Текст книги "Innominatum. Неназываемое"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Эпизод-18. Гламур и динозавры

Антарктида. Земля Адели.

Прерывистая цепь нунатаков Лакросс-Камерон – пересекает ледники континентальной земли Адели с юго-запада на северо-восток, до мыса Маржери на берегу океана, где из каменных вершин, поднимающихся над ледником, превращается в скалистую гряду. В 1950-м у мыса Маржери была основана французская станция Порт-Мартен – но, из-за конструктивных проблем и несчастного случая, она сгорела в 1952-м. Станция Шарко, основанная затем в континентальной части цепи Лакросс-Камерон работала три года, а затем была брошена из-за сложных природных условий и проблем со снабжением. По конспирологической версии (которой предстояло стать фактурной линией сценария фильма «Портал белого континента»), целью станции Шарко был поиск базы-211 на берегах термальной реки Кассандра, текущей под двухкилометровым щитом льда. В соответствие со сценарием, современная техника позволила группе палеонтологов-любителей найти не только саму реку, но и ледяную пещеру, ведущую к ее берегам с поверхности. Конечно, для съемок такая глубокая пещера не требовалась, но, Колин Рамсвуд настаивал на каких-нибудь подледных съемках – на малой глубине, конечно.

На спутниковых фото, доступных через Интернет, команда кино-полярников нашла несколько объектов похожих на небольшие пещеры, и ближайший из них лежал в 40 километрах юго-западнее станции. Тут-то и пригодилось «яйцо на лыжах» (в смысле, сверхлегкие аэросани, имевшиеся у команды благодаря действиям Марка Поллака).

Пурга стихла, и на ближайшие дни, на Земле Адели установилась чудесная солнечная погода. Ветер 10 метров в секунду, а температура выше минус 10 Цельсия. Почему не прокатиться по свежему ослепительно-белому снегу, выпавшему на ледник? Маленькие аэросани вмещали только двоих, и этими двоими стали (после недолгих споров) Харри Харрис и Фокси Рорх. Быстрая погрузка минимума необходимых вещей – и в путь… Волшебное путешествие по бескрайней перекошенной серебристой равнине, будто покрытой застывшими волнами. Вихрь снежинок за кормой. А через полчаса, прямо по курсу возникли коричневые зубцы нунатака, торчащие из снежно-ледового плато.

Харрис, сидевший за рулем, остановил аэросани в зоне ветровой тени нунатака.

– Порядок. Вылезаем и ставим якоря.

– ОК, – Фокси коротко кивнула, и оба, надвинув капюшоны, маски и очки, выбрались из теплой кабины наружу, под обманчиво-летнее солнце. Стоковый ветер, мчащийся по снежной равнине, казался осязаемым, будто ледяная жидкость, в потоке которой здесь приходилось постоянно находиться. Но, тем не менее, солнце пригревало, и края льда, граничащие с голым темным камнем, заметно подтаивали. Маленькие ручейки бежали куда-то, создавая глубокие проталины, исчезающие подо льдом. Поставив аэросани на несколько якорей, двое кино-экстремалов прошли вдоль самого крупного ручейка и оказались около входа в узкую ледяную пещеру.

– Похоже на канализационную трубу, – проворчала Фокси.

– Фу, какое неромантичное сравнение, – отозвался босс «ExEx».

– Зато технически точное, – ответила она, заглядывая в лаз, – Спасибо хорошему парню Марку за предусмотрительность: у нас есть горно-спасательный комплект… Харри, я помню, что ты имеешь спортивный разряд по горному туризму, но тут получится нечто ближе к профессиональному скалолазанию.

– Да, наклон крутоват, – согласился он.

– Наклон очень крут, Харри. Поэтому, я надеваю пояс и лезу туда, а ты страхуешь.

– Ладно. Но не отдавай приказы таким строгим тоном. Тебе это не к лицу.

– Ты все шутишь, а задача, между прочим, серьезная.

– Да, сержант! – Харрис встал по стойке «смирно», вскинув правую ладонь к виску.

– Давай без пафоса, – проворчала Фокси, – просто: делаем все предельно аккуратно.

…Ледяная труба, постепенно расширяясь, круто уходила вниз вдоль скалистого склона нунатака. Потолок и стены казались грубо вырезанными в одном гигантском кристалле алмаза. Солнечный свет причудливо играл в их аквамариновой толще. А на полу, будто специально была выложена узкая тропинка из коричневого камня, и по его поверхности тонким слоем бежала вода. По мере продвижения вниз, солнечные лучи, проникающие сквозь лед, становились все более тусклыми. Фокси уже подумала было, что придется включать фонарик, закрепленный на эластичной ленте на лбу но – на 15-м метре шнура, пещера уперлась в каменную полку. Вода стекала дальше, через совсем узкое боковое ответвление – теоретически, туда можно было пролезть, но это уже выглядело крайне рискованным развлечением для фанатов спелеологии. Зато, ледяная пещера здесь так расширялась, что образовывала настоящий зал высотой в два человеческих роста.

– Харри! – крикнула Фокси, – мне кажется, тут прекрасная съемочная площадка!

– А я могу спуститься туда? – крикнул он в ответ.

– Можешь! Но, давай сначала спустим оборудование по страховочному тросу. Сейчас я объясню, как это делается.

…Попав в ледяной зал, Харрис, обстоятельно осмотрелся, после чего объявил:

– Фокси! Сказать, что Колин будет в восторге – значит, ничего не сказать.

– Ты уверен? – удивилась она, – Ведь, это не такая большая полость.

– Весь фокус в игре света, – пояснил он, – На киноэкране это может показаться любых размеров, которые захочется создать оператору. Отойди на дальний край зала и глянь в сторону входа. Это интересный эксперимент с кажущимися размерами.

– Хорошо, – сказала Фокси, пересекла зал, повернулась, и… – Ой, блин! Вот это да! Как будто, больше, чем центральный аэровокзал в Сиднее!

– Игра света и пропорций, – пояснил Харрис, – Это можно рассчитать геометрически, а некоторый опыт позволяет заметить такие особенности сходу, интуитивно. Кстати, об интуиции, я взял с собой костюм йети, и сейчас у меня есть любопытная идея. Что ты скажешь о стене справа от тебя?

– Стена справа… – Фокси окинула взглядом ледяную поверхность, – Ну, она немного наклонная, и на ней есть сколы, вероятно, из-за внутренних напряжений во льду.

– Я помню, – сказал он, – как ты эффектно лезла по крутой стене к дольмену.

– Так… – она провела по стене ладонью, – ты предлагаешь мне попробовать сделать тут примерно то же самое, но в костюме йети?

– Да. И с подсветкой. Ты помнишь: костюм светящийся, и тут достаточный полумрак, чтобы это было хорошо заметно.

– Не вижу проблем, – заключила она, – Только, тут не залезть выше, чем на два метра.

– Этого вполне достаточно, – сказал он, – переодевайся. А я установлю видеокамеру.

Тут у него в кармане запищала рация.

– Да, – ответил он, достав трубку…

– …Да, Колин, у нас все ОК, мы нашли очень интересный пункт…

– …Это не так просто объяснить.

– …Что ты скажешь про видео, как йети, ползет по отвесной ледяной стене?

– …Нет, я не шучу. Ты просто не представляешь, что мы нашли подо льдом.

Французская станция «Дюрвиль», берег Адели (320 км севернее станции Шарко).

Оператор терминала спутниковой системы «ZENON» повернулся к старшему группы локации и связи и сообщил:

– Занятный радиоперехват, Андре! Киношники на станции Шарко, похоже, не забыли прихватить с собой в Антарктиду мешок марихуаны.

– Пьер, – произнес старший, гася сигарету в пустой бумажной чашечке от кофе, – если поступили данные радиоперехвата, то сначала скажи, какие, а уж потом излагай свои нетрадиционные интерпретации.

– Сам ты с нетрадиционной ориентацией! – обиделся оператор.

– Я сказал «интерпретации»! – рявкнул старший, – Уши надо мыть по утрам!

– Ну… – Пьер покрутил ладонью над головой, – Извини, Андре, я же половину вахты провожу в наушниках. И поэтому…

– Проехали, – Андре щелкнул пальцами, – так, что ты слышал?

– Они ловят йети в ледяной пещере! – ответил оператор, – Ты представляешь, они так обкурились, что полезли в пещеру и увидели йети, ползущего там по отвесной стене.

– Йети? Снежного человека, что ли?

– Ну! – Пьер энергично тряхнул головой, – Вот это ребята пыхнули, я завидую!

В радиорубку зашла Жанетт из группы технического обеспечения.

– Эй парни! Какого черта вы здесь курите?

