Текст книги "Фантастика 1990"

Автор книги: Александр Левин

Соавторы: Иван Шмелев,Владимир Михановский,Элеонора Мандалян,Виталий Пищенко,Юрий Росциус,Александр Трофимов,Михаил Беляев,Артем Гай,Ходжиакбар Шайхов,Юрий Кириллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

А потом он услышал, как за спиной молодой веселый голос сказал:

– Это паломник с Медузы. Они все бухаются на колени, когда увидят наш клуб.

Гордий был по природе своей добрым человеком и, несмотря на все потрясения, пережитые в прошлой жизни и теперь, не знал все же, что такое настоящая ненависть. А тут узнал. Это страшное в своей непредсказуемости чувство подняло его на ноги. Схватив подвернувшийся под руку камень, он с рычанием бросался на толпу у входа…

Его спасла случайность – среди жаждущих попасть в клуб в этот момент не оказалось ни одного супера. Увидев бегущего человека – лохматого, разъяренного, с занесенной для удара "рукой, люди с криками рассыпались в стороны, раздался истерический женский вопль. Этот вопль отрезвил Гордия. Он остановился, бешено вращая глазами и сжимая в руке камень. А в следующую секунду сработал инстинкт самосохранения. Гордий понял, что едва не совершил непоправимую глупость. Усилием воли он загнал ярость внутрь, выпустил из рук камень и, повернувшись, пошел прочь от клуба…

“Я отравлю им существование,– с ненавистью думал он, шагая через город к заливу,– буду устраивать диверсии, убивать по одиночке…” Еще ни разу в жизни ему не наносили такого тяжелого, такого циничного оскорбления. Гордий оглох и ослеп от гнева. Картины возмездия, которое он учинит бессовестной планете, громоздились в его возбужденном мозгу, сменяя одна другую. Дада… он устроит тайную мастерскую, будет делать бомбы с часовым механизмом и взрывать их – в метро, магазинах, местах массового скопления людей. Пусть они узнают, что такое страдания и смерть! А он будет неуловим… изменит внешность… станет осторожным и хитрым, как хищный зверь…

Гордий почти бежал по улице, изумляя своим видом редких прохожих. Уже перевалило за полночь, и люди попадались не часто. В это время суток на полную мощность работали многочисленные увеселительные заведения города, словно пылесосы очищая улицы от людей.

Но гнев, даже очень сильный, не мог держаться слишком долго в душе Гордия. Быстрая ходьба и ветер с моря отрезвили его. Вернувшись на яхту, он, не раздеваясь и не включая света, лег на диван в салоне. Вспышка ярости угасла, сменившись мучительным, как послеоперационная боль, чувством. Гордию не хотелось ни пить, ни есть. Тяжелое чувство разрасталось, терзало ум, порождая страшные вопросы. Почему Нандр, творец Вселенной и всего живого в ней, позволил осуществиться скотскому идеалу четырех Близнецов? Позволил настолько, что оставил безнаказанным надругательство над величайшей святыней! Неужели были правы Близнецы, утверждая, что мир – это вечная игра самосущей, замкнутой в себе материи, не имеющей ни цели, ни смысла? От этой мысли, после всего происшедшего как будто очевидной, у Гордия все мертвело внутри, и он ощущал себя трупом, в котором продолжает существовать только больное, мятущееся сознание. Нет, немыслимо! Можно отказаться от многобожия, от буквального, народного толкования мифов, к чему и пришла интеллигенция индустриального периода, но выбросить из мироздания Бога вообще? Нет и нет! Живое устроено слишком сложно и целесообразно, чтобы допустить, что оно образовалось случайно, в результате бессмысленной игры неразумных частиц. А такие явления, как сознание, совесть, любовь, все человеческие чувства? Они-то не разлагаются ни на какие частицы. Ни под каким самым мощным микроскопом не обнаружить частиц любви или ненависти, боли или страха.

Аргументы казались убедительными, и Гордий оживал. Увы, ненадолго… Снова его сознание атаковали убийственные вопросы.

… Но если Нандр существует, то почему не понимал он, что зло, остававшееся безнаказанным, убивало в людях веру в высшие, благие основания бытия, в него самого? Близнецы разбудили в человеке мохнатого зверя, которого веками держали в повиновении религии и благодаря этому победили, потому что сила зверя огромна. Но где же был в те времена Нандр? Где он сейчас?

Проклятые вопросы совсем замучили Гордия. Утомленный мозг стал пробуксовывать, подергиваться мутной пеленой. Гордий незаметно для себя погрузился в сон – тяжелый и тревожный…

Под утро в полудреме ему явилась странная мысль. Словно большая черная птица села на грудь. А что, если всемогущий Нандр вовсе не всемогущ? Он может многое, но не все. Он мог сотворить человека – великолепнейшее и сложнейшее из своих созданий,-но не может полностью управлять.им, не может.положить предел его своеволию.

Гордий проснулся в липком поту. В запертом наглухо салоне было душно. Сердце сильно и часто стучало. Он вышел на палубу. Стояли предрассветные сумерки, с моря дул холодный, ветерок. На западной стороне, окруженный зубчатой стеной гор, спал в синей мгле распутный город Хохотун, а на востоке за морем уже занималась утренняя заря. Дивное время суток! Горы, море, заря… все то же, что и семь веков назад! Гордий постоял, остывая на ветру и размышляя. Что-то подобное он, кажется, слышал… Ну да, почти то же самое говорили марциане. Была когда-то такая секта. Ее члены называли себя марцианами по имени бога Марция, изгнанного согласно мифу из собрания богов за сомнение во всемогуществе вседержителя Нандра. Марциане считали, что в их вере спасение от наступавшего безбожия, что лучше добровольно отдать часть, чем лишиться всего.

Но официальные государственные религии подвергали марциан гонениям, причисляя их фактически к безбожникам. Признать, что Нандр не всемогущ, значило уронить авторитет верховного божества в глазах масс. Так думали ортодоксы. Нападали на марциан и Близнецы. Их лидер – черноглазый хладнокровный Оникс выступал в свое время с язвительными и остроумными речами, в которых называл марциан эклектиками, дешевыми болтунами. И ортодоксы, ненавидевшие Близнецов, предательски молчали…

Дарциане оказались правы. Вот оно, последнее, неопровержимое доказательство их правоты – разрушенный храм Тимры! Ортодоксы боялись, что массы, усомнившись во всемогуществе Нандра, перестанут ему поклоняться и пошатнется мораль. Зато теперь они поклоняются людям элиты – этим гнусным карикатурам на богов!

Чем больше размышлял Гордий над открытием марциан, тем очевиднее оно ему представлялось. Да… другого объяснения молчанию Нандра нет и не может быть, и теперь надо действовать, приняв его за истину.

Восток уже пылал, охваченный утренней зарей. Над горизонтом проклюнулась желтая горбушка солнца, золотые лучи брызнули по темной воде залива, осветили верхушки гор. Наступал новый день. Зачем?

Гордий спустился в салон. Нужно было умыться, позавтракать и заняться своей внешностью. Теперь, нешуточное дело, он был еще связан клятвой, данной Тимре, и рисковать собой попусту не имел права. Где-то у них тут была жидкость для уничтожения волос…

Весь день Гордий просидел на яхте, перебирая в уме различные варианты возмездия. Ничего путного, однако, на ум не приходило. Вчера ночью в порыве ослепляющей ярости он видел себя неуловимым мстителем, террористом-одиночкой, который длительное время держит в страхе всю планету.

Теперь, при отрезвляющем свете дня, Гордий понимал, что это утопия. Система сыска на новой Астре доведена до высочайшего совершенства. Если уж фиолетовые в первый раз, не имея о нем никаких сведений, ухитрились его поймать, то теперь и говорить нечего. Одна-две небольшие диверсии – вот все, на что он может рассчитывать. Нет, акция должна быть одноразовой, но такой, чтобы ее запомнили на века! Хорошо бы снести с лица планеты весь Хохотун – вот славная была бы жертва богине! Устроить землетрясение или атомный взрыв. Но как?

Под вечер, устав от бесплодных размышлений, Гордий вышел прогуляться. Он хотел только погулять по набережной, но ноги сами понесли его к отрогам гор, к долине, где стояло неопровержимое свидетельство правоты марциан. Им двигало внезапно вспыхнувшее любопытство. Хотелось узнать, действительно ли Тимра больше не улыбается или это ему вчера померещилось?

Теперь, чтобы подняться наверх, Гордий воспользовался фуникулером… “Не хватало еще позора карабкаться по склону к этой пластмассовой заднице!”– подумал он, садясь в желтый вагончик, разрисованный веселыми картинками непристойного содержания. Через несколько минут он был уже наверху – фуникулер доставил его прямо в долину.

Похабное сооружение молочно светилось в темноте, окруженное сияющим нимбом. Золотая богиня, стоявшая на своем позорном пьедестале, казалась теперь Гордию сиротой, нуждающейся в защите. Он подошел к клубу поближе, глядя вверх на освещенную статую. Тимра по-прежнему, как и столетия назад, улыбалась своей кроткой, ясной улыбкой, словно прощая своим неразумным потомкам надругательство, которое они над ней совершили. Да, действительно померещилось… Был возбужден, разгневан – вот и померещилось.

У входа в заведение опять толпились жаждущие, слышались недовольные голоса. Клуб и в самом деле был объектом массового паломничества. Из толпы вырвался гневный крик:

– Болван! Ты что, не знаешь меня? Не знаешь?

Гордий увидел маленького большеголового человека, который рвался в клуб, пытаясь преодолеть препятствие в виде рослого робота-швейцара в красной с золотом ливрее.

– Клуб только для Элиты, только для Элиты, господин, – бубнил он.

– А я кто по-твоему?

– У вас нет бриллиантового треугольника, господин.

– Плевать я хотел на треугольник! Я Уни Бастар. Ты обязан знать меня в лицо, иначе какой ты робот! Это я взорвал Лимбу! Вон она, смотри!

Он тянулся одной рукой к двери, а другой тыкал в ночное небо, где сияло маленькое, необыкновенно яркое пятно. Гордий внимательно посмотрел на небо и узнал созвездие Паука. Он вдруг сообразил, что на месте этого пятна раньше и в самом деле была Лимба Паука – самая яркая звезда небосклона.

“Что за чушь? – подумал он озадаченно.– Разве можно взорвать звезду?” Он снова обратился взглядом к богине и застыл сосредоточиваясь. В старые времена верили, что если долго смотреть на статую, то Тимра даст совет, как жить и действовать дальше.

Послышится тихий, как шелест листвы, голос…

Голоса Тимры Гордий так и не услышал, зато над ухом у него раздался другой голос – раздраженный и визгливый:

– Ослы! Болваны! Тупицы!

Рядом с Гордием стоял горластый коротышка и, потрясая кулаками, изливал свое возмущение толпе у входа, которая откровенно потешалась над ним.

Гордий с брезгливой гримасой глянул на него и отвернулся, сосредоточиваясь снова. Тот, однако, успел перехватить его взгляд и усмотрел в нем насмешку над своей персоной.

– Ты почему на меня так смотрел? – спросил он его с подозрением.

Гордий даже головы не повернул.

– Нет, ты скажи, почему ты так на меня смотрел? – снова вопросил человечек.

– Иди ты знаешь куда! – сердито сказал ему Гордий. Он повернулся и зашагал по дорожке к выходу из долины.

Смешной человечек, однако, нагнал его.

– Ты мне не веришь? – заорал он, хватая его за руку. – Тогда смотри!

Он выхватил из кармана прозрачный пластмассовый пакет и сунул его в лицо Гордию.

– Читай, читай! И скажи этим ослам и ослицам, что там написано про Уни Бастера!

Видимо, нахальство действует гипнотически, если перед ним отступают иногда даже сильные. Гордий взял в руки пакет. Внутри него находилась пожелтевшая от времени газетная вырезка.

Крупными красными буквами шел заголовок: “Взорвать звезду!” Далее обычным мелким шрифтом было написано, что член хохотунского клуба Элиты Уни Бастар намерен с помощью энергетической дистанционной пушки взорвать звезду Лимбу из созвездия Паука. Взрыв предполагается произвести в начале осени семьсот двадцать пятого года.

– Чушь какая-то! – раздраженно сказал Гордий. Он сунул пакет владельцу и снова зашагал по дорожке. Однако отвязаться от того оказалось непросто. Он опять нагнал Гордия и перегородил ему дорогу.

– Что ты сказал? Ты не веришь даже газете? – заорал он, весь белый от злости.– Ну тогда я заставлю тебя поверить! Ты полетишь со мной на остров и посмотришь мою пушку.

– Я тебе сейчас дам по лбу,– с угрозой сказал Гордий, сжимая кулаки.

Лобастая курносая физиономия стрелка по звездам стала растерянной. Он часто-часто заморгал глазами. Вдруг он сморщился и плаксиво заныл:

– Меня? Уни Бастара? По лбу?

Из глаз его брызнули слезы. С трагической миной он вытянулся перед Гордием и замотал головой.

– А вот теперь я ни за что не отпущу тебя. Ты полетишь со мной и увидишь, что Уни Бастар говорит правду. И потом скажешь этим ослам и ослицам…

– Черт с тобой! – согласился вдруг Гордий.– Пойдем.

“Планета сумасшедших! -думал Гордий, сидя рядом с Уни Бастаром в вагончике фуникулера, который мчал их вниз по склону.– Здесь поживешь и сам станешь сумасшедшим”.

Он не жалел, что связался с назойливым коротышкой. Все равно рано или поздно придется заводить знакомства, чтобы хоть как-то подойти к решению проблемы.

Уни Бастар тем временем повеселел, гнева его как не бывало.

Он трещал без остановки, хвастаясь своими достижениями.

–…Да-да, вы можете не сомневаться – Уни Бастар самый гениальный из всех пятидесяти миллиардов людей, которые живут на Астре и в ее оазисах. Он действительно взорвал Лимбу, в чем можно легко убедиться, взглянув на небо. На месте звезды теперь находится туманность, которая вошла во все астрономические каталоги галактики под именем туманности Бастара. Но в клубе нашлись завистники. Они стали травить его, распространяя про него клеветнические слухи. И он терпел сколько мог эти измывательства, а потом не выдержал и ушел из клуба, хлопнув дверью. Теперь он занимает должность генерального директора индюшиного тира, который устроил на острове. Да-да, такое оригинальное применение нашел он своей пушке. Вы прицеливаетесь, нажимаете на кнопку, пых-х… и индюк превращается в пар. Пых-х… и второй превращается в пар, а остальные гогочут и ничего не понимают. Публика катается по полу от смеха. Ведь смешно, правда, смешно?

– Смешно, смешно,– кивал Гордий, мрачно глядя на разошедшегося болтуна. Он думал о том, что, окажись сейчас здесь Нури Абшхара, прекраснодушный идеалист, его политический противник, отдавший жизнь за движение Близнецов, он обнял бы его как брата…

Потом они с четверть часа летели на воздушном такси и приземлились на острове перед длинным зданием из стекла и бетона.

– Вот он, мой тир,– сказал Уни Бастар, вылезая вслед за Гордием из.кабины.

Над входом в заведение красовался огромный рекламный щит с изображением индюка. Ниже шла размашистая надпись: “Знаменитый индюшиный тир господина Уни Бастара, который взорвал звезду Лимбу”. Под щитом у входа стоял коренастый пучеглазый робот, чем-то похожий на хозяина тира.

– Как дела? – бодрым голосом спросил его Уни.

– Плохо, господин,– прохрипел пучеглазый страж,– за весь день на острове никого не было.

– Пустяки! К ночи налетят. Тут будет такое, о!…

Широким жестом он пригласил Гордия в тир.

Отправляясь с Уни Бастаром, Гордий почти не сомневался, что принимает участие в одной из тех дурацких игр, которые обожают пустоголовые жители этой планеты. Не такой он был невежда в астрономии, чтобы не понять, что если Лимбу действительно взорвали, то свет от взрыва дойдет до Астры только лет через двадцать. С этим убеждением Гордий вошел в помещение.

Вошел и остановился смущенный. Он ожидал увидеть какую-нибудь стреляющую игрушку для взрослых детей, а увидел многотонную махину, сложный прибор, сверкающий хромированными частям. Он стоял на двух мощных опорах и смотрел выпуклым стеклянным глазом в противоположный конец тира, где по освещенной огороженной площадке и в самом деле разгуливали индюки.

– Сейчас ты увидишь, как она стреляет,– сказал Уни Бастар, довольный впечатлением, которое пушка произвела на гостя.

Он с важным видом уселся за пульт, стоявший рядом с пушкой, и стал нажимать на какие-то кнопки. Машина заурчала, заворочалась, высматривая цель. Ее выпуклый глаз стал наливаться краснотой. Послышался тихий звук “пых”, и Гордий увидел, как там, на площадке, на месте индюка образовалось серое облачко. Остальные птицы загоготали, шарахаясь в разные стороны. Пых! Еще облачко!

– Что ты делаешь! Прекрати! – крикнул ошеломленный Гордий.

– Ага, поверил! – захохотал Уни Бастар и обратил в прах еще одну птицу.

Внезапное оцепенение нашло на Гордия от одной пришедшей ему на ум мысли. Опытным инженерским глазом он увидел, что машину можно развернуть на полоборота и направить вниз.

– Слушай… а планету твоей пушкой… взорвать можно? – осторожно спросил он.

– Конечно, можно! И планеты, и астероиды, и кометы – все можно. Лишь бы директорат разрешил.

– Замечательная пушка…– пробормотал Гордий, чувствуя, как у него выступает холодный пот на лбу. С минуту он молча разглядывал страшный прибор, не решаясь поверить, что перед ним – судьба.

– Ты чего это? – засмеялся Уни Бастар.– Чего так смотришь?

Гордий очнулся от оцепенения.

– Пушка твоя понравилась,– сказал он с насильственной улыбкой. Подумал и спросил первое, что пришло в голову: – А почему индюки рассыпаются, а не взрываются?

– Потому что… ну… потому что…

Уни Бастар приосанился и, как нахальный двоечник на экзамене, с важным видом понес чепуху, сбился и сказал роботу:

– Впрочем, дальше объясни ты, Вазон.

И Вазон объяснил, что пушка работает в двух режимах. С помощью субатомного гиперпространственного резонатора любое материальное тело на любом расстоянии можно превратить в пыль или взорвать. Индюки, как верно заметил господин, рассыпаются на молекулы, а космические тела взрываются от ядерной реакции…

“Вот оно! – подумал Гордий.– Да испепелится огнем всякий, кто посягнет… Откуда древние могли знать про огонь?”… Было очень поздно, когда Гордий вернулся на свою яхту.

Голова у него пылала, как кузнечный горн. Он хотел бы, но не мог не верить тому, что встреча с Бастаром произошла не случайно. В стройную логическую цепь выстроились разрозненные до этого факты: гибель старых культур, странное невмешательство Нандра, древнее, пророчество, которое почему-то не исполнилось, его появление на Астре спустя семь веков. И соединила их эта удивительная пушка, способная взрывать небесные тела.

Гордий сидел в салоне яхты, почти раздавленный неимоверной тяжестью, свалившейся ему на плечи. Спать он не мог, хотя испытывал сильную усталость. Еще ни разу ему не приходилось принимать столь.ответственного решения, да еще в ситуации, когда советоваться было не с кем.

Да… все логично… только в союзе с человеком Бог обретает полноту. Древнее пророчество носило условный характер, а безусловным его должен сделать он, Норд Гордий Виртус, слуга и исполнитель воли Нандра.

… Отрекшись от богов, они тем самым сняли всякие нравственные ограничения с процесса познания и на этом пути неизбежно должны были изобрести средство, способное уничтожить их самих. Да разве кому-нибудь из ученых прошлого, людей с чувством ответственности и долга, могла прийти в голову такая дикая мысль – взорвать божье творение – звезду? Планета должна быть уничтожена – это истина, доказанная с математической точностью.

Но если это истина, то почему, о боги, так трудно принимать ее? Гордий думал, ходил по палубе, снова садился и думал…

Нужно было исключить малейшую возможность недоразумения, и на следующий день с головой, распухшей от бессонницы, Гордий съездил в “Спрашивай-отвечаем”– информационное бюро, дававшее ответы на любые вопросы. В считанные секунды он получил от автомата точную справку о том, что произошло с Лимбой. В справке сообщалось, что бывший член хохотунского клуба Элиты Уни Бастар построил первую в мире дистанционную энергетическую пушку для взрыва небесных тел, с помощью которой намеревался взорвать звезду Лимбу. Пушка прошла испытания, показав отличные результаты – с ее помощью был взорван крупный астероид. Однако взрыв Лимбы зачтен Уни Бастару не был, так как по странному стечению обстоятельств незадолго до выстрела Лимба взорвалась сама, как сверхновая…

В этот же день Гордий еще раз слетал на остров. Нужно было подробно разобраться в устройстве уникального орудия и в то же время не навлечь на себя подозрение. Задача, казавшаяся Гордию достаточно сложной, требующей дипломатического искусства, разрешилась на удивление легко. Вазон с равнодушием робота подробно отвечал на все вопросы Гордия, а генеральный директор с каким-то молодым розовощеким балбесом с увлечением лупили по индюкам, не обращая на них никакого внимайия.

“Дети, истинно дети!”– с некоторым смущением думал Гордий, возвращаясь на материк в воздушном такси. Любой маломальски разумный человек, послушав, в какие тонкости входит посетитель, почуял бы неладное, понял бы, что он собирается стрелять и вовсе не по индюкам.

“Ну да, конечно, это же люди-животные, им и в голову не может прийти мысль об уничтожении планеты. До этого может додуматься только идейная личность…” Итак, решение было найдено. Оставалось разработать план операции и осуществить ее.

* * *

Собственно, и разрабатывать-то было нечего. По сравнению с боевыми операциями времен Священной войны захват пушки выглядел детской забавой. Нужно было причалить ночью к острову, дождаться, когда “генеральный директор” и его гости улетят на материк, проникнуть в тир и… сделать свое дело.

Так Гордйй и поступил: Не откладывая дела в долгий ящик, он той же ночью подошел на своей яхте к острову и вылез на берег. В руке он держал короткий железный ломик. Около часа он просидел в береговых кустах, наблюдая за тиром. Громадное здание, украшенное разноцветными огнями, выглядело очень эффектно в ночи, однако посетителей Гордйй что-то не заметил. Видно, дела у “генерального директора” были и в самом деле плохи. Потом свет погас, с площадки в воздух поднялся винтолет Уни Бастара. Выждав минут пять, Гордйй вышел из кустов и решительной походкой направился к тиру.

– Заведение закрыто, господин,– сказал ему Вазон, чинно сидевший на табуреточке у входа.– Будем рады видеть вас завтра с. шести вечера.

Вместо ответа Гордйй коротко взмахнул ломиком и ударил робота по пластмассовой голове. Кр-рэк! Только посыпались мелкие, как бусинки, кристаллические мозги искусственного существа. Робот с глухим стуком упал на бетонную площадку.

Гордйй втащил робота в помещение, закрыл за собой дверь и задвинул ее на засов. Вот и вся акция…

До открытия тира времени было – девать некуда. Можно даже поспать как следует. Оригинальная идея – выспаться перед концом света! Гордйй даже рассмеялся, стоя перед пушкой.

Нервно рассмеялся, без души, потому что в эту минуту ему было вовсе не до смеха. Наступил решительный момент…

Пора было начинать, но Гордйй медлил.

Тишина… он вдруг услышал тишину. Ни шороха, ни звука не проникало снаружи в бетонное сооружение. Не слышно было даже шума прибоя, хотя верхние оконные фрамуги были открыты.

Настоящая мертвая тишина, какая и должна быть перед концом света. Одиноко горела под потолком в центре зала дежурная лампа. На востоке за окном уже светало. Гордйй все медлил не решаясь начать действовать. Что-то ему мешало, какое-то неподвластное сознанию, затаившееся на самом дне души тревожное чувство. На него нашел приступ внезапной апатии. Руки, словно налитые свинцом, бессильно висели вдоль тела. Оказывается, это не такое простое дело – убить планету, громадную живую планету с горами и морями, со всем бегающим, летающим, плавающим, что на ней есть. В один титанический миг Астра превратится в газовый шар, раскаленный до миллионов градусов, который начнет стремительно расширяться. Взрыв увидят обитатели других миров, астрономы отнесут его к числу естественных явлений, и никто не узнает истинных причин катастрофы.

“Что это я? – одернул себя Гордйй.– Нашел время для сомнений…” Он закрыл глаза и стал шептать текст пророчества, черпая в нем силы для совершения акта возмездия. “Да испепелится огнем племя, которое посягнет на дом дочери моей, Тимры… Да испепелится огнем…” Все идет как надо, убеждал он себя. Это всего лишь временная слабость. Так бывает иногда перед принятием ответственного решения. Нужно усилие воли…

Гордйй внутренне напрягся, стиснул зубы, подавляя слабость, и шагнул к пушке…Только бы чего-нибудь не случилось – не отключили бы энергию, не заклинило, не сломалось.

Потной ладонью Гордйй обхватил рукоятку рубильника и потянул ее вниз, включая питание. На пульте загорелись лампочки.

Гордйй нажал на кнопку “поворот по меридиану”. С тихим рокотом заработал мотор приводного устройства, тяжелая махина, сверкая частями в тусклом свете лампы, стала медленно поворачиваться на полуосях. Описав четверть окружности, опустился вниз стеклянный глаз. Стоп! Мотор умолк.

Еще несколько минут потребовалось для установки параметров. Расстояние до цели – шесть с половиной тысяч километров… Мощность импульса сто тысяч единиц по Андерсу. Гордйй включил энергетический блок. Выдержат ли предохранители?

Перед глазами его плыло… Он потянул дрожащую руку к красной кнопке, над которой был нарисован индюк. Вот сейчас… сейчас… он надавит на кнопку, и планета вспыхнет, как одуванчик, к которому поднесли спичку. Гордйй подкрадывался рукой к кнопке, перебирая пальцами по-щитку пульта. Его бил озноб.

В этот момент кто-то сзади сказал:

– Ты собираешься взорвать нашу маленькую Астру?

За полгода новой жизни Гордий успел достаточно привыкнуть к неожиданностям, и удивить его чем-нибудь было чрезвычайно трудно. Но этот негромкий ровный голос, прозвучавший в пустом, закрытом на замок помещении, превысил предел того, что могли выдержать его нервы. Гордий застыл с рукой, протянутой к кнопке, чувствуя, как на голове у него шевелятся волосы. Нет, не то его потрясло, что в тир кто-то неизвестным образом, проник. Таким человеком мог бы быть Уни Бастар, и тогда бы Гордий даже не дрогнул. Это был совсем другой голос, слишком хорошо ему знакомый – чуточку дребезжащий, похожий на женский, с добродушно-иронической интонацией, голос с того света, потому что тот, кому он мог принадлежать, умер семь веков назад…

Странно устроен человек! Гордий стоял в преддверии Царства Света, оставалось нажать на кнопку, чтобы в тот же миг совершить переход туда. Но Гордий не сделал этого, потому что любопытство оказалось сильнее.

– Это ты, Оникс? – сказал он, не поворачивая головы.

– Я, Виртус.

– Ты дух?

– Нет, живой человек.

Не убирая руки с пульта, Гордий повернулся к говорящему.

В трех шагах от него стоял щуплый безбородый старик в пронзительно синего цвета мантии, усыпанной серебряными звездами. У него было мертвенно-бледное, худое лицо, на котором горели черные, как вселенская тьма, без зрачков глаза. Гордий не узнал его, но глаза узнал сразу.

– Протяни мне руку,– приказал он.

Рука оказалась сухой и теплой. Нормальная человеческая рука с пятнистой, по-стариковски тонкой кожей.

Гордий нервно рассмеялся, скаля зубы.

– Встреча двух покойников… Только ты сильно изменился после смерти.

– А ты совсем не изменился,– сказал Оникс.

Они стояли и смотрели друг на друга – два бывших врага, когда-то люто ненавидевших друг друга. Но, странное дело, Гордий не испытывал сейчас к Ониксу никакого чувства, похожего на ненависть. Пожалуй, наоборот, он был рад, что увидел наконец человека, с которым можно было говорить как с равным, который поймет тебя.

– Как ты попал сюда? – спросил он.

– Прошел сквозь стену.

– Не шути, пожалуйста.

– Я не шучу,– серьезно и спокойно сказал Оникс.

… Ну да, конечно… еще в те времена было известно, что Близнецы знают тайны древних мудрецов… Да иначе они и не победили бы.

– Ты тоже пролежал семь веков замороженным? – снова задал вопрос Гордий.

– Нет, все это время я жил, как и другие братья.

– Что такое? Не хочешь ли ты сказать, что вы бессмертны?

– Именно это я и хотел сказать.

Гордий смотрел на спокойно стоявшего перед ним Оникса и не знал, верить ему или нет. Ложь – оружие, которым они всегда беззастенчиво пользовались. Цель оправдывает средства – так любили они тогда говорить. Но нет… похоже, он не лжет, иначе как объяснить, что он так страшно постарел?

– Но зачем вы сделали себя бессмертными? Ведь это безумие – жить вечно в пространственно-временной темнице.

– Кто-то должен управлять планетой,– спокойно сказал старик.

– Не понимаю. Насколько я успел разобраться, планетой управляют роботы.

Старик чуть усмехнулся, словно Гордий сказал глупость.

– Роботы, даже очень совершенные, всего лишь машины. Они лишены духа и способны лишь к комбинаторике. Вершину иерархической пирамиды должен занимать человек.

– Боги,– поправил его Гордий.

Старик опять усмехнулся и ничего не ответил.

– Ну да, конечно…– сказал Гордий, хмурясь.– Наш старый, неразрешимый спор…

– Почему же неразрешимый? Ты проиграл его.

– Чушь! – вспылил Гордий.

– Чушь?

Старик чуть оживился. Лицо его, покрытое густой сетью морщин, утратило насмешливую холодность, в глазах появился блеск.

– Если чушь, то будь добр, объясни мне, где были твои боги, когда мы уничтожали их храмы? Где они были все эти века?

Он угодил в самое больное место, повторил те самые вопросы, которые мучили и Гордия, а возразить было нечего.

– Вот я сейчас нажму на эту кнопку,– сказал Гордий с угрозой,– и ты узнаешь, почему молчали боги!

– Кнопка не аргумент в таком серьезном споре. Лучше попытайся понять, почему боги оказались столь деликатны, что позволили нашим партиям путем честной борьбы установить истину.

Гордий деланно рассмеялся.

– Да-а? Ты до сих пор считаешь, что истина на стороне тех, кто сильнее физически? Неужели вам не хватило семи веков, чтобы понять, почему вы победили? Вы применили бесчестный, гнусный прием – разбудили в человеке ненасытного зверя. Это зверь победил, а не истина! Вы развратили массы и их простодушных правителей! Вы оскопили человеческий род, лишив его высших ценностей! Вот почему вы победили!

– Зато теперь они счастливы, как дети. А что дал бы им твой дух? Новые поводы для распрей?

– Да уж лучше умереть в бою за идеалы своего народа и быть похороненным с почестями, чем подохнуть, как крыса в изоляторе! Вы, кажется, пускаете своих покойников на удобрения? Какой цинизм!

– А куда прикажешь девать сто пятьдесят миллионов тел в год? Если бы их всех закапывали, Астра давно превратилась бы в сплошное кладбище.

Оникс говорил спокойно, с едва заметной иронией, буравя Гордия взглядом своих неподвижных черных глаз. Вот так же, таким же насмешливо-холодным тоном он разбивал в пух и прах своих горячих и неопытных противников во времена, когда они с Гордием учились в Бордосском университете. Гордий почувствовал, как в нем пробуждается ненависть к старому врагу.

– Если бы ты знал, как мне отвратительна твоя гнусная арифметика! – проговорил он, выдерживая тяжелый, давящий взгляд Оникса. Он повысил голос: – Вы все подсчитали, все учли своими железными мозгами. Не учли только этой вот кнопки, на которую я сейчас нажму. Ну, смотри, бессмертный, как я сейчас это сделаю!