Текст книги "Скандал в Дуате (СИ)"

Автор книги: Алекса Богунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

− К сожалению, у меня их нет, − вздохнула я. − Но я подробно описала вам эти артефакты. Неужели даже догадок нет?

− Ладно, − ответил доктор Гаяз. − Попробую отгадать. Скарабей − мощный амулет, он всегда приносит владельцу силу и удачу. Пантера? Пантера − это ведь большая кошка? Кошка − священное животное в Египте. В мире древних богов я знаю лишь одну большую кошку. Вернее, так называемого Большого Кота. Однажды сам Ра воплотился в Большого Кота. Кстати, именно в таком воплощении Ра победил однажды Апопа в очередной схватке. Допускаю, что Шенти удалось принести в амулет частицу самого Ра. Я не знаю, как именно эти амулеты помогают воину Маат в борьбе с Апопом. Но уверен, что они способны победить Апопа, только если будут собраны вместе. Есть еще кое-что. Воину Маат в битве с Апопом помогает некий текст, назовем его заклинанием. Это хорошо известные исследователям Египта «Сорок два принципа Маат». Согласно мифам, они сформулированы самой Маат. На суде в Зале Двух Истин эти принципы должен был озвучивать каждый почивший. Это было нечто вроде клятвы верности Маат, хотя состояло из одних отрицаний.

− Я хочу знать эти принципы, − встрепенулась я.

− Да нет проблем. Из этих принципов никто не делает тайны, но сегодня относятся к ним несерьезно. Эти принципы у меня всегда под рукой, − доктор Гаяз подошел к столику с компьютером, отыскал нужный файл и отправил на принтер. Из устройства поползли листы с текстом.

− Подождите, вы отвлеклись, − нетерпеливо сказал Кирилл. − Успеете распечатать свои принципы. Вы не завершили рассказ. Почему сгорел магазин? Про Анубиса мы тоже забыли. Откуда взялась его нефритовая голова?

− Принципы Маат − не мелочь, молодой человек, − важным тоном заявил Вазир Гаяз, передавая мне листы. − А с Анубисом было так. После пропажи Пера Маат боги рассвирепели, и сорвали зло на Анубисе. Они обратили его в нефритовую статую, потом разбили на части, которые захоронили в тайном склепе. Напомню, нарушение целостности оболочки почти лишает любого бога Дуата силы. Никто не знает, где этот склеп с осколками Анубиса находится. Мети выкрал один из осколков, а Шенти вырезал из осколка нефритовой плиты ту самую голову Анубиса. Надо учесть, что никто из богов и никто из людей, как считали в Древнем Египте, не умирает до конца. Кроме имени и тела-оболочки у каждого есть две сущности − «ба» и «ка». «Ба» − это душа, а «ка» − двойник. Полагаю, «ба» и «ка» Анубиса переместились в его нефритовую голову с помощью магических ритуалов Мети. «Ба» и «ка» Анубиса оказались заперты в статуэтке заклятьем двух правил − не кормить кровью, и не есть в его присутствии. Мети был еще тот прохвост, и он не просто так увлекался магией. Правда, это не помогло Мети спасти магазин и собственную жизнь. В сущности, он всегда завидовал семейному счастью брата. У Сефу и Ифе родился сын − Александр. Чудесный, чистый, талантливый мальчишка. Просто удивительно, как такой ребенок мог появиться в подобной семейке. Сефу уже некоторое время не нравилось участвовать в затеях Сета, и с рождением сына он стал отдаляться от темных дел. Наверное, Сет хотел его уязвить, сделать больно, дисциплинировать. Возможно, такой уж дрянной у Сета характер, что ему всякий раз необходимо разрушать чужое счастье и сталкивать лбами близких людей. Сет рассказал Сефу о давней любовной связи между Мети и Ифе, а также о том, что Александр на самом деле − плод этой преступной страсти. Тот, кто вступает в сговор с Сетом, всегда проигрывает, друзья мои. Жаль, что Мети, Сефу, Ифе вовремя не поняли этого. В тот ужасный день Сефу ворвался в дом Мети и застал там свою жену. Полагаю, братья выяснили отношения, да так темпераментно, что Сефу убил Мети, а потом поджег магазин и дом. В пожаре погибла красавица Ифе. К Сефу хватило благородства вырастить Александра как собственное дитя. Однако он не стал скрывать от мальчика, кто его настоящий отец. Представляете, в какой обстановке и с какими мыслями вырос этот одаренный мальчик? Плод предательской любви в доме убийцы своих родителей? Мальчишка возненавидел всех богов Древнего Египта − Сета, Анубиса, Осириса, Ра… Всех богов, без исключения. Он не пожелал быть чьим-то ушепти, а когда вырос, и вовсе уехал учиться в Гарвард, подальше от Египта. Когда Александр был маленьким, Сефу, чтобы защитить себя и сына от участи марионетки Сета, скупал найденные в гробницах фигурки людей-ушепти, и заполнял ими свой дом. В их доме фигурки были повсюду − на ступенях, в комнатах, на подоконниках. Существует поверье: если человек не желает быть ушепти кого-то из богов, он должен окружить себя такими фигурками, чтобы спрятаться от бога и запутать его. Сефу удалось уберечь мальчика от Сета. Но не от Анубиса, когда тот перешел к активным действиям. По всей видимости, Анубис решил сам найти Перо Маат, и вернуть себе позиции в Загробном Царстве. Он воспользовался приездом Александра в Хургаду, нашел вас, уважаемая Полина, и организовал вашу встречу в магазине. Об остальном неплохо догадался ваш друг Кирилл. Именно ваша кровь, Полина, освободила дух Анубиса, поэтому он принялся карать всех ваших врагов, или тех, кого посчитал врагами. При этом без Пера Маат Анубис может определить грешника, но не способен понять степень тяжести его грехов. Скажите спасибо, что Анубис не вырвал сердце у какого-нибудь прохожего, который случайно толкнул вас, Полина. Анубис сейчас не разбирает, где мелкий грех, а где большой. Для него сейчас все грехи одинаковы. Но главная схватка Анубиса, конечно, здесь, в Египте. Это схватка с Сетом и Апопом. Анубис забрал у вас пантеру и скарабея. Однако вы не отдали ему браслет Маат. Без браслета нельзя победить Апопа. Более того, без браслета, насколько мне известно, нельзя воскресить самого Анубиса. А без полного воскрешения он не сможет сам сразиться с Апопом, даже с Сетом не сможет. Вот и весь расклад.

− Тогда почему Александр сейчас в коме? Ведь он вроде сделал для Анубиса доброе, полезное дело? − спросила я.

− Я могу только предполагать. Александр так ненавидит богов Древнего Египта, что, даже исполняя роль ушепти Анубиса, сопротивлялся этой участи всеми силами. Ведь Александр без вопросов отдал вам атрибуты воина Маат, но отговаривал от приобретения статуэтки Анубиса. Ему пришлось отдать вам статуэтку, не так ли? Если человек сам делает выбор, никто не должен вставать у него на пути. Вы выбрали Анубиса − и Александр не мог и не должен был вам мешать. Анубис злопамятен, ему свойственна, как и всем им, божественная заносчивость. Все они не терпят сопротивления. Анубис наказал Александра за строптивость, погрузив его в кому, в это предсмертное забытье. При этом Анубис не может просто так убить Александра: у парнишки нет грехов − ни малых, ни больших. Он чист. Анубис не вырывает сердца у чистых людей.

В гостиной повисла тишина. Мети, Сефу, Ифе, Александр, Сет, Анубис − тени богов и людей словно стояли за нашими спинами и требовали участия в их судьбе. Я обнаружила, что мы с Кириллом сидим на диване, невольно взявшись за руки, смотрим перед собой и вздыхаем, размышляя о странном пересечении на этой древней земле судеб людей и богов.

Часть 21

− Доктор Гаяз, откуда вы все знаете? − этот вопрос уже некоторое время беспокоил меня.

− Вы не догадались? − устало отозвался он. − А должны были бы догадаться. Я − ушепти Анубиса, как и вся моя семья. В этом мы похожи на братьев Мети и Сефу. Только они − ушепти Сета. Вот почему наши семьи всегда недолюбливали друг друга. У меня тоже есть своя история, пусть не такая кровавая, но не менее печальная. Наша семья всегда служила Анубису. В награду мы получили способность слышать, что происходит у древних богов.

− Как можно слышать, что происходит у богов? Не понимаю, − сказала я. Откровение Вазира Гаяза выглядело подозрительно и отдавало безумием, которого в его речах и без того хватало. Вдруг все, что он рассказал − просто плод его больной фантазии?

− Боги − большие сплетники, − голос доктора Гаяза потеплел, будто он вспомнил об очень близких и приятных родственниках. − Боги сами все рассказывают нам. Надо только уметь слушать. Я много путешествую по Нилу. Во время последней поездки на теплоходе, после ужина, на закате солнца я вышел на палубу, чтобы насладиться видом зеленых берегов и прохладой. Я смотрел на воду, и вдруг она озарилась внутренним светом. В ее глубинах передо мной разыгралась целая сцена с участием одного из богов. Сюжет не имел начала и конца, словно мне удалось подсмотреть лишь отрывок из грандиозного и нескончаемого спектакля, не знающего антрактов. Так я увидел, как Сет и Мети уговаривают Ифе выкрасть Перо Маат из комнаты под лапами Сфинкса.

− Простите, доктор, − прервал его Кирилл. − Вы в тот момент за ужином не принимали горячительных напитков? Может, мне тоже стоит пропустить стаканчик-другой? Тогда и я заговорю с богами, подсяду на сериал про Дуат.

− Мальчишка, − беззлобно бросил Вазир Гаяз. − Сами не понимаете, над чем смеетесь. Можете пить, сколько хотите. Все равно боги вам ничего не расскажут и не покажут. Вы − не ушепти. Богов может услышать и понять только наш дух «ба», который развит у ушепти. А ваш дух «ба» подавлен разумом. Если даже что-то увидите, то не поймете и самому себе не поверите. К сожалению, для вас все это игра. А для нас − жизнь, более реальная, чем та, которую мы с вами проживаем в этом мире. Для нас мир полон звуков, знаков, намеков, свидетельств. Вы скованы собственными интеллектуальными возможностями, границы которых предпочитаете не переходить.

− Мне хватает, − пожал плечами Кирилл. − Лучше жить своим умом, чем полагаться на шепот из преисподней.

− Вот оно − первое и фундаментальное ограничение разума. Вам обязательно надо куда-то поместить все то, что не вписывается в реальность. Вы такое место прописки нашли − преисподняя. Почему именно преисподняя? На мой взгляд, Дуат − не преисподняя, а концепция. Боги придали ему вид Загробного Царства исключительно для нашего с вами удобства. На большее нашего понимания все равно не хватит. Дело в том, что из шепота, как вы его называете, создана сама вселенная, а разум лишь ее фрагмент. Да, боги шепчут мне − сегодня, когда я задремал в самолете, или вчера, когда рассматривал древние манускрипты и свитки в Каирском музее, или неделю назад, когда пил кофе на извилистой набережной Александрии, улучив безветренный час. Вводят в заблуждение, посмеиваются над нами, недоговаривают. Боги − они такие. Надо потрудиться, чтобы из отдельных отрывков и слов сложить целостную картину происходящего. Столетиями семья собирала доступные свидетельства о жизни в Древнем Египте. Однако, подобно Сефу, который отказался от Сета, мой дед и отец пожелали отделаться от Анубиса, освободиться от обязанностей ушепти. Чтобы запутать его, они использовали фигурки ушепти из гробниц, меняли свои имена, да и мне дали имя, которого не существовало в Древнем Египте. Эти усилия принесли результат − Анубис перестал нам доверять, отдалился. То, что Анубис воспользовался моей оболочкой, моим двойником «ка» для встречи с вами − отличный знак для меня. Я бы гордился участью его ушепти, и надеюсь ее заслужить. Пока я сохранил способность слышать, что происходит у богов, но, к сожалению, не всегда один в один понимаю смысл полученной информации. Я боялся, что связь моей семьи с Анубисом слишком ослабла. И тут появляетесь вы, Полина. Вы − моя возможность приблизиться к той жизни, которую я хотел вести всегда. Я хочу быть рядом с богами Древнего Египта, как можно ближе к их тайнам. Это лучше, чем забивать себе голову гибельными иллюзиями нашего здешнего, такого плоского и скучного мира.

Кирилл, неожиданно смутившись, отпустил мою руку. Жаль. Мне понравилось так сидеть рядом с ним, чувствовать его прикосновение. Его тепло прибавляло мне уверенности, защищало, потому что на душе стало тревожней прежнего. Теперь я знала все, а что делать, так и поняла.

− Какой у нас план? − спросил неугомонный Кирилл. − Пора от философии вернуться на прагматичные почвы «плоского мира».

− План? Боюсь, что план безумный − отобрать Перо Маат у Апопа и вернуть его в заветную комнату под лапами Сфинкса. Тогда мы спасем мир от той бездны, в которую он катится сейчас. Уверен, в честь возвращения Пера Маат боги простят Анубиса, − ответил Вазир Гаяз бодрым голосом, словно собрался совершить все задуманные подвиги в ближайшие четверть часа. − Сложность в том, что сразиться с Апопом мы должны без поддержки двух важнейших атрибутов воина Маат. Ну, нет их у нас, нет! Теоретически поразить Апопа можно и с помощью браслета Маат, но с пантерой и скарабеем было бы гораздо проще. Если выходить на битву с Апопом только с браслетом Маат, надо обладать недюженной силой духа, железными нервами и мощными мускулами. Вы этим обладаете, Полина?

− Я обладаю! − опередил меня Кирилл.

− Кирилл, вопрос задали мне, − укоризненно сказала я.

− А ты обладаешь?

− Ну, не знаю. Надо подумать.

− Вот поэтому ответил я, − Кирилл повернулся к доктору Гаязу. − Если мы не найдем пантеру и скарабея, где мы сможем сразиться с Апопом?

− Мм… Трудно сказать, − признался Вазир Гаяз. − Апоп обитает в Загробном Царстве, в Дуате то есть. Теоретически существует несколько врат в это Царство, но я не знаю наверняка, где они находятся.

− А кто знает?

− Сефу, мой старый приятель и недруг Анубиса. Сефу отлично знает дорогу. В свое время Сет подробно информировал Сефу и Мети о тайных лазейках в Загробное Царство. Видимо, предполагал, что братья туда рано или поздно войдут.

− Рахема сказала, что отец Александра сейчас не в Хургаде, он в Каире.

− Возможно, нам придется лететь в Каир, − согласился доктор Гаяз.

Я верила и не верила во все, что услышала. Гаяз выглядел слишком напыщенно и театрально. Невольно возникали сомнения в его словах, хотя бы в некоторых. Этот человек подавал себя с таким артистизмом, так явно наслаждался вниманием публики, что сомнения возникали сами собой. Его слова все объясняли. Но не приврал ли он часом просто для того, чтобы произвести на нас впечатление?

Здесь было уютно и спокойно, как в домашней библиотеке из фильмов про провернутых на сокровищах университетских археологах, пытающихся разглядеть в пыльных фолиантах следы артефактов. Поднимаешь нос от книги, а кабинетный профессор кстати заводит лекцию о древних временах, с их мистическими сущностями, тайными знаками, полоумными богами, которые самине знали, чего хотят. И страшно, и любопытно, мерещатся за шкафом зловещие тени, но понемногу начинаешь клевать носом, − ведь все это не всерьез, и мир реальный непременно вступит в свои права с первыми лучами утреннего солнца.

Если бы не моря крови, которые остались за моими плечами. Если бы не таинственный браслет на запястье.

Все равно слабо верилось в необходимость воевать ради какого-то пера с головы какой-то Маат. Обыденная обстановка и остатки фаст−фуда в фирменных обертках на столе сбивали с толка. Вдобавок в тот момент воины из нас с Кириллом были никудышные. Мы падали с ног. Доктор Гаяз отправил нас отдыхать на второй этаж, выделив каждому по отдельной комнате. Сам остался в гостиной наедине с компьютером и благоухающими черным тмином антикварными книгами − копаться в них и грезить, либо строить планы.

При виде кровати я заурчала от счастья. Кровать − пышная, царская, с резным изголовьем из красного дерева. Простыни хрустели от чистоты. Узкая дверь вела в душевую комнату, очень кстати. После приключений я чувствовала себя чумазым чертенком из преисподней.

Думала, моментально провалюсь в сон, но не тут-то было. Как только голова коснулась подушки, мысли о том, что нас ждет впереди, побежали одна за другой, не давая сомкнуть глаз. Некоторое время меня мучила неожиданная бессонница. Я встала, включила свет. Нашла в кресле плед, завернулась в него. Хоть здесь и Африка, но ночь довольно холодная. Я подхватила со столика листы с принципами Маат, которые распечатал для меня доктор Гаяз, и вышла на балкон.

Под балконом бушевала, отбрасывая резные тени, не укрощенная садовником растительность. Толстые стены соседних домов съедали звуки улицы. На балкон выходили окна и двери всех комнат на втором этаже.

Я заметила, что окна в комнате Кирилла освещены, но беспокоить его не стала. Некоторое время любовалось плотной листвой деревьев и зарослями цветущего кустарника. Свет лампы на балконе выхватывал весьма живописный фрагмент сада. Потом я углубилась в чтение.

Вскоре на балконе появился Кирилл с двумя стаканчиками каркадэ в руках.

− Что такая красивая девушка делает на таком красивом балконе одна поздней ночью?

Не самое оригинальное начало в исполнении Кирилла выглядело феерично. Подбросил даме пробный шарик, чтобы дать понять о своих намерениях, но как элегантно сделал это. Намерения Кирилла мне определенно нравились. Кирилл поставил один из стаканчиков передо мной. Он думал обо мне, и на балконе появился не случайно.

Я с благодарностью пригубила напиток:

− Вот, запоминаю принципы Маат. Пригодится.

− Запоминаешь все сорок два принципа? − тихо рассмеялся он. − И что дальше? Собираешься следовать им, серьезно?

− Ничего сверх естественного в принципах нет. Некоторые из принципов уже выполняю. Вот, например, «Я не нанес ущерба скоту», «Я не поднимал руку на слабого». Люблю животных − что есть то есть. Кроме Дуни и Проши. Это соседские таксы. Но я их никогда не била, не «наносила им ущерб», между тем иногда так и подмывало дать им хорошего пинка. Пока держусь. Мне никогда не приходило в голову поднимать руку на слабых. Честно говоря, в списке присутствуют довольно стремные правила. «Я не давил на гирю». Видимо, это актуально для продавцов на рынке. Правда, у всех сейчас электронные весы. Или вот − «Я не пропускал дней мясных жертвоприношений». Как это выполнять, а также как совмещать с принципом ненанесения ущерба скоту? Здесь либо скот беречь, либо «мясные жертвоприношения» не пропускать. Не стыкуется одно с другим.

− Интересно. Все принципы такие противоречивые? − Кирилл заглянул в листок, что позволило ему практически прижаться своей щекой к моей.

− Нет, не все, − я и не подумала уклониться от близости. − В основном, здесь общечеловеческие принципы, правильные. Простые как рельсы. Нормальным людям ничего не стоит следовать таким принципам. «Я не чинил зла людям», «Я не убивал». В список включены принципы, с которыми никто не станет спорить, но всегда есть риск нарушить их − «Я не был причиною слез». Как прожить жизнь, и хоть раз, пусть невольно, не заставить кого-нибудь разрыдаться? Так что простота некоторых принципов кажущаяся.

− Получается, в этой процедуре взвешивания сердец в Дуате был глубокий смысл, − согласился Кирилл. − Безгрешных людей не бывает. Мы все живые, теплые, эмоциональные. Совершаем ошибки. Можем под горячую руку и дров наломать. Устои устоями, а в чем-то да согрешишь против высшей истины. Боги в Дуате и сами грешили напропалую, как выясняется. Поэтому так терпимо относились к человеческим грехам. На их суде важен не сам факт наличия или отсутствия грехов, а сколько их, их тяжесть. Как измерить? Без Пера Маат, действительно, не обойтись. Не с чем будет сравнивать.

Мне показалось, что Кирилл сейчас оправдывает пятнышки в собственной запутанной биографии. От такого орла сложно ожидать ангельского поведения. С другой стороны, не хотела бы иметь дело с ангелом. Это довольно утомительно − жить среди ангелов, когда сама про себя знаешь нечто пикантное. К тому же, ангелы слишком требовательные и непрактичные существа. Замучаешься соответствовать их критериям. Я решила свернуть со скользкой темы.

− У Маат есть очень поэтичные принципы − «Я не ловил в силки птицу богов», «Я не преграждал путь бегущей воде». Я точно не ловила птиц, и не преграждала путь воде. Соответствую на все сто.

− А я в детстве запруды строил, − прошептал Кирилл мне на ухо. − Меня в рай не возьмут.

Уф, не думала, что от шепота может быть так жарко…

Его дыхание в миллиметре от моей кожи. Если немного повернуться, определенно будет поцелуй. Кирилл достоин поцелуя. Впрочем, как и я. Можно сказать, ради этого поцелуя я прожила весь этот длинный, безумный день, только сейчас поняла.

Почему я отстранилась? И тут же пожалела об этом − тормоз, тормоз, девочка-тормоз! Но было уже поздно. Кирилл по-своему понял мою реакцию, и на шаг отступил.

− Кирилл, что ты делаешь на балконе? Почему не спишь? − спросила я, внутренне заклиная «не спи, не спи, никуда не уходи, я исправлюсь, мне нужно время».

− Жду доставку из Интернет-магазина. Твоя новая одежка. Не век же тебе щеголять в костюме медсестры. Хотя мне начинает нравиться. Заказ давно должны доставить. Все не едут и не едут. Неужели революция помешала? Напомнить им что ли?

В этот момент на первом этаже раздался мелодичный перезвон.

− Вот, наверное, это они,− обрадовался Кирилл. − Вспомни − и появятся. Несколько часов ехали. Будешь примерять обновки? Тогда за мной.

Он сделал приглашающий жест и шагнул в свою комнату, а я за ним.

Вдруг дверь в комнате с грохотом распахнулась.

Внутрь вломились вооруженные люди, меньше всего похожие на курьеров из интернет-магазина. Сразу не поймешь, сколько их. Все те же громилы в темных одеждах, одинаковые как роботы. Разумеется, с автоматами − наверное, они с ними родились. Удивительно настырные личности. Кирилл ногой выбил автомат из рук ближайшего нападавшего, впечатал в стену следующего и заорал мне:

− Беги!

Куда бежать? Я хотела помочь Кириллу. Вдруг, если я пугану их браслетом Маат, громилы разбегутся в разные стороны? Я успела сделать только шаг к Кириллу. Сзади меня обхватили крепкие руки − не вырваться. К моему рту прижали кусок рыхлой ткани. Извиваясь и брыкаясь, я попыталась укусить вражескую руку, но, вдохнув исходивший от ткани дурман, рухнула в небытие − недавно такое долгожданное, но такое неуместное сейчас.