Текст книги "Скандал в Дуате (СИ)"
Автор книги: Алекса Богунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Часть 11
Я вернулась домой совершенно разбитая, но полная решимости найти статуэтку Анубиса − вместе с Асиком или без него. На его помощь в моей истории я не рассчитывала, точно. Если понадобится, разберу пол. И пусть только попробует остановить меня.
Заранее для тонуса стиснула зубы и позвонила в дверь.
Он стоял передо мной в синей рубашке и белых джинсах, что очень подходило к загару. На море Асик успел подрумяниться. Прежде я не видела у него этой дорогой рубашки. Он не умел покупать нормальные вещи. Его вкус улучшался только в моем присутствии. Джинсы также были новые, незнакомые. Тщательно зачесанные назад волосы открывали высокий лоб − необычно для Асика, но выглядит круто, иначе. Такой нарядный Асик не станет вместе со мной взламывать пол и потрошить антресоли. От него тянуло интригующимпряным парфюмом, а глаза улыбались.
− Ты куда намылился? − с подозрением спросила я, анализируя его новый имидж. − Небось на свиданку? Или опять проблемы с проектом?
− Я никуда не ухожу. Я жду тебя, − ответил Асик и отступил назад, пропуская меня в квартиру.
Я шагнула в прихожую, как на минное поле. Даже плечи заныли от напряжения.
В квартире произошли занятные изменения. Все следы разгрома, который я учинила здесь утром, были тщательно зачищены. Не иначе Асик воспользовался услугами клининговой конторы. Сам он такое не мог сотворить. Все блистало чистотой, обычно разбросанные как попало, вещи теперь были аккуратно разложены по местам. Все еще моя квартира, ее можно узнать, но словно пропущенная через фотошоп.
На столике в прихожей появилась стеклянная чаша с лотосами. Чашу окружали зажженные чайные свечи. Свечи горели и на подоконнике в кухне, и в гостиной, и в спальне. В спальне на комоде, расчищенном по такому случаю от баночек и скляночек с кремами, также стояла широкая ваза с водой, в которой плавали свежие, будто только что сорванные лотосы.
− Где взял лотосы? − спросила я.
− В Интернете все можно достать.
− Твой маникюр тоже из Интернета?
В первый раз в жизни ногти Асика были в идеальном состоянии, как у гламурного метросексуала. Я не могла не отметить такое великое событие. Асик ненавидел маникюрные салоны. Был уверен, что ему непременно занесут инфекцию, если он решится привести в порядок ногти.
− Точно! − непринужденно рассмеялся Асик. − Интернет − это как пещера Али-Бабы. Там можно найти практически все. Даже маникюр по сходной цене.
− И что это значит? − я указала пальчиком на вазу с цветами.
− Лотосы? Мне показалось, это подходящее оформление для египетской вечеринки. Я забыл сказать. У нас с тобой сегодня египетская вечеринка! Лотос типа символ Египта. И это очень красиво. Тебе не понравилось?
− Выглядит потрясающе. Я говорила не о лотосах. То есть о них тоже… Что вообще все это значит? Египетская вечеринка, говоришь? По какому такому случаю?
− Мне показалось, что в Египте у нас с тобой все прошло как-то скомкано. Чего-то не хватило, − смутился Асик. − Это моя вина, Полина, − признался он, что само по себе эль скандаль. − Вот решил ее загладить, − с трогательной улыбкой выдохнул он. − Так что сегодня у нас египетская вечеринка по полной программе, с лотосами и сюрпризами. Гуляем! Мы давно не кутили. Только мы − ты и я. Детка, ты такая напряженная. Может быть, ты снимешь куртку и ботинки? У нас тепло. Ты удивишься, но в квартире есть центральное отопление.
Асик откровенно посмеивался надо мной.
Или померещилось? Он помог мне раздеться. И это случалось нечасто. Всего один раз случалось, когда я выбила ключицу, катаясь на лыжах. Когда с ключицей все наладилось, новых попыток проявить галантность Асик не предпринимал.
− Асик, давай так, − деловито предложила я. − Я взрослая девочка, все вынесу, любой стресс, любую утрату. Самую жестокую правду. Я понимаю, что египетские вечеринки не устраивают женам просто так, без весомого повода. Асик, что ты натворил? Разбил машину? Потратил все наши деньги? За моей спиной продал нашу квартиру? Взял огромный кредит? Что? Какой сюрприз ты мне приготовил? Выкладывай начистоту. Не щади меня.
Асик с улыбкой покачал головой:
− Я ничего не натворил. Честное слово, Полина. И да, это просто египетская вечеринка. Но сюрприз для тебя заготовил. Даже два сюрприза − маленький и большой. Какой сюрприз предъявить в первую очередь?
− Это плохие сюрпризы?
− Я не знаю, Полина. Для кого как. Вообще-то сегодня я не планировал расстраивать тебя. Надеюсь, тебе понравится.
Асик взял меня за руку и повел в гостиную. Пересекая прихожую, я украдкой бросила взгляд на картину.
Картина вновь стала такой, какой и была всегда − светлой, почти белой. Венеция в тумане воображения художника. Никакой зелени. Что за метаморфозы с ней происходят? Я мысленно дала себе обещание при первой возможности показать картину экспертам. И заглянуть к врачу заодно. На всякий случай. Я пока не решила, к каким именно специалистам буду заглядывать. Когда балансируешь на грани сна и яви, повсюду мерещатся зеленые картины и несуществующие люди, хочется обследоваться от макушки до пяток.
Асик остановился на пороге гостиной.
− Закрой глаза, − попросил он с необыкновенной нежностью.
Я покорно выполнила просьбу. Ведомая его рукой, я сделала еще три шага.
− Тадамм! − торжественно произнес Асик. − Глаза можно открыть, дорогая.
Журнальный столик был уставлен горящими свечами. Между ними Асик пристроил статуэтку Анубиса. Отблески пламени играли на ее темной поверхности.
Я сразу поняла, что статуэтка поменяла цвет. Теперь нефрит стал темно-зеленым, почти черным. Я цапнула фигурку и рассмотрела ее со всех сторон.
− Это не та статуэтка, − сказала я. − Ты купил другого Анубиса? А моего Анубиса потерял? О, я так и знала… Вот зачем нужна эта египетская вечеринка!
− Нет, я не стал бы так зло шутить с тобой, − возразил Асик. − Твой Анубис, видимо, здорово мне насолил, если я задвинул его поглубже во-он в тот шкафчик. Спрятал за шкатулками. Не удивительно, что ты его пропустила. Знаешь, как обрадовался, когда, наконец, отыскал его? Посмотри еще раз − это тот самый Анубис. Не сомневайся.
− Тот был светлый, а этот − совсем темный.
− Полина, я не знаю, что думать. Может быть, у нас в квартире спрятано два Анубиса или больше? Я нашел этого. На мой взгляд, он и тогда был темным. Этот Анубис по жизни темная личность, хочу тебе сказать. Может быть, он светлый только в жарком климате? А здесь холод, слякоть, влажность. Взял − и потемнел. Ты не думала об этом?
Я повертела статуэтку перед носом, разве что не понюхала. В известном смысле, это был тот самый Анубис, только другого цвета. Сейчас у Анубиса были холодные, мертвые глаза. Мертвый предмет. Призрачный лже-советник Вазир Гаяз так и сказал − «мертвый предмет».
«В нем ничего нет. Он не нужен».
− Если тебе нравится Анубис другого цвета, у тебя появилась возможность купить его, − продолжал тем временем Асик. − Купишь такую статуэтку, какую захочешь. Можешь скупить хоть всех Анубисов в Хургаде.
Асик, слегка рисуясь, протянул мне плотный белый конверт. В конверте оказалось два билета в Хургаду на ближайшую субботу − для меня и Асика.
− Отель будем выбирать на месте, когда прилетим. Я намерен кутнуть. Можем поселиться во дворце, − добавил Асик. − На этот раз не станем экономить. Нельзя экономить на своих капризах.
− Думаю, с отелем проблем не возникнет, − я была озадачена. − В Египте какие-то волнения, танки. Я сегодня видела в новостях. Отели почти пустые. Можно занимать любой, хоть бы и дворец. Ах, Асик, нашел время для путешествия в Египет! Почему именно в Хургаду и именно сейчас? Давай поедем в другое место?
Асик разочарованно почесал в затылке.
− Я же говорю, наша предыдущая поездка получилась так себе. Мне бы хотелось все переиграть. Устроить нашему вояжу ребрендинг. Извини, если это несколько не то, что ты ожидала. Я обещаю, что в лепешку разобьюсь, но устрою на этот раз приключение что надо. Нам надо побыть вдвоем, Полина. Еще раз сменить обстановку, но по-другому. По крайней мере, обещай подумать. Обещаешь? Время еще есть.
− Я никак не пойму, Асик, почему ты так изменился? Я приветствую перемены, даже очень… Мне нравится! Но мне хотелось бы понимать. Что происходит, Асик? Ты должен сказать правду. Я не верю, что такое перевоплощение возможно без причины, вдруг. В чем причина? − я положила конверт на столик.
− У меня одна причина − это ты, − тихо ответил Асик, обнимая меня за плечи. − Ты − моя единственная причина. И никакая иная причина мне не нужна, чтобы стать таким, каким ты хочешь меня видеть.
А ведь я давно не видела его таким. Больше скажу − никогда не видела. Или только в самых глубоких, шальных снах, да и то давних. Потом даже подсознание отказалось от таких фантазий. Мое подсознание перестало верить в романтический потенциал Асика, поставило крест и расписалось. Я не видела его во сне, пятьсот сорок лет назад перестала любоваться линией подбородка, легкой сутулостью и симпатичной родинкой на спине. А ведь было, умилялась. Я не помнила его шуток, смеялась только для вида. Меня не волновала его близость. То есть в определенные моменты волновала, конечно. Но я обожглась, видите ли, обожглась.
К горлу подкатил терпкий до слез комок, я прижалась лбом к груди мужа. Он гладил мою спину, плечи, шею и шептал в ушко:
− Все было неправильно, но теперь пойдет иначе, Иначе − понимаешь? Я чувствую тебя и верю, что мы заодно. Это так круто, когда мужчина и женщина заодно! Разве я могу на что-то променять это чувство? Я вижу, что ты запуталась. Словно ищешь выход из лабиринта и… и не можешь найти. Плутаешь, делаешь ошибки, злишься на себя. Ведь так? Разве я могу оставить тебя в этом лабиринте одну? Ты не одна. Даже если тебе покажется, что все предали и покинули тебя, всегда помни − это не так, потому что я веду тебя. Даже когда меня нет рядом, я не теряю тебя из виду ни на минуту. Просто поверь − и иди…
Наши пальцы крепко переплелись, сблизившиеся губы наполнили воздух электричеством. Как легко растопить тебя, сестра − робкие зимние сумерки, свечи, лотосы. Слаба в коленках, как девственница.
Нет, замолчи.
− Асик, − прошептала я, отдаваясь волне. − Ас…
Я увидела солнце в его глазах, которое пробило сумеречную пленку неба. Не думала, что мужчина, на котором я почти поставила крест, знает и чувствует меня настолько хорошо. Я сделала то, что прежде в жизни ни с кем не позволяла себе − доверилась, полностью и без остатка. Здесь. Сейчас. Навсегда.
Мне всегда не хватало доверия. Я искала подвох в каждом шаге и слове своих мужчин. Они казались мне слишком слабыми или слишком самоуверенными, самовлюбленными, чересчур уязвимыми или откровенно бесчувственными, чтобы доверять им. Никто из них прежде не дал мне повода поверить, что меня можно любить просто так, за сам факт моего присутствия в этом мире. Словно каждый раз мне вручали любовь в долг под огромный процент, и впредь мне следовало безропотно трудиться над собой от зари до зари, чтобы не опоздать с очередным взносом.
Асик одним движением избавил меня от долгов. Я больше не отдавала долг. Я дарила, дышала, жила.
Позже − натикало немало − среди ночи мы рассматривали из окна кухни все еще полную Луну, смеялись и потрошили холодильник. У Асика разыгрался зверский аппетит, да и я вдруг вспомнила, что целый день почти ничего не ела. Нам следовало покрепиться, потому что мы не собирались сегодня останавливаться. Волна − такое дело, ее надо ловить.
− Кушай, дорогой, кушай. Тебе надо. Я читала, что за один раз сжигается двести калорий, − сказала я, наблюдая, как Асик уплетает ветчину.
− Мы этих калорий сожгли не меньше тысячи на нос, − в тон мне ответил он. − Хочу мяса!
Наш ночной баланс калорий мы скрепили поцелуем.
− Что тебя так мучит в последнее время? − Асик серьезно посмотрел на меня. − Я вижу, что мучит. После Египта ты стала сама не своя.
Барьеры между нами рассыпались в пыль. Я выложила Асику все как на духу, во всех нюансах моих сомнений и навязчивых страхов. Про Анубиса, свет в гостиной, зеленую картину и браслет, про собаку под нашей дверью и сюрреалистическую встречу с Вазиром Гаязом. Была ли она? Асик внимательно выслушал. Он ни разу не улыбнулся, не хлопнул по плечу, как сделал бы раньше − ты что, подруга, белены объелась? Почему еще утром я думала, что ничего не должна ему рассказывать? Сейчас эти страхи казались нелепыми. Я слишком цеплялась за свои обиды, рефлексии, непонятость, сама выстроила вокруг себя стенку и считала ее непреодолимой. Оказалось, снести ее проще простого.
− Вот значит как. Почему мне не рассказала? Ты взвалила на себя слишком тяжелую ношу. Бедная моя девочка, тебе пришлось несладко, − Асик поцеловал мои пальцы, потом трогательно уткнулся носом в щеку. − Да, для тебя это слишком тяжелая ноша. Даже не думал, что настолько тяжелая.
− Я вроде никакую ношу специально не взваливала, − бодро возразила я. − Все получилось само собой. Не оставляет чувство, что я не случайно оказалась в том магазине и купила сувениры. В магазин меня загнали, как заблудившуюся козу. Не знаю, кто загнал. Или заманил? Да и сувениры… Мне их словно навязали.
− Разве? Ты вроде сама их выбирала.
− Ну да, я все сделала сама, − я обняла его за шею и теснее прижалась к мужу, чувствуя ответный трепет. − Почему я не оставила статуэтку Анубиса в упаковке или не задвинула подальше в темный шкафчик? Вообще ничего не произошло бы. Нарушив правила, мы с тобой выпустили на волю нечто. Дух, наверное? Говорю это и сама себе не верю. Вазир Гаяз, которого вроде и не существует, назвал статуэтку «мертвым предметом». Это значит, что из нее ушло нечто. И это нечто гуляет теперь вокруг нас? Я не знаю, чему верить, а чему не верить. Не доверяю даже себе. Вазира Гаяза, получается, кроме меня никто не видит. У нашей двери прошлой ночью крутилась собака, похожая на пинчера. Вообще-то пинчер похож на Анубиса − это правда, отдаленно. Только ушки немного другие. Милейшая Влада Андреевна не обязана разбираться в деталях собачьих пород. На камее, которая была на собаке, изображено перо Маат. Такое же изображение есть на анкхе. Как все это совместить?! Голова раскалывается, как начинаешь об этом думать. Совершенно непонятно, чего нам теперь ждать?
− Я все понял, милая, предоставь это мне, − сказал Асик, крепче обнимая меня. − Мне не нравится, что ты таскаешь эти сувениры в сумочке. Давай я их заберу? Пусть они станут моей головной болью. А твоя светлая голова тем временем отдохнет.
− Ты уверен?
− Дело не в уверенности. Я твой муж, значит, должен взять на себя все неприятные проблемы. Ты достаточно хлебнула. К тому же, ты занята на работе, а я свободен. У меня гораздо больше возможностей разузнать про сувениры. Пусть они будут у меня. Покажу их специалистам, пройду по антикварным магазинам, посижу в Интернете. Должен я реабилитировать себя в твоих глазах или нет? Прокатились мы на Новый год в Египет, называется. Попали, − он тихо рассмеялся. − Давай, детка, принеси их мне…
Я извлекла из сумки пантеру и скарабея, в нерешительности немного подержала их в руках, и все же протянула Асику.
− А браслет? − напомнил он.
Я начала снимать браслет, но неожиданно остановилась, передумала. Не могла себе объяснить, почему не хочу с ним расставаться.
− Пусть браслет побудет у меня, − сказала я Асику.
− Ну вот, начинается, − расстроился он. − Мы вроде решили, что эти сувениры не так безобидны, как кажется. Когда они с тобой, к тебе притягивается нечто опасное. Разве не так? Только что одна маленькая, испуганная девочка говорила мне о страхах, безумии, ночных кошмарах…
− Асик, извини, пантеры, скарабея и Анубиса для твоих исследований достаточно. Не подумай, что я не верю в тебя. Вот ни секунды не сомневаюсь! Но дело в том… Я не хочу снимать браслет, Асик. Только и всего. Думай что хочешь, но он словно прирос ко мне.
− Прирос? Вот как? − Асик игриво потормошил меня. − Неправда, не прирос. Спорим, я легко смогу снять его с тебя. Не надо прикипать к этим сувенирам. Ты не знаешь, что от них ждать. Отдай браслет, детка.
− Браслет мой и… я его не отдам, − я ответила шутливо, в тон Асику, чтобы не обижать его. Но когда он попытался пальцем стянуть с моего запястья украшение, отвела руку в сторону.
Часть 12
Я проснулась по будильнику, сразу вынырнула в утро с ясной головой и с каким−то детским ощущением, что впереди полный чудес день. Когда влипаешь в рутину, в череду проблем на работе и дома, такое нечасто случается. Место рядом со мной пустовало. На примятой подушке покоился цветок лотоса − свежий, будто его только что срезали. Под цветком я обнаружила записку. Знакомым корявым почерком Асик сообщил «Извини, должен уйти по делам. Спасибо. А.» Гусеница на глазах превращается в бабочку. Как давно я мечтала услышать слова «отдыхай, дорогая, я все решу, все сделаю». Музыка для ушей и сердца.
Мне начинала нравиться наша новая семейная традиция оставлять записочки. Нечто теплое, хоть и старомодное, в этом определенно есть. Я отправила Асику эсэмэс «Извинения приняты. Продолжай в том же духе». Потом собралась и в приподнятом настроении отправилась на работу.
Сегодня я могла не появляться в головном офисе. Боня отправил меня распространять изобретенный вчера тренинг в остальных магазинах компании. Я понятия не имела, как преподнести это недоразумение продавцам. Сочинять какую-нибудь ахинею весело. Но радость проходит, когда приходиться собственное изобретение внедрять. Напрасно переживала. Продавцы, привыкшие в этой компании ко всему, не задавали лишних вопросов. Они прилежно становились в кружок и уныло тянули «Продажа, приди! Том Форд!»
− Вы уверены, что это повысит продажи? − с сомнением спросил директор одного из магазинов.
− Вчера работало на ура, − уверенно сказала я, не отрываясь от смартфона. − Вчера во флагманском магазине после такого тренинга разобрали весь неликвид. Клиенты дрались за наши шубы. Когда такое было в последний раз?
Асик как раз прислал эсэмэс «Ты действительно не против?».
«Только за» − ответила я.
Следом поступил звонок из головного офиса с неприятной новостью.
Боня похоронным тоном сообщил, что вчера во время наплыва покупателей из флагманского магазина увели соболиную шубу стоимостью полтора миллиона.
Сейчас служба безопасности как раз просматривает записи с камер, чтобы определить воров. На мой вопрос, чем я-то могу помочь, он сразу полез на стенку. Смартфон раскалился от его угрожающего дыхания. К этому моменту Боня уверовал, что в пропаже шубы виновата я, так как плохо учила продавцов правилам безопасности. Он хотел, чтобы я просмотрела запись с камер наблюдения и определила ошибки в поведении продавцов.
По дороге пришлось немного задержаться в пробке, которая возникла из-за аварии. Нисан «поцеловал» Тойоту. Или наоборот? У каждого водителя оказалась своя версия аварии. Они выскочили на дорогу, живьем столкнулись лоб в лоб, затем от слов быстро перешли к кулакам. Завязавшаяся потасовка была такой бурной, что в попытках объехать ее столкнулись еще три машины. Хорошо, что повреждения косметические, а то глобального побоища не избежать.
Не любитель подобных зрелищ, я решила отвлечься, прослушивая новости. Информагентства наперебой сообщали, что обстановка в Египте обострилась. Ростуризм в очередной раз обращался к плюющим на риски россиянам со слезной просьбой воздержаться от посещения неспокойного региона. Плакал наш с Асиком романтический туризм. Поедем еще куда-нибудь: не пропадать же романтическому настроению.
К моменту, когда я появилась в головном офисе, по записям с камер наблюдения уже вычислили воров − двоих мужчин в возрасте, неприметных на вид, но подозрительных, если вглядеться в кадры. По крайней мере, они оказались единственными покупателями, грамотно спрятавшими лица от объективов.
Вся их операция заняла меньше двадцати минут − работали профессионалы. Один отвлекал внимание продавцов разговорами и обеспечивал прикрытие на случай, если охрана сообразит, что на самом деле происходит. Другой стащил шубу, висящую в «мертвой зоне» − тот единственный уголок зала, который в результате бездарного монтажа устройств оказался вне зоны наблюдения.
Таких совпадений не бывает. Размещение камер надо знать наверняка, когда идешь на дело. Ясно, что воров хорошо проинструктировал кто-то из сотрудников компании, от этого на душе сразу стало тоскливо.
В специальной комнате для просмотра записей в одиночестве сидел директор флагманского магазина − молодой неврастеник по имени Слава. Неврастеником его сделала работа в компании. Нервная система Славы когда-то была в полном порядке, он улыбался людям и верил в мир во всем мире. Компания «Шубка и шапка» быстро излечивает людей от подобных недостатков.
Сейчас, обхватив голову руками, Слава в очередной раз прокручивал пресловутые двадцать минут. Воры стащили шубку безупречно. По всем признакам, они хорошо знали, в каком месте зала надо стянуть шубу, чтобы это не попало под объективы камер.
− Пойдем, покурим? − несчастным голосом предложил Слава.
− Ты будешь курить, а я смотреть, − предупредила я. − Стоило мне бросить, как все принялись усиленно навязывать сигареты.
Мы вышли на улицу. Но Славе этого показалось недостаточно, он потянул меня за угол, потом в переулок, в не самый популярный сетевой ресторанчик. Лишь бы подальше от родного магазина.
− Почему не вызываете полицию? − спросила я серого от переживаний Славу. − Приедут, во всем разберутся. Запись есть. Зачем вешать на себя эти проблемы?
− Какая еще полиция?! − плаксиво воскликнул он. − На большинство шуб нет нормальных документов! Здесь никогда не вызывают полицию. Ты об этом не знала?
Лучше сказать, предпочитала не вникать в их дела. И да, совершенно забыла, что здесь избегают общаться со служителями закона, каким бы ни был повод.
− Но самое ужасное другое, совсем другое, − лицо Славы исказила гримаса отчаянья. − Владельцы компании сами это подстроили.
− Что ты такое говоришь? Зачем им это надо?!
− Я уже несколько месяцев доставал их, чтобы изменили схему оплаты продавцов. Мою зарплату тоже неплохо бы повысить. Ведь горбачусь за гроши с утра до вечера и без выходных. О продавцах вообще молчу. Все подсчитывал, аргументировал, докладные записки им писал. Уже не знаю, чем девчонок мотивировать. Не орать же на них постоянно. Они давно не реагируют.
− Я о том же постоянно говорю. Но это не значит…
− Значит, − прервал меня Слава. − Еще как значит! На записи с камер я узнал одного из воров. Я видел его несколько дней назад. Догадайся, с кем я видел этого вора?
Вопрос повис в воздухе. Я выжидательно смотрела на Славу, который от переживаний буквально растекся по столику. Он обнял столешницу, на которой протирали локти тысячи посетителей забегаловки, и повесил голову, как печальный Пьеро. Он так и не притронулся к обеду.
− Несколько дней назад я на своей тачке искал, где припарковаться около офиса. А этот ворюга с камер наблюдения на пару с нашим хозяином садились в машину, и Боня с ними. Разговаривали, как деловые партнеры. Да куда там! Они общались как старые друзья! Очень дружелюбно. По плечу друг друга хлопали, ручки пожимали! Я еще подумал − кто бы это мог быть? Предупреждали меня директора из других магазинов, ой, предупреждали, что за нашим начальством такие фокусы водятся − нанимать профессиональных воров. Ну, вроде как для тренировки и тестирования персонала, чтобы на работе не дремали, а шубки стерегли. Еще есть закономерность − если в каком-нибудь магазине персонал начинает требовать повышения зарплаты, там сразу пропадает шуба. И выплачивать за нее должны все сотрудники. Они не могут уволиться, пока не выплатят долг. Я не верил слухам, но вот и в моем магазине это случилось. Я месяц назад сказал владельцу, что уволюсь, если мне зарплату не повысят. Вот и уволился. Буду теперь вообще без денег на них пахать. И мои продавцы в шоке. У них тоже вычтут из зарплаты.
Я со стуком поставила чашку на стол.
− Слава, − сказала я напряженно. − Это серьезное обвинение. Ты уверен? Возьми себя в руки, хорошо подумай и скажи еще раз. Уверен?
Слава поднял на меня несчастные, полные злых слез глаза.
− Ты у нас прямо как на облаке живешь! − он развел руками. − Пора бы тебе узнать правду. А то все − мотивация, тренинги… Какая еще мотивация? Они мне сегодня в глаза смеялись, боссы наши. Я у них теперь на крючке, как раб на галерах. Они особо не скрывают, что поимели меня. Если выпендриваться дальше, из магазина еще одна шуба пропадет. Для них убытка никакого, наоборот − только прибыль. Так может продолжаться до бесконечности. Они не любят платить нормальную зарплату. А начинаешь настаивать, сразу наказывают. Теперь наказали меня и моих продавцов. Сколько еще в компании таких сотрудников, как я?
− Что будешь делать?
− Напьюсь, − с горечью решил Слава, машинально ковыряясь вилкой в картофельном салате. − А потом протрезвею, пойду работать и выплачивать долг. Буду вести себя тихо, дождусь удобного момента. Потом, если повезет, уволюсь.
Я решительно вошла в кабинет Бони и плотно прикрыла за собой дверь.
Он оторвал нос от компьютера, с интересом посмотрел на меня и откинулся на спинку кресла. Вид у него был, как у человека, наевшегося черной икры. Неземное наслаждение было прописано во взгляде, в улыбке, в лоснящихся щеках.
Я обошлась без вежливых прелюдий:
− Прошу вас не заставлять продавцов и директора выплачивать за украденную шубу. Они не виноваты. Вчера в магазине было полно покупателей. Все с ног сбивались. Шуба пропала из зоны, которую не просматривали камеры. Монтировать надо было лучше. Работали воры-профессионалы. Прежде, чем винить продавцов, заделайте дырки в системе безопасности.
− Все сказали? − осведомился Боня. − А теперь я скажу. Без вас решат, кто должен выплачивать, а кто не должен. Вы кто? Тренер? Вот и тренируйте. А то и вас заставим выплачивать! И не суй нос не в свое дело, девочка, − добавил он презрительно.
Он говорил на удивление негромко. Я ожидала обычного взрыва эмоций, воплей, а здесь вдруг такая невиданная сдержанность.
− С учетом того, что компания сама нанимает воров, вы ведете себя с персоналом гадко, − я не должна была это говорить, доказательств не было, но не удержалась. Всё, на что раньше закрывала глаза, считала случайностями и игрой воображения, вдруг выстроилось в ясную, жестокую и болезненно правдоподобную цепочку событий. − И не вздумайте мне угрожать. Кстати, у вас больше нет тренера. Я увольняюсь.
Боня подпрыгнул из кресла. Глаза мгновенно налились кровью, руки сжались в кулаки. Меня такая стремительная метаморфоза не могла напугать. Вчера еще могла, а сегодня я поставила на конторе крест и хотела лишь одного − скорее убраться отсюда, раз больше ничего другого сделать не могу.
− Держи язык за зубами, − хрипло прошипел он. − А то…
− А то что? Да я поверить не могу, что терпела все это! С меня хватит!
− Стой! − он по-прежнему говорил тихо, косясь на закрытую дверь, видимо, боялся громкой сцены.
− Иди к черту, истерик! − я с силой хлопнула дверью.
Затем, не долго думая, под испуганными взглядами сотрудников быстро накинула куртку и выскочила на улицу.
Меня колотило от ярости. Сидя в машине, я осушила бутылку минералки. Только тогда немного пришла в себя.
Вспомнилось, что забыла в офисе свои вещички, а также взять расчет. И заявление не написала. Могут выгнать за прогул, испортить напоследок резюме, они такие. Ладно, завтра заеду, когда успокоюсь. Вспомнила, что завтра здесь ожидается совет директоров, вся шайка соберется, и проблем с подписью заявления об уходе не будет. Пусть только попробуют испортить мне резюме.
Было начало третьего, Считай, весь день впереди. Твори, выдумывай, пробуй. Продышусь, приготовлю для Асика что-нибудь вкусненькое, а вечером отпразднуем мое освобождение от ига ритейла, лукавого и беспощадного.
По дороге я заехала в магазин за бутылкой отменного шардоне. Погода не радовала, но полосатая жизнь налаживалась. Я еще не знала, какой именно станет новая полоса, но в тот момент была уверена, что все самое неприятное позади. Осталось решить несколько мелких проблем, и передо мной откроется новая жизнь.
Судя по всему, в этот час Асик был дома.
На вешалке я обаружила его куртку, а рядом чей-то рыжий полушубок. Уж точно − не мой. С некоторых пор шубы для меня − закрытая тема.
− Асик, привет! Я дома! − крикнула я. − У нас гости?
На мое приветствие никто не отозвался. Я мельком заглянула на кухню, в гостиную и кабинет − никого. Я широко распахнула дверь спальни.
На нашей супружеской постели, собрав одеяло на груди, сидела лохматая, перепуганная и совершенно обнаженная Ира.
Она выглядела как девочка, которую застали за поеданием припрятанной на Новый год банки дорогого экзотического варенья. Растерянный и красный как лобстер Асик успел-таки нацепить домашние шорты. Он закашлялся и неловко шагнул навстречу мне, споткнувшись о пуфик, тут же едва не распластался на ковре, но устоял.
Немая сцена длилась не более минуты. Мне показалось, что прошли годы, потому что успела рассмотреть все, даже узор на моих любимых простынях. Асик первым обрел способность говорить. Подтянув шорты, он заплетающимся языком произнес:
− П-полина? Т-ты рано…
− Извини, помешала, − ответила я, переводя взгляд с Асика на подругу и обратно.
− А… я рада, что ты теперь все знаешь! − отважно пискнула Ира, поборов первый испуг. − Правда, Асик? Давно пора ей сказать. Чтобы все честно.
− Ну да, − промямлил муж. − То есть нет. То есть… Полина! Я тебя не ждал.
− Я заметила.
«Мне больно, больно, очень больно», − стучало в висках. Больно. Потом это пройдет, но некоторое время будет больно, уговаривала я себя. Надо немного потерпеть. Я развернулась и вышла из спальни. На кухне я воткнулась лбом в холодильник. Будь такая возможность, я сунула бы полыхающую голову в Северо-Ледовитый океан.
Мыслей возникло много, но они путались где-то в стороне, словно в голове другого человека. Я могла читать эти мысли на расстоянии, анализировать их, но утратила способность заполнять ими гулкую пустоту внутри меня.
Вскоре на пороге кухни появился Асик − теперь еще и в его любимой футболке с надписью «Пьяный русский хакер практически непобедим». Его взгляд блуждал, скулы скрипели от напряжения. Асик некоторое время молча перетаптывался с ноги на ногу.
− Тупая сцена, − в конце концов, пристыжено сообщил мне Асик. − И это то, что ты думаешь, Полина. Да. Извини. Глупо вышло.
− Асик, я все понимаю. То есть не очень понимаю! Но почему именно сейчас? Именно сегодня? После того, что было прошлой ночью. Как так можно? Так нельзя поступать. Это безнадежно плохо, извращение какое-то. После этого ты, Асик − очень плохой человек. Или полный идиот, если не понимаешь таких вещей.
