Текст книги "Скандал в Дуате (СИ)"
Автор книги: Алекса Богунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
− Беги! − крикнула Рахема. − Беги, как ветер! Найти Шенти! Верни мне Александра! Быстро!
Хорошо, что я отказалась от предложенных медсестрами туфелек-лодочек. Я осталась в кроссовках, и это меня выручило. Я неслась по коридору со скоростью, которой от себя не ожидала. Я отбрасывала с дороги тележки с инструментами, сбивала с ног врачей и больных. Надеюсь, что никого не покалечила. Где же здесь выход?! От меня кубарем откатился дылда в халате, который важно нес перед собой увесистую папку. Бумаги и ретгеновские снимки разлетелись во все стороны. Я загривком чувствовала, что в погоню за мной устремилась толпа взбешенный людей. Их гневные, требовательные вопли заполнили коридор.
За первым же поворотом меня поджидала та самая тщедушная подружка Рахемы. Она без лишних слов схватила меня за руку и увлекла в систему узких технических коридорчиков, ведущих вниз ступенек, снова коридорчиков. Задыхаясь, я едва поспевала за ней. В конце концов, подружка Рахемы остановилась перед непримечательной дверью с надписью на английском «выход». Погоня вроде потеряла нас. Девушка открыла дверь своим ключом, произнесла злым голосом несколько слов на арабском и вытолкнула меня наружу. Очевидно, посоветовала убираться восвояси да поскорей. Или поблагодарила за визит. Пусть это будет благодарность. Не так обидно.
Я оказалась на заднем дворе Найл Госпиталя, и, заметив калитку в ограде, без промедления ринулась к ней.
Часть 18
Подсчитаем убытки. В результате громкого побега я осталась без одежды, вещей, денег, документов и на пустой дороге, в стороне от городских улиц и жилых зданий. Зато с верным смартфоном в кармане халатика. Над моей головой пролетел снижающийся пассажирский самолет, поселив в душе тревожное ожидание. Зато я поняла, где нахожусь. Видимо, аэропорт совсем близко.
Отлично, сказала я себе, просто отлично. И с чего начнем? До захода солнца мне надо найти неведомого Шенти, а после семи встретиться с доктором Гаязом. Я взглянула на часы. У меня практически не было шансов. До заката осталось каких-то полтора часа. Надо попытаться. Иначе зачем я здесь? Понятно, что это именно тот Шенти, именем которого назван магазин. Разве Александр мог говорить о другом человеке? Но где его искать? В любом случае, мне надо вернуться в город. Может быть, сразу поеду в район Саккала? Адрес магазина «Сувениры Шенти» у меня есть. Вернее, адрес того места, где магазин был когда-то, пока не сгорел. Надо поймать машину. Денег ни копейки. Здесь без денег меня даже на привязанную к ослу тележку не посадят.
О чем я? На мне форма медсестры, это лучше, чем деньги. Медиков во всех странах мира должны возить бесплатно, если они спешат по делу.
Я поправила шапочку медсестры, сделала медицинский вид (держимся строго и уверенно, спешим на операцию), накидала в уме, что буду врать водителям, и занялась автостопом.
За двадцать минут по дороге проехало всего пять машин, которые не обратили внимания на мою призывно выкинутую руку. Возможно, в Египте не подозревают о существовании такого жанра, как автостоп. Или не любят медсестер. Я было подумала, что и шестая машина − это был джип с затемненными стеклами − игнорирует мои сигналы, но, проехав вперед полсотни метров, он резко дал по тормозам. Я радостно сделала несколько шагов в направлении спасителей, и… остановилась.
Что-то не так.
Из машины вывалило несколько мужиков в одинаковых темных одеждах. В руках одного из них я заметила автомат. Они алчно пялились в мою сторону, при этом походили на кого угодно, только не на ангелов-спасителей. Сердце укатилось в пятки. Я невольно попятилась.
Где-то позади, за моей спиной приближалась другая машина. Я слышала ее, но не видела, так как не могла оторвать глаза от пассажиров джипа. Я безотчетно принялась отмахивать рукой, чтобы остановить машину, рискуя напороться на еще более рискованный результат. Еще не известно, кто там за рулем? Пассажиры джипа приближались скорым шагом, и я была готова, наплевав на риски, останавливать все транспортные средства подряд. Хоть самолет, если бы это было возможно.
