Текст книги "Innominatum. Неназываемое"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Эпизод-20. Рождение легенды

Остров Большой Гавайи.

«Cinema-Art Today» – о фильме «Innaminatum» ***

Две парочки австралийских туристов едут на большой ново-гвинейский остров, чтобы отдохнуть от цивилизации на берегу с нетронутой природой и добрыми туземцами. Но событийная цепь приводят их к древнему храму Ктулху, а затем в партизанский отряд туземцев, сражающихся против гангстеров-наемников криминального наркокартеля, захватившего священный город Бембем в центре острова и засеявших окрестные поля опиумным маком. Разумеется, не без помощи Ктулху, «хорошие парни» побеждают «плохих парней». Таков сюжет нового фильма «Innaminatum» (Неназываемое) от «Iron Star» Бергена Фарригана по сценарию Колина Рамсвуда. В титрах большими ярко-зелеными буквами написано: «Фильм основан на реальных событиях». Как известно, съемочная команда работала на острове Долак, и оказалась в эпицентре разборок между местной опиумной мафией и туземными племенами, с последующим вмешательством военной полиции Индонезии. Это соответствует фарригановскому стилю: выбрать съемочной площадкой уголок планеты, где всегда случится что-то этакое. Так в Новой Гвинее каждый месяц или кого-то съедают, или кто-то воюет, или видят живого динозавра. В данном случае, видели пробудившегося Ктулху который (по заявлению свидетелей) материализовался в виде зеленого огненного шара со щупальцами.

Как отмечают знатоки литературного цикла «Мифы Ктулху» (созданного в 1920-е годы Говардом Лавкрафтом), Ктулху в фильме получился не совсем классическим, зато очень убедительным. Роли четверых главных героев исполнили каскадеры из фирмы «ExEx». В массовках приняли участие туземцы (очень колоритные), и несколько профессиональных военных, о которых в титрах сказано: «научно-технические эксперты, пожелавшие работать анонимно». Критики, оценивающие фильм «Innaminatum» с позиции канонов киноискусства, считают, что лента снята с некоторой торопливостью (всего за 35 дней, побив неофициальный рекорд: 60 дней знаменитой псевдо-исторической ленты «300 спартанцев»). Кстати, в 2006-м многие критики отмечали, что лента «300 спартанцев» снята крайне неряшливо, но сборы, оказались рекордными. То же происходит сейчас с фильмом «Innaminatum». В первый уик-энд проката в США он собрала более, чем 50 миллионов долларов («300 спартанцев» в 2006-м, собрали 70 миллионов). Это, понятно массовый зритель сейчас ходит в кино не за искусством, а за адреналином.

…Леонор Миллз переключила тумблер и произнесла в микрофон:

– Мы услышали профессиональный отзыв «Cinema-Art Today». Может, с точки зрения высокого искусства, все так и есть, но мы в редакции FOG-TV смотрим на вещи чуть попроще. Нам важно знать: торкает фильм, или нет? Я была на премьере кино-эпопеи «Innaminatum» в Сан-Франциско, и меня торкнуло. А если говорить о достоверности и выразительности, то мне запомнился такой момент. Я выходила из зала после сеанса, и случайно оказалась рядом с компанией из трех морских пехотинцев и трех девчонок. Реплики морпехов были: «Ни хрена себе! Реальная война!» и «Ни хрена не пойму, как можно так реально снять войну в кино!». Вот такое мнение народа. В общем, чтобы не зависеть от чужого мнения, я советую всем посмотреть «Innaminatum» и решить, что правдоподобно, а что – не очень. Насчет феномена Зеленого Огня, который показан в фильме, далеко не все разделяют мнение индонезийской полиции, что это, мол, просто несчастный случай при работе с пиротехникой. Я разговаривала с ученым-физиком из Университета Беркли, и он сказал, что Зеленый Огонь больше всего похож на облако низкотемпературной плазмы…

На Большом Гавайи есть популярный конный маршрут идущий от городка Ваймеа по зеленому речному каньону на северо-восток до берега океана в Кукуихаеле. Группа из четверых человек, проехавшая по этому маршруту и остановившаяся в традиционном открытом haleai (кафе, или бистро, или пабе) на берегу, не представляла собой ничего особенного в смысле способа отдыха, зато состав… Хозяин кафе тут же толкнул в бок молодого бармена и шепнул:

– Смотри. Вист, кто приехал!

– А! – сказал тот, – Это же мега-киношник Большой Бонго из Ваймеа!

– Ты чертовски прав, Вист. А знаешь, кто с ним?

– Ну, ясно, что знаю: это Джоан. Его секретарша. А это Регги, его разведчик, а вот та девчонка в ковбойском прикиде… Ну, наверное. Большой Бонго ее склеил.

– Балда ты Вист! – ответил хозяин кафе, – Это не он ее, а она его склеила. Эта девчонка репортер FOG-TV, «Films Outlook Global». Если она покажет в своем репортаже нашу забегаловку, то ты даже не представляешь, сколько у нас будет новых клиентов!

– Ну, я уже прикидываю… – сказал бармен, – а как ее зовут, а?

– Ее зовут Леонор Миллз, и она любит коктейль «отвертка» на лайме, со льдом.

– Не дурак, понял, – откликнулся Вист.

Дальнейшие его действия были стремительны, как у опытного самурая в решающий момент битвы на мечах. Четверка только-только успела облюбовать столик, а он уже нарисовался рядом и выставил с подноса кружку ирландского портера (для Большого Бонго), фужер белого сухого вина (для Джоан), стопку текилы (для Регги), и высокий стакан с коктейлем «отвертка» для девушки-репортера.

– Первая порция – подарок от фирмы!

– О! – воскликнула Леонор Миллз, – как вы угадали мой вкус?!

– Традиционная гавайская магия, мэм, – с достоинством ответил он, – а если хотите, мы можем предложить еще барбекю по традиционному гавайскому рецепту.

– Конечно хочу! Я чертовски проголодалась!

– Готовь сразу на четверых, парень, – уточнил Большой Бонго.

– Ясно, мистер Фарриган, – ответил бармен, – сейчас все устроим.

Берген Фарриган подождал, пока бармен отойдет за стойку, и сообщил:

– Гавайская магия, это реальность, Леонор, что бы там не говорила наука. Хотя, самые сильные колдуны сохранились только на отдаленных островах Океании.

– Берген, ты мне помогаешь начать задавать вопросы? – предположила она.

– Ну, разумеется. Я ведь уже понял, что ты стажер. Старый хитрец Блюмберд послал именно тебя потому, что ты отлично держишься в седле, не говоря уже о том, что ты вообще симпатичная. Конечно, у тебя еще нет опыта, но это гораздо менее важно, чем позитивный эмоциональный отклик со стороны объекта, в смысле, с моей стороны. И следовательно, у тебя есть хорошие шансы выведать что-то интересное.

– А вы всех видите насквозь? – спросила она.

– Нет. Только тех, кого хочу рассмотреть. Многие люди слишком неинтересны.

– Мм… – девушка-репортер на несколько секунд присосалась к коктейльной трубочке, выполнив ритуал «вежливая пауза после умной мысли, высказанной собеседником», и спросила, – Берген, а я уже могу включить диктофон?

– Конечно, включай. И побольше пафоса, когда будешь задавать первый вопрос.

Леонор Миллз положила на столик диктофон, нажала «record», убедилась, что зажегся индикатор и, сделав глубокий вдох, спросила:

– Берген, вы, наверное, знаете, что мировое кино-сообщество необычайно взбудоражено фильмом «Innominatum», и трагическими событиями в процессе съемок этого фильма в Новой Гвинее, на острове Долак. Все гадают: что же там случилось?

– «Что же там случилось?», это и есть твой вопрос? – уточнил Большой Бонго.

– Мм… Наверное, да. Хотя, я хотела сначала спросить: кинолента «Innominatum», это вольная экранизация цикла Говарда Лавкрафта о Ктулху, или какое-то альтернативное представление об этом загадочном зеленом божестве или демоне?

– Ясно, – произнес Фарриган, – Леонор, ты в лингвистическом тупике. События вокруг съемок этой киноленты выходят далеко за рамки обыденного, и очень сложно выбрать вопросы, уточняющие картину. Хороший вопрос – содержит половина ответа, так что спрашивающий должен владеть примерно половиной информации о предмете. Такова логика, не правда ли?

– Похоже на то, Берген.

– Не «похоже», а «так и есть», – поправил он, – И в данном случае, ты владеешь только крупицами информации, поэтому не можешь сформулировать вопрос. Кстати, как ты думаешь, почему кинолента получила название «Innominatum»?

– Э… – девушка потерла лоб ладонью, – Я смотрела словарь, и знаю, что «Innominatum» переводится с латыни как «Неназываемое». Может быть, это связано с оккультизмом?

Большой Бонго медленно сделал несколько глотков портера, кивнул, и произнес:

– Вечная латынь лучше всего передает глубокий смысл вечных загадок. «Innominatum». Неназываемое. Так еще в первобытные времена говорили о потусторонних существах – носителях некой изначальной магической силы. Наши предки интуитивно чувствовали: лучше не называть имен изначальных существ, даже если ты знаешь эти имена. Назвав какое-либо имя, ты всегда посылаешь зов, а что ты будешь делать, если такое существо откликнется? Это вопрос, Леонор. Попробуй ответить, как современный человек.

– Ну… Конечно, я могу испугаться… И все же, я постараюсь как-нибудь использовать ситуацию. О чем-то попросить. Мне кажется, такое существа, если оно есть где-то во Вселенной… Оно не злое. Злость, обычно – спутник слабости, а сильные, как правило, великодушны… Мне кажется, что-то такое есть в мифах о титанах, которые в древней Элладе были раньше, чем боги-олимпийцы… Я говорю ерунду, или нет?

– Нет, Леонор. Ты говоришь разумно. Примерно так рассуждали ребята из съемочной группы, когда, оказавшись на Холме Дольменов на острове Долак, обнаружили явное присутствие потусторонней силы. Возможно, Ктулху – одно из имен этой силы, но туземные колдуны избегают имен божеств. Они говорят о существе, с которым связан Холм Дольменов, как о Неназываемом. Вот отправная точка истории, о которой уже циркулирует столько слухов, и о которой ты сейчас хочешь узнать больше.

Девушка-репортер молча кивнула. Большой Бонго сделал еще глоток портера и, слегка понизив голос, продолжил.

– …Холм Дольменов на Долаке обнаружила французская гидрологическая экспедиция, работавшая в юго-западной Новой Гвинее в 1960-х. Они не обследовали холм, а просто обозначили этот объект в отчете. Ребята из нашей съемочной команды были первыми представителями современной цивилизации, вошедшими в дольмены Неназываемого. Знаешь, Леонор, мой хороший друг Харри Харрис, возглавлявший экспедицию, всегда скептически относился к религии и оккультизму. Когда Харри позвонил мне с Долака и заявил: «в этих дольменах обитает что-то такое», я сразу понял, что все очень серьезно. Такому человеку нужны веские основания, чтобы признать присутствие потусторонних существ и сил. Если он говорит так уверенно, значит в дольменах обитает нечто… По словам Харри, существо излучало чудовищную холодную ярость, направленную не на участников нашей кино-экспедиции, а на других субъектов. А наши ребята вели себя в дольменах… Уважительно. И это существо, не стало причинять им какой-либо вред.

– Мм… – произнесла Леонор Миллз, – Берген, вы сами верите в то, что говорите?

– Я доверяю здравому смыслу коллеги Харриса, – ответил Большой Бонго, – кроме того, события, объективно имевшие место на Долаке, укладываются в его гипотезу.

– В гипотезу? – переспросила она.

– Да. После первых визитов в дольмены, Харри поговорил с Конг Ксетом, шаманом племени дони, туземцев. Шаман рассказал о Неназываемом, и о причине его ярости. Я полагаю, Леонор, ты уже знаешь о группировке наркоторговцев, которая, как сказано в протоколе полиции, пользуясь отсутствием контроля на Долаке, устроила плантации опиумного мака, беспрецедентные по своим размерам. Но это юридическая сторона, а существует и другая, оккультная. Наркоторговцы несколько раз нарушили тот особый магический порядок, который был в древности установлен на Долаке. Они разместили опиумные плантации на месте волшебных цветочных лугов. Они выгнали туземцев из священного города Бембем у гор Абоб, заняли город и нарушили там архитектурную гармонию. Они привезли на Долак гастарбайтеров и обращались с ними безобразным, оскорбительным образом, нарушая ауру острова. И, уже в период, когда наша команда работала на Долаке, наркоторговцы повредили Холм Дольменов. Тогда Неназываемое потеряло терпение и случилось то, что и показано в киноленте.

– Ты имеешь в виду Зеленый Огонь? – уточнила Леонор.

– Да, в частности, Зеленый Огонь.

– В частности?.. Э… Значит, было еще что-то… Что-то оккультное?

– Видимо, было, – подтвердил он, – А иначе чем объяснить, что вооруженная банда, а точнее, небольшая армия с бронетранспортерами и реактивной артиллерией, ушла в заболоченные джунгли, и там погибла?

Леонор снова кивнула и осторожно спросила:

– И поэтому надпись в титрах: «фильм основан на реальных событиях»?

– Да, – подтвердил босс «Iron Star», – получилось так, что команда сняла не фильм по исходному сценарию, а фильм, сценарий к которому создавала сама жизнь. Конечно, некоторые вещи нам пришлось дорисовать, для передачи настроения, но это тоже, по существу, документальный элемент, воссозданный по рассказам свидетелей.

Эпизод-21. Мы делили Антарктиду…

Антарктида. Земля Адели.

Вопреки опасениям, самолет «White Ant», пилотируемый Найгелом (ранее – пилотом спасательной службы Аляски, а ныне – сотрудником «Iron Star») без малейших проблем приземлился на ледниковое летное поле станции Шарко. Погода сегодня стояла просто курортная: небо ясное, солнечное, ветер 9 метров в секунду, температура минус 12 по Цельсию. Отвинтить съемные крылья, закатить «White Ant» в ангар, и очень аккуратно поставить рядом с экспедиционным «Sea-Grizzly» оказалось делом трудоемким. После этого пришлось еще вручную вытаскивать грузовые контейнеры…

Когда «гости» и «аборигены», собрались вдевятером на маленькой кухне станции, их состояние характеризовалось тремя эпитетами. Взмокшие. Уставшие. Голодные.

– Как настроение, Вивиен, – окликнул Рамсвуд юную звезду эстрадной баллады, – ты не жалеешь, что вписалась в эту антарктическую авантюру?

– Я? – девушка удивленно подняла брови, так что ее большие карие глаза показались просто огромными, – Жалею? С чего бы? Это так классно! Мы плясали с папуасами в Бембеме! Мы летели через Австралию на малой высоте! Я видела с воздуха всю эту замечательную страну. А сейчас… Сейчас вообще обалдеть! Фокси, который из этих сэндвичей с тушенкой – мой?

– Тот, который ты первая успеешь схватишь, – сказала спецменеджер.

– Ага! – Вивиен мигом схватила сэндвич, откусила почти половину и, начав энергично жевать, пробурчала, – Это правило мне нравится! Оно первобытное и честное!

– А правда, – спросил Флинт, – что у вас тут есть настоящая маленькая баня Чкалова?

– Есть русская баня, – ответил Тедди, – и болтают, будто Чкалов имел к ней отношение. Главное: эта штука функционирует. Можете проверить.

– Хочу! – объявила Вивиен, – А мы поместимся там втроем?

– Втроем? – удивилась Инге.

– Да. Мы же с Флинтом и Найгелом, по сценарию, шведская тройка.

– Да, я в курсе. Наверное, поместитесь. Но, я не советую лезть туда сразу после еды.

– Это понятно, – звезда эстрадной баллады кивнула, – а правда, что есть такой прикол: прыгать из русской бани голыми в снег? Я видела тут такие классные сугробы!

– Только не простудись, – строго сказал Харрис.

– Никакого риска, – возразил Найгел, – я знаю этот фокус, мы так делали на Аляске. Прыгаешь в снег, а потом бегом обратно в сауну. Даже замерзнуть не успеваешь.

Олбен, делая вторую порцию сэндвичей (первая была уже сожрана) поинтересовался:

– Парни, а как новый чкаловский самолет ведет себя в деле?

– Нормально, – сказал Флинт, – просто надо помнить про длинное крыло.

– Легко вспухает? – предположил Олбен.

– В общем да. Нельзя слишком тянуть ручку на себя.

– И, – добавил Найгел, – он слегка запаздывает с поворотной реакцией, но это обратная сторона устойчивости. Он чертовски устойчив, а это для заполярья большой плюс.

– В общем, – добавил Флинт, – похоже на мотопланер типа германского «Nimbus», или бразильского «Xi-mango»…

– Мальчики! – возмутилась Вивиен, – что за манера говорить в компании за столом на специальные темы! И, между прочим, я сгораю от любопытства: что в этих секретных контейнерах, на которых написано «динозавр» и «летающая тарелка»?

– Там динозавр, – невозмутимо ответил Харрис, – …и летающая тарелка.

– Издеваешься, да? – обиделась она.

– После чая, мы их откроем, – сказал босс «ExEx», – и ты сама увидишь.

– Давайте лучше сделаем так, – вмешалась Фокси, – сначала мы с Олбеном соберем и включим динозавра, а уж потом покажем гостям.

– Соберете? – переспросил Флинт.

– Конечно. Он ведь в контейнере в разобранном виде, как бы он иначе туда влез?

– А какого он размера? – поинтересовался Найгел.

– Он некрупный, – ответил Олбен, – три метра в высоту и пять в длину.

– Долбить его конем… – Флинт почесал себе макушку, – ни хрена себе, некрупный…

Криолофозавр был великолепен. Когда он, медленно шагая на чудовищных трехпалых лапах, вышел из ангара, почти задевая верхнюю планку ворот пилообразным гребнем, венчающим огромную голову, и лениво повернулся из стороны в сторону, взмахнув толстым хвостом, это внушало…

– Ой, какой он милый! – воскликнула Вивиен, бросилась к доисторической рептилии, и обняла огромную правую ногу, – …А он надувной, я угадала?

– У него сменный надувной костюм, – подтвердила Фокси, – А, так сказать, его шасси, в основном, стеклопластиковое. Кроме, сервомоторов и маятника, разумеется.

– Маятника? – переспросил Найгел.

– Да, – Фокси кивнула, – самый простой принцип устойчивого двуногого хождения, это сочетание широких опорных элементов ног, и качающегося центра тяжести. Смотри…

Она коснулась пульта, и динозавр поднял левую ногу. Вивиен отпустила правую ногу (которую уже успела достаточно потискать), отошла назад, и недоверчиво оглядела огромную фигуру, стоявшую на одной ноге, казалось, вопреки законам равновесия.

– Весь вес в этом внутреннем маятнике, – догадался Найгел.

– Ага, – Фокси снова кивнула, – Марк, наш компьютерный механик, нашел этот фокус в старой заводной игрушке – бегающем страусе.

– А этот динозавр может бегать? – спросила Вивиен.

– Еще как! – Фокси поиграла пультом, и криолофозавр медленно побежал, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу.

– Вот здорово! – звезда эстрадной баллады захлопала в ладоши, – Слушайте! Сценарий неправильный! Нельзя убивать такое симпатичное существо! Зрители нас не поймут, и вообще, это против правил экологии.

– По сценарию, – напомнил ей Рамсвуд, – этот динозавр почти тебя сожрал. Тебя спасло только своевременное появление йети с электрическим разрядником.

– Почти не считается, – парировала она, – А убивать живое существо, не разобравшись, почему оно повело себя агрессивно, это бесчеловечно! А вдруг, я случайно подошла к гнезду, и этот динозавр просто защищал детенышей?

– Или кладку яиц, – с легкой иронией предположил Флинт.

Вивиен Робинсон хлопнула себя ладонями по бедрам.

– Точно! Кладку яиц! Знаете, это такая классная тема! Фильм «Марш пингвинов» взял «Оскар» в 2006-м году. Там про то, как пингвины заботятся о пингвинятах, и как они поддерживают друг друга. Может быть, у антарктических динозавров все так же!

– Да, – поддержала ее Фокси. – Я не вижу причин, почему девочке – криолофозавру не отложить яйца в гроте Геккона. Симпатичное место, и недалеко отсюда.

– Ну… – Рамсвуд нерешительно развел руками.

– Точно-точно! – продолжала Вивиен развивать свою мысль, – А если по сценарию так необходимо кого-нибудь пристрелить, то пусть это будет какой-нибудь браконьер. Его совершенно не жалко, и зрителям это понравится, это же понятно!

Следующие два часа Рамсвуд и Харрис снимали клипы со звездой эстрадной баллады в компании Тедди, Инге и криолофозавра (которым продолжала управлять Фокси). Тем временем, Олбен, Найгел и Флинт начали монтировать в единую конструкцию модули, извлеченные из второго контейнера. А затем, Найгел и Флинт вместе с Вивиен были отправлены греться в баню Чкалова, и Олбен завершал монтаж уже при ассистентской поддержке Фокси, Тедди и Инге. Параллельно, Харрис, помогал Рамсвуду экстренно менять сценарий с динозавром на экологический лад.

Прошел еще час. Трое гостей, с воплями, выкатились голыми в заранее выбранный для этого сугроб. Повалявшись в снегу, они вскочили и… Вивиен застыла от изумления: на площадке перед ангаром стояла «Kugelblitz». Чтобы избежать риска переохлаждения звезды эстрадной баллады на антарктическом морозе, Найгел и Флинт бесцеремонно схватили ее за руки и за ноги, и утащили обратно в баню, убеждая, что тарелка никуда не денется. И действительно, когда команда гостей, остыв после бани и надев полярные комбинезоны, снова вышли на улицу, летающая тарелка стояла на том же месте. Если присмотреться, то эта машина была похожа не только на тарелку, но и на гриб, из края шляпки которого выступали четыре лопасти воздушного винта. Короткая толстая ножка гриба представляла собой маленькую прозрачную кабину, стоящую на трех роликах.

– Ну, обалдеть… – произнесла Вивиен,

– По существу, – тоном лектора сообщил Олбен, – это гибрид планера с неподвижным дисковым крылом и классического одновинтового геликоптера.

– А как эта штука гасит момент вращения пропеллера? – поинтересовался Найгел.

– Верхняя половина диска может смещаться, заслоняя часть какого-то сектора винта.

– И из этого состоит все управление, я правильно понял? – спросил Флинт.

– Да, – подтвердил Олбен, – не очень эффективно, но для нашего кино достаточно.

– Гм… – Флинт похлопал ладонью по диску. – Ты сейчас хочешь взлететь на этом?

– Нет, сначала я хочу пихнуть в кабину балласт и попробовать беспилотный режим.

В этот день все ограничилось беспилотными подлетами на два – три метра. «Kugelblitz», управляемая с радио-пульта, уверенно взлетала, но управлять ей в воздухе было не так просто. Команда «ExEx» успела поучиться этому на компьютерном тренажере, но для пилотов Флинта и Найгела схема управления и характер реакции «летающей тарелки» оказались настолько непривычными, что у них машину раскачивало, и иногда крутило вокруг вертикальной оси. Но, на азарте, они освоили управление за несколько часов, попутно наградив тестируемый объект вместо гордого имени «Kugelblitz» (шаровая молния), прозвищем «Fliegenpilz» (что значит либо «мухомор» либо «летучий гриб» – смотря по контексту и интонации). Так или иначе, благодаря хорошей (по местным меркам) погоде и подвижным палеонтологическим и авиаторским играм на снегу, на свежем воздухе, настроение у команды к вечеру было просто превосходное.

Потом, в мансарде, они любовались бесконечно-длинным закатом в весеннем черно-фиолетовом антарктическом небе и бледными зелеными зарницами полярного сияния, извивающимися, будто гигантские анаконды, среди звезд. Вивиен Робинсон устроила команде мини-концерт под банджо, а точнее, репетицию предстоящего концерта для экипажей аргентинской полярной авиации, но в 22:00 Найгел строго объявил отбой и, безусловно был прав: рано утром «чкаловскому» самолету предстояло отправиться дальше, пройти над Южным полюсом в середине дня, а около полуночи приземлиться на аэродроме Эсперанса-Пойнт на севере Аргентинского Антарктического полуострова, примерно в 5000 км от Земли Адели, на другом краю Белого Континента…

…Впрочем, программа участия Вивиен, Флинта и Найнела в съемках «экстремальной компоненты» будущего кино еще не была завершена: оставался один важный штрих: документальная съемка встречи самолета с «летающей тарелкой». Для этого самолету следовало выполнить пару кругов на малой высоте, а «Fliegenpilz», должен был лететь, оставаясь в пределах этих кругов, и чертить в воздухе восьмерки. Этот финт позволил снимать видео с борта самолета, и с двух точек на земле: с крыши ангара станции, и с вершины ледяной скалы (или тороса) Геккон.

…А на французской станции «Дюрвиль» получили очередной радиоперехват, протокол которого в итоге выглядел так:

– Белый муравей, это Кубрик! Летучий гриб на восемь часов от тебя, доверни влево.

– Понял, Кубрик. Да, я его вижу. Он идет с набором высоты, полет устойчивый.

– Белый муравей, это Геккон. Сместись вправо, иначе окажешься слишком близко.

– Понял, Геккон. Выполняю, хотя, по-моему, расстояние и так безопасное.

– Отлично, Белый муравей. Так держать. Ты у меня в кадре на фоне Летучего гриба.

– Понял, Геккон, держу…

– Белый муравей, это Кубрик заходи на второй круг, высота плюс сто метров вверх.

– Понял, Кубрик. Захожу на второй круг, поднимаюсь на сто. Как видишь меня?

– Отлично. Геккон, а как у вас? Летучий гриб в кадре?

– Да, мы его снимаем с двух камер, он как на ладони и освещение отличное…

(Пауза).

– …ОК, Белый муравей! Геккон! Мы сделали это.

– Кубрик, это Белый муравей. Ну, я пошел?

– Да. Удачи, Белый муравей. Привет Аргентине!

– Передам! Вам тоже удачи, ребята.

– Геккон, наведите там порядок и возвращайтесь домой.

Полковник DGSE (Direction Generale de la Securite Exterieure), прибывший на станцию «Дюрвиль» позавчера вечером, предельно внимательно ознакомился с этим коротким текстом, после чего взял трубку спецсвязи.

– …Это полковник Сенмюр. Дежурного мне…

– …Добрый день майор. Мне срочно нужны все данные дальнего видео-наблюдения по квадрату семьдесят сто сорок. Все диапазоны, включая ИК, УФ и микроволновый…

– …Да, немедленно. И поставьте лейбл «топ-секрет» на этот фрагмент данных.

Видео-материалы дальнего наблюдения полковник DGSE получил через час, и также внимательно ознакомился с ними. В результате, родился некий рапорт в Париж, затем возникла сравнительно быстрая военно-бюрократическая возня, а затем, на станцию «Дюрвиль» прибыла группа французских авиа-коммандос «CPA» с боевой техникой.

Как раз в тот момент, когда полковник Сенмюр знакомился с майором Жоскеном и его эскадрильей, поступили свежие оперативные данные: персонал станции Шарко начал глубинное сканирование ледника в радиусе нескольких десятков километров. К этому сообщению прилагался очередной протокол радиоперехвата.

– Алло, Кубрик, это Клипер. У нас отличные новости!

– Клипер, это Кубрик. Не надо нагонять ажиотаж. Что вы нашли?

– Нашли озеро. Возможно, это часть реки Кассандра.

– Клипер, объясни конкретно: какого оно размера, и почему часть реки?

– Ну, ширина около километра, а длина километров пять. Мы еще не уточнили.

– Клипер, а на какой глубине все это находится?

– Примерно два с половиной километра. Мы можем уточнить. В любом случае, это не водяная линза в теле ледника, а водоем на ложе из каменистых горных пород.

– Так! Что еще можно узнать про этот водоем?

– Кубрик, мы знаем еще, что давление над зеркалом воды равно атмосферному. Такие данные получаются из анализа плотности газового пузыря.

– Ну, а что в этом такого?

– Это значит: где-то есть открытый канал к поверхности, иначе давление было бы, как минимум, двести атмосфер.

– Ого! Клипер, это отличная новость! А как найти этот канал?

– Алло, Кубрик, у нас сканер, а не волшебный палантир эльфов.

– Это понятно! Но, в принципе, мы можем найти канал, или нет?

– Вот, не знаю. Мы покатаемся вокруг и попробуем поискать ответвления от водоема. Правда, если они узкие, то могут и не отобразиться на сканере.

– Так! Клипер! попробуйте определить, нет ли туда канала из нашей первой пещеры.

– Ха! Кубрик. Это хорошая идея. Мы попробуем пройти по этой линии.

– Попробуйте, если вы не замерзли.

– Мы в норме, Кубрик. Погода отличная. Начинаем кататься. До связи.

Полковник Сенмюр медленно похлопал в ладоши и повернулся к Жоскену.

– Майор, вы с вашими парнями очень вовремя. Есть срочное задание.

– Слушаю мсье!

– Задание такое: персонал частной станции Шарко проводит подозрительные изыскания. Сейчас одна из их групп на полевом маршруте. Прочтите протокол радиоперехвата…

– Да, мсье… – взяв лист со стола, Жоскен пробежал глазами короткий текст.

– …Вы должны, – продолжил полковник, – отправить три команды толковых парней…

Фокси нравилось работать в паре с Олбеном Лепски. Вокруг него всегда существовала какая-то аура надежности. Не то, чтобы Фокси испытывала такую неуверенность, что остро нуждалась в психологической поддержке, но, все-таки: вдвоем, на сверхлегких аэросанях, среди ледяного безмолвия Антарктиды… Тут многое зависит от партнера.

– Попробуем здесь, – сказал Олбен, и остановил аэросани на неприметной площадке.

– Место неплохое, – согласилась она, и сдвинула колпак кабины.

– Главное, – пояснил он, – тут ледник без трещин. Меньше помех у поверхности.

– Не факт, – возразила Фокси, вылезая на лед с блоком сенсора в руках, – Даже на малой глубине возможны трещины, незаметные отсюда. Вот, эта широкая трещина, в трехстах метрах к юго-востоку, видишь? Она старая, и возможно, ее ось уходит под лед.

– Посмотрим, – Олбен пожал плечами.

– Посмотрим, – согласилась она, поставила сенсор на лед, и сказала, – Импульс!

– Есть импульс, – отреагировал он, и после паузы сообщил, – Мимо. В этой точке лед монолитный. Протяженных полостей на глубине нет. Только некрупные валуны.

– Отрицательный результат – тоже результат, – сказала Фокси, – Куда едем дальше?

– Давай теперь ты выберешь точку, – предложил он.

– ОК. Вот там, площадка на склоне ледника, в полтораста метрах от трещины.

– Хм… А почему там?

– Ну… Вдруг там, внизу, ледник чуть-чуть оторван от каменного ложа.

– Ладно, проверим…

Они снова сели в кабину, но Олбен, вдруг передумав включать движок, как-то очень внимательно посмотрел на небо.

– Что там? – спросила она.

– А ты приглядись. Что? Увидела? Чья то вертушка с юга, верно?

– Верно. Ну, и что такого?

– А то, – сказал он, вооружившись биноклем, – что это «Dolphin aero-special», и на нем французская эмблема. Французы на станции «Дюрвиль» используют легкую машину «Squirrel». Зачем им гораздо более дорогой «Dolphin», сделанный для коммандос?

– …И зачем им лететь сюда? – хмуро добавила Фокси.

– По-моему, нам не хрен с ними встречаться, – подвел итог Олбен, включая движок.

– Вряд ли на аэросанях можно уйти от вертушки, – заметила она.

– Можно, – ответил он, – ты не пилот и не замечаешь кое-каких мелочей. Но ты очень своевременно показала мне ту трещину…

Аэросани, быстро проскочив триста метров, поехали по узкой, почти как велосипедная дорожка, полосе снежника, образовавшегося в старой трещине, расколовшей ледник. С обеих сторон поднялись крутые ледяные стены. По существу, это был ледяной каньон. Через полкилометра, высота его стен достигла примерно 20 метров, а дорогу впереди перегородила россыпь черных валунов, видимо, захваченных где-то ледником, а теперь выкатившихся из разрушившегося края льда.

– Ну, – сказал Олбен, выключив движок, – пусть попробуют влезть сюда на вертушке.

– Я бы не догадалась, – признала Фокси, и тут раздался голос Харриса из динамика рации:

– Это Кубрик – всем! У нас ситуация. Французская вертушка садится на нашу площадку.