоровой семьи, сажать его на цепь никто не собирается. Пусть он живет с супругой душа в душу и сохраняет ясный разум для работы на благо общества. Подумайте сами: разве кто-нибудь пойдет замуж за зарплату? Профессиональные соблазнительницы хороши, когда нужно совратить, завербовать, помурыжить. Создать же семью с их помощью невозможно. Это порнография какая-то получится, а не семья. Долго она не протянет.

– А если проще, Семен Александрович?

– Если проще, – щелкнул пальцами олигарх, – то наши специалисты составили психологический портрет твоего моториста на основе всей доступной отделу безопасности информации, определили его интересы, вкусы, предпочтения и потребности, выявили внешние и психологические запросы Сизаря к партнерше. На основе этих данных получены критерии для отбора доступных в банке данных анкет, произведена выборка и получен список девушек, которые должны вызвать у Алексея наибольший интерес. Ирина Владимировна, выведите их на экран, пожалуйста.

– Сейчас, пролистаю…

– Часто вы так поступаете, Семен Александрович? – покосился на миллионера Денис.

– Тебе-то какая разница? Уж ты-то точно знаешь, откуда взялась твоя половинка, – покосился на него миллионер.

– А вам не кажется, что это как-то… – Тумарин замялся, подбирая слова, – …аморально?

– Все так делают, – безразлично пожал плечами олигарх. – В корпорациях, где на сотрудниках лежит большая ответственность и нагрузка, уже лет сто принято набирать на работу молодых, симпатичных, здоровых и благонадежных девиц, чтобы работникам было с кем знакомиться, прямо не выходя из офисов. Что в этом плохого? Я ведь никого ни к женитьбе, ни к интиму не принуждаю. Пусть знакомятся, влюбляются, страдают, занимаются романтикой, гуляют при луне… В общем, как положено. Будем считать это обычным вечером знакомств, но на более высоком научном уровне. Чтобы с первой попытки – и на всю оставшуюся жизнь.

– Есть, нашла! – Настенная панель заполнилась россыпью фотографий. Причем все девушки на ней были похожи, как сестры: вытянутый овал лица с широким подбородком, большие голубые глаза, дружная курносость и тонкобровость, каштановые волосы, высокий лоб.

– Четырнадцать кандидатур с тестами, наиболее близкими к оптимальным, – зевнул Сергей Иммануилович. – Анкетирование проводит каждые три года Институт психологии имени Выготского с какими-то своими целями. Пятнадцать городов России, широкая выборка, подробные опросники. Мы им давали грант и можем спокойно пользоваться банком данных. Иногда очень сильно выручает. Итак, у нас здесь дамы возрастом от двадцати четырех до двадцати семи лет, не замужем, за врачебной помощью в последние пять лет не обращались – в смысле, с серьезными отклонениями. Только простуды, вывихи, прививки. Образование высшее. Три учительницы, один продавец, два юриста, два повара, менеджер по связям, журналистка, флорист, визажист…