Текст книги "Нечестивый (СИ)"

Автор книги: Алекс Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Проникновение

– Вот паскуды, трахаться здесь вздумали, – тяжелый и мокрый удар хлестанул меня по лицу, – понаберут шалав, а мне убирай.

Я приоткрыл глаза и увидел бабку в синем халате, злобно смотрящую на меня. В ее руке была зажата грязно-серая тряпка, с которой на пол стекала вода. На мне лежала медсестра, навалившись холодным телом и прижав к ободу туалета. Я дернулся, сбрасывая с себя ее тело и вскочил на ноги.

– Вот срамота, – ахнула бабка, – снасильничать меня вздумал. Сейчас же врачу позову

Она со всей силы швырнула тряпку в железное ведро, подняв тучу брызг, окативших меня.

– Подождите я здесь не причем, – попытался я остановить ее.

Бормоча ругательства, бабка вышла из туалета и тяжело затопала по коридору. Я только сейчас заметил, что штаны у меня были приспущены, оголяя причинное место. Я быстро натянул их обратно, боже как же стыдно, старушка ведь набрешет, что я попытался изнасиловать ее.

– Эй, ты жива? – я толкнул ногой неподвижно лежащую девушку.

Впрочем, я заранее знал ответ, живой человек не может быть настолько холодным. От удара в ней что-то булькнуло и между больших, сочных ягодиц показался пучок уже знакомых червей.

Я согнулся пополам выблевывая обед прямо в ведро. Мать твою, насколько же мерзко это выглядит в нашем мире. Я закашлялся от горечи во рту и отполз к умывальнику. Теперь мне точно пипец, вспомнят историю с Галей, а теперь труп этой кровососки. Я открыл кран и набрав в руку воды, смочил горло. Я старался не отводить взгляд от тела, проявляя разумную осторожность.

– Мы сейчас же изолируем его, – раздался в коридоре громкий голос, – третий случай за сегодня, прям напасть какая-то. Черт возьми, почему никого нет на посту? Завтра же всех уволю, дармоеды херовы.

– Хуем своим размахивал, как палкой, – пожаловалась бабуля, заходя в туалет, – смотрите, вон и девка его лежит, видать, затрахал до смерти.

– Едрить-колотить, – присвистнул доктор, протискиваясь в помещение туалета, – нам пиздец.

Он подбежал к лежащей девушке и попытался перевернуть ее.

– Не трогайте ее, – закричал я, – в ней черви.

– Совсем сдурел, паскуденыш, – заорала бабка, – я ща тебе задам, сатанист проклятый.

Доктор проворно отскочил от тела на полу и внимательно посмотрел на меня. Он властным жестом остановил насупленную бабку, двинувшуюся ко мне. Я видел его впервые, но то, как одним движением он приструнил старуху, внушало уважение. Если моя мамаша запала но рыжего щкета, то строгое и красивое лицо мужчины, завитки черных, густых волос, заставили бы ее отдаться прямо в коридоре. Наверняка, у него проблем с женщина никогда не было.

– Что за черви? – спокойно спросил он, – ты это от других пациентов услышал?

– Сами посмотрите, – поманил я его рукой и смущенно добавил, – прямо посреди попы.

Он подошел ко мне и посмотрел, куда я указывал рукой. Черви едва заметно копошились, видимо, воздух действовал на них губительно.

– Я за санитарами, – злобно сказал бабка, – надо его в карцер засадить, несет ахинею всякую.

– Стоять, – рявкнул доктор, поворачиваясь к ней, – не надо никого звать, я сам разберусь.

Старуха злобно зыркнула на него, скривив сморщенное лицо.

– А вы мне не прямой начальник, – заявила она, сощурив глаза – я завхозу подчиняюсь, а нас вас я жалобу напишу. Барин нашелся, у самого сопли еще не обсохли.

Она сплюнула на пол и шаркая, вышла в коридор. Доктор раздраженно посмотрел ей вслед и обернулся ко мне.

– Рассказывай, что произошло, – сказал он, – максимально подробно.

Все я конечно рассказывать не стал. Сказал, что меня вывела медсестра, потом разделась и набросилась. Очнулся, когда бабка ударила тряпкой.

– И все? – спросил доктор, – почему крикнул не подходить? Боялся, что обычные глисты сожрут меня?

– Не хотел, чтобы меня приняли за психа, – пояснил я, залившись краской.

– Молодой человек, вы и так в психушке, – ответил доктор, – да и смотря на ваши татуировки, не скажешь, что вы стеснительный человек.

Я медленно опустил голову вниз. По всему моему торсу тянулись тонкие линии, исходящие от пучка на груди. Когда они успели так разрастись. Вдобавок кожа сильно посмуглела, будто я хорошо загорел на море.

– Ладно, позднее решим вопрос с вами, – туманно сказал доктор, – а сейчас мне нужно сделать звонок.

Он по памяти набрал номер и поднес к трубку к уху. Подняли почти сразу же.

– Здравствуйте, – произнес доктор, – Я Степашин. Да то дело про лесного маньяка. У меня здесь дельце по вашей части, не могли бы вы срочно приехать.

После доктор назвал город и месторасположение больницы и они попрощались.

– Я понимаю, – произнес доктор вслух, – надеюсь на скорейшую встречу.

Он набрал еще один номер, но после долгого ожидания, никто так и не ответил. Доктор выругался, причем довольно умело и со вкусом.

– Пойдем за мной, – сказал он, – ты важный свидетель, будет плохо, если внезапно исчезнешь.

Я никуда исчезать не собирался, но тон доктора меня встревожил. Похоже, что он знает о червях.

Доктор быстро шагал по коридору, я едва успевал за его темпом. Мы спустились на первый этаж, ни на одном дежурном посту медсестер не оказалось. Доктор заглянул в палаты, но пациенты мирно спали.

– У Маши, нашего завхоза день рождения, – проскрипел зубами доктор, – наверняка отпраздновать собрались. Суки тупые, а если чего случится, то отвечать мне.

Он распахнул дверь, с табличкой «Ординаторская», за которой слышалась приглушенная музыка. В небольшой комнатке стояло два коричневых диванчика, длинный низкий столик, застеленный белой клеенкой, в углу на табуретке микроволновка, на подоконнике белел электрический чайник.

В пластиковых контейнерах на столе разнообразная закуска: мелко нарезанная селедка с луком, оливье с большими кусками розовой колбасы, нарезка из копченой колбаски, вперемешку с желтыми пластинками сыра, отварной картофель в мундирах, порезанный лимон и банан. Также выглядывали красные этикетки водки, гордо стоял недопитый пузатый коньяк и пакет красного вина.

Изюминкой был спящий на диванчике толстый мужчина в клетчатой рубашке и синих трениках. Он тихонько причмокивал во сне и улыбался. Румяное, толстое лицо было благодушно расслаблено, пока доктор не схватил его за ворот и не начал трясти.

– Вставай, тупая башка, – рыкнул доктор, – в тюрьму сейчас поедешь.

– Не надо в тюрьму, – не открывая глаз, ответил мужчина, – я уже там был, мне не понравилось.

– Ничего, второй раз попадешь, точно понравится, – произнес доктор и схватив со стола открытую бутылку минералки, вылил ее содержимое на голову мужчине.

Тот сразу вскочил, едва не опрокинув стол и потерянно заозирался.

– Здрасьте, товарищ доктор, – наконец сориентировался мужчина, – не желаете коньяку, настоящий армянский, брат подогнал.

– Откуда вы только беретесь, – устало сказал доктор, – где остальные?

– Ну пил я со всеми, – начал мужчина, – потом Колька с Машкой в подсобку пошли, ясно зачем, ну а мы продолжили, а дальше не помню.

Закончив свою речь, мужчина жалобно уставался на доктора, но тот не обращая на него внимания, налили себе полную рюмку водки и выпил.

– Я еще раз спрашиваю, где они, – выдохнув, сказал доктор, – не вспомнишь, завтра же вылетишь отсюда.

– Ааа, припоминаю, – хлопнул себя по лбу мужик, – Зинка в подвале канистру спирта припрятала, видимо за ней и пошли. Старый я уже, вот и память отшибает маленько.

– Совесть у вас отшибает, а не память, – произнес доктор, – слушай, сиди здесь, никуда не выходи и еще, где твой фонарик?

– Я его Кольке отдал, чтоб не заплутали, пока до подсобки дойдут, там же лампочки недавно перегорели, – смущенно отвел взгляд в сторону мужчина.

– Вот же дебил, – только и смог сказать доктор и обратился ко мне, – пойдем, надо найти этих полудурков.

Мы вышли обратно в коридор и доктор зашагал еще быстрее. Я даже не решился его окликнуть, настолько напряженной казалась его спина.

Мы прошли в дальний конец зданий и остановились перед абсолютно темным участком коридора впереди. Мужик не соврал и лампочка и впрямь перегорела. За окнами решеток царила непроглядная тьма, больница была на краю города, а фонарей тут никогда не водилось.

Доктор включил фонарик на телефоне, но яркий свет тут же погас и телефон несколько раз требовательно пиликнул. Доктор снова выругался и засунул телефон в карман.

– Мне не очень хочется туда идти, – честно признался я, – давайте, я лучше здесь вас подожду.

– Вот возьмись, – сказал доктор, протягивая мне свою ладонь, – я буду рядом.

Я мысленно взорвался, за кого этот хлыщ меня принимает, я что ребенок или девчонка.

– Сам пойду, – твердо сказал я.

Доктор только хмыкнул и переступил через зыбкую границу света. Я держался следом за ним, едва угадывая белый халат в темноте, не видно не зги. Держась за стену, мы преодолели метра четыре, но внезапно я уткнулся носом в спину доктора.

– Сейчас налево вроде, – едва слышно сказал доктор, – надо было очки взять.

– А почему мы не вызвали милицию? – спросил я, этот вопрос давно вертелся у меня в голове.

– Вот смотри, ты заведующим отделением, только сегодня вернувшийся из командировки – ответил доктор, понемногу продвигавшийся вперед, – у тебя во время ночной смены, уборщица находит труп девушки и пациента, размахивающего гениталиями, а у мертвеца еще оказывается редкий вид паразитических червей.

– Я бы все равно вызвал милицию, – неуверенно сказал я, – пусть они и разбираются.

– Они разберутся, – рассмеялся доктор, – мне три года, а тебе пожизненный билет на лечение здесь.

Я понял, что сглупил. Однажды в нашем районе пропала девушка. Милиционеры походили недельку, поспрашивали жильцов, да и забили болт. Только через год выяснилось, что они все же нашли тело пропавшей, но решили прикопать, ибо улик не было, а висяк бы остался. Но бродячие собаки разрыли неглубокую могилу и вскоре, полуразложившаяся кисть валялась возле фонтана на главной площади. Скандал жуткий был, даже начальника милиции сняли с должности.

– Вроде тут, – сказал доктор, и я услышал стук по дереву, – