Текст книги "Профессия: шерп"
Автор книги: Александр Прозоров
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Ты бы знал, как много мы мучились, чтобы добиться этой простоты! – Сизарь закинул руки за голову, поднял глаза к потолку… и увидел там величаво проплывающий серый пластиковый мешок: – Ну вот, я же говорил!
– Теперь связываюсь с Землей?
– Ты делаешь, я молчу, – повторил Алексей. – Считай, ты один. Штатный рабочий вылет. Действуй!
– «Берег», я «Касатка-три». Нахожусь на орбите, сбоев в аппаратуре не наблюдаю.
– Принято, «Касатка». Телеметрия прошла. Готовьтесь к коррекции орбиты. Команда на коррекцию прошла.
Челнок повернулся, легонько пошел вперед – порхающие мешки умчались к задней стенке и ощутимо в нее впечатались.
– Как они быстро все просчитали, – удивился Никита.
– Космонавтике уже полста лет. Опыт, – ответил Сизарь. – Однако, чего-то долго они нас сегодня на маршевых движках гоняют. Совсем совесть потеряли!
Он потянулся к монитору, вывел данные по емкости батареи питания.
– Так и есть! Аккумуляторы уже сожрали, теперь висят на одном генераторе. Напряжение просадили на полтора вольта!
– Может, орбиту поднимают? Это, наверное, много энергии требует?
– Все может быть… Не проще было еще одним импульсом разогнаться? Спроси, может, у них там чего-то заклинило?
Но в этот момент разгон прекратился, мешки радостно помчались в нос салона, а рация сухо сообщила:
– «Касатка», коррекция завершена. До сближения со станцией полтора витка.
– Пусть не забудут манипулятор поднять! – предупредил Сизарь.
– Инструкция передана, – ответили с Земли.
– Ну, тогда ждем, – кивнул Алексей. – Полтора витка – это часа два, не меньше. Надо было книжку взять, что ли?
Курсант мнение моториста не разделял. Отстегнувшись от кресла, он прилип к боковому иллюминатору, за которым медленно вращалась Земля, потом перепорхнул на «звездную» сторону, вернулся обратно.
– Хватит летать, – наконец перехватил его Сизарь. – Иди, одевайся. Скоро сближение. Будешь ловить МКС. Главное – вовремя их заметить!
Однако не заметить махину длиной в пять туристских автобусов и такого же диаметра, да еще и растопырившую во все стороны огромные поля солнечных батарей, было невозможно.
«Касатку» здесь уже ждали. Космонавт в точно таком же «орлане», как и у Мишкина, ожидал момента контакта у манипулятора и подсветил его захват лазером, дав курсанту возможность совершить точный трехсотметровый полет между орбитальными кораблями. Затем лебедка рюкзака почти два часа стаскивала челнок и станцию вместе, пока манипуляторы, наконец-то, не смогли сцепиться в дружеском рукопожатии, крепко держа друг друга «под локоток».
Дальше все происходило долго и нудно: Сизарь перетаскивал груз из салона в шлюз, откачивал воздух, Никита открывал люк снаружи, забирал раздувшийся от внутреннего давления мешок, цеплял к тросику и толкал в сторону МКС. Шлюз «Касатки» был маленьким, много груза не вмещал, и процедуру пришлось повторять пять раз.
Увы, отсека для стыковки со станцией на челноке не имелось, и провести разгрузку разумно, по-человечески, из рук в руки не представлялось возможным.
После восьми часов работы космонавты разошлись по своим кораблям, поели и сделали перерыв на сон. Набравшись сил, трое членов экипажа МКС перебрались на «Касатку» и заняли места в освободившемся втором ряду. Их скафандры Сизарь прежним образом – через Никиту – переслал обратно, после чего курсант отцепил связывающий космические аппараты трос и разжал хватку своего манипулятора. Космонавт с МКС поступил точно так же.
– Счастливого полета, «Касатка»! – услышал Сизарь его пожелание.
– Счастливого полета! – ответил за всех отбывающих Мишкин. – Работу завершил!
– Как манипулятор, Никита? – уточнил Сизарь.
– Визуально убран полностью.
– Тогда возвращайся.
На это действо ушло еще полчаса: забраться в шлюз, загерметизироваться, поднять давление, снять «орлан», убрать в транспортное положение, заэкранировать, проверить экранирование остальные приборных отсеков, задраить внутренний люк…
Наконец курсант перелетел на свое место и тяжело бухнулся в кресло, пристегнул ремни.
– Что теперь?
– Теперь я опять молчу, – улыбнулся Сизарь.
– Да-да, я понял… – На миг курсант замер, вскинув руки над монитором, потом решительно схватил гарнитуру, переключил рацию на режим дальней связи: – «Берег», я «Касатка-три»! Работу завершил, прошу посадки.
– «Касатка», ваш борт отказывается принимать команды коррекции.
– Что?
– Не проходят команды коррекции орбиты! Мы не можем отвести вас от станции!
– А почему?
– Ваш борт отказывается принимать команды! – уже раздраженно ответили с Земли.
– Не работает? – ошалело повернулся Никита к конструктору челнока.
– Не работает, – развел руками тот.
– Э, ребята, что случилось? – забеспокоились космонавты с МКС. – Станция рядом! Можно перейти на нее…
– Спокойнее, граждане пассажиры! – громко объявил Сизарь. – Наш ослик создавался для жизни в космосе, и чтобы его испортить, нужно очень сильно постараться. Дайте курсанту время разобраться с ситуацией.
– Нет связи? – с надеждой спросил Мишкин.
Алексей демонстративно отвернулся в сторону и принялся невозмутимо насвистывать.
– Так… Нет связи… Тест узла… Обмен телеметрией прошел. Связь есть. Общий тест систем… Навигация, система ориентации, топливо, маршевые двигатели… Все системы исправны!
– Все системы исправны, но корабль не работает. Теперь панику устраивать можно? – ехидно поинтересовались сзади.
– Все исправно… Все исправно… Все… Есть, нашел! «Берег», я «Касатка-три»! Остаток заряда батарей три процента! Этой мощности недостаточно для запуска маршевых двигателей.
– Вас поняли. Оцениваем ситуацию.
– Никаких подсказок! – громко предупредил Сизарь. – Пусть разбирается сам.
– Так, сейчас… – Курсант уже увереннее заработал пальцами на мониторе, проверяя состояние челнока. – Тепловой аккумулятор практически остыл. Для запуска генератора его нужно разогреть, а греется он от плиты термоядерного двигателя. Значит, после его использования у нас опять появится питание и зарядка!
– С ума сошел! – опять не утерпел второй ряд. – Ты нам всю станцию разнесешь!
– Я же просил не подсказывать! – разозлился Сизарь.
– Какие подсказки, он ведь нас спалит к чертям первым же импульсом!
– Он еще даже не попытался!
– «Берег», я «Касатка-три», – не вступая в спор, спокойно произнес в микрофон курсант. – Включаю носовые двигатели ориентации для обеспечения расхождения со станцией.
– Принято, «Касатка».
– В связи с нехваткой питания на борту сход с орбиты предполагаю производить визуально.
– Принято, «Касатка». До связи.
– Ты, Никита, не ухмыляйся, словно кот, урвавший печенки. Пятерку получишь только после успешной посадки, – не утерпев, предупредил Сизарь. Но все же добавил: – Ладно, ты молодец. Справился. Экранируй борт.
– А вы двигатель без питания заведете? – спросили сзади.
– У нас механика, коллеги, – усмехнулся Сизарь. – Термоядерная реакция запускается вручную.
Расхождения со станцией на безопасное расстояние они ждали два витка – все же, безопасность МКС была превыше всего. Челнок парил на орбите, медленно вращаясь сразу в двух плоскостях, но Никита Мишкин, окончательно обретший уверенность в своих силах, даже не попытался выровнять «Касатку». Во время пролета над Тихим океаном он дождался момента, пока корабль повернется кормой к восходу, и резко толкнул вперед сектор управления двигателем. Челнок словно уперся в мягкую, податливую стену, и спустя три минуты вращение континентов за иллюминаторами прекратилось.
Курсант уверенно снял панели с мониторов, подключил питание аппаратуры, открыл графические индикаторы:
– Температура солевого аккумулятора шестьсот пятьдесят, генератор работает на полную мощность, давление гидравлики в норме. «Берег», я «Касатка-три», сошел с орбиты в южном полушарии на востоке Тихого океана, ориентировочно в районе острова Пасхи. Борт полностью исправен. Жду подтверждения координат.
– Вас поняли, «Касатка». Есть подтверждение службы наблюдения. Ваше удаление тысяча триста пятьдесят, курс двадцать пять. Расчетное время до посадки пятьдесят пять минут.
– Понял, выполняю…
Примерно через час орбитальный челнок, выпустив кургузое шасси, мягко коснулся бетонки авиабазы Панхито и, прокатившись почти до конца взлетки, остановился возле дальней рулежной дорожки.
– Классно с вами, ребята, – облегченно выдохнул кто-то из пассажиров. – Прямо как на такси. Вызвали, забрались в салон – через пару часов на месте. Москву не всегда так быстро пересечешь. Спасибо.
– Всегда пожалуйста! – вскинул руку Сизарь. – Будет нужно – вызывайте! После каждых трех поездок тюбик джема бесплатно.
Путешественники рассмеялись и пожали друг другу ладони.
Как всегда, новоприбывших встречали цветы, радостные друзья, родственники и журналисты. Космонавтов, натурально, подхватили на руки, понесли к зданию аэропорта. Сизарь же, приотстав, повернул к автомобильной парковке.
– Алексей, вы куда? – не понял курсант.
– Домой, – пожал плечами моторист. – Нам там делать нечего. Там сейчас пресс-конференция начнется, охи-ахи, шум и гам. Чего там делать?
– А-а… А мы?
– Нам-то там чего делать, Никита? – рассмеялся Сизарь. – Космонавты – они герои. Они поднимались на орбиту в крохотной обитаемой капсуле на гигантской химической ракете, они несколько месяцев жили в скорлупке со стенками из тончайшей фольги среди безжизненной бесконечности, они ставили научные опыты, они теряли мышечную массу и навыки жизни без гравитации. А кто мы? Мы просто шерпы. В любое место в любую минуту. Поэтому им за полеты полагаются ордена, а тебе – моя подпись в зачетке. Давай ее сюда.
– Она… Она в гостинице с документами.
Алексей склонил голову набок, глядя на сникшего курсанта, одобрительно хлопнул его по плечу:
– Не грусти, парень. Сто лет назад каждый полет на аэроплане тоже за подвиг считался. А к середине века за это уже зарплату платили и страховка шла на общем уровне. Эти храбрые ребята, которых мы привезли, относятся как раз к первому поколению. А мы – ко второму. Подумай лучше о том, что у нас много челноков и мало пилотов. Ты только выпустился, а в новом году уже полетишь инструктором. Хороший шанс для карьеры!
* * *
В то самое время, когда выпивший для поднятия настроения две банки пива Алексей Сизарь уже благополучно спал в своей широкой постели просторного никарагуанского бунгало, в трех тысячах километрах на север от него, на тихой и темной ночной Чамберс-стрит, возле восьмидесятого дома, остановился «форд-скорпио» с белым капотом. Из него вышли трое хорошо упитанных мужчин. Один пересек улицу, довольно ловко для своей комплекции забрался по урне на узкий козырек над парадной и пристроил там маленькую камеру, закрепив ее быстротвердеющим клеем из тюбика. Двое других споро выволокли из багажника и салона два десятка покрышек, набитых изнутри всяким тряпьем, выложили рядком вдоль фасада и витрины. Когда первый уже возвращался за руль, остальные выдернули из салона пластиковые канистры, прошли навстречу друг другу, поливая покрышки и тряпье. На улице ощутимо пахнуло керосином. Толстяки одновременно чиркнули спичками, кинули их в лужу, тут же бросились в салон – и «форд», сорвавшись с места, на перекрестке свернул вправо на Бродвей.
Алексей Сизарь об этом событии не узнал вовсе, а вот Сандра и Фрэнк Моррисон услышали утром из новостей. Местный канал на весь экран показал им картинку того, как вдоль всего кирпичного фасада, заливая наружные пожарные лестницы, валит густой, черный и сальный дым.
– Вы видите запись, выложенную в сеть одним из очевидцев, – пояснил невидимый диктор. – Напомню, что группа атеистов, протестующих против воинственного экстремизма баптистской общины, подожгла сегодня ночью дом, провозгласивший себя обителью христиан. Стихийные выступления людей, возмущенных опасностью возвращения Америки в дикое средневековье, к кострам инквизиции, к охоте на ведьм, к запрету науки и прочему мракобесию, продолжаются по всей стране. В Спрингфилде, штат Иллинойс, протестующими была сожжена библиотека, в которой выдавались для чтения Библии, в Понка-Сити, Оклахома, на пороге храма противники клериканства застрелили двух пасторов, в Оуэнсбурно, Кентукки, застрелен прихожанин-католик, а в Бисмарке, Северная Дакота, убит казначей католического прихода. В Бойсе, штат Айдахо, возмущенные унижениями геи сожгли центральный католический храм…
На этот раз картинка сменилась, и на экране появилась пылающая церковь, обшитая крашеной вагонкой.
– Несколько католиков застрелены сегодня, по данным полиции, и в штате Калифорния. А в Солт-Лейк-сити, штат Юта, антиклерикалы сожгли дом в католическом квартале. Между тем, противостояние нарастает. В той же Калифорнии братство «Возвращения Иисуса» опубликовало в интернете угрозу устроить массовое шествие в Сакраменто с требованием убрать из обязательного курса школьной программы предмет «История гомосексуализма», вводимый с две тысячи тринадцатого года решением сената штата. Под данным обращением подписались уже семьдесят тысяч жителей штата, готовых принять участие в выступлении. Власти штата объявили, что прибегнут к помощи подразделений национальной гвардии, чтобы обеспечить гарантированную конституцией США свободу вероисповедания, и не допустят глумления над демократией горстки террористов. В Висконсине аналогичные выступления готовятся под лозунгом восстановления Дня молитвы, запрещенного в две тысячи десятом году. Власти также не исключают обращения за помощью к национальной гвардии. В качестве ответа атеистические организации размещают тысячи рекламных плакатов со слоганами: «Религия – ложь», «Бог и правительство – опасный коктейль» и «Мы верим в логику», а также карикатурами на Иисуса на автобусах и самолетах. Правда, здесь они столкнулись с неожиданной проблемой. Как сообщает новостное агентство «Ю-Эс Тудэй», шестьдесят восемь из восьмидесяти пяти пилотов авиакомпании, разместившей на бортах самолетов атеистические лозунги, категорически отказались подниматься в воздух на этих машинах… Если ситуация не изменится, летать в небе вскоре смогут только русские. Как только что сообщил наш источник из Роскосмоса, орбитальные челноки мистера Топоркова совершили успешный полет к международной космической станции, доставили на нее большое количество необходимых для работы грузов и забрали участников экспедиции, завершивших свою вахту. Как уточняет представитель концерна «Молибден», это те самые корабли, которые будут строить венерианские обитаемые острова и возить пассажиров на соседнюю планету…
Фрэнк подтянул пульт, сделал погромче:
– Ты смотри. Выходит, они и вправду строятся?
– Однако и у корпорации «Молибден» дела идут неважно, – опроверг его надежду пожилой комментатор, появившийся на фоне плывущей над Землей МКС. – Как стало известно, сенат США начал сегодня слушания по поводу нарушения свободы вероисповедания данной организацией. Сенаторы полагают, что объявление мистером Топорковым христианства единственной религией его проекта «Планета белой расы» глубоко оскорбляет представителей других конфессий. И за ответом на этот вопрос наш канал решил обратиться к самому русскому миллионеру.
Картинка сменилась, на экране появился такой же холеный, как и прежде, организатор межпланетного проекта.
– Вы знаете, мистер Топорков, что сенат США открыл слушания по поводу нарушения вами одного из основных человеческих прав: свободы религиозных убеждений сотрудников вашей корпорации. Это очень серьезное нарушение. Существует вполне реальная опасность того, что Центральным банком США будет введен полный запрет на любые переводы, связанные со счетами вашей корпорации. Для вашей финансовой империи это грозит катастрофой, полным разорением. Курс ваших акций на бирже уже упал на двенадцать пунктов. Что вы можете ответить сенату США?
– Я отвечу, мистер Рид, что Россия является христианской страной, в которой уже много столетий проживают миллионы мусульман, буддистов, индуистов, представители других верований, – на правильном английском ответил русский. – Но тем не менее, на протяжении минувших веков у нас никогда не случалось вражды на религиозной или расовой почве. Это значит, что для общего блага наших клиентов намного безопаснее взять модель и менталитет русского общества и целиком сохранить его на просторах Венеры. Любые эксперименты в этой области грозят разрухой и кровопролитием, а потому ставить их мы не будем. Именно христианство будет основой сосуществования обитателей «Планеты белой расы» и технического прогресса нового общества.
– Не уверен, что сенат с вами согласится.
– Жизнь и покой людей стоят для меня на первом месте, мистер Рид. Я не стану жертвовать ими ради политической профанации.
– Между тем, власти США тоже принимают меры для снижения накала противостояния в обществе, – повернулся к зрителям диктор. – Как только что сообщил наш корреспондент, суд города Нью-Йорка только что удовлетворил ходатайство атеистического объединения «Мудрость», потребовавшего запретить демонстрацию диспута между христианами и его представителями. После этого решения руководитель объединения Виктор Хамисад ответил на некоторые вопросы журналистов…
На экране появились залитые солнцем ступени перед колоннадой, на которых широко расставил ноги бритый наголо парень лет двадцати в кожаных штанах и кожаной клепаной куртке:
– Мы проявили добрую волю, – растягивая буквы, громко объявил он, – и добились того, чтобы христиане не позорились своей дремучей дикостью перед миллионами американцев…
– Так почему все-таки все открытия и изобретения последних столетий все же сделаны в христианских странах? – перебил его кто-то из журналистов.
– Это простая случайность! Все понимают, что верующие люди не могут быть учеными, поскольку неспособны на рациональное мышление…
– А как же такие всемирно известные гении физики и биологии как Леметр, Тейяр, Алистер Харди? – опять перебил наглый журналюга. – Они были не просто учеными, но и священниками!
– Да, мы знаем, эти исследователи числились верующими и очень страдали из-за того, что вынуждены называть себя христианами…
– Это же был двадцатый век! Кто мог принудить их к христианству?
– Христианская церковь – это средоточие мракобесия! – покраснел Хамисад. – Под напором науки она вынуждена сдаваться и признавать нашу правоту! Все, пропустите, мне нужно идти…
– А как же генетические и астрофизические исследования, которые финансируются церковью?! – крикнул ему вслед журналист.
– Пошлое, лживое клериканство! – отмахнулся парень, усаживаясь в поджидающий у ступеней «ягуар». – Ведьмы и инквизиция!
– Мистер Топорков намного лучше владеет английским, – отметил Фрэнк.
– Боюсь, что на «Планете белой расы» все равно придется учить русский, – пожала плечами Сандра. – На их сайте прямо на это не указывается, однако есть оговорки, что жители обитаемых островов всегда смогут получить консультации на своем языке: на английском, китайском, французском, немецком. В общем, подстраиваться под нас они не собираются. Дают возможность подстроиться нам.
