Текст книги "Профессия: шерп"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Александр Прозоров
ПРОФЕССИЯ: ШЕРП

Москитовый берег

Сержант Дональд Трамп не стал выставлять на ночь охранение, ограничившись растяжками с сигнальными патронами. Он был уверен, что ни один дикий зверь не сунется на запах человеческого пота, репеллентов, грима, смазки, пороха и взрывчатки. Природа Земли уже давно усвоила, что приближаться к двуногим безволосым хищникам без крайней нужды не стоит. Слишком уж рискованно. Людей же на влажном и заболоченном Москитовом берегу практически никогда не бывает. Здешняя сельва – не самое гостеприимное место для проживания.

Разумеется, некоторый риск в таком решении был. Но имелось и немалое достоинство: пятерка разведчиков хорошо отдохнула и была готова к завершающему броску.

На рассвете бойцы быстро смотали и спрятали в рюкзаки невесомые сетчатые гамаки, убрали растяжки, вскрыли банки с тушенкой, запили еду водой из фляжек и собрались в путь. Опустевшую упаковку рядовой Ричард Ламм забил ногой под корни то ли ризофоры, то ли бальсы – в породах деревьев он разбирался не очень.

Тем временем сержант откинул нагрудный клапан, опуская планшет в рабочее положение, активировал экран, пальцами «стянул» края, уменьшая масштаб карты, ткнул пальцем в слабо пульсирующую красную точку, от которой тянулся тонкий пунктир:

– Итак, мы здесь. До цели восемь миль. Это первая горная долина на краю сельвы. По прямой двигаться нельзя, там болото. Навигатор проложил маршрут вокруг по сухой местности. Доходим до места, ставим на скалах систему наблюдения с маячком – и тут же назад. Не успеем обернуться за сегодня – застрянем в этих джунглях на лишние двое суток. Так что не расслабляемся, парни! Если хотите послезавтра пить холодное пиво и тискать девкам задницы, нужно выложиться сейчас. Берни?

Белокожий молодой солдат, к которому совершенно не прилипал загар – ни в Ираке, ни в Афганистане, ни здесь, в Латинской Америке, – вынул из набедренной кобуры сканер, повел сперва в правую, потом в левую сторону.

– Чисто!

– Чисто, – подтвердил сержант, которому на боевой компьютер данные целеуказания поступали автоматически. – Торни, вперед.

Могучий негр, на голову выше любого в разведгруппе, молча закинул винтовку за спину, извлек мачете и двинулся в направлении, указанном навигатором, методично прорубая тропу в переплетении лиан. Берни Груксон, отстав на десяток шагов, включил инфракрасный прицел своей «ХК416», [1]1
  Штурмовая винтовка «Хеклер-Кох» (Heckler&Koch). Используется спецназом США с 2004 года по причине малой надежности карабинов «М4».


[Закрыть]прикрывая товарища. Чуда, разумеется, не произошло, деревья прозрачными не стали – однако теплые объекты прицел засекал на удалении за двести, а то и триста шагов даже в джунглях, в то время как простым глазом дальше пятидесяти футов различить что-либо среди густых ветвей и стволов было невозможно.

Третьим двинулся Майкл Клайвуд с «ХМ25» – самозарядным гранатометом с автоматически программируемой дистанцией подрыва, прозванным за свою невероятную эффективность «карателем». [2]2
  На вооружении армии США с 2003 года, свое прозвище получил в Афганистане.


[Закрыть]Сержант двинулся четвертым. Свою винтовку он повесил на шею, готовый в любой момент открыть огонь при нападении с левого фланга.

Замыкал колонну Ричард Ламм – курсант Академии береговой охраны, в соответствии со своим образованием вынужденный тащить семь кило разведывательного оборудования и отвечавший за его правильную установку. Поспевал за опытными спецназовцами он с немалым трудом – однако перспектива зачисления в Управление технических систем ЦРУ подстегивала паренька в стремлении показать себя с лучшей стороны.

