Текст книги "Чужаки"

Автор книги: Алекс Мак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Она прервалась, чтобы затянуться своей длинной сигаретой, и отошла от Бонсайта, погрузившись в свои мысли.

– Да, – протянула она, – это было тяжелое, непростое время. Но один из наших ученых уверовал в древнюю легенду. Он начал работать и нашел принцип, по которому можно отличить нужную нам особь, а самое главное – доказал, что такие существуют. Это был поистине прорыв! Мы отправились на поиски. И мы нашли. Я же говорила, что мы никогда не отступаем. Сложно было заставить тебя сделать Прыжок. Но нам это удалось с помощью страха, ответственности, постоянного давления. И теперь ты здесь.

Она замолчала, а Бонсайт пытался прийти в себя от всего услышанного. Сердце у него в груди бешено колотилось, мысли путались, во рту пересохло.

– То есть ты хочешь сказать, – с трудом произнес он, – что я должен помочь вам перемещаться во времени и мирах, чтобы вы могли нести гибель всему живому и набивать свою ненасытную утробу?!

Он произнес это и сам не поверил тому, что сказал. Все происходящее казалось Сайласу бредом и галлюцинацией.

– Вы же питаетесь или питались мясом и прочими «дарами природы», – пожала плечами Эллина, вновь подходя к Бонсайту почти вплотную. – А чем, по-твоему, вы так сильно отличаетесь от куска мяса? По крайней мере для нас вы просто пища. И смирись с этим. Ты ничего не можешь ни изменить, ни исправить.

Сайлас дернулся в нитях своей «паутины», но женщина только рассмеялась, похлопав его по щеке. Эллина отбросила сигарету в сторону, потянулась и вышла из помещения, бросив через плечо:

– Смирись с этим.

Сайлас еще раз дернулся на нитях, крепко державших его за руки и за ноги, и от бессилия расплакался. Соленые слезы бежали у него по щекам, разъедая воспаленную кожу. «Ты ведешь себя, как ребенок, – послышался ему резкий голос отца, – возьми себя в руки! Ты же Бонсайт, а Бонсайты никогда не сдаются!»

– Да, я – Бонсайт, – про себя, но твердо сказал Сайлас, поднимая голову и чувствуя, как слезы сами собой высыхают на его лице. – И я не сдамся и не смирюсь!!!

Он попытался собрать разбегающиеся мысли. «Нужно сосредоточиться и тщательно проанализировать все, что произошло, – думал он. – Значит, она все время врала мне, ведя свою игру. Не врет ли она и сейчас? Может быть, и это не настоящая ее цель? Хотя… С другой стороны, они же владеют и телепатией, и телепортацией… И вообще кучей всяких недоступных человеку навыков… Почему они так редко их применяют? Они бы могли заставить меня совершить этот „Прыжок“, не пускаясь на такие хитрости…» Странная мысль закралась в голову Сайласа и ворочалась там, пока окончательно не оформилась. А может, они вовсе не так могущественны, как это хочет представить Эллина? Может, для того, чтобы применить один из своих замечательных навыков, им требуется неимоверное напряжение сил? Может, после этого они слабеют? «Ну, конечно, – обрадовался внутренний голос Сайласа, – конечно, как это мы сразу не догадались! Все-таки мы очень доверчивое племя. Верим на слово, кто бы это ни говорил. Значит, если заставить их применить свою силу, их можно измотать!» Бонсайт улыбнулся про себя, но очень скоро опять нахмурился. Все это замечательно, но возникает еще одна проблема. Точнее, сразу две. Первая – как скрыть от чужаков свои мысли, пока они еще не устали и не лишились сил, а вторая – он понятия не имеет, как совершить этот самый Прыжок. А то, что скрыться от Эллины можно только таким способом, он не сомневался.

«Что же делать, что делать? – соображал Сайлас, опасаясь, что каждую секунду инопланетянка может вернуться. – С Прыжком я все равно не могу сам разобраться. Остается надеяться, что чужаки сами мне подскажут, что нужно делать. А вот с тем, как скрыть от них свои мысли, я просто обязан что-то придумать. Но это все равно что „не думать о белой обезьяне“!» – пришел в отчаяние лорд.

Неожиданно на память ему пришел один из уроков, которые его отец заставлял брать у старого солдата, исполосованного шрамами так, что было жутко на него смотреть. Бравый вояка принимал участие практически во всех войнах и стычках, до которых только мог добраться, был многократно ранен и побывал три раза в плену. Он учил юного Сайласа обращению со всеми видами современного оружия, методам разведки и шпионажа и прочим «полезным» вещам. В числе прочего он как-то прочитал целую лекцию о методах сопротивления гипнозу и различным химическим препаратам, выдуманным с целью, чтобы пленник немедленно разболтал все, что знает. До сих пор в ушах лорда стоял его хриплый, надорванный боевыми криками голос.

– Самое главное, что ты должен запомнить, – наставлял его ветеран всех войн, – твои мысли в твоей власти. И только в твоей. При определенном усилии воли ты можешь направить их в любое русло. Но существует и несколько методик, которые помогают отвлечь мысль от вопроса, который тебе задают. Например, ты можешь вспомнить самую трудную математическую задачу, не решенную тобой, и постараться решить ее в уме…

«Вот оно, – обрадовался внутренний голос. – Правда есть еще и самогипноз. А если сочетать самогипноз с решением чего-нибудь очень сложного и направить все усилия на анализ задачи… То, возможно, мы сможем отвлечь свои мысли и запутать Эллину. Тем более что, если все правильно и они пользуются телепатией лишь изредка, она просканирует тебя только когда войдет в комнату».

Радость от того, что, возможно, найден выход из одной тупиковой ситуации, захлестнула Бонсайта, выбросив в кровь огромную порцию адреналина. Но именно это было сейчас совсем некстати. Он постарался успокоиться, стараясь дышать медленно и равномерно. Постепенно бешено бьющееся сердце начало стучать спокойнее, напряженные мышцы расслабились, и Сайлас постарался сосредоточиться.

– Ты спокоен, ты абсолютно спокоен, – начал он тихо себя уговаривать. – Всё, что тебе нужно сейчас сделать, – это направить все силы на решение задачи, которую ты так и не смог понять, когда разбирался в устройстве Челнока. Она касается основополагающего принципа его действия. Это уравнение пространственно-временного перемещения, его тебе пытался объяснить тот самый чудак, что изобрел Челнок… Думай, думай…

Ему казалось, что для Эллины будет абсолютно оправданно, что он пытается объяснить себе принцип действия Челнока в такой момент. С ее точки зрения, такое примитивное существо, как человек, и должен думать о приборе, предполагая, что его собственные способности сродни работе аппарата. Постепенно он окончательно успокоился, войдя даже в легкий транс. Через несколько минут решение проблемы даже увлекло его, и Сайлас на полном серьезе пытался разобраться в том, чего не понял много лет и испытаний назад.

Прошло около часа, когда дверь открылась, но, к удивлению Бонсайта, в помещение вошла не Эллина, а двое других чужаков. Они были в странных костюмах, лица скрывали кожаные полумаски. Но, несмотря на это, лорд узнал в одном из пришельцев того самого «мрачнолицего» с совета в пещерном городе. «Вот вам и система безопасности!» – с горькой иронией подумал он.

Ни слова не говоря, вошедшие ухватили нити державшей Сайласа паутины и без видимого труда подняли его и понесли к выходу. Кровь бросилась лорду в голову, но усилием воли он остановил ее бег и опять вошел в состояние блаженного спокойствия и математики. Его протащили по полутемным коридорам, пока он не разобрал вдалеке шум множества голосов и не увидел свет, пробивающийся сквозь огромные ворота, кажущиеся неуместными в столь небольшом помещении. При их приближении створки ворот распахнулись, и яркий свет хлынул в коридор. Сайлас на мгновение зажмурился.

Открыл глаза он уже в обширном зале, посередине которого находилось возвышение. По стенам мерцали разноцветные огни, звучала странная музыка. На возвышении, к вершине которого вели освещенные ступени, находился гигантский трон. На нем восседала Эллина, казавшаяся лилипуткой на таком огромном сиденье. Все это было похоже на сцену из какого-то очень древнего фильма, который Сайлас в пору своих поисков откопал в заброшенном городе. «Даже тогда это смотрелось дешево», – подумал лорд.

Когда его внесли в зал, по толпе собравшихся пробежал вздох. Эллина дала знак, чтобы пленника подтащили к центру зала. Бонсайта обернули в паутину, как в кокон, и бросили к основанию возвышения. После чего чужаки, принесшие его, с почтительным поклоном отступили к своим собратьям. Сайлас с удовольствием поймал себя на том, что, несмотря на всю необычность ситуации, с упорством, заслуживающим лучшего применения, все еще пытается решить ту самую старую задачку. Эллина посмотрела на него более пристально, и Сайлас порадовался своей системе телепатической защиты.

Он огляделся по сторонам и был поражен до глубины души тем, как мало на самом деле было этих «всемогущих» пришельцев. В большом зале находилось от силы двести чужаков. «И это все?! – пораженный, разглядывал их Бонсайт. – Да, видно туго им пришлось! А мы-то тоже хороши! Не смогли справиться с жалкой кучкой полудохлых пришельцев! Но, с другой стороны, кто же знал!» Несмотря на все эти утешительные мысли, на секунду Сайлас почувствовал, что ему хочется рвать волосы на голове от злости и разочарования. Но он тут же постарался взять себя в руки и сосредоточиться на решении задачи. К счастью, ему это легко удалось. «Все-таки жизнь чему-то научила меня», – горько про себя усмехнулся он.

В этот момент со своего трона поднялась Эллина, одетая в сверкающий длинный балахон, и в зале наступила мертвая тишина.

– Мой народ! – тихо начала она, постепенно повышая голос. – Мой бедный многострадальный народ! Многие поколения вы страдали, вы преодолевали многочисленные трудности и препятствия. Мы потеряли бесчисленное количество наших братьев и сестер! Но мы выжили! Мы – Оплетающие! Мы вечное и благословенное племя, которое должно и будет главенствовать во всех вселенных и во все времена, потому что теперь мы нашли главное! Мы нашли того, кто поведет нас сквозь времена и миры. Мы долго страдали, пытаясь найти того, кто спасет наш род. И мы нашли его! И теперь никто и ничто нас не остановит!

Зал ответил восторженным ревом. Чужаки рычали, кричали, всеми способами выражая свою радость. Тут Эллина подняла руку, и все присутствующие немедленно смолкли. В наступившей тишине она продолжила трагическим тоном:

– Но прежде чем мы сможем в полной мере насладиться своей новой свободой, мы должны выполнить свой печальный, но необходимый долг.

Она сделала паузу. Зал затаил дыхание. Сайлас в своем коконе замер от предчувствия непоправимой беды. Он изо всех сил пытался именно в этот момент понять, как же совершить этот чертов Прыжок. Зазвучали барабаны, и он весь сжался от ужаса, противная тошнота подступила к горлу. Чужаки расступились, образуя длинный коридор, по которому шел кто-то, невидимый лежащему на полу Бонсайту. Он только слышал пронзительные выкрики пришельцев, когда этот кто-то невидимый проходил мимо них. Несколько раз ему показалось, он слышал звуки ударов. Эллина встала со своего трона и начала медленно спускаться вниз. На середине спуска она остановилась и, обернувшись к вершине, прокричала несколько гортанных слов.

Сайлас неожиданно подумал: «До этого она говорила специально для меня! А сейчас говорит на их настоящем языке! Неужели она думала меня напугать всем этим детским антуражем?» Но усиливающийся звук барабанов отвлек его внимание. Трон начал медленно оседать, трансформируясь во что-то иное. Прошло несколько секунд, и на месте величественного сиденья появился сверкающий столб. Эллина продолжила свой путь вниз, а навстречу ей, к великому облегчению Бонсайта, начал подниматься один из пришельцев. Он был одет в темный балахон и шел, пошатываясь и низко опустив голову. Добравшись до верхней площадки, он встал у подножия столба и замер, всё так же не поднимая головы. Толпа начала скандировать. Сайлас не понимал слов, но точно знал, что ничего хорошего это не предвещает.

– Мы должны выполнить свой долг, – произнесла Эллина, стараясь придать своим словам оттенок грусти. – Мы должны покарать предателя. Что ты можешь сказать в свое оправдание?! – повысила она голос.

Приговоренный с трудом поднял голову и едва слышным голосом сказал:

– Каждое живое существо имеет право на жизнь…

– Что-о-о?! – взвилась Эллина. – Ты предал свою расу, чтобы дать возможность жить и размножаться низшим существам?! – Она почти визжала. – Ты умрешь страшной смертью, потому что интересы вида – это всё! Нет ничего важнее этого! Смерть предателю!

– Смерть! Смерть! Смерть! – отозвалась многоголосая толпа.

Над столбом сверкнула ослепительная радуга, страшно закричало существо у столба. Через минуту все было кончено, на месте жившего, думающего и страдающего «предателя» осталась только кучка тусклого пепла. Эллина подошла ближе к Сайласу и спросила вполголоса:

– Ты все понял? Ты понял, что будет с тобой, если ты не согласишься помочь нам?

Она замолчала, и Сайлас понял, что она пытается «прощупать» его. Наконец она удовлетворенно кивнула:

– Думаю, ты все понимаешь. Уже сейчас ты думаешь только о принципе перемещения. Ты хочешь попробовать, но не знаешь, как. И не можешь сам найти этот путь. Вы очень примитивное племя. Я покажу тебе. Я рада, что ты понял свое место в системе мироздания.

– Я понял, что вы не все одинаковы, – так же тихо отозвался лорд, – понял, что и среди вас есть настоящие люди. А смерти я не боюсь, скорее, это ты боишься моей смерти. Сколько веков вам придется искать другого проводника?

Женщина со злостью посмотрела на него и прошипела:

– Тогда тебя ждет еще один сюрприз!

Сердце Бонсайта опять сжалось в трагическом предчувствии, и на этот раз оно оправдалось. К возвышению подтащили человека. Когда он обернулся, Сайлас с ужасом узнал Алекса. Веснушчатое лицо рыжего было бледно, бровь глубоко рассечена, один глаз заплыл. Алекс смотрел перед собой ничего не видящими глазами, но когда увидел связанного Бонсайта, его взгляд приобрел осмысленность, и он неожиданно, с оттенком прежнего задора, подмигнул лорду. Это добило Сайласа, как ничто другое. Он почувствовал, как слезы выступили у него на глазах, заставив окружающий мир расплыться.

Сайлас моргнул и мир снова обрел резкость. Он кивнул рыжему, как бы спрашивая: «Как ты?» Тот в ответ покачал головой, мол, и так, и этак. Тогда Бонсайт одними губами спросил: «Чао Тай?» На что Алекс с тоской тоже одними губами ответил: «Нет». Эллина молча наблюдала за этим безмолвным диалогом.

– Ну всё, – наконец заявила она. – Поговорили, и хватит. Мы сегодня казним одного из наших главных врагов, – опять повысила она голос, обращаясь к своим сородичам. – Он повинен в том, что пытался бороться с нами, прекрасно понимая бессмысленность этой борьбы. И вовлекал в нее прочих, лишая нас этим прекрасной живительной энергии. Пусть его смерть послужит назиданием! – Это она прокричала, пристально смотря на Сайласа. Он отвернулся.

– Прощая, друг! – вслух сказал рыжий. – До встречи где-нибудь!

– До встречи, – отозвался Бонсайт. – Где-нибудь!

Слезы застилали ему глаза, но он видел, как Алекса подтащили к столбу, как он улыбнулся обаятельной и немного виноватой улыбкой, как сверкнула радуга над столбом… И в этот момент Сайлас Прыгнул.

Он стоял на дороге, мокрой от ночного дождя. Дорога была покрыта странным серым материалом. Неожиданно вдали послышался рев, и прямо на Сайласа выскочил странный агрегат, освещая себе дорогу двумя лампами. Сайлас едва успел отпрыгнуть в сторону. Его ноги оказались не на твердом покрытии, а на обычной земле, раскисшей от воды. Лорд поскользнулся и съехал по влажной траве в канаву. Выбравшись, он, как мог, привел себя в порядок и огляделся по сторонам. По дороге то и дело проносились такие же странные устройства, как первое. «Да ведь это машины! Или правильно – автомобили», – догадался он. В голове всплыли крупицы знаний, которые он получил, изучая русский язык.

– Значит, я во времени Алекса, – сказал Бонсайт сам себе, надеясь, что звук собственного голоса успокоит его натянутые нервы. – Наверно, то, что ты видишь или о чем думаешь перед Прыжком, влияет на время, куда попадешь. Насколько я помню, это конец двадцатого начало двадцать первого века, по старому летоисчислению… Эти на дороге – средства передвижения, люди сидят внутри, повозки работают на нефтепродуктах, принцип двигателя… Не помню. Да и хрен с ним.

Тут Сайлас с удовольствием выругался по-русски. Язык был на редкость приспособлен для ругательств, и они приносили необыкновенное чувство облегчения.

– Теперь нужно найти место поспокойнее и понаблюдать за местными жителями. Я же почти ничего об этом времени не знаю, – продолжил лорд, обращаясь к «себе любимому». – Меня сразу засекут, если я буду нарушать правила.

Вдали он увидел большое, ярко освещенное здание, к которому после недолгого раздумья и направился. Сайлас шел и размышлял, почему Эллина не предусмотрела, что в момент сильного нервного напряжения он сможет Прыгнуть? Может, она думала, что он слишком изможден и подавлен? Или решила, что в момент гибели друга он должен испытывать только страх за свою собственную шкуру? Бонсайт не знал, но делал ставку на эгоизм, вряд ли пришельцы испытывали слишком теплые чувства друг к другу. Он почти дошел до непонятного строения с пятью стеклянными колпаками на крыше, когда послышался ужасный рев, и над самой головой Сайласа пронеслось механическое чудовище, раскинув металлические крылья.

От неожиданности Бонсайт присел, но потом догадался, что, наверно, это какое-то летательное устройство.

– Надеюсь, здесь не идет очередная война, – пробормотал он, осторожно подходя к раздвижным дверям внутрь здания. Двери открылись, и на улицу вышла группа людей, которые весело переговаривались, дымили сигаретами, некоторые держали в руках стеклянные бутылки и металлические банки, судя по всему, с алкоголем. Также веселые люди тащили вещи, упакованные в различные емкости и сумки. Сайлас посторонился, пропуская вышедших, и заглянул внутрь через большую застекленную стенку. Там был большой зал, по которому ходило множество людей, также нагруженных вещами. Во времена Бонсайта общественный транспорт всех видов ушел в прошлое, но он, готовясь к реализации своего великого плана и изучая историю, знал, что раньше было принято путешествовать целыми группами, зачастую деля путешествие с незнакомыми людьми.

– Наверное, это тот самый случай, – решил он. – Это не война. Они, скорее всего, собираются вместе и летят на летательном аппарате, куда им нужно. Я должен войти внутрь и понаблюдать за ними.

Бонсайт оглядел себя, стряхнул кое-где оставшуюся грязь и, сняв приметные звезды, решил, что теперь его вид достаточно презентабелен. Он подошел к дверям, которые послушно раздвинулись в стороны при его приближении.

Следующие полчаса он слонялся по залу, приглядываясь, прислушиваясь и пытаясь понять действия людей, находившихся в здании.

– По-моему, все примерно так же, как в средние века, – бормотал он себе под нос, наблюдая, как люди покупают еду, расплачиваясь бумажками и металлическими монетками. – Не совсем понятно, что они показывают людям в форме и куда потом идут. И зачем снимают обувь? Но это не существенно, потом пойму…

Тут Сайлас заметил изрядно подвыпившего мужчину, который сидел у неведомого растения в кадке, привалившись к своей изрядно набитой сумке. На сумке лежал пиджак мужчины, из кармана высовывалась небольшая пачка документов. Бонсайт решился, он подсел к мужчине и аккуратно достал документы из кармана, предварительно внимательно оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не следит. В документах была темно-красная книжечка с двуглавым орлом и надписью «паспорт» на обложке. Открыв книжечку, Сайлас обнаружил, что она содержит полные данные о пьяненьком мужике. Пол, возраст, имя, адрес, изображение… «Так, с этим понятно, – подумал Бонсайт, – это удостоверение его личности. Какой примитив! Но не буду судить поспешно, может, у них куча других преимуществ!»

В изображении мужчины что-то показалось ему странным. Как будто он уже где-то видел это лицо.

Другой бумажкой оказалось нечто странное с надписью «билет». Там было указаны время, дата и слова «Санкт-Петербург – Адлер».

– Что бы это могло быть? – шептал Сайлас.

Он вертел подозрительную бумажку в руках, пока наконец не пришел к выводу, что находится в городе или месте под названием Санкт-Петербург, а мужичок, что так сладко посапывает рядом на своей сумке, направляется в место под названием Адлер. В «билете» было указано то же имя, что в книжечке под названием «паспорт». В кармане пиджака Сайлас также нашел бумажки и монетки. Бумажки назывались «рубль» и имели разное достоинство. Это было ему знакомо по истории. В этот момент к ним направились двое странных людей в тоскливо-синего цвета форме. На боку у людей болталось что-то в кожаных карманчиках.

«Оружие! – догадался Бонсайт. – Это или военные, или представители власти. Ничто не меняется под луной. Только чуть-чуть модифицируется». Все это пронеслось у него в голове в долю секунды, в следующий момент он быстро засунул бумажки обратно в карман пиджака и нежно накрыл им пьяненького.

– Устал! – улыбнулся он представителям власти. – Издалека едем.

Люди в форме с подозрением посмотрели на него и, казалось, хотели что-то предпринять, но тут коробочка на плече у одного из них что-то быстро затараторила, он ответил, и оба быстро направились в другой конец зала. Сайлас облегченно вздохнул.

Он опять аккуратно вытащил паспорт из кармана мужика и открыл его на первой странице. И тут его осенило: мирно дрыхнущий рядом человечек был очень похож на него самого! Настолько, что если бы у Бонсайта был старший брат, который не просыхал бы последние лет пятнадцать, то в паспорте вполне мог бы быть его портрет!

Еще раз оглядевшись по сторонам, он, проговорив «Извини, мужик, но мне это сейчас нужнее», выхватил деньги («Это называется деньги!») из кармана мужика, встал и, не забыв «паспорт», направился прочь.

Теперь, если его спросят, кто он такой, а это весьма вероятно, то ему есть что предъявить.

Он весь день, начиная с бледного рассвета и до красно-пылающего заката, шлялся по аэропорту. То, что это место так называется, он почерпнул из разговора человека, который говорил в странную коробочку, прижимая ее к уху.

– Да, я уже в аэропорту, – произнес человек невидимому собеседнику.

А устройство называлось «телефон». Это Сайлас тоже выяснил случайно. Мимо шли две милые девчушки, и одна сказала другой: «Дай, пожалуйста, телефон. Мне нужно позвонить». И другая дала ей коробочку, которую девица немедленно поднесла к уху, предварительно понажимав кнопочки.

– Значит, цифровой набор, – бормотал Бонсайт себе под нос. – Названия происходят от латинских слов, поэтому назначение понять не трудно.

Часа в два дня он сильно рискнул и купил себе поесть, предварительно сверив бумажки с ценами на прилавке. Сайлас купил, как ему казалось, самое безопасное – сандвич с сыром. Они на протяжении веков не изменились. Вкус был отвратительный. «Надо же, какое удивительное время! – подумал он. – Сколько нужно приложить усилий, чтобы испортить кусок хлеба с сыром!» Наконец он обнаружил большую плоскую штуковину, которая показывала всякую всячину. Весь остаток дня он провел у панели. Многого он не понимал, но тем не менее смог выудить из всего показанного кучу полезной информации. Ночь он провел в неудобном кресле, ворочаясь и просыпаясь от голоса неприятной женщины, которая объявляла «Завершена посадка на рейс…» и повторяла на нескольких других языках, щеголяя плохим произношением. Один раз к нему подошли люди в форме, от них пахло табаком и немного перегаром. Они спросили его документы, но Сайлас был готов и к тому же даже не успел спросонья испугаться. Он предъявил чужой паспорт, сказал, что ждет прибытия рейса из Воркуты (чтобы это ни значило), который как раз задерживался на несколько часов.

Под утро объявили посадку этого загадочного рейса, и, чтобы не вызывать подозрений у людей с перегаром, которые нет-нет да и поглядывали в его сторону, Сайлас отправился туда, где толпа людей выходила с поля, где приземлилась очередная металлическая летательная машина. Бонсайт с интересом наблюдал за выходящими. Лица у всех были усталыми и не выспавшимися, многие явно мучились тяжелым похмельем. «В этом времени люди, кажется, потребляют алкоголь бочками, – опять удивился лорд. – Хотя, может, это как-то связанно с путешествиями по воздуху?»

И тут он застыл на месте. Прямо на него, волоча за собой огромную сумку на колесах, шла Алина. Некоторое время он, опешив, стоял и смотрел на нее. Она же, увидев столь пристальное внимание незнакомца, поджала губы и прошла мимо с высоко поднятой головой. Сайлас обернулся ей вслед и, не в силах преодолеть наваждение, крикнул:

– Алина!

Девушка остановилась и с удивлением обернулась к нему.

– Алёна, – поправила она. – Мы знакомы?

От волнения Бонсайт перешел на английский.

– Мы… Вы не помните… Алекс…

– Алекс, Алекс Самохин? Что вы знаете об Алексе?

Зал поплыл перед глазами Бонсайта. Много сотен лет спустя, в другой стране, в странном месте встретить девушку, как две капли воды похожую на ту, что еще не родилась, и услышать от нее имя человека, который еще не умер здесь, но умер там, в другом времени.

– Мы друзья, – выдавил он. – Были…

– Были? Почему были? – настойчиво спросила девушка. – С ним что-то случилось? Он так неожиданно пропал. Что вы знаете о нем?

– Были, – лихорадочно соображал Сайлас, – потому что мы давно не виделись. Я прилетел сегодня и надеялся с ним встретиться. Но он не берет телефон. А вас я узнал по изображению.

– По фото? – облегченно рассмеялась Алёна. – Вы знаете, это просто чудо, что мы с вами вот так встретились! Я была на Севере, делала репортаж о реализации образовательной программы. Меня не было больше двух месяцев, и вот я прилетаю домой, и первое, что делаю, – встречаю в аэропорту человека, который знал Алекса! Он пропал несколько месяцев назад, и никто не знает, где его искать, мы даже в милицию обращались… Но они вообще ничего не могут сделать. Да что же мы тут стоим, как на вокзале! – неожиданно спохватилась она. – Вы едете ко мне, в гостинице дорого и неудобно, а вы, может, расскажете мне что-нибудь, что поможет отыскать Александра. И не возражайте!

Сайлас сделал вид, что с неохотой соглашается, говоря, что это не очень удобно и так далее, но Алёна обладала характером и напором, поэтому он быстро сдался.

– А где ваш багаж? – спросила девушка.

– О, он улетел другим рейсом, поэтому я и торчал здесь, – выдал подготовленную ложь Сайлас, историю с багажом он подслушал, наблюдая за полной дамой в розовом, которая устроила чудовищный скандал по этому поводу.

– Тогда поехали, у меня здесь машина, на стоянке. А с багажом разберемся завтра.

Алёна решительно направилась к выходу, Бонсайт покорно последовал за ней.

Машина оказалась очень маленьким и ярко-красным агрегатом, который несколько раз дернулся, а потом радостно после долгого бездействия заурчал. Сайласу сильно не нравился запах отработанного топлива, но он вскоре принюхался, и его даже перестало тошнить. Поначалу ему действовали на нервы размеры коробки, в которой он был вынужден сидеть, но когда он приоткрыл окно, и эта проблема была решена. Всю дорогу до города, видневшегося вдали, Алёна без умолку болтала, рассказывая о Севере. Судя по всему, он произвел на нее неизгладимое впечатление, и оно было еще очень свежо.

Сайлас же смотрел по сторонам и наслаждался покоем и движением в мягко урчащем автомобиле. Вокруг расстилался осенний пейзаж необычайной красоты. Деревья всех оттенков красного и желтого четко выделялись на еще зеленой траве, а над всем этим сияло дочиста отмытое ночным дождем пронзительно синее небо. Они въехали в город, накрытый дымкой выбросов от автомобилей и производств. Сделав круг по площади, посередине которой стоял непонятный каменный столб, влились в поток машин, едущих по широкому проспекту.

«Слишком много машин, – думал лорд, глядя на сосредоточенные лица водителей. – Зачем им столько?»

– А куда все едут? – спросил он.

– Кто куда, – беззаботно откликнулась привычная к этому зрелищу Алёна. – Кто на работу, кто с работы, кто по магазинам, кто просто так.

– А у вас на работу нужно ехать? – удивился Сайлас.

– А у вас разве нет?

– Да, конечно, конечно, – поспешил ответить лорд.

– А кстати, я так и не поняла, из какой вы страны? – поинтересовалась его спутница, не отрывая глаз от дороги.

– Я – англичанин, – сказал Бонсайт, быстро прокрутив в голове все возможные варианты и выбрав наиболее близкий к истине. – Родился недалеко от Лондона. (Действительно, рядом с их родовым поместьем были какие-то развалины, Сайлас потом, когда начал свои изыскания, узнал, что это и был когда-то Лондон.)

Скоро они свернули, затем, проехав по дороге с огромными выбоинами в покрытии, заехали во двор и остановились у входа в дом с обшарпанными металлическими дверями, обклеенными обрывками бумаги.

– А зачем бумага? – спросил Сайлас. – Для красоты?

– А, это, – рассмеялась Алёна. – Это некоторые несознательные граждане клеят свои объявления, а сознательные их отрывают. Клочки остаются.

– Понятно, – сказал лорд, хотя ему ничего не было понятно. – А что они объявляют?

– Ну не войну же, – все еще улыбаясь, сказала девушка. – Кто-то что-то продает, кто-то что-то покупает и так далее. Ладно, идемте. А то я есть хочу, просто умираю.

Она вытащила из багажника свою тяжеленную сумку и направилась ко входу в дом. Сайлас оглядел здание и поразился размерам кирпичного строения. В нем было девять этажей, и в лучах утреннего солнца оно выглядело почти красиво, хотя и представляло собой обыкновенную прямоугольную коробку со множеством окон.

– А сколько семей живет в этом доме? – спросил он.

Алёна посмотрела на него с легким подозрением, но потом, видимо, решила, что неправильно его поняла.

– Это многоквартирный дом, в каждой парадной на каждом этаже по четыре квартиры. Вот и считайте.

Бонсайт оглянулся и увидел еще несколько входов с такими же обшарпанными дверями.

– Но это получается много, – недоуменно проговорил он.

– А вы что, лорд какой-нибудь и живете в отдельном особняке? Что вас так обычный дом смущает? Насколько я помню, в Лондоне и не такие перенаселенные трущобы есть.

– Да, конечно, – смутился Бонсайт. – По правде, говоря, я действительно лорд.

Он решил придерживаться истины, насколько это возможно.

– Да вы что, – пораженно взглянула на него Алёна, но быстро решила, что это не имеет значения. – Тогда добро пожаловать в мой дворец.