Текст книги "Innominatum. Неназываемое"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Антарктида. Побережье Земли Адели.

Станция Хива-Поа (бывшая Порт-Мартен).

Можно было долго удивляться тому, как строительная группа четко разместила новые пестрые черно-белые дома-многогранники среди руин сгоревшей старой станции Порт-Мартен в 62 км восточнее станции Дюрвиль. Лишь с очень близкого расстояния взгляд выделял эти новостройки из массива унылых скал и руин, частично покрытых снегом. Французские летчики, обслуживающие станцию Дюрвиль, разумеется, иногда бросали взгляд в эту сторону, но им и в голову не приходило, что тут есть «активный объект».

В небольшой комнате отдыха под пирамидальной односторонне-прозрачной крышей центрального из этих пестрых объектов, за круглым столом расположились четверо. Капитан Норен из полиции Тини-Хеке (или антарктической береговой охраны Новой Зеландии), Фокси Рорх и Олбен Лепски из австрало-американской кино-экспедиции, и французский полковник Сенмюр из спецслужбы DGSE, приглашенный с французской станции Дюрвиль. Предмет встречи (или «разбора полетов») был определен предельно четко: что произошло сегодня утром в районе станции Шарко?

Сенмюр отложил в сторону последний из четырех листов распечатки, которую очень внимательно читал предыдущие полчаса, затем с тоской посмотрел сквозь прозрачную наклонную стенку комнаты на оранжево-красное солнце, зависшее над горизонтом, и негромко произнес:

– Мисс Рорх и мистер Лепски, вы утверждаете, что французский вертолет был намерен атаковать вас бортовым оружием. Я правильно понял?

– Абсолютно правильно, – подтвердила Фокси.

– Так… – полковник кивнул, – а откуда вы могли знать о намерениях экипажа?

– Демагогия, – отрезала она, – если в темном переулке субъект с предельно агрессивной внешностью направит на вас пистолет, вам, видимо, будут понятны его намерения.

– А полисмена вы тоже заподозрите в намерении обстрелять вас? – спросил полковник.

– Полисмен? – Фокси сделала большие глаза, – Возможно, у вас во Франции полисмены летают на штурмовых вертолетах и направляют на граждан оружие для профилактики преступности. Это ваше дело. Может, вам так нравится. Но здесь не Франция.

– Мисс Рорх, я просто развил ваш пример, с субъектом в переулке.

– Давайте ближе к конкретике, – предложил капитан Норен.

– Точно, – согласился с ним Олбен, – значит, дело было так. Этот «Dolphin aero-special» выполнил заход для ракетного удара по цели. Ракеты у него на пилонах имелись. А по диспозиции, роль цели в этом тире играли наши аэросани. Если бы мы не успели увести аэросани в узкий ледовый каньон, нас бы накрыло первым же залпом.

– Это необоснованная интерпретация! – заявил Сенмюр.

– Вот уж нет! – Лепски ударил кулаком по столу, – я был на второй ливийской войне и прекрасно видел, как это делается вашими летчиками именно с такого вертолета.

– Вы военный? – быстро спросил француз.

– Я бывший военный пилот, три года, как в отставке.

– Уважаемый полковник, – мягко произнес капитан Норен, – давайте будем реалистами. Попытки представить дело так, будто атакованная вами экспедиция была военной, явно бесперспективны. У экспедиции отсутствовало боевое оружие, и именно ваша сторона нарушила договор о демилитаризованном статусе Антарктики. На одной видеозаписи, которую нам передала экспедиция, четко виден ваш вертолет, заходящий для атаки. На другой видеозаписи – обстрел гражданского объекта в воздухе с вашего вертолета. Вы уничтожили военным путем гражданский киносъемочный дрон.

Полковник Сенмюр вытащил из кармана несколько фотографий и бросил на стол.

– Это вы называете «гражданским киносъемочным дроном», капитан?

– Да, а что? Это аналог канадского дрона «CL-227 Sentinel» образца 1978-го, года. Тут другая конфигурация фюзеляжа, не вертикальная груша, как у канадцев, а диск, но это совершенно не меняет смысл инцидента.

– Вы ошибаетесь, капитан. Это не аналог канадского «Sentinel» 1978-го, а германский «Kugelblitz» 1945-го, модель Focke-Wulf 500. Таков вывод наших экспертов.

– О! – с легкой иронией произнес новозеландец, – Так вы охотились тут за мифической нацистской базой-211? Редакция TV-канала «Bermuda Triangle» будет в восторге! Но, я боюсь, что ваша общественность и парламент не разделят этого восторга. Увы! Они не поймут глубокого смысла охоты за летающими тарелками, которые Гитлеру подарили инопланетяне при посредничестве тибетских мудрецов. Избиратели, это такие грубые, приземленные люди. Они уверены, что налоги платятся для каких-то других целей.

– Что вы издеваетесь? – проворчал французский полковник.

– Я просто объясняю, что ваша версия о летающей тарелке не найдет поддержки даже несмотря на то, что вы, вероятно, получили приказ сверху заняться этой экзотической темой. Такие приказы отдаются устно, а потом от них отказываются. Вы же знаете…

– Вы кое-что забыли, капитан. Мадридский протокол 1991-го года запрещает добычу полезных ископаемых и любую производственную деятельность в Антарктиде. А эта экспедиция занималась сканированием ледника и поиском термальных источников с воздушными полостями. Сканер принадлежит новозеландской геологической фирме, которая организует подводную добычу природного газа. Что вы на это скажете.

– Мадридский протокол, – спокойно ответил Норен, – запрещает добычу, но разрешает научные исследования. «MODO-Klondike» изучает подледную акваторию Кассандра с целью помочь в деле защиты экологии этого уникального объекта. Соответствующий меморандум направлен правительством Тини-Хеке в адрес Секретариата договора по Антарктике, в соответствие с установленным порядком.

– А почему нам неизвестно об этом меморандуме? – спросил Сенмюр?

– Элементарно, – капитан улыбнулся, – отправка была неделю назад. Я могу показать официальную копию пакета с описью. Хотите?

– Нет, – француз покачал головой, – но хотелось бы знать, к чему все это предисловие.

– Разумный подход к делу, – новозеландец улыбнулся еще шире, – итак…

Фокси похлопала ладонью по колену.

– Ну, я так понимаю, что для процедуры торга мы с Олбеном не нужны.

– Вы нам всегда нужны, – сказал капитан, – Вы знаете, в Тини-Хеке принята программа содействия экологическим и культурным исследованиям Антарктики. Мы всегда рады видеть вас в нашей гостеприимной стране. Но, сейчас вы, вероятно, устали…

– Ага! – она подмигнула новозеландцу и встала из-за стола, – Пошли, Олбен, проведем культурные исследования антарктических пингвинов. Говорят, их тут много.

– Да, – капитан кивнул, – на центральной площади Хива-Поа есть указатель: «колония пингвинов – 300 метров». Идите прямо по нему и увидите. Они красивые.

Олбен сегодня смотреть пингвинов не пожелал. После пилотирования (пусть всего на двухстах милях дистанции, но в здешних стабильно-экстремальных условиях), ему в данный момент хотелось только одного: упасть в койку. А пингвины (как он резонно заметил) за ночь никуда не денутся. Но, Фокси решила посмотреть на этих существ немедленно, просто из принципа. Она уже столько времени провела в Антарктиде, а пингвинов еще ни разу не видела. Даже как-то неприлично…

Тропа по указателю вела на плоскую вершину заснеженного холма, откуда открывался замечательный вид на свинцово-серое море, и небольшую группу пингвинов, которые напоминали хоббитов в черных фраках и белых рубашках, неспешно дефилирующих по пустынному берегу. Тут Фокси обнаружила, что мысль посмотреть на императорских пингвинов именно этим вечером, пришла в голову не только ей. На холме стоял некто с массивной фигурой в зеленом комбинезоне, и (что характерно) курил толстую сигару.

– Харри, – окликнула она, – ты же обычно куришь сигары по утрам с рюмкой виски!

– Видишь ли, Фокси, – глубокомысленно ответил босс «ExEx», – с точки зрения простой астрономии, данное время суток в этом сезоне можно считать как вечером, так и утром, поскольку солнце не заходит. А виски у меня с собой.

С этими словами он вытащил из кармана комбинезона плоскую фляжку.

– Тут одна порция или хватит на двоих? – поинтересовалась Фокси.

– Держи, – он протянул ей фляжку, и спросил, – ты что, переживаешь из-за этой игры?

– Ну… – она сделала маленький глоток, – все-таки немного неудобно перед простыми французскими парнями. Их так поимели со всех сторон.

– Не делай из этого проблему, – посоветовал Харрис, – их полковник тоже не плюшевый зайчик. А простые парни не пострадали, а скорее наоборот. Когда они вернутся домой, девчонки будут виснуть у них на шее гроздьями, как виноградины.

– Это почему? – удивилась Фокси, сделав второй маленький глоток и вернув фляжку.

– Потому, – объяснил он, – что по результатам торга, истиной станет следующая версия: французский полярный спецназ, проводя учебные маневры, принял участие в съемках фильма «Портал белого континента». В титрах будут все их имена и благодарность их генералу, за то, что он разрешил полковнику Сенмюру это мероприятие.

– Вот как? Но ведь это шоу дало повод киви и нашим оттяпать кусок от французского сектора Антарктиды, разве нет?

– Конечно, нет, – ответил Харрис, сделал глоток виски, затянулся сигарой, выпустил из ноздрей струйки дыма, смешанного с паром, и пояснил, – восток Земли Адели все равно оттяпали бы. Повод – не проблема. Нашли бы не этот повод, так другой. Но полковник Сенмюр и его руководящий генерал сумели представить эту потерю, как акт дружбы и сотрудничества. Им, в благодарность, повесят на мундиры какие-нибудь медальки.

– Не понимаю, – буркнула Фокси, – как можно представить потерю территории…

– Можно, – перебил он, – поскольку эту территорию за Францией никто не признавал. Просто, ее рисовали на карте, как территориальную претензию. Но, было ясно, что при настоящей дележке Антарктиды, с границами и патрулями, Франции не удержать такой сектор в девяти тысячах миль от своих берегов. В Париже надеялись сохранить за собой пятачок со станцией Дюрвиль – и им, похоже, это оставят. Да, кстати, мы присутствуем, возможно, на первом акте силового дележа Антарктиды. Считай, мы попали в историю.

– Мы влипли в историю, так точнее, – предложила она свой вариант.

– Нет. В эпизоде с Землей Адели, мы именно попали в историю, а не влипли. Но зато в следующем эпизоде мы имеем шанс действительно влипнуть.

– Что за следующий эпизод? – спросила Фокси.

Вместо ответа, он взял ее за руку, обхватив пальцами ее запястье.

– Э… Харри, что-то случилось?

– Нет, ничего, – ответил он, – просто, я определяю твой пульс.

– Мой пульс? А смысл?

– Смысл в том, что при простуде, как правило, сильный поверхностный пульс.

– А-а… И какой у меня?

– В норме, – сказал Харрис, – но если говорить о профилактике….

– О профилактике? – весело переспросила Фокси.

– Да. В этом климате, может быть…

– …Отличная идея! – перебила она, и они оба расхохотались, – Слушай, Харри, тебе не кажется, что это уже было? Ну, «deja vu», как выражаются французы.

– Кажется, – подтвердил он, – Это было на Долаке, около дольмена. Костер. Котелок с шаманским зельем. Отражение Луны превратилось в снег…

– Да, – подхватила Фокси, – а сама Луна стала оранжевой, как Солнце.

– Да, все верно… А ведь расскажешь – не поверят.

– Не важно, – она махнула рукой, – главное, мы с тобой это знаем, правда?

– Правда. А сейчас, я предлагаю пойти и оценить здешнюю сауну.

– На предмет профилактики, да?

– Да, разумеется. И еще, я расскажу тебе, во что мы можем влипнуть.

Эпизод-23. Новые приключения капитана Немо

Северо-Западная Австралия. Архипелаг Уэссел.

(300 километров к югу от острова Долак

600 километров к востоку от острова Мелв).

Фильм «Водоворот времени» дал начало долгоиграющему сериалу с тем же названием, серии которого снимались в удачно выбранном треугольнике Уэссел – Долак – Мелв. Палаточный городок съемочной группы на островке Римби (штаб водоворота времени) дополнился кемпингом на соседнем островке Марчинбар, рядом с поселком Мартжанба. Туристы были в восторге. Местные жители – тоже (ведь турист, выражаясь цинично, это промысловый зверь). В общем, этот маленький северо-австралийский Голливуд перерос масштабы одного сериала, и когда в голове Бергена Фарригана возникла идея нового сериала: «Наутилус Робин Гуда», центр проработки этой идеи образовался именно там.

Такую информацию компьютерный механик Марк Поллак получил от капитана Глена Таккера, в первые минуты по прибытии с острова Мелв на островок Марчинбар около полудня. Глен встретил гостя на глиссере, у причала Мартжанба. За нескольких минут, глиссер проскочил оттуда до палаточного городка на соседнем островке Римби.

– Вот, – заключил капитан, подруливая к пирсу, – а остальное тебе объяснят они.

– Упс… – выдохнул Марк, – кого я вижу! Джимми!

– Привет! – Джимми Декстон, менеджер-оператор «Iron Star» хлопнул компьютерного механика по плечу, – Знакомься: это лейтенант-инженер Вейдар с Долака.

– Я бешено рад знакомству, – молодой, жилистый, мужчина с типичными валлийскими чертами лица, и ежиком волос пшеничного цвета крепко пожал руку компьютерному механику, – я немного работал на твоих огнеметных танках. Перспективная машина.

– А! Так ты тот самый лейтенант партизан, про которого…

– Точно! – перебил Вейдар, – А еще, я тот самый парень, который угощает портером!

– Хорошая новость… – Поллак окинул взглядом палаточный городок. – И где тут паб?

– Паба, как такового нет, – сказал Глен Таккер, – но вот в том шатре…

– В том шатре? – компьютерный механик сфокусировал взгляд на указанном Таккером объекте, – Ух ты! Это уже не шатер, а ангар.

– Точно, – подтвердил капитан, – а в ангаре то, про что тебе расскажет Джимми.

– Почему именно я? – спросил оператор.

– Потому, что ты киношник, а мы технари. Ну, пошли, что мы тормозим?

В центре шатра (точнее, круглого ангара), стоял на поплавковых амфибийных шасси зеленый аппарат, похожий на штурмовик Ил-2 «летающий танк» образца 1940-го. Но, вместо кабины у него была рубка, характерная для боевой субмарины.

– Мама… – тихо произнес Поллак, – что это за херня?

– Это 12-метровый летающий «Наутилус» капитана Немо, – сообщил лейтенант Вейдар. передавая ему только что открытую бутылку темного пива, – конструкция советская.

– Это я уже понял. Пилот Флинт рассказывал мне про Ил-2, самый массовый военный самолет в мире, или вроде того.

– Да, – Вейдар кивнул, – тяжелый бронированный планер того же типа. Ил-2 и эта ЛПЛ разрабатывались параллельно, в середине 1930-х. Ил-2 пошел в серию, а ЛПЛ нет.

– ЛПЛ? – переспросил Поллак.

– Да, Это русская аббревиатура, а по-нашему – FUB, «Flying Underwater Boat». Короче, Джимми, рассказывай сюжет.

Джимми Декстон подошел к самолету-субмарине, сделал основательный глоток пива и похлопал ладонью по фюзеляжу.

– Это макет? – спросил компьютерный механик, прислушавшись к звуку.

– Да, – Вейдар снова кивнул, – кукла из стеклопластика. Но, в натуральную величину.

– Понятно… А вообще, это может летать?

– По расчетам – может.

– Гм. А погружаться?

– По, расчетам – может.

– Гм-гм. А всплыть и взлететь после погружения?

– Ну, опять же, по расчетам, – начал лейтенант, но его перебил Джимми Декстон.

– Я рассказываю. Трое друзей из разных стран учились в Пушкине, в Военно-морском инженерном институте, около Балтийского моря, в России, части бывшего Советского союза. Там в середине 1930-х придумали такой аппарат. Студенты познакомились со старым профессором. У него сохранился проект ЛПЛ, и старый друг на судоверфи в Одессе, в Украине. Украина тоже была частью Советского Союза. На одесской верфи делали образец ЛПЛ в 1938-м. Студенты, профессор, и его друг-инженер загораются идеей построить ЛПЛ и вывести в море. Привлекается старый мастер из Латинской Америки, строивший в Колумбии малые карго-субмарины для кокаиновой мафии. Он адаптирует ЛПЛ к современным техническим реалиям, и получается FUB «Nautilus». Важно, что у всех трех ветеранов существует общая мечта: восстановить на Занзибаре коммунистический режим, учрежденный в 1964-м году.

– Что? – изумился Поллак, – На Занзибаре? Это же остров около берегов Танзании.

– Да, – подтвердил Декстон, – именно там, на западе Индийского океана.

– Я понимаю. Но на хрен русскому, украинцу и колумбийцу этот Занзибар?

– Они интернационалисты, – невозмутимо ответил кинооператор, – у них ностальгия по Красному Блоку. А у Большого Бонго есть хорошие контакты с властями Занзибара, и никаких проблем со съемками. Вообще, остров симпатичный и цены там гуманные.

Марк Поллак почесал в затылке.

– Ну, блин… Я про Занзибар знаю только старую песню команды «Арабески»:

 
If you need a little rest
I advise you for the best
Take a plane and be my guest
Zanzibar, Zanzibar, is not far.
 

– Вот! – обрадовался Декстон, – отличная песенка! В общем, трое студентов обещают приложить все силы к реализации этой мечты, и отправляются в морской рейд.

– Пиратский, – мрачно уточнил лейтенант Вейдар.

– Слушай, это все относительно, – Декстон глотнул еще пива, – любого революционера можно считать пиратом и грабителем, а можно – борцом за счастье и свободу.

– Кого они грабят? – спросил Поллак.

– О! – кинооператор снова хлопнул ладонью по фюзеляжу, – Большой Бонго придумал нечто особенное! Они грабят мегаяхты, причем самые дорогие. Знаешь, такие плавучие дворцы сто метров длиной, с полусотней кают – апартаментов? Летающий «Наутилус» охотится на такие яхты. Торпедирует их и отправляет ко дну вместе со всем экипажем, пассажирами и ценностями. На пассажирах мегаяхт масса ювелирных украшений.

– Гм… Ну, а смысл, если все это утонет?

– Марк, включи мозг! У нас ведь летающая субмарина. Мы ныряем на дно и без помех собираем с трупов золото и бриллианты!

– Блин… – компьютерный механик снова почесал в затылке, – Жесть…

– Чего только не делают люди ради красивой мечты, – философски заметил Вейдар.

– Да! – Декстон кивнул, – Так вот, несколько мегаяхт трое друзей топят и обирают с легкостью, а дальше, за ними самими начинается охота. Арабские шейхи, биржевые воротилы, медиа-магнаты и прочие миллиардеры назначают за поимку таинственных пиратов награду в сто миллионов баксов. На такую сумму возбуждаются сомалийские пираты, и происходит, как говорят на флоте, боевое крещение «Наутилуса». Наши, конечно, побеждают в зверском бою. Акулы в Аденском заливе потом обжираются отходами военных действий так, что не могут шевелить плавниками…

– …Примерно как крокодилы на Долаке, – конкретизировал лейтенант Вейдар.

Кинооператор слегка скривился.

– Слушай, не надо напоминать мне про Долак! Я там, пока снимал результаты вашей огнеметно-танковой атаки, блевал раз пять, а может, восемь…

– Приятного аппетита, – буркнул Поллак, откладывая в сторону пакетик с солеными орешками, которыми только-только собрался закусить пиво.

– Ладно, – Декстон развел руками и улыбнулся, – а теперь о приятном. В битве против сомалийских пиратов, наши три героя спасают прекрасную девушку, которая, в силу обстоятельств, присоединяется к их экипажу, как профессор Арронакс в романе Жюль Верна. Соответственно, романтика дополняется легкой эротикой.

– Что-то я не очень представляю себе эротику внутри этой крылатой колбасы, – честно признался Поллак, – там, вообще, четыре человека поместятся?

– По проекту ЛПЛ, – сказал Вейдар, – экипаж там трое, но есть место для четвертого.

– Где, в багажнике?

– Ты не фантазируй, Марк, а залезь внутрь и посмотри. Видишь, сверху люк?

– Вижу. А что, если мне там не понравится?

– Ясно, что не понравится. И мы будем вместе доводить до ума эту пиратскую тачку.

– Логично, – согласился Поллак, хлебнул еще пива и, по узкому трапу полез к люку.

Эпизод-24. Бухгалтерия крылатых утюгов

Примерно через месяц.

Южный берег острова Долак.

FUB «Nautilus», приводнившийся на некотором расстоянии от центрального причала деревни Моа-Моа, был не особенно похож на исходный макет ЛПЛ 1930-х годов. От раритетного проекта сохранились лишь габариты и сочетание самолетных крыльев с характерной рубкой военной субмарины. В остальном, силуэт «Наутилуса» напоминал вульгарный утюг, и это отметили все наблюдатели, но только новозеландский студент-папуас произнес вслух:

– Тетя Барби! Я реально боюсь летать хрен знает где на этом гребаном утюге!

– Свэпс, ну что ты? – промурлыкала шеф-бухгалтер геологической компании, – машина выглядит довольно надежной, и ее разработали толковые ребята…

– Оно тонет, – сообщил туземный бригадир-юниор Юмбо, – нам надо нырять и спасать экипаж, или по сюжету все правильно?

– Все ОК, – ответила ему стоящая рядом низкорослая, совершенно чернокожая девушка, партизан-механик Кйер, – Этот самолет специально сделан, как подводный.

– Это само всплывет, да? – на всякий случай, уточнил Юмбо, с некоторым сомнением в голосе, наблюдая, как 12-метровый крылатый утюг уходит под воду.

– Должно всплыть, – лаконично подтвердила Кйер.

Тем временем, небольшое население деревни (недавно восстановленной после великой победоносной «войны с наркомафией»), в основном уже сосредоточилось на пристани. Некоторые заключали пари на банку пива: всплывет крылатый утюг или не всплывет? Прошло еще несколько минут и в кармане у Джимми Декстона, прилетевшего вчера и стоявшего сейчас среди зрителей, запищал сотовый телефон.

– А? – отозвался он, вытащив трубку.

– …Найгел? Я не понял! Ты же собирался лететь сюда в паре с Вейдаром.

– …Что значит «ну»?

– …Ты лег на дно? Это в каком смысле?

– …Стоп-стоп, все ясно. Значит, ты вместе с Вейдаром на дне и оттуда звонишь?

– …Да, конечно, TV-камера у меня наготове. Я уже снял ваше погружение…

– …И всплытие сниму.

– …Какие туземцы?

– …Ну, конечно, есть. Тут, считай, почти вся деревня глазеет.

– …А! Отличная идея. Найгел! Всплывайте через пять минут, будет то, что надо!

Сделав это заявление, Декстон взмахнул руками над головой и закричал:

– Эй, люди! Через пять минут будет экскурсия по летающей субмарине! Все, кто хочет посмотреть поближе, пусть быстро оденут что-нибудь традиционное, для киносъемки, соберутся на причале! И включите музыку, что-нибудь танцевальное, для драйва.

– Так, – сказала Барбара Даркшор, похлопав Свэпса по плечу, – судя по обстановке, твои опасения напрасны. «Наутилус» в порядке, а пилоты проведут экскурсию для туземных ребят, а нам с тобой, я думаю, имеет смысл пойти в кафе у Киркира. Магистр Оэре уже занял столик на балконе около бордюра, оттуда всплытие «Наутилуса» будет видно не хуже, чем отсюда. Нам надо переговорить втроем, до того, как в кафе придут пилоты. Конечно, они свои парни, но это же не значит, что они должны слышать вообще все.

После восстановления деревни Моа-Моа, кафе Киркира (как, впрочем, и многие другие постройки), существенно выросло. Теперь оно представляло собой не просто несколько столиков под зонтиками, а немного неуклюжую, но крайне колоритную двухъярусную инсталляцию из бамбуковых платформ. Верхний ярус как раз назывался балконом. За столиком около угла бордюра, действительно уже находился молодой магистр-маори, деливший свое внимание между ноутбуком и высоким стаканом с каким-то коктейлем.

– Оэре, ты уже заказал чашку кофе с булочкой мне и порцию рома Свэпсу? – спросила Барбара, усаживаясь на бамбуковый стул напротив него.

– Я заказал тебе кофе и ланч на всех, – ответил он, – а про ром ты не говорила.

– Это новая вводная, – пояснила она, – Видишь ли, Свэпс переживает по поводу уровня безопасности в «Наутилусе». Я думаю, это просто легкая мнительность.

– Ясно, – Оэре помахал рукой бармену и сделал условный жест, обозначающий ром.

– У меня не мнительность, а здравый смысл, – проворчал студент, – Ты видел это?

– Это – в смысле, «Наутилус»? – уточнил магистр.

– Это – в смысле крылатый утюг размером с любительскую яхту.

– Да. Мы с тобой говорим об одном и том же объекте. Так вот, я не вижу каких-либо дефектов этой машины, которые помешали бы ей выполнять длинные маршруты.

– Ты потому не видишь, – ехидно сказал Свэпс, – что тебе не придется быть на таких маршрутах в экипаже. Понимаешь, изнутри и снаружи все смотрится по-разному.

– Не делай из этого проблему, – посоветовала Барбара, – во-первых. «Наутилусов» на маршруте будет два. Во-вторых, в экипажи войдет основная часть команды «ExEx», а также Найгел и Вейдар. Я думаю, это меняет дело.

– А команда «ExEx» уже согласилась? – спросил он.

– Она согласится, когда Поллак, их эксперт по технике, скажет, что машина надежна. Поэтому, можно смотреть на ситуацию позитивно. А теперь займемся делом…

Барбара Даркшор бросила взгляд в сторону пристани, и убедилась, что «Наутилус» успешно всплыл, и мгновенно стал предметом экскурсионной активности туземных юниоров. Затем, Барбара раскрыла свой ноутбук и ткнула несколько клавиш.

– …Вот карта оперативного района, а сбоку смета. Все ли понятно?

– Блин… – произнес Свэпс. – я думал у нас только океан вокруг Занзибара, а у тебя в оперативный район попал еще Мадагаскар и половина Африки!

– Не драматизируй, – сказала она, – вовсе не половина, а лишь Восточно-Африканская рифтовая долина, один из самых интересных геологических объектов на планете. Ты, знаешь, что этот разлом земной коры, тянется от Мозамбика до Африканского рога, и включает глубоководные озера Ньяса, Танганьика, Киву… Вот они, на карте. Теперь смотрим смету, утвержденную нашими североамериканскими заказчиками. Сюда, как нетрудно понять. включены суммы, предполагающие обычный способ перемещения оборудования к озерам в труднодоступной местности с целью организации подводных работ. Никому не приходило в голову просчитывать вариант с летающей субмариной. Смотрите, что получается: вычеркиваем везде эту, эту и эту строчки. И эту тоже. Да, и строчки «цена получения лицензий страны пребывания» тоже вычеркиваем. У нас нет никаких юридических оснований платить этим африканским правительствам, если мы работаем в нейтральных водах озера, не создавая геологический лагерь на берегу.

– Блин… – повторил студент-папуас, – тут еще Африканский рог, а это Сомали.

– Да, – Барбара пожала плечами, – Юридически там Сомали.

– …А фактически, – хмуро заметил он, – там пираты.

– Ну, пираты, – она снова пожала плечами, – подумаешь, большое дело.

– Вообще-то, тетя Барби… – сказал магистр Оэре, – пираты там вполне реальны.

– Конечно, они реальны, – подтвердила Барбара, – они есть в сценарии фильма.

– Э… – протянул магистр, – А с ними кто-то договорился насчет сценария?

– Нет, но им будет это объяснено в процессе.

– Кем объяснено? – обреченно спросил Свэпс, – Нами на двух крылатых утюгах?

– Ну, что ты, – шеф-бухгалтер геологической компании улыбнулась, – для этой цели существуют другие люди с другой специальной техникой. Они за кадром.