– Мы не курим, – сделав честные глаза, ответил Андре.

– Да? Вот как? А что это в чашке из-под кофе? Инопланетный артефакт? Нет? О, черт! Кажется, это окурок! Андре, ну имей совесть!

– Не ворчи, Жанетт, – старший группы локации поднял палец к потолку, – у нас здесь событие чрезвычайной важности. Австрало-американская любительская экспедиция обнаружила живого снежного человека в ледяной пещере в районе станции Шарко.

– Не надо трахать мне мозги, парни, – ответила она, – Мы говорили о курении в рубке. Я спрашиваю: сколько раз мне еще прикрывать это свинство? Вы же не хотите, чтобы я доложила Рожеру про…

– Жанетт, мы не шутим, – перебил Пьер, – Хочешь послушать запись их переговоров?

– Допустим, хочу, – ответила она и подошла к его креслу.

– Вот, – он протянул ей резервные наушники.

Андре, пользуясь моментом, стремительно сгреб со столика пустые бумажные блюдца, ложечки и кофейные чашечки (включая и те, что с окурками), скомкал их и бросил в мусорный бокс под столом. Затем он удовлетворенно вздохнул и похлопал по плечу второго оператора.

– Феликс, хватит смотреть порно, есть дело!

– Шеф, – проникновенно произнес второй оператор, аккуратно поправив свою пышную прическу под Джо Дассена, – если тебе кажется, что это порно, то ты совсем ничего не понимаешь в киноискусстве. Это фильм «Пародия жизни», первая премия фестиваля в Каннах, и как минимум, два «Оскара» в ближайшем будущем.

– Слушай. Феликс, я вижу на экране голую женскую задницу и…

– …Это не задница, шеф, это символ нелинейной эстетики. Так сказано в журнале…

– Черт тебя побери! Давай, ты просто, для разнообразия, займешься работой!

– Да, шеф. Я никогда не отказываюсь поработать. Ты должен был так и сказать, а не заниматься критикой кинолент, в которых ты ни черта не…

– …Помолчи минуту, Феликс! Слушай: персонал станции Шарко, дилетанты, устроили какую-то ерунду в ледяных пещерах. Найди серию фото со спутника от рассвета и до текущего времени, и посмотри, что они делают.

– Делают где, шеф? На станции или в пещере?

– И там, и там, – ответил Андре, – пеленг точки в пещере тебе даст Пьер.

Первый оператор кивнул и постучал пальцами по клавишам терминала.

– Лови, Феликс. Я тебе перебросил.

– Ладно, сейчас посмотрим… – второй оператор тоже постучал по клавишам.

– А чем они там занимаются, на станции Шарко? – спросила Жанетт, послушав запись радиоперехвата и положив наушники на пульт.

– Считается, – сказал Андре, – что это кино-экспедиция. Съемки какого-то фильма.

– Зачем ехать для этого в Антарктиду? – удивилась она, – по-моему, фильмы снимают в павильонах, а что-то дорисовывают в 3D.

– Говорят, – поддержал Пьер, – что американцы так снимали все свои полеты на Луну по программе «Аполлон», чистый Голливуд и никакого космоса.

– Чушь собачья! – возмутился Феликс, – Какой-то хрен выдумал в 80-е годы «Теорию Лунного Заговора», а теперь все повторяют. А на счет полярных съемок, я тебе точно говорю, что лучший полярный фильм «Красная палатка», про неудачный арктический перелет дирижабля «Италия» реально снимался в норвежском заполярье.

– Это в каком году снимали? – спросила Жанетт.

– Ты удивишься: в 1969-м, ровно тогда же, когда Армстронг ступил на Луну.

– Так, это было другое время, – сказала она, – а сейчас все снимают в павильоне.

Феликс отрицательно покачал головой.

– Всякие засранцы, примазавшиеся к настоящему кино, действительно так делают. Но кинокомпания «Iron Star» Большого Бонго, это профи. И каскадеры, которые с ними в команде – тоже профи. Ты, в курсе, что случилось в Новой Гвинее, когда они снимали фильм про Ктулху? Нет? Ну, набери в Интернете, и прочти.

– И прочту, – с упрямой ноткой в голосе отозвалась Жанетт, устроилась за свободным терминалом и открыла сайт поискового сервиса.

– …Кстати, я нашел, – продолжил Феликс, – они по-настоящему спустились в ледяную пещеру около нунатака к юго-западу от Шарко. Видите, спутниковое фото: нунатак, и рядом ледяная труба стока талой воды, классическая ледяная пещера. И аэросани. Мне кажется, они прицепили страховочный фал к выступу нунатака и пошли в пещеру, но разрешения фото не хватает, чтобы увидеть. В любом случае, они там, подо льдом.

– Отчаянная банда, – заметил Андре, посмотрев на экран, – на таких легких аэросанях кататься по Антарктиде…

– В хорошую погоду нормально, – возразил Пьер, – В 2010-м, команда экстремалов на аэросанях прокатилась по трансантарктическому маршруту через южный полюс.

– У экспедиции Муна и Ригана были аэросани покрупнее, – сказал Андре, – и они шли с нормально укомплектованным отрядом подстраховки.

– Да, шеф. Но у Муна и Ригана был маршрут почти 2000 км, а эта команда отъехала на полста км от базы, на один рабочий день.

Жанетт похлопала ладонью по столу рядом с клавиатурой.

– Слушайте, тут что-то не так. Я не верю, что команда из пятерых каскадеров, вместе с какими-то туземцами-папуасами перестреляла на Долаке батальон профессиональных охранников наркомафии, вооруженных бронетехникой и артиллерией.

– Это факт из полицейской хроники, – ответил ей Феликс.

– Факт, что перестреляли, – сказала она, – но не факт, что это каскадеры.

– А кто? – спросил он.

– Не знаю, – Жанетт пожала плечами, – похоже на какую-то спецслужбу.

– Коммандос группы «Дельта» прикинулись киношниками? – съязвил Пьер.

– Допустим. А почему нет?

– Ладно, – Пьер кивнул, – а с кем группа «Дельта» воюет в Антарктиде?

– Вопрос, – согласилась она. – Но, мне кажется, надо показать это Рожеру.

– Командир нас засмеет, – возразил Андре.

– Это вряд ли, – она покачала головой, – Не все так просто, ребята. Вы не читали, что сказал доктор Геллет Валь в интервью про нацистскую базу-211? А зря, зря…

– Но это же сказки! – воскликнул Пьер.

– А это? – Жанетт ткнула пальцем в изображение аэросаней на экране, – у тебя есть разумная версия, зачем киношникам лезть в ледяную пещеру около Полюса Ветров?

– Нет, но…

– …Так! – перебил Андре, – Давайте решим: говорить об этом командиру или нет?

Солнечная погода продержалось трое суток, а потом, наступило утро, когда команда станции Шарко распознала признаки надвигающейся пурги.

– Опять придется сидеть дома и маяться дурью, – проворчал Олбен, когда вся команда собралась в мансарде за столом под обзорным фонарем из оргстекла.

– Вообще-то, – заметил Колин Рамсвуд, – у нас есть эпизоды как раз для пурги.

– Охота на йети? – спросила Инге.

– Да. Я не знаю, насколько это выполнимо, но, может, имеет смысл попробовать?

– Я не уверен, что хочу высовывать нос наружу при пурге, – напрямик заявил Тедди.

– Вопрос в том, – уточнил Харрис, – как далеко надо высовывать этот нос.

– Совсем недалеко, – сказал сценарист, – эпизод вооруженного столкновения с йети, желательно, сохранить, как в книге. Это должно здорово смотреться.

– Но, – напомнила Фокси, – в книге перестрелка ночью, а у нас полярный день.

– Это… – Рамсвуд хлопнул ладонью по столу, – как раз хорошо! В полной темноте при освещении только прожекторами, видеоряд, сделанный тут, в натуральном ландшафте, ничем не выиграет у видеоряда, сделанного в павильоне. Но здешние сумерки во время пурги, с краешком солнца над горизонтом, это совсем другое дело. Мы уже видели по съемкам в ледяной пещере, что люминесцирующий йети хорошо смотрится при слабом естественном освещении. В фильме появится впечатляющая достоверность полярного колорита, которая недостижима при съемках на декоративной площадке. Конечно, надо добавить искусственное освещение, но ненавязчиво. Я уже представляю, как.

– А кто в кого и из чего будет стрелять, ты представляешь? – поинтересовался Тедди, – я напомню тебе: у нас только боевые ружья и эти лазерно-электрические штуки…

– …Фото-тазеры, – педантично вставила Фокси, – классический тазер выстреливает пару проводов под высоким напряжением, а фото-тазер генерирует два лазерных луча, и они создают каналы ионизированного воздуха, играющие роль проводов.

– Да, – он кивнул, – Я помню. Экспериментальная полицейская модель…

– …Которую, – договорила Инге, – мы еще не тестировали.

– Я пошел, – сказал Харрис, поднимаясь из-за стола и застегивая куртку.

– Куда? – удивился Олбен.

– Тестировать. А вы смотрите, как это будет смотреться со стороны.

– Блин… – Фокси вздохнула, – я пойду готовить аптечку.

– Черт! – отозвался Харрис, – зачем ты меня заранее пугаешь?

– Я тебя психологически поддерживаю, – возразила она, – Ты будешь точно знать, что штатные средства первой помощи при электро-травме у меня наготове.

Босс «ExEx» хмыкнул и покивал головой.

– Ты знаешь про конкурс плаката-предупреждения в зоне риска нападения акул?

– Не знаю.

– Так вот, Фокси, выиграл плакат: «Первая помощь при укусе акулы». Он оказался в несколько раз эффективнее плакатов типа «Не заходите в воду! Здесь акулы!».

– Если ты чувствуешь риск, лучше не стреляй из этой херни, – ответила она.

– Я уверен, что риска практически нет, – отрезал он, – но твои меры одобряю.

– Если ты решил стрелять, то я возьму видеокамеру, – заключил Колин Рамсвуд.

С мансарды было хорошо видно, как Харри Харрис вышел на площадку перед фасадом жилого блока, поставил на снег большую картонную коробку, бросив внутрь несколько тяжелых кусков льда (чтобы мишень не утащило ветром), и отошел на дюжину шагов. Выдержав паузу, он поднял в руке фото-тазер (похожий то ли на пистолет с толстым стволом, то ли на фен), прицелился и… Между «феном» и коробкой сверкнула бледная голубоватая молния, похожая на огонь электросварки. Покрутив аппарат в руке, Харрис вторично прицелился и выстрелил. Снова сверкнула бледная молния. Прислушавшись, можно было различить слабый треск электрического разряда. Удовлетворившись этими двумя выстрелами, босс «ExEx» вытряхнул ледышки из коробки, взял коробку в руки и вернулся назад в мансарду, где был шумно поздравлен с успешной тестовой стрельбой. «Мишень» пошла по рукам. В местах попаданий разряда виднелись обугленные пятна размером примерно с отпечаток пальца.

– Интересное полицейское оружие, – иронично произнесла Инге, – гражданин немножко обугливается при административном задержании. А что на это скажут адвокаты?

– Человек, – сообщил Харрис, – состоит в основном из воды, имеющей очень высокую теплоемкость, поэтому он отделается маленькими ожогами, как от капель кипятка. А в остальном, эта штука по эффекту не отличается от контактного электрошокера.

– …Молния какая-то бледная, – продолжала критиковать Инге.

– Нормальная молния, – возразил Рамсвуд, – просто, стрелять надо в сумерках.

– Во что будем стрелять? – спросил Тедди.

Олбен Лепски похлопал в ладоши:

– Я видел на свалке за ангаром кучу пустых старых бочек из-под дизтоплива.

– Годится, – одобрил Харрис.

– Но, – заметила Инге, – просто так стрелять скучно, драйва не будет.

– Драйва не будет, – согласился Рамсвуд, – а в эпизоде необходим драйв. Я предлагаю устроить что-то вроде техасского ковбойского турнира. Там надо пробежать трассу с препятствиями, одновременно отстреливаясь из револьвера от врагов, изображенных дюжиной нумерованных фигур. Номера объявляются случайным образом. Если ковбой не успел застрелить врага за контрольное время, то идут штрафные очки.

– Номера целей придется объявлять по рации, – заметил Олбен, – тут в пургу за десять шагов уже ни хрена не слышно.

– И надо побольше препятствий, – добавила Фокси, – можно быстро слепить толстые, невысокие снежные валы, как в канадском командном пэйнтболе.

– Отлично! – Харрис широко улыбнулся, – пошли лепить, а то не успеем до пурги.

У Олбена, Инге и Тедди не было шансов. Фокси, единственная из всех, уже играла в эту игру, популярную среди телохранителей «новой волны», и была в команде, получившей бронзовый приз турнира «Штормовой пингвин» в Факапапа – горнолыжном курорте на склоне вулкана Руапеху в Южной Новой Зеландии. Администрация курорта специально придумала формулу турнира для условий снегопада и ветра – чтобы в эти дни туристы, приехавшие кататься на лыжах, имели альтернативный вид подвижных игр. Стрельба по мишеням с коротких дистанций, на бегу, с быстрой сменой направлений, по неровному заснеженному полю, требует интуитивных навыков, вырабатываемых тренировкой…

Сейчас Фокси проходила турнирную дистанцию последней, когда уже казалось, что победителем станет Тедди. У него был неплохой результат, и пришлось выложиться. Прыгая через снежные валы, вертясь и стреляя из непривычного фото-тазера, Фокси выложилась по-спортивному, и взмокла в теплом, и тяжеловатом костюме йети. Но, локальный рекордный результат был достигнут…

– …Черт! – воскликнул Тедди, вместе с остальными выбегая на игровое поле, – как ты сделала это? Мне просто не верится!

– Ну, если быть честной… – Фокси, уселась на снежный вал и протерла очки, частично залепленные снегом, – …то я раньше тренировалась по такой стрелковой формуле.

– Йети – жулик! – патетически объявила Инге, – Немедленно вывалять в снегу!

– Что!? – возмутилась Фокси, – разве говорилось, что допускаются только новички?

– А разве говорилось, что победителя нельзя валять в снегу? – парировала Инге и…

…И понеслось. Не будь команда так возбуждена турниром, никому бы и в голову не пришло устраивать такую возню в снегу, но сейчас все охотно приняли участие. Все, кроме Рамсвуда, который серьезно и тщательно снимал игрище на видеокамеру. Смысл такой съемки стал понятен через час, когда «кино-полярники» вернулись в жилой блок, переоделись и расположились на маленькой кухне с кружками горячего сладкого чая. Колин Рамсвуд поставил ноутбук на полку и включил воспроизведение… Скачущий по снежным сугробам светящийся йети, отстреливающийся молниями от противников, замечательно смотрелся на фоне антарктического ландшафта. Но наибольший восторг у зрителей вызвала рукопашная схватка. Монстр сражался с тремя людьми в полярных пуховых куртках, применяя приемы современной спортивной версии дзюдо и прочие аналогичные достижения военно-прикладных гуманитарных технологий…

Это же время.

Радиорубка французской станции «Дюмон Дюрвиль».

Андре налил из автомата две чашечки кофе, потом испытующе глянул на командира, достал из стола плоскую бутылочку коньяка и плеснул понемногу в обе чашечки.

– Нарушаешь правила, – со вздохом, констатировал тот.

– Не будь педантом, Рожер. И, кроме того, без дозы алкоголя это слишком сильное испытание для нервов.

– Я похож на маленькую девочку в белом платьице? – съязвил командир, – если тебе мерещится что-то в этом роде, то завязывай с выпивкой.

– Послушай! – Андре хлопнул ладонью по столу, – Мы три дня спорили с ребятами, говорить тебе, или нет. Но после сегодняшнего радиоперехвата решили сказать.

– Давай без предисловий, а? – Рожер сделал первый глоток, – Кстати, соотношение подобрано отлично. Давно ли вы пьете такой коктейль на вахте?

– Это еще предыдущая экспедиция придумала, и оставила рецепт в записке.

– Ну-ну, – командир станции покивал головой, – так что за тайну ваша группа, после совещаний, решила мне раскрыть?

– На станции Шарко – не киношники, – ответил Андре, – Там какие-то инженеры из спецслужбы. Они занимаются вещами, с которыми кино рядом не стояло.

Рожер сделал еще глоток и, усевшись в кресло, заложил ногу на ногу.

– И в чем это выражается конкретно?

– Переговоры, – сказал шеф группы локации и связи, – мы перехватили несколько их сеансов связи между собой и с какой-то точкой в Австралии. Хочешь послушать?

– Не задавай риторических вопросов. Разумеется, хочу. Ты ведь ради этих перехватов притащил меня сюда ночью, когда все нормальные люди легли спать.

– Слушай, – сказал Андре, и щелкнул мышкой по пиктограмме на экране.

Радиоперехват № 1 (фрагмент).

– Да, Колин, у нас все ОК, мы нашли очень интересный пункт.

– Вы нашли ледяную пещеру, или что?

– Это не так просто объяснить.

– А ты попробуй.

– Что ты скажешь про видео, как йети, ползет по отвесной ледяной стене?

– Ползет по отвесной стене? Ты шутишь?

– Нет, я не шучу. Ты просто не представляешь, что мы нашли подо льдом.

– Это действительно так круто?

– Нет, это еще круче. Посмотришь, когда мы привезем запись.

Радиоперехват № 2 (фрагмент).

– Марк, ты добыл сканер?

– Да, босс, все классно! Это такая космическая вещь!

– Мы не в космосе, ты в курсе?

– Я в курсе. Но этот сканер использовали для поиска подледных океанов Европы.

– Какие еще подледные океаны Европы?

– Харри! Ты не понял! Другой Европы! Той, которая спутник Юпитера.

– А! Ну, так бы и сказал. И какая там толщина льда над океаном?

– Больше десяти км! И такой сканер стоял на автоматическом зонде.

– Отлично! Это то, что надо!

Радиоперехват № 3 (фрагмент).

– Алло, кто на связи?

– Привет, Марк, это Олбен.

– Ну, привет! Танцуй, летчик!

– Пошел ты…

– Сам ты..! Короче, слушай! Тарелка нормально летает! Ты понял?

– Ты уверен?

– Я уверен! Я тебе послал медиа-файл. Посмотри. По сути, это тот же геликоптер.

– Я только что посмотрел! Это ни хрена не похоже на геликоптер.

– Олбен, читай книжки! Почти так выглядел геликоптер Курта Танка.

– Не дави на меня эрудицией! Ты действительно уверен? Я могу сказать боссу?

– Я действительно уверен. Так что, мы впишемся в график.

– Хорошо, если впишемся. А самолет с контейнером?

– Мне обещали: тоже по графику.

– А ты в курсе, что пурга?

– Ну… Может, она успеет стихнуть?

– Может, и успеет. Просто: пусть они следят за метеосводками.

Радиоперехват № 4 (фрагмент).

– Четвертый!

– Шшш!

– Седьмой!

– Шшш!

– Второй!

– Блин, где он?

– Девятый!

– Шшш!

…Конечно, командир французской станции не мог знать, что последний радиоперехват содержит сообщения арбитра игроку: номер очередной бочки мишени, а шипение – это радиопомехи, вызванные электрическим разрядом фото-тазера. В полном недоумении Рожер подвигал бровями и повернулся к Андре.

– Что это за ерунда с цифрами и шорохом?

– Не знаю. Возможно, сегодня они перешли на шифрованный протокол радиообмена.

– И что, Андре? На этом основании ты предлагаешь связаться с военной разведкой?

– Посмотри медиа-файл, – предложил старший группы локации и связи.

– Вы медиа-файл тоже перехватили?! – удивился Рожер.

– Да, – Андре кивнул и щелкнул мышкой по другой пиктограмме на экране.

– Вот это штука… – произнес командир станции, – это что, летающая тарелка?

– Не знаю, но очень похоже.

– Ладно, – Рожер встал и прошелся взад-вперед с чашечкой в руке, – поступим так…

Станция Шарко.

Несколько позже.

В середине ночи Фокси проснулась от неприятной сухости в горле, и через минуту сообразила, что, простудилась, причем довольно сильно. Турнир в пургу, кажется, не прошел без последствий. Тихо выругавшись, она встала с койки, завернулась в плед и двинулась на кухню, где на полочке имелась аптечка. Пришлось включить свет, а у некоторых на это срабатывала реакция. Конкретно – у Олбена.

– Что за дела? – проворчал он, тоже выходя на кухню.

– Застудила горло, ничего особенного, – прохрипела Фокси.

– Это ты называешь ничего особенного?! Да ты послушай свой голос!

– Проблемы? – лаконично спросила Инге, появляясь на кухне.

– У Фокси ангина, – сообщил Олбен.

– Фокси, открой ротик и скажи «а-а»! – распорядилась девушка-каскадер.

– А-а.

– Ясно. Надо лечить. Харри! Эй!

– Что – эй? – сонно откликнулся из кубрика Харри Харрис.

– У Фокси ангина, вот что. Вставай. Будешь лечить. Олбен, прогрей баню, ОК?

– Зачем? – спросил пилот.

– Для медицинских процедур, – пояснила она, и включила чайник.

– Ну-ка… – встрял Харрис и приложил ладонь ко лбу Фокси. – Э…Температура.

