Текст книги "Сверхновые религиозные звезды"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

– Ленивые, – проворчал Ндунти, – вечно найдут, кто за них что-нибудь сделает. Будто доктору Тсветану и его фрау больше нечего делать в море, кроме как ловить мячик.

– Ты меня звал, да! – объявила Ромсо, уже успевшая подойти.

– У! – подтвердил генерал, – Возьми свой блокнот и запиши: альтернативная история.

– Какая история? – переспросила девушка, мгновенно вдергивая плоский компьютер – палмтоп из кармана своего рюкзачка, лежащего на песке  рядом с одеждой.

– Ромсо! Вытряси воду из ушей. Альтернативная, вот какая!

– Уа-уа… – протянула она, – Я записала название. Что про это записать дальше?

Со стороны кампуса, по берегу в их сторону двигались четыре фигуры. Двое рослых молодых мужчин англосаксов. Чернокожая девушка, похожая на Ромсо, тоже банту и примерно ровесница, но не так крепко сложенная. И последний: худой чернокожий мальчишка – тинэйджер (эксперт бы узнал в нем туземца зоны Африканского рога).

– Ромсо! – крикнула девушка, – Твой шеф даже на пляже впрягает тебя в работу! Ой!

– Ты ничего не понимаешь, Мбиби, – отреагировала референт генерала, – Все великие политики древности думали умные мысли у моря на свежем воздухе. Морской воздух содержит йод, и если его прокачивать через мозги, то мысли ускоряются. Химия, да!

– Fuck the heaven… – выдохнула Мбиби, пораженная этой научной истиной, и от очень сильного удивления, детским жестом прикусила зубами указательный палец.

– Сейчас, – сообщил старший из англосаксов, – я попробую произнести официальное приветствие. Мистер Асен Лотов, мистер Чоро Ндунти, я рад вашему визиту в кампус Политехнического Центра Морских Ресурсов  Сот-Агалега. Спасибо за внимание.

– Что ты сказал, Доннар? – изумился второй англосакс, – Это Чоро Ндунти?!

– Ха-ха! – генерал-президент открыто и обаятельно улыбнулся, и хлопнул ладонью по колену, – Этот парень думал: у меня копыта, рога и хвост, как у европейского черта.

– Я так не думал, мистер Ндунти. Просто… Ну… Ладно, проехали. Меня зовут Калеб Роллинг, я из Австралии. А юнгу зовут Мустафа, он из Сомали… Мустафа, что ты испугался? Здесь цивилизованная страна.

Чернокожий тинэйджер, кажется, испытывал сильное желание спрятаться за спиной у австралийского яхтсмена, и с трудом сдерживался, чтобы этого не сделать.

– По-моему, Чоро, – заметил Лотов, – у тебя в Сомали сложная репутация.

– У меня простая репутация, Асен, – ответил лидер Шонао, – и у этого парня, Калеба, моряка-оззи, тоже простая репутация. Он смелый и сильный человек. Да! Мустафа, ты хочешь быть таким же смелым, как твой друг Калеб?

– А откуда вы про меня знаете, мистер Ндунти? – поинтересовался Роллинг.

– У! Калеб, называй меня просто Чоро. А про тебя говорили нези, морские коммандос, когда пили какао рано утром в таверне, перед тем, как лететь к себе на Глориоз-Лийс. Такие люди попусту говорить не будут… – генерал сделал паузу и перевел взгляд на сомалийского юнгу, – Тебе повезло, Мустафа, что у тебя такой друг. Ты тоже смелый парень, иначе бы ты побежал отсюда, только пятки бы сверкали. Ты смелый, да! И я спросил тебя: ты хочешь быть еще смелее? Таким же смелым, как твой друг Калеб?

Чернокожий тинэйджер нерешительно переступил с ноги на ногу и пробурчал:

– А если я хочу, тогда что?

– Тогда, – медленно произнес Ндунти, – переступи сейчас через свой страх. Подойди и дотронься до меня. Очень мало людей в Пунте, которые не испугались бы это сделать.

– А со мной ничего не случиться? – с сомнением в голосе спросил сомалиец.

– Мустафа, что ты, как маленький? – укоризненно сказал Калеб, – Ну, что такого может случиться, если ты просто дотронешься до человека? Не важно, до какого человека.

– Эх… – юный сомалиец тяжело вздохнул, потом решительно сделал несколько шагов, оказался рядом с генералом-президентом, протянул вперед руку, и коснулся черного мокрого плеча… Потом отдернул руку и посмотрел на свои пальцы.

– Рука не загорелись, нет? – слегка насмешливо спросил лидер Шонао.

– Эх, – снова вздохнул подросток.

– Садись, поболтаем, – Ндунти быстрым движением положил тяжелую ладонь на шею Мустафе и, без видимого усилия усадил его рядом с собой, – Я люблю иметь дело со смелыми парнями, вроде тебя. А дел у меня много. Ты понимаешь?

Раздался хлопок, похожий на выстрел… На самом деле, деле, просто Тсветан Желев волейбольной подачей отправил спасенный из моря мячик на поле… Но юнга, нервы сейчас были на пределе, ощутимо вздрогнул.

– Никогда не дергайся, если выстрел, – поучительно произнес Ндунти, – если ты уже услышал выстрел, значит стрелок в тебя не попал. А если ты дернешься, то он тебя разглядит лучше, и влепит в тебя пулю. Это научный подход, да.

– Чоро, – вмешался Калеб, – какие дела ты хочешь обсуждать с этим парнем?

– О! – Ндунти выпучил глаза и любимым жестом показал пальцем в небо, – Хороший вопрос. Садись тоже сюда, Калеб, и мы обсудим вопрос, как Мустафе лучше выбрать образование. Этот важный вопрос, лучше решать с тобой.

– Образование? – удивился австралийский яхтсмен.

– Да. Разве в твоей стране молодым парням не дают образование?

– Что? Как это не дают? У нас в Австралии уже введено всеобщее образование уровня бакалавра! Это я тебе просто для информации говорю.

– Я в своей стране тоже хочу так сделать, – сообщил президент.

Тем временем, Доннар Данбар повернулся к вышедшим из воды Желеву и Эппл Лек.

– Amigos, я хочу вас познакомить с доктором Асеном Лотовым из Софии.

– Доброе утро, Асен, – Эппл протянула руку, – Мы вчера говорили по видео, верно?

– Доннар просто соблюдает ритуал, – пояснил Тсветан Желев, тоже пожимая руку техническому директору «Aero-DAR», – как долетели, Асен?

– Спасибо, хорошо. Познавательно. Хотя, немного экстремально.

– На пирсе, – сообщила Эппл, – есть кафе автомат. Там симпатично.

– Там некоторый перебор с роботизацией, – уточнил Данбар, – но кофе отличный.

– Еще пара чашечек кофе мне не помешает, – согласился Лотов.

…

Первую чашечку кофе, выставленную кафе-комбайном непосредственно на столик (роботизированный сервис)  болгарский авиатор проглотил почти залпом, и…

– Ого! Я не думал, что автомат может сварить нечто настолько крепкое!

– Вы же поставили концентрацию на максимум, – заметил Данбар, показав пальцем на табличку установок, тускло светящуюся на столе (поверхность которого играла роль пользовательского терминала с сенсорным экраном).

– Да, я поставил максимум, потому что офисные кофе-автоматы, если их ставить не на максимум, варят какую-то болтушку вроде подкрашенной воды.

– Но здесь не Европа, – Данбар подмигнул, – здесь все по-честному, и кофе тоже.

– Знали бы вы, что сейчас творится в Европе, – произнес Лотов, – какая-то совершенно иррациональная паника. Когда я сообщил, что лечу из Софии в Афины, а оттуда через Конго на юг маврикийского архипелага… Слышали бы вы, какая была реакция!

– Вам сказали, что это эпатажный метод самоубийства? – предположил Желев.

– Нет, было сказано менее стильно: «Асен, ты просто спятил!». Но, бывают настолько интересные темы, что можно рискнуть. В смысле, я полагал, что рискую, когда ехал в Фокеа. Это южный край Аттики, полста километров из Афинского аэропорта. Но, как оказалось, слухи о боевых действиях… Гм… Сильно преувеличены. В Фокеа все было спокойно… Точнее, там было весьма шумно для такого маленького городка, но мирно. Занятный факт: к конголезцам и японцам там уже успели привыкнуть.

– К японцам? – удивилась Эппл Лек.

– Это условность, – пояснил болгарин, – Турфирма «Tamagochi Traval», купившая остров Антикитера, номинально-японская, с Хоккайдо. Я думаю, что реальный хозяин – мистер Ндунти, хотя, возможно, я ошибаюсь. Так или иначе, всех выходцев из ЮВА, которые работают в этой компании, греки называют японцами. Вас, Эппл, там бы тоже назвали японкой, хотя вы, вероятно, из континентального Индокитая.

– Я таиландка по рождению, – сообщила она.

Асен Лотов улыбнулся и пояснил.

– Для грека различие между японцем и таиландцем примерно как для японца различие между болгарином и французом. Пилот, который вез меня на экраноплане из Фокеа на Антикитеру, был, кажется, корейцем, но музыка в кабине играла полинезийская. То ли глобализация крепчает, то ли… Не важно. Кстати, этот пилот привез в Фокеа не менее сотни бочек моторного топлива и продал оптом прямо на причале, а потом, по дороге, рассказывал, что африканское топливо впятеро дешевле, чем аналогичное на легальном европейском рынке. Я сразу вспомнил американский сухой закон и бутлегеров… Это, впрочем, тоже не важно. Самое интересное – дальше. Отель и кемпинг на Антикитере похожи, скорее, на фантастическую факторию инопланетян из голливудского фильма. Нечто подобное я видел в Китае, в Гуанчжоу на экспозиции «XXI-future», но здесь это существовало не как реклама будущего, а как функциональный объект. Я затрудняюсь сказать гражданский это объект, или военный, скорее всего – и то, и другое. Жаль, я не успел погулять там. Мы вылетели на Бурул через четверть часа.

– Бурул, это где? – спросил Желев.

– Это зеленый островок в дельте Нила. Как я понял, мистер Ндунти арендовал Бурул у египтян под транзитный пункт. От Антикитеры это около тысячи километров на юго-восток, через Крит. Кстати, по дороге я видел тот самый островок Гадес, там, как мне показалось, строится что-то серьезное. Тяжелые грузовые экранопланы летят туда из Африки, как караван верблюдов… Такое африканское сравнение. И все спокойно, как будто никакой войны нет. Правда, мы летели на военной машине, сильно продвинутой реплике американского истребителя «Mustang P-51» 1940 года, но формально это был экспозиционный объект «Мировой лиги историко-технических реконструкций». Есть, оказывается, такая организация. Я подозреваю, что она специально создана, чтобы не ставить египтян в неудобное положение из-за транзита военной техники над Нилом. С Бурула до озера Ниаса, и далее – досюда мы тоже летели на экспозиционном объекте.

Болгарский авиатор показал ладонью на пришвартованный около пирса 40-метровый треугольник – летающее крыло «America Bomber Ho-XVIII».

– Египтяне верят в эту историческую экспозицию? – полюбопытствовала Эппл Лек.

– Вряд ли, – ответил Лотов, – Но они делают вид, что верят. Видимо, им так удобнее. Продолжая тему исторических реконструкций: Я бы очень хотел узнать подробнее о проекте, из-за которого меня пригласили сюда. Скажите, видеоклип с «Laz-14», это натурная съемка, или просто очень качественная компьютерная 4D-графика?

– Первое, – улыбаясь, ответил Доннар Данбар.

– Значит, некто построил летающий прототип этой машины и… Что дальше?

– Дальше… – Данбар улыбнулся еще шире, – многое зависит от вас, Асен. Из всех, кто собрался за этим столом, вы лучше всех разбираетесь в авиационном инжиниринге и, насколько я знаю, вы занимались развитием идей доктора Лазарова.

– Так-так… – Лотов задумчиво потыкал пальцем в сенсорный экран и получил вторую чашечку кофе, – Давайте разберемся: чего бы вы хотели от этой машины?

– Во-первых, – вмешался Желев, – разумеется, вашу компетентную оценку. Замечания. Предложения. Во-вторых, есть совершенно неожиданная идея по поводу двигателя.

– Я надеюсь, – осторожно произнес Лотов, – эта идея не опирается на антигравитацию, ведьмину ступу, или что-нибудь в том же роде?

Тсветан Желев сделал решительный отрицающий жест.

– Ничего подобного. Двигатель вполне в рамках современной физики. Только топливо несколько необычное. Эксимерный псевдо-металлический водород.

– Вот, адское дело, – Лотов задумчиво покачал головой, – Возможно, вы назовете меня  ретроградом, но я с недоверием отношусь даже к двигателям на сжиженном водороде. Страшная штука, на мой взгляд, что бы там не говорили энтузиасты из «BMW» и еще некоторых фирм. Автомобиль с баком жидкого водорода – это бомба на трассе. Я не представляю себе свойств металлического водорода, я знаю о нем мельком, из статей, прочитанных по диагонали, но мне представляется, что это не менее опасно.

– Риск, – весело сказал Данбар, – не всегда так высок, как кажется. Только что вы нам рассказывали о реакции некоторых людей на вашу идею лететь сюда.

– Эк, вы меня поддели, – проворчал Лотов, – Но, в аналогиях, как известно, всегда есть немалая доля лукавства, так что давайте подойдем к вашей идее более конкретно. Вы хотите реализовать эту экзотику? Что ж, вы выбрали именно ту машину, на которой подобные фокусы относительно… Подчеркиваю: относительно… Безопасны. Доктор Лазаров предполагал, что вояки будут грубо экспериментировать с двигателями, и он предусмотрел компоновочную особенность, позволяющую поставить контейнерный двигатель. Вам, Доннар, с вашим весьма экстремальным увлечением любительскими пилотируемыми авиа-торпедами, должно быть хорошо известно, что это значит.

Данбар утвердительно кивнул и сделал жест, как будто роняя невидимый предмет.

– Можно поставить в слот в брюхе фюзеляжа тот или иной блок из топливного бака и двигателя. А если этот блок начнет шутить шутки, то можно аварийно сбросить его в полете, и спокойно выполнить лэндинг в режиме планера – ЛТХ это позволяют.

– Совершенно верно, – Лотов кивнул, – Вопрос в том, успеете ли вы это сделать. Ведь водород, это не керосин. Стоит вам зазеваться, и… Не будем о грустном.

– Док Асен, я уже больше года летаю на жидком водороде!

– Это не аргумент, Доннар. Я читал в журнале про молодого человека, вашего земляка, серфера, который, с помощью лассо, катался на белых акулах.

– Но, док Асен, это совсем другой случай!

– Посмотрите, – вмешалась Эппл Лек, – еще один экспозиционный объект летит! Точно такой же, как вот этот. Только раскраска другая. Аквамариновая, а не зеленые.

– Cool! – воскликнул Данбар, – Они очень вовремя!

– Кто это летит? – поинтересовался Лотов, наблюдая, как еще один «America Bomber» заходит на лэндинг в направлении планерно-лодочного причала.

– О! Это такие ребята…

…

С точки зрения Мустафы, действия прибывших на аквамариновом летающем крыле, выглядели более, чем странно. Эти трое – атлетически сложенный, примерно 30-летний мужчина, англо-креол, несколько более молодая женщина той же расы, и примерно 20-летняя очень стройная африканка банту – начали рычать, пихаться и обниматься с той компанией, которая расположилась на песке пляжа. Потом Мустафа уловил некоторую систему: креолка обнималась с Калебом, а креол и банту – с Ндунти, Ромсо и Мбиби.

Минуты три они сбросили избыток эмоций и прибывшая банту обратила внимание на Мустафу.

– Хэй, Чоро, что это за симпатичный мальчик? Еще один твой сын, а?

– Нет, Пума. Этот парень был в морском отряде Пунтленда.

– Типа, пират-юнга? – уточнил креол.

– Я не пират! – возмутился Мустафа, – Я из береговой охраны! Просто, я оттуда ушел, потому что в Пунтланде плохое правительство, совсем глупые дураки. Вот так.

– Правильный ответ, да! – произнес Ндунти, похлопал молодого сомалийца по плечу и повернулся к креолу, – смотри Рон, у этого парня хорошее понимание политики.

– Ты научил? – слегка иронично поинтересовался тот.

– Я. Должен кто-то учить молодых отвечать точно.

– Да, – Пума, кивнула, – Теперь Пунтленд исчез, и проверить никто не может.

– Как исчез? – удивленно спросил юнга-сомалиец.

– Люди умерли или убежали, никого нет, – пояснила она, – международная операция.

– Я слышала, – встряла Ромсо, – что итальянский экспедиционный корпус там завяз.

Рон Батчер едва заметно качнул головой.

– Твоя info устарела. В Путленде применено спецсредство «Тибет», и это решило дело.

– Что? – воскликнула Мбиби, – Итальянцы применили «Тибет»? Они охерели!

– Неизвестно, кто применил, – поправила Пума, – Как бы, оно само применилось, да.

– Что значит: «спецсредство Тибет»? – спросила Берилл Коллинз.

– Такой код, – проворчал Ндунти, – Слово, чтобы как-то называть этот яд.

Возникла длинная пауза. Потом Мбиби потрепала сомалийца по затылку.

– Ты везунчик. Считай: дважды подряд заново родился.

– Дважды? – переспросила Пума.

– Да. Про один раз ты сама сказала, а второй, это когда морские коммандос с Лийс зачистили экипаж их бота. Вот этот парень, оззи, Калеб Роллинг, закрыл Мустафу широким пузом.

– Это правда? – спросила Берилл Коллинз.

– Ну, – ответил Калеб, – иначе не получалось. Коммандос там в начале не разбирались, просто, отстреливали весь экипаж, и никого не слушали. Вот и пришлось пузом.

– Ты чертовски рисковал, – тихо сказала она.

– Ну… – он пожал плечами, – Я, вообще-то верю, что нези в оззи не стреляют. Короче: обошлось, и ладно. Теперь уж как-нибудь разберемся.

– Не как-нибудь, – строго поправил Ндунти, – а как надо. Скажи, Мустафа, ты хочешь ходить в море на настоящем боевом корабле?

– А за кого воевать? – настороженно спросил тот.

– За правду и за Черную Африку, – спокойно ответил лидер Шонао.

Сомалиец кивнул (видимо, удовлетворенный этим ответом), и задал второй вопрос:

– А какой корабль?

– Там хорошие корабли. Сверхлегкие ракетные фрегаты серии «Itanga», из Рангироа.

– Хэй, Чоро, – удивился Рон, – ты берешь парня в морской колледж Канзо-бис?

– Если парень согласится, – уточнил Ндунти.

– А где это, Кензо-бис? – осторожно поинтересовался Мустафа.

– Это островок в Коморах, чуть южнее французского Мохели. Там Францию видно без бинокля, а в бинокль можно даже рассмотреть французских девчонок на набережной!

– Ха-о-ха! – обрадовался сомалиец, – А можно посмотреть корабль?

– Можно. Эй-эй! Ромсо, покажи мальчишке тот реальный ролик маневров «Itanga».

– Чоро, можно с тобой переговорить в сторонке? – негромко спросил Калеб.

– Можно, – Ндунти встал, стряхнул прилипший песок и подошел к австралийцам.

– Чоро, – полушепотом сказал яхтсмен, – у него в вашем колледже будут проблемы.

– Из-за религии, – добавила Берилл, – он ведь, наверное, мусульманин.

– Мусульмане, это непонятно что, – многозначительно произнес Ндунти и, медленно повернув голову, спросил, – Эй-эй, Мустафа, кто ты по религии?

– Я асвади, – гордо и четко произнес юнга.

– У меня на Реюньоне есть друг, моряк-француз, тоже асвади, – сообщила Мбиби.

– Чоро, ты и это успел объяснить парню? – слегка удивленно спросил Рон.

– Я все, что надо, успел объяснить, да! – невозмутимо ответил генерал-президент.

…

Асен Лотов залпом допил оставшиеся полчашечки кофе и задумчиво произнес.

– Однако…

– Малобюджетная реплика, – констатировал Данбар.

– По-моему, красиво, – высказала свое мнение Эппл Лек.

– Я слабо разбираюсь в самолетах, – сказал Желев, – но, по-моему, все нормально.

– Да, док Тсветан, – подтвердил Данбар, глядя на 8-метровый самолетик, который «футболисты» только что выкатили из грузового отсека летающего крыла, – это совершенно нормальная машина. Планер сделан в точности по схеме «Laz-14».

– В общих чертах, – уточнил Лотов, – Как макет. А, по смыслу, это слишком похоже на стеклопластиковую игрушку – имитацию в натуральную величину. Начнем с того, что шасси явно не убираются. Я, надеюсь, хотя бы управляющие элементы подвижны.

– Подвижны, точно! – Данбар энергично закивал головой, – иначе бы это не летало.

– Ну, – болгарский авиатор провел ладонью над столом, – Летают самые разные вещи.

– Асен, а что они сейчас делают? – спросила Эппл.

– Дурачатся, – ответил он, – какой смысл ставить на пляж не поплавковый самолет.

Данбар погладил свой идеально выбритый подбородок и возразил.

– Они ставят самолет носом не к морю, а вдоль берега. Мне кажется, что наличие примерно двухсот метров не слишком изогнутой линии плотного мокрого песка…

– Взлетать на турбо-тренере с пляжа? – перебил Лотов, – Это надо быть психом!

– Но, – заметил Желев, – мы наблюдали, как местные ребята гоняют по этому пляжу на велосипедах. Значит, плотность песка достаточна, чтобы колеса не проваливались. А давление велосипедного колеса на единицу площади грунта довольно велико.

– Теоретически, вы правы, – начал Лотов, – …Ох, адское дело! Тот парень точно псих!

– Люди, которые были на войне за пятый раздел Конго, – спокойно проинформировал Данбар, – Говорят: Батчер не псих. Он настолько хуже, что для него еще не придумали подходящего слова. У вас в науке тоже так бывает: феномен есть, а термина еще нет.

– Кажется… – сообщила Эппл, – он поехал.

Нарядно-серебристый самолетик, похожий на елочную игрушку (правда, для очень большой елки), резко рванул с места, разгоняясь по плавной дуге мокрого песка вдоль линии прибоя. Со стороны берега, за ним оставался шлейф пыли, поднятой потоком воздуха из сопла, размещенного в «биологическом стиле» – под хвостом. Впрочем, на инженерном сленге это называется «реданная схема установки двигателя»… Пыль на несколько секунд скрыла дальний край пляжа, а затем самолет возник уже в воздухе. Развернувшись над морем, он выполнил несколько аккуратных восьмерок, показывая зрителям то брюхо, то спинку, а затем, зашел на посадку с той точки, откуда взлетал минуту назад. Лэндинг не был скрыт пылью, и можно было наблюдать, как самолет, совершенно спокойно касается грунта и выполняет торможение на короткой и кривой «взлетно-посадочной полосе» из песка, омываемого слабыми волнами прибоя.

«Футболисты» на пляже зааплодировали и. вытащив пилота из кабины, несколько раз подбросили его в воздух, выражая свое восхищение этой демонстрацией. Две девушки аккуратно взялись за фюзеляж с двух сторон и откатили самолет под широкий навес. Наблюдая эту процедуру, Лотов несколько раз подбросил на руке пустую пластиковую чашечку от кофе, потом хлопнул ладонью по столу и расхохотался.

– Мне все ясно! Он ничего не весит! Ничего, понимаете?

– Ну, док, – возразил Данбар, – так не бывает. Это, все-таки, материальное тело…

– Да, но оно весит менее двух центнеров. Если добавить сюда вес пилота, и поделить на площадь крыла 13 квадратов, то выйдет примерно 20 кило на квадрат, как у планера. Я думаю, эту штуку можно поднять в воздух, просто буксируя за мотоциклом.

– Вероятно, это и есть планер, – предположил Желев, – я видел планеры с мини-мотором.

– Нет, – Лотов покачал головой, – Такие развороты, как он выполнял над морем, требуют полноценного двигателя. Хотел бы я посмотреть, как это сделано.

– Какие проблемы? – Данбар поднялся из-за стола, – Давайте пойдем, и посмотрим.

И в этот самый момент у него в кармане зазвонил мобайл.

– Черт, – буркнул он и вытащил трубку, – да, я слушаю…. Привет, Йомба… Турок? Ты сказал турок?... Майор Девлет Арбакир? Из полиции? Он ненормальный?... Да, очень странно. Я сейчас спрошу, – Данбар повернулся к Желеву, – Док Тсветан, сюда приехал какой-то турецкий полицейский майор Арбакир, и хочет с вами поговорить.

– А я обязан с ним говорить? – спросил болгарский биофизик.

– Нет. Если вы не хотите, то его выставят вон отсюда.

– Гм… Это, наверное, невежливо. А можно ли узнать, что конкретно его интересует?

– Сейчас, узнаем, – ответил Данбар, и произнес в трубку, – Йомба, что конкретно нужно турку? На какую тему он хочет поговорить?.. О космических цветочках? Что за бред?

– Это не бред, – вмешался Желев.

…

Отправляясь на Агалега, майор Девлет Арбакир ясно осознавал, что цветами его тут встречать не будут. Но, куда денешься, если начальство приказало? Резоны начальства понятны. Полицейский департамент «R», созданный для борьбы против радикальных   политических группировок, давно уже искал возможности слегка подвинуть главную спецслужбу «Teskilat», и пристроиться к кормушке под названием «финансирование национальной безопасности Турецкой республики». Сейчас, правительство по уши в дерьме из-за оплошности спецслужбы. Отличный момент… Для тех, кому не придется своими руками таскать каштаны из огня. Разделение труда: генералы присасываются к бюджетным кормушкам, а офицеры от майора и ниже – лезут в пекло за каштанами.

Разумеется, начальство изобразило, что отправляет майора Арбакира в безопасную командировку на красивый остров, принадлежащий миролюбивой стране Маврикий, которая вообще не имеет вооруженных сил… Конечно, не имеет (подумал Арбакир), зачем нужна армия, если есть друзья-соседи определенного сорта?

Рано утром Девлет Арбакир прибыл на рейсовом авиалайнере из Анкары в Викторию (Сейшелы), а из Виктория Яхт-Харбор без проблем долетел до Вин-Син (Агалега) на маленьком гидроплане – что-то вроде летающего маршрутного такси. Маврикийский полисмен (шоколадный креол-метис) на пункте въездного контроля в порту Вин-Син выразительно вздохнул, листая паспорт майора, потом поставил штамп и сказал.

– Вам бы лучше не сюда, а на острова Большой Маврикий или на Родригес. Вы можете прямо сейчас купить билет, и к обеду вы там. На Агалега вам не понравится.

– Спасибо за совет, – вежливо ответил майор, – но у меня здесь дела.

– Как хотите, сэр. Вот ваш паспорт. Желаю вам хорошего отдыха на Маврикии.

«Хороший отдых» начался уже в ста шагах от аэропорта, с приказа: «Стоять! Руки за голову!». И далее – по полной программе, но (приятная неожиданность) без ударов по организму и даже без ругательств. Культурно. «Заполните, пожалуйста, эту анкету». В анкете (озаглавленной «Лист опроса фигуранта, совершившего либо планировавшего  совершить акты диверсии, терроризма или шпионажа») было сорок вопросов по теме заглавия. Способ заполнения – простановка птичек в клетках с вариантами ответов, или короткая запись в клетке «иные действия, не указанные в пунктах листа опроса».

Офицер службы безопасности кампуса Политехнического Центра Морских Ресурсов прочел эту запись и, никак не комментируя, начал звонить кому-то… В итоге, Девлет  Арбакир под конвоем был доставлен в кампус, расположенный на Южном острове. В общем, ландшафт соответствовал информации из статьи «Агалега» в прошлогоднем Справочнике Кука: «Безмятежный пальмовый островок с ласковым морем и чистыми песчаными пляжами, хранящий первобытное очарование, и славящийся добродушием местных жителей, негритянско-креольского происхождения». Жители, кстати, тоже  соответствовали.

– Привет, Йомба, ты что, террориста поймал? – обращались прохожие креольского происхождения к офицеру СБ негритянского происхождения.

– Ну, типа, да, – добродушно отвечал тот.

– И куда его?

– Ну, типа, поговорим, а там видно будет.

А вокруг – первобытные кокосовые пальмы и чистые пляжи. Чистота была даже около причала со скоплением военной техники. Майор Арбакир отметил несколько легких воздушных штурмовиков, два транспортных самолета типа «летающее крыло», один боевой тримаран (малый корвет или ракетный катер), и танкетку поддержки десанта, катающуюся по песку на необычном шасси в виде пары шнеков. Ученые и студенты (каковыми официально считались обитатели кампуса Центра) наблюдали за маневрами танкетки, иногда делая короткие профессиональные замечания. То, что кампус сильно милитаризован, не было для Арбакира сюрпризом. Но некоторые персонажи… Майор мгновенно узнал конголезского лидера Чоро Ндунти, который оживленно общался с креолом, лицо которого тоже было смутно знакомо… Где-то это лицо отмечалось…

…Креол мгновенно почувствовал заинтересованный взгляд, быстрым легким шагом преодолел разделявшую их дистанцию и обратился к офицеру конвоя.

– Хэй, Йомбо, интересная рыба сама пришла в сеть, а?

– У! – отозвался офицер, – Как-то так. Странно, шеф Батчер. Очень странно, да.

– Очень странно, – подтвердил тот, и в упор посмотрел на турецкого майора, – Ну как, мистер Арбакир? Вы вспомнили служебную ориентировку, касающуюся меня?

– Вы Рон Батчер, – ответил Арбакир, – ветеран коммандос военной разведки, а сейчас формально гражданское лицо, директор фирмы «TeKe-Toys» на Пелелиу-Палау.

– Cool! – весело произнес Рон, – Вы меня знаете, я вас знаю, значит, есть веский повод выпить кофе. Вон там, за столиком под навесом, сидит доктор Тсветан Желев. Вы не возражаете, если я приму участие в вашей с ним беседе о космических цветочках? Я, знаете ли, тоже очень интересуюсь космической биофизикой. Ну, так что?

– Если доктор Желев не возражает, то и я не возражаю, – нашелся Арбакир.

…

Желев, в отличие от Батчера, оказался совсем не склонен к юмору. Не составляло труда заметить, что он старается отбросить априорную неприязнь к турецкому майору, но это недостаточно хорошо у него получается.

– Добрый день, – сухо произнес он, – О чем вы со мной хотели поговорить?

– Здравствуйте, доктор Желев, – турок открыто улыбнулся, – как я уже сообщил службе безопасности, речь идет о «spaceblooms» доктора Нарозника. Эта область космической футурологии, начавшая развиваться в первые годы нашего века, не нашла тогда своего воплощения, но сейчас, в «год начала космического ренессанса»… Вы знаете, так уже называют уходящий год… Тема «spaceblooms» приобрела черты близкой реальности.

– Какое до этого дело турецкой полиции? – перебил болгарин.

– Позвольте объяснить, доктор Желев. Я работаю в департаменте «R», задача которого – защита от радикальных политических группировок, желающих насильственным путем перестроить отношения в обществе по образцу из своей идеологии.

– При чем тут космические цветы? – снова спросил Желев.

– Я изложу социальную доктрину, – ответил Арбакир, – общество будущего, это люди-пчелы, потребители нектара гигантских цветов, дрейфующих в космосе. Нектар тут по смыслу означает универсальную пищу богов из античных мифов. Космические цветы производят из межзвездных лучей и газа все блага. Пищу, жилье, машины. Надо лишь научиться программировать генетику этих цветов, и людям обеспечено благополучие. Футурология «space-bloom» Нарозника смыкается со «spacer-and-robots» Азимова и «neshgai» Фармера, и дает ориентиры для переустройства общества. Это важно.

– Я еще раз спрашиваю, – сказал Желев, – Какое до этого дело турецкой полиции?

Девлет Арбакир аккуратно разлил кофе из кофейника в три чашечки и сказал:

– Простите, доктор Желев, но я смогу ответить, только убедившись, что идея доктора Нарозника понята мной правильно. Если нет, то… – он замолчал и развел руками.

– Правильно все, – ответил Желев, – кроме последней фразы. Я не совсем уверен, что робототехника Азимова и нешгаизм Фармера включены в футурологию Нарозника.

– Спасибо, доктор Желев, – сказал турок, – Вы сняли с моего сердца огромный камень. Теперь я отвечу на ваш вопрос. Каковы бы ни были источники и составные части идеи Нарозника, результат получился именно такой: люди-пчелы на созданном ими поле космических цветов. Все, что мешает реализации этой идеи, должно умереть.

– Если Нарозник прав, – сказал болгарин, – то, социально-экономические институты, непригодные для цветочно-пчелиной системы, обречены. Тут нет ничего нового. Это результат каждой технологической революции. Так, при чем тут полиция?

– Еще один шаг, доктор Желев. Допустим, Нарозник прав, а все, что против его идей, должно умереть. Если что-то умирает слишком медленно – его надо добить. Вот вам готовое обоснование террора, геноцида, и применения оружия массового поражения.