Текст книги "Нечестивый (СИ)"

Автор книги: Алекс Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава наблюдателя – Бар

– Да не ори ты так, – поморщился Сомов, – сама местная? Город хорошо знаешь?

– Местная, – сказал Лена, – как свои пять пальцев.

Они вышли из здании и Сомов галантно подхватил Курицына за руку, помогая спуститься с лестницы. Та зарделась и подумала, что красота не так уж и важна для настоящего мужчины. Они вышли на центральную улицы, ярко освещенную фонарями и огнями многочисленных кафе и игровых залов.

– Где у вас Елена, самое злачное место в городе? – спросил Сомов, внимательно разглядывая все вокруг, словно пытаясь сделать оттиск города в голове.

– Бар «Роза» – быстро ответила Елена, – каждый месяц жмурика оттуда забираем, а на драки даже наряд не отправляем.

Внезапно она ойкнула и зажала себе рот рукой, понимая, что сболтнула лишнего.

– Курицына, давай дальше говори, – устало сказал Сомов, – чем более искренней ты будешь, тем больше вероятность получения старшего лейтенанта.

Елена Курица была из той категории людей, которые от природы одарены способностями, но слишком легко поддаются внешнему влиянию. После смерти отца, Леночка только один раз приняла самостоятельное решение и стала рядовым милиции, в остальном полагаясь на мать.

Но каждый день на службе она корила себя за этот опрометчивый поступок, мечтала встретить хорошего парня и поскорее уйти в декрет. Оттого повышение мотивировала ее слабо, но отчего-то хотелось всецело довериться этому мужчине и рассказать самое сокровенное.

– У меня папа был капитаном полиции, – разрыдалась Лена, – я хотела быть как он. Но тут только кровь, кишки, все трахаются и берут взятки. Я не знаю, что мне делать, не надо мне вашего лейтенанта.

Сомов понимающе усмехнулся и привлек ее себе. Курицына пахла потом, хозяйственным мылом и старой одеждой.

– Не плачь, все будет хорошо. – прошептал ей на ухо Сомов. – ты молодец, что решилась следовать за своим отцом. Я знаю, что тебе трудно приходится, но помоги мне и я выбью тебе хорошее тихое местечко, подальше от этого говна.

– Правда, поможете мне? – всхлипнула Лена, – я все-все для вас сделаю.

Сомов стоял, ласково поглаживая волосы девушки и что-то ей шепча время от времени. Наконец он мягко отстранился и закурил.

– Ой, простите меня, простите, – словно очнувшись, запричитала Лена, – сама не понимаю, что на меня нашло.

Сомов только улыбнулся и благожелательно посмотрел на нее. Лена внезапно поняла, что он очень похож на ее отца, не внешностью, а скорее, какой-то неуловимой манерой ставить себя и разговаривать.

– Пройдемте, – сказал Сомов, протягивая ей согнутую в локте руку, – а заодно расскажи мне подробней, что происходит в городе.

Они прошли освещенную улицу и скрылись в бесчисленных темных громадах домов, в случайных окнах горел свет, еще больше подчеркивая темноту. Сомов замедлил шаг и сильно щурился, выбираю куда ступить.

– Не знаю, как насчет города, – начала собравшаяся с мыслями Лена, – расскажу то, что сама знаю. У меня многоэтажка по соседству, так там за неделю успели троих похоронить. А у одного мужчины, при вскрытии не оказалось печени, но самое странное, что никакого шва не нашли, списали на врожденную аномалию.

– А причина смерти какая? – уточнил Сомов и чертыхнулся, наступив в лужу.

– Точно не знаю, над делом не наше отделение работало, – сказал Лариса, – но говорили, что от разрыва сердца.

– Вот как бывает, – задумчиво сказал Сомов, – что дальше?

– Какой-то псих убивает собак и развешивает трупы на деревьях, – брезгливо сказал Лена, – правда не в городе, а в поселке поблизости.

– А как именно подвешивает? – просил Сомов, – расскажи подробнее.

– Нуу, когда мы приехали, то местные собак поснимали и похоронили, – сказала Курицына, прижавшись к мужчине, когда сверху раздалось громкое карканье, – мы предупредили, чтобы не трогали улики. Через неделю опять звонок, мы собираемся быстро и выезжаем. Меня даже вывернуло, когда впервые увидела. Он выбирает одиноко стоящие деревья. Собак подвешивает вверх ногами, закрепляя бельевой веревкой. Узлы мастерски вяжет, мы даже распутать не смогли, пришлось отрезать. Ветеринар сказал, что собакам хребет переломали, а умерли они уже позднее.

– Выходит, еще живыми подвешивает? – спросил Сомов.

– Ага, – кивнула Лена, – Парни которые снимали, говорили, что некоторые еще теплые. Но это все мелочи…

Курицына остановилась и оглянулась через плечо, будто опасаясь, что их подслушивают.

– Я случайно услышала, – тихо сказал она, – будто у нас людоедку задержали. Не знаю, правда или нет.

– Паршивый у вас городишко, – присвистнул Сомов, – а раньше такое было?

– Были странные случаи, но в последний месяц все совсем плохо стало, – сказала Лена и воскликнула, – мы на месте.

Бар «Роза» – гласили мерцающие красные буквы над большой железной дверью. Здание располагалось на нижнем этаже многоэтажки. Жильцам явно приходится несладко, но если бар не прикрыли, значит его прикрывает кто-то сверху.

Лена подошла к двери и с трудом приоткрыла ее. Сразу вырвалась вонь от сигарет и громкая, ритмичная музыка. Они прошли внутрь и останавливаясь перед внушительным детиной, вяло ковыряющемся в носу.

– В баре запрещены драки. – сказал он, оглядев их, – и девок наших не трогайте, а то быстро вылетите.

Они прошли по лестнице, обойдя потерянно сидящего на ступеньках мужчину. Помещение бара состояло из трех соединенных между собой квартир. Вместо дверей проделаны широкие арки, украшенные мигающими диодными лентами.

Внутри было темно, но луч стробоскопа вырывал дрыгающуюся толпу и снующих полураздетых официанток. В среднем проеме светилась стойка бара. Лестницу на второй этаж перекрывала железная решетка.

– А как же жильцы сверху? – перекрикивая шум, спросил Сомов.

– Никто там не живет, – ответила Курицына, – аварийное здание.

Сомов настороженно посмотрел в темноту за решеткой. Он точно помнил, что на последнем этаже горел свет в окне. На решетке не было видно замков, да и другого прохода наверх не имелось. Вряд ли даже ребенок смог бы протиснуться сквозь плотно посаженые прутья.

– Кстати, зачем мы сюда пришли? – спросила Лева.

Выходящие из арок люди неодобрительно косились на ее синюю форму. Лена придвинулась ближе к Сомову, будто пытаясь спрятаться.

– Пойдем туда, – сказал он, указывая рукой на левую арку, – там вроде тише.

Они прошли в мерцающую голубым арку, за которой оказалась еще дверь и давящая музыка притихла. Здесь негромко играл джаз, а над каждым столиком торчала круглая лампа, выхватывающая зеленое полотно с картами.

Почти все места заняты, но Сомов углядел свободный стол в самом углу и потащил Курицыну за собой. Лампа над столиком не работала, а значит для игры он не подходил.

Как только они сели, подлетела официантка и наклонившись над столом, буквально вывали из корсета тяжелые, белые груди. Она улыбнулась Сомову, совершенно не обращая внимания на зардевшуюся Лену.

– Бутылку водки и поесть девочке, – сделал заказ Сомов.

Официантка томно кивнула и отплыла обратно, покачивая круглыми бедрами. Носатый мужчина за соседним столиком смачно ударил ее по заднице, на что она громко взвизгнула и игриво возмутившись, скрылась за дверью на кухню.

– Понимаешь, Лена, – сказал Сомов, закуривая. – если хочешь узнать, что происходит в городе, куда стоит пойти?

– Не знаю, – ответила Лева, сидящая с ровной спиной и плотно сжатыми ногами.

– Туда, где собирается весь сброд и уголовники, – сказал Сомов, выдыхая дым в ее сторону, – я правда думал, что это будет зассаная бичарня, а тут подпольное казино.

– Вот к примеру, что ты скажешь про мужчинах за соседним столиком? – наклонившись поближе, спросил Сомов.

Лена покосилась на двух мужчин, вяло потягивающих пиво из почти полных бокалов. Один был заметно повыше, с оттопыренными ушами. У второго бледное, как у мертвеца лицо, густо усеянное веснушками. Ничего особенного в них она не увидела, обычные рабочие парни.

– Обычное парни, – буркнула Курицына, – после работы, зашли пива попить.

– А почему они в карты не играют? – улыбаясь, спросил Сомов, – почему у обоих слишком короткая стрижка, почти одинаковая одежда, нет цепочек или колец?

– Не знаю я, – устало сказала Курицына, – нашли, что спрашивать.

– Эх, Лена, – вздохнул Сомов, – сравни, как сидят они и ты.

Лена более внимательно осмотрела парней. Оба держали спины ровно, ноги почти параллельны друг другу, осторожно оглядываются вокруг. Курицына смутилась и постаралась сесть свободней и расслабить плечи.

– Надо же, догадалась, – рассмеялся Сомов, – похоже, наш заказ готов.

Официантка сняла с подноса запотевшую бутылку водки, две стопки и тарелку жареной картошки с куриной отбивной. Закончив, они ожидающе уставилась на Сомова. Тот спохватившись, достал бумажник и засунул купюры прямо в декольте девушки. Официанта захихикала и погладив Сомова по щеке, продефилировала к другому столу.

– Наркоманка, – задумчиво сказал Сомов – на коксе сидит.

– А как вы догадались? – удивленно спросила Курицына, – методом дедукции?

– Неа, – ответил Сомов, наливая полную рюмку, – у нее весь нос в кокаине был.

Лена разочарованно воткнула вилку в золистую поджаристую отбивную. Сомов хряпнул водки и потянул в рот новую сигарету. Он деловито осмотрелся и резко встав, направился к парням за соседним столиком.

Лена дернулась, но Сомов повернувшись, улыбнулся и прижал палец к губам. Его походка стала шаткой, как у пьяницы и он завалился на одного из парней. Незаметным движением Сомов толкнул его под локоть. Пиво в руке ожидаемо расплескалось. Облитый парень вскочил и громко выругался.

– Ты че дядя, совсем оборзел! – багровея, закричал он, – смотри куда прешь.

– Простите, сударь, – сказал Сомов и икнул, как заправский пьянчуга, – приношу свои извинения.

– В жопу себе из засунь, – буркнул парень, садясь на место.

Той же нетрезвой походкой, Сомов обогнул весь зал и вернулся столик. Он сразу же выпил вторую рюмку и вытряс из рукава красную карточку.

– Это же служебное удостоверение, – ахнула Лена и закашлялась подавившись картошкой, – где вы его нашли?

– У вон того парнишки, – зевнул Сомов, показывая на парня, с которым столкнулся, – кстати, иди позови их к нам.

– Я не могу. – сразу же засмущалась Лена, – мы ведь незнакомы.

– А ну живо, позови их сюда, – рявкнул Сомов, резко стирая благодушную личину, – выполняйте приказ.

Лена шустро спрыгнула со стула и подскочив к парням, громко закричала, приглашая из присоединиться. Потом густо покраснела, когда посыпались шуточки от других столиков и быстро ретировалась обратно к Сомову.

Заинтересованные парни оглянулись на них и Сомов помахал красной книжечкой. Оба парня быстро встали и захватив с собой стульями, подсели к ним.

– Мишенька, – обратился Сомов к одному из парней, – а где ваше служебное удостоверение?

Высокий парень привычным движением засунул руку в нагрудный карман, но ничего не обнаружив, он потерянно уставился на товарища. Тот извлек свое удостоверение и раскрыл перед Сомовым, который вытащил смятый листок из пальто. Парни шустро пробежались по нему глазами и одновременно вскочив, отдали честь. Лена прыснула со смеху, уткнув лицо в ладони.

– Вы что совсем тупые? – спросил Сомов, начисляя себе третью стопку.

– Никак нет, – хором ответили парни и сели обратно, держа спины настолько прямыми, что можно было погладить на них белье.

Сомов выпил рюмку и пододвинул лежащее удостоверение к высокому парня. Тот осторожно раскрыл его и увидев на фото свое лицо, одарил Сомова взглядом исполненным благодарности и благоговения.

– Значит так, парень в противоположном углу, в оранжевой куртке, – наклонился к ним Сомов, – задерживайте его и на улицу тащите, понятно?

Парни переглянулись между собой и резво встав, направились к указанной цели.

– Пойдемте, Леночка, – сказал Сомов, подхватывая бутылку, – что-то здесь душно.

– А зачем вы украли удостоверение? – поинтересовалась Лена, пока они спускались по лестнице.

– Вот это? – усмехнулся Сомов, – снова доставая красную книжечку из рукава пальто, – проверял, правда ли они менты.

Лена изумленно остановилась, будто увидела настоящее чудо. Сомов помахал удостоверением перед лицом напрягшегося охранника и зашептал ему на ухо. Тот с задумчивым видом посмотрел наверх и согласно кивнул. Они вышли на улицу. Сомов задрал голову, высматривая свет в окне на верхнем этаже, но обнаружил только чернеющие провалы стекол.

Спустя минуту, выволокли упирающегося парня в оранжевой куртке. Лена отметила, что ему едва больше шестнадцати, несмотря на круглое красивое лицо, модную прическу, с выбритыми висками и злобно сверкавшие глаза. Сомов махнул им рукой и вся компанию направилась в детской площадке во дворе. Сомов уселся на скрипнувшие качели и оттолкнувшись, взлетел вверх.

– Врежьте ему пару раз для профилактики, – сказал он, резко тормозя ногами ход качелей.

Милиционеры несколько раз ударили парня в живот, тот сразу согнулся и закашлялся. Лена приснилась к холодной опоре турника и посмотрела на черное беззвездное небо. Ей жутко хотелось домой, все происходящее навалилось беспроглядной тоской.

– Молодцы, – удовлетворенно кивнул Сомов, – а теперь оставьте нас.

– Рады стараться, – воскликнули парни и быстро зашагали прочь.

Сомов подошел к лежащему пареньку и сильно ударил его ногой. Тот захрипел и сжался на сырой земле.

– Я задаю вопросы, а ты отвечаешь, – сказал Сомов, присаживаюсь рядом с испуганно дернувшимся парнем.

– Хорошо, хорошо, – простонал тот, – только не бейте.

– Чем торгуешь? – спросил Сомов, внезапно заботливо помогаю парню подняться – и откуда берешь товар?

– Химлом и травкой, в основном, – ответил тот, осторожно взявшись за руку, – я скидывая деньги на электронный кошелек, мне присылают адрес закладки, потом перепродаю. А вы дядя, вообще кто?

Сомов легко поднял парня и отряхнул грязь, налипшую на его куртку. Лена увидела, что рука Сомова едва заметно дернулась, но парень тут же мешком свалился на землю и застонал, держась за щеку.

– Я разве позволял задавать вопросы? – деланно удивился Сомов, – Ладно, идем дальше. Не происходило ли чего странного в городе, скажем так, за последний месяц?

Парень оторвал голову от земли и криво усмехнулся, кровь из разбитой губы уже залила весь подбородок. Лена охнула и вытащив из сумочки платок, подбежала к нему, оттолкнув Сомова. Едва она прикоснулась платком к лицу парня, как тот резко отбросил ее руку.

– В задницу засунь свой платок – сплюнул парень и тут же скорчился от удара Сомова.

– Не суйся, Курицына, – раздраженно сказал Сомов, – а ты давай выкладывай.

Лена села прямо на холодную землю, с ненавистью смотря на возвышающуюся фигуру. Как она могла сравнить этого психопата со своим отцом. Как вообще такая мразь могла дослужиться до генерала?

– Да хоть сракой жуйте эти странности, – медленно сказал парень, – у Юлика вон крыша поехала, собак на деревьях развешивает. В больничке два парня из основы глотки друг другу перегрызли, прикиньте?

– Что за Юлик? – заинтересованно спросил Сомов.

– Да есть один отморозок, – пояснил парень, – месяц назад крышу совсем сорвало, кричал, что человека убил. Потом парни видели, как он шавок душил и вешал.

– Видишь Курицына, – обратился Сомов к неподвижно сидящей на земле Лене, – мы получили важную информацию.

– И это, дом есть на районе, там за месяц шесть человек умерло, – добавил парнишка, – там еще парня из класса моего в больничку забрали, а потом в дурку отправили.

– Интересно, а как парня звали? – спросил Сомов, поднимая Лену с земли.

– Серов Максим, чушок обычный, ничего интересного, – сказал парень, – больше ничего не знаю, отпустите, а?

– Вали, – отмахнулся от него Сомов, и парнишка быстро вскочив на ноги, скрылся в темноте двора.

– Вызывай такси, – приказал Сомов, отряхивая грязь с юбки Лены, – нам обоим нужно отдохнуть.

Лена стояла столбом, словно не слышав его слов и смотрела в пустоту. Сомов размахнулся и влепила ей пощечину.

– Сейчас, – вяло сказала Лена, доставая телефон, – вы только больше не бейте меня, хорошо?

Глава наблюдателя – Старуха

Жила Курицына в старой хрущевке с разрисованными стенами подъезда и кучей пивных бутылок по углам. Сомов заметил, что колени у Лены мелко подрагивают, а ноги едва поднимаются по ступенькам.

– У меня мама больная, – тихо сказала Лена, – сильно нельзя шуметь.

Если существует эталон бедности, то эта квартирка точно им была. Пожелтевшие обои, пустые вешалки в обшарпанном шкафу, пол облез крупными пятнами. Лампочка без абажура тускло светила, придавая ощущению казенности, будто в бараке.

– Кофе или чай? – устало спросила Лена.

– Ничего не надо, – ответил Сомов, проходя вперед и бесцеремонно открывая боковую дверь.

На диване, укрытая горой пестрых одеял, лежала старуха. Ее желтоватое, сморщенное лицо, недовольно скорчилось от проникающего в комнату света. Она отвернулась к спинке дивана, злобно прошипев. Света от лампочки едва хватало, чтобы слегка развеять темноту в комнате.

– Пожалуйста, не трогайте ее, – взмолилась Лена, вцепившись в руку Сомова, – она очень больная, уже три дня не встает.

– Убери руку, – холодно сказал Сомов, – где здесь свет включается?

– Не надо, – заплакала Лена, не отпуская его, – она боится света. Кричать начнет, соседи проснутся.

Сомов впечатал Лену в стену и схватившись рукой за горло, начал душить. Лена задергала ногами, но хватка усиливалась с каждой секундой, грозя сломать ей шею.

– Над креслом справа, – еле слышно прошептала Курицына, – отпустите.

Сомов разжал руку и Лена рухнула вниз и громко закашлявшись. Подойдя к креслу, он нащупал маленькую кнопку выключателя и нажал. Ничего не произошло. Выругавшись, Сомов рванул на себя вторую створку двери, запертую на шпингалет. Не выдержав напора, дверь с хрустом поддалась и в комнате заметно посветлело. Окна закрывали массивные шторы, вдобавок, сбоку понатыкано разных тряпок, чтобы ни один солнечный блик не проник в комнату.

– Проваливайте, – зашипела старуха, сразу реагирую на свет – сгиньте, грязные выродки.

Она задергалась, пряча лицо в куче тряпье, наваленного сверху. Сомов подошел к окну и сорвал тяжелые шторы, впуская в комнату оранжевый свет фонаря. Он подошел к лежащей на полу Лене и за волосы подтащил к дивану.

– Что ты видишь, Курицына? – спросил он, задирая ее голову кверху.

– Маму, – прошептала она, тихо всхлипывая, – мамочку свою.

– Угу блять, мамочку, – прокричал он, отшвыривая ее назад, – слепые твари.

Он срывал тряпку с дивана, откидывая их за спину, пока не осталось только раздувшееся полупрозрачное тело старухи. Ее конечности иссохли и вытянулись, словно у кузнечика, оканчиваясь невероятно длинными, тонкими пальцами.

Старуха визжала и попыталась засунуть голову в диванную щель, прячась от света. Сомов дернул ее за патлы, пытаясь вытащить, но едва успел убрать руку от клацнувших челюстей. Перед ним промелькнула пара длинных клыков, одиноко торчащих в почти беззубом рту.

– Фонарик в телефоне есть? – спросил он Лену, уткнувшуюся лицом в пол.

– Есть, – вяло зашевелилась девушка, доставая из кармана рубашки старый кнопочный телефон.

Она щелкнула и яркий, белый свет ударил в пол, высвечивая потрескавшийся линолеум. Сомов выхватил телефон из ее рук и посветил на старуху. Бочкообразное колыхающиеся туловище дернулось, когда свет коснулся прозрачной, растянувшейся кожи.

Были заметны темные покачивающиеся сгустки внутри. Сомов посветил выше и заметил рваную, загноившуюся рану на желтом плече. С багряно-черных краев сочился белый гной, а внутри копошились мелкие, белесые черви.

– Кто кроме тебя, с ней общался? – спросил Сомов, накидывая ногой одеяло на старуху.

– Никто, вроде, – сказала Лена, но спохватившись, добавила. – медсестра Галя заходила, уколы ставить.

– А ты не замечаешь, что с матерью не все в порядке? – мягко спросил Сомов.

– Она сказала, чтоб я не трогала ее, – шмыгая носом, ответила Курицына, – мол, отлежусь и все пройдет.

– Сгиньте твари, – донеслось слабое шипение с дивана, – ненавижу вас.

– Идем отсюда, – сказал Сомов, хватая девушку за руку, – ей уже не помочь.

– Но ведь она моя мама, – снова зарыдала Лена и начала вырываться, – я не могу оставить ее.

Сомов выругался и достав сигарету, раскурил и передал Лене. Она с недоумение зажала дымящуюся сигарету между пальцев.

– Затянись поглубже, – приказал Сомов, – возражения не принимаются.

Лена хотела возразить, но понимала, что он снова ее ударит, если откажется. Трясущимися руками она поднесла сигарету к губам и глубоко затянулась. Дым оказался неожиданно сладким и приятным, с легким фруктовым оттенком. Сразу стало легко и захотелось громко смеяться.

– Забудь, о том, что здесь произошло, – сказал Сомов, смотря ей прямо в глаза, – иди на лестничную площадку и жди меня.

– Хорошо, папочка, – улыбаясь, ответила Лена, – а потом мы поедим мороженого, как раньше?

– Конечно поедим, солнышко, – произнес Сомов и заботливо провел пальцами по ее щеке, – а теперь иди.

Лена встала не с первого раза, но ей было очень весело оттого, что ноги заплетаются. Пошатываясь, она вышла в коридор, подхватила туфельки и скрылась за дверью в подъезд.

Сомов прошел на кухню и загремел ящиками. Внизу нашлись молоток для отбивки мяса и маленький затупившийся топорик. Оба проржавели, видимо, ничего мясного здесь не готовили. Внимательно осмотрев орудия, Сомов выбрал оба и направился обратно в комнату.

Старуха подцепила худой, длинной рукой тряпку, валяющуюся на полу и подтаскивала к себе. Сомов с размаху опустил топорик на хрустнувшую кисть.

Старуха завизжала и неожиданно резво для своих размеров, вскочила с дивана. Она опиралась на три оставшихся конечности, покачивая раздувшееся тело, шея вытянулась, а голова повисла лицом вниз. Выходила предельно мерзкая пародия на обожравшегося трехного паука.

Тесак промелькнул в воздухе, перебивая сочленение в ноге и заставив тварь упасть на пол. Сомов отскочил и нанес еще один удар, метя в голову, но старуха подставила раненую руку, спасаясь от смерти.

Тварь ловко оттолкнулась задними ногами и скользнула на туловище вперед. Челюсти почти достали до ноги Сомова, но тот высоко подпрыгнул, приземляясь на шею старухи.

Ступня погрузилась в мягкое желе, будто позвоночник полностью растворился. Тварь наугад хлестнула ногой, сбивая Сомова на землю. Тот рубанул топориком по раздувшемуся брюху, из которого сразу же вырвался поток дурно пахнущей жижи.

– Жрать сейчас буду, – прорычала старуха и круто развернувшись, вонзила клыки в подставленное в последний момент предплечье.

Сомов пнул тварь, но ноги только отпружинили от раздувшегося тела. Старуха мотала голова, как собака, надеясь вырвать клок мяса побольше.

Ткнув пальцами в глаза истошно завизжавшее и отпустившей руку твари, Сомов наискосок рубанул по ее голове. Раздался глухой чавкающий звук, но похоже, особого вреда он не причинил.

Вскочив на ноги, Сомов с усилием опустил топорик на слепо вертящуюся на тварь, метя в основание шеи. Старуха громко завыла после удара и попыталась подтянуть руки, чтоб прикрыться. Второй удар пробил череп, лезвие топорика вошло в пол и тварь затихла.

Сомов отбросил оружие и пошатываясь, поплелся на кухню. Там он долго промывал руку под горячей водой и отыскав чистое полотенце, кое-как намотал его на рану.

Натянув ботинки, он вышел в подъезд, Лены там не оказалось, только витал сладковатый дым. Чертыхнувшись, Сомов сбежал вниз и выскочил на улицу. Лена лежала на земле, раскинув руки в стороны, и улыбаясь, смотрела в небо.

– Смотри сколько звезд, папочка, – сказала она, заметив Сомова, – интересно, кто там живет, далеко в космосе?

– Небесные коммунисты, – сказал Сомов, усмехнувшись, – вставай, пойдем мороженое есть.

– Точнооо, ты же обещал! – вскочила на ноги Лена, – а мама не пойдет с нами?

– Мама очень устала, – ответил Сомов, – пусть отдохнет.

– Представляешь, я видела человека с луком, – сказал Лена, хватая его за руку, – не с тем, что едят, а из которого стреляют. От него так пахло, будто я в церкви оказалась.

Сомов и Лена заночевали в отеле, по дороге купив ведерко шоколадного мороженого, которое Курицына ела, зачерпывая пальцами. Уложив Лену спать, Сомов сидел на стуле и смотрел в окно до самого рассвета.