Проложенный компьютером маршрут позволял двигаться быстро и без особых проблем. Сержант Трамп уже бывал в сельве и отлично знал, что в низинах тут иногда приходится прорубаться через лес, как сквозь многослойные занавески. Редкие, по паре в минуту, взмахи длинным ножом, производимые негром в голове колонны, сообщали бойцам темп, равносильный в подобной местности бегу со всех ног. Двигаться быстрее было просто невозможно.

После полудня местность пошла резко вниз, выведя группу к ручейку в два шага шириной. Бойцы наполнили фляги, кинули в них дезинфицирующие таблетки, выждали, пока лекарство разойдется, напились, наполнили фляги снова и, повесив их на пояса и лямки, двинулись дальше. Через несколько минут они поднялись на пологий холм с глинистой вершиной, на которой смогло удержаться всего с десяток деревьев.

– Привал десять минут, – разрешил сержант, открывая клапан, сверился с планшетом. Судя по навигатору, они шли точно по маршруту и одолели уже пять миль из восьми. Еще один переход – и группа у цели.

Убрав планшет, Трамп достал бинокль, включил, выждал три секунды для нагрева матрицы, поднес к глазам, повел по горизонту. Цифры в правом верхнем углу отмечали удаление попавших в сектор обзора предметов. Когда удаление оказалось равным двум и девяти десятым мили, он замер, дал максимальное увеличение, команду на подбор резкости. За мельтешащими ветками проявился перед глазами крутой склон со множеством выпирающих остроконечных камней, несколько крупных обветренных скал. Похоже, именно там, за скалами, и находилась искомая долина.

– Мы уже совсем рядом, парни, – сказал сержант. – Я вижу нашу точку. Если до конца дня закончим работу, эвакуироваться сможем уже завтра. Отдых закончен. Вперед!

Спецназовцы послушались, поднялись, взялись за оружие – кто за винтовки, кто за мачете, – двинулись вниз по склону, стремительно погружаясь во влажную тень, прорубились через сырой участок, густо заросший ивою и тростником, потом повернули к северу, завершая дугу вокруг топи, перебрались через еще один ручей… И уперлись в затянутую ряской обширную болотину.

– В чем дело, Джексон? – окликнул негра Трамп.

– Похоже, у меня сдох навигатор, сержант, – отозвался гигант. – Пустая картинка. Ни сигналов, ни координат. Даже уровня батарей не показывает.

– Ладно, тогда давай… – Дональд Трамп отстегнул клапан, опустил компьютер… и с удивлением уставился в серую матовую поверхность панели. Он попытался активировать или перезагрузить планшет – но тот не отреагировал ни на одну команду.

– Проклятье! – недовольно застучал по прицелу рядовой Груксон. – Только что половину заряда показывал!

– Берни! – рявкнул сержант.

Солдат торопливо схватился за сканер и тут же его опустил:

– Сдох…

Трамп нажал кнопку активации прицела на своей винтовке – тот остался торчать над стволом безжизненной тяжелой колобахой. Сержант выдернул бинокль, вскинул к свету – матрица даже не моргнула. Сунул руки в карманы, достал электронные часы и светодиодный фонарик. Ни то, ни другое не работало.

– Что за проклятье?! – Услышав треск, Трамп инстинктивно вскинул винтовку, пальцем толкнув переключатель огня, повел стволом по зарослям…

Чертов прицел перекрывал обзор, не давая толком прицелиться. Да и целиться было, собственно говоря, некуда. Стволы, лианы, цветы и листья. Ничего и никого, не считая пары красно-желтых попугайчиков. Сержант опустил ствол, резко спросил:

– У кого-нибудь хоть что работает?

– Осиновый кол мне в задницу! – Клайвуд просунул голову в брезентовый ремень и закинул «карателя» за спину, пристроив рядом с рюкзаком. – Не знаю, у кого как, но моя игрушка без питания даже не стреляет. Нет активизации патрона.

– Что будем делать, сержант? – взмахнул мачете влажный от растительного сока Торни Джексон.

– До точки осталась всего пара миль. – Твердости в голосе Трампа не было. Он колебался.

– Это понятно. Но куда идти?

– От холма направление было на двести восемьдесят семь. Но вдоль болота мы шли по дуге. Значит, сейчас…

Какое было направление на конечную точку маршрута от здешнего болота, сержант представлял очень примерно. Куда-то на восток, плюс-минус половина горизонта. Причем отсюда, из низины, не было никаких шансов увидеть хоть какие-то ориентиры.

– Ламм, дай связь с базой! – обернулся к замыкающему Трамп.

– Нам запрещено выходить на связь ближе тридцати миль от точки, сержант, – покачал головой солдат. – Режим радиомолчания.

– У нас экстренная ситуация. Выполняй приказ!

– Да, сэр. – Яйцеголовый скинул рюкзак, достал станцию, нажал кнопку выключателя. Немного выждал, нажал снова. Закрутил в руках, чуть потряс, открыл заднюю крышку, проверил надежность контактов батареи, закрыл снова, попытался включить еще раз.

– Не старайся, – положил руки на винтовку Трамп. – Похоже, она крякнулась, как и все остальное.

– Я вот о чем подумал, сержант, – потер нос Берни Груксон. – Если у нас сдохло все оборудование, то работает ли та хренотень, которую рядовой Ламм должен установить на скале у долины?

– Проверь, – кивнул Трамп.

Ричард Ламм убрал станцию, полез в рюкзак, попытался запустить тестирование приборов блока наблюдения, но тот никак не отреагировал ни на одну из команд. Аппаратура умерла.

– Я так понимаю, заканчивать маршрут смысла больше нет, – шмыгнул носом Груксон. – Хорошо хоть, обратный путь найти несложно. Тропа за нами осталась такая, что даже слепой не заблудится. Хотя бы эвакуацию мы затребовать сможем?

– Должны прилететь к указанному времени и точке, – мрачно ответил Трамп, отлично понимая, что без радиосигнала вертушку могут и не выслать. – Разведем костер, сверху заметят.

– Дайте свои часы, сержант, – выпрямился Ламм.

– Не понял, солдат? – вскинул брови Трамп.

– Я видел ваш таймер, он туристический.

– И что?

– В аппаратуре военного назначения все схемы и линии питания заливаются компаундом – для защиты от сырости. Именно поэтому они могут работать и под дождем, и в мороз, и под водой, и в жару. Вот только никакому ремонту, даже мелкому, уже не подлежат. А в гражданских устройствах схему можно увидеть.

Сержант задумчиво потер шею, потом достал часы, попытался включить, хотя и без успеха, протянул бойцу:

– Держи, яйцеголовый.

Ричард Ламм перевернул прибор, кончиком ножа отковырнул заднюю крышку, повернул корпус к свету…

– Да, так и есть. Конденсаторы вспухли.

– Что это значит, солдат?

– Такое бывает или от старости, или из-за повышенного напряжения. У кого-нибудь есть с собой зарядное устройство? – обратился Ламм к остальным бойцам. – Любое! Потрогайте его. Если оно горячее, значит, катушки вышли из строя.

– Посмотрим… – Груксон скинул рюкзак, сунул руку под клапан и тут же выдернул: – Проклятье! Переходник расплавился!

– Что это значит, рядовой Ламм? – сурово поинтересовался Дональд Трамп.

– Нас атаковали, сержант. Обстреляли каким-то новым, неизвестным оружием. Навели в аппаратуре паразитные токи высокого напряжения, и часть самых чувствительных элементов в схемах выгорела. Диоды, например, без ограничителей даже от мелкой нагрузки палятся, катушки любое микроволновое напряжение умножают на порядки. Они ведь для этого и сделаны. А высокая разница потенциалов пробьет любую изоляцию даже при крохотной силе тока. Типа как искра в катушке зажигания.

– Тогда почему мы ничего не почувствовали, яйцеголовый? – недружелюбно спросил негр, положив мачете на плечо.

– Был бы здесь кто с кардиостимулятором, умер бы мгновенно, – пожал плечами Ричард Ламм. – А в здоровом человеке катушек, диодов и проводов нет. Солевой же раствор – это система с высокой теплоемкостью, малой проводимостью и большим сопротивлением. Разовым воздействием не вскипятишь.

