Текст книги "Слёзы Рублёвки"

Автор книги: Александр Пересвет

Соавторы: Ирина Боур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

А может, права Ларка? – к жене он воротиться решил? Погулял, дескать, и аюшки! У подружки нюх в этих вопросах, тут ей можно доверять. Да и ссора тогда с ничего началась. Подумаешь, посмеялась над какой-то там безделушкой бывшей – ну, почти бывшей – жены…

Тогда вдвойне обидно. Получается, что не умеешь ты, Наташка, мужиками управлять! Грош тебе цена, Наташка!

Поэтому, в общем, готова она была поддержать новую каверзу в войне Лариски против Серебряковой. А похоже, именно ради этого та и позвала в эту конспиративную поездку. А ежели Серебрякова каким-то образом уберётся с её пути – ей, Наталье, лучше будет. К ней вернётся Виктор, никуда не денется. Когда у таких бизнесменов, как Серебряков, проблемы, они склонны бывают, помучившись, на всё плюнуть и жизнь сызнова начать. С новой женщиной, в частности. А тут она, Наталья. Надо лишь как-нибудь подкатиться к нему. Раскаянно и покаянно.

– В общем, так, подруга, – прямо и строго глядя прямо в глаза, сказала Лариса. – Есть у меня план. Как нейтрализовать эту сучку. И вообще, и по твоим делам тоже. И тут нам с тобою обеим надо поработать…

План Наталью ошеломил. Своей примитивной и оттого вдвойне действенной жестокостью. И восхитил. Жестокою же завершённостью. Этакое классическое злодейство в духе старых мастеров. Мастериц. О которых она готовила и редактировала материалы в журнал. Медичи, Бланки Кастильские и тому подобное.

Подстава. Сначала – обыкновенная подстава на дороге.

Есть у меня бандюки знакомые, организуют, – заверила Лариса. Подставлять умеют – пальчики оближешь! Под милицию работают. Там же на месте дамочку упакуют. Либо заманят в свою машину, либо втолкнут туда.

А там – дело техники. Введут препарат, подавляющий волю, – есть такой, обещали уже поставить. И на квартирку. Есть одна на примете, на Новопесчаной улице. Договорились там ребята о съёме. От чужого имени, понятно.

И уж здесь опустим стерву по полной, – хищно осклабилась Лариса. По приказу будет перед бандюками голой танцевать. А потом им отдаваться. Обслуживать. А мы это дело на камеру заснимем. Угадай, кому избранные кадры отправим?

И всё будет в ажуре, подруга! Дамочка на психику слабая – установили наши безопасники, что ходит к психиатру. Стресс снимает. От того, что муж её бросил. А после того, как он её окончательно бросит, поглядев на её оргии, она и вовсе с катушек съедет. Или повесится.

И муж её в наши руки попадёт. Безо всякого шантажа – что мы, уголовники, что ли? Просто с такими кадриками жены в интернете о каком самостоятельном бизнесе можно мечтать? От такого партнёра любой бегом побежит!

Тут уж и ты, подруга, не теряйся. Хватай его, пока он в ауте будет. Устроим твою судьбу, не волнуйся…

Некоторое время Наталья сидела, забыв закрыть рот. Да-а… Это было круто. Действительно, Цезарь Борджиа и Лаврентий Берия в одном флаконе!

– А я-то там для чего? – наконец, спросила она. – Моя какая роль?

– Да роль простая, – со вкусом ответила гордая своим планом Лариса. – По сути, бандюков контролировать. Я отсюда, ты – на квартире. Я координирую сам захват. Отсюда. Как только они докладывают, что всё в ажуре, я докладываю тебе. Ты же дожидаешься их на месте. Как приезжают, звонишь мне, что всё в порядке. Ну, и смотришь там, чтобы ничего они с ней не сделали до моего приезда. И по месту решаешь вопросы, если вдруг. А я сразу выдвигаюсь в сторону Сокола.

Оно же и алиби хорошее, ежели что не так у них на дороге будет. Мы с тобой просто решили вечер провести, тортик с коньячком покушать. Вот ты меня и ждёшь…

* * *

Телефон в кармане Виктора жизнерадостно запел. 'Нам нет преград ни в море, ни на суше!..'

Кто-то внешний. На своих у него по отдельной мелодии запасено.

– Серебряков Виктор Николаевич? – официальным голосом осведомились в трубке.

– Да.

Сердце нехорошо ёкнуло.

– Это вас из ГИБДД беспокоят. Машина 'Мерседес' четыреста сорок шестой госномер – ваша?

– Да.

Вообще-то на ней ездила Настя, но записан автомобиль был на него.

Та-ак…

– Она вскрытая. Стоит на улице Нижние Мнёвники, на пересечении с Главмосстроя. Знаете, где это?

– Главмосстроя – это что? – автоматически уточнил Виктор.

– Проезд там, – терпеливо ответила трубка. – Где рынок. Светофор. Подъезжайте, забирайте.

Виктор успел ещё спросить:

– Вскрыта – что значит?

Гаишник усмехнулся.

– То и значит. Стоит вскрытая. Механических повреждений не видно. Следов крови, насилия нет. Похоже, угоняли вашу машинку, Виктор Николаевич. Да что-то помешало. Так что забирайте поскорее, пока ещё кто-то не увёл…

* * *

Вообще-то с самого начала было ощущение какой-то тяжести внутри. Ожидания, что что-то пойдёт не так.

Но это я уже позднее сообразил. А тогда просто радовался, что непростая работа практически завершена. Что подопечным моим осталось выполнить уже последнее врачебное предписание.

Хотя, объективно говоря, мог я себе и внушить то чувство. После того, как Виктор сообщил о происшедшем. Потому что, отдавай я себе действительно отчёт… В общем, постарался бы я как-то присутствовать на месте событий…

* * *

Настя даже не успела понять, как так получилось, что она сама чуть ли не села в машину к этим бандитам.

Хотя как было понять, что это – бандиты? Вдруг перегородили путь, вышли из автомобиля, постучали корочками с гербами по стеклу двери: 'Что же вы, гражданочка, оперативную машину подрезаете?' А дальше посыпалось: произвела столкновение, с места ДТП попыталась скрыться, на сигналы остановиться не реагировала. Да вы трезвы ли, гражданочка? Выйдите-ка из машины. Сейчас будем вызвать ГАИ, а вы пока посмотрите, что наделали…

Это было как гипноз. Наваждение. Почему она им поверила? Вышла, как дурра. Пошла смотреть их машину. Собиралась набрать телефон Виктора, вызвать ГИБДД. Не сделала. Взяла сумочку с мобильником с собой. Но пока нащупывала его, ноги будто сами привели к милицейскому, как тогда казалось, автомобилю. А там… открылась задняя дверь, мгновение – и Настя уже сидела на заднем сиденье меж двух мужчин, и ей споро застёгивали наручники на руках…

* * *

На душе у Ларисы пел хор Пятницкого. Наконец-то ненавистная врагиня поймана! И уже в надёжном месте! А скоро будет вовсе унижена и выброшена из жизни, как ненужная тряпка! Хлам! Тампон использованный!

…Когда она поднимала дверь гаража, в дверях дома появился Лёнька. Вот ещё нелёгкая принесла! Сейчас что-нибудь попросит ещё…

– Слышь, Ларис, – отчего-то басом произнёс пасынок. – Ты куда собралась?

– На кудыкину гору, – огрызнулась мачеха. Беззлобно, впрочем. Настроение было отличным. – Тебе-то что?

– Подбрось до Тушино, а? – просительно проныл Лёнька. – Мне к Питу надо, диски забрать. Он обещал мне к отъезду…

– На электричке скатаешься, – беззаботно промурлыкала Лариса, садясь в машину. – А у меня дела. Некогда.

– Тебе жалко, что ли? – уже по-настоящему заныл мальчишка. – Ты же знаешь, отец не разрешает мне одному в Москву ездить. А здесь – край как надо! Мне ж улетать завтра, а диски нужны. Где я их в Швейцарии-то возьму? А обратно меня Петькин отец доставит. После работы. Он обещал.

Спорить Ларисе не хотелось. Как и везти куда-то этого урода. Но и скандала нового – тоже не хотелось. Владимирский недавно специально просил, чтобы они помирились. Настоятельно просил, надо сказать. И она обещала. А стервец этот даже поцеловал её в щёчку. Так что в семье царили внешне мир и благорастворение воздухов. И не хотелось это рушить из-за мелочи.

А Лёнька, паршивец, стоит как раз на выезде, в дверях гаража. Всё равно не отстанет. Может, и впрямь бросить его до Тушки? Тем более что по пути почти – оттуда два шага до Сокола. А заодно и алиби. Дополнительное. Куда, дескать, уезжали вечером такого-то? Да пасынка отвозила к приятелю…

Лариса стиснула зубы. Типун тебе, как говорится… До этого не дойдёт. Ничего эта гадесса не вспомнит. А вспомнит, так не расскажет. О таком, что придумала для неё Лариса, не рассказывают…

Но всё равно – помеха ей этот уродец нескладный.

Во! Отец его пусть откажет!

Лариса сказала твёрдо:

– Да ладно, могу и довезти. Но мне скандал с твоим отцом не нужен. Он запретил, а я тебя возьму? Охота была связываться…

– Фигня вопрос! – обрадовано воскликнул пасынок. – Я у него уже спрашивал. Он сказал, что одному ни-ни, а если, дескать, Лариса довезёт… Подожди, я ему позвоню.

– Пап, – через несколько секунд сказал он в трубку. – Меня Лариса согласна в город отвезти. Разрешишь?

И передал мобильник мачехе.

Судя по голосу, Владимирский был не в духе. И, если можно так сказать, 'не в действительности'.

– Слушай, птенчик, – отстранённо проговорил он. На заднем фоне были слышны резкие голоса. – Сделай там, чего он просит, хорошо? Пригляди там…

И отключился.

Лариса сморщила носик. Чёрт с ним.

– Давай, – сказала она. – Только быстро. И учти: ты мне должен!

– Ладно уж, – примирительно протянул Леонид. – Сочтёмся. Всё ж одна семья.

Показалось ей или нет, что он ухмыльнулся? Впрочем, могло и показаться: садился он назад – чтобы, как пояснил, не пристёгиваться, – так что не сильно там что-то и разглядишь, в зеркале заднего вида…

Добрались быстро – против ожидания, кольцевая на самом медленном обычно её участке – от Минки до Волоколамки – сегодня двигалась прилично. Всегда бы так. Сразу за постом ушли налево, там чуток попетляли между холмов, свернули во двор – Лёнька показывал, – протиснулись между стоящих машин…

– Здесь, – сдавленно произнёс пасынок, возясь в сумке. – Вот этот подъезд. Погоди, ща код уточню…

Лариса обернулась, поторопить его… и тут её в лицо брызнула струя газа.

* * *

'Мерседес' гаишники передали, что называется, с рук на руки. Проверили документы, получили тысячу в благодарность и отбыли.

Автомобиль был не вскрыт. Он был не закрыт. Никто в нём ничего не тронул. На заднем сиденье валялась какая-то книжка. Ну да, настина – очередные советы по выращиванию младенцев. Из магнитолы торчал диск. Нехарактерно: обычно она слушала радио. Видно, нажала на кнопку зачем-то. Или случайно.

Стальным кулаком воли уминая растущий страх в душе, Виктор внимательно осмотрел машину. Гайцы были не совсем правы, что повреждений нет. На заднем правом крыле красовалась потёртость. На внешний взгляд совершенно невинная – мало ли за что может случайно задеть водитель. Особенно в тесных от автомобилей московских дворах. Но Виктор-то знал, какой чистюлей, если можно так выразиться, была в этом отношении Настя. Как переживала за малейшую царапину и как быстро поднимала страховщиков, чтобы быстрее сделать ремонт. Конечно, могло быть и так, что жена уже начала оформление нового ремонта, посадив царапину относительно недавно, но…

Но вкупе с гнетущим чувством, что случилась беда, это означало нечто другое.

Подстава. Лёгкое касание чужого автомобиля, лучше всего из 'мёртвой зоны' справа-сзади. Или даже без касания – просто когда жертву остановят, один из нападающих быстро проведёт по крылу наждачкой. А дальше дело техники, как раскрутить лоха на бабки.

И всё было бы в рамках – пусть криминального бизнеса, но в рамках… Если бы не два обстоятельства. Настя прекрасно знала, как работают подставщики. Не раз читала, не раз они это дело обсуждали. И знала, как действовать: немедленно звонить в ГАИ, а машину не покидать. Окон не открывать. Немедленно звонить мужу. То, что звонков не было, означало, что каким-то образом преступники сумели пресечь соответствующие попытки. Это первое. Второе – что никого не было на месте. Прежде всего – самой Насти. А также – милиции. То есть окружающие-проезжающие никакого криминала не заметили, милицию не вызвали. Милиция заинтересовалась только уже брошенной машиной.

А значит, схема нейтрализации Насти отработана была чисто и профессионально. И это уже не подстава.

Это похищение.

* * *

Когда Виктор позвонил и сказал, что Анастасию похитили, я испытал мгновенное облегчение. Сродни узнаванию. Всё-таки – нет, была, была эта тяжесть на душе. И тут вдруг стало понятно, отчего. И ясно, что делать дальше.

– Известно – кто? – спросил я. – Требования предъявляли?

– Ни черта! – взвинчено ответил Серебряков.

– Милиция?

– А смысл? – резко бросил он. – Исчезла жена только что, требований нет, предъяв никто не кидал. Может, скажут, к любовнику ускакала…

Шутка получилась двусмысленной. В тех обстоятельствах, которые мы пытались преодолеть. Мы оба это поняли, и повисла не слишком светлая пауза.

– В общем, звонил я друзьям, – проговорил Виктор. – Обещали помочь. Вы-то, Антон, не в курсе, куда и зачем она могла направляться?

Ещё бы! Направлялась-то она известно куда, о чём я Виктору и сказал. А вот что прервало её путь, непонятно.

– Эта встреча была очень важна для неё, Виктор, – добавил я. – На ней вы оба должны были и понять, и признать, что любите друг друга…

– Да, я в курсе, – прямо видно было через телефонный эфир, как он криво усмехается. – Передали мне записку…

– Это к тому, – торопливо продолжил я, – что она едва ли могла передумать и свернуть с пути к вам по собственной воле. А коли так, то оно к лучшему…

Трубка издала удивлённое хмыканье.

– Да, – подтвердил я. – Я постараюсь по энергоинформационному следу найти, где она и у кого. Когда стресс, это даже лучше получается. Почтового адреса не обещаю, но с точностью до квартала я её местоположение определю. А если повезёт…

Случается такое, непосредственно глазами реципиента можно окружающее увидеть. Но не всегда получается, сложно очень. Это фактически надо в чужой мозг внедриться, а у того ведь свои 'блокираторы' на подобного рода воздействие стоят. Так что фразу я решил не оканчивать.

– В общем, работайте пока с друзьями, а я позвоню. Да, – вспомнил. – И всё же позвоните в милицию. Звонки по 02 фиксируются. По крайней мере, опергруппу вызовут, и той уже не отвертеться будет. А то и с самого начала команду на план-перехват дадут…

Серебряков ещё раз хмыкнул.

– Да какой там перехват. Знаю я, кто это сделал…

* * *

Это мог быть только Владимирский! Эта падла, эта сука! Не вышло у него с партнёрами серебряковскими… Пусть вышло, но не со всеми. А главное – не с ним, не с Виктором! С ним не вышло! А тут ещё Настя помогла на ноги приподняться. Даже презентацию устроила, с телевидением. С дарением сервиза любимому артисту Броневому и – не показанным в эфире – главе телекомпании, оно ж генеральный продюсер. Сразу пришло несколько заказов. Так что прибыль даже у него, у Серебрякова, оказалась небольшой, но весьма вкусной. И Виктор стеснялся пока спросить, сколько же там у Насти нарисовалось…

Но он проверял специально: заказов на подобные сервизы от банка Владимирского или аффилированных с ним структур не поступало. Впрочем, у этого гада такая развесистая империя, что чёрт ногу сломит в попытках разобраться, кто там что и что там кто.

Впрочем, теперь кому надо – разбираются. Пошли в дело тихоновы 'бумахки', как тот поведал. Сначала немцы хотели их зажать, по словам казака. Ведь удобнейшее средство давления на одного из крупных российских банкиров. И – вербовки. Что тоже немаловажно, хоть и сотрудничает ныне Германия с Россиею. Но шила в мешке утаить при таких обстоятельствах не удалось. Либо совместное расследование, донесли до них, либо большая пресса кричит о попустительстве русской мафии со стороны немецких спецслужб…

Предпочла, в общем, та сторона передать документы. Прекрасно известные на этой. Правда, не всем. Как не все были бы рады, узнав, что 'бумахкам' этим взрывоопасным дан ход. Но тут уж так: единой элиты в России больше нет, а когда есть несколько групп – есть между ними и конкуренция. Называемая демократией.

Словом, договорились: немцы копают связи Владимирского в Европе, русские – у себя.

Тихон предположил тоже, что за похищением Насти стоит нечистоплотный банкир. Но велел пока не дёргаться, вызывать милицию, объявлять человека в розыск и вообще – действовать официальным путём. Делу не повредит, пояснил он, а процессуальная база лишней не будет. Да и кто его знает – может, и в самом деле какой старательный участковый заметит на своей земле что-то не то…

* * *

Мобильник у неё отобрали сразу. Вообще сумочку отобрали. Обшарили и тело. Один, который сидел справа. Причём дал волю рукам довольно похотливо, животное. Залез в бюстгальтер, под юбку. Настя исхитрилась укусить его за плечо, но кожаная милицейская куртка не поддалась зубам. Целилась она, правда, откусить ухо, но бандит был быстр, успел увернуться. Но и за плечо прихватила она его всё равно чувствительно, судя по тому, как тот скривился и зашипел от боли. В ответ дал Анастасии пощёчину.

– Уймись, Бочка, – веско посоветовал другой бандюган – теперь Настя не сомневалась, что это не милиция, а именно бандиты. – До заказчика велено в сохранности довезти.

– Так она, тварь, кусается, – пожаловался первый. – Но так вроде чистая. Разве что в 'складках кожи' не проверил, – и гнусно захихикал.

Гоготнул и тот, что сидел слева.

– Пластырем ей рот закрой, вот и не будет, – подал голос водитель.

– В натуре, – разрешил тот, что сидел рядом с ним на переднем сиденье. Судя по всему, главный.

Настя пыталась сопротивляться, но усилия были напрасны. Уже через несколько секунд она могла только мычать, когда похотливые руки снова поползли по телу. Но это странным образом не деморализовало женщину, не напугало. А напротив, придало уверенности. От ненависти. От презрения и гадливости. Убить его, эту тварь, – вот чего ей хотелось сейчас больше всего!

И вырваться из ловушки.

К счастью, ехали не долго. Перемахнули через мостик, свернули на Карамышевскую набережную, оттуда налево и вскоре оказались на Проспекте Жукова. Почти родные места – сколь раз по нему в детстве и юности в Серебряный Бор купаться ездили…

На повороте на Зорге задержались, и Настя всё надеялась, что кто-то из водителей стоявших рядом машин заметит её, мягко говоря, стеснённое положение. Но, к большому сожалению, тонировка на окнах была слишком плотная. А дальше оказалось совсем рядом – сразу за Песчаной площадью. Вот только здесь уже Настя запуталась – машина запетляла по дворам, которые застроены были весьма причудливо. Два раза развернулись – и уже утеряла направление.

Ничего, зато хорошо запомнила лица бандитов. И этому, что справа, – точно не жить!..

* * *

Тихон подъехал довольно скоро. Не один – с мужиком облика такого… Как бы его охарактеризовать… Настолько неопределённого облика, что сразу ясно становилось, из какого он ведомства.

За то время, пока Виктор ждал, успел вызвонить милицию – прибыла на удивление быстро, – и друга из прокуратуры. А также предупредить своих, чтобы усилили меры безопасности по фирме и готовились к возможным приключениям. Что и как – объяснять не стал. Но попросил заодно передать сигнал опасности и на фирму Анастасии. Тому самому её директору с солидным голосом.

Опера осмотрели место происшествия. Следов особенных, как и надо было ожидать, не нашли. Оставили одного опрашивать окружающую среду на предмет, кто что случайно заметил, и отбыли, наказав Серебрякову немедленно ехать в отдел и писать заявление. На прокурорских они поглядывали искоса и работали корректно. Даже чуть показно.

Володя приехал не один, прихватил кого-то из подчинённых. Впрочем, делать им оказалось почти нечего – за исключением оказания психологического давления на ментов. Ещё бы! – человек в синей прокурорской форме с генерал-майорскими погонами был в их иерархии почти что заместителем архангела на Земле.

Заместитель архангела мрачно вздыхал – он любил Настю и, насколько это видно было при его статусе и выучке, не одобрял разрыва с нею своего друга. Почти разрыва. Теперь уже не разрыва. А потому он, несмотря на собственные вздохи, довольно уверенно пообещал кинуть на это дело кого возможно и 'густо пройтись' по делишкам Владимирского.

Тихон со своим сопровождающим переглянулись. Потом неприметный мужик отвёл зампрокурора в сторону и начал с ним негромко о чём-то переговариваться.

А Тишка подошёл к Серебрякову и сказал:

– Действовать будем так…

* * *

Наталья ещё раз глянула на надёжно прикованную к батарее соперницу и вышла вслед за главным из тех, кто её привёз, из комнаты.

– Тебя как зовут? – грубым, низким голосом спросил предводитель бандитов. Несмотря на то, что она сейчас была на их стороне, от этого голоса холодок страха словно гусеницей прополз по позвоночнику.

– Наталья, – ответила она как можно более сухо. Несмотря на то, что их интересы временно совпали, ничего общего с этими быками она иметь не желает. Что и хотела показать.

Предводитель шайки это, кажется, понял.

– Ну, а я – Корень, – буркнул он. И добавил:

– Пошли в кухню, перекусим. Где четверо, там и пятеро.

– Я не хочу, – качнула головою женщина.

– Ну, так выпьешь…

– Тем более, – отрезала она.

– Ну, как знаешь.

Показалось или нет, что в голосе вожака прозвучали металлические нотки?

Но в кухню пошла. Не на сучку же эту смотреть, сидя на диване напротив.

На столе уже красовалась бутылка водки. Рядом лежали колбаска, огурцы, хлеб.

'Типичный быдлячий обед' – вдруг с ненавистью подумала Наталья. Лицо её непроизвольно скривилось. Как раз протянувший руку к бутылке Корень быстро, но внимательно глянул на женщину.

Ничего. Перетерпит.

Разлили, выпили. Наталья продолжала независимо стоять в дверях, прислонившись к косяку. Глупо, но она не знала, что делать. Присесть с бандитами за один стол она не собиралась. Уйти в комнату и сидеть там, пялясь на похищенную жену Серебрякова, было ещё более глупо. Так и стояла, засунув руки в карман джинсов.

Бандиты выпили ещё по одной.

После этого их вожак прикрутил пробку обратно и проговорил:

– Харэ пока. Набираться не стоит. Подождём хозяйку. Надо быть огурцами, когда приедет. Вруби пока музыку, – скомандовал он, кивнув одному из своих, самому здоровому.

Тот начал искать что-то в эфире. Нашёл какую-то попсу.

Главный остро и недобро скосил глаза на Наталью.

– А девушка нам сейчас станцует.

Чего? – мысленно ахнула та. Нашёл подругу для танцев! Сам танцуй!

Это она и выговорила. Несмотря на внешнюю её решительность, в душу медленным чёрным дымом заполз страх.

– Ну, как хочешь, – миролюбиво осклабился бандит. – Мы тогда в картишки перекинемся.

Уфф, отлегло от сердца. Пошутили мы так, значит.

– На что забьёмся? – деловито осведомился самый молодой из шайки, тасуя колоду. – На долю в гонораре?

– Ну… – задумался Корень. – Мы ж так, от скуки. Развлечься. Шпилить на бабки сейчас – не в мазу. Давай, – он снова поднял свинцовый взгляд на Наталью, – вот на неё.

Все трое воззрились на женщину. Не сказать, чтобы раздевали глазами. Но неприятно очень посмотрели. Как на неодушевлённый предмет.

– Не смешно, – проговорила она, как бы понимая, что мужчины шутят. – Я лучшая подруга заказчицы. Без денег останетесь.

– А конкретно? – уточнил здоровый, пропустив её слова мимо ушей. – Кто выиграл – попишет?

– Ты, Валёк, думай, что говоришь! – покрутил пальцем у виска Корень. – Ты чё? Всё мирно. Мы ж свои. Ставлю, что она нам станцует.

– А проиграешь?

– Ну, я станцую, – ухмыльнулся вожак.

Бандиты заржали.

Наталья не знала, что делать. Уйти отсюда она не могла, пока не приедет Лариса. Хотя это было бы самым правильным – смыться от греха. Но – нельзя. Оставаться с этими зверями – опасно. А ведь они такие. Эти действительно могут… Проиграют человека в карты – и ножиком по горлу. Человеку. Чужому. Непричастному.

Гс-с-споди, как это получилось всё! Она, нормальная женщина из высшего общества… журналистка из хорошего издания. Что она тут делает? Как она оказалась в одной, можно сказать, лодке с бандитами?

И что теперь делать?

Оставалось только вести себя до предела независимо. Это ж урки. Это они её на слабину проверяют. Надо только не поддаваться – и всё будет в порядке.

Снова набрала номер Ларисы. Та – её защита и гарант.

Длинные гудки.

Наталья развернулась и ушла в комнату, где сидела похищенная.

Та встретила её злыми глазами, но ничего не сказала. Собственно, и захоти – не смогла бы. Рот её был залеплен скотчем. Но зыркнула, а затем отвернулась Серебрякова очень выразительно.

Наталья сделала вид, что её это не трогает.

Несколько минут прошли в тишине. Лишь слышно было изредка сопение со стороны батареи – жертва устраивалась поудобнее. Тяжело это – сидеть с прикованными сзади руками.

Наталья включила телевизор.

С кухни раздался взрыв хохота. Затем в дверь заглянул здоровый. Валёк, кажется.

– Слышь… Наталья. Пойдём. Корень зовёт. Базар есть.

Сердце ухнуло вниз. Но отказывать в просьбе было вроде не с чего.

То шутка была. Тупая. Бычья.

На деревянных ногах она пошла вслед за бандитом.

Её встретили глумливыми улыбками.

– Такое дело, Наташ, – проговорил Корень. – Выиграл я у этих лошариков.

Посмотрел на неё вроде даже добро:

– В общем, плясать тебе.

Наталья независимо дёрнула плечом:

– Мне-то с чего? Они проиграли, они пусть и пляшут.

Тягучим, но быстрым движением вожак вдруг оказался около неё. Ощерился.

– Ты, девка, базар фильтруй! Карточный долг платежом красен. Ты ж тему не отбила, когда мы тут договаривались. Стояла, слушала. Молчала. Молчание – знак согласия. А раз ты за меня вписалась, то давай. Делай теперь, о чём говорено. Давай, танцуй. Со мной.

– Не буду, – упрямо мотнула головой Наталья. – Во-первых, я не молчала. Во-вторых, я в ваши темы не вписывалась. Вы сами…

Договорить она не успела. В руке Корня словно сам собою образовался нож.

– Куда ты денешься, сучка, – яростно прошипел он. – Будешь. А не то я тебе на щеках такое нарисую, до конца жизни будешь только ночью на улицу выходить.

И остриё ножа действительно больно упёрлось ей в щёку.

– Ну? Медленно кивай. Только медленно, чтобы самой не пописаться…

Против воли у Натальи возникла ассоциация: то же слово, но с другим ударением. Потому что от ужаса ей друг захотелось именно этого. Она с трудом справилась с организмом. И медленно, осторожно кивнула.

* * *

Сразу войти в состояние управляемого сна некоторое время не удавалось. Я был слишком взбудоражен надвинувшимися событиями, чтобы пригасить, заглушить внутренний диалог.

Но вскоре привычная дисциплина эксперимента взяла верх. Недолгое зависание над самим собою… перестроение тонкой структуры… – и малый импульс человеческого сознания умчался в глубины гигантского вселенского 'интернета'.

Вот только 'гугля' здесь нет. Запрос-ответ невозможен. Вселенная – тот самый 'мозг', а в нём те самые 'аксоны'. Вот только связи между нейронами находятся в постоянном движении и изменении. Нужно поэтому очень цепко и аккуратно продвигаться по хаотическому лабиринту неостановимо сплетающихся и расплетающихся энергоинформационных взаимодействий.

Но сегодня дело идёт относительно легко. С Виктором у меня контакт свежий и довольно крепкий. И потому 'аксон' такой жирненький, румяный. Немного кудрявый: уходят завихрения в стороны. Но это сейчас не мешает.

А как приблизишься к сгустку, что можно идентифицировать с Виктором Николаевичем Серебряковым, бизнесменом и фарфоровым королём, тут уж и по лабиринту не надо ползать. Свои уже канальчики, широкополосные. Очень удобная у нас Вселенная. Взял из неё, что нужно, остальное задвинул в сторону, чтобы под ногами не путалась, и работаешь. А ниточку какую надо проследить – потянешь за неё. И из мятущегося, пульсирующего на краю сознания облака скатывается к тебе нужная деталь. Точнее, целый блок. Ибо и деталь эта своими связями обросла, их за собою тащит…

Итак, что у нас есть? Серебряков. В данный момент наиболее сильная связь тянется от него к жене. Если этот сгусток – жена. Да?

Чуть перестроился, потянул щупальце. Да, Анастасия. Привкус нашего с нею энергоинформационного взаимодействия не спутаешь. Характерный.

Так. Всосём… Ну, плохо ей. Как и следовало ожидать. Страшно и досадно.

И обидно.

И злобно. Так, это по отношению к кому? Ага, нечто отдельное от её прежних связей. Ранее по жизни не встречавшееся.

Внедримся и сюда… Да, не Юм. По интеллекту. Информационный и эмоциональный фон неглубокий, богатством цветов не отличается. Явные признаки сканирования инфопотоков по контурам, так сказать, материальным… Встречал я такое: обычно сугубо потребительское мурло отражает и воплощает здешнюю сущность там, внизу. Более глубоко в неё я, понятное дело, всунуться не могу – я ж не телепат. Но, по всей логике, это один из похитителей. Бандит какой-нибудь. Причём нанёсший Серебряковой какую-то персональную обиду.

Быстро выкинул 'проводок' к ней… нет, нормально, насилия не было. То большие следы оставляет. Понятно: какие-нибудь пошлые намёки, шутки скабрёзные. Вон как 'половой' контур у него светится. Бегает там волнишка сизая, крутится… Как бы с Настей моей чего не приключилось из-за этого. Выручать надо её поскорее.

Вот отсюда попробую ей помочь.

Конечно, не эгерегор я и не грабил лесом. Не расстреливал несчастных по темницам… Я обычный… уличный повеса… улыбающийся… хм… Не очень-то получается. Нет у меня тех сил. Не могу я чужую личность под свой контроль брать. Но и мы кое-что можем! Поприглушил я несколько энергетику этой 'сущности' бандитской. Хотя бы. Подзаглушил, подзасорил каналы. Аксончики частью пооборвал, частью попереключал. Не все, конечно, и не самые мощные. Всех – слишком много, а мощные мне не под силу. Не эгрегор я. Так, золото овса в цилиндр засыпаю. Но встречные лица парню этому улыбаться уже не будут. Во что это воплотится на земле, я не знаю, но растерянность, тормознутость и, так сказать, недостоверность реакций должны будут проявиться. И у его приятелей – тоже. Добавлю и им.

На данный момент четыре 'тела' вижу, тесно взаимодействующих и достаточно информационно похожих. Похитители. Одна сущность – помощнее. Лидер. Вожак. С его аксончиками тоже смысл есть повозиться. Пускай поугнетённее себя чувствует… Но…

Но! Пьют они там, что ли, заразы?! Волна такая общая по всем прокатывается. Тоже связи тормозит. Только, чёрт, не те, что мне надо. Закрываются от внешних импульсов, не дают 'проводочки' заплести-перепутать. Это либо медиумы такие мощные, либо… водка! Пьющие Юмы. Бухие Спинозы.

Ах, как прав был товарищ Горбачёв с его антиалкогольной кампанией!

Ну, ладно, что смогу, как говорится. А вот пятое тело рядом с ними – загадка. Вроде бы и связано энергетически и информационно с этим квартетом алкоголиков, а – фильтры защитные против них выстраивает. А другой энергетикой – розовой почему-то – к Серебряковой тянется. Лесбиянка, что ли?

А вот этот отросточек у нас куда идёт? – опаньки! К товарищу Серебрякову. Ровненький такой, жилистый… Мозолистый. И в стеночку упирающийся. Что с его стороны выстроена. А в стеночке той мои меточки видны… прямо аж потянуло к ней, как к родной. Ага! Это, стало быть, разлучница коварная, полюбовница подколодная…