Текст книги "Innominatum. Неназываемое"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Кубрик, это Клипер, – ответила Фокси, – Тут тоже французская вертушка рядом, но мы отъехали по ледниковому каньону, куда им не сесть. Мы ждем, вникаем в обстановку.

– А мы ВДВОЕМ будем разбираться, – сказал Харрис, – Мы позвонили всем, кому надо.

– Ясно, – Фокси подумала и добавила, – Полностью ясно.

– Это Геккон – всем, – раздался голос Инге, – Мамонт в вечной мерзлоте. Точка. Прием.

– Геккон, это Кубрик. Я понял. А у нас три фигуры в униформе французского спецназа заходят в гости. Будем общаться. Всем: работать по новой программе. Конец связи.

Олбен с хрустом потянулся (что было не так-то просто в кабине аэросаней) и объявил:

– Французы, все-таки, намерены познакомиться с нами. Их вертушка села на площадке, ближайшей к месту, где мы въехали в каньон-трещину.

– Но той площадки отсюда не видно, – сказала Фокси.

– Не видно. Но я засек линию снижения вертолета, они точно сели там. Давай-ка мы достанем нашу игрушку, на случай, если эти французы любят ходить пешком.

– Ты серьезно? – спросила она.

Олбен кивнул, и вытащил из-под сидения армейское ружье и коробку патронов.

– Марк умный парень. Он как в воду глядел, когда грузил нам в дорогу такие пушки. Пожалуйста, заряди, а я подготовлю еще кое-что.

– Ладно… – Фокси привычными движениями начала снаряжать магазин ружья, – ну, а конкретно, что ты предлагаешь? Отстреливаться от французских коммандос?

– У нас имеется еще вот это, – ответил Олбен, и продемонстрировал нечто похожее на стандартную упаковку с полудюжиной жестянок пива.

– Так, – она вздохнула, – Гранаты цветного дыма. А для чего нам их применять?

– Ну, Харрис ведь сказал: работаем по новой программе, потому что мамонт в вечной мерзлоте. Ты же слышала сообщение Инге и Тедди.

– Да, но я не в курсе, что за мамонт в вечной мерзлоте, и что за новая программа.

– Мы с Харри и Тедди придумали эту программу позапрошлой ночью, – пояснил он.

– …И не нашли времени рассказать? – возмутилась Фокси.

– Ну… Не хотелось при Колине Рамсвуде, он хороший дядька, но не авантюрист.

– Знаешь, Олбен, эта отговорка – полное говно, и…

…В этот момент из динамика рации послышалось:

– На связи лейтенант специального патруля ВВС Франции. Нам надо поговорить с вами о мерах безопасности, вы очень рискованно ведете работы.

– Ха! – ответил Олбен в микрофон, – Вы нам угрожаете, лейтенант? Кстати, что-то я не расслышал ваше имя.

– А я – ваше, – парировал француз.

– А кто вы такой, чтобы, я его вам называл? Мне от вас ничего не надо.

– Извините, – сказал лейтенант, – но я вынужден настаивать на разговоре с вами. Это французский сектор Антарктиды, и наша служба выполняет тут некоторые функции.

– Функции? – язвительно ответил Олбен, – Какие именно? Пока я вижу только, что вы нарушаете конвенцию о демилитаризованном статусе Антарктиды. Вы прилетели на военном вертолете, вы явно охотились за нами, и вынудили нас искать укрытие.

– Мы не охотились за вами, с чего вы взяли? – возмутился лейтенант.

– Не охотились? А что вы делали?

– Я уже сказал: надо с вами поговорить. Вы не могли бы подъехать к нам?

– Подъехать, и что дальше?

– Мы просто поговорим.

– Говорите сейчас, – предложил Олбен, – какие проблемы?

– Видите ли, – пояснил француз, – с вами хотел поговорить наш полковник.

– Гм…. А что мешает ему воспользоваться рацией?

– Я не знаю, у меня приказ.

– Приказ о нашем задержании, да, лейтенант?

– Нет, просто о приглашении.

– Как мило! Приглашение! А если мы ответим: «нет»?

– Тогда, нам придется подойти к вам.

– Ах, так? – откликнулся Олбен, – Ну, счастливо искать дорогу!

С этими словами он откинул колпак кабины, вышел из аэросаней, выдернул кольцо на дымовой гранате и, размахнувшись, швырнул ее метров на полста в сторону входа в каньон. Между ледяными стенами начал расползаться густой пурпурный дым.

– Какого черта вы делаете?! – раздался из динамика рассерженный голос лейтенанта.

– А какого черта вы занимаетесь разбоем? – ответил Олбен, возвращаясь в кабину.

– Мы просто контролируем безопасность в нашем секторе, я же вам объяснил!

– Лейтенант, – встряла Фокси, – я что-то не припомню, чтобы французские претензии в Антарктиде были кем-то признаны, так что Земля Адели, это нейтральная зона. Вы не имеете права навязывать тут свои постановления гражданам других стран.

– Давайте, вести себя, как разумные люди, – предложил лейтенант, – я человек военный, выполняю приказ, это мой долг. Если при этом ваши права будут нарушены, вы потом спокойно обратитесь в суд в вашей стране, или непосредственно во Франции.

– Преступный приказ не оправдывает исполнителя, – отрезал Олбен.

– Послушайте, – мягко произнес французский лейтенант, – это несерьезный разговор! Я сожалею, но у меня есть приказ, в случае необходимости применить силу.

– Тогда, лейтенант, вы разбойник. Разбой на колониальной территории, по британскому закону 1840-го года, пока что не отмененному, карается смертной казнью на месте.

Произнеся эту довольно патетическую реплику, Олбен сделал знак Фокси, чтобы она «грузила на абонента дерьмо», а сам снова вылез из аэросаней, держа в ружье в руках.

– Вы признаете, что намерены незаконно арестовать нас? – спросила она в микрофон.

– Это не арест, – возразил лейтенант, – а приглашение к разговору.

– Нет, это попытка принуждения, к чему-то, – возразила она, – а к чему именно…

– …Я объясняю, – перебил он, – просто, к разговору о безопасности!

– Вот как? А с чего это мы должны вам верить?

Раздался один ружейный выстрел, затем второй, а после него, дробный гулкий грохот ледяных глыб, падающих с высоты.

– Что за черт!!! – крикнул лейтенант.

– Вы открыли огонь по мирной экспедиции, – твердо заявила она.

– Что?! Я не открывал огонь!

– Значит, это сделал кто-то из ваших солдат… Или, точнее, ваших гангстеров.

– Что за бред? – справедливо возмутился француз.

– Приберегите красноречие для суда, – невозмутимо посоветовала она.

Олбен, тем временем, вернулся к аэросаням, вытащил из коробки еще две дымовые гранаты и зашвырнул их туда же, куда и первую. Пурпурный дым сгустился. Затем, наклонившись над пультом, Олбен переключил рацию в режим «только прием».

– И что теперь? – спросила Фокси.

– Все очень неплохо, – сказал он, – я точно рассчитал: сбил хороший ледяной карниз, и теперь дорога завалена обломками. В таком дыму по ней даже пешком не пройти.

– Интересно, как мы вернемся? – проворчала она.

– А мы не будем возвращаться. Мы выскочим с другой стороны каньона.

– А как мы проедем через это? – она кивнула на россыпь валунов.

– Мы через это перейдем. Смотри: шасси аэросаней, сами по себе, весят полцентнера. Столько же весит бак с топливом, а движок с трансмиссией – еще меньше. У сканера основной блок весит сорок кило, и все остальное – столько же. Ну, как?

– Можно перетащить, – согласилась она, – а ты уверен, что больше препятствий нет?

– Да, уверен. Я запоминаю карту, это рефлекс военного пилота.

– Ладно, – Фокси кивнула, – давай работать. Надеюсь, ты знаешь, что делать потом.

– Да, – подтвердил он, отстегивая фитинги движка аэросаней, – снимай топливный бак.

– Угу, – она тоже занялась делом, и спросила, – А мамонт в мерзлоте…?

– Ну… – Олбен аккуратно поставил движок на снег, – …это значит, что вертолет…

…В соответствие с предсказуемой военной логикой, первый вертолет французского спецназа приземлился около самой станции Шарко, второй – должен был задержать аэросани с полевой экспедицией «кино-палеонтологов», а третий – занялся поиском «летающей тарелки», опираясь на данные видео-наблюдения со спутника. Именно с третьим вертолетом и случилась неприятность (тоже прогнозируемая). На верхушку ледяной формации Геккон посадить вертолет было невозможно, а десант по тросам в режиме зависания над целью, при сильном ветре, на ледяную поверхность выглядел крайне рискованно, и командир звена приказал пилоту искать ближайшую площадку. Площадка в радиусе километра имелась лишь одна: это была выемка в теле ледника, заполненная слежавшимся снегом, ровная, как стол. Опытный антарктический пилот, знакомый с практической гляциологией, ни за что не стал бы сажать здесь довольно тяжелую машину в условно-теплый весенний сезон, когда под снежными пробками скапливается талая вода, стекающая со стыков льда и открытого камня. Но в данном случае, был просто хороший пилот, отлично умевший выполнять лэндинг на любую пригодную поверхность (и в частности на снег), но не знакомый с Антарктидой…

…Вертолет мягко, спокойно, приземлился. Посадочные лыжи твердо встали на снег. Шестеро коммандос уверенно начали выгружаться, но… Через полминуты раздался негромкий хруст, снежный наст просел и машина ухнула на полметра вниз, затем, по инерции, пробила наст и погрузилась в снежное крошево по самый фюзеляж. Это, разумеется, была не катастрофа. Просто, чтобы взлететь из такого положения, теперь следовало провести некоторые раскопки (предусмотренные, впрочем, инструкцией). Командир звена доложил о проблеме в штаб операции, и получил приказ продолжить выполнение задания. Коммандос начали готовиться к восхождению примерно на 200 метров по крутому склону ледника, к широкому жерлу пещеры или грота.

В это же самое время, через узкий лаз с другой стороны грота, выползли две фигуры, напоминающие белых медведей, ставших в ходе эволюции, гуманоидами и, очевидно, разумными – вряд ли неразумное существо сумеет пользоваться лыжами. А эти двое гуманоидов тащили с собой лыжи и, выбравшись из грота, сразу продемонстрировали неплохие навыки движения по пересеченной горной местности. Оба покатились вниз, причем один свернул по снежному языку, как бы заходя снизу в тыл французским коммандос, а второй, смело набирая скорость на склоне, помчался в сторону каньона-трещины в соседнем ответвлении ледника…

…И красиво затормозил с разворотом около аэросаней, выехавших из каньона.

– Уф! Йети рулят, точно?

– Знаешь, Инге, – сказала Фокси, похлопав «йети» по спине, – вы с Тедди отморозки. Серьезно. Вы понимаете, что спецназ, это люди с боевым оружием и рефлексами?

– Это же лягушатники, – заметил Олбен, – им на каждый выстрел нужен приказ.

– А их «Иностранный легион»? – возразила Фокси.

– Тут не «Иностранный легион», а «CPA», – отрезала Инге, – твой ход, Олбен.

– Мой ход… – ворчливо отозвался он, пристраивая плоский пульт телеуправления на рулевой панели аэросаней, – ты мне скажи: где Тедди?

– Он залег в базальтовой морене ниже по склону, и снимает этих, блин, альпинистов.

– Ладно… Так, мне уже начинать?

– А ты готов?

– Да.

– Ну… – Инге вынула из кармана трубку woki-toki, – тогда приготовились, и по моему зверскому визгу – начали… А-ааааа!

…Летающая тарелка типа «Kugelblitz» (или «Fliegenpilz»), несколько легкомысленно покачиваясь в воздухе, аккуратно выплыла из широкого жерла ледяного грота и, под изумленными взглядами французских коммандос, штурмующих склон, начала быстро набирать высоту. Командир звена выругался, сообразив, что вертолет застрял в снегу, поэтому сейчас невозможно отправить его в погоню. Оставалось кричать по рации…

Инге Освар хихикнула, слушая французскую перепалку в эфире, сопровождающую экстренный взлет двух оставшихся «в строю» вертолетов.

– Хе-хе! Сюрприз… Эй, Олбен, а зачем ты тащишь мухомор вверх? Надо ведь…

– …Я знаю. По сценарию, тарелка летит к трансантарктическому хребту. Но у чертова мухомора не хватит горизонтальной скорости, чтобы уйти от вертолетов.

– Если французы расстреляют мухомор, – заметила Инге, – то это тоже нормально.

– Но, смыться ведь интереснее, – сказал он.

– И ты хочешь улететь от них в космос? – иронично предположила Фокси.

– Почти, так. Я хочу найти и оседлать термик. Мухомор идет без балласта, и удельная нагрузка на несущую плоскость всего десять кило – как у дельтаплана. Это значит, что хороший термик утащит мухомор километров на шесть вверх, что значительно выше технического потолка вертолета «Dolphin». И порядок. Следите за рукой.

Тут Олбен на секунду снял руку с левого джойстиков и выразительно поднял к небу оттопыренный средний палец… События следующего получаса показали, что термик действительно имелся, и Олбену удалось оседлать его. «Fliegenpilz» спокойно пошел вверх, как будто балансируя на невидимой спине восходящего воздушного потока. Но, французские летчики, преследовавшие «летающую тарелку» на двух вертолетах, тоже понимали, что к чему в авиации. Они не успели догадаться, почему «инопланетный летательный аппарат» так легко набирает высоту, но тактический смысл маневра они оценили быстро, и запросили у полковника Сенмюра разрешение открыть огонь…

– …Блин! – Фокси хлопнула ладонью по корпусу аэросаней, – долбанные варвары!

– Хороший был мухомор, – произнес Олбен, выключая пульт, на котором горел сигнал «связь с управляемым аппаратом потеряна», – осталось только выяснить: то ли он был инопланетный, то ли просто дико дорогой, как машины аэрокосмического агентства.

– Гм… – Инге потерла ладонью замерзший нос, – Наш мухомор любительский, и цена…

– Попробуй, собери обломки, – перебил он, – и докажи, что он не аэрокосмический, а любительский. Фрагменты-то рассеялись по пересеченному ландшафту ледника.

– Ха! – Инге потерла на этот раз щеки, – Вот это, я понимаю: классный бизнес!

– И честный, – добавил Олбен, поднимая к глазам бинокль, – а вот и полиция летит.

– Быстро отреагировали, – прокомментировала Фокси, наблюдая за парой небольших боевых самолетов смешанной конфигурации, напоминающих серебристых стрекоз с укороченной передней парой крыльев, – Олбен, а что это за модель?

– Легкий штурмовик «Agile supporter», – ответил он, – проект янки, 1990-го года. Для Пентагона это оказалось слишком просто и дешево, а для киви – то, что надо. Оружие: дюймовая пушка-автомат. Сейчас из этой пушки врежут по лягушатникам! Wow!

Яркие штрихи трассирующих выстрелов мелькнули поперек курса двух французских вертолетов, недвусмысленно рекомендуя идти на лэндинг в заданном направлении.

– А почему ты думаешь, что это киви? – поинтересовалась Инге.

– Потому, – ответил он, – что на фюзеляжах значки ВВС Новой Зеландии.

– Ха! – задумчиво произнесла она, – Почему прилетели именно киви? Ладно, поехали, заберем Тедди, пока он там не нашел себе на жопу приключений. Я зацеплюсь тросом, только буксируйте меня без экстрима, ОК?

– Э… – Фокси тряхнула головой, – а как вы ехали туда, к гроту Геккона?

– Элементарно: на лыжах на буксире за летающей тарелкой. Смекалка, так-то!

– Ну… – Олбен взмахнул руками, – вы, блин вообще…

…На летном поле станции Шарко было тесно от приземлившихся машин. Три автожира «Carter-Copter», с новозеландским значком и дополнительной эмблемой в виде зеленой улитки на белом круге. Один тяжелый вертолет «Chinook» со значком ВВС Австралии. Два французских вертолета «Dolphin aero-special». Чуть в стороне топталась дюжина французских коммандос без оружия. Австралийские и новозеландские военные были вооружены. Австралийский старший офицер о чем-то спорил с французским майором.

– Так, – сказал Олбен, останавливая аэросани, – мы влипли в международный скандал.

– Хе-хе! – хором завопили Инге и Тедди, на ходу отцепившиеся от буксирных тросов и сейчас ехавшие просто на лыжах, – Спокойно, мы не йети, мы земляне, из Австралии.

– Пижоны, – буркнула Фокси, глядя, как эти две колоритные фигуры в пушистых белых комбинезонах подкатывают к жилому блоку станции.

– Слушай, – сказал Олбен, – ты бы помогла боссу, а то его, кажется, взяли в оборот.

– Ага, – согласилась она, открыла колпак кабины, спрыгнула на снег и почти что бегом метнулась к Харрису, с которым беседовали два персонажа, вероятно – полисмены из какого-то новозеландского округа. На их форменным куртках были и новозеландские эмблемы, и эмблемы в виде зеленой улитки – как на фюзеляжах автожиров.

Харрис радостно поднял руки.

– Фокси! Познакомься: это капитан Норен и лейтенант Кромс из полиции Тини-Хеке. Офицеры, познакомьтесь, это Фокси Рорх, спецменеджер фирмы «ExEx».

– Очень приятно, – сказала она, – А Тини-Хеке, это что?

– Тини-Хеке, – сообщил ей капитан Норен, – это независимая островная республика в свободной ассоциации с Новой Зеландией.

– Примерно как Ниуэ, или Токелау, – добавил лейтенант Кромс.

– Извините, но я даже не слышала про такую.

– Ничего удивительного, – капитан Норен улыбнулся, – в Веллингтоне подписали акт независимости Тини-Хеке всего две недели назад.

– А что входит в эту островную республику? – спросила Фокси.

– Земли южных маори, – ответил он, – Ряд островов и ближайшая часть континента.

– Киви, – пояснил Харрис, – создали маленькую ассоциированную республику, которая полностью лежит в Антарктике. Юридический финт: право наций на самоопределение является основополагающим. Оно важнее, чем отдельные договоры по Антарктике, и мифические полярные маори могут законно объявить этот кусок свой территорией.

– Уже объявили, – уточнил Норен, – и почему мифические? Вот, я например, реальный полярный маори. И лейтенант Кромс тоже.

– Ну, извините, – Харрис отвесил обоим киви картинные поклоны.

– Интересно, – сказала Фокси, – а что оказалось отгрызено от французского сектора?

– Восточный берег реки Кассандра, – ответил новозеландский капитан, – И, мне очень приятно от имени штаба береговой охраны Тини-Хеке выразить благодарность вашей экспедиции, которая исследовала эту подледную реку, и теперь можно провести здесь обоснованные границы между национальными секторами. Сейчас сюда прилетят еще представители США и Аргентины, и мы начнем по всей форме.

– Сюда, это на станцию Шарко? – спросила она.

– Да. Я приношу извинения, что киносъемки затруднятся из-за наплыва официальных персон, но штаб предлагает вам переместиться на берег Хива-Поа. Это место, где была французская станция Порт-Мартен, сгоревшая в 1952-м. Там очень красиво.

– Порт-Мартен ваш штаб уже считает своим? – уточнила Фокси.

– Ну, в общем, да. Ведь станцию Шарко получает ваше правительство. Все честно.

– Да, уж. Честно… И как нам предлагают устраиваться на давно сгоревшей станции?

– Там уже построена новая станция, – пояснил капитан, – Она принадлежит недавно созданной совместной американо-новозеландской компании «MODO-Klondike»…

Фокси выпучила глаза от удивления.

– При чем тут Клондайк?

– Ну, – капитан пожал плечами, – Это название предложили партнеры из «Iron Star».

– Так… – произнес Харрис, – значит, в этом бизнесе есть и Барбара Даркшор, и Берген Фарриган. Как мило с их стороны. По-моему, Фокси, нам действительно надо с ними пересечься и послушать, что они обо всем этом думают.

– Вероятно, да, босс, – согласилась она. – Тем более, снимать дальше в районе Шарко нереально из-за тусовки официоза, и в любом случае, Колин Рамсвуд захочет теперь переделать сценарий по… Гм… Новой программе.

– Насчет сценария, – сказал капитан Норен, – нам тоже надо поговорить. Видите ли, проблема летающей тарелки и нацисткой базы-211 требует единообразного решения. Необходимо согласовать позиции, чтобы оптимально интерпретировать события.

– Оптимально в каком смысле? – спросил Харрис.

– Про это вы лучше там, в Хива-Поа поговорите. С учетом всех обстоятельств…

Эпизод-22. Реальность делается в кино

Остров Большой Гавайи.

Земля Адели в Антарктиде.

Этот коттедж в симпатичном месте на окраине Ваимеа ничем особо не выделялся среди типичных вилл-офисов зажиточных фермеров и иных бизнесменов местного масштаба. Узнать о том, что владелец данного участка и дома относится к совсем другому классу, можно было лишь по табличке: «Берген Фарриган, президент кинокомпании „Iron Star international“». Наплыв публики тут случался только на некоторые обще-американские и обще-гавайские праздники, на день рождения кинокомпании, и еще на корпоративные вечеринки, связанные с успехом очередного фильма. Но – сегодня был особый случай, поэтому около коттеджа Фарригана наблюдалось столпотворение с кучей автомобилей, мотоциклов, людей и марсиан… При ближайшем рассмотрении, впрочем, «марсиане» оказывались обычными треножниками с репортерскими видеокамерами.

А все началось с того, что примерно через час после начала рабочего дня на площадке напротив ворот участка, припарковался обычный джип неброского песочного цвета с тонированными стеклами. Из джипа вышли двое представительных мужчин в темных очках и серых костюмах, переговорили с парнем-садовником, и вошли в дом. Прошло некоторое время, и на той же площадке начли одна за другой появляться автомобили различных марок, некоторые из которых были маркированы эмблемами TV-студий и редакций информационных агентств. Некоторые из пассажиров размещались прямо на площадке и разворачивали съемочную технику, а другие, поговорив с тем же парнем – садовником, проходили в дом. В процессе накопления машин и техники, первый джип оказался практически блокирован, но это, кажется, никого не волновало.

Репортеры, вошедшие в дом, осели в холле второго этажа, игравшем роль приемной, поскольку оттуда шла лесенка с указателем «В кабинет президента» и стоял стол, за которым сидела мисс Джоан Лайти, игравшая, сообразно моменту, роль классической секретарши босса. Правда, она была одета не в стиле «авиа-стюардесса», принятого в офисах «Больших Боссов», а в стиле гаучо (джинсы и яркая клетчатая рубашка), но ее статус сомнений не вызывал, и поэтому на нее сыпались вопросы.

– Скажите, мисс Лайти, агенты FBI пришли сюда из-за истории в Антарктике?

– Я не знаю. Они сказали просто: «нам надо поговорить с мистером Фарриганом».

– А они предъявили какие-то бумаги?

– Да. Они показали ID, и там что-то вроде «Отдел расследований. Агент Смит».

– Что, у обоих было написано «агент Смит»?

– Нет, у одного было написано «Шейк», а у другого «Моррисон».

– Мисс Лайти, а может это быть связано с событиями в Новой Гвинее, на Долаке?

– Я уже сказала: не знаю. Но, по поводу Долака они приходили месяц назад.

– Что, те же самые агенты?

– Фамилии у них были другие, а лица примерно те же. Возможно, у них так принято.

– А правда ли, что Большой Бонго вложил деньги в бизнес в Авалоне, на Долаке?

– Не в Авалоне, а в Бембеме. По этому поводу был пресс-релиз, там все сказано.

– Но, мисс Лайти, там сказано только: «инвестиции в фольклорный туризм».

– Да. Потому что это и есть инвестиции в фольклорный туризм.

– А трансантарктический перелет, это тоже фольклорный туризм?

– Да, конечно. Это римейк легендарного трансполярного перелета Чкалова.

– Вы лукавите, мисс Лайти. Ведь Чкалов не покупал заполярную станцию.

– Нет, это вы нечетко задаете вопрос. Перелет это одно, а станция Шарко – другое.

– А почему станция была приобретена на подставную мальтийскую фирму?

– Не на подставную, а на трастовую. Это абсолютно законно.

– А какую роль в этом играла новозеландская геологическая компания MODO?

– Партнерскую роль.

– Партнерскую? Как и на острове Долак в Новой Гвинее, не так ли?

– Я не поняла, в чем ваш вопрос.

– Я поясню: все это похоже на сговор вокруг какой-то большой тайны.

– О! Телезрителям интересна тайна. Хотите поговорить об этом подробнее?

– Да, конечно! Еще бы! Я про это и спрашиваю!

– В таком случае, задавайте конкретные вопросы.

– ОК! Конкретный вопрос! Говорят, что на Долаке некий колдун спиритическим путем установил для вас, что нацистская база-211 находится на Земле Адели. И, говорят, что ваша экспедиция обнаружила эту базу, которую спецслужбы искали со времен войны.

Джоан Лайти сделала многозначительную паузу, после чего ответила.

– Давайте, отделим факты от слухов. Шаманский ритуал, который вы могли видеть в фильме «Innominatum», действительно проводился на Долаке при участии нескольких сотрудников фирмы «ExEx» и нашего видео-оператора, но целью ритуала не являлось установление дислокации базы-211…

– Однако же, – перебил репортер, – она была установлена!

– Это не совсем так, – ответила Джоан, – наша экспедиция на Земле Адели обнаружила только полость под ледником. Возможно, это проточное озеро на реке Кассандра…

– Ага! Значит, нацистские субмарины могли проходить туда из океана!

– Стоп-стоп! Это уже домыслы. Наша экспедиция не проникла в саму полость озера, и успела обследовать только верхние залы некоторых ледяных пещер.

– Да! Ваша экспедиция не успела, потому что напали французские коммандос.

– Еще раз стоп! Это было не нападение, а небольшое досадное недоразумение…

– Нет, мисс Лайти, вы лукавите! Это было нападение, и уже известно, что произошел воздушный бой. На интернет-блогах уже выложены видеозаписи, по которым легко определить, что французские вертолеты вели огонь по дисковидному летательному аппарату, известному из литературы, как «Kugelblitz», затем новозеландские боевые самолеты обстреляли французов, а затем начались секретные переговоры на станции Шарко, и вашу экспедицию вынудили улететь оттуда на станцию Порт-Мартен.

– И еще раз стоп. Об этом лучше навести справки в официальных источниках.

– ОК, мисс Лайти. Допустим, ваша команда не хочет комментировать международный конфликт. Но летающая тарелка «Kugelblitz» четко зафиксирована на видео.

– Нет, – Джоан покачала головой, – зафиксирован дисковидный летательный аппарат, а название этого аппарата, или этого типа аппаратов, уже относится к области слухов.

Репортеры уже начали входить в состояние профессионального азарта, ловя Джоан на неточностях и недоговорках, когда дверь кабинета распахнулась и оттуда вышли оба федеральных агента. Звукоизоляция сыграла с ними злую шутку: они были не готовы обнаружить в холле репортеров с видеокамерами, на секунду застыли, и попали под перекрестный огонь вопросов.

– Мистер Шейк, мистер Моррисон, о чем вы беседовали с президентом Фарриганом?

– Зачем FBI давит на организаторов экспедиции? Что ваша контора хочет скрыть?

– Скажите, кто инициировал компанию по дезинформации вокруг базы-211?

Агенты, которых, разумеется, никто не уполномочил на общение с прессой, начали действовать по инструкции: продираться к выходу, старательно закрывая лица, чтобы поменьше засвечиваться на видео. Им предстояло проскочить сначала мимо группы репортеров в холле, затем мимо группы на улице (где их тоже обстреляли вопросами). Далее, надо было еще вывести свой джип, заблокированный машинами прессы. Тут молчать не получалось. Последовала перепалка. Репортеры требовали ответов на свои вопросы. Агенты отвечали, что не могут ничего комментировать, и угрожали вызвать полицию, если их машине не дадут выехать.

Тем временем, из кабинета в холл вышел Берген Фарриган, и репортеры, естественно, переключились на него.

– Мистер Фарриган, верно ли, что от вас требуют скрыть факты, связанные с летающей тарелкой «Kugelblitz»?

– Мистер Фарриган, намерены ли вы подавать в суд за срыв работы экспедиции?

– Мистер Фарриган, кому фактически принадлежит станция Шарко на Земле Адели?

– Мистер Фарриган, правда ли, что экспедиция находится под арестом в Порт-Матрен?

– Минутку! – Большой Бонго поднял руки над головой, как будто сдавался в плен, – я не способен отвечать на кучу вопросов сразу! Если вы немного помолчите, то я попробую объяснить, что происходит. Договорились?.. Отлично. Итак: слухи об аресте ничем не обоснованы. Обе станции: и Порт-Мартен и Шарко, принадлежат компании «MODO-Klondike». Экспедицию попросили немного поменять график работы на этих станциях, поскольку Шарко оказалась наилучшим местом для переговоров по урегулированию дипломатических недоразумений. Мы просто проявили добрую волю…

– Мистер Фарриган, а в чьей юрисдикции находятся Порт-Мартен и Шарко?

– Это не ко мне, это к дипломатам. Я не занимаюсь политикой.

– Но, мистер Фарриган, если вы не занимаетесь политикой, то почему ваша команда так часто оказывается в эпицентре очередного политического скандала?

– Это не ко мне, это к кому-то кто сидит на небесах, и управляет судьбой.

– А летающая тарелка с базы-211 мистер Фарриган? Об этом вы можете рассказать?

– Я могу рассказать, но у меня нет никаких доказательств. Этот аппарат разрушился.

– Он сбит французами, не так ли, мистер Фарриган?

– Повторяю: у меня нет никаких доказательств, а я не привык говорить безосновательно. Единственное, что я могу обоснованно утверждать, это что наша компания располагает действующим аппаратом, аналогичным тому, который есть на видеозаписи.

– Вы хотите сказать, что экспедиция как-то получила летающую тарелку на базе-211?

– Я бы не хотел это обсуждать, пока экспедиция не вернется домой.

– Но, мистер Фарриган, мы сможем увидеть нацистский летающий диск «Kugelblitz»?

– Уберите лишние определения, и я отвечу утвердительно.

– Мистер Фарриган, почему вы говорите загадками? Кто контролирует базу-211?

– Я повторяю: есть вопросы, на которые я отвечу, когда экспедиция вернется домой.

– Почему, мистер Фарриган? Вы опасаетесь каких-то действий спецслужб?

– На этот вопрос я отвечу тогда же.