– Ты заглядывала на их сайт? – удивился молодой человек. По телевизору опять рассказывали о скандале по поводу запрета на упоминание в проповедях имени Иисуса, из-за чего кто-то что-то забросал камнями, и Фрэнк его выключил. – Зачем?
– Ну, мы ведь собираемся завести маленького? – напомнила Сандра. – Я вот, чтобы заранее подготовиться, получить советы более опытных мам, на нескольких родительских сайтах зарегистрировалась. Ты даже не представляешь, что там пишут…
Фрэнк промолчал. Его жена пожала плечами, перешла к письменному столу, включила компьютер, открыла закладки браузера. Стала листать переписку какого-то форума и зачитывать вслух отдельные фрагменты:
– Суд Нью-Гемпшира постановил отдать в приют десятилетнюю девочку, которая попыталась в школе защитить свою христианскую веру. Назначенный ей опекун должен привить подопечной более широкие религиозные и сексуальные взгляды… В одной из государственных школ Техаса двенадцатилетняя Сара Бастамантес арестована за опрыскивание себя духами… В Альбукерке учителя заставили догола раздеться ученика, у которого в кармане нашли двести долларов. Представляешь? В Калифорнии охранник школы сломал руку девочке за то, потому что она стряхнула с себя на пол крошки от съеденного пирожного. Жуть какая! Во Флориде шестилетнюю девочку в наручниках отправили в психиатрическую лечебницу за то, что она плакала на уроке… В Аллентауне, штат Пенсильвания, сотрудник службы безопасности школы пытал девочку электрошокером, потому что она показалась ему подозрительной. В Сан-Матео, Калифорния, полиция распылила в лицо семилетнего мальчика перцовый аэрозоль за то, что он залез на шкаф. Во Флориде полиция арестовала девятилетнюю девочку за то, что она поцеловала мальчика в спортзале.
– Ничего себе! Это что, правда?
– Я посмотрела по инету некоторые случаи. Вроде, правда…
– Ну, не знаю, – почесал в затылке Фрэнк. – Это, ведь, наверное, со всей страны собрали? В других-то школах не так жестко.
– А как? Ты нашу муниципальную видел? С решетками на окнах, аркой металлоискателя, учителями с расширенными зрачками? Нет, я понимаю, что ребенка можно отправить и в закрытый колледж, оплатить это нам по силам. Но ведь и там творится то же самое, хоть и не так безумно. Верить запрещено везде, за молитвы сразу отчисляют. Парней заставляют становиться геями, девочек – лесбиянками.
– Ты преувеличиваешь!
– Пускай! Пускай половина остается людьми, им удается устоять, сохранить веру и нормальность. Но только… Зачем?! – всхлипнула она.
– Я не понимаю тебя, Сандра. – Муж обнял молодую супругу и крепко прижал к себе.
– Мне страшно, Фрэнк. Пока я была одна, никогда не боялась. Теперь мне страшно тебя потерять.
– Я тебя никогда не оставлю, милая, что ты?
– Я не о том, – мотнула головой девушка. – Если у нас появится маленький – то что? Каково ему будет во всем этом? Уцелеть в этом безумии, остаться нормальным человеком можно только чудом. А мы сможем создать ему это чудо?
– Но ведь люди все же рожают… Как-то выкручиваются…
– Но ведь это будет наш ребенок! Не чей-то, а твой и мой… – Она вцепилась пальцами в ворот его рубашки.
– Так что делать, Сандра?
– Я подумала… Может, пока он растет, нам переехать? Туда, где безопасно, где ничего подобного не происходит? А потом решим. Со взрослым ребенком будет уже не так страшно.
– Где ты нашла такое место?
– Ты же сам говорил, Фрэнк! Ты сможешь там работать. Тебе все равно где работать – хоть тут, хоть там. Была бы связь и компьютер. А пять миллионов, вложенные в жилье, потом можно вернуть, его продав.
– Ты… про Венеру? – не поверил своим ушам Моррисон.
– Я задала им вопрос про школу. Они сказали, что у них запланированы широкополосные каналы доступа, и мы сможем получить через сеть любую образовательную программу на свой выбор и обучать ребенка самостоятельно, либо отдать его в школу для подготовки будущих научных или технических работников корпорации. Или собрать общие группы, где дети смогут обучаться вместе под присмотром кого-то из родителей тому, чему мы сочтем нужным.
– А ты уверена, что это законно?
– Они говорят: «Ваш ребенок – ваш выбор. Ваше право».
– За пять миллионов? Они бы еще спорили!
– Это значит… Да?
Вместо ответа Фрэнк обнял жену еще крепче и поцеловал ее в макушку.
В углу монитора в это самое время пульсировала красным квадратиком надпись: «Узнай последние новости! В Оклахоме сносят лютеранский храм!»
* * *
По странному стечению обстоятельств, в это же время и именно такая же надпись высветилась на экране монитора в отделанном карельской березой кабинете Сергея Иммануиловича. Здесь, учитывая ветреную и морозную погоду, мужчины собрались, чтобы старику не пришлось отправляться на заседание в небоскреб корпорации – в последнее время он не очень хорошо себя чувствовал и даже несколько раз лежал под капельницами, восстанавливая какие-то проблемы с соляным балансом крови.
На хозяйском месте, за тяжелым дубовым столом, восседал Денис Тумарин. Просто потому, что именно он лучше всех управлялся с компьютером. Олигарх сидел напротив в глубоком, обитом кожей кресле и использовал для своей работы айфон. С виду все это казалось мирно и чинно, хотя именно в этот момент и в этом кабинете менялись судьбы тысяч людей и целых стран. Денис отслеживал движение курса ряда акций на рынках различных стран и в динамике пересказывал их миллионеру. Тот кивал и стучал пальцем по экрану.
К концу строительства катапульты у Топоркова накопилось немало предприятий, купленных на подставные фирмы, и теперь, когда продукция заводов и рудников была больше не нужна, миллионер, по его собственному выражению, деньги «хомячил», закупая какие-то акции у других таких же подставных трастов, потом продавал их после падения курса, снова что-то покупая и продавая. В результате таких операций заводы стремительно проваливались в безнадежные долги, а трасты купались в запредельной прибыли. Со стороны все выглядело обычной игрой, удачными и неудачными вложениями на бирже – хотя в реальности огромные деньги легально уходили из одних стран в другие без уплаты каких-либо налогов и отчислений, а целые отрасли из доходного бизнеса превращались в безнадежных банкротов.
Разумеется, посторонних лиц к таким тайнам олигарх не подпускал – но Тумарин крепко сидел у него на крючке и за лояльность Дениса он ничуть не опасался.
– В Оклахоме сносят лютеранский храм, – прочитал выскочившую новость Тумарин. – Ну вот, Семен Александрович, можете радоваться. Теперь у меня тоже руки по локоть в крови. Если мои работники узнают, из каких денег я плачу их зарплаты, думаю, они перестанут со мной здороваться и станут плевать мне вслед.
– Но ведь работать не перестанут? – рассмеялся олигарх. – А чего тебе еще надо?
– Я бы хотел иметь чистую совесть.
– У тебя новый приступ мании уничижительства, Денис? Успокойся, на этот раз мы практически ни при чем. – Мультимиллионер положил смартфон на стол и сладко потянулся. – Это они все сами, сами. Мы только чуток сбоку притерлись.
– Сами поджигали свои храмы?
– Денис, мне, конечно, приятно, что ты считаешь меня всемогущим полубогом, – рассмеялся Топорков, – но поверь, даже мне не по силам принять для Америки закон, запрещающий десять заповедей. А вот атеисты из «Американского союза за гражданские свободы» пробить этот закон смогли. Шестой окружной апелляционный суд штата Кентукки в две тысячи десятом году иск о запрете десяти заповедей удовлетворил. И это не я, Денис, постановил снести четырнадцать поминальных крестов, установленных в штате Юта вдоль шоссе в знак уважения к погибшим сотрудникам дорожного патруля – это сделал окружной апелляционный суд США в Денвере. Это не я принял закон, запрещающий автомобильные номера с христианской символикой, не я запрещал молитвы в городе Лейкленд в Центральной Флориде, не я потребовал убрать слова «да поможет мне Бог» из президентской присяги, не я требую называть пасхальные яйца «весенними шариками», а Рождественские праздники – «зимними». Ты мне веришь, Денис?
– Вы помните все это наизусть?
– А то! – вскинулся Семен Александрович. – Мы хорошо готовились. Больше года планировали, искали подступы к местным каналам и политикам, полгода прорабатывали сценарии и искали исполнителей. Но мы не ломали этой страны. Она совершает самоубийство самостоятельно.
Миллионер цыкнул зубом и закинул руки за голову:
– Вообще, если честно, я не знаю, кто и зачем это делает. Возможно, это какие-то инопланетяне хотят завоевать Землю. Они заметили то же самое, что и я, и гробят христианство, дабы уничтожить науку и прогресс, которые разгораются на этой вере, словно природный газ на платиновом катализаторе. Может быть, спецслужбы других стран гасят христианство, чтобы Штаты лишились интеллектуального лидерства. А может быть, кто-то из крупных бизнесменов – куда более крупных, чем я, – списывает США в утиль и захомячивает полученную прибыль, оставляя туземцам свои долги, точно так же, как я поступил с ненужными заводами. Не знаю. Но факт тот, что свое самоубийство они совершают сами, своими собственными руками. Мы их даже чуточку не подтолкнули. Помнишь, что я говорил тебе в прошлый раз? Собрать кучу хвороста, нужную для пожара, нам не по силам. Это слишком дорого. Но если куча уже есть и хорошенько полита бензином – то почему бы ее и не подпалить?
– И черт с ними, пасторами, священниками и простыми католиками, которых ради вашего «огонька» убивают на улицах?
– Юноша, дорогой мой, – закряхтел Сергей Иммануилович, – ты совершенно не умеешь оценивать поступающую информацию. Это плохо. Тебе никогда не приходило в голову, что каждый год в США убивают двадцать тысяч человек? Учитывая то, что восемьдесят процентов населения христиане, это означает, что сорок христиан в день случаются жертвами ножа и пистолета. С высокой степенью вероятности кто-то из них может оказаться священником. И почти наверняка хоть один служитель культа погибает каждую неделю. При доступе к базам данных ты легко можешь сообщать в прессу не лаконичное: «застрелен Джон Смит», а: «застрелен достопочтенный и уважаемый прихожанин такой-то общины Джон Смит» с приложением фотографии. И вполне можешь кричать исключительно о погибших баптистах или мормонах, игнорируя всех прочих пострадавших. А знаешь ли ты, Денис, что каждый год в США случается полтора миллиона пожаров? Ты подумай: каждые двадцать секунд в стране горит какой-то дом. Каждый день загорается хоть одно культовое строение. Каждую неделю – нечто очень ценное и почитаемое. Зачем нам что-то поджигать, если все происходит и так, само собой? Вполне достаточно вбрасывать известия про огонь в молельных домах и библиотеках и не напоминать обо всем остальном.
– То есть, вы ничего не делали? – не поверил Тумарин. – Просто фильтровали поток новостей?
– Мы живем в информационном мире, Денис, – улыбнулся старик. – Он чем-то напоминает времена каменного века. Пятьдесят тысяч лет назад дикарь сидел в своей пещере, совершенно не представляя, что происходит за ближайшим лесом или болотом, но верил в богов, которые оберегают его мир. Сегодня точно такие же дикари точно так же мало что знают о происходящем за пределами своей улицы или квартала, и в беспредельной своей наивности верят выпускам новостей и глобальным сетям, которые показывают им мир. Иногда меня даже пугает, когда люди больше доверяют форумной ленте интернета, нежели собственным глазам, – но для меня большой грех не воспользоваться такой возможностью.
– То есть, все это от начала и до конца было полным враньем? – указал двумя пальцами в монитор Тумарин. – Просто подтасовка случайных событий?