Текст книги "Чужаки"

Автор книги: Алекс Мак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

 
Ой, да не вечер, да не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спалось…
 

– донеслось из темноты на незнакомом Сайласу языке. Пел рыжий. Сайлас некоторое время прислушивался к тоскливому мотиву, чувствуя, как в глубине души нарастает отчаяние.

– Заткнись! – неожиданно для самого себя крикнул он, но рыжий не послушался, а продолжал тянуть свою напевную, тягучую песню. Она выбралась из камеры, легкой тенью скользнула по лестницам и эхом осталась в многочисленных комнатах и залах замка.

Владелец замка, который предпочитал, чтобы его называли почему-то владетельным князем Хьюго I, изволил трапезничать в своих личных апартаментах. Княжеский кравчий, который маялся от скуки в соседнем коридоре, периодически прокрадывался к дверям, прикладывал ухо или горящий от любопытства глаз к замочной скважине и, приплясывая от нетерпения, пытался уловить хоть крупицу информации о том, что происходило за запертой дверью. Но, к великому его сожалению, он мог слышать только обрывки из разговора.

– То, что вы предлагаете, – настоящее безумие, – вышагивая из угла в угол, говорил князь. – Мы потеряем все!

Кто-то невидимый что-то отвечал ему.

– Но вы же сами говорили… – опять вступал хозяин замка.

Бедный кравчий ничего полезного для себя из этих фраз извлечь не мог. Только под конец он понял, что спорящие за дверью пришли к согласию, поскольку его хозяин и господин отлетел к самой двери, судя по всему, от страшного удара и на несколько минут там затих. Придя в себя, князь смиренно, с трудом сдерживая ярость, сказал:

– Простите меня, я только высказал свое мнение. Конечно, вы абсолютно правы.

Дверь распахнулась, и кравчий едва успел отскочить в сторону и принять самый скучающий и отстраненный вид. Хьюго I выскочил в коридор и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Тягучая мелодия все еще звучала в камере, Сайлас уже не протестовал, песня захватила его и ввергла в столь не свойственную бравому лорду пучину тоски. Он закрывал глаза и еще раз прокручивал перед мысленным взором все детали своего грандиозного плана, замешанного на интригах, крови и войне, который должен был завершиться ослепительным триумфом. Каждый раз эти видения заканчивались ухмыляющейся рожей дюжего палача. Болели раны. Когда Сайлас в очередной раз со стоном открыл глаза, он неожиданно заметил узенькую полоску света, которая наискосок прочертила грязный, каменный пол камеры.

Не поверив своим глазам, он зажмурился, но когда снова открыл глаза, полоска была на месте и падала слева от чуть-чуть приоткрытой двери. Тоска немедленно уступила место бешеной энергии, которая была более присуща лорду Бонсайту. Он перевернулся на живот и, не обращая внимания на грязь, изо всех сил пополз по направлению к двери. Вскоре он разглядел почти бесшумно ползущего рядом Чао Тая. Неожиданно сзади послышался голос рыжего:

– Не дурите, сначала нужно попробовать освободиться от веревок. Не поползете же вы, извиваясь, как червяки, по всему этому средневековому бреду.

– А ты прав, как там тебя? Алекс? – немного остыл Сайлас. – Тай, развязать! Выполняй!

Китаец сначала не понял, но лорд как мог высоко поднял связанные за спиной руки, чтобы они попали в луч света, падающий от дверей. На счастье Сайласа, у китайца оказались не только прекрасные бойцовские качества, но и крепкие зубы. Тай просто перегрыз веревки, опутывающие руки его хозяина. Лорд был свободен, и ликование на мгновение охватило его душу, он быстро развязал ноги и, с трудом встав, направился к выходу.

– Вы ничего не забыли? – поинтересовались за спиной.

Лорд не обратил внимания на эти слова. Теперь, когда речь шла о спасении его жизни, лишние хлопоты со спутниками ему были не нужны, может, получив хотя бы двух пленников, местные власти будут не столь тщательно искать его самого? Попробовать стоило. Только бы ноги пришли быстрее в порядок, уж очень медленно восстанавливалось кровообращение. Тогда он что угодно сделает, но выберется из этого чертова логова. Руки, ноги свободны, дверь открыта – чего еще желать. Сайлас сделал еще несколько шагов в сторону двери.

– Я не стал бы этого делать на вашем месте, – снова прозвучало сзади. – Знаете, когда я был маленьким, я занимался в хоре. У нас были такие смешные, тесные костюмчики…

Сайлас молчал. А рыжий продолжил:

– У меня был прекрасный голос. Я солировал… Поэтому, если вы немедленно не развяжете меня и нашего китайского друга, я покажу себя во всей красе. Поверьте мне, на мои крики сюда прибегут все обитатели этого сооружения, даже глухие.

Голос рыжего был спокоен и даже насмешлив, именно это убедило Сайласа, что тот именно так и сделает, потому что ни капли паники не было в этом голосе. Спокойного человека запугать или обмануть гораздо сложнее, уж это-то Сайлас знал наизусть. Он в бешенстве, с каким-то звериным рычанием повернулся к русскому, в слабом свете мелькнул насмешливый карий глаз. Рыжий повернулся спиной, и блистательный лорд был вынужден развязать ему руки.

– Послушайте, еще один совет, – сказал Алекс. – Не вздумайте удирать один. Три пары глаз гораздо лучше одной, держась вместе, у нас меньше шансов попасться, а китаец очень неплохой боец, я это понял еще в подвале. Так что давайте держаться вместе. Иначе – мой голос всегда при мне. Я себя не пожалею, но вас схватят.

И опять Сайлас понял, что рыжий говорит правду. «С другой стороны, если нас заметят, я смогу бросить этих двоих на растерзание страже, и кто знает, может, это даст мне те необходимые мгновения для того, чтобы скрыться», – подумал он.

Тем временем рыжий освободил ноги, развязал китайца и теперь неслышно ходил по камере, разминая ноги и растирая запястья.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем пленники рискнули выглянуть в коридор. Яркий свет ослепил их. Когда глаза привыкли, они смогли разглядеть огромный абсолютно пустой коридор, ведущий в обе стороны.

– Ну что, умник, – обратился Сайлас к русскому. – Куда направимся?

Рыжий повертел головой в разные стороны, растерянно посмотрел в одну и другую сторону и промолчал. Только лорд собрался съехидничать по этому поводу, как неожиданно подал голос китаец:

– Туда, – сказал он, указывая рукой в сторону правого ответвления коридора.

– Это еще почему, немытая твоя морда? – взорвался и без того раздраженный Сайлас.

– Еда. Пахнет, – кратко отозвался Тай.

– Понятно! Там кухня! – обрадовался рыжий. – Кухни в такого рода строениях обычно находились внизу. А где может быть еще подходящий выход, как не через кухню! Пошли!

И он первым, на полусогнутых ногах, как будто это могло сделать его более незаметным, направился по правому коридору. Сайлас нехотя направился за ним. Странную процессию замыкал китаец, который был как всегда настороже и готов к битве.

Чем дальше они продвигались, тем явственнее пахло готовящимися блюдами. Коридор, по которому они крались, постепенно шел под уклон и был по-прежнему пуст. Это удивляло и настораживало Сайласа, который понимал, что просто так ничего не бывает. И если дверь открыта, а стража исчезла невесть куда – это неспроста. Делиться своими соображениями со спутниками он не стал, поскольку в глубине души брезговал обоими. И древний китаец, и чуть менее древний наглый рыжий были, в сущности, для него ненужным грузом, и он решил избавиться от них, как только (если только!) они выберутся из этой передряги. Неожиданно на их пути попалась еще одна приоткрытая дверь. Любопытство взяло верх, и Сайлас заглянул в образовавшуюся щель. Радостно воскликнув, он распахнул дверь и устремился внутрь. Комната представляла собой кладовую, битком набитую всяческими драгоценными предметами быта и просто ценными безделушками. Посреди комнаты на столе красовался Временной Челнок.

– Вот это удача! – радостно повернулся к своим спутникам лорд. – Слава богам!

– Уж очень похоже на сыр в мышеловке, – сказал прагматичный рыжий.

– Да хоть на что, – ответил Сайлас. – Но без этого я отсюда не уйду.

На распаренной кухне кипело в горшках и кастрюлях, пыхало жаром от раскаленных сковородок, маняще пахло свежеиспеченным хлебом. И не было ни души. Воодушевленные беглецы прибавили шагу. И вот уже перед ними – огромная дубовая дверь, которая на удивление бесшумно распахнулась и открыла троице путь на большой двор, мощенный булыжником. С неба припекало жаркое полуденное солнышко, оно же освещало множество людей, неподвижно лежавших на камнях двора. Здесь были и повара, и стражники, и слуги со служанками, и княжеский кравчий, и даже сам князь, который лежал чуть в стороне, как бы и здесь доказывая свое привилегированное положение.

– Вот так-так, – удивленно протянул рыжий. Он поспешно подошел к ближайшему телу и попытался нащупать пульс. – Живой! – С улыбкой повернулся он к спутникам. – А коли так, не пора ли нам отсюда драпать, пока не поздно?

Товарищи по несчастью прихватили все, что могло сойти за оружие, пересекли пахнущий навозом двор и вышли через огромные приоткрытые ворота на волю. Через полчаса они уже скрылись в густом лесу, который виднелся на краю поля.

Тем временем люди на пахучем дворе начали шевелиться, подниматься, отряхиваться и молча расходиться по своим делам. Несколько прислужников подняли князя, который пробормотал в сторону ворот:

– Надеюсь, это сработает, иначе Алые братья будут очень недовольны…

Легкая тень скользнула по широкому следу, который оставили за собой беглецы в высокой траве.

Лес оказался темным, влажным, с густым, цепляющимся подлеском. Беглецы продирались сквозь заросли, пока хватало сил. Пот заливал глаза, но им, как и каждому убегающему, все слышались звуки погони за спиной. Неожиданно они оказались на широкой светлой поляне с мирно порхающими местными бабочками невероятных расцветок, поющими птичками и журчащим ручейком. Контраст был столь разительным, а картинка такой буколической, что все трое просто застыли на месте. Постояв так примерно с минуту, рыжий Алекс со вздохом облегчения упал в густую пахучую траву и остался так лежать, раскинув руки. Сайлас остался стоять на месте, внимательно наблюдая за осторожным китайцем, который, весь напрягшись, стараясь уловить малейший звук или движение, обходил полянку по периметру. Наконец Тай вернулся к лорду и молча кивнул головой. Сайлас прощупал траву, прежде чем опуститься на нее, и уселся, поджав под себя ноги. Тай присел на корточки рядом.

Алекс перевернулся лицом вверх и сказал в фантастическую глубину неба:

– Хорошо-то как! Пожрать бы еще чего-нибудь! У меня с похмелья аппетит зверский!

– Да, – веско отозвался Сайлас, у него слипались глаза. – Мне кажется, я уже забываю вкус пищи…

Китаец неслышно встал и исчез за деревьями.

– Куда это он? – с неуместным, почти детским любопытством спросил Алекс.

– Тай – хороший слуга, – пробормотал Сайлас в полудреме. – Он знает, что когда хозяин голоден, он должен найти пищу.

– А он твой слуга? Вы здесь вместе? – продолжал любопытствовать рыжий. – Как вы здесь оказались? Или вы местные?

– Не слишком ли много вопросов? – резко спросил сиятельный лорд, открывая глаза. – Я оказался здесь случайно, сломался мой прибор, китаец – так же, как ты, когда прибор неожиданно сработал. Еще вопросы есть?

– А из какого ты времени? – не унимался его собеседник.

– Из шестого века от открытия Космоса.

– Это когда же такой? – От возбуждения рыжий даже приподнялся и уселся на траве. – По-нашему получается… Если открытие космоса в двадцатом веке, то шестой… Двадцать шестой век, что ли?! – Он оторопело уставился на лорда.

– А сейчас мы в двенадцатом веке от открытия Космоса, – лениво добавил Сайлас, жуя неведомую травинку.

Пораженный рыжий надолго замолчал, переваривая информацию. Вернулся Чао Тай. В руках у китайца было два убитых кролика.

– Вот это да! – восхитился Алекс. – Ты что, их голыми руками поймал?! Фантастика!

Сайлас поморщился, его раздражало постоянно восторженное состояние, в котором пребывал рыжий. Казалось, что для того не имеют значения ни положение, в котором они находились, ни угроза их жизни, ни дикость самой ситуации. Это бесило.

Тем временем Чао Тай ловко разделал тушки, развел костер, который, к удивлению Сайласа и неизменному восторгу рыжего, почти совсем не дымил, и принялся жарить мясо. Они молча наблюдали за готовкой, чувствуя, как голод вгрызается во внутренности, а потом, насытившись, в блаженной истоме откинулись на траву. Сайлас начал задремывать, он периодически просыпался, нащупывая Челнок, и тогда видел, как в наступившей темноте освещаемые неясными отблесками гаснущего костра сидят и «разговаривают» рыжий и китаец. «Интересно, на каком языке они общаются?» – окончательно засыпая, подумал сиятельный лорд. Он уснул и что-то видел во сне, проснулся в холодном поту и мог вспомнить только омерзительных склизких тварей, населявших его сновидения.

На следующий день, перекусив остатками вчерашнего пиршества и захватив немного с собой, они двинулись дальше. Лес стал гуще, и теперь приходилось продираться сквозь запутанные ветви, поросшие мхом. К тому же появились отвратительные летающие и кровососущие насекомые, которые окончательно отравили спутникам жизнь. Когда солнце остановилось в зените, они сделали привал под огромной раскидистой елью. Насекомые немедленно набросились на них с новой силой, особенно досталось рыжему, голые ноги которого вызывающе торчали из-под того самого балахона, позаимствованного в пыточной.

– А куда мы, собственно, направляемся? – бешено расчесывая укусы, спросил Алекс.

– Пока как можно дальше от чудесного места, которое мы вчера покинули, – сказал Сайлас. – А потом… Мы должны найти тех, кто всем здесь заправляет.

– А с чего ты взял, что таковые имеются?

– Ну кто-то должен здесь всем заправлять. Не этот же жирный боров с голыми ляжками! И кто-то должен владеть технологией, которая изготавливает все эти вещи, которые мы видели в замке. Не думаю, что местные скакунчики владеют секретом вечного пластика.

– Вечный пластик! Здорово! – не в тему воскликнул рыжий.

– Только люди, владеющие знанием и ресурсами, могут помочь нам, – договорил Сайлас.

– А потом?

– А потом мы все отправимся по домам.

«Или не все», – подумал лорд про себя и прислонился к пахнущему смолой еловому стволу, закрыв глаза.

– Ты знаешь, очень интересно было бы определить, где мы находимся, ну, географически, – тронул его за плечо Алекс.

Сайлас поднял руку и уставился на предплечье, где был вшит навигатор. Неожиданно обрадовавшись, что удалось вернуть комбинезон, он даже на минуту почувствовал что-то вроде ностальгии, но сразу себя одернул: «Все равно твоего мира, который ты помнишь, уже не будет, как бы твой крестовый поход ни закончился».

– Мы находимся в юго-западной части материка Евразия, – сообщил он. – Когда-то, наверное, в твое время, здесь располагалась страна под названием Франция. Вот откуда все эти рыцарские замашки. А говорят на английском… Хотя уже в моем времени он является всемирным.

– А куда делись все остальные языки? – озаботился любопытный Алекс.

– Это долгая история. К тому же все произошло задолго до моего рождения, – задумался Сайлас. – И больше уже не произойдет, насколько это зависит от меня…

– Что-что?!

– Да нет, это я так, – спохватился лорд. – В общем, в начале двадцать первого века разразился глобальный экономический кризис…

– Ну, это я знаю, – усмехнулся рыжий. – У нас только об этом все и говорят.

– Ты будешь слушать? – раздраженно сказал Сайлас и продолжил: – Ну, разразился и разразился… Часть стран выкарабкалась, а часть – нет. Начался голод, разрушились экономические связи. Слабые страны стали грызться между собой, вступились сильные. Начались войны. Возникла новая болезнь. Начала рушиться инфраструктура. Военные дождались своего часа… В общем, началась такая кутерьма, что через несколько десятилетий пришлось начинать строить все заново. На руинах возникло строго классовое общество, разделенное на кланы. Кое-как восстановили экономику, тем более что населения осталась едва треть. Все это наглядно доказало нежизнеспособность так называемого демократического общества…

Неожиданно Сайлас прервал рассказ и решительно сказал:

– Всё, отдохнули, пора двигаться дальше.

Неохотно они поднялись на ноги и продолжили свой путь под ставшим горячим солнышком. Комары, почувствовав разгоряченную плоть, неистовствовали, ветки хлестали по лицу, а ноги постоянно проваливались в невидимые из-подо мха ямы. Рыжий потел, кряхтел и ругался на своем неблагозвучном языке, китаец шел молча, сосредоточенно смотря под ноги. Сайласу тоже приходилось нелегко, но он, как настоящий Бонсайт, скрипел зубами и терпел. Тут сказывалась школа, которую он прошел под руководством своего непримиримого отца.

«Только человек, который умеет терпеть боль и лишения, – говорил он, – может рассчитывать на победу над своими врагами. А врагами для тебя являются все вокруг – и старик, и женщина, и ребенок. Запомни это! Никому не верь!» Каждая фраза сопровождалась ударами, которые наносили два дюжих слуги. Сайлас, тогда еще совсем мальчишка, должен был терпеть, если он не выдерживал и плакал – начиналось настоящее избиение. Эти уроки он запомнил на всю жизнь. Тогда он ненавидел отца, но теперь, став взрослым, понимал, что только так можно подготовить к взрослой жизни настоящего бойца и лорда. Без жалости, без любви, без привязанностей, без чести. «Кому она нужна, эта ваша честь, – издевательски кривя губы, говорил отец. – Если тебе это выгодно – убей, укради, предай, ударь в спину! Только ты имеешь значение, остальные – пыль под твоими сапогами!» Тут размышления сиятельного лорда прервались, так как его нога провалилась в одну из замаскированных ям, на этот раз заполненную водой.

Сайлас, занятый своими мыслями, не заметил, что почва по мере их продвижения становится все более влажной.

– Господин, – окликнул его Тай. – Я не мешать, но…

Китаец вытянул руку вперед, указывая на что-то вдали. Сайлас пригляделся и увидел, что густой лес на их пути редеет, переходит в равнину, покрытую мелкой порослью.

– Болото! – воскликнул рядом рыжий.

– Ну и что? – ехидно поинтересовался лорд. – Вы боитесь запачкать ножки?

Он целеустремленно двинулся вперед, раздвигая кусты и не обращая внимания на попытки рыжего возразить. Дело было не только в упрямстве, Сайлас и представить себе не мог, как они поворачивают назад, долго ищут обход – нет, это было не для него. Через некоторое время все трое стояли на краю огромного болота, наполненного тишиной, которую прерывал только пронзительный писк миллиардов кровососущих. Среди ядовито-зеленых кочек там и сям виднелись окна воды, голые палки вместо деревьев торчали над абсолютно плоской поверхностью болота.

– Невеселый пейзажик, – протянул Алекс.

– Если господин желает веселиться, он может оставаться здесь. Один, – раздражаясь, ответил Сайлас. – Тай, ты идешь впереди. Возьми палку подлиннее, будешь проверять почву впереди. Пошел!

Китаец не совсем понял, что от него требуется, тогда Сайлас сам обломил ближайшее деревцо и показал жестами, что Тай должен делать. Тот согласно кивнул и направился в глубь болота. За ним последовали Сайлас с Челноком наперевес, а потом и рыжий, который тащил на спине мешок с остатками их припасов.

Уже через несколько минут их тела покрылись коркой грязи, которая даже залепляла рот и мешала дышать. Периодически то один, то другой из путников оступался и падал в противную жижу, которая являлась основной составляющей болотного коктейля. Правда, в этом был один плюс: скоро комары уже не могли пробиться к разгоряченным телам. Лучше всех держался китаец.

– Теперь я наглядно вижу, что цивилизация губительна для человека, – простонал Алекс, в очередной раз поднимаясь на ноги. – Древние китайцы были гораздо крепче и выносливей!

– Говори за себя, – задыхаясь, все-таки огрызнулся Сайлас и прибавил хода. Он не мог вынести мысли, что какой-то грязный китаец в чем-то превосходит самого лорда Бонсайта. Очень скоро ему пришлось об этом пожалеть. Легкие не справлялись с нагрузкой, сердце стучало как сумасшедшее, в глазах темнело, но Сайлас упорно рвался вперед, пока земля неожиданно не ушла из-под его ног и небо, сделав кульбит, не закатилось в неизвестном направлении.

Очнулся Бонсайт на сырой кочке, рыжий отжимал ему на голову смоченную болотной водой тряпицу.

– Ну, как ты? – спросил он тревожно. – Ты потерял сознание. Наверно, от перегрузки.

Этого говорить ему не следовало. Потерять сознание, проявить слабость, да еще перед этим сбродом. Это было слишком.

– Не смей обращаться ко мне так фамильярно! – заорал, наливаясь краской и пытаясь приподняться, Сайлас. – Я лорд! Пить мне!

– Да ладно, ладно, – отпрянул рыжий, явно подозревая, что у лорда тепловой удар. – Но воды у нас, ваше лордство, нет. Вы так резко изволили рвануть на болото, что мы не успели ее захватить, даже если было бы во что.

– Молчать! – опять заорал Сайлас, но тут же в изнеможении упал на сырую, пропитанную влагой почву. – Где китаец?

– Пошел вперед на разведку.

– Хорошо. Я передохну немного. – Бонсайт закрыл глаза и неожиданно для самого себя задремал, неуютно свернувшись на земле. Начал накрапывать противный моросящий дождик.

– Ну все одно к одному, – бурчал себе под нос рыжий, пытаясь усесться на кочке с подветренной стороны, чтобы меньше дождя попадало на спящего. – И китаец куда-то запропастился, и этот того и гляди коней двинет. Не тащить же его на себе, в конце концов.

Алекс наконец нашел более-менее удобное положение, скорчившись на краю кочки и поджав ноги к самому подбородку. Так ему показалось теплее, поскольку дневная жара сменилась промозглой сыростью и холодом, который пронизывал его до костей. Дрема стала подкрадываться и к нему.

Послышались тяжелые шаги, кто-то шел, хлюпая болотной жижей и разбрасывая брызги.

Алекс напрягся на своей кочке, но это оказался Тай.

– Ну что? – стараясь не очень надеяться, спросил рыжий.

– Там далеко не очень, – старательно подбирая слова, ответил воин.

– Что ж, нужно будить «хозяина», – вздохнул Алекс и осторожно потряс Сайласа за плечо. Тот что-то пробурчал во сне, но не проснулся. Алекс потряс его сильнее и тут же слетел с кочки от сильнейшего удара кулаком. Сайлас сел на земле, поводя по сторонам полубезумным взором. Наконец его взгляд принял более осмысленное выражение.

– Что случилось? – мрачно спросил он.

– Тай нашел выход, – поднимаясь из грязи и потирая челюсть, ответил рыжий.

– Так чего ты расселся? – возмутился бравый лорд и попытался встать на ноги, чуть было опять не упав. Его шатало, но он, по-бычьи нагнув голову, двинулся в направлении, указанном китайцем.

– Да подождите же вы, ваше лордство, – бросился за ним вдогонку Алекс. – Взялся на мою голову! – это он сказал значительно тише.

Они пробирались по болоту, почти ничего не видя ни впереди, ни даже у себя под ногами. Дождь усилился, и теперь сплошная пелена воды заливала им глаза, смывая грязь, заливаясь холодными струями за шиворот, делая грязь под ногами еще более скользкой и абсолютно непролазной.

– Долго еще? – периодически спрашивал рыжий у Тая, натыкаясь на яростный взгляд лорда, но не в состоянии удержаться от вопроса.

– Нет, там, – неизменно отвечал китаец, указывая рукой в непонятном направлении.

Неожиданно сквозь назойливые струи путники разглядели полоску возвышающейся над плоскостью болота земли с высокими деревьями на ней. Затаенная радость проникла в их сердца. Не в силах сдержаться, Сайлас рванулся вперед, не обращая внимания на предостерегающий возглас Тая. Тут же земля ушла у него из-под ног, и он по пояс провалился в болотную яму. Сердце подскочило к горлу и сразу упало в желудок. Панический ужас сдавил грудь. Но тут же ярость на свой нелепый промах охватила Сайласа. Он дернулся всем телом, пытаясь вылезти на ближайшую кочку, но только глубже погрузился в жидкую хлюпающую грязь. Паника пронизала все его существо, леденя хуже болотной жижи. Он не видел своих спутников за пеленой дождя. «Может, они уже на берегу, – в отчаянии думал он. – Нужно крикнуть, позвать их». Но голос не повиновался – никогда Бонсайт не будет просить о помощи!

Сайлас еще раз дернулся, надеясь освободиться из смертельной ловушки, но болото схватило еще крепче. Он тянулся из последних сил к земле, уходя все глубже и глубже в трясину. Грязь залепляла глаза, рот, одну руку он уже не мог вытащить на поверхность. Челнок тянул вниз.

– Будь оно все проклято! – закричал лорд Бонсайт, извиваясь в болотной ловушке. – Я должен был править этим миром! Будь оно все проклято!

В бессильной ярости он кричал, плакал, рвался на волю из цепких объятий трясины, увязая все глубже и глубже.

– Эй! Да ты что там?! – послышался взволнованный голос.

К Сайласу протянулись руки, его вытащили на более сухое место, трясина с огромной неохотой и противным чавкающим звуком отдала свою добычу. Лорда дотащили до полоски леса, виднеющейся вблизи, и аккуратно уложили на сухую, замечательную хвою. Сайлас вытянулся на земле, наслаждаясь покоем и безопасностью. Его начало потряхивать от холода, и он заметил, что старательный Тай уже раздувает огонь в маленьком костерке. Как и откуда в этой сырости он добыл огонь, Сайлас даже не мог себе представить. Рыжий что-то колдовал с травами и берестой, обложив предварительно Бонсайта сосновыми ветками со всех сторон. Под деревьями было сухо, вскоре от костра стало распространяться тепло, и, снова засыпая, Сайлас почти почувствовал благодарность своим спутникам.

Проснулся он отдохнувшим, но абсолютно закостеневшим от неудобной позы и толстой корки присохшей грязи, которая покрывала его с ног до головы. Сайлас замерз и был крайне раздражен.

Как все люди, втайне страдающие острым комплексом неполноценности, Сайлас не переносил несколько вещей: оказываться, по его мнению, в глупом положении, принимать помощь от других людей и хоть в чем-то проявить слабость или утратить превосходство. От этого самого пресловутого комплекса происходили и его постоянная агрессия, и непомерное высокомерие, и подозрительность к окружающим. Лорд Бонсайт никому не верил, никому не доверял и никого не любил. Нельзя любить и подозревать одновременно. Поэтому, когда Сайлас проснулся, от его благодарности к невольным спутникам не осталось и следа. Наоборот, он стал презирать и даже ненавидеть их еще сильнее, поскольку «он выглядел дураком», когда чуть не погиб в болоте. Свойственная всем невротикам переоценка своих талантов и способностей на фоне внутренней убежденности в собственной ничтожности взяла верх и ввергла славного лорда в самое отвратительное настроение.

Пока он спал, китаец и рыжий вовсю занимались хозяйством. Около костра подсыхала охапка хвороста, над огнем что-то жарилось на деревянных прутиках.

– О! А вот и его лордство проснулись, – весело объявил Алекс. – Сейчас будем обедать.

– Что это? – мрачно поинтересовался Сайлас, поднимаясь и пытаясь размять затекшие ноги.

– Объедение! – заявил рыжий, протягивая Бонсайту прутик с нанизанными кусочками.

Лорд брезгливо принюхался и снова спросил:

– Что это?

– Мое золотое детство – грибы, жаренные на костре! – с гордостью заявил рыжий.

Необъяснимое бешенство охватило Сайласа:

– Предлагать мне, лорду Бонсайту, еду, которую жрут только немытые крестьяне! – прошипел он. – Сам питайся этой гадостью!

Он отбросил как можно дальше от себя прут с грибами и опять улегся на землю, зарывшись в груду веток и отвернувшись от своих спутников.

Рыжий Алекс пожал плечами, взял себе грибной «шашлык» и, сделав приглашающий жест китайцу, принялся за еду. Вдвоем они быстро расправились с грибами, после чего тоже улеглись на ароматную хвою и, сморенные усталостью после тяжелого дня, уснули.

Наутро троица отправилась в дальнейший путь. Тай нашел дикую яблоню, и они позавтракали, морщась от ужасно кислого вкуса, маленькими зелеными яблочками.

– Ну всё, проблемы с желудком нам обеспечены, – заявил Алекс, откусывая от очередного «райского» яблочка.

Сайлас только немного надкусил свое, хотя он не ел со вчерашнего дня, аппетита не было. Он вообще странно себя чувствовал. Перед глазами периодически все начинало плыть, кружилась голова. Он полностью сосредоточился на том, чтобы передвигать ноги и ничего не замечал вокруг. Он не замечал не только тревожные взгляды, которые на него время от времени бросал Алекс, но и то, что Чао Тай явно нервничал и настороженно оглядывался по сторонам. Ближе к середине дня сделали привал.

– Ваше лордство, простите мою наглость, – подошел к Сайласу рыжий, он старался не тревожить лорда и поэтому изъяснялся, как настоящий царедворец, как будто занимался этим всю свою жизнь. – Мне кажется, вы не совсем хорошо себя чувствуете. Позвольте, я посмотрю.

– Пшел вон! – попытался возразить Бонсайт. – Все нормально…

Но он и сам понимал, что не все нормально. В голове у него шумело, перед глазами плавали огненные круги. Алекс пощупал горячий лоб Сайласа, покачал головой и аккуратно ощупал руки и ноги лорда. Когда он коснулся предплечья, которое жгли в пыточной, Сайлас застонал. Вместе с китайцем Алекс осторожно вспорол рукав комбинезона. Рука сильно покраснела и опухла, места ожогов воспалились и сочились гноем и сукровицей.

– Дела-а-а… – протянул Алекс. – Послушайте, лорд, вы же из такого продвинутого времени, у вас должны быть с собой какие-нибудь лекарства. Ну хоть что-то!

– Аптечка… Нет… Не взял… – заплетающимся языком ответил Сайлас.

– Черт! Что же делать?! – выругался рыжий.

Тут заговорил Чао Тай, который до этого внимательно рассматривал руку Сайласа:

– Моя пробовать помогай… Да?

Он очень полюбил слово «да» и использовал его в самых различных случаях, меняя интонацию.

– Конечно, – обрадовался Алекс. – У вас же там китайская медицина, иглоукалывание всякое… Давай!

Благородный лорд пытался возражать, ему претила сама мысль, что его будет лечить какой-то темный древний китаец, но сил объяснить, почему он не хочет, у Сайласа не было. Он то терял сознание, то приходил в себя. Он видел, как над костром поднимается легкий дымок, как китаец аккуратно ломает небольшие палочки, затачивает их о камень, обжигает на огне. Потом он видел приближающийся силуэт китайского воина, который в его воспаленном сознании трансформировался в фигуру отца Сайласа.

– Папа, мне плохо, – прошептал Сайлас. – Помоги мне, папа.

– Ты сам виноват, – жестко сказал отец. – Ты вел себя, как последний идиот и слюнтяй. Ты позволил себя схватить, ты позволил себя пытать, ты позволил себе барахтаться в грязи, как заблудившаяся свинья! Ты не заслуживаешь моей помощи! Ты позоришь меня и род Бонсайтов!

Острая боль пронзила Сайласа и на мгновение привела его в сознание. Тай прижигал тлеющими палочками точки активности на теле Сайласа по древней китайской методике. Закончив, он обратился к Алексу: