Текст книги "Сверхновые религиозные звезды"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
22. На войне никто не ошибается дважды
Дата/Время: 19.12.24 года Хартии.
Коралловое море. Австралия – Меганезия.
Средиземное море от Гибралтара до Крита.
=======================================
Молодая женщина, типичная сиднейская оззи, наградила пилота «вертушки» береговой охраны ослепительной улыбкой и спросила:
– Смитти сколько у нас времени до… Как это по-военному?
– До визуального контакта с целью, – ответил он, – около двадцати минут.
– Ясно. Спасибо! Значит, я успею надиктовать репортаж.
–
20 декабря, «WIN Television», Австралия.
Зона Торресов пролив – Коралловое море.
Подводные клады и затонувшие земли.
–
Доброе утро! В эфире Берилл Коллинз. Я вылетела с авиабазы береговой охраны Айрон-Рэйндж на северо-востоке полуострова Кэйп-Йорк, чтобы принять участие в необычном подводном исследовании, проводимом одним из экипажей меганезийского партнерства HTOPO, занимающегося, в основном, затонувшими кораблями и кладами. HTOPO – небольшая команда с атолла Тероа заявила о себе, когда их экспедиция подняла со дна около Фиджи боевое каноэ, затонувшее более трех тысяч лет назад, и подарила музею Раиатеа. Это каноэ – одно из немногих прямых доказательств древности цивилизации маори, или канаков, как говорят нези. Но, настоящую, широкую известность команда HTOPO приобрела летом прошлого года, в связи клонированием Homo erectus, очень древней расы, жившей за миллион лет до нас. Теперь Homo erectus, или менехуна, как говорят нези, снова с нами. Их пока лишь четверо, и им чуть больше года от роду, но скандал вокруг их рождения получился совсем не детский. Я не буду излагать всю эту историю, и скажу только, что родители этих малышей – в числе совладельцев HTOPO.
После осенней Манчжурской войны, экспедиция HTOPO подняла атомную субмарину-танкер «Whale Track», потопленную в ходе боев, и теперь использует этот подводный аппарат в работе с затонувшими тяжелыми кораблями. Предыдущие владельцы «Whale Track» – Антарктический газовый консорциум – оказали им поддержку. По словам топ-менеджера Десембер Крузо, АГК заинтересован в том, чтобы общественность увидела реальные возможности подводного танкера. Действительно, работы в заливе Лэйте, на месте морской битвы 1944 года, впечатляют. Поднято шесть крупных кораблей, среди которых – огромный линкор «Ямасиро». В его корпус, лежавший на дне, было закачано полста тысяч кубометров пены, чтобы обеспечить всплытие. Это оказалось возможным благодаря колоссальной грузовой емкости субмарины «Whale Track», созданной для транспортировки антарктического природного газа. Линкор был отбуксирован в порт Суригао, где ему отвели один из резервных причалов. Сразу после первичной очистки корпуса «Ямасиро», на его палубе состоялось официальное подписание нескольких знаковых контрактов между АГК и японским союзом крупнейших потребителей газа. Видимо, PR-эффект рассеял последние сомнения осторожных японских бизнесменов.
Но, вернемся к команде HTOPO. Субмарина ушла на Пелелиу, но часть команды на небольшом катамаране «Sea Shade», выполнявшем в заливе Лэйте роль мобильной плавбазы, продолжила работу. Пройдя от Филиппин на юг вдоль 150-го меридиана, западнее побережья Новой Гвинеи, до Южных Молуккских островов, «Sea Shade» обследовал с помощью сонара и нескольких дайвинг-рейдов мелководные области акватории, где за последние двести лет затонуло множество судов. Морские битвы разворачивались здесь со времен Наполеона, а последние бои произошли во время весенней Тиморской войны. О том, что обнаружила там экспедиция, мы поговорим с участниками, когда я окажусь на борту. Но на этом экспедиция не закончилась. «Sea Shade» взял курс на восток, к дому, и сейчас прошел Торресов пролив, но по дороге проведет еще одно исследование: атолл Упаикиро. 5 лет назад верхняя часть барьера Упаикиро была разрушена 8-балльным подводным землетрясением и 12-метровыми цунами. Существовавший там поселок, несколько десятков домов, полностью исчез. Уцелели лишь трое детей, которые по стечению обстоятельств, рыбачили в открытом море, на проа. Тогда им было чуть больше 10 лет. Сейчас все трое по меганезийским понятиям считаются самостоятельными подростками и участвуют в этой экспедиции. Командир экспедиции Дземе Гэнки и суперкарго Аркадио Минго пригласили меня в качестве представителя прессы, и я рассчитываю, что мне будет о чем рассказать.
–
…Довольно рослый старший тинэйджер, характерный спано-креол, стоявший на топ-мостике «Sea Shade», привычным моряцким жестом прикрыв ладонью глаза от яркого бокового солнца, посмотрел в южный сектор неба, откуда приближался вертолет «Bell-Kiowa» с раскраской береговой охраны Австралии. Потом он поправил на себе легкий фартук-комбинезон ere-stile, и повернулся к японцу лет 25, одетому в легкий светлый спортивный костюм.
– Хэй, Гэнки, двадцатка против дохлой селедки, этот кекс побоится делать лэндинг на нашу площадку. Типа, места мало.
– Я думаю, Аркадио, ты прав, – ответил японец, – Я не буду рисковать селедкой. Еще я думаю, что надо попросить наших матросов, чтобы они ушли, все-таки, с площадки.
– ОК, Гэнки. Ты – капитан. Распоряжайся.
– Ладно, – японец напрягся и прорычал, – Матросы! Покинуть вертолетную площадку!
«Матросы» по возрасту выглядели скорее юнгами. Двое мальчишек и две девчонки, младшая из которых казалась (на первый взгляд) слишком молодо даже для юнги. Но, хорошо информированный наблюдатель определил бы, что она примерно ровесница остальных, просто принадлежит к малорослой расе негритосов. На рычание капитана четверка отреагировала дисциплинированно переместившись в сторону носа и почти прижавшись к надстройке. Впрочем, один из мальчишек прокомментировал приказ.
– Зачем мы ушли площадки, кэп Гэнки? Лучше бы мы остались и ловили пассажира.
– Эланг, ты сказал «ловить»? – переспросил японец.
– Ага! Я видел Берилл Коллинз, она была в прошлом году назад на Тероа. Как бы, симпатичная девчонка, но не коммандос, и может ушибиться, когда ее выбросят из вертушки. Ну, или если она сама спрыгнет. А если поймать…
– …То ушибиться могут все, – перебил Аркадио.
– Но, – возразил второй матрос-юнга, – коммандос же ловят мешки, когда заброска.
– Окедо, – спокойно ответил суперкарго, – Ты, конечно прав. Когда и если ты станешь коммандос, то, после тренировок, сможешь ловить падающие с геликоптера мешки и девушек-репортеров. Но это тогда, а не сейчас. Такая логика биофизики, e-oe?
Прочитав эту короткую нотацию, он вынул из кармана коммуникатор и потыкал в клавиатуру, проворчав себе под нос «действительно, если она спрыгнет, то…».
Через минуту, вертолет завис над «Sea Shade», на такой высоте, что рослый человек, находясь на палубе, мог, вытянув руки вверх, дотянуться до посадочных лыж. А до открытой боковой двери было, соответственно, почти на метр выше. Явно перебор для человека, не тренированного прыгать на металлические площадки. Тот совет, который Аркадио успел вовремя дать по коммуникатору, оказался для Берилл Коллинз очень своевременным… Вылезти из кабины на посадочную лыжу, сесть держась за стойку и свесив ноги – это несложно. А дальше, когда эти ноги будут пойманы стоящим внизу помощником надо оттолкнуться так, чтобы попасть вытянутыми вперед руками ему на плечи. Тут не надо быть снайпером… Упс… Берилл успешно соскользнула по своему помощнику, и встала на палубу. Он поднял руки в баскетбольном жесте и, с трудом перекрикивая шум вращающегося ротора, заорал:
– Хабар!!!
– Лови!!! – проорал в ответ боец австралийской береговой охраны из кабины и точным движением отправил в короткий полет небольшой рюкзачок… Есть… Мяч пойман.
Дверь кабины закрылась, «вертушка» резко ушла вверх и в сторону и полетела на юго-восток, к дальней линии Великого Барьерного Рифа.
– Type-as welcome a board, – сказал Аркадио, вручая австралийке ее рюкзачок – Aloha oe maeva-i proa-faa.
– Faafe, – поблагодарила она.
– Faamo. Aita pe-a… Короче: снимай шлем и пошли пить какао.
– Шлем? – переспросила австралийка.
– У тебя на голове, – пояснила миниатюрная чернокожая девушка-подросток, как будто материализовавшаяся из воздуха.
– Черт!.. – Берилл сняла защитный пластиковый шлем и по-байкерски повесила себе на локоть, – Я так напряглась, что забыла про эту штуку. А…
– …Это Штос Упаики, – сообщил Аркадио, – А этих троих Упаики ты, говорят, знаешь.
– Знаю. Мы встречались на Тероа. Штос, а ты… По-моему, не утафоа, а…
– Я буньип, если на языке оззи, – невозмутимо сообщила та.
– Штос – буньип из клана Упаики, – добавила Тиви.
– Понятно, – австралийка кивнула, – Отлично смотритесь, ребята!
– Ты тоже классно выглядишь, – ответил Эланг, – Но давайте уже двигаться в кают-компанию. Хотару собиралась найти что-нибудь вкусное…
– …Ну, или хотя бы съедобное, – оптимистично добавил Окедо.
– А кэп Гэнки, – продолжил Эланг, – пошел на центр-мостик, и сейчас начнется набор скорости. При сорока узлах на площадке неуютно.
Огромный TV-экран на задней стенке маленькой кают-компании казался элементом остекления. Через обычное лобовое окно было видно только море и небо, а через это телевизионное окно – ландшафт в районе какого-то крупного портового города.
– Японско-японский обычай, чтобы казалось, что места больше, – пояснила Тиви.
– Правильно, – ответила молодая японка, одетая в нечто вроде ярко-пестрой пляжной накидки, – …И это очень полезно для маленького помещения.
– Типа… – сказал суперкарго, – Знакомьтесь. Кияма Хотару – Берилл Коллинз.
– Хэх… – произнес Окедо, глядя на экран и одновременно, хватая со стола огромное зеленое яблоко, – Este una culo o Canal de Suez.
– Они хотели сделать болото, – предположила Штос, – но у них не получилось.
– Они не хотели, – сказала Тиви, – но они стреляли в чужие вещи, и от этого, по закону дхармы, испортилась карма. Теперь да, полная жопа.
– Это еще не полная жопа, – возразил Эланг, разливая какао по кружкам, – а вот, когда диатомовый бетон схватится, тогда будет полная.
– TV-комментатор сказал, – сообщила Хотару, – что в середине канала не будет такой концентрации силиката, чтобы бетон схватился. Это произойдет лишь в узких местах канала и служебных водоемах по краям. Кроме того, египтяне предпринимают меры.
– Бетон вообще не схватится, – ответил Аркадио, тоже глядя на экран, – поскольку GM– диатомовая биомасса не переработана. Получится густой глиняный суп. И египетские земснаряды, чисто по арифметике не могут откачивать это быстрее, чем оно растет.
– Holy shit, – выдохнула австралийка, – а это что? Этого не было в прошлом выпуске!
Аркадио пожал плечами и сделал глоток из кружки.
– Это не просто силикатный раствор, а водоросли, которые на жаре гниют, и на гниль слетаются мухи. Прикинь: египтяне четвертый день откачивают это на берег…
– Но, черт… – Берилл Коллинз тряхнула головой, – с этим ведь можно что-то сделать?
– Ага, – подтвердил Аркадио, – Типа, нужен такой wereworm, который жрет силикаты.
– Кто-кто? – переспросила она.
– Wereworm, – повторил он, – Есть werewolf, волк-оборотень, а это червяк-оборотень.
– Ты шутишь? – неуверенно спросила австралийка.
– Там не до шуток, – ответил суперкарго и ткнул пальцем в сторону экрана, – египтяне влипли по-взрослому. Если у тебя нет вервормов нужного вида, то нельзя пускать GM-диатомитов в мелководный бассейн, куда фильтруется кремний со всех сторон.
– Давай, ты объяснишь, что такое верворм? – предложила Берилл.
– Легко, – сказал он, – Есть турбеллярии, это симпатичные яркие разноцветные морские существа, похожие на улиток, но очень шустрых и без раковины. На самом деле, это не улитки, а древнейшие плоские червяки. Среди них есть планарии, они прозрачные. Это перспективные лабораторные звери, которых за последние сто лет уже изучили вдоль и поперек. Можно на компе запрограммировать свойства, транслировать это в ген-код и вырастить вообще любого червяка, по заказу.
– Ну, про любого ты загнул, – встряла Тиви, – по ходу, слона ты так не вырастишь.
– ОК. Любого в реальных рамках. Большого или маленького, голого или панцирного, щетинистого или лапчатого, травоядного или хищного. Как-то примерно так.
Берилл Коллинз школьным жестом подняла руку и уточнила:
– Поэтому – wereworm, червяк-оборотень?
– E-oe. Так что, на атолле Бокатаонги и в других точках производства GM-диатомита,
непременно держат популяцию таких вервормов, чтобы они жрали биомассу, которая попала, куда не надо. GM-диатомитов разводят только в Меганезии. Больше нигде нет смысла добывать силикат из морской воды. Зачем, если там полно песка и глины? И, соответственно, нигде нет популяций вервормов, которые это жрут. Ситуация, ага.
– Это жутко интересно! – сказала австралийка, – Значит, проблему можно решить.
– Можно, – Аркадио кивнул, – но, нужно ли? Нашему бизнесу Суэц ни к чему.
– Черт… – произнесла она, – все это похоже на провокацию.
– Ну, – суперкарго пожал плечами, – заговор можно увидеть в любом событии…
– Свежие новости, – сказала Хотару, – я включу звук погромче.
–
19 декабря, «CNN-fortune», спец-репортаж.
Суэц и Холодная война за Средиземное море.
–
В эфире прямое включение из Порт-Фуад. В Египте ночь, но в здании администрации канала свет горит во всех окнах. Один сотрудник невесело пошутил: «раз война, значит мобилизация». Сейчас я кратко напомню, какие события предшествовали кризису.
Террористический акт 7 ноября, проведенный с применением радиоактивных отходов против пассажирских судов в Ла-Манше, предельно обострил христианско-исламские отношения в Европе. В частности, с новой силой вспыхнул старый территориальный конфликт между Грецией и Турцией вокруг островков Джардадж, расположенных на равном расстоянии от турецкого побережья и от греческих островов Айя-Мария. При встречной попытке сторон взять Джардадж под контроль, произошло вооруженное столкновение с несколькими жертвами. Такое происходит не первый и не десятый раз, однако в данном случае, правительство Греции формально объявило Турции войну, и попросило экстренной денежной помощи у правительства Евросоюза «для отражения исламской агрессии». Аналитики полагают, что конфликт вокруг Джардадж был лишь поводом для этой просьбы, а деньги экстренно требовались Афинам для решения ряда типичных внутренних греческих проблем с раздутыми социальными программами. В старые добрые времена, страны Евросоюза дали бы Греции денег, но общеевропейский кризис принудил основных доноров ЕС к экономии, и метод не сработал. Мало того, правительство Турции решило использовать эту «формальную» войну для силового решения другого старого спора с Грецией: о территориальных водах в Эгейском море.
Попав в ловушку, правительство Греции пошло ва-банк: оно продало непризнанной республике Мпулу остров Гадес в 20 милях южнее Крита. Для Транс-Экваториальной Африканской Лиги, этот остров площадью 30 квадратных километров, в 400 милях к вест-норд-вест от дельты Нила, может стать плацдармом для планируемого трафика из Индийского океана в Средиземноморье по треку Замбези – Малави – Альберта – Нил. Аналитики полагают, что этот трек создается в интересах Антарктического газового консорциума. Географически это кратчайший путь из Австралийско-Новозеландской Антарктики в Европу. Подробнее на эту тему – читайте на сайте CNN-fortune.
Но, вернемся к сделке с островом Гадес. Греции принадлежат сотни малообитаемых и необитаемых островков на востоке Средиземного моря, и правительство Греции еще с прошлого века продает их в частные руки за миллионы долларов. По слухам несколько довольно крупных островков недавно куплены подставными фирмами Чоро Ндунти, президента Шонао (страны – соседа и союзника Мпулу). Возможно, опираясь на опыт Шонао, власти Мпулу открыто купили остров Гадес, оговорив кроме продажи, еще и оборонительный союз с Грецией, очевидно, против Турции и арабских государств.
Совет государств – участников средиземноморских антитеррористических сил «Active efforts» заявил: «Присутствие военных контингентов Мпулу и Шонао в охраняемой акватории абсолютно недопустимо», и утвердил жесткие инструкции по контролю за воздушно-морским пространством. На второй день действия этих инструкций, ПВО «Active efforts» сбила над Суэцким каналом экраноплан, который принадлежал АГК, и летел через Красное море в Средиземное. Экраноплан рухнул в Большое Горькое Озеро (обширный мелководный бассейн на канале между Суэцем и Исмаилией).
АГК предъявил иски администрации канала и командованию «Active efforts» на сумму стоимости экраноплана и груза, который был заявлен как «материалы для строительных работ в акватории порта». Лишь позже выяснилось, что это была культура генетически модифицированных диатомовых микро-водорослей, производящих бетонную смесь из кремния, содержащегося в окружающей воде. Эти существа в благоприятных условиях делятся каждые полчаса. За световой день их масса может увеличиться в миллион раз. Корабли, движущиеся в обе стороны через Большое Горькое Озеро, разносили микро-водоросли по всему 160-километровому каналу, и признаки опасного зарастания были замечены в разных точках уже через двое суток. Еще сутки ушли на выяснение причин (сначала эксперты предположили, что это «красный прилив» – взрывной рост обычных микроорганизмов, и правда стала известна лишь после биохимических тестов). Вчера ситуация стала катастрофической. Движение судов по каналу прекращено из-за угрозы аварий на заросших участках. Я напомню: через Суэцкий канал проходит 8 процентов международного морского грузооборота, и до 20 процентов оборота нефтепродуктов.
Теперь последние новости. США, Канада, Испания и Португалия заявили о выходе из «Active efforts». Еще раньше вышли восточные европейцы и Израиль. Из неисламских участников остались лишь Британия и Германия. Напомним: патрули «Active efforts» созданы после 11 сентября 2001. Италия и Франция не участвовали с самого начала. Египет тоже не участвовал, но до сегодняшнего дня разрешал патрулям использование своих портов и аэродромов. Теперь разрешение аннулировано. По итогам дня, можно констатировать, что «Active efforts» получили тяжелый удар. Временный председатель Совета, адмирал Гаффердот начал экстренные структурные перестановки, и сообщил репортерам следующее: «Гидроавиация Мпулу и Шонао перебрасывается на разлив Овивуду в Южном Судане и, уже через несколько часов, может атаковать объекты в Средиземном море». Адмирал не уточнил, каким именно объектам грозит опасность.
–
…
Это же время. Средиземное море. Островок Антикитера, площадь: 20 квадратных километров, расположение: в 20 милях к северо-западу от Крита.
Над портом Потамос поднималась луна. Огромная, желтоватая, с темными пятнами, похожая на античное бронзовое блюдо, вроде тех, которые порой выкапывают здесь удачливые археологи. Лунный свет четко очертил линию зазубренных гор, которые, наподобие подковы окаймляют спокойную гавань с маленьким поселком на десяток домиков, не считая коттеджей для сдачи туристам… Этот, последний пункт недавно утратил актуальность. Фирма «Tamagochi Traval» с Хоккайдо купила Антикитеру, и предложила полусотне жителей или компенсацию, или работу в фирме. Теперь греки прикидывали: то ли взять компенсацию и переехать на Крит, или на Китиру, или на Полуостров, то ли поработать на японцев за хорошие деньги и социальный пакет.
Японцев на Антикитеру пока приехало трое. Менеджеры. Два парня: Наигами Тору (постарше) и Суво Рага (помоложе), и девушка: Чидзу Имари. Эти японцы привезли рабочих-строителей из Черной Африки, кажется, из Камеруна: веселую, шумную и общительную команду крепких парней и девушек. В светлое время суток команда планомерно монтировала в соседней пустой бухте в километре справа (с востока) от маленького старого порта модерновый плавучий римейк пирамиды майя, состоящий из пенобетона (в плавучем фундаменте) и стекла, алюминия и пластика (в остальной части). Работа шла стремительно: строительная техника была продвинутая, а «пирамида майя» – модульная. Модули с габаритами трехэтажного дома выгружались с корабля огромных размеров, бросившего якорь на внешнем рейде островка. Антикитерцы (от природы не склонные напрягаться) удивлялись: как этим камерунцам хватает энергии после такой работы куролесить до полуночи? Очень здоровые ребята, ну просто кони…
Ночь была ясная, но прохладная (градусов 13). Обычная декабрьская погода для этой местности. Японцы и камерунцы собрались в рыбной таверне неподалеку от причалов старого порта. Первые спокойно пили кофе с маленькими пирожными и общались, а вторые, по обыкновению, куролесили. На пляски для такой команды места в зале не хватало, и они периодически вываливались на открытый воздух, оглашая окрестности грохотом тамтамов и дикими воплями. Вроде бы, погода греческого мертвого сезона должна была охладить темперамент выходцев с Экватора, а вот нет (еще раз): Очень здоровые ребята, ну просто кони… Нестор Вангелис, совладелец таверны, не сдержав сегодня своего удивления, поделился этим парадоксом с японцами.
Наигами Тору улыбнулся, покивал головой, и выдал дежурную шутку.
– Хо! Хо! Негры, почему вы не работаете!? Солнце еще высоко!
– Но, маса, это не Солнце, это Луна! – отреагировал бригадир Кел-Ке, обосновавшийся около стойки со стаканом легкого молодого вина пополам с виноградным соком.
– А это никого не волнует, понял? – торжественно сообщил ему Суво Рага.
– Ой! – Кел-Ке поставил стакан и схватился за голову, – О, Лумумба, надежда Африки! Почему ты оставил свой народ!?
– Лумумба! – воскликнул звеньевой Ндада, хлопнув ладонью по темному дереву стола.
– Лу-мум-ба! Вернись! Лу-мум-ба! Вернись! Лу-мум-ба! – хором завопили строители и, приплясывая на ходу, двинулись на воздух, чтобы там устроить пляски по-взрослому.
– Настоящие, монстры, – с ноткой восторга констатировал Нестор, – где вы их нашли?
– Их нашел сам господин Одунами Котсуери, – со значением, ответила Чидзу Имари.
– А-а, – произнес совладелец таверны, – Тогда понятно…
Нестор, как и другие антикитерцы, искренне верил, что в далеком городе Саппоро на Хоккайдо существует уважаемый господин Одунами Котсуери, крупный бизнесмен, мультимиллионер и владелец фирмы «Tamagochi Travel». Не верить в это не было ни малейших оснований. Сертификат фирмы зарегистрирован, и можно даже почитать перевод-апостиль, составленный греческим нотариусом. Сделка продажи острова, по греческим законам совершена в Афинах и зарегистрирована в департаменте природных ресурсов префектуры Пирей. У японских менеджеров – бизнес-визы, а у африканских гастарбайтеров – рабочие визы департамента трудовых ресурсов. Фирма строит здесь ультрасовременный отель и (важное обстоятельство!) платит хорошие деньги. Правда, название фирмы какое-то странное, и Нестор как раз решил спросить об этом.
– Скажите, Тору-сан, если не секрет, почему «Тамагочи»?
– Сильный брэнд, – ответил японец, – Броский, гуманный и трогательный. То, что надо!
– Но, – возразил грек, – тамагочи, это ведь такая смешная электронная игрушка.
– Хай-хай! – вмешалась Имари и захлопала в ладоши, – Даже на греческом острове, на другой стороне Земного шара знают, что такое тамагочи. Правильный выбор господина Одунами Котсуери. У людей возникают позитивные эмоции, и они берут наши туры.
– А вас не привлекут к суду за чужой товарный знак? – засомневался Нестор.
– Адвокаты, друг Нестор! – объявил Рага, надкусывая пирожное, – Адвокаты это великая разбойная сила. Они доказали, что слово «тамагочи» стало нарицательным. Это уже не марка, а, как написал наш юрист «узуальная лексическая функция». А в юстиции такой порядок, что эти узуальные штуки не могут быть эксклюзивными. Например, если вы назовете таверну «Юпитер», то суд ни за что не признает за вами собственность на это слово, потому что оно, независимо от вас, используется кучей людей.
– Ваш юрист головастый парень, – заметил грек, – А если вы успеете открыть отель к сезону, то мы все можем нажить хороших денег, и вообще будет весело.
– Мы должны успеть, друг Нестор. Я думаю, за это надо выпить по унции водки.
– Верно! – поддержал грек, – только бы чертова война не помешала нашему туризму!
– Не помешает, – уверенно ответил Наигами Тору, – как сказал один ваш головастый парень по имени Ламах…
– …Тот, который древний полководец? – уточнил Нестор.
– Да, – японец кивнул, – так вот, он сказал: «На войне никто не ошибается дважды».
– Э-э, – задумчиво протянул грек, – А на этой войне кто-то уже ошибся?
– Хай, – лаконично ответила Имари.
…
Одновременно с этим, в западной акватории у Гибралтарского пролива.
Поэтеоуа Тотакиа, в роли 1-го пилота вел предельно загруженный гигантский блин-бублик «Hippo-Bat» с той легкостью, которая отличает не просто профессионалов, а людей, которым на роду написано иметь дело с летательными аппаратами. 2-й пилот Мкаси, молодая банту, мичман специального авиаотряда ВВМФ Мпулу, смотрела на командира корабля с восторгом и маленькой долей зависти.
– Ты так тоже научишься, – между делом сообщил он, – у тебя потенциал, ага!
– Я, конечно, научусь, – без тени сомнения ответила она, – но пока не очень умею, уф.
– У тебя нормально получается, просто ты немного устала и поэтому напрягаешься.
– Я немного устала, да, но это ничего.
– После Гибралтара тебя сменит Тунг-Лим, – сказал Поэтеоуа, – Ты выпьешь какао, и поспишь до самого пункта «S-1». А там дальше такие красивые острова, обалдеть…
В клипсе-динамике на левом ухе 1-го пилота раздался голос.
– Морской патруль «Active efforts» вызывает тяжелый борт класса «дисковое крыло», идущий на малой высоте по оси Гибралтарского пролива с запада. Отзовитесь!
– Борт «дисковое крыло» отозвался, – сказал Поэтеоуа, и сделал знак Мкаси.
– Откуда, куда, с какой целью, и с каким грузом идете? – последовал вопрос патруля.
– Я над нейтральными водами, если вы заметили.
Мкаси, тем временем, быстро напечатала на терминале-коммуникаторе:
= Облако – Олерону. Проблема. Патруль A-E.
> Олерон – Облаку. Кто? (Появилась фраза на терминале).
Обмен в эфире.
– Дисковое крыло! Немедленно сообщите данные о себе! – потребовал патрульный.
– Сначала представьтесь, – ответил 1-й пилот.
– Представляюсь: геликоптер «Sea King» с эсминца «Гессен», Германия. Я выполняю патрулирование, имею полномочия по опросу и принуждению к посадке.
– И кто вас на такое уполномочил в нейтральных водах? Король селедок?
– Дисковое крыло! Прекратите препирательство, иначе я применю оружие.
– Что? Против гражданского авиатранспорта в нейтральной зоне? Я не понял.
Обмен на терминале-коммуникаторе:
= Облако – Олерону. Юла с Гессен ФРГ. Опрос принуждение.
> Олерон – Облаку. Понял. Решу проблему через 3 мин.
= Облако – Олерону. Он угрожает.
> Олерон – Облаку. Он не выстрелит.
= Облако – Олерону. Мы не в шапито. Немедленно поддержите нас.
Обмен в эфире.
– Дисковое крыло! Я даю вам десять секунд, потом открою огонь. У меня есть приказ пресекать неопознанные транспорты, подозрительные на контрабанду оружия.
– Гессен-Си-Кинг, вы занимаетесь пиратством. Грузовладелец заявит претензию.
– Пять секунд, Дисковое крыло. Вы на маркере боевого радара моего оружия.
– Гессен-Си-Кинг, я подчиняюсь вооруженной угрозе и жду указаний. Куда мне идти? Какой аэродром для посадки? Учтите, у меня опасный радиоактивный груз.
– Дисковое крыло! Какой конкретно у вас груз?
– Секретный. Я сообщу только лично вашему офицеру на земле. Жду указаний.
– ОК. Дело ваше. Слушайте указание. Через двадцать миль после пролива ложитесь в циркуляцию левым поворотом. А я запрошу инструкции у штаба «Active efforts».
– Гессен-Си-Кинг, я понял вас. Двадцать миль за проливом левая циркуляция.
Обмен на терминале-коммуникаторе:
= Облако – Олерону. Нас остановили. Вы работаете или нет?
> Олерон – Облаку. Не волнуйтесь, все ОК.
Обмен в эфире (появляется новый голос).
– Береговая охраны Франции вызывает эсминец «Гессен», ФРГ.
– Гессен на связи.
– Гессен, ваш геликоптер угрожает воздушному перевозчику департамента обороны Франции. Вы должны немедленно отозвать геликоптер. Как поняли?
– Это Гессен. Мы задерживаем неопознанный грузовой борт в рамках…
– Гессен, вы на прицеле системы «Mistral». Или вы подчинитесь, или я открою огонь.
– Это Гессен, сообщите данные по грузовому борту, и мы его пропустим.
– Это береговая охрана. У меня приказ: пресечь ваши агрессивные действия. Если я не услышу сейчас отмены задания вашему геликоптеру, то стреляю. Это все.
– Так… Джунгли – ястребу два. Задание отменено. Возвращайтесь. Как поняли?
– Это ястреб два, понял вас, Джунгли. Возвращаюсь.
…
Через 4 часа. Юг острова Корсика, Порто Вессио.
…Огромный блин-бублик лежал на воде в миле от мыса Калароса и в пяти милях от терминалов расположенных в глубине бухты. Два французских флотских офицера с биноклями-ноктовизорами, устроились на площадке башни терминала ВМС.
– Ку-ку, – произнес один из них, в форме капитана 1-го ранга, – Теперь это называется «сбрасывать балласт». Паскаль, ты знаешь, что это такое?
– Я полагаю, шеф, – ответил второй офицер «на звездочку ниже», – это тримараны для регаты в классе «Formula-90». В смысле, длиной 90 футов по ватерлинии.
– Почти так, – произнес первый, – Это моторные яхты на базе 90-футового спортивного тримарана. Но вот эти – не для регаты, и стоят намного дешевле. Модная штука среди мафиози, которые еще не наворовали на мега-яхту, но уже хотят выглядеть круто, как старшие мафиози, их крестные папы – мультимиллионеры. Так вот, младшие мафиози берут мега-тримаран в десять раз дешевле, чем мега-яхту и пускают пыль в глаза.
Второй офицер пригляделся к «мега-яхтам для младших мафиози» – последняя из них, восьмая по счету, только что выкатилась на воду из огромного трюма «Hippo-Bat».
– Шеф, я бы сказал: это должно стоить не в десять, а в сто раз дешевле, чем мега-яхта.
– Ты чертовски прав, Паскаль. Если по-честному, то в сто, или в двести. Но, если по-честному, то мега-яхты стоят на порядок меньше цены, за которую продаются в VIP-клубах. Это как бутик. VIP-лейбл делает тряпку VIP-тряпкой, и она продается за VIP-деньги. Но, кое-какие бизнесмены догадались клеить VIP-лейбл на обычные дешевые тряпки. Так же и с мега-яхтами и мега-тримаранами. Вот, на этих лейбл «Gulf-Golf».
– Контрафактный лейбл, да, шеф?
– Ну, конечно, Паскаль. Зачем иначе тащить это через полпланеты таким способом и устраивать скандал с тупым бошем из патруля «Active efforts»?
– Не знаю, шеф. Если на счет скандала, то, по-моему, боши и быки обнаглели. Что они делают в Средиземном море? У них тут ни одного берега!
– У быков есть клочок земли на Кипре и скала Гибралтар, – заметил первый офицер.
– Да… – проворчал Паскаль, – зашлифовать бы эту скалу бомбами под уровень моря.
