Текст книги "Сверхновые религиозные звезды"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Болгарский биофизик выразительно поднял брови и помахал руками в воздухе.

– Бред, мистер Арбакир. Параноидный бред. Никто никогда нигде не видел ни одного цветочно-пчелиного террориста. Почти весь терроризм в мире основан на исламе, на доминирующей религии вашей страны! Если вы хотите бороться против терроризма, займитесь этим, а не летайте через моря и континенты в погоне за своими нелепыми фантазиями!

– Этим мы тоже занимаемся, – спокойно ответил турок, – но мы не можем игнорировать анонимный ракетный терроризм. Вот некоторые факты. Март месяц. Тимор. Ракетный обстрел с анонимного корабля. Начинка: ОВ «Зарин». Апрель. Сомали. Анонимный обстрел южного побережья. Начинка: динитрол. Далее, еще ряд похожих случаев, а в ноябре – анонимная бомбардировка нефтяных полей Аравии сверхмалыми ядерными минами, и сейчас: анонимная бомбардировка городов Пунтленда и Марокко.

– Марокко не в тему, – заметил Рон Батчер. – Там был один точечный ракетный удар по порту Касабланка, проведенный, кстати, в ответ на марокканский обстрел Мальты…

– Нет, я вовсе не об этом. То был военный инцидент, а я имею в виду массированную ракетную бомбардировку, проведенную полчаса назад.

– Спецсредство «Тибет», как в Пунтленде? – уточнил экс-коммандос.

– Да, – ответил турецкий майор, – опереточные группы Фронт Карла Мартелла и Белые Волки Европы, которые берут на себя ответственность, это ширма. А кто за ширмой?

Батчер хмыкнул, вытащил из кармана сигарету, прикурил, а затем поинтересовался:

– Я не ошибусь, если предположу, что французские и испанские десанты уже готовы высадиться в Марокко и Западной Сахаре, в своих бывших колониях?

– Вероятно, не ошибетесь, мистер Батчер. И, разумеется, это будет сделано не с целью возврата колоний, а только, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу.

– Это понятно, – Рон кивнул, – непонятно другое. Какое отношение это имеет к доку Тсветану Желеву? Считать анонимные ракетные обстрелы актами войны или актами терроризма – это вопрос философский, но док тут по-любому не при чем.

– И космические цветы тут не при чем, – добавил Желев.

– Пропаганда радикальной идеологии, – сказал турецкий майор, – возбуждает у целевой аудитории слепую ненависть к заданной этнической или религиозной общности. Летом 1945-го пропаганда была направлена против японцев. А сейчас она направлена против мусульман. И там и там целевая аудитория пропаганды – это ученые.

– Вы опять начали говорить загадками, – заметил Рон.

– Это не загадка, это просто история. Если вы позволите воспользоваться вот этим ноутбуком, то я открою сравнительный материал на одном нашем сайте.

– Пожалуйста, – сказал Желев и подвинул турку ноутбук.

– Одну минуту… – тот быстро забарабанил по клавиатуре… – Вот, прочтите.

–

9 августа 1945. Ученые «Манхэттенского проекта» США – ученым Японии (фрагмент).

«Вы знаете, что несколько лет назад стало возможным создание атомной бомбы, если найдется страна, готовая пойти на огромные затраты, необходимые для получения требующегося вещества. Теперь вы знаете, что мы построили заводы для производства этого вещества, и больше не может быть никакого сомнения в том, для каких целях оно будет использовано. Вся продукция этих круглосуточно работающих заводов будет взорвана над вашей родиной…».

24 декабря с.г. Ученые «Критского проекта» ЕС – ученым стран Магриба (фрагмент).

«Сейчас стало возможным массовое производство вещества, несколько нанограммов которого смертельны для человека. Есть группа, которая пошла на огромные затраты, необходимые для массового получения этого вещества. Теперь вы знаете, что мы располагаем мощностями для производства этого вещества, и больше не может быть никакого сомнения в том, для каких целей оно будет использовано. Вся продукция этих круглосуточно работающих мощностей будет распылена над вашей родиной…».

–

Тсветан Желев потряс головой, как будто хотел проверить, не во сне ли все это.

– Послушайте… Так не может быть… Такое совпадение…

– Это не совпадение, – сказал Батчер, – Это обычная лень спичрайтеров. Зачем что-то сочинять, если все уже придумано до нас? Берем текст столетней давности, чуть-чуть корректируем, и свежий шедевр псевдо-общественного мнения готов.

– Черт с ними, со спичрайтерами! Но как европейские ученые подписали это дерьмо?

– Обыкновенно, док. Так же, как подписали американские ученые в 1945-м. Кстати, в Манхэттенском проекте половина ученых были эмигрантами из Европы.

– В 1945-м, – возразил болгарин, – шла 2-я мировая война, и ученые были на стороне Западного альянса. Я не оправдываю то письмо, но это адекватное объяснение. А тут: какие-то тайные обстрелы, и явно подставные неправительственные группировки…

– В этом году, – пояснил Арбакир, – кардинал Жюст и Папа Климент XV подобрали пропагандистский ключик, позволяющий использовать ученых «в темную». Как вы сказали, технологическая революция разрушает некоторые социальные институты, исходно обладающие огромным влиянием и средствами. Люди, связанного с этими институтами, конечно, сопротивляются, в частности – экстремистским методам.

– Да, – согласился Желев, – Именно так в прессе объясняют поддержку исламского терроризма властями Северной Африки, Ближнего востока и Центральной Азии.

– А как по-вашему, – спросил турок, – поддержка христианского терроризма властями некоторых стран Европы, начавшаяся в этом году, чем объясняется?

Желев сделал несколько глотков кофе. Потом пожал плечами.

– Я не знаю. Христианский терроризм вообще может оказаться уткой исламистов, раздосадованных потерей влияния в Европе и в значительной части Азии, военными поражениями в Африке, и потерей значительной доли нефти.

– Ладно, – турецкий майор тоже глотнул кофе, – Я скажу прямо: а что, если идеология «space-blooming», это новый продукт евро-христианской пропагандистской машины, созданный специально для прогрессивных ученых, включая вас, доктор Желев? Это типично для террористов: взять красивую идею о будущем, и переделать на свой лад.

– О чем вы? – удивился Желев, – При чем тут опять космические цветы? Да, многие европейские ученые обратились к христианству в ответ на амбиции ислама. Мне не нравится обилие христианской пропаганды в политике, но уж лучше это, чем ислам.

– Интересно, – сказал Арбакир, – а, что думает по этому поводу мистер Батчер.

– Типа, сговор на рынке религий, – ответил Рон, – Очередной цикл работы христианско-исламского насоса, выкачивающего деньги из легковерно-правоверного населения. Но, времена меняются. На этот раз в механизм попало нечто, и насос заклинило.

– Нечто, это спецсредство «Тибет»? – уточнил турецкий майор.

– Вы зациклились на «Тибете», – иронично сообщил экс-коммандос, – Поскольку ваше задание связано, прежде всего, с этим частным вопросом. Грозит ли городам Турции бомбардировка «Тибетом»? Является ли доктор Желев эмиссаром папской спецслужбы «Opus Dei», которая управляет группой атомных ученых через космическую цветочную футурологию? Намерен ли доктор Желев на Агалега передать эфиопским христианам – экстремистам технологии «Тибета»? Три вопроса, как полагается по жанру сказки.

– Ваши шпионы спутали, – ответил турок, – Не эфиопским, а кипрским экстремистам.

Рон Батчер улыбнулся и медленно покачал головой.

– У меня нет шпионов в турецком полицейском департаменте «R». Это очень дорого и совершенно не нужно моей фирме. Я просто догадался. Это было наиболее логичное объяснение, почему вы приехали сюда и обозначили космические цветочки в качестве главной темы. Вы пошли ва-банк, полагая, что в этом случае с вами точно поговорят.

– И я не ошибся, – заметил Арбакир.

– Конечно, вы не ошиблись. Тот, кто слепил эту дезу, неплохо поработал, и даже учел эстетический интерес доктора Тсветана к работам Нарозника. По ходу, кто-то в вашей конторе решил подняться на раскрытии выдуманного заговора. Классный бизнес!

– Деза? – переспросил турецкий майор, – Как бы не так. Подписи крупных европейских ученых на меморандуме «Критского проекта» настоящие, это мы проверили.

– Подписи, вероятно, настоящие, а вот атомный филиал «Opus Dei» – вымышленный.

– Тогда откуда появляется спецсредство «Тибет»?

– А что, по-вашему, оно собой представляет? – поинтересовался экс-коммандос.

– Есть экспертное заключение, – ответил Арбакир, – спецсредство «Тибет», это боевой радиотоксин на основе изотопа «Полоний-210».

– Незачет, – констатировал Рон, – хотите знать правильный ответ с доказательствами?

Девлет Арбакир насторожился, как торговец, нюхом почуявший очень выгодную, но рискованную сделку. Как и любой уважающий себя турок он умел торговаться.

– Если да, то что?

– Если да, – ответил Рон (который, как любой уважающий себя меганезиец, тоже умел торговаться), – то один майор блестяще раскроет гигантскую политическую аферу, что позволит его начальству кое-кого потеснить у кассы. Я думаю, что майор после этого мгновенно станет полковником, причем довольно богатым полковником.

– Или еще до этого станет трупом, – сказал турок.

– Нет! Все разоблачение произойдет здесь, на Агалега, в течение ста часов, на глазах у прессы! Конкурирующая контора не сможет ничего сделать. А убирать майора потом никому не выгодно. Так что, все получится, как надо. Конечно, при условии, что одна профессиональная команда из Океании получит подряд на подъем кораблика, который затонул у вас в Стамбуле, прямо под мостом через Босфор.

– Подряд на подъем германского мега-сухогруза «Stettin»? Но это огромные деньги!

– Два процента вашему начальству и полпроцента лично вам, – отреагировал Рон.

– Так мало?! Вы издеваетесь!

– Эй, алло! А раскрытие аферы? И я не спрашиваю, сколько вы на этом наживете!

– Еще бы вы спрашивали!

– Так я же говорю, что не спрашиваю!

– Послушайте, – вмешался Желев, – это ничего, что я здесь?

– Конечно, вы здесь, – ответил Арбакир, – вы же в теме!

– Что? Я в теме?

– Да. За счет доли мистера Батчера.

– Нет! – возразил Рон, – доктору Тсветану, как эксперту, мы платим в равных долях.

– С вас две трети, с нас – треть, – сказал турок, – И я договорюсь с генералом Бадрани.

– ОК, по рукам. Когда будете договариваться, не забудьте учесть свои полпроцента в расчете доли нашей фирмы. Я думаю, генералу про эти полпроцента знать незачем.

– Это понятно, – согласился турок.

– И, – добавил меганезиец, – Я думаю, надо напомнить генералу, что международная банковская сеть лопнула. Это, как бы, надо учесть в технологии платежей.

– Это тоже понятно.

– Минутку, – снова вмешался Желев, – как это лопнула?

– Просто, все деньги куда-то пропали, – пояснил Арбакир, – Так иногда бывает.

…

30. Загадки генезиса рождественской елки.

Дата/Время: 24.12.24 года Хартии. Полдень.

Восточное Самоа. Остров Тутуила. Фагаалу

=======================================

Каторжник Харалд Ходжес, он же – Devil Harry (короче – Ди-Эйч), бывший капитан субмарины «Норфолк» флота США, ныне – условный капитан океанской контрольно-спасательной службы региона Самоа – Фиджи – Кермадек, не отводя глаз от бинокля, затянулся сигаретой, вздохнул и произнес.

– Ну, что за мудаки, долбить их в бессмертную душу ржавым форштевнем!

– Что с ними такое? – спросил стоявший за штурвалом помкэп Бэмби.

– Выгребываются на волнах, как маленькие. Блядь! Думал, дойдем до Фагаалу без приключений, нормально встретим Рождество, а тут эти, с елкой на мачте.

– С какой елкой? – вмешалась бортинженер Фрутти.

Капитан Ходжес отпустил бинокль (благо, на ремне, а ремень – на шее, никуда не денется), развел руки в стороны и растопырил пальцы.

– Вот с такой! Елка. Дерево. Знаешь?

– А-а, – Фрутти кивнула – Точно! Есть такое! Мы его даже проходили в школе по биологии. Оно растет недалеко от Северного полюса, а ветки такие, чтобы с него скатывался полярный снег. Иначе ветки сломаются на хрен. Типа, эволюция путем естественного отбора, чисто по Дарвину.

– Ди-Эйч, я не врубился, – сказал Бэмби, – как оно оказалось на мачте?

– Посмотри в бинокль, – посоветовал Ходжес.

Помкэп посмотрел в бинокль и длинно присвистнул. На огромных волнах, еще не успокоившихся после недавнего шторма, гарцевал (иначе не скажешь) небольшой модерновый парусный катамаран, в обиходе называемый «проа-техно». На ярко-лимонном парусе выделялся ядовито-зеленый рисунок елки.

– Шторм они выдержали, – заметил он, – По ходу, врубаются, где у лодки руль.

– На такой эйфории после шторма, всякие обормоты и делают оверкиль на обычной высокой волне, – сказал Ходжес, – Давай-ка подойдем поближе и вправим им мозги.

– Да, кэп, сейчас сделаем… – Бэмби привычно и уверенно двинул штурвал…

Ходжесу безумно нравился и этот катер, полученный ОКСС в конце лета, и экипаж, появившийся на базе Фагаалу вместе с катером. Собственно это был не катер, а папуасская «летающая канонерка», только слегка переоборудованная. В отличие от обычного патрульного катера-скринера «Пингвин», эта машина, во-первых, реально летала, а не только скользила в метре над водой (откуда нет никакого обзора), и, во-вторых, держалась в ходовом режиме даже при высокой волне (когда «Пингвин» пришлось бы укладывать в дрейф или, в лучшем случае, ползти узлов десять).

А что касается экипажа (состоявшего из трех человек, включая капитана), то ничего лучше этой парочки Ходжес даже представить себе не мог. Бывшие боевые пилоты-рэпторы, воевавшие в небе над тремя разными  морями, в конце лета вернувшиеся с африканской войны за верховья Нила, стали для него «своими» после первого же серьезного дела. У них была та спокойная, холодная уверенность в критических ситуациях, которая принципиально отличается от дурацкой храбрости. Такова самая главная черта хорошего профессионального солдата и хорошего спасателя.

В данный момент ситуация не была критической. Просто, досадное недоразумение в неполном часе хода до дома… В смысле – до базы Фагаалу на острове Тутуила, на Самоа… Ходжес снова навел бинокль на скачущий по волнам проа-техно и…

– Сто херов мне в жопу и якорь в глотку! Фрутти! Прицелься рупором на это корыто!

– Готово, кэп, – через три секунды ответила она.

– Так, – произнес он, взял в руку микрофон и завопил, – Эй, Стью, морская обезьяна! Хватит выделываться! Я тебя увидел! Айда за мной на базу глотать шнапс!

– Это твой приятель? – спросил Бэмби.

– Это мой помкэп с «Норфолка». Разворачиваемся к базе, и малый ход, чтобы они не отстали на своем модном корыте. У нас намечается чертовски веселое Рождество!

…

Через полтора часа оба маленьких корабля подошли к причалам КС-базы Фагаалу, в заливе Паго-Паго, похожем на контур перевернутого сапога, вырезанного в зеленом, холмистом южном берегу Тутуила. Стопа у виртуального обладателя сапога имела примерно две мили в длину. По краям ее силуэта легко разместился маленький город Паго-Паго вместе с субурбом и портом. Голенище этого сапога было как бы, смято гармошкой, и пункт Фагаалу располагался в передней части одной из складок.

Феерическая сцена встречи капитана Ходжеса с бывшим офицерским составом субмарины «Норфолк» сопровождалась минимумом слов (и то, в основном, грубых ругательств) и максимумом шлепков и тычков по разным частям встречающихся организмов. Присутствующая среди зрителей девушка лет чуть более 20, типичная урбанизированная утафоа, примерно на пятой минуте наблюдения, хмыкнула и, стремительно сорвавшись с места, ввинтилась между Ходжесом и Фрэн Лаудер.

– Хэй, Фрэн! Если ты тискаешь моего мужчину, то спроси, блин, разрешения. Я не претендую на мелочи типа «привет, как дела…», но элементарный этикет...

– Элеа Флегг! – воскликнула лейтенант Лаудер и прижала меганезийку к себе.

– Хэй, потише! Ты такая культтуристка, еще поломаешь мои нежные ребра!... Блин! Парни! Осторожнее, я ведь живая!... Не вздумайте меня подбрасывать! А-а-а!!!

Бывшие офицеры «Норфолка» все-таки подбросили ее высоко над головами, потом бережно поставили на ноги, придерживая, чтобы не упала.

– Ну, вы и жлобы! – возмущенно выдохнула Элеа, ухватившись за плечи Улкерта и Инсвика, – Что за стиль обращения с девушкой? Это в Экваториальной Гвинее так принято, или где?.. Кстати, кто придумал такую фишку с елкой на парусе?

– Так ведь Рождество, мэм, – вежливо напомнил Сэлмон Траск.

– Это старый голландский морской обычай, – добавил Рейсвил, – Когда Рождество встречают в море, то елку рисуют на парусе. Совсем без елки – непорядок.

– Ага, про это я в курсе, – сказала Элеа, – По легенде, Мари родила Кри под елкой, и праздновать без елки для католиков никак невозможно…

– Кого-кого родила? – переспросил Рейсвил.

– Кри, учителя католиков, – пояснила она, – Мари, его мама, это та девчонка ютайка, которая на католических картинках. Она жила в Юте, а там в декабре мороз и снег. Однажды в начале века, там даже проводили Зимнюю Олимпиаду. Так?

– Ютаи это туземцы вашей Юты, которых вы называете «Jew», – пояснила Фрутти.

Капитан-лейтенант Палфри недоуменно покрутил головой.

– В Юте действительно зимой снег, и там была Зимняя Олимпиада, но…

– Дай договорить, а? – перебила Элеа, – Так вот, эта Мари на девятом месяце зачем-то таким пошла по аграрной местности, а тут – упс! Началось. Какие варианты? Только садиться на корточки под елкой, где снега поменьше. Ничего, нормально родила…

– Кого? – ошеломленно спросил обер-лейтенант Траск.

– Бро, ты меня слушаешь или нет? – почти обиделась она, – Она родила Кри, учителя католиков. Потом как-то дошла до ближайшего ранчо, а дальше понятно.

– Уфф! – выдохнул обер-лейтенант, – Слушай, я сам католик, и я точно говорю:  ты путаешь. Все это было не у нас в Юте, а в Израиле...

– Включи мозг, бро, – возразила Элеа, – откуда в Израиле снег и елки?

– Ниоткуда, – согласился он.

– Вот! А на рождественских картинках у католиков всегда снег и елка.

– Хрен ты ее переубедишь, – вмешался Ходжес, – Я уже пробовал, но у нее железная логика. На картинках снег и елка, и младенец Христос на скотоводческом ранчо.

Дэмин Инсвик почесал в затылке и нерешительно спросил.

– А действительно, откуда на рождественских картинках снег и елка?

– Хрен знает, – произнес Траск, – Может, найти какого-нибудь попа? Тут есть попы?

– На Мэйн-Роад есть тэмпл христиан из Юты, – Бэмби показал рукой направление на северо-запад, – Там всегда торчит пара попов и, они любят поболтать про все такое.

– Там церковь мормонов, – уточнил Ходжес.

– Ну их на фиг, они сектанты, – ответил обер-лейтенант.

– На фиг, так на фиг, – согласилась Элеа, – По-любому, у нас дома есть елка, правда трансгенная. Для чисто-ютайской елки у нас слишком жарко. Короче, пошли уже.

– Дома это где? В тюрьме что ли? – осторожно поинтересовался Улкерт.

– Нет, – она тряхнула головой, – Мы с Харри живем в моем fare, в Туфути, отсюда 10 минут пешком. В марте был fare-sale. Я, как бы, стрельнула у папы денег и купила задешево. А в тюрьму Харри ходит по выходным, отмечаться и играть в баскетбол.

…

Елка росла в центре клумбы перед фасадом небольшого полуоткрытого 2-этажного бунгало – типичного полинезийского fare из стволов бамбука на дюралевом каркасе, установленном на ножках – совсем коротких со стороны склона холма, и высоких со стороны залива, плещущегося в сотне шагов, через дорогу, идущую вдоль берега.

Вся компания разместилась на циновках, около клумбы. Мужской контингент ВМФ Гренландии занялся дегустацией молодого вина из самоанского винограда, так что функции рассказчика легли на плечи Фрэн Лаудер.

– … В общем, 20 ноября все бумажки по Аннобону и по остальной Экваториальной Гвинее были подписаны. Ура! Правда, в глубине континентальной части до сих пор торчат оккупанты, но это уже не наша проблема. Мы бьем баклуши и ждем, когда из  Нанорталика придет эсмнец-авиатракер и два рейдовых ракетных катера. Ждали две недели. Мы со Стью учились местному стилю фридайвинга, а наши парни, гм…

– Так ведь ситуация, – вмешался Инсвик, – Мы такие красивые, а вокруг девчонки…

– Ваш фридайвиг, кстати, тоже, это… – многозначительно добавил Рейсвил.

– Ты что, подглядывал? – строго спросил Палфри.

– Не я, а местные подростки. И не только подглядывали… – Рейсвил повернулся к Ходжесу, – …Представляешь, кэп, наш гренландский департамент развития новых территорий прислал самолет с кучей дешевых коммуникаторов. Ну, для развития туземных детей. В коммуникаторе видеокамера. А подросткам интересно, как это делается у белых. Стью и Фрэн теперь восходящие порно-звезды Африки.

– Сейчас как тресну по лбу, – сердито предупредила Лаудер.

– Я-то причем? Посмотри на их блогах: «Наши любимые национальные герои».

Фрэн вздохнула и продолжила.

– ...Короче, 7-го мы вышли в море, 17-го пришли в Нанорталик, еще два дня ушло на разные церемонии, а потом отпуск. У нас уже было спланировано. Мы вылетели на суборбитальном рейсе «Meganezia Starcraft». Хорошая штука, хотя и дорогая. И 21 декабря прибыли в Паго-Паго.  А тебя-то и нет. Говорят: ушел в море, работать, и неизвестно, когда вернется, поскольку шторм, а в акватории есть критические суда. Между прочим, не такой уж и шторм. Мы скинулись, купили нормальное корыто и отправились тебя искать. В смысле, подарки же надо вручать до Рождества.

– Это хорошо, что у нас гренландские эккаунты, – добавил Улкерт, – Трансполярная платежная система работает, как часы. А у американских и европейских платежных систем такие проблемы вне своих регионов… Прямо скажем: жопа.

– Какая еще жопа? – удивился Ходжес.

– Ну, как тебе объяснить, кэп? Такая, из двух половинок и в середине дырка.

– Прикинь, – вмешалась Фрутти, – Мы рыскали по акватории, нам было не до TV.

– Харри, я тебе сейчас все объясню, – сказала Элеа, включая ноутбук, – заодно, кстати, сделаю обзор событий, чтоб потом не отвлекаться.

– Ты что, прямо вот так сходу делаешь медиа-обзоры? – удивилась Фрэн.

– Ага, – меганезийка кивнула, – Только так и надо, иначе будет не прикольно!

–

24 декабря, «Galaxy Police Flog», спец-репортаж.

–

Привет всем, кто уселся в нашу 1001-ю тележку! Я, Элеа Флегг, заняла место за штурвалом, и кто не пристегнулся, я не виновата. Будет трясти по-взрослому.

Вчера произошел банковский катаклизм. По версии Интерпола, хакеры из «Фронта освобождения острова Гренада от оккупационного режима Нуэва-Гранада» (это на юге Карибской акватории), провели мощную ALS-атаку на сервера ведущих биржевых и банковских концернов. Эффект типа «Великой ошибки 2010», когда некий сотрудник крупнейшей международной фондовой биржи что-то неправильно нажал, и котировки перекосило, а биржевые роботы, в изобилии присутствующие в брокерских системах, восприняли это, как реальный кризис (на то они и роботы) и чуть не обвалили рынок окончательно. «Великая ошибка – 2010» нарушила работу лишь одной международной торговой площадки, и лишь по одному типу финансовых суррогатов. Испорченные сегменты данных быстро восстановили, а с шальными миллиардными прибылями и убытками, возникшими в ходе этой короткой фиесты маразма, как-то разобрались.

Еще в далеком 2010, аналитики предупреждали: если подобное затронет несколько площадок, то, на фоне множества нерешенных споров вокруг блокирования сделок разными  органами контроля лояльности, будет просто беда. В смысле, возникнет глобальный спор о том, какие сегменты данных надо восстанавливать, по какому принципу и, главное, под чьим контролем. Именно это произошло после вторжения «Гренадского слона» (такое имя пресса присвоила произошедшей атаке). Крупные биржевые игроки поставил под сомнение версию Интерпола. Они заявили, что обвал данных есть спланированная акция нескольких правительств доминирующих стран, выполненная для прямого ограбления частных инвесторов.

Чтобы остановить бесконтрольные потоки финансов и необъяснимые изменения денежных сумм на электронных счетах, уже вечером 23 декабря президент США, а следом за ним, оффи-лидеры стран ЕС, БВ и ЮВА, ввели драконовские лимиты на финансовые операции. Фактически, они блокировали перевод любых безналичных активов из своих банковских и депозитных систем в системы других стран. Утро 24 декабря принесло неожиданные сюрпризы туристам-владельцам пластиковых карт банковских платежных систем. Американец в Европе, европеец в Америке, а также каждый из них в Японии, оказались неплатежеспособными на местном рынке. Пока ситуация непонятная. Оффи клянутся, что проблема будет решена очень быстро, но существуют серьезные сомнения в этом. Многие начали избавляться от фондовых и валютных активов, и скупать вещественные ценности (в первую очередь – ценные металлы, во вторую – бытовые предметы, топливо, продукты питания и алкоголь). В южной Европе начались поджоги банков. Пока единичные. Во как...

–

…