– Чего-о?! – двинулся на него боец, но сержант вскинул руку:

– Отставить, Джексон! Ричард, ты сможешь отремонтировать передатчик?

– Схемы питания выгорели во всех приборах. Гарантированно. Собрать рабочую схему не получится, даже если разобрать на запчасти все, что есть. Никаких шансов. Но имеется и хорошее известие. Полагаю, мы выполнили задание. Если мы сообщим в штаб о нападении с применением неизвестного оружия и принесем поврежденные в результате воздействия образцы, это станет крайне ценной информацией о противнике.

– То есть, дальше идти не нужно? – опустил мачете негр и повернулся к командиру. – Так что делаем, сержант?

– Возвращаемся, – решил Дональд Трамп. – Барахло тащим с собой. Ламм, сигнальные патроны тоже вышли из строя или сработают штатно?

– Должны действовать нормально, – сказал солдат.

– И то хорошо, – кивнул сержант и первым зашагал по своим следам в обратную сторону.

Этот путь, конечно, был быстрее и проще, чем к горам: уже посеченные лианы, знакомая просека через тростник, глинистая горка, ручей, редколесье с цветами…

Ощущение странности появилось у сержанта только часа через четыре, когда, несмотря на быстрый шаг, они так и не смогли добраться до места ночлега. Пусть даже разведчики спрятали упаковки от завтрака, замели следы, не разводили огней и не тревожили заросли – но поляна была приметной, а следы от гамаков не могли зарасти начисто всего за половину дня. Ее было невозможно не узнать – однако разведчики этой точки маршрута до сих пор не миновали. У Трампа появилось нехорошее подозрение, что где-то, как-то, в каком-то месте пути неведомые заботливые руки повесили на старой тропе целые свежие лианы взамен разрубленных, выровняли поврежденный подлесок, подрезали сломанные веточки, а потом указали путникам иную дорогу через сельву, пробитую кем-то другим…

Поэтому сержанта не очень удивило, когда тропа вдруг вывела их разведгруппу к неведомой полноводной реке. Не удивило даже то, что на большом камне перед могучим бальсовым деревом сидел полуобнаженный, раскрашенный пятнами и полосками индеец, в джинсах и с большим деревянным луком, с татуировкой в виде пумы на бритой черепушке. Туземец смотрел на запыхавшихся спецназовцев с невозмутимым интересом, никак не проявляя тревоги и не пытаясь взяться за оружие.

– Ты понимаешь по-английски? – вскинув руку, остановился шагах в десяти от него Трамп. Выполняя команду сержанта, остальная разведгруппа тоже замерла.

– Понимаю, гринго, – кивнул индеец. – Ты хочешь жить, гринго? Тогда медленно положи свой автомат на землю.

– Кто ты?

– Я дух сельвы, гринго, – склонил голову набок индеец. – А вы здесь незваные гости. Бросьте свое оружие. Против духа сельвы оно бессильно.

– Ты вздумал шутить со мной, раскрашенная обезьяна?! – рявкнул Трамп, скинул флажок предохранителя и передернул затвор. – Считаешь, я тут с цветочками гуляю?

– Последний раз, гринго, – посерьезнел индеец. – Заткнись и брось оружие.

– Ты мне угрожаешь, урод?! – вскинув приклад к плечу, ринулся вперед сержант.

– Зря… – кратко выдохнул индеец и отвалился назад, куда-то за камень.

Дональд Трамп попытался достать его короткой очередью – хотя без прицела и с мешающейся на стволе бесполезной бандурой попасть в цель было чертовски трудно, – но не успел. Пули звонко, с яркими красными искрами отрикошетировали от скошенного бронещитка, открывшегося в кустах за упавшим дикарем. Сержант еще успел заметить узенькую амбразуру и направленный в лицо ствол, и даже успел понять, что напоролся на пулеметное гнездо – но потом ему навстречу ударил плотный огонь…

* * *

– Мы потеряли группу, – войдя в кабинет, бросил на стол шефу шифрограмму Итаньян Местмит, руководитель южного сектора Управления технических систем ЦРУ. – Она не вышла на связь.

Был он седым, длинным и худощавым. Когда в азарте спора Итаньян резко наклонялся к собеседнику, возникало ощущение, что он сломался и разваливается пополам, – а спорить Местмит любил, бегая из стороны в сторону и активно жестикулируя. Поэтому Алистер Бредли в первую очередь указал ему на стул перед собой, а уже потом поинтересовался:

– Почему сразу «потеряли», Итаньян? Если у группы нет связи, это еще не значит, что бойцы погибли. Возможно, они лишились передатчика или связиста. Пусть вертушки патрулируют запланированную точку эвакуации еще несколько дней. Всегда остается шанс, что кто-то из группы еще выйдет. У Никарагуа нет системы ПВО, так что вертолетам ничего не угрожает. Да и не следит там никто за Москитовым берегом. Никаких людей и жилья там все равно нет.

– Это уже третья группа, шеф, – напомнил Местмит, чувствуя себя на стуле неуютно и постоянно ерзая. – Две первые были костариканские, с простейшими датчиками и маячками. А до них в том же секторе бесследно сгинули четыре «Предатора»!

– Четыре? – удивился руководитель управления. – Почему так много? Я знаю только об одном!

– Первый улетел с обычной разведывательной миссией. Мы хотели посмотреть, что там русские строят у нас под боком и не является ли это военным объектом? Дрон бесследно исчез. Тогда мы не придали этому большого значения. Эти аппараты никогда не отличались надежностью, и каждый десятый полет обязательно заканчивался каким-нибудь инцидентом. Списали на техническую неисправность и спустя три недели послали другой. Он тоже исчез.

– И где?

Местмит замялся.

– В общем, вы его прохлопали, – сделал вывод Бредли. – Даже не заметили момента катастрофы. Обычный полет, не ждали ничего интересного.

– Мы не могли поверить, что он сбит, Алистер! Ты же сам говоришь, что у Никарагуа нет никакой системы ПВО. К тому же, своим успехом никто из тамошних военных не похвастался. Ну, как могут эти папуасы сбить наш разведчик и не раструбить об этом на весь мир? Сам подумай, Алес! Если бы уж сбивали, то не преминули бы похвастаться. Если молчат – зачем сбивали? В общем, полагаю, никто там этих двух наших полетов просто не заметил.

– Может быть, русские?

– У них там тоже ничего нет. Даже простейший комплекс ПВО – это не иголка, его не спрячешь. Его пришлось бы доставлять, выгружать, как-то перемещать, ставить где-то на дежурство. В Никарагуа нет Сибири. Это маленькая страна. Станцию слежения хоть кто-нибудь, но обязательно бы заметил. А ПЗРКа на высоту полета «Предатора» не добивают. И потом, русские ведь особо и не таятся, чем занимаются! Они пускают к себе журналистов, фоторепортеров, нанимают на работу местных жителей, ни мало не заботясь их связями. С таким прикрытием там, кстати, побывали агенты Технического директората – но ничего интересного не заметили.

– Какие-нибудь средства слежения оставляли?

– Да. Но снять с них информацию не удалось.

– Спутники?

– Ты же знаешь, Алистер, у высокоорбитальных такое разрешение, что они ничего, меньше футбольного поля, не замечают. А низкоорбитальные проходят над одной точкой не чаще двух раз в неделю с двухчасовым окном наблюдения. Между их пролетами русские успеют построить и заселить целый город. И даже потом разобрать его обратно.

– Что дал третий разведчик? – не стал дослушивать его Бредли.

– С него шла информация до тех пор, пока аппарат не добрался до нагорья Кордильера-Исабелья. Полет проходил штатно, а потом дрон отключился.

– Это как?

– Не было никаких признаков поражения средствами ПВО или атаки вражеского самолета. На картинке не замечено никаких посторонних объектов, не было неизбежной при повреждении тряски, не шло трансляции падения. Разведчик успешно работал – а потом сигнал вдруг взял и исчез.

– Выяснили, что это за место?

– Да, шеф. Если не считать ближних поселений, в которых уже лет семьсот выращивают батат и кукурузу, там имеется только один действующий объект. Новый русский полигон корпорации «Молибден». Там некий мистер Алексей Сизарь проводит испытания своих двигательных установок и оборудования для космических кораблей.

– И?

– К этому оборудованию вне полигона открыт практически свободный доступ, никто ничего не прячет. Журналисты разве что руками его не лапали. Корпорация «Молибден» делает вид, будто занимается исключительно гражданской тематикой.

– Договаривай, Итаньян.

– Технический директорат после потери трех «Предаторов» активизировал работу никарагуанской и московской агентуры, и стало известно, что несколько раз на полигон нагорья Кордильера-Исабелья приезжали офицеры российской армии. Приезжали как частные лица, в штатском, никакого оборудования и вооружения не перемещали. Совершили несколько ознакомительных поездок – и все. Никаких испытаний, стрельб, специальной аппаратуры. Во всяком случае, агентура ничего не заметила.

– Вот, проклятье! Что же там такое происходит?

– Технический директорат отправил к Кордильере-Исабелья четвертый дрон. И он тоже отключился, не передав никакой интересной информации. Наши коллеги решили больше не рисковать и доставить регистрирующую аппаратуру силами диверсионной группы. Установили контакт с коллегами в Коста-Рике, снабдили их нужными данными и техникой…

– А дальше все было, как с «Предаторами», – понял Бредли. – Они потеряли две разведгруппы, вы удивились и все вместе пришли ко мне, рассказав примерно половину из того, что ты излагаешь сейчас. Я повелся и подписал согласие на совместную с директоратом операцию.

– На этот раз на задание уходил армейский спецназ, опытные бойцы с самым надежным, совершенным и мощным вооружением. Мы решили, что уж они-то, в отличие от мартышек, точно справятся.

– Закономерный результат, за который мне наверняка намылят шею, – кивнул руководитель управления. – Утешает только то, что секрет, охраняемый с таким тщанием, наверняка стоит риска. Все зависит от того, как преподнести ситуацию руководству. Ладно, Итаньян, признавайся, чего вы затеяли на этот раз? Хотите гробануть в тамошних горах «Авакс» вместо мелких БПЛА или затеять полномасштабное вторжение?

– Сегодня нашей главной проблемой, Алистер, – скромно признал Местмит, – стало то, что мы не понимаем, что именно ищем? Не вызывает сомнения только одно: на русском полигоне в горах есть нечто, хорошо охраняемое. Это нечто любопытно Российской армии, но их Министерство обороны прямо этим не занимается. Это нечто прямо не относится к полетам в космос, но… Но все равно как-то этого касается. Вероятно, мы столкнулись с гражданской продукцией двойного назначения. Видеть мы ее видим, но не понимаем, как можно использовать это оборудование в военных целях. Ключ к тайне – на полигоне, и поэтому он так надежно закрыт.

– К чему это ты сейчас ведешь, Итаньян?

– Полигоном управляет мистер Алексей Сизарь – гражданский специалист, вольнонаемный инженер корпорации «Молибден». Мне кажется, Алистер, у нас имеется достаточно оснований для того, чтобы ставить перед начальством вопрос о его агентурной разработке. Все наши проблемы могут полностью разрешиться всего несколькими его словами или даже случайной оговоркой.

Руководитель управления задумался, пожал плечами:

– Да, обратной дороги нет. После того, как вы раскурочили столько железа и угробили нескольких людей, шанс отмазаться от показательной порки только один: нужно повышать ставку. Пусть секретная служба так же замажется этим делом. Тогда мы при любом раскладе останемся в белом. Если они тоже завалятся, то с нас и подавно взятки гладки. Куда нам, сирым, до матерых специалистов? Если нет – информация все равно пойдет в наше Управление, и о результатах будем докладывать мы. С таким раскладом грех не сыграть. Пиши отчет, Итаньян. С упором на наличие непонятной военной угрозы. Попытаюсь еще сегодня всучить его руководству.