Текст книги "Innominatum. Неназываемое"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Неплохое объяснение, Людвиг. И как он отреагировал?

– Он ответил «да, сэр», и спросил, когда меня ждать. Я сказал, что вернусь, как только добуду акулу, и распорядился освободить место для акульей головы на стене холла.

Гаваец покивал головой, помешал палочкой угли в костре и снова спросил:

– Что дальше?

– Я бы хотел забыть Авалон к свиньям собачьим, но, я слишком много знаю, вот в чем проблема. Если тем уродам, которые правят поместьями Авалона, станет ясно, что я не играю в их игру, и просто притворялся, чтобы выскочить, то они не успокоятся, пока я способен говорить. Я не желаю всю жизнь бояться выстрела в спину.

– Или ты, или они все, – задумчиво произнес Регги.

– Выходит, что так, – подтвердил Людвиг, помолчал немного, и добавил, – похоже, так сложилось, что у меня нет другого пути, кроме как в вашу команду. Я не знаю, каковы мотивы у тебя и твоих людей, и мне, в общем, безразлично. Просто, давай решим, как сделать все это… Надежно.

– У тебя разумный подход к проблеме, – согласился Регги, – завтра утром поговорим в штабе, а сегодня отдохни. Ты нормально относишься к ночевке в шатре?

– Да, – Людвиг улыбнулся. – Я ведь простой деревенский парень из Киви-Нортленда.

Эпизод-7. Этюд о технике безопасности

Северо-Западная Австралия. Остров Мелв.

Харрис стоял на дорожке, уперев кулаки в бока. На нем были мятые шорты и еще более мятая рубашка, расстегнутая до пупа. Окинув Фокси коротким профессиональным взглядом и почесав свое аккуратное брюшко, он осведомился:

– Это что с тобой такое? Ты подралась с Годзиллой?

– Нет. Прокатилась на скэйтборде под парусом. Знаешь, этот продвинутый вид спорта придумали два юниора-янки в 2010-м. А здесь на равнине такой отличный ветер…

– Ты сумасшедшая!

– Да, мне уже сказали… С некоторым опозданием.

– Головой не ударялась?

– Нет. Прикрыла руками. Рефлекс.

– Прикрыла? Это тебе кажется. Потом посмотришь в зеркало. Давай-ка я, все же, отвезу тебя к доктору.

– Слушай, не надо делать из этого проблему… Ну, пара царапин на физиономии.

Харрис обошел вокруг нее и спросил:

– А это что на спине? А на боку что?

– Не знаю. Ударилась слегка.

– Слегка… У тебя на одежде кровавые пятна от лопаток до задницы, как в гангстерском боевике. Короче, если не хочешь к доктору – тогда пошли ко мне и марш в ванную.

– Зачем!?

– Затем! – ответил он, – Шкуру заклеивать. Ничего не отдирай, снимай только то, что не присохло, а во всем остальном лезь под душ.

Под душ ей пришлось лезть в футболке. Присохло.

В ванную Харрис ввалился через пять минут, водрузил на полку полевую аптечку, раскрыл ее и начал копаться, что-то выбирая.

– Мог бы и постучаться, – пробурчала она.

– Тук-тук, – сказал он, – задницей повернись.

– Чего?

– Коктейль, – пояснил он, демонстрируя шприц-тюбик, – тут против столбняка и еще какая-то химия с антибиотиками.

– Ладно, – вздохнула она и повернулась спиной.

Харрис флегматично всадил ей укол, а затем протянул ножницы.

– Футболку срежь… Хотя, нет, лучше я сам. Не сочтешь за сексуальное домогательство?

Фокси фыркнула:

– Какое домогательство? От моего вида сейчас любой маньяк грохнется в обморок.

– Не драматизируй, – строго сказал Харрис, – ты вполне сексуально выглядишь.

Он уверенным движением разрезал ее футболку посреди спины, и, посмотрев на открывшуюся картину, добавил «о, черт!»

– Так плохо? – спросила она.

– Не переживай, жить будешь. В аптечке море перекиси водорода и куча бактерицидного пластыря… Теперь повернись лицом … Ну, тут еще ничего. Левое колено здорово болит?

– Терпимо.

– Понятно. Значит повязку. Вот так… Сейчас стой смирно, переходим к физиономии… Все, порядок. В зеркало посмотри…. Хоть сейчас на конкурс бодиарт, верно?

Она посмотрела и честно сказала:

– Жуть. Чудовище Франкенштейна.

– Ерунда, – возразил он, – вот когда у одного парня на съемках произошел контакт третьей степени с медведем гризли, то и правда была жуть. А говорили, что он ручной. Медведь, я имею в виду. Он и был ручной, просто он так играл… Вот тебе мой халат, одевайся и в гостиную на диван. 2 часа постельный режим. Чтобы не бездельничать – там на столике лежит описание к фильму «Дочь пустыни». Пометь, где хорошо, а где полная лажа.

…Лажа была кругом.

– Это какой-то совсем убитый на голову придурок сочинял. Например: тетка на лошади догоняет неуправляемый джип, несущийся вниз по склону, прыгает с седла за руль и тормозит в полуметре от обрыва.

– Обрыв не при чем, – заметил Харрис, – его вмонтируют потом. Скорость тоже сделают отдельно. Остается: прыгнуть за руль медленно движущейся машины, и все дела.

– С лошади, – уточнила Фокси.

– С площадки, – возразил Харрис.

– Тут написано: прыжок – крупный план, два ракурса.

– С макета лошади в неподвижный джип, – предложил он, – пыль дорисуем, будет как бы скорость, а клиент живую лошадь от игрушечной не отличит. Тем более, там секунды.

– Прыгает с седла за руль, – повторила Фокси, – ты представляешь, как можно прыгнуть за руль сверху?

– Да, – согласился он, – яйца могут остаться на баранке.

– Не могут. Прыгает тетка. Но вот ноги – они есть у человека любого пола.

– Значит, откатим сиденье чуть назад, а руль снимем и поставим надувной муляж.

– Надувное сидение и на пол надувной матрац, – добавила она.

– Принято, записывай. Что еще?

Фокси пролистнула пару страниц.

– Вот шедевр маразма: тетка сидит в засаде, закопавшись с головой в песок, и дышит через коктейльную трубочку. Когда приближаются плохие парни, она выпрыгивает из песка с обнаженным ятаганом в руке и рубит гадов в капусту.

– Вполне дебильно, – согласился Харрис, – зрителю это понравится. Тем более, если я не перепутал, она закапывается в песок голая.

– Не совсем. У нее на шее и на талии цепочки бус.

– Еще лучше. А в чем проблема? Закопаем рядом акваланг, пусть дышит. А коктейльную трубочку воткнем в песок, и нормально.

– Это все понятно, но как она будет выпрыгивать, если над ней куча песка?

– Поставим внизу пневматический толкатель, я где-то видел такие штуки.

– Ага, и она вылетит на метр вверх с переломанными ногами, а вслед за ней полетит акваланг.

– К аквалангу привяжем цепь, тогда он не улетит.

– Да, зато в его загубнике останутся теткины зубы. Экстремальная стоматология.

– Дадим ей сигнал по рации, чтобы выплюнула загубник.

– Ладно. Но от переломанных ног это все равно не спасает. Кстати, ятаган окажется воткнут тетке в задницу или еще куда-нибудь.

– Это еще почему?

– По закону подлости. Так всегда бывает.

– Не воткнется, он пластмассовый и тупой.

– Тогда сломается.

– Сделаем из гибкой пластмассы.

– А теткины ноги тоже сделаем из гибкой пластмассы?

– На толкатель положим надувной матрац, и ноги будут целы.

– Два матраца.

– Ладно, пиши два.

…И в этот момент в жилище Харри Харриса вторглась вся остальная команда «ExEx».

– Босс, кто придумал такую херню? – флегматично поинтересовался Олбен.

– Какую именно? – спросил Харрис.

– Такую, – пояснил Тедди, – что меня должны тащить лошадьми по грунту, а я должен ехать на собственной голой жопе!!!

– Ах, это… Сценарист придумал. Можешь посмотреть его фамилию на первом листе.

– Почему я должен быть голый? – спросил Тедди.

– Потому, что сценарист – извращенец, – терпеливо объяснил Харрис, – и зрители тоже. Они возбуждаются от этого.

Тедди был обеспокоен не собственно обнаженностью своего тела, а судьбой своей спины и задницы, которым предстояло проехать по каменистому грунту около ста метров. Группа готовилась к съемке сцены из фильма «Амазонки», где женщины-воительницы разрывали пленного грека лошадьми путем удара промежностью о тотемный столб на полной скорости. Все элементы трюка, вплоть до удара об столб, требовалось снять крупным планом. Сам удар проблем не представлял – столб был надувной, из тонкой резины, и при ударе просто лопался. А вот буксировка по каменистому грунту голого человека, привязанного за ноги к двум коням – это была проблема.

– Может, прилепить ему на спину кусок стеклоткани? – предложил Олбен.

Харрис покачал головой:

– Крупный план. Будет видно.

– А, может, по воде, как в аквапарке? – спросила Инге, – Марк, ты сможешь в кадрах заменить воду на камни?

– Нет, – угрюмо сказал компьютерщик Марк Поллак, – брызги.

– Только в этом проблема? – уточнила Фокси, – а если бы не было брызг?

– Там будет целый веер! – вмешался Олбен.

– Это если вода, – сказала Фокси, – а если что-нибудь другое?

– Масло тоже даст брызги, – уныло пояснил Тедди.

– И не масло, – сказала она, – а какой-то полимер или что-то вроде того. Он полужидкий и скользкий как… Ну, примерно как желе. Его используют где-то в военной авиации.

– Так! Стоп! – заявил Харрис, – ты можешь вспомнить название?

– Низкомолекулярный поли кто-то там. Не помню точно.

– Уже достаточно. Я пошел доставать эту химическую дрянь, а вы дорабатывайте сцену, считая, что поли-ктототам уже у нас в кармане…

…И ведь действительно, босс достал этот полиперфторалкилсилоксан, так что внешняя поверхность задней части организма Тедди ехала за лошадьми в комфортных условиях.

Эпизод-8. Реальность – это не то, что вам кажется

Большой Гавайи. Окрестности Ваимеа.

Речная долина в предгорьях Кохала

Северный край любительского ипподрома.

Берген Фарриган энергично почесал за ушами флегматичную, низкорослую, но очень коренастую лошадку темно-коричневой масти.

– Это моя любимица. Ее зовут Фриз.

– Фрр, – откликнулась лошадка и пихнула президента «Iron Star» носом в ухо.

– Фриз требует шоколада, – пояснил Берген, – ковбои считают, что я ее избаловал. Они, наверное, правы, но что теперь делать?

– Фрр, – повторила лошадка, переступив передними копытами.

– На тебе, нахальная девчонка, – Берген протянул лошадке плитку черного шоколада.

Фриз сделала ленивое движение губами и плитка исчезла. Большой Бонго похлопал лошадку по мощной шее, и спросил.

– Как ты думаешь, Колин, что это за порода?

– Тут и думать нечего, – ответил Рамсвуд, – это исландский пони.

– Никогда не говорите «пони» про исландских лошадей, – посоветовала Джоан Лайти, сидевшая в седле на такой же коренастой лошадке, но совсем черной, – в Исландии вы рискуете получить за это по голове кружкой. Хуже всего, если кружка оловянная. От ударов таких кружек в древности погибло больше викингов, чем от топоров и мечей. Викинг, погибший с боевой оловянной кружкой в руке, попадал в Валхаллу, на общих основаниях с теми, кто погиб с обычным боевым оружием в руках.

– Спасибо, Джоан, – киносценарист кивнул, – я уловил эту концепцию.

– Джоан, ты выгуляешь Фриз, ладно? – спросил Фарриган.

– Ясно, босс! Я покатаюсь вокруг и послежу, чтобы откуда-нибудь здесь не появились лишние уши…. Хей! Хей-Хей! – девушка пустила свою лошадку в галоп. Фриз тут же сорвалась следом за ними – видимо она привыкла к такому способу выгула.

Большой Бонго проводил глазами эту артистично-динамичную группу, затем уселся в шезлонге, заранее вытащенном из кузова мини-грузовика, и жестом предложил гостю устраиваться во втором шезлонге. Дождавшись, пока тот усядется, Бонго спросил:

– Угадай, почему я предложил встретиться здесь, на полевом выезде для лошадей?

– По-моему, Берген, – сказал Рамсвуд, – тебе просто нравится этот ипподром. Я вряд ли ошибусь, если скажу что ты один из основных спонсоров здешнего конного клуба.

– Не ошибешься, – подтвердил Фарриган, – но причина сегодня не в этом. Посмотри, ты видишь, там, ниже по склону пасутся совсем маленькие лошадки, похожие на осликов? Порода называется «Ява-пони». Они не более, чем метр с четвертью ростом, но очень выносливые, и вполне годятся под седло. На родине, в Индонезии, их используют и в качестве вьючных, и в качестве верховых. А на нашем ипподроме они верховые для начинающих любителей, и для детей. Это очень спокойные и послушные пони, а их маленький рост хорош тем, что если свалишься с седла, то ничего себе не сломаешь.

– Э… Гм… – произнес сценарист, – Я видел таких пони в Авалоне.

– Вот! – Большой Бонго поднял палец к небу, – В этом главная причина выбора места встречи. Ява-пони теперь стали рыцарскими конями лордов Авалона. Знаешь, Колин, я мысленно тебе аплодирую! Авалон – блестящая сценическая идея. Мне не приходило в голову создать такую площадку для киносъемок в жанре героического фэнтези. Это же потрясающе: готовый субстрат с рыцарями и вилланами, принцессами и крестьянками, жестокими нравами средневековья, стилизованными на современный лад, и в точности соответствующими запросу публики. Ведь публика сама это сконфигурировала! Ты же понимаешь, что лорды-уроды Авалона – это плоть от плоти тех бесхвостых мартышек, которые являются потребителями нашей кино-продукции. Понимаешь или нет?

– Да, Берген, но, честно говоря, я не рассматривал это с такого ракурса.

– И напрасно! – воскликнул Фарриган, – Совершенно напрасно! Вот послушай!..

Босс «Iron Star» вытащил из сумки сшитую распечатку и с выражением зачитал:

– «Чем ближе мы подходили к городу, тем оживленнее становилось вокруг. Мы проходили то мимо какой-нибудь ветхой лачуги с соломенной крышей, то мимо небольших полей или садов, очень дурно возделанных. Попадались нам и люди – похожие на рабочий скот здоровяки с длинными жесткими нечесаными волосами, падавшими им прямо на лицо. И мужчины, и женщины были одеты в домотканые рубахи, спускавшиеся ниже колен, на ногах у них была грубая обувь, похожая на сандалии. У многих я видел на шее железный ошейник. Маленькие мальчики и девочки ходили совсем голые; но никто, казалось, этого не замечал. И все эти люди глазели на меня, говорили обо мне, кидались со всех ног в лачуги и вызывали оттуда родных – посмотреть на меня. Вид же моего спутника нисколько их не удивлял; они ему смиренно кланялись, но он не отвечал на их поклоны. В городе среди разбросанных в беспорядке лачуг с соломенными крышами стояло несколько больших каменных домов без окон. Вместо улиц были кривые немощеные дорожки; полчища псов и голых ребятишек шумно играли на солнцепеке. Свиньи рылись повсюду – одна из них, вся облепленная грязью, разлеглась в огромной вонючей луже посреди главной улицы и кормила своих поросят. Внезапно издали донеслись звуки военной музыки. Звуки приближались, становились все громче, и я увидел кавалькаду всадников, которая казалась необычайно пышной благодаря султанам на шлемах, и сверканию лат, и колыханию знамен, и богатству одежд, и конским попонам, и золоченым остриям копий. Кавалькада торжественно двигалась по грязи среди свиней, голых ребятишек, веселых псов, ободранных лачуг, и мы последовали за нею. Мы шли в гору, все выше и выше, миновали одну грязную улочку, потом другую, пока наконец не взобрались на вершину холма, где было очень ветрено и где стоял огромный замок. Протрубил рог; в замке тоже в ответ протрубил рог; начались переговоры; нам отвечали со стен, где под колышущимися знаменами с грубыми изображениями драконов расхаживали воины в шишаках и панцирях, с алебардами на плечах. Затем распахнулись огромные ворота, опустился подъемный мост, и предводитель кавалькады двинулся вперед, под суровые своды…», – Большой Бонго закончил цитирование и проникновенно заключил, – Это Великий Марк Твен, и его гениальный роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Ты обратил внимание на поразительное сходство с Авалоном?

– Я бы не назвал это сходство поразительным, – ответил Рамсвуд, – но оно значительное, поскольку, средневековое поселение было изначально заложено в проект «Авалон».

– Ладно, – Фарриган махнул рукой, – достаточно и просто значительного сходства.

– Достаточно для чего? – с подозрением в голосе, поинтересовался сценарист.

– Для гениальной кино-эпопеи, разумеется! Это будет гораздо мощнее, чем «X-Files»! Знаешь, почему?

– Почему, Берген?

– Да потому, что в «X-Files» сплошная современность и инопланетяне, и нет вонючего средневековья, нежно любимого публикой! Марк Твен гениально предвидел будущий триумф кино в жанре героического фэнтези с рыцарями, принцессами и чудовищами!

Колин Рамсвуд поднял левую руку и покачал ладонью.

– Извини, Берген, но в «Янки при дворе короля Артура» нет чудовищ. Марк Твен там издевается над средневековыми выдумками о людоедах, великанах и драконах.

– Верно подмечено! – воскликнул Большой Бонго, – Если бы чудовища там были, то эта книга оказалась бы не гениальной, а супер-гениальной! И мы с тобой достигнем уровня супер-гениальности, потому, что будем стоять на плечах у Марка Твена, у этого титана игровой литературы! Мы включим в наш фильм чудовище, и не какое попало, а такое, которое сильнее всего ударит по убогим мозгам нашей публики. Оно одновременно и инопланетное, и средневеково-мистическое.

– Берген, я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Сейчас ты поймешь, – Большой Бонго снова взял в руки распечатку, – Вот, послушай:

«Посреди липкой грязи и ила они обнаружили поросшую тростником каменную кладку, которая была не чем иным, как материализованным ужасом той планеты – кошмарным городом-трупом Р’лиехом, построенном в незапамятные доисторические времена гигантскими отвратительными созданиями, спустившимися с темных звезд. Там лежали великий Ктулху и его несметные полчища, укрытые в зеленых осклизлых каменных усыпальницах, посылавшие те самые послания, которые в виде ночных кошмаров проникали в сны чутких людей, а верных слуг призывали в поход с миссией освобождения и возрождения своих повелителей»… Сильно, правда? Это новелла «Зов Ктулху» Говарда Лавкрафта. Она опубликована в 1928. А вот, еще фрагмент. Слушай! «Белые люди, как правило, избегали здесь появляться. Ходили легенды таинственном озере, в котором обитает гигантский бесформенный белый полип со светящимися глазами, а скваттеры шепотом рассказали, что в этом лесу дьяволы с крыльями летучих мышей вылетают из земляных нор и в полночь водят жуткие хороводы. Они уверяли, что все это происходило еще до того, как здесь появились индейцы, до того, как появились люди, даже до того, как в этом лесу появились звери и птицы. Это был настоящий кошмар и увидеть его означало умереть».

На последней фразе Большой Бонго понизил голос до свистящего шепота, а, дочитав, сделал длинную паузу, и медленно отложил распечатку.

– Ну, как тебе это нравится, Колин?

– Бред какой-то, – уныло произнес сценарист.

– Просто, в этих фрагментах великого произведения не хватает драйва, – ответил ему Фарриган, – я зачитывал описательную часть, а вот послушай, как выглядит экшн.

Он снова взял в руки распечатку и процитировал:

– «Над поверхностью болота располагался травянистый островок, площадью примерно в акр, лишенный деревьев и довольно сухой. На нем в данный момент прыгала и извивалась толпа настолько уродливых представителей человеческой породы, которых могли представить и изобразить разве что художники самой причудливой и извращенной фантазии. Лишенное одежды, это отродье топталось, выло и корчилось вокруг чудовищного костра кольцеобразной формы. В центре костра, появляясь поминутно в разрывах огненной завесы, возвышался большой гранитный монолит примерно в восемь футов, на вершине которого, несоразмерно миниатюрная, покоилась резная фигурка. С десяти виселиц, расположенных через равные промежутки по кругу, свисали причудливо вывернутые тела несчастных исчезнувших скваттеров. Именно внутри этого круга, подпрыгивая и вопя, двигаясь в нескончаемой вакханалии между кольцом тел и кольцом огня, бесновалась толпа дикарей»… Ну, как тебе это нравится?

– Круто! – согласился Рамсвуд, – Но, если ты думаешь, что лорды позволят снимать в Авалоне кино-эпопею то…

– Мне насрать на их позволения! – перебил Большой Бонго, – они никто! Точнее, они второстепенные персонажи нашего с тобой фильма. Ты понимаешь?

– Не понимаю! – взорвался сценарист, – Ты что, Берген, балуешься мескалином, или марихуаной, или LSD? Я тебе напомню: Авалон принадлежит двум десяткам весьма влиятельных людей. То, что они психи и дегенераты, не отменяет их влияния! У них куплена значительная часть полиции Джайапура, не говоря уже о том, что у них есть контакты на уровне высших офицеров FBI у нас дома, в Америке.

– Ну, и что? – отозвался Фарриган.

– Черт побери, Берген! Отвлекись от кино! Посмотри на реальный мир! Я хочу просто соскочить с этого идиотского средневекового поезда, потому что предчувствую очень серьезные проблемы в реальном мире! И я прошу тебя: помоги мне справиться с этой реальной ситуацией. Потом мы займемся миром кино, королем Артуром и Ктулху!..

Большой Бонго медленно покачал головой.

– Ты совершаешь глубокую философскую ошибку, Колин. Реальный мир, это кванты, электроны, протоны, нейтроны и атомы, в общем – вся та хрень, которой занимаются физики в лабораториях. А то, о чем ты говоришь – политическое влияние, коррупция, индонезийская полиция, американское FBI, и даже те доллары, которыми достигается политическое влияние – это кино. Это вымысел, который существует лишь постольку, поскольку миллионы людей в это верят. Да, Колин. Миллионы людей верят во всякую ерунду: в доллары и демократию, в бога и ангелов, в полицию и спецслужбы, в агента Купера, борца с инопланетянами, и в Санта Клауса с северными оленями. Наш Ктулху, кошмарный пришелец с темных звезд, спящий в древней каменной цитадели, не менее достоверен, чем все эти штучки. А его цитадель на Долаке можно потрогать руками.

– Берген, ты что, совсем спятил?! – с отчаянием в голосе воскликнул Рамсвуд.

– Я настолько в здравом уме, что даже противно, – проворчал Большой Бонго, протянул руку, достал из сумки пачку фотографии, и разложил веером перед собеседником, – вот, полюбуйся, это цитадель Ктулху, на острове Долак, не очень далеко от Авалона. Один знакомый известного тебе Тони Тамере сфотографировал цитадель неделю назад.

Рамсвуд внимательно посмотрел на изображения и недоверчиво покрутил головой.

– Берген, ты меня разыгрываешь!

– Ничуть! Эта цитадель находится на Долаке, и она абсолютно реальна.

– Но, – неуверенно возразил сценарист, – это каменное сооружение не может быть цитаделью Ктулху! Ведь Ктулху – просто выдумка Лавкрафта!

– Если тебя интересует научная точка зрения, – спокойно ответил Фарриган, то я могу изложить тебе ее последовательно.

– Да, Берген, если тебе не трудно. А то я съеду с катушек от твоей философии.

– Тогда слушай, В 1960-х на Долаке работала французская гидрологическая экспедиция, исследовавшая длинные заливы, которые в древнюю эпоху были реками. Чудовищное землетрясение, во времена динозавров отколовшее Долак от юго-запада Новой Гвинеи, разрушило холмистые массивы на самом Долаке, и некоторые реки стали сквозными каналами, рассекающими остров. Так что Долак, это не один остров, а несколько, и их точное число неизвестно, поскольку не все заливы обследованы.

Большой Бонго сделал многозначительную паузу, а потом продолжил.

– Французы прошли на десять миль вглубь Долака по заливу Туламба, и обнаружили в болотистой местности островок с древними руинами. Неизвестные строители – предки папуасов с какой-то целью выровняли три естественные ступени невысокого холма на островке, воздвигли на образовавшихся площадках необработанные каменные блоки – колонны, и поставили сверху необработанные каменные плиты. Получились огромные дырявые каменные ящики, историки называют их дольменами. Похожие дольмены встречаются западнее и северо-западнее Новой Гвинеи, на Зондских островах. Но, у историков нет единого мнения по поводу культа, связанного с дольменами вообще и зондскими дольменами в частности. Возможно, это культ Ктулху.

– Ладно, – Рамсвуд вздохнул, – я готов допустить, что в древности на Долаке был культ Ктулху. Но это не отменяет нынешнюю проблему с лордами Авалона.

– Как знать, как знать, – проворчал Фарриган, вытащил из сумки еще одну пачку фото и протянул собеседнику, – как, по-твоему, что это?

– Это?.. – сценарист посмотрел на фото, – какое-то цветочное поле. Может, тюльпаны?

– Ну, что ты, Колин! Какие же это тюльпаны? Это мак!

– Ладно. Допустим, это мак. И что дальше?

– …Не простой мак, – продолжил босс «Iron Star», – а опиумный. Да, Колин, твои лорды докатились до опиумного бизнеса. Хотя, логично. Если они нелегально импортировали несколько тысяч гастарбайтеров из Бенгалии, то почему бы не импортировать заодно и самую рентабельную аграрную культуру Бенгалии – опиумный мак. Тоже нелегально.

– Ладно, – снова произнес Рамсвуд, – допустим, лорды выращивают опиум, и что? Если полиция коррумпирована так, что не замечает рабов, то она и опиум не заметит.

Берген Фарриган утвердительно покивал головой.

– Да, разумеется, индонезийская полиция ничего не заметит, пока лордов Авалона не прихлопнут…

– А кто их прихлопнет?! – перебил сценарист.

– Важно не это, Колин, а то, что ты станешь положительным героем. По закону кино, авторы решают, кого сделать положительным, а кого – отрицательным. И абсурдное распределение симпатий обычно увеличивает популярность фильма. Взять, например, «Шрека». Страшный клыкастый монстр-гуманоид с зеленой кожей сделан настолько симпатичным, что зрители на его стороне, вопреки традиционным штампам.

– Слушай. Берген, ты опять про кино, а у меня проблема…

– Твоя проблема, – перебил на этот раз Фарриган, – решится, если съемочная группа, в процессе работы над фильмом, разоблачит опиумную, а точнее, героиновую мафию.

– Берген! Я ни черта не понимаю! Где у тебя граница между кино и реальностью?!

– Эта граница там, – спокойно сказал Большой Бонго, – где я ее проведу. Итак, на фоне героиновой мафии, вольности с бенгальскими гастарбайтерами окажутся мелочью, не заслуживающей внимания. Тем, что с гастарбайтерами плохо обращаются, никого не удивишь, а вот раскрытие ново-гвинейского центра наркобизнеса – это сенсация. Ты, разумеется, пройдешь по программе защиты свидетелей, это хороший выход.

– Нет! – возразил сценарист, – лорды сумеют получать в FBI информацию обо мне!

– Лорды, – произнес босс «Iron Star», – будут вычеркнуты в предыдущей серии…