Тем временем, машина, которой я отчаянно сигнализировала, притормозила рядом со мной. Дверь призывно распахнулась. Я услышала короткую команду на арабском, видимо, приглашение прокатиться. Пусть это будет приглашение! Выдохнув, я плюхнулась рядом с водителем.
− Ну, медсестра, держись, − неожиданно сказал он на чистом русском языке.
− Русский?!
Недоброго вида громилы из джипа опасно приблизились к машине.
Водитель стартовал так, будто собрался с места улететь на Луну. Мы просквозили мимо джипа, мимо его растерявшихся пассажиров и сразу ушли далеко вперед.
У водителя Кирилла были светлые волосы и отличный морской загар − приятное сочетание. На лицо − ни дать ни взять − русское издание актера Чаннига Татума. Примерно моих лет. В отличие от звезды фильма «Бросок кобры» блондин выглядел более изящным, хотя тоже был подтянут и тренирован. Узнав, что я русская туристка, а не египетская медсестра, Кирилл удивился − почему русская туристка в костюме медсестры одна, на пустой египетской дороге, практически за пределами города занимается автостопом? Это такой экстремальный туризм или что?
Я не стала вдаваться в детали и откровенничать с незнакомцем.
− Мне срочно надо в район Мина. Это в Саккале, около морского порта, − сказала я.
− А мне надо в аэропорт, − весело парировал он. − В аэропорт еду. У меня билет на самолет в Питер. Я держал здесь школу дайвинга. Но какой сейчас дайвинг? Только народные волнения, и ни одного туриста. Не люблю войны и революции. Хочу домой. Так что, медсестра, мне надо в аэропорт, вот так. Поедешь в аэропорт?
− Пожалуйста, отвезите меня в Саккалу. Мне надо срочно−срочно найти одного человека! И сделать это до захода солнца, − взмолилась я. − Только у меня совсем нет денег. Я заплачу вам потом. У меня будут деньги. Оставьте мне свои координаты. Я вышлю, куда скажете.
− Полина, я с девушек денег не беру. Я хочу сегодня улететь домой, точка. Отвезу вас в ближайший полицейский участок, а дальше сами разбирайтесь, куда вам надо, кого найти и до захода какого солнца. Идет? Серьезно, я бы рад помочь, но как раз сегодня немного занят… О, нет! Нет, нет, нет! У нас гости!
За нами пристроились два джипа. Один из них − тот самый, огромный ящик с темными типами. Другой автомобиль − классом пониже, но все равно более бойкий, чем та стандартная птичка «Пежо», в которой я находилась сейчас.
− Не бойся, медсестра, я поставил под капот движок от торпеды, − ответил Кирилл на мои не озвученные страхи. − Только пристегнись. Наверное, ты здорово разозлила местных парней, если они так за тобой гоняются.
Игра в кошки-мышки с джипами затянулась надолго. То приближаясь, то отставая, они не отпускали нас. «Движок от торпеды» оказался не таким выносливым, как рассчитывал Кирилл. Через полчаса гонок он начал потихоньку сдавать. Джипы упорно отжимали нас на пустынные окружные дороги, не давали вернуться в город.
В конце концов, преследователи решили разнообразить свои методы погони. Из окошка одного из джипов высунулось дуло автомата, и в нашу машину ударили очереди. Нам удалось увернуться от пуль, но теперь салон был засыпан осколками стекол.
− Они сдурели?! − кричал Кирилл. − Нет, я в такие игры не играю, детка! Я спокойно ехал в аэропорт, никого не трогал. Я уже видел, как мой самолет садится в Питере… Пригнись! Они стреляют! Господи, да чем же ты им так насолила?!
На секунду мне показалось, что он хочет выкинуть меня из машины. Но нет, Кирилл предпринял несколько хитрых маневров, которые позволили ему свернуть к городу.
− Может, в городе они не станут стрелять? − предположил он. − Или им все равно где стрелять? Кто они?
− Понятия не имею, − я вжалась в кресло. − Мамочки!
Когда Кирилл вырвался к путаным улицам, которые примыкали к морскому порту, и нам, и преследователям пришлось сбить скорость. Кирилл еще немного покрутил по лабиринтам старых кварталов Саккалы. Преследователи отстали, а потом и вовсе пропали из виду.
− Так, ну все, на самолет я опоздал, − нервно констатировал Кирилл. − Делать нечего, отвезу тебя в магазин сувениров. Давай адрес.
Мы медленно ехали по узкой безлюдной улице, без тротуаров и дорожных знаков. Отсюда до района Мина было рукой подать, но нам помешали.
Из боковой улочки прямо перед нами выскочил и преградил дорогу один из тех джипов, которые долго гонялись за «пежо» по пригородам. Кирилл успел дать по тормозам.
− О, черт, черт, черт, − приговаривал он, сдавая назад. − Это происходит не со мной! Зачем я здесь? За что? Не со мной, не со мной… Я сейчас проснусь, и все закончится.
В довершение поперек нашего движения позади еще один джип загородил путь. Кирилл даже немного стукнул его, совсем немного, зато громко. На дорогу со звоном высыпались осколки фар.
Все, мышеловка захлопнулась: мы были заперты с двух сторон на узкой улице, между домов с глухо запертыми темными окнами, без единого свидетеля в поле зрения, который мог бы прийти нам на помощь или позвонить в полицию. Все попрятались, никто не захотел жертвовать своим покоем.
− Приехали, − едва слышно произнес Кирилл.
− Давай, запремся и не станем выходить из машины? Позвоним в полицию, продержимся до их приезда. У тебя есть пистолет?
− Полина, я тебя умоляю! Какой еще пистолет? Не смеши.
− А вдруг? Я должна была попытаться.
Губы Кирилла саркастически исказились. Из джипов вылезли несколько громил, которые поспешно направили на нас автоматы.
− Из машины! Руки за голову! − крикнул один из них на плохо различимом английском.
Пришлось выполнить приказ, уж больно аргументы показались вескими. «Люди в черном» плотно окружили нас, и, почуяв, что пленникам решительно нечем ответить, принялись дергать, толкать, громко выкрикивать угрожающие фразы на чужом языке.
– Это недоразумение! − повторял Кирилл, прикрывая руками голову. − Мы не оказываем сопротивление! Мы не делали вам ничего плохого. Нам надо в аэропорт! Мы летим домой! Кто−то из вас говорит на русском? Инглиш? Дойч? Итальяно? Думаю, нам можно договориться! Я вижу, что вы отличные парни, с которыми можно отлично договориться. Ой, пожалуйста, не бейте меня… У вас добрые, честные лица.
− Кирилл, мне страшно, − прошептала я.
− Выполняй их требования. Может, обойдется? Я дам им денег. Я отдам им все мои деньги. И машину пусть забирают.
− Кирилл, ничего не обойдется. Им не нужны наши деньги. Они и так все заберут. Ой, они ставят нас на колени! Я начинаю беспокоиться… Это очень, очень дурной знак.
Тычками и воплями нам дали понять, что мы должны опуститься с поднятыми руками на колени около стены. Я насчитала шесть человек, и все с направленными на нас автоматами «Калашников».
− Никогда не думал, что это такой гемор − с поднятыми руками опускаться на колени, − проворчал Кирилл.
− Нашел, о чем переживать! Они нас сейчас расстреляют! Как ты не понимаешь?!
− В том-то и дело, что понимаю…
Я не хотела умирать у серой стены, на занюханной улице, в чужой стране. Эй ты, Анубис, думала я, что ты творишь? Ты привел меня в эту страну только для того, чтобы убить около масляной лужи? Такое, значит, приключение?
− Господа египтяне, вы явно ошиблись! − кричал между тем Кирилл дурным голосом, что только раздражало наших мучителей. − Мы простые туристы! Мы любим отдыхать в Египте! Чудесная, гостеприимная страна! Если вы не хотите нас видеть, мы больше никогда не приедем! Мы рады, что побывали в вашей прекрасной стране, и уже уезжаем прямо сейчас. Не надо стрелять, пожалуйста! Египет и Россия − друзья навек.
Темпераментные уговоры Кирилла не повлияли на намерения бандитов. Они ничего не требовали. Они давно все решили. Либо у них были четкие и ясные инструкции на наш счет. Они подняли автоматы и прицелились.
Неожиданно один из них опустил оружие. Предупредительно размахивая руками, он смело встал между нами и своими друзьями, картинно бросил автомат на асфальт и проорал им что-то. Его подельники переглянулись, затем медленно опустили стволы. Бандит обернулся к нам и, указывая на меня пальцем, благоговейно проговорил:
− Маат! Маат! Браслет Маат!
Просто сладкая музыка − еще, парень, говори еще. Значит, боишься Маат?
Почуяв свет в конце тоннеля, я для наглядности повертела правой рукой, на которой болтался браслет, чтобы бандиты хорошенько его рассмотрели, во всех подробностях. Там и лотосы есть, и перышко − пусть смотрят. Я не была уверена, что это спасет нас, но мои действия произвели на бандитов поразительное впечатление.
− Маат! − произнесли они хором, побросали автоматы и на шаг отступили.
Стрелять не будут, уже хорошо. Возникла неловкая пауза: ни бывшие жертвы, ни вдруг присмиревшие палачи не имели сценария дальнейших действий.
− И что это значит? − шепотом спросил Кирилл, все еще стоя на коленях с поднятыми руками.
− Если не ошибаюсь, мы свободны, − так же шепотом ответила я.
− Свободны? Так просто? − Кирилл опустил руки и с дурашливым видом склонил голову. − Это все? Больше ничего не произойдет? А я уже начал входить во вкус.
− Хватит паясничать! Вставай, а то они передумают. Уходим. Потихонечку, чтобы их не вспугнуть.
Мы осторожно поднялись с колен. Бандиты не сразу и нехотя, но расступились перед нами. Никогда прежде я не видела на лицах людей такую парадоксальную гамму чувств − смесь неутоленной ненависти с глубоким почтением и крайним недоумением.
Мы, не торопясь, но и не задерживаясь, сели в нашу машину. Осмелевший Кирилл высунулся в окошко и небрежным жестом показал, что джип впереди надо убрать с дороги, мешает проехать. Ошарашенные бандиты со скрипом, неуверенно, однако выполнили его просьбу. Вражский джип задком сдал в ту улочку, откуда недавно появился. Мы медленно проехали мимо него, все еще не доверяя вспыхнувшей надежде. Однако преследовать нас никто не собирался.
− Что это было? − спросил Кирилл, с веселым недоумением поглядывая на меня. − Ты показала им бранзулетку − и все? Интересно. Хочу такой браслетик! Почем?
− Браслет не продается, − выдавила я.
Меня немного потряхивало. С опозданием до каждой клеточки измученного приключениями тела дошло, что мы только что избежали смерти, а помогла безделушка на запятье.
− Ну вот, как только находишь стоящую вещь, она сразу «не продается». Может, все-таки продашь?
− Я сказала − нет.
− А кто такая Маат?
− Богиня истины и справедливости, − вздохнула я.
− Да ладно. Богиня самой истины − вы подумайте! Ну да, точно-точно, что-то такое я слышал. Сколько живу в Египте, в первый раз вижу, что у местных братков такая реакция на эту самую Маат, − Кирилл ухмыльнулся. − Впечатлительные. Мне понравилось. При первой возможности обзаведусь таким же аусвайсом, как у тебя.
− Слушай, Кирилл, солнце садится. Это очень плохо. Мне срочно надо по тому адресу в Саккале, который я тебе дала.
− Мы почти приехали.
Действительно, вскоре мы свернули на нужную улицу.
Часть 19
Мы сразу заметили «карету скорой помощи». Окруженный местными зеваками фургон перегородил проезжую часть, и без того узкую, не развернуться.
Два медбрата задвигали в задние двери носилки. На носилках лежал полностью прикрытый белой простыней человек. Из-под плотной ткани торчали ноги в страшных, изношенных башмаках. Вокруг толкались зеваки: несколько бабушек в платках и вездесущие подростки Хургады, стайки которых сопровождали каждое событие в этом городе. Бабушки утирали слезы и переговаривались между собой, сокрушенно покачивая сединами. Подростки с любопытством заглядывали в окна «кареты скорой помощи». У меня упало сердце.
− Что случилось? − спросила я у медбратьев.
Не думаю, что в другой ситуации они удостоили бы меня ответом. Но сейчас на мне была форма медсестры с нашивкой Найл Госпиталя. Корпоративная солидарность развязала их языки.
Умер старый, полусумасшедший Шенти, бесцветным голосом доложил медбрат, бедняга скончался прямо на улице, перед заходом солнца. Похоже, остановилось сердце. Умер старый человек. Полиция даже приезжать не стала. У полиции сейчас хватает дел из-за беспорядков в центре города. Мастер Шенти. Хотя какой он мастер? Давно ничего не мастерил. Так, неприкаянно болтался по улицам.
Медбрат выцарапал из упаковки влажную салфетку и принялся тщательно оттирать испачканные ладони. Наверное, именно ему пришлось поднимать старика с грязной мостовой.
В кармане халатика вдруг ожил мой смартфон. Как ни странно, звонил следователь Свиридов, на редкость вовремя. Но я ответила.
− Я вам не мешаю? − с треском преодолевая пространства, ко мне рвался его прерывающийся голос.
− Именно сейчас не мешаете. У закона опять ко мне претензии?
− Где вы, Полина?
− Там, куда вы меня отправили. Что за вопрос? Я на курорте. У вас что-то срочное?
− Не так, чтобы срочно.
Он колебался. Требовалось подтолкнуть его.
− Вот теперь мне несколько неудобно говорить. Меня ждут, − сообщила я.
Он сразу заторопился.
− Полина, не уверен, что это все еще важно. Помните, я рассказывал вам про свой сон?
Конечно, помню. Это же было вчера. Именно благодаря сновидениям следователя Свиридова мне пришлось вернуться в Хургаду.
− Так вот, − продолжал он. − В том сне голос говорил, чтобы вы сразу нашли в Египте одного человека. Я рассказывал. Но тогда я забыл его имя, а сейчас вспомнил. Мастер Шенти. Его имя Шенти. Странное имя, непривычное, поэтому я не сразу вспомнил. Вы должны, как прилетите в Хургаду, незамедлительно встретиться с Шенти около магазина сувениров. Это о чем-то говорит вам, Полина?
− Спасибо. Поняла. Говорит.
Я нажала отбой. Если бы знать сразу.
Пока я, оглушенная и растоптанная, стояла в сторонке, Кирилл потолкался с бабушками, быстро нашел с ними общий язык и успел переброситься несколькими фразами. Кирилл производил впечатление милого парнишки, который способен разговорить всех старушек мира. Тетеньки − вне зависимости от национальности − сразу положительно реагируют на таких взрослых милых мальчиков, и делают все, что они попросят.
− Мастер Шенти, местная знаменитость, − доложил мне Кирилл, когда «скорая помощь» уехала, а толпа любопытных разбрелась по своим делам. − Как я понял, больной на всю голову старичок со странностями. Много лет ни с кем не разговаривал, но каждый день приходил к этому дому. Бабушки сказали, Шенти когда-то работал на хозяина магазина, а магазин давно сгорел. Что примечательно, всегда приходил за пару часов до заката. Постоит, постоит, и прочь идет, как солнце сядет. Говорили, что вроде ждал кого-то. Видимо, не дождался. Вот так. Ты именно этого старика искала?
− Наверное, да. Здесь двадцать лет назад был магазин «Сувениры Шенти». Потом сгорел. Я смотрю, на этом месте построили другой дом.
− Раз уж мы здесь, давайте зайдем, расспросим хозяев. Вдруг они что-то знают про старика?
Не обнаружив кнопки звонка, Кирилл мощным кулаком постучал в обшарпанную дверь. Затем повторил попытку. Так как никто не откликался, Кирилл на всякий случай толкнул дверь. Она неожиданно полностью распахнулась, обнажая темное пространство за стеной.
Дом оказался обманкой. Была возведена лишь внешняя стена без окон, которая прикрывала пробел между другими домами. Стемнело, поэтому Кирилл воспользовался фонариком мобильного телефона.
Пространство за дверью было засыпано щебенкой, битым кирпичом и бытовым мусором. Не исключено, что жители ближайших домов складировали сюда мусор, когда ленились выносить его на помойку. Однако вряд ли делали это каждый день, иначе зловоние распространилось бы на всю округу. Пищевые отходы сюда не складывали. Так – строительный мусор, битая посуда, железки. Место выглядело заброшенным и, пожалуй, зловещим.
− Мне говорили, что на месте сгоревшего магазина сувениров никто не решался строить дом, − пояснила я. − Вот здесь и устроили помойку, а потом фальшивую стенку возвели, чтобы прикрыть хлам.
− Да уж, непрезентабельное местечко, − согласился Кирилл. − Жуть какая. Это все действительно странно, или мне так только кажется?
Он переступил порог, я не решилась войти. Осталась перед дверью фальшивого дома. Почему мне показалось, что если сделаю хоть шаг, провалюсь в преисподнюю? Я слышала, как Кирилл бродит внутри. Под его ногами трещали осколки кирпичей. Луч фонарика выхватывал то один фрагмент разгрома, то другой. Никаких признаков сувениров или разбитых витрин. Только пыль, грязь и мусор.
− Там крысы, − сказал Кирилл, стряхивая с джинсов грязь. − Полина, расскажи, что вообще все это значит? Что здесь происходит?
Теперь не осталось причин скрывать от Кирилла правду.
− Это странная история, − предупредила я. − Очень странная и опасная.
− Я уже догадался, не дурак.
Я рассказала Кириллу все − о сувенирах, статуэтке Анубиса, чудовищных убийствах в Москве и прочих зловещих чудесах. Почему нет? Не представляю, как он мог использовать полученную информацию во вред мне.
Это было не самое последовательное и логичное изложение: я прыгала с одного сюжета на другой, несколько раз возвращалась к одному и тому же фрагменту, который вдруг казался мне особенно важным. Наслоилось столько людей и событий, что я сама начала понемногу путаться в них. Не знаю, поверил Кирилл мне сразу или нет?
Кирилл воздержался от комментариев. Он сделал практический вывод:
− Если тебе не удалось застать в живых Шенти, значит, теперь надо самой найти Перо Маат? Получается, что так. Других зацепок в твоей истории нет. Где будешь искать? Ты вообще знаешь, что это перо собой представляет?
− Ума не приложу, − бессильно призналась я. − Даже не понимаю, зачем мне искать это самое перо? В чем смысл? Ну, найду я его… И что произойдет? Что? Прекратятся убийства, надеюсь. Из моей жизни уйдет вся эта чертовщина. Жить, как прежде, уже не получится. Мужа убили, подругу убили. Но хоть жизнь свою начну контролировать. Лично я приехала в Египет ради этого.
− Контролировать свою жизнь − отличная цель. Оно того стоит. Это редко кому удается сделать. В наши планы вечно кто-нибудь вмешивается, то обстоятельства, то люди. Это про меня. Ничего нельзя планировать. Вот, к примеру, сегодня я планировал улететь домой − и бац, готово. Чуть не застрелили, шарюсь по египетским помойкам. Правда, есть бонус. Делаю это не один, а в компании с интересной девушкой.
Я была не в том настроении, чтобы принимать комплименты.
− А я хочу, хочу контролировать, понимать, на каком свете нахожусь! Пока чувствую себя тем самым ушепти, который только и делает, что выполняет чужие задания, не понимая их смысла. Я даже толком не знаю, кто такие эти ушепти, и с чем их едят?
− А я знаю, что такое ушепти, − неожиданно похвастался Кирилл.
− Знаешь?!
− Точно, знаю, − он обрадовался как ребенок. − Я не только дайвингом здесь занимался. Иногда читал, по музеям ходил. Здесь интересный народ. Если не разобраться в особенностях Древнего Египта, местный народ не понять. Конечно, не все они подлинные, так сказать, древние египтяне. В прошлом Египет в какой-то момент захватили арабы, а потом все перемешались. Но аутентичные египтяне все же остались, и часть из них держится более или менее автономно. Вот для них все эти древние понятия и мифы − не пустой звук. Ушепти − это такая маленькая фигурка человека. В некоторых гробницах их навалом. Загробное царство Древнего Египта − его называют Дуат − то еще местечко. Фараоны, умирая, не могли рассчитывать на то, что их в Загробном Царстве оставят в покое. У них там, как в трудовом лагере, задания всякие, повинности для царей и богов. Фараонам было лениво самим это делать. В земной жизни они привыкли лежать на подушках, и чтобы все прыгали вокруг. Работать совершенно не хотели, особенно на администрацию Дуата. Сначала, когда фараон умирал, поступали кроваво: предварительно убивали и хоронили вместе с хозяином его слуг, триста шестьдесят пять, по числу месяцев в году, чтобы эти ушепти вместо фараонов выполняли задания. Вот кто такие ушепти. Фактически слуги. Позже у них победил гуманизм. Все-таки народ жил на курорте − солнышко светит, воды Нила плещутся, море манит, птички поют. Обстановка располагает к оптимизму. Никому неохота умирать раньше времени. Вот и придумали вместо людей хоронить с фараоном их заменители, фигурки-копии. Тоже назывались ушепти. Удобно. И слуги живы, и почивший фараон доволен. Зачем полезных работников зазря переводить? Я уже просек нравы местной публики. Они любят всякие хитрости и удобства. Не стесняются обманывать и Загробный мир, и своих фараонов, и богов. Я и про твоего Анубиса читал. Проводник душ в Царство мертвых.
− Это я сама знаю. Чудовищный тип.
− Я бы не стал так сразу обвинять его во всех тяжких. Здесь, в Египте все такое двоякое, многослойное. Знаешь, а ведь этот парень мне нравится. Правда. Анубис прикольный. Все считают его страхолюдиной, злыднем, богом Загробного мира. А ведь, если вникнуть, − люди-то чаще прыгают по верхам − с Анубисом вдело обстоит не совсем так. В Дуате после Ра главный, на самом деле, Осирис, папа Анубиса. Папа сидел на троне и всем распоряжался. Наблюдал, бдил, давал ценные указания. Анубис − именно проводник душ в Царство мертвых, так сказать, бог процесса перехода в мир иной. Соответственно он же бог бальзамирования. Все на этом зациклились, и ассоциируют Анубиса только с мумиями. Страшный мужик с головой собаки, который напускает на всех армию мумий и затягивает души в преисподнюю. Возможно, не без этого, были в его биографии и кровавые злодеяния. Но мы не знаем причин, почему он шел на такие дела? У богов Древнего Египта такие разборки и страсти бушевали, которые ни одной «Игре престолов» не снились. Вот где сериалы снимать! Убивали друг друга, предавали, подставляли. Об изменах, многоженстве и кровосмесительстве я вообще молчу. В их сексуальной жизни я запутался сразу, и практически ничего не понимаю и не помню, кто с кем спал. Зато боги периодически эти адюльтеры друг другу припоминали. В целом, все как у людей. Анубис на этом фоне − вполне нормальный адекватный пацан. Кстати, по ходу Анубис был покровителем людей запутавшихся, блуждающих в лабиринте. Вполне себе уважаемое занятие, согласись. Поэтому у него есть второе название − Анубис-Саб, советник то есть, поводырь. Наставник.
− Как ты сказал − Саб? Советник? Лабиринт? − в моей голове все события и преследовавшие меня знаки стали складываться в определенную, логичную схему.
Я давно почувствовала, что заблудилась, бьюсь головой о стенки тупика, не понимаю, куда идти, чтобы выбраться из лабиринта моей жизни. Этот лабиринт брал меня в оборот каждый день. Он засел в моей голове и принадлежал только мне, хотя я жаждала от него избавиться. А для окружающих моя жизнь выглядела вполне пристойно, все чинно, благородно, работа, муж, тряпки, развлечения, путешествия. Но на самом деле мой лабиринт только разрастался. Он превратился в целый город, в котором я жила, не зная названия и расположения улиц.
Наверное, мне нужен был тот, кто возьмет за руку и выведет из темного города на свет. Свет Истины? Маат. Конечно, Маат! А тот, кто выводит из лабиринта − Саб, поводырь. Наставник. Мы часто сообщаем миру дурно сформулированные, нечеткие и не осознанные нами мольбы. Но тот, кто настроен их улавливать, все отлично формулирует и понимает. Вдруг именно мои безмолвные крики о помощи и привлекли Анубиса, так привязали его ко мне? Я сама накликала Анубиса на свою голову. И что мне теперь делать? Что все это значит?
− Да, Саб − это советник, − повторил Кирилл. − Кстати, у Анубиса в Загробном мире была интересная функция. Практически работа мечты. Ну, конечно! Так и есть! Вот оно! Я еще подумал, что где-то слышал про эту богиню истины Маат и ее перо! Говорю же, в Древнем Египте богов было, как пассажиров в метро в час пик. Не мудрено запутаться и все забыть.
Кирилл торжественно взял мои ладони в свои, и с радостным оживлением человека, который докопался до чего-то важного, начал:
− Душа умершего человека попадала в Загробном мире на суд в Зале Двух Истин. Перед Осирисом и Тотом душа почившего должна была говорить заклинания, отнекиваться от своих грехов − про это я не очень помню. А вот про Анубиса вспомнил. Анубис взвешивал сердце подсудимого. На одной чаше весов было сердце, а на другой − перо Маат, истины то есть! Если сердце оказывалось тяжелее пера, душе умершего все, кранты. Ему вырывали сердце и отдавали на съедение какому-то чудовищу. Если же сердце равнялось по весу перу Маат или было легче его, тогда душе умершего разрешали жить на Тростниковых полях, вроде рая по-нашему. То есть позволяли остаться в Загробном Царстве полноправным гражданином и пользоваться тамошними привилегиями.
− Я не знала, − растерялась я. − Что из этого следует?
− А то и следует, − с интригующей интонацией произнес Кирилл. − Сколько было богов в Древнем Египте, столько и толкований их поведения теперь. Некоторые считали, что сердце грешника поедало не чудовище, а сам Анубис. Может быть, иногда − чудовище, а в особых случаях Анубис. Это другой вопрос. Кто же их разберет?
Все постепенно вставало на свои места.
− Хорошо, я поняла, что Анубис сам не брезговал закусить сердцами грешников. Возможно, именно Анубис либо сам, либо, пользуясь оболочкой ушепти, вырвал и съел сердца Асика, Иры, моих начальников. Но как быть с пером Маат? Причем здесь это перо, и где теперь его искать?
− Давай рассуждать логически, − увлеченно продолжал Кирилл. − Перо Маат в их ритуале суда над душами, как детектор лжи. Без него вся процедура суда вообще теряет смысл. Нет взвешивания сердец − нет возможности установить тяжесть человеческих грехов. Значит, без пера контору надо закрывать. Сыр-бор мог разгореться только по одной причине: перо Маат пропало! Александр же сказал тебе «Верни Перо Маат». А отвечал за перо Маат Анубис, между прочим. Вдруг ему за это влетело? Вдруг его с работы выгнали? Сказали − иди и без пера не возвращайся? Боги Древнего Египта − как люди. Смотреть на то, что у них происходит, надо с наших, человеческих позиций. У нас такие ситуации случаются сплошь и рядом. К примеру, я не всегда занимался дайвингом. Еще два года назад я работал в международной консалтинговой компании, делал отличную карьеру. И вот однажды у меня пропала папка с оригиналами документов об истинном и весьма плачевном финансовом состоянии одного из крупных клиентов, которого наша контора опекала и покрывала. Потом оказалось, что документы у меня выкрал конкурент этой компании. Но в тот момент меня на работе подвергли всяческим экзекуциям и допросам, а потом уволили. В первое время я все что угодно готов был сделать, чтобы найти эти документы. А потом посмотрел на ситуацию другими глазами. Назад в родную компанию меня уже никогда не примут. На другую работу не устроюсь, репутация испорчена. Вот я и решил заняться тем, что хорошо умею и люблю. Дайвингом то есть. Но это я. А Анубису, возможно, кровь из носу надо найти перо Маат, чтобы вернуться на работу, в Дуат то есть.
