Текст книги "Чужаки"

Автор книги: Алекс Мак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Нет, не то же, – вслух ответил Сайлас. – Я не собирался убивать своих знакомых.

«А, так ты собирался их сортировать?» – съехидничал мерзкий голос. Возможно, это была совесть, поэтому Сайлас промолчал в ответ.

Он, с трудом сдерживаясь, отправился вниз, туда, где надеялся застать свою лицемерную подругу.

Комната опять имела вид будуара, а Эллина возлежала в «томной позе» на кушетке.

– Что-то случилось, дорогой? – сладким голосом спросила она, только жесткий взгляд из-под ресниц выдавал ее истинное настроение.

– Да, случилось, – сдавленным голосом ответил Сайлас. – Я только что во дворе наблюдал прибытие людей, которые, по твоим словам, не пострадали. Они, знаешь ли, мертвы. Совсем.

Эллина грациозно встала со своей кушетки, подошла близко к Сайласу и с внезапно исказившимся лицом прошипела:

– А ты что, хотел чистеньким остаться? Мне-то не ври, я твои писания читала. Сколько народу ты хотел убить? Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы?! И ты смеешь упрекать меня за то, что я убила несколько никчемных, изнеженных ничтожеств?! Они мешали не только мне, они мешали и тебе! Без их источника энергии мы не сможем осуществить прыжок во времени! А то, что их убили… И правильно – первое правило: «Никогда не оставляй врага за своей спиной, даже поверженного!» Он всегда может нанести предательский удар! А теперь прекрати распускать сопли и распиши еще раз последовательность наших действий и смену времен.

Комната превратилась в кабинет, на этот раз не медленно, а сразу, что вызвало у ошарашенного Сайласа головокружение. Около массивного стола приютилась маленькая парта, очень похожая на школьную. На ней возникли бумага и карандаш. Лорд подумал, что размеры парты и простой карандаш были призваны еще более унизить его, показать, какое место он занимает на самом деле. Но он беспрекословно уселся, скорчившись в три погибели, за парту и принялся за восстановление деталей своего плана на бумаге.

Хотя на самом деле мысли его были заняты совсем другим. «Я не желаю участвовать во всем этом, что бы они тут ни задумали, – лихорадочно проносилось в голове. – Нужно бежать, бежать нужно. Пока не поздно. Но как?»

Он записывал какие-то пустяки, касающиеся путешествия во времени, а сам пытался найти лазейку, чтобы выбраться из поселка. Сайлас не думал о том, куда пойдет, где будет прятаться. Им владело одно желание – оказаться как можно дальше от этих людей и женщины, к которой он испытывал теперь только отвращение. Странная работа в его душе была почти закончена, и нынешний Сайлас Бонсайт сильно отличался от того, который свалился в сугроб на поверхности планеты некоторое время назад.

Ни до чего путного он не додумался. Поэтому решил бежать просто и незамысловато. Стукнуть дамочку по голове, когда она откроет дверь, выбраться на поверхность и бежать куда глаза глядят. В страшном напряжении он ожидал возвращения Эллины. Она не заставила себя ждать.

– Ну что, наш малыш? – весело спросила она, входя в комнату, у нее было превосходное настроение. – Написал?

Она взяла исчерканный листок, взглянула на него и сразу потемнела лицом.

– Это всё, что вы соизволили выдать?

– Я не могу сосредоточиться, – вяло ответил Сайлас, в свою очередь пристально наблюдая за ней. – Может быть, завтра…

– У нас нет завтра! – Она швырнула бумагу ему в лицо. – Челнок практически готов, у нас нет времени на ваши капризы! Мы должны отправляться, пока не стало поздно!

– Поздно для чего? – с самым невинным видом поинтересовался Сайлас.

Эллина какое-то время смотрела на него, раздувая в ярости ноздри, потом резко повернулась и направилась к двери.

«Сейчас или никогда», – пронеслось в голове лорда, и он бросился на нее, нанося ей удары по голове вовремя подвернувшейся под руку тяжелой пепельницей.

Не то чтобы он думал о последствиях, но, наученный жизнью и опытом, ожидал вскрика, тяжести обмякшего тела в руках. Вместо этого он оказался лицом к лицу с извивающимся, бьющимся с невероятной силой и скоростью существом, казалось, состоящим только из мышц. Невольно отпрянув, но автоматически не отпуская существо из рук, Сайлас смог разглядеть, с чем или с кем имеет дело. В ужасе он разжал руки и сразу страшный удар щупальцем сбил его с ног. Он сел на пол и, не веря своим глазам, уставился на то, что в ярости нависло над ним.

Нет, безусловно, чем-то это походило на человека. У него было два глаза, оно было высокого роста и даже было нечто вроде рта. Если это можно было назвать ртом. Это была красная, слюнявая, воспаленная пасть, наполненная, как показалось Сайласу, тысячами острых зубов. Остальное всё были щупальца, сверху покрытые пузырчатой кожей и с отвратительной розовой мякотью внутри. Над всем этим великолепием сверкали два желтых глаза, исполненных хладнокровной жестокостью и неукротимой злобой. Существо зарычало и еще раз ударило Сайласа по лицу. Утирая кровь, он пытался собрать разбегающиеся мысли.

Прежде всего стоило свыкнуться с тем, что он с «этим» спал. Потом взглянуть на все происходящее с той точки зрения, что Эллина – не человек и никогда таковым не была, а значит, все разговоры о возрождении человечества не просто ложь, а чудовищный злонамеренный обман с явно нехорошей, чтобы не сказать больше, целью. Где-то на задворках мозга мелькнула мысль о собственной судьбе, но он решительно задвинул ее еще дальше, прекрасно понимая, что сейчас от него зависит очень мало, чтобы не сказать ничего.

– Не могу сказать, что в этом обличье ты нравишься мне больше, – сказал, все еще пытаясь остановить кровь, хлещущую из носа и разбитой губы, Сайлас. – Правда, глазки миленькие.

Существо зашипело, а потом закричало на таких высоких частотах, что лорд невольно зажал уши. Комната снова изменилась и наполнилась предметами такими странными и непривычными для человеческого глаза, что он даже отвлекся на какое-то время, разглядывая странную обстановку. Цвет был преимущественно серый, а может, так казалось Сайласу, может, просто человеческий глаз не мог различать эти оттенки. Эллина тоже начала меняться, и несколько секунд лорд наблюдал завораживающую смену обличий на ее лице. Оно как будто бурлило, взбухая образами.

Наконец превращение завершилось, судя по всему, существо, подумав, решило оставить образ соблазнительной красотки, только теперь в ее лице возникли жесткие и порой неприятные черты.

– Что ж, – сказала она чуть более низким голосом, чем раньше, – я рада, что мы наконец познакомились как следует. Садись.

Сайлас встал с пола и направился к ближайшему предмету мебели, напоминающему кресло. Не успел он подойти, как «кресло» ухватило его цепкими ложноножками и насильно усадило в себя, плотно притиснув к «спинке». Лорд огляделся, пожал плечами и уселся поудобнее, насколько возможно изображая полнейшее спокойствие.

– Я тоже очень, очень рад, – произнес он. – Особенно сейчас, когда ты больше не выглядишь, как кошмар из моих детских снов.

– Вы, люди, кажется, считаете себя венцом творения, – ощерилась Эллина. – Поверь мне, вы одна из самых уродливых рас во Вселенной. А я их видела немало.

– Конечно, – усмехнулся Сайлас. – Это же вы у нас первые красавцы.

– Да, мы первые! Первые во всем! Поэтому мы будем владеть Вселенной! Мы почти ею владеем! Мы – Оплетающие!

– Тогда на кой, простите, хрен, вам понадобились мы, такие жалкие и убогие, вместе с нашей убогой планеткой? – поинтересовался Сайлас.

Эллина оценивающе посмотрела на него.

– Хороший вопрос, – процедила она. – И я отвечу на него. Хотя для тебя это ничего не изменит.

– Все дело в том, – продолжила инопланетянка после недолгого молчания, за время которого в ее руке появилась длинная фиолетовая сигарета, – что для нашего дальнейшего продвижения в космос необходимо очень много энергии. Просто бездна энергии. А вы, жалкие людишки, так и не поняли, что самый лучший источник энергии – это нервная энергия живого существа. И если собрать вместе и сконцентрировать множество энергий в один луч, то можно запустить целую флотилию космических кораблей!

– Города, – сказал севшим от внезапной догадки голосом Сайлас. – Это места для сбора энергии…

– Правильно, – подтвердила его догадку Эллина. – Чем больше Городов, тем больше энергии. Чем больше людей, тем больше городов. Поэтому мы и нуждались в твоем плане. Нам необходимо, чтобы ко времени нашего прибытия на Землю численность человечества была бы значительно, в разы больше. Вы так бездарно распорядились своей популяцией, что нам просто почти нечего с вас взять.

– Но с вашими возможностями вы даже смогли починить Челнок… Вы давно уже могли бы сами осуществить путешествие во времени и исправить наши ошибки…

– Мы можем путешествовать во времени. Правда, это требует больших энергетических затрат, но мы можем. И мы делали такие попытки.

Эллина затянулась своей сигаретой, испускавшей непривычный, странный аромат. Затем она встала и подошла к Сайласу.

– Но мы не знаем главного, того, что скрыто в этой вот голове. – Она постучала длинным тонким пальцем с наманикюренным ногтем по лбу Сайласа. – Наши специалисты получил твои записи, просчитали вероятности и получили почти девяносто процентов того, что план при его осуществлении завершится успехом. Но у нас нет главного – ключевой точки. Точки отсчета, точки перелома, точки превращения. Той точки, с которой начнется процесс, который потом приобретет эффект лавины. Процесс, который сметет имеющуюся историю и создаст новую. Ее координат не было в твоих записях. Но они есть в твоей голове. Поверь мне, я хотела все решить по-хорошему. Ты бы отправился со мной, и каждый получил бы свое. Ты – власть, которой так жаждешь, я – энергию, необходимую для экспансии. Но подняла голову твоя «человечность»! Видите ли, ты пожалел несколько никчемных отбросов вашей расы! И поэтому теперь у нас два пути: или ты сам мне все расскажешь, или мне придется покопаться в твоих жалких мозгах!

Она отошла от Сайласа и встала поодаль, внимательно за ним наблюдая.

– А каковы гарантии, что после того, как план будет осуществлен, ты не отправишь меня в Город? – с пересохшим горлом спросил он.

Эллина молчала. В эту ярчайшую секунду лорд со всей отчетливостью понял, что его не только не отправят в Город, но и вообще или убьют прямо здесь на месте, или, что скорее всего, подождут, пока не убедятся в том, что он не слил им дезинформацию, и уже потом прикончат. «Если они с такой легкость могли бы копаться в мозгах, – лихорадочно думал он, – они бы давно это сделали, а не стали бы разводить всю эту канитель. Значит, у меня еще есть шанс. Значит, не все так просто – залез в голову человеку и копайся там. По крайней мере можно рискнуть».

– Я не намерен помогать вам, – заявил он, скрывая внутреннюю дрожь. – Давай, лезь в мозги, и посмотрим, что ты там сможешь обнаружить!

Эллина опять зашипела, и опять сквозь образ приятной во всех отношениях женщины проглянули тысячи других лиц, которые она, наверное, носила за время своей длинной жизни. Почему-то Сайласу казалось, что очень длинной. Было что-то в ней древнее, темное, не желающее умирать, не желающее смириться со смертью. С самой возможностью смерти.

Эллина опять превратилась в желтоглазое чудовище, два щупальца впились в виски Сайласа, и он закричал от боли.

Было видно, что и монстру эта процедура стоит многих сил. Желтые глаза налились кровью, слюна обильно капала из зияющего, как открытая рана, рта, от тела чудовища стал исходить отвратительный запах. Но Сайлас не успел даже поморщиться от отвращения. Внезапно он почувствовал, как в его мозг бесцеремонно вторглись. Чужак повел себя по-хозяйски, переворачивая и отбрасывая в разные стороны мысли и чувства, как старый хлам на чердаке. В какой-то момент лорд почувствовал, что умирает, что если эта пытка будет продолжаться еще хоть миг, его сердце остановится. Вся жизнь прошла у него перед глазами, и это был не просто оборот речи, чужак перебирал ее своими грязными лапами в надежде найти информацию, необходимую ему.

Мгновения сжались, а потом растянулись в бесконечно длинную полосу, и Сайлас почувствовал себя истонченным, как очень тонкий слой масла на бутерброде. Краем сознания, еще принадлежавшего ему, он заметил движение у дверей комнаты. Эллина тоже его заметила и предупреждающе зашипела. В комнату вбежал, почти скатившись по лестнице, доблестный Хьюго, барон де Сигоньяк.

– Т-т-там, – пробормотал он дрожащими губами, не обращая внимания на ситуацию и недовольство своей госпожи, – т-там…

Хлесткое щупальце ударило его по лицу. Хьюго отпрянул, но устоял на ногах и с глазами, безумными от ужаса, продолжал свое бормотание. Инопланетянка пыталась делить свое внимание между исследованием Сайласовых мозгов и бормотанием слуги, но в результате раздраженно зарычала и оторвалась от Сайласа.

– Ты рехнулся?! – бросилась она к Хьюго. – Как ты смеешь врываться и мешать МНЕ?! Я уничтожу тебя, я разорву тебя на части!

Недвусмысленное шевеление щупалец доказывало, что именно это она и собирается сделать. От страха злосчастный барон обрел дар речи:

– Там, – он неопределенно махнул рукой наверх, – на лаборатории напали. Я не знаю, кто. Но они успешно продвигаются вперед. Убили много техников и рабочих.

Он едва успел увернуться от страшного удара щупальцем. Эллина завизжала, завыла в ярости.

– Убирайся, уби-и-и-и-райся, – выла она. – Остановите их! Мне нужно еще немного времени! Мне нужна минута! Полминуты!

Она снова бросилась к Сайласу. Воспользовавшись тем, что внимание Эллины было отвлечено, белый, как простыня, барон на четвереньках бросился вон из комнаты.

Сайлас забился в объятиях монстра, который, не смущаясь уже никакими условностями и соображениями безопасности, рылся в его мозгах.

«Вот так и умирают, – всплыло в угасающем сознании Бонсайта. – Хотел завоевать мир, а подыхаю в облаке вони от инопланетной сволочи». Эллина тоже была на пределе, смрадное дыхание с трудом вырывалось из ее глотки, глаза закатились, но еще много было сил в этом древнем, как окончательно понял Сайлас, и полумертвом теле.

– Ты хочешь жить вечно, – не вопросительно, а утвердительно просипел он. – Вся эта энергия нужна тебе только для одного – чтобы жить дальше… Я сейчас это понял…

Несмотря на крайнее напряжение, тело Эллины дернулось, и лорд понял, что попал в самую точку. Неожиданно ее зрачки еще больше расширились, и из горла вырвался торжествующий крик:

– Вот оно!

Она отпустила виски Сайласа, голова которого, беспомощно мотнувшись, свесилась на грудь. В то же время щупальца сначала нежно, а потом все с большей силой стали сжиматься у него на шее. «Конец», – мелькнуло в голове у Бонсайта, но тут послышался топот множества ног, и в подземное жилище ввалилась целая толпа людей. Почти теряя сознание, лорд успел разглядеть среди них рыжего и Чао Тая.

– Ты удивительно живуч, рыжий, – сумел сказать он.

К своему удивлению, среди разношерстно одетых пришельцев он увидел аборигена, который стал его первым знакомцем в этом времени. У его ног прыгала, виляя хвостом и повизгивая, давешняя механическая собачка.

– А, – протянул Сайлас, – вы ее починили. Я очень рад. Честно.

Абориген радостно закивал головой, улыбаясь щербатым ртом, подошел к Сайласу и положил неожиданно горячую руку ему на голову. Тепло разлилось по всему телу Бонсайта, и он с наслаждением отключился.

Эллина, обессиленная сеансом телепатии, приняла свой обычный соблазнительный, а теперь несколько потрепанный вид и забилась в угол комнаты.

Из толпы людей вышел представительный мужчина в военной форме, за ним на середину выбросили окровавленного барона, который дрожал и размазывал слезы вперемешку с кровавыми соплями по грязному лицу.

– Вот что, дамочка, – начал военный, но был неожиданно прерван.

Эллина, меняясь на ходу, нажала невидимую кнопку на дальней стене, и в комнату ворвался темный вихрь, который раскидал людей, как кегли, в разные стороны. Торжествующе захохотав, инопланетянка бросилась в самый центр безумной свистопляски. Темные потоки подхватили ее, и, уже исчезая, она бросила своим преследователям:

– Я нашла то, что искала! Победа за мной! Прощайте, недоумки, мы уже никогда не встретимся! В следующий раз планета будет целиком моя!

Вихрь исчез, и наступившую тишину нарушал только шорох бумаг, поднятых им, а теперь неспешно опускающихся на пол. Со всех сторон послышалось кряхтенье и оханье поднимающихся людей, но Эллина исчезла бесследно. Тоненько завыл славный барон де Сигоньяк, который понял, что теперь остался единственным источником информации и что ее из него достанут, даже если для этого придется его разрезать на мелкие-мелкие кусочки.

Сквозь полуприкрытые веки Сайлас видел яркий свет, в его ноздри вливался бодрящий утренний воздух.

– Эти паршивцы со своей придурью и играми в историю довели планету черт знает до чего! Никто ничего делать не хочет. Все расселись по своим наделам и не хотят понять одной простой вещи: если бы мы скооперировались, то мы были бы сила! Ого-го! А теперь до чего дошло! Является какая-то мразь, располагается у нас прямо под носом и творит, что хочет! – Раскатистый бас говорившего заполнял все пространство вокруг Сайласа.

Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на походной койке, пространство, заполняемое басом, не что иное, как большая палатка, посередине которой источает приятное тепло атомная печка, а на ней весело булькает котелок с чем-то аппетитным. Бонсайт почувствовал, как слюна заполняет рот, и понял, что зверски, ну просто зверски проголодался. Бас принадлежал вчерашнему здоровяку в военной форме, а вокруг печки с комфортом расположилась небольшая аудитория, которая состояла из рыжего Алекса, Чао Тая, нескольких незнакомцев и, к большому удивлению Сайласа, маленькой девочки-дикарки. Увидев, что он проснулся, девочка радостно засмеялась и, подбежав к нему, несмело погладила по руке. Она явно стала меньше бояться людей и теперь больше походила на человеческое существо, чем на запуганного зверька.

– С пробуждением! – весело заявил рыжий, тоже подходя к койке, на которой лежал Бонсайт. – Мы уже заждались и вообще сгораем от любопытства. Что здесь творится?

– А вы разве не допросили Хьюго? Он точно знает больше меня. – Сайлас сел на койке и, преодолев неожиданное головокружение, протянул руку Алексу. – Привет, дружище! И тебе привет, – продолжил он, пожимая руку и польщенному китайцу. – Как вы-то здесь очутились? Вы хоть знаете, что спасли меня от смерти, если не от чего-то похуже?

– Да, выглядел ты как патентованный покойник, – усмехнулся Алекс. – Ну а с нами все просто…

– Ты рассказывай, рассказывай, – прервал его Сайлас, – я буду слушать и кушать. А то мой желудок сейчас сам себя переварит!

Наверное, у него действительно был голодный вид, так как не успел он договорить, как очутился с миской в одной руке и ложкой в другой. Все это было своевременно налито и подано военным, которого лорд сразу окрестил про себя «генералом». Еще ему был выдан огромный кусок душистого свежего хлеба, и он с такой жадностью набросился на еду, что рыжий некоторое время даже не начинал рассказ, с умилением глядя на трапезу великовозрастного «дитяти».

– Как же вам удалось выбраться? – с набитым ртом не прекращал вопросов Бонсайт. – Я был уверен, что вас всех возьмут.

Тут он смутился, поняв, что сморозил глупость, нахмурился и дальше ел молча. Все присутствующие сделали вид, что не заметили его оплошности, и рыжий, усмехаясь по своему обыкновению, ответил:

– Это все она. – Он указал на девочку, которая исподлобья смотрела на Сайласа. – Не знаю, как она набралась храбрости, но когда началась заварушка, она пришла ко мне в комнату. Растолкала и почти силком подтащила к окну, а там уже полная кутерьма, беготня, огни… Ну, я разбудил графа, а он уже всех остальных. Из дворца вел подземный ход – прямо в лес. Похватали кто что мог, и ноги в руки. В лесу, правда, потеряли друг друга. Нас подобрал генерал, – рыжий указал на военного, – а что стало с остальными, я не знаю.

– Их убили, – все больше мрачнея, сказал Сайлас. – Эти твари убили. Я видел тела.

Он отставил миску в сторону, есть больше не хотелось.

– А потом появился Святой, – не обращая внимания на хмурящегося лорда, продолжал Алекс. – Кстати, мне показалось, что вы знакомы?

– Ты имеешь в виду этого нечесаного аборигена? – удивился Бонсайт. – Он был первый, кого я здесь встретил. Я даже подумал, глядя на него, что попал в прошлое. Он что, не в себе?

– Нет, – неожиданно вступил в разговор китаец, и Сайлас понял, что тот уже не испытывает к нему безграничного почтения. В прежние времена это его расстроило бы, но сейчас он смотрел на выросшего в собственных глазах Чао Тая даже с некоторой гордостью, как будто был причастен к благой перемене, произошедшей с древним воином.

– Нет, – повторил Чао Тай. – Он может разговаривать с духами, хотя почти не может разговаривать с людьми. Боги создали его с одной целью, чтобы он мог передавать людям их слова. Его жилище убого, но там есть все, что ему нужно. Люди из селений приносят ему еду и вещи, почитают его. Но они приходят редко, чтобы не мешать его общению с высшим миром. Если боги хотят что-либо передать через него, он сам идет и говорит. Кстати, так мы узнали, где вы находитесь. Святой пришел в лагерь генерала и сказал, что вы в большой опасности и что мы должны торопиться сюда.

– Нужно будет поблагодарить его при случае, – покачал головой Сайлас.

– Он вряд ли тебя поймет, – отозвался рыжий, и нотка почтения к замызганному Святому прозвучала в его голосе. – Да и не нужна ему никакая благодарность… Да, так расскажи, что все-таки происходило здесь и что это была за кошмарная дамочка?

Сайлас поморщился и начал:

– Все очень плохо. Дамочка – инопланетянка. А хотят они всего ничего – увеличить в несколько раз население Земли, чтобы было откуда брать энергию. Города построили они. Это огромные накопители…

С трудом, испытывая необычный для себя стыд за роль, которую он сыграл во всей этой истории, и стараясь по мере возможности скрыть, с чего, собственно, все началось, то есть свой гениальный план, Бонсайт постепенно рассказал все, что с ним приключилось.

– Значит Город – это дело рук, то бишь щупалец, инопланетян? – уточнил генерал. – А она отправилась в некоторую точку во времени, чтобы изменить историю в своих целях?

Сайлас удрученно кивнул.

– А вы, стало быть, не знаете, какая именно точка является ключевой?

Сайлас покачал головой.

– Я столько лет кричал о том, что история пошла по неправильному пути, в результате чего наплодились все эти никчемные людишки, которые не нашли ничего лучше костюмированных игр в своих закрытых от остального мира владениях, что, кажется, докричался. – Мотнул массивной головой генерал. – Я хотел объединения, чтобы мы снова могли называться человечеством, но я никогда не призывал лезть в историю и менять что-то там своими неловкими руками.

Сайлас мучительно покраснел. Он странно чувствовал себя после сеанса копания в мозгах. Многие из его прошлых мыслей и желаний теперь казались ему мелкими, жалкими и бессмысленными. Он со всей ясностью увидел, что вел себя как избалованный ребенок, который хочет отомстить всему миру за свое не очень счастливое детство. Как это ни странно, но ему было за себя стыдно. К тому же он испытывал опустошенность, как будто Эллина забрала с собой часть его самого. Он смотрел на окружающих как будто с большого расстояния, и его душа была наполнена грустью, как у умирающего. Сайлас не мог бы сказать, что это чувство было неприятным, но он явно чувствовал, что его стало меньше. Его самого, его существа, его жизни. «Может, это пройдет со временем», – подумал он.

Генерал заметил его смущение и сказал:

– Я не имею в виду конкретно вас, лорд, хотя дров вы наломали, будьте нате. Ладно, – решительно произнес он, вставая. – Нам остается только одно, допросить этого подлого предателя Сигоньяка и потом уже решать, что делать дальше. Может, еще можно как-то ее остановить.

Все вышли из палатки, и взгляду Сайласа предстал разрушенный, местами все еще дымящийся лагерь. Тут и там по руинам бродили члены генеральской армии, надеясь отыскать что-нибудь существенное среди обломков. Главный купол зиял продырявленной крышей, и Бонсайт решил, что его обстреливали из каких-то орудий. Он хотел спросить генерала, к какому времени тот себя относит, но, вспомнив его высказывания о «костюмированных играх», решил, что генерал относит себя только к одному времени – военному.

Они зашли под главный купол, и лорд обнаружил, что военные вынули из аппаратов людей, точнее, то что от них осталось, и аккуратно сложили тела у одной из стен. К другой сносили тела погибших инопланетян, сваливая их кучей на пол. Сайлас не мог осуждать людей за такое обращение, они не могли простить врагов, которые убивали и мучили их.

Правда, новый Сайлас нашептывал, что, несмотря на всё, чувство мести – чувство недостойное, и с мертвыми нужно обходиться уважительно, какими бы и кем бы они ни были. В следующее мгновение он разглядел инопланетян подробнее и усомнился, что даже он в его новом состоянии духа смог бы с «этим» обходиться более человечно. Инопланетяне находились в разных стадиях превращения, и такое чудовищное зрелище нельзя было представить себе даже в горячечном бреду.

Руки, частично превратившиеся в щупальца, тела, переходящие в кожаные мешки фиолетового оттенка, желтые глаза, стекающие на лица, и, самое отвратительное, лики, проступающие одно сквозь другое. Там, где изменения не успевали произойти до конца, просвечивали голые черепа, оскаленные пасти, вытекшие мозги. Некоторое время все в ужасе смотрели на эту груду инопланетной плоти, потом китаец, оказавшийся самым прагматичным из всех, сказал:

– Нужно найти хорошего знахаря, пусть он это изучит. Я думаю, что у них на планете не один город и не одно такое поселение. Нам предстоит борьба. Мы должны знать, как их можно убить.

– Да, – подхватил генерал близкую ему тему, – а еще мы должны узнать, сколько среди нас предателей, таких, как Хьюго. Нужно выслать разведчиков. И трубить общий сбор. Мы чуть было не опоздали!

– Если УЖЕ не опоздали, – пробормотал Сайлас, в голове которого зрело собственное решение.

– Ладно, – энергично заявил генерал, решительно отворачиваясь от отвратительной кучи, – где этот жалкий отщепенец – барон? Пора с ним побеседовать по душам.

Они перешли в меньший купол, который остался почти неповрежденным. На полу, опершись спиной о стену, сидел некогда славный, но теперь очень грязный барон де Сигоньяк.

– Ну что, мистер владетельный князь, или как тебя там, как ты себя теперь чувствуешь? – приблизив лицо к Хьюго, спросил Сайлас. – Это тебе не в твоей пыточной! К своему великому сожалению, должен тебе сообщить, что здесь никто тебя жечь не будет. А жаль. Хотя, может, они еще передумают?

Барон в ужасе заскреб ногами по полу, пытаясь глубже втиснуться в стенку.

Рыжий потянул Сайласа за рукав, и тот, с трудом смирив в себе раздражение при виде этого слизняка, который пытал их, а теперь ползал по полу, сплюнул и отошел в сторону. К Хьюго подошел генерал.

– Мне позорно даже допрашивать тебя, падаль, – сказал он. – Но у меня нет выбора, мне нужна информация. Как ты мог дойти до того, чтобы предать не просто кого-то там, а сразу всех, свой народ, свою расу, свой вид?! Ты что, не понимал, что они стремятся нас использовать, а потом уничтожить? Как ты мог?!

Сигоньяк ничего не ответил на этот явно риторический вопрос. Было и так ясно, что мог, раз предал. Генерал перевел дыхание и продолжил:

– Ладно, со своей совестью будешь разбираться сам. Если, конечно, она у тебя есть. Нас сейчас интересует следующее: кто они такие, откуда прибыли, что ты вообще о них знаешь? Каковы их цели? Что ты можешь рассказать об их планах? И не вздумай лгать. Если ответишь честно, может быть, мы сохраним тебе твою поганую жизнь.

Барон часто-часто закивал головой, видимо, от неожиданно подаренной ему надежды он потерял дар речи. Судя, как и все мерзавцы, о других по себе, он был уверен, что его будут пытать, а потом убьют. Он и сейчас сомневался, что дело не кончится публичной казнью, но генерал славился своей честностью, поэтому Хьюго все же надеялся на лучшее. Наконец он очухался и начал рассказывать. Из его монолога, прерываемого всхлипами и судорожным дыханием, следовало, что чужаки появились у него около пяти лет назад. Его дела тогда были в самом плачевном состоянии, люди разбегались, поломки в замке следовали одна за другой, барон беспробудно пил и не видел перед собой никакого будущего.

Однажды у замка появились Алые братья, которые, осмотревшись, предложили ему помощь и пообещали, что не далее как через несколько месяцев он будет как сыр в масле кататься, а с него потребуется только несколько незначительных услуг. Не веря своей удаче, барон сразу же согласился. На следующий день появилась Эллина. Они провели вместе несколько незабываемых вечеров и ночей, дела в замке пошли на поправку, и когда барон узнал, что с него потребуется только отлавливать людей и отправлять их в Город, а также давать приют отрядам Алых братьев во время их походов, он, не раздумывая, согласился. Жизнь была прекрасна.

– Как-то я подслушал разговор Эллины с одним из этих. – Хьюго мотнул головой в сторону находившихся здесь же нескольких инопланетян, оставшихся в живых. Их прочно скрутили цепями, но все равно рядом постоянно находилось несколько людей с парализаторами, поскольку чужаки все время меняли обличье, рычали и пытались освободиться. – Из разговора я понял, что они пришельцы и что человечество им нужно для дальнейшего продвижения в космос. Я даже было подумал, что они собираются нас сожрать. Но тут Эллина меня заметила. Подошла и говорит: «Я даже рада, что вы нас слышали. Теперь между нами не останется никаких недоразумений». Она мне все в общих чертах и объяснила, что есть они нас не будут, а мы нужны только как источник энергии. Она мне пообещала, что потом всех отпустят! – истерически прокричал Хьюго, оглядываясь по сторонам, но, не найдя сочувствия, продолжил. – Я хотел отказаться участвовать в их делах, но я уже слишком привык к сытной, очень сытной жизни, я не мог уже отказаться! – опять закричал он.

– И не хотел, – мрачно добавил Сайлас.

Барон злобно зыркнул на него.

– Но больше я с ней не спал, – даже с некоторой гордостью заявил он.

– Еще бы, – подхватил рыжий, – я бы тоже не стал спать с чем-то, больше всего похожим на взбесившегося осьминога!

Теперь барон бросил полный злобы взгляд и на него, но вспомнил о своей роли «невольного» пособника злых сил, принял страдальческий вид и стал рассказывать дальше.