Текст книги "Россия и Германия. История военного сотрудничества"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

15 апреля 1925 г. в Москве было подписано сверхсекретное соглашение о создании совместной авиашколы в городе Ли-

пецке. Любопытно, что даже в самом тексте соглашения названия сторон были засекречены: Управление Военно-воздушных сил РККА именовалось «Р. Л.», а «зондергрунпа К» – «С.Г. М.*. Поскольку в последние годы в наших СМИ циркулирует противоречивая и искаженная информация о липецкой школе, придется привести подробную цитату из протокола этого соглашения.

В «Общей части» протокола зафиксировано: «а) Р. Л. изъявляет свое согласие при содействии С. Г. М. устроить авиационную школу на аэродроме в Липецке. Авиационная школа должна непосредственно прилегать к находящимся там сооружениям Р. Л. б) Р. Л. передаете. Г. М., находящейся в Липецке, свой бывший завод для использования его в качестве помещения для хранения самолетов и авиационных принадлежностей и в качестве жилого помещения для предполагаемого персонала авиационной школы и управления складами. Пользование аэродромом и заводом для вышеуказанных целей представляется С. Г. М. бесплатно».

Далее в протоколе говорилось: «Необходимое для авиационной школы сооружение в Липецке состоит из 1 ангара, 1 мастерской, 1 домика для Управления, по одному складу для хранения бензина и боеприпасов. Расположения, измерения и устройство сооружений согласуется на месте с представителями Р. Л...

Работу по постройке помещений для авиационной школы, перестройке или восстановлению складов и квартир (согласно приложениям I и II), берет на себя Р. Л.

Расходы по этим постройкам, перестройкам или восстановительным работам берет на себя С. Г. М. Вышеуказанные работы должны быть закончены не позже 3 месяцев, т.е. не позже 30-го июня с. г.

С. Г. М. представляет следующий персонал для авиационной школы: 1 руководитель авиационной школы, I летчик-инструктор, 1 пом. ему (условно), 2 мастера,

1 оружейный мастер, 1 пом. мастера. Для заведывання заводскими складами и находящимися материалами: 1 зав. складом.

Для школьного курса авиации: 6—7 летчиков на каждом курсе...

Самолеты, авиационные принадлежности, а также и другой, необходимый для устройства аэродрома и складов материал прибывает по адресу Р. Л. через Ленинградский порт. Прибытие первых транспортов ожидается предположительно в начале июня в Ленинграде. Дальнейшую отправку от Ленинграда до аэродрома (до склада) берет на себя Р. Л. Расходы, связанные с этим, берет на себя С. Г. М. С. Г. М. своевременно извещает Р. Л. о прибытии транспорта в Ленинград, а также сообщает данные, касающиеся объема прибывающего груза. Р. Л. принимает меры к получению разрешения на бес пошлинный ввоз этого груза...

В случае, если бы школа через некоторое время подлежала ликвидации, Р. Л. согласно принять нужные ему заново выстроенные на аэродроме постройки авиационной школы, согласно расценке, установленной смешанной Комиссией из представителей Р. Л. и С. Г. М.».

Выбор места для авиашколы в Липецке не был случайным. Еще в 1915—1916 гг. там был создан завод по сборке самолетов. А в 1919 г. липецкий ипподром был превращен в аэродром, на котором базировался отряд четырехмоторных бомбардировщиков «Илья Муромец», действовавших против войск Деникина. В начале 20-х годов в Липецке была организована школа красных военлетов. В 1924 г. школу закрыли, то ли заранее освобождая место для немцев, а скорее, по иным причинам. Личный состав и имущество школы были распределены по другим авиашколам. В Липецке остался только один авиаотряд. Сначала он входил в состав 40-й эскадрильи им. В.И. Ленина, а после перевода ее на Дальний Восток – в 38-ю отдельную эскадрилью.

В июне 1925 г. из германского порта Штеттин вЛенинград отправился пароход «Гуго Стиннес-1У» с 50 упакованными в яшики истребителями «Фоккср» Э XIII для Липецкой авиашколы. Доставка оборудования была свсрхзасекреченадаже посовст-ским меркам. Техника и оборудование перевозились как коммерческие грузы через специально созданное акционерное общество «Метахим». Немецкие летчики прибывали в СССР под видом туристов или представителей частных фирмы, одеты они были, естественно, в гражданскую одежду или советскую форму без знаков различия. Немецкое авиационное подразделение в советских документах обозначалось как «4-й авиационный отряд 38-й авиаэскадрильи ВВС РККА», а немецкий персонал был зашифрован под словом «друзья». В немецких документах авиашкола в Липецке зашифровывалась как «научно-испытательная авиационная станция* или просто «станция».

Любое нарушение секретности немедленно пресекалось. Вот циркуляр Реввоенсовета СССР от 8 января 1926 г.: «По имеющимся сведениям, при приемке заграничных грузов из Ленинградской таможни наблюдаются случаи нарушения строгой конспирации. Приемщики из Липецка прибывают в военной форме и, стараясь скорее протолкнуть грузло места назначения, называют его военным, срочным и т.д., и т.п. Сообщая о вышеизложенным, прошу принять решительные меры к соблюдению строгой конспирации при приемке заграничных грузов для Липецка*.

Как писал историк авиации Владимир Ильин: «Первым в конце мая 1925 г. в Липецк из Германии прибыл зав. складом со своим штатом. Руководство школы и основная часть немецкого персонала появилась во второй половине июня. Первоначально управление авиаотрядом осуществлялось через Нидемейера – негласного немецкого военного атташе в Москве. Кад

ровые вопросы решал Шенк – гражданин СССР, по национальности – немец.

Весь немецкий персонал подбирался в Германии, как отмечено в справке УГПУ, «по особым протекциям*. Так, в 1925– 1928 гг. отряд был укомплектован «исключительно из людей, лично известных руководителю организации – майору Штару», тосстьлетчиков, воевавшихв 1914—1918 гг. на Западе, «боевых комрадов*.

Первый командир Липецкой школы Вальтер Штар (51аЬг) в войну возглавлял истребительное соединение на германско-французском фронте. Разумеется, липецкие чекисты постарались собрать максимально подробные сведения об этом человеке. Так, в материалах УГПУ сообщается, что В. Штар – «приверженец Гинденбур-га, нацист весьма крутого нрава, требователен и беспощаден. К советской власти настроен исключительно враждебно, не может переваривать русских. Кабинетный работник, окруживший себя родственниками, выведший свою прислугу на руководящие должности». В то же время приводятся сведения о том, что Штар во время охоты в окрестностях Липецка любит общаться с местными крестьянами.

В 1930 г. на смену Штару прибыл Мако Мор – человек несколько более «демократичных» взглядов, любитель комфорта и завсегдатай казино.

Первоначально в Липецке были организованы штабная группа, школа летчиков-истрсбителсй, истребительная учебная эскадрилья (на «Фоккерах Э-ХШ» и нескольких самолетах других типов), а также школа летчиков-наблюдателей с приданной ей учебной эскадрильей на двухместных разведчиках НО-17. В дальнейшем центр реорганизовали, и он состоял из штаба, отрядов истребительного, разведывательного и летных испытаний.

В окончательном виде «Вифупаст» имел шесть отделений. Первое ведало кадровыми вопросами и взаимоотношениями с

русской стороной. В 1930 г. его возглавил лейтенант Гано Иоганоон. Он начал свою карьеру в Липецке с первого дня образования немецкого отряда, сначала занимал должность заведующего фотолабораторией. Его заместителем был Генрих Зоман, бывший боевой летчик и профессиональный журналист.

2– е отделение (очевидно, руководящее деятельностью немецкого персонала) возглавил Сигмар Бодье – родственник (по жене) Штара. В справке УГПУ С. Бодье характеризуется как человек «исключительной энергии и ума*. Также любопытна характеристика этого человека, данная сотрудниками УГПУ: «По-русски не говорит, но усиленно изучает русский язык. Много пьет, но дома. Читает Ленина. На банкетах первый тост всегда поднимает за Россию. Хороший служака*.

3– е, медицинское, отделение возглавлял доктор Густав Галлер, врач-гинеколог, общительный человек, любитель охоты, породистых собак и хорошего застолья. Поддерживал знакомство с липецкими врачами и пользовался авторитетом как специалист.

4– е отделение ведало финансовыми вопросами. Его возглавлял Вильгельм Фрич.

Командиром истребительной группы был Карл Шенебек – ас Первой мировой войны, отличный летчик и опытный офицер.

Во главе технической группы первые четыре года находился Герхард Шульте, характеризовавшийся как «один из талантливейших инженеров». В дальнейшем его сменил Готфрид Рейденбах – летчик, ранее возглавлявший в Липецке авиаремонтные мастерские (характеризовался УГПУ как «аристократ» и неплохой администратор, к недостаткам относилось незнание русского языка).

В 1925—1930 гг. в Липецке существовала немецкая строительная контора. Ею сооружены две казармы, жилой дом (ныне корпус№ 12 в военном городке —длинное трехэтажное строение из красного кирпича, находящееся в состоянии перманентного ремонта и пользующееся в настоящее время репутацией самого «непристижно-го» дома в гарнизоне), казино (уютный деревянный домик с садом на краю оврага) и другие помещения, многие из которых сохранились и до сегодня. Возглавлял контору Жонст Бориан – бывший летчик-ас Первой мировой войны, по специальности инженер-строитель доменных печей.

К практическим полетам германские летчики приступили летом 1925 г. Первой поднялась в воздух истребительная эскадрилья на «Фоккерах Э-ХШ» из Голландии. Эти машины доставили в разобранном виде на корабле в Ленинград из Штеттина в мае 1925-го.

Кстати, в книге В. Б. Шаврова «История конструкций самолетов в СССР до 1938 г.» сообщается, что для нашей страны в Голландии было закуплено всего два «пробных» экземпляра Э-ХП1, с двигателями Нэпир «Лайон*. В действительности германский отряд в Липецке получил 59 самолетов этого тип, 30 из которых остались в России после возвращения немцев на родину. Самолеты 1924 г. оснащались двигателями Нэпир «Лайон* (судя по немецким источникам, моторы для Липецка были форсированы до 480 л. с., на серийных же «Фоккерах О-ХШ» устанавливались двигатели в 450 л. с.). Машины являлись одним из наиболее совершенных истребителей своего времени, превосходили по максимальной скорости и потолку аналогичные английские и французские. «Фоккер* отличали аэродинамическое совершенство (безрасчалочное бипланное крыло с относительно толстым профилем, «чистый* фюзеляж большого удлинения, хорошо за-копотированный мотор), а также простота и прочность конструкции. Это позволило эксплуатировать самолеты в Липецке более восьми лет.

Вооружение О-ХШ включало два синхронных пулемета, узлы подвески малокалиберных бомб.

В 1926 г. из Германии в обстановке строгой секретности прибыло семь разведчиков “Хейнкель ЬШ-17” – двухместных бипланов, по внешнему виду напоминавших Н-9 (машина была создана в Германии в 1924 г. в тайне от союзников, ее летные испытания проводились, как правило, рано утром, между тремя и четырьмя часами. чтобы скрыть полеты от наблюдателей из комиссии Антанты).

Первоначально “Хейнкели” оснащались двигателями Нэпир “Лайон” мощностью 450 л. с., что было недостаточно для тяжелой машины. В дальнейшем их заменили на более мощные ВМУ-1П, ВМУ-111А и ВМУ-У1 (1 х 600 л. с.).

Для тренировочных полетов использовался легкий УТС «Альбатрос 1_-68» (биплан со звездообразным мотором 5Ь-11 мощностью 98 л. с.), напоминающий У-2 Поликарпова, и два самолета «Альбатрос 1.-69» (весьма совершенный в аэродинамическом отношении моноплан-парасоль, с мотором Бристоль “Люцифер” мощностью 100 л. с.).

В 1928 г. в Липецк прибыли 10 самолетов “Альбатрос 1.-76”, которые, “по мнению знатоков, являлись самыми лучшими из всех прочих” на Липецком аэродроме. Это были довольно большие двухместные двухстоечные полугорапланы, вооруженные синхронным пулеметом калибра 7,9 мм и еще одним на турели. Машины предназначались для решения задач раз-ведчика-бомбардировшика и двухместного истребителя. Затем появились еще шесть “Альбатросов 1.-77” и семь 1.-78 – дальнейшее развитие 1.-76.

1.-78, прибывшие в Липецк в 1929 г., имели две модификации, существенно отличавшиеся. Первая представляла собой классический тип разведчика-бомбарди-ровшика с отдельной кабиной стрелка и радиатором, расположенным перед стойками шасси (на 1.-76 и 1.-77 он располагался за стойками). Вторая модификация больше соответствовала типу транспортного самолета: фюзеляж с пассажирской кабиной имел увеличенную строительную высоту, в его боковых стенах устанавливались окна и дверь. Турель д ля пулемета отсутствовала, капот сделали более аэродина-мичным, с “утопленным” радиатором и гофрированной обшивкой (самолет именно этого типа применялся на полигоне в Шаханах для отработки техники распыления отравляющих газов). Во вместительном фюзеляже “пассажирского” 1.-78 легче было разместить баки со сжиженным ОВ. Все тяжелые “Альбатросы” оснащались двигателями ВМ^-У1 (1 х600л. с.).

Можно предположить, что работы над бомбардировщиками типа “Альбатрос” так же, как и Хейнкель, велись в обстановке повышенной секретности, а на Западе об этих самолетах в то время ничего не знали. Во всяком случае, в наиболее информированном авиационном справочнике ,1апе Уог1сГ$ АцсгаВ за 1926 г. сведений о 1.-76, 1.-77,1.-78 нет, хотя учебно-тренировочные и пассажирские “Альбатросы” описаны довольно подробно.

В 1930 г. в Липецкий центр поступило три двухместных истребителя «Юнкере А-48* (К-47) – подкосные монопланы с низким расположением крыла, фюзеляжем круглого сечения, довольно чистых аэродинамических форм, весьма напоминающие наш одноместный пушечный истребитель И-2 Григоровича, а также два легких бомбардировщика «Юнкере К-47* (У-34) – изящные бипланы со звездообразными моторами. Большинство этих машин осталось на Липецком аэродроме и после ликвидации немецкой концессии в 1933 г.

Курс обучения летчиков-истребителей был рассчитан на четыре недели интенсивных полетов. Численность учебной группы составляла шесть-семь человек. В 1927—

1928 гг. подготовили 20 пилотов. Затем учебные группы увеличили, и с 17 апреля по 5 октября 1931 г. сделали два выпуска – 21 летчик. Всего с 1925 по 1933 г. подготовили 120 немецких лстчиков-истребите-лей. 30 из них являлись участниками Первой мировой войны, 20 – бывшими гражданскими пилотами. Контингент поздних выпусков значительно “помолодел”, асы войны уступили место юношам 1906– 1912 гг. рождения.

В Липецке обучались будущие асы фашистской Германии – Блюмензаат, Гсй-сц, Макрацки, Фосо, Теецмани, Блюме, Рессинг и другие. По мнению немцев, уровень подготовки пилотов, выпущенных в

1929 г., оценивался как “хороший”, в 1931 г. – “очень хороший”.

Советская сторона рассматривала липецкие курсы как своеобразный учебный центр, служащий для ознакомления отечественных авиаторов с последними достижениями авиационной техники и методики летной подготовки. В 1926 г. “при любезном содействии Красного Воздушного Флота” были устроены "сравнительные состязательные полеты”, которые дали “весьма ценный опыт”. Очевидно, речь идет об учебных воздушных боях с советскими истребителями, базировавшимися на липецком аэродроме. Болес сильной оказалась немецкая сторона, оснащенная лучшей материальной частью – “Фокксрами О-ХШ” с моторами по 480 л. с. Наши «воевали» на “Фокксрах О-ХГ’ с 300-сильными моторами (150 машин закупили в Голландии в 1925 г. при посредничестве Германии якобы для Бразилии, однако пароходы с истребителями прибыли нс в Рио-де-Жансй-ро, а в Ленинград).

Эволюция авиационной техники накладывала свой отпечаток на программу подготовки летчиков. Так, в 1931 г. были запланированы полеты на отработку высотного перехвата, однако в полном объеме их не провели из-за нехватки жидкого кислорода для кислородных приборов. Выход нашли в ограничении полетов на высотах 5000– 6000 м – предельных без специального оборудования.

Практиковалась стрельба по буксируемым мишеням-конусам, отработка групповых действий истребителей, бомбометание.

Было установлено, что сброс бомб на и и ки рован ии дает высокую точность попадания в цель (результат опытов использовался при создании пикирующих бомбардировщиков – знаменитых ,1и-87).

В 1926 г. начали работу курсы летчиков-наблюдателей, в 1928—1931 гг. выпустили около 100 летнабов для люфтваффе»⁶⁰.

Интенсивность полетов и выполнение сложных маневров в ходе работЛипецкой школы приводили к частым авариям самолетов. По германским источникам к концу 1929 г. из-за аварий был выведен из строя каждый седьмой «Фоккер Э XIИ», в том числе и по вине наших лстчиков-кур-сантов. В сообщениях для Управления ВВС РККА говорится о шести таких случаях в 1926—1927 гг. Четыре самолета (из них три двухместных) были потеряны в 1930 г. Наибольшее же число аварий случилось летом 1933 г.: за 18 дней во время учебных полетов произошло шесть аварий. Большинство аварий происходило при посадке, на небольшой скорости, поэтому обходилось без жертв. Но были и человеческие жертвы. Так, в 1930 г. на высоте Зтыс. м столкнулись одноместный истребитель «Фоккер» и двухместный разведчик. Оба летчика выпрыгнули с парашютами, но стрелок-наблюдатель Амлингер замешкался и погиб. 2 июля 1933 г. на высоте 700 м столкнулись два истребителя «Фоккер Э XIII», причем один из летчиков выбросился сразу и благополучно приземлился с парашютом, а второй, по фамилии Поль, покинул самолет, лишь когда до земли оставалось 50 м, и разбился насмерть. Гибли не только курсанты. При испытаниях «Альбатроса Б 76» в районе Смоленска разбился опытный немецкий летчик Эмиль Туй. Тела погибших немцев отправляли в Германию. Для конспирации гроб с телом упаковывали в ящик с надписью «Детали машин». А если о катастрофе становилось известно прессе, то дело выдавали за происшествие на спортивном самолете.

Надо ли говорить, что с самого начала своего существования Липецкая школа, равно как и другие германские объекты в СССР, становилась лакомым кусочком для наших чекистов. Так, в секретном докладе начальника IV управления (развсдуправлс-ния) штаба РККА Я.К. Берзина говорится: «Нетсомнения, что все немецкие предприятия, кроме прямой своей задачи, имеют также и задачу экономической, политической и военной информации (шпионажа). За что говорит хотя бы то, что наблюдающим за всеми предприятиями состоит такой махровый разведчик германского штаба, как Нидермайер. С этой стороны предприятия нам приносят определенный вред.

Но этот шпионаж, по всем данным, не направлен по линии добычи и собирания секретных документов, а ведется путем личного наблюдения, разговоров и устных информаций. Такой шпионаж менее опасен, чем тайный, ибо не дает конкретных документальных данных, а ограничивается лишь фиксированием виденного. Немцы имеют на территории нашего союза более чем достаточно людей, при помощи которых они могут организовать прекрасную тайную разведку, вследствие чего удаление с нашей территории немецких предприятий в смысле уничтожения немецкого шпионажа даст чрезвычайно мало».

Итак, из пространного пассажа начальника разведуправления штаба РККА следует, что вроде бы германский шпионаж есть, а вроде бы его и нет.

Что же касается «махрового разведчика» Риттенафон Нидермайера, то он был не только заместителем начальника «Зон-дергруппы Москва», но и военным атташе при германском посольстве в СССР. В 1931 г. он уехал в Германию и более в Россию нс возвращался. В Германии Нидермайер прослыл «большевиком», у него были серьезные неприятности по службе, и оттуда его с треском выставили в 1933 г. В 1935 г. Нидермайер служил в вермахте, но к сентябрю 1940 г. был всего лишь полковником, хотя и пользовался расположением Кейтеля.

Если Нидермайер оказался «большевиком», то Берзин в 1937 г. оказался «махровым германским шпионом», за что и был расстрелян в 1938 г.

Между тем липецкие сотрудники ОГПУ, вынужденныелишьлязгать зубами на немцев, только за 1929 г. арестовали 19 советских граждан, связанных по службе с германской школой.

Осенью 1933 г. Липецкая школа была закрыта. Ряд наших авторов, не мудрствуя лукаво, связывают это с приходом к власти Гитлера. Однако связь между этими событиями лишь косвенная. Дело в том, что к 1933 г. контроль западных держав за соблюдением статей Версальского договора в Германии ослаб, а военная и политическая мощь страны возросла. В этих условиях стала возможна и организация военных авиашкол внутри Рейха. Вопрос о ликвидации Липецкой школы впервые обсуждался руководством рейхсвера в 1932 г. 11 января полковник Кестрингсообщил начальнику штаба РККА Егорову, что командующий рейхсвером предполагал осенью 1933 г. прекратить обучение лстчиков-истребите-лей в Липецке. Далее Кестринг заявил, что «к сожалению, необходимость железной экономии вынуждает нас к этому мероприятию. При теперешнем финансовом положении государства дальнейшая затрата крупных сумм для работы этой станции себя не оправдывает. Это усугубляется еше тем, что пользуемая до сих пор в Липецке материальная часть – изношена; дальней-

Глава 4

От «Томки» шел неприятный запах

шая работа со станцией в Липецке в 1933 г. вызвала бы новые крупные капитальные затраты, который Рейхсвер не мог бы произвести без ущерба своих остальных интересов.

Исходя из этих соображений, Командующий Рейхсвером пришел к окончательному заключению прекратить обучение в Липецке. Искреннее желание Рейхсвера, несмотря на прекращение учебной деятельности, использовать пути и возможности для продолжения совместной деятельности обеих армий, существующей в области авиации в течение ряда лет. Поэтому командующий Рейхсвером особенно приветствовал бы: 1) Обоюдный обмен офицерами и специалистами для посещения технических сооружений, фабрик и летных школ; 2) Обоюдный обмен сообщениями и опытом в области тактики и техники.

Командующий Рейхсвером убежден в целесообразности и необходимости совместной деятельности в области авиации и приветствовал всякое предложение Красной Армии и Красного Воздушного Флота, имеющее дальнейшее углубление совместной деятельности в рамках наших возможностей. Что касается построек и сооружений в Липецке, то предлагается следующее. Постройки и все остающееся в Липецке оборудования, поскольку возвращение их в Германию не предстоит, передать в полное распоряжение и управление Красного Воздушного Флота. Красному Воздушному Флоту принадлежит полное и безграничное право пользоваться этим заведением. Передача всего имущества будет произведена руководителем Липецкой станции русскому представителю.

Командующий Рейхсвером от имени Рейхсвера выражает особую благодарность Красной Армии и Красному Воздушному Флоту за многолетнее гостеприимство в Липецке»⁶¹.

ВыпускЛипецкой школы в 1933 г. составил всего 15 человек. 18 августа аэродром в

Липецке был возвращен ВВС РККА, а через несколько дней в Москву, а оттуда в Германию вылетели базировавшиеся в Липецке самолеты «Юнкере» У 33, К 47 и А 48 с немецкими летчиками и наиболее ценным оборудованием на борту. Последние представители рейхсвера покинули Липецк 14 сентября 1933 г.

Нашим ВВС немцы оставили 15 истребителей «Фоккер 0X111», несколько автомобилей и другое имущество. На месте бывшей Липецкой авиашколы была создана Высшая военно-техническая школа ВВС РККА, затем преобразованная в летный центр по испытаниям боевых самолетов.

Работа Липецкой авиашколы внесла значительный вклад в развитие ВВС обеих стран. Однако не следует переоценивать роль школы. Не будь ее, немцы нашли бы место и способ подготовки своих летчиков, пусть дажес несколько большими материальными затратами. Так, только в 1932 г. в секретных военных авиашколах в Брауншвейге и Рехлине было подготовлено не менее двух тысяч пилотов.

В 1937—1938 гг. ряд крупных военных руководителей, сотрудничавших с немцами в 20-х и начале 30-х годов, как например М.Н. Тухачевский, И.С. Уншлихт, Я.И. Алкснис, С.А. Меженинов, А.П. Ро-зенгольц, Б.М. Фельдман, были объявлены германскими шпионами и расстреляны. Липецкие сотрудники НКВД арестовали в 1937 г. восемь советских граждан, якобы завербованных в шпионы в период существования германской школы. В первые же дни Великой Отечественной войны по тому же обвинению в Липецке арестовали еще 39 человек.

Говорить о виновности репрессированных можно только после открытия всех дел и прочих документов, связанных с их арестом. Пока же можно только заниматься догадками. По моему мнению, аресты высших военачальников объясняются преступлениями и ошибками на службе или личной враждой к Сталину. В шпионаже их обвинили «для приличия», дабы понятнее было «широким массам трудящихся». Нечто подобное было описано М. Шолоховым в

Как известно, первой нарушила Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. Германия, применив в апреле 1915 г. на Западном фронте отравляющие газы. С 1916 г. и Россия довольно интенсивно использовала химическое оружие, производя пуск отравляющих веществ как из баллонов, так и с использованием химических артиллерийских снарядов.

Красная Армия в ходе Гражданской войны неоднократно использовала химическое оружие как против регулярных войск белых, так и против гражданского населения. Следует заметить, что документов, связанных с использованием и производством химического оружия в СССР с 1922 по 1941 г.,досих порлежитвархивахс грифом «секретно» и «совершенно секретно», что, естественно, серьезно затрудняет работу независимых авторов.

В первой половине 20-х годов в Красной Армии была создана специальная структура по организации военно-химического дела. Непосредственным его руководством стало заниматься образованное 15 августа 1925 г. при начальнике Управления снабжения РККА Военно-химическое управление (ВОХИМУ), получившее для своей работы комплекс строений на Лубянской площади в Москве, а также часть помещений 2-го дома Реввоенсовета СССР на Красной площади. Первона«Поднятой целине*. Помните, шлюху Лушку хотели за разврат подогнать под раскулачивание? А вот липецкие чекисты, скорее всего, творили беспредел беззакония.

чально ВОХИМУ создавалось по американскому образцу: снабжение военно-химическим имуществом и научно-исследовательские работы в области боевого применения отравляющих веществ, средств зашиты, маскировки дымами и пиротехники.

Первым начальником ВОХИМУ стал 38-летний Яков Моисеевич Фишман, работавший до этого долгое время помощником советского военного атташе в Германии, а затем представителем комиссариата обороны СССР. Он же возглавил и созданный в рамках ВОХИМУ для координации с промышленностью опытноконструкторских и научно-исследовательских работ Научно-технический химический комитет (Химком).

Отсутствие современной технической базы, технологии производства отравляющих веществ и соответствующих специалистов (за годы Первой мировой войны Россия произвела всего 3650 т отравляющих веществ, а Германия —68 100 т) вынудило руководство Наркомата обороны обратиться за помощью к Германии.

В 1923 г., заключив секретный контракт с управлением вооружений рейхсвера, известный немецкий химик Хуго Штольценберг стал создавать военно-химическое производство. В том же году в Берлине и Москве военным министер-

ством Германии основывается так называемое Общество содействия промышленным предприятиям (ГЕФУ), предназначенное для скрытого финансирования и координации немецкой военно-промышленной активности в СССР. В качестве прямого партнера этой организации создается советское оборонное предприятие «Метахим*. Его задачей являлось совместное производство химических удобрений и отравляющих веществ – фосгена и пирита.

На деньги рейхсвера (24 млн марок) Штольценберг запустил в Германии две химические фабрики, на которых в области создания отравляющих веществ работали лучшие специалисты. Однако мало кому было известно, что половина выделенной суммы была предназначенадля строительства еще одного химического объекта в небольшом поселке Ивашенково (ныне город Чапаевск Самарской области). Завод мощностью до 4 т иприта в день должен был быть построен в 1926 г., а его проектная стоимость превышала 30 млн руб. Функции ГЕФУ по части химии взяло на себя акционерное общество «Бсрсоль», управляемое X. Штольценбергом. Это название получил и завод в Иващснкове.

Начальник ВОХИМУ Фишман в совершенно секретном докладе Ворошилову от 8 февраля 1927 г. подчеркивал, что «задача создания химической обороны страны грандиозна», и обращал внимание «подойти вплотную и всерьез» к нуждам химобо-роны, настаивал на увеличении производства отравляющих веществ и противогазов, на строительстве новых химических предприятий. Для этого планировалось совместно с немцами построить и использовать производственные мощности будущего завода «Бсрсоль». Заместитель наркома обороны И.С. Уншлихтотмечал, что «в заводе “Бсрсоль” мы получаем первую и пока единственную базу производства ОВ в крупных масштабах*.

Однако деятельность германской стороны по строительству ипритного завода «Берсоль» в 1926 г. не устроила РККА. В докладе Ворошилову от 24 декабря 1928 г. начальника IV управления штаба РККА Я.К. Берзин отметил: «Договор о совместной постройке ипритного завода пришлось в 1927 г. расторгнуть потому, что фирма Штольценберг, которой рейхсвер со своей стороны перепоручил техническое исполнение взятых по договору обязательств (поставка оборудования и организация производства), получив от рейхсвера около 20 млн марок, фактически надула и рейхсвер, и нас. Поставленное Штольценбергом оборудование не соответствовало условиям договора, и методы изготовления иприта нашими специалистами, а впоследствии и немецкими, были признаны устаревшими и негодными. Материального ущерба в этом деле не понесли, но потеряли почти три года времени, так как, в надежде на строящиеся, не предприняли меры к самостоятельной организации производства иприта».

На самом деле ситуация в Иващенкове была, на мой взгляд, иная. Еще 21 января 1927 г. заместитель наркома обороны И.С. Уншлихт отправил Толоконцеву, Ворошилову и Фишману требование о передаче завода «Бсрсоль» ВСНХ СССР⁶². Уншлихт писал: «Международная обстановка настоятельно диктует, чтобы намеченный минимум в области обеспечения себя ОВ был выполнен своевременно и полностью. До настоящего времени у нас не было производства ОВ н заводском масштабе. Небольшая установка эксольхима и строящийся Ольгикский завод ВОХИМ треста носит характер экспериментальный, опытных установок, а не крупного заводского производства, могущего хотя бы в какой-либо степени удовлетворить потребность Красной Армии на случай войны. В заводе «Бсрсоль* мы получаем первую и пока единственную базу производства

ОВ в крупном масштабе. На нем исключительно придется пока базироваться в ближайшем будущем».