– Да, – сказала Инге, вытаскивая из аптечки блистер с какими-то таблетками, – В этой ситуации, я вижу только один правильный путь. Две дозы вот такой ерунды, ультра научной, специально для полярников, плюс чай с жиром от тушенки, и плюс баня с натуральными упражнениями для вентиляции легких.

– Что-что? – переспросила Фокси.

– Секс в теплой атмосфере, вот что, – пояснила Инге, – Поскольку по традиции, тебя в рабочих условиях лечит Харри…

– Я всего один раз лечил Фокси, – заметил шеф «ExEx», – травматический инцидент с парусным скэйтбордом…

– Я помню, – Инге кивнула, – И с учетом этого удачного эксперимента…

– Ничего себе, ты решаешь… – начал он.

– А что такого? – перебила она, – Ты что, против?

– Гм… Вообще-то, надо сначала спросить у дамы.

– Да, кстати, – подтвердила Фокси, – у меня, вообще-то, надо спросить.

– Я уже заглянула тебе в глаза, – невозмутимо сказала Инге, – глотай эти таблетки, а я заварю тебе чай с жиром от тушенки.

– Черт! Мне придется это пить? Но ведь получится жуткое дерьмо на вкус.

– Абстрагируйся от предубеждений. В Тибете всегда пьют чай с салом яка.

– …И скажи спасибо, что не с шерстью, – добавил Олбен, – У яка длинная шерсть…

– Блин!!! – Фокси ударила кулаком по ладони.

– Все, я уже молчу. А баня прогреется через четверть часа.

В дверном проеме между кубриком и кухней остановился Тедди.

– Что за шум? Война? Инопланетяне? Другие варианты?

– Фокси простудила горло, – ответил Олбен, – и Инге начала это лечить модерновыми полярными таблетками, чаем с жиром от тушенки, и сексом в бане.

– Инге, ты же гетеро-, – удивился каскадер.

– Да, – она кивнула. – И Фокси тоже. Так что на этой фазе лечить будет Харри.

– Понятно, – Тедди кивнул, – слушай, свари мне кофе, если тебя не очень напряжет.

– Чуть позже, – сказала она, – я сначала сделаю правильный чай с жиром.

– И мне тоже, если не трудно, – произнес Колин Рамсвуд, появляясь за спиной Тедди и спазматически зевая.

– Тебе тоже чай с жиром, или тоже кофе? – спросила Инге.

– Что? Чай с жиром? Проклятье! Конечно, нет! Свари, пожалуйста, кофе… Слушайте, коллеги, мне во сне пришли мысли по сюжету! Практически, вся центральная линия!

– А ты расскажешь? – спросил Олбен, – У нас, типа, спонтанная вечеринка, так что…

– Разумеется, расскажу, – сценарист уселся за стол и раскрыл ноутбук, – вы не будете возражать против стука по клавиатуре параллельно рассказу?

Портал белого континента.

Под ледяной поверхностью планеты Лемурия, есть прохладные реки и океаны, и еще в глубокой древности, жители Лемурии создали цивилизацию с прекрасными ледяными городами. Иногда они поднимались по своим ледяным пещерам наверх, любовались звездами, и размышляли о других мирах, населенных разумными существами. Когда в недрах Лемурии, сместился баланс радиоактивных веществ, и термальные источники начали остывать, а подледные океаны оказались под угрозой замерзания, Лемурийцы установили связь с братьями по разуму в параллельном мире, на планете Земля. С их помощью, они открыли портал в Антарктиду, начали разрабатывать богатые недра и переправлять радиоактивную руду через портал. Аборигенам они дарили невиданные технологии. Так продолжалась много веков, и уже недалеко было то время, когда на Лемурии восстановится баланс радиации, и планета будет спасена. Но вдруг, знания о портале достались амбициозным людям, желавшим полного господства. Лемурийцы, передавая все новые технологии, нарушили законы магии портала. Из-за этого возник Страж, чудовищный монстр, закрывший переход. Сейчас, амбициозные нацисты уже исчезли, но Страж так и остался в портале. Лемурийцы, работавшие здесь, отрезаны от родины, а на Лемурию больше не доставить руду. Надо найти обходной путь к точке перехода, чтобы использовать портал, минуя Стража. И в этом лемурийцам помогут палеонтологи-любители, которые найдут путь в лабиринте ледяных пещер.

Фокси сделала очередной глоток из кружки, скривилась, и хрипло произнесла: