Текст книги "Нечестивый (СИ)"

Автор книги: Алекс Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава чистильщика – Школа

– Под пивко сойдет, – прокомментировал мое появление жирный, парень, с коротким ежиком рыжих волос.

– Дьячко! – заорала завуч, приведшая меня в класс, – еще одна шутка и к директору.

– А че я? – нагло ответил парень, – я ниче.

Весь класс загоготал, пока учительница не застучала пластиковой папкой по столу.

– Тише, ребята, – робко сказала она, – к нам пришел новый друг, а вы так себя ведете.

– Распустили вы их, особенно Дьячко – раздраженно сказала завуч, – внимание, это Есения Шилова, с этого дня ученица 10 «А», надеясь вы поможете ей освоиться. Если узнаю, что обижаете, лично позвоню родителям.

Завуч строго посмотрела на покрасневшую учительницу, посчитала свой долг исполненным и вышла из кабинета. Учительница робко дотронулась до моего плеча.

– Есения, деточка, – попросила она, – представься классу, чем увлекаешься или любимую книгу.

После слов про книгу класс лег от смеха. Учительница снова подхватила папку и заколотила ей по столу. Постепенно шум смолк и я уверенно вышла вперед.

– Меня зовут Есения, шестнадцать лет, – начала я, – занимаюсь рукопашным боевом, люблю стрелять в тире и бегать.

– А пенисы трогать любишь? – раздался вопрос из-за последней парты.

Похоже, что тут одно сплошное быдло. Я привыкла к спокойной учебе в деревенской школе и постоянные сыпавшиеся тупые шутки начинали порядком раздражать.

– Да, как можно, Петров, – пролепетала покрасневшая учительница, – девочка пришла, а ты такое говоришь, как не стыдно.

– Стыдно, когда пицык видно, – произнес Петухов и заржал.

– Да прекратите уже, – возмутилась учительница и добавила, обращаясь ко мне, – садись, солнышко у окошка, на второй парте.

Я уселась за парту и достала ручку с тетрадью. Все вокруг обсуждали мою задницу и плоскую грудь.

Учительницу позвали и смешно семеня, она вышла из кабинета. Неожиданно что-то укололо меня в спину. Я обернулась и вопросительно уставилась на девицу сзади. Лицо с толстым слоем тонального крема, осветленные волосы и расстегнутая на несколько пуговиц рубашкой, из-за которой выглядывал край черного лифчика. Смотрела девушка с явным презрением.

– Эй, чуханка деревенская, – прошипела она, – ты мне доску загораживаешь.

– Еще раз ткнешь, я тебе руку сломаю, – произнесла я.

Девка ошалело вытаращила глаза и попыталась ткнуть ручкой в мое плечо. Легко выхватив ручку, я сломала ее двумя пальцами и аккуратно положила на парту.

– Ах, ты шаболда! – завизжала светловолосая девица.

Я подумала, что сейчас девка попытается вцепиться мне в волосы. Но слегка прогадала – скрюченные пальцы с длинными ногтями метили прямо в лицо. Я откинулась назад и дернула руки девицы на себя. Почти сразу же всадила легкий удар по носу. Две тонкие струйки крови потекли вниз, срываясь каплями на белую рубашку блондинки.

Ее губы задрожали, а глаза влажно заблестели. Не дожидаясь, пока она начнет истошно рыдать, Я притянула ее голову к себе и тихо прошептала на ухо, – заревешь, сломаю тебе руку, поняла?

Девушка коротко кивнула и прикрывая ладонью нос, выбежала из класса.

– Новенькая смотрю не промах, – сказал рыжий шутник и рассмеялся.

Класс сразу же заполнил смех и сразу же несколько человек, подскочило к моей парте.

– Круто ты ее, – сказала невысокая девочка, в круглых очка, – Я Лариса, кстати.

Все начали представляться и восторженно описывать драку. Я бы не назвала это дракой, но похоже, что это удачный момент, чтобы наладить отношения с классом.

– Вообще-то ты мою девушка ударила, – сказал высокий парень, отпихивая рукой Дьячко, рассказывавшего про свой черный пояс по каратэ, – и мне надо тебе всечь, но ты тоже телка, вот че теперь делать?

В досье по Серову была пара слов про него. Спортивен, оценки невысокие, приторговывает наркотой, часто задирает Серова.

Неожиданно он наклонился и щелкнул пальцами по моему. Я провела его оценивающим взглядом, пока парень шел к своей парне. Даже не успела среагировать на его щелчок, похоже, весьма одаренный мальчик.

Вошла учительница и начался предельно скучный урок по математике. Я старательно все записывала и делала вид прилежной ученицы. Зазвучал звонок и неуверенно подошедшая Лариса, дотронулась до моей руки. Я отметила, что пальцы у нее ледяные, даже сквозь ткань рубашки ощущается.

– Не хочешь сходить вместе в столовую? – спросила она, немного покраснев.

– Эй, народ, Лариска в новенькую втюхалась! – тут же заорал рыжий Дьячко.

– Дурак ты, Марат, – серьезно ответила Лариса и поправила очки.

– Да пошли, есть хочется, – сказала я, вставая из-за парты.

Мы вышли из класса и пошли по выкрашенному зеленой краской коридору. Выглядело здание школы предельно отталкивающе и дешево. Мы спустились в столовую, где младшеклассники бросались кусками хлеба, а поварихи зычно кричали, чтобы все доели порции.

– Не советую здесь есть, – сказала Лариса, – пойдем лучше в буфет.

Пройдя в конец зала, мы оказались перед дверью буфета, где висела желтая табличка с надписью – Закрыто по техническим причинам. Лариса сразу растерялась и беспомощно посмотрела на меня.

– Не хочешь прогулять оставшиеся уроки? – робко спросила она, – я знаю одно хорошее место.

– А ничего за это не будет? – спросила я, нарочито добавив в голос немного боязливости.

– Всем плевать, да и осталась только две физры, – ответила Лариса и нервно поправила волосы.

Эта девочка слишком легко идет на сближение, а по внешности больше похожа на забитую молчунью. Такое противоречие немного беспокоило… Отец учил, что по внешности можно сказать многое, но можно и фатально ошибиться.

Я кивнула и обрадованная Лариса сразу засветилась и расцвела.

Неожиданно дверь буфета приоткрылась и высунулся красный, с синеватыми прожилками нос, затем появился и его обладатель – низенький дедок, с багровым лицом и маленькими глазками.

– Закрыли же буфет, – сообщил он доверительным шепотом, – там случаем директора нет?

Лариса не ответила и потянула меня за рукав. Я приподнялась на цыпочках, заглядывая за мужичка. Внутри стояли высокие железные шкафы, маленькая табуретка с початой бутылкой водки и длинный деревянный стол, на котором лежал толстый мужчина и с отсутствующим видом, смотрел в потолок. Если судить по треникам и свистку, то это физрук.

– Устал человек, вот и прилег, – сказал дедок, – у нас собрание по вопросу ремонта буфета.

На этой фразе дедок икнул, обвел нас мутным взглядом и скрылся обратно, напоследок щелкнув замком.

– Алкаши старые, – брезгливо сказала Лариса, – пойдем, есть хочется.

Мы вышли из школы на залитую солнцем улицу и пошагали вдоль ряда припаркованных машин. Если в деревне атмосфера навевала уныние, то крупный город давил шумом, лязгом машин, бесконечными бликами стекол и куцей, истрепанной растительностью

В лабиринте дворов тошнотворное ощущение только усилилось. Ржавые петли качелей, грязно серый кучи песка, вечные лужи возле бордюр. Можно с ума сойти, если долго находиться в таких местах. Я начинала понимать отца, предпочитавшего жизнь в полузаброшенной деревне.

Лариса распустила волосы, сняла тяжелую коричневую кофту и остановившись, достала из рюкзака пачку сигарет.

– Будешь? – спросила она.

Я взяла сигарету и Лариса щелкнула зажигалкой. Мы присели на лавочку и задымили. Ничего не говорили, просто рассматривали друг друга.

– Удивлена наверное? – сказала Лариса, – люблю такую тему, притворяешь лохом, а потом смотришь, как люди офигивают. У меня даже тату есть – сова на спине.

Она задрала майку, показывая рисунок. Из джинсов выбивалась красная полоска трусиков.

– Не хочешь поцеловаться? – спросила Лариса отстраненно, даже не смотря на меня.

Я отбросила сигарету и дотронулась до щеки девушки. Лариса сразу же повернулась ко мне и доверительно закрыла глаза. Я легонько коснулась губами ее лба и отстранилась.

– Сразу бы сказала, что не нравлюсь тебя, – сказала Лариса, поднимаясь с лавочки, – я не обижусь.

– Не целую почти незнакомых людей, – пояснила я.

Настолько близкие отношения могли бы стать препятствием в сближением с Серовым. Да и люди вроде Ларисы психически нестабильны, легко может выкинуть что-нибудь.

– Пошли ко мне, – сказала Лариса, запрыгивая на ступеньки, – обещаю, приставать не буду.

Окно на первом этаже распахнулось и высунулась бабка, с желтым отекшим лицо.

– Шалавы мелкие, – сплюнула она, комком зеленой слизи, – чтоб вы от СПИДа умерли.

– Пошла нахуй, баба Таня, – ответила ей Лариса и приложила ключи к домофону.

Бабка что-то визжала из окна, поливая нас потоком брани. В дворе сработала автомобильная, не выдержав напора ругательств.

Мы поднялись на пятый этаж и Лариса открыла дверь, пропуская меня вперед. Квартира выглядела обычно – ковры, серые обои, недорогая мебель, но и Лариса сначала показалась серой мышкой.

– Кидай обувь, пошли торт хавать, – объявила Лариса.

Она поставила чайник, а я уселась в большое, желтое кресло. Оно выглядело неуместно на кухне, но оказалось очень удобное.

Лариса достала из холодильника половину кремового торта, увенчанного сиротливо лежащей клубничкой.

Глава чистильщика – Одержимость

Она выпорхнула из кухни и вскоре вернулась, переодевшись в короткую маечку до пупка и джинсовые шортики. Грудь у нее была красивая, высокая, приятно покачивалась при каждом движении.

Лариса посмотрела на меня и нарочито медленно наклонилась над столом, чтобы я успела заметить отсутствие лифчика.

Мне казалось, что она все же решила пофлиртовать. Но заметив безразличный взгляд, Лариса надула губы и громко застучала кружками.

– Встречайся со мной, – внезапно попросила она, – мне кажется, что я умру без тебя. Как только увидела, то поняла, что хочу, чтобы ты была только моей.

Лариса повернулась и быстро подойдя ко мне, прильнула все телом. Я почувствовала затвердевшие соски под ее майкой. Она хаотично целовала мое лицо, ее руки скользили по ногам и животу.

– Ты только моя, – шептала она, – никому не отдам. Только моя, прикончу любого, всех убью, разорву, сожру их кишки.

Лариса затряслась и резко дернувшись назад, упала на пол. Тело забилось в судорогах, а на губах выступила пена. Я только встала, как она изогнулась дугой над полом и упала обратно.

Похоже, что она страдает эпилепсией, но что могло послужить триггером приступа? Да и последняя фраза про пожирание кишок не вписывалась в любовное признание, даже такое пылкое.

Я осторожно склонилась над ней. Дыхание ровное, лицо немного покраснело. Вокруг глаз расползлись странно посиневшие сосудики.

Я сдвинула веки и отпрянула назад. Все пространство глаза было залито чернотой, будто краской. Не было видно даже радужки. Есть татуировки на глазах, но выглядят они по-другому, да и для болезни слишком странно.

Лариса внезапно поднялась и сидя на полу, удивленно уставилась на меня.

– Что я делаю на полу? – спросила она, не понимая, что происходит, – в обморок снова упала?

– И часто это у тебя? – спросила я, помогая ей подняться.

Она прислонилась к стене и вытерла вспотевший лоб. Выглядела Лариса не очень, но ее кожа порозовела и глаза совсем чистые.

– Да нет, неделю как началось, – сказала Лариса, – соседа моего Серова вообще в больничку положили, тоже в обморок упал.

Меня словно обухом ударили, Лариса была соседкой Серова. В судьбу я не верила, но совпадение слишком странное.

– А что именно с ним случилось? – сглотнув, спросила я.

– Да без понятия, одни слухи, его мамаша нелюдимая, ни с кем не общается, – ответила Лариса, – видели, как скорая его увозила. Он кстати, наш одноклассник.

– А что за парень вообще? – спросила я невзначай.

– Да хер его знает, – сказала Лариса, – ни с кем не общается в классе, задрот, одним словом. Так, пора чай пить.

Торт оказался суховатым, но с чаем вполне съедобным. Я взяла совсем небольшой кусочек. Если съем больше, то немедленно тошнить начнет, такая семейная особенность.

– На диете сидишь? – спросила Лариса, – фигура у тебя ничего.

Я кивнула и отхлебнула чай. Соседство Серова, странное поведения даже для немного поехавшей Ларисы, чернота в глазах – все это детали одной мозаики. Правда непонятно, как ее сложить.

Пока стоит сохранять дружелюбные отношение с Ларисой. Ее соседство с Серовым создает дополнительные возможности для пересечения.

– Я вся мокрая, – как бы случайно сообщила Лариса, – пойду переодену белье.

Это было так не к месту, что я не нашла что ответить. Лариса довольная произведенным эффектом, ускакала в комнату. Я открыла стеклянную дверь и вышла на балкон. На бельевом шнурке одиноко висела ярко-желтая пижаму с ушками. У Ларисы вроде была тридцать девятая квартира, у Серова сороковая, значит он на этаж выше.

В кармане завибрировал телефон. Звонил незнакомый номер, но я подняла трубку.

– Это Мария, – прозвучало в динамике, – что там у тебя?

– Я в гостях у одноклассницы, нахожусь сразу под квартирой Серова, – ответила я, посматривая на кухню, – с ней явно что-то не так, странные разговоры, внезапный припадок и полностью черные глаза, никогда такого не видела.

– Она пыталась напасть на тебя? – спросила Мария.

– Нет, скорее домогалась, – произнесла я, приглушив голос, – но ведет себя так, будто не помнит этого.

– Похоже, что началось, – сказала Мария задумчиво, – следи за ней повнимательней, остальное на твое усмотрение.

– Поняла, – ответила я и закончила разговор.

Лариса присоединилась ко мне и тоже закурила. Она одела еще более короткие шорты и розовую маечку.

– С кем болтала? – спросила она, – надеюсь, звонил не твой парень??

– С тетей, – сказала я, повернувшись к ней – у меня сейчас нет партнера.

– Это хорошо, – сразу повеселела она, – но выражаешься ты странно.

Я докурила и щелчком отправила окурок в полет. Не долетев до земли, он застрял в паутине между деревьями. Присмотревшись, я увидела, что паутина полностью черная. Похоже Мария была права и мир вокруг Серова изменяется? В конце концов, скажи мне что существует клан убийц нечистых, разбросанный по всей стране, я бы не поверила.

Лариса неожиданно протянула руку и сжала мою ладонь. Это было неловкий жест, но я почувствовала, что она пытается меня приободрить.

– Пойду уже, – сказала я, – надо еще тете помочь.

– А можно к тебе в гости? – умоляюще попросила Лариса, – не могу я здесь одна находиться. Тошнит прямо.

Думаю, что ее стоит держать при себе. Мне хотелось больше знать про влияние семени тьмы на людей.

– Да без проблем, – сказала я, – можешь даже на ночь остаться.

– Это что намек? – расхохоталась Лариса, – сейчас только вещи возьму.

Лариса вышла, а я смотрела, как крупный темный паук быстро обматывает окурок коконом черной паутины.

Глава чистильщика – Отсчет

Доехали мы быстро. Лариса хорошо ориентировалась в городе. Две маршрутки, с одинаково отвратительной музыкой и мы на месте. На нашей конечной остановке сидел лысый мальчик, встретивший меня на вокзале. Он просто сидел на скамейке и наблюдал за людьми. Взгляд оценивающе скользил по прохожим и выходящим из транспорта людьми. Их было немного и каждый удостаивался пристального внимания. Я сделала вид, что не заметила его, но он вскочил и подбежал к нам.

– Здравствуйте, тетя Есеня и ее подруга, – сказал он, протягивая руку.

Я пожала его руку, Лариса последовала моему примеру. Мальчик внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ты их не обманешь, – туманно изрек он, смотря ей прямо в глаза и побежал обратно к лавочке.

– Странный мальчик, – сказала внезапно побледневшая Лариса, – твой племянник?

– Можно и так сказать, – ответила я, – пошли, тут минут пять идти.

Лариса молчала вся дорогу. С самого приезда меня окружают странности, недомолвки, похоже, что и дети здесь не совсем обычные. И кто те, кого хочет обмануть Лариса?

– Кого ты хочешь обмануть? – не выдержав, спросила я.

Лариса резко побледнев, отшагнула в сторону. Симпатичное лицо сменилось маской ужаса и беспомощности. Уголки губ опустились и она ринулась ко мне, начиная на ходу рыдать. Прижавшись прямо посреди улицы, она неожиданно крепко обняла меня и затряслась, громко всхлипывая.

Я просто поглаживала ее плечо, давая время успокоиться. Редкие прохожие на мгновение приостанавливались рядом с нами, но не решаясь подойти, просачивались мимо.

Лариса наконец успокоилась и отстранившись, извлекла из портфеля большой цветастый платок, в который шумно высморкалась. Лариса была из того редкого типа девушек, который выглядят мило после слез. Слегка подрагивающие розовые губы, покрасневший кончик носы и влажные, подпухшие глаза.

– Присядем где-нибудь? – попросила она.

Я взяла ее за маленькую, прохладную ладошку и повела за собой. Лариса радостно улыбалась, довольная своим положением.

Мы свернули на боковую дорогу и вышли к недостроенной детской площадке. Вкопанные основы для горок и качелей проржавевшими ногами упирались в черную, жидкую грязь. Хорошо, хоть лавочки успели поставить. Я села прямо на мокрое дерево. Лариса последовала моему примеру и прижалась ко мне плечом.

– Я боюсь, – сказал она тихо, – они все время следят за мной.

– Кто такие они? – спросила я, чуть сильнее прижимаясь к ней.

– Ты мне не поверишь, – грустно сказала она, – еще никто не поверил.

– А ты попробуй, – произнесла я, – я видела много странных вещей.

Лариса замолчала, видимо собираясь с мыслями. Мимо нас прошла неряшливо одетая женщина, толкавшая розовую детскую коляску.

– Я тогда еще маленькой была, – сказала Лариса, – читать очень любила, вообще все, что могла найти. И однажды, недавно переехавший мальчик поделился со мной книжкой. Название дурацкое у нее было – Как играть одному. Это сейчас я понимаю, что ее написал какой-то сумасшедший, а тогда за вечер проглотила. Помню, там много странных игр было, но мне понравились прятки. Нужно было в полностью темной комнате, встать в угол идущий на север, попросить их поиграть с тобой и дочитать до ста.

Лариса напряглась и сжала ладони. Я ободряюще посмотрела на нее, показывая, что верю ее рассказу.

– И представляешь, кто-то начал считать вместе со мной, – произнесла она, нервно засмеявшись, – я тогда даже не испугалась толком, просто выбежала из комнаты. Книжку выбросила в окно потом. И самое странное, что мальчика я больше не видела. Но это еще мелочи, знаешь, что самое страшное?

Она достала телефон и что-то щелкнув, протянула мне. Я взяла его в руки и увидела целый альбом фотографий. На первой был тетрадный листок, на котором жирной, черной краской было выведена цифра пятьдесят четыре. Дальше цифры были нарисованы на обоях, стенах подъездов, потолке. Я вздрогнула, когда увидела восемьдесят один на подошве кроссовка. Цифра была словно аккуратно выплавлена.

– Это еще не все, – сказала Лариса, – мама заметила, когда волосы мне расчесывала.

Она повернулась ко мне спиной, и подняла волосы. Чуть пониже затылка волосы выпали, образовав маленькие, но заметные циферки – девяносто пять.

– Они продолжают считать, понимаешь. – горячо сказала Лариса, – раньше не больше цифры в два месяца. Сейчас за неделю три. И что будет в конце, когда счет дойдет до ста?

– Не знаю, – ответила я, – на совпадение не сильно похоже, но иногда происходят и более невероятные вещи.

– Ты тоже мне не веришь, – печально сказала Лариса, – но и пусть, просто будь со мной. Я сразу поняла, когда тебя увидела, что ты очень сильная. Мне только рядом с тобой стало немного спокойнее.

Все это звучало, как дешевая страшилка, вполне вероятно, что она реально поехавшая. Хотя то, что счет ускорился за последнее время, можно связать с влиянием Серова.

– Пошли домой, – сказал я, – там все обсудим.

Мы нагнали бредущую розовую мамочку, которая что-то нашептывала, склонившись над коляской. Мельком заглянув коляску, я увидела только темный сверток, лежащий на куче тряпья, малыша там не было. Может просто здесь весь город психически неуравновешен. Недостаток йода или массовое помешательство.

Мы прошли вперед, но мамочка громко окликнула нас. Она призывно замахала рукой, безумно улыбаясь. Мне стало не по себе от этой улыбки, словно направленной не наружу, а куда-то внутрь, в глубину себя.

Мы подошли поближе, и женщина наклонилась, сложила руки у рта, чтобы говорить, как можно тише.

– Они передают вам, что… – начала она тихо и внезапно заорала на всю улицу, – УЖЕ ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ!

Она страшно засмеялась и вцепившись в коляску, бешено затрясла ее.

Я схватила остолбеневшую Ларису и потащила прочь. Нужно срочно посоветоваться с Марией. И самое паршивое то, что Они обращались не только к Ларисе, женщина четко сказала – передают вам. Не хватало только вляпаться во все это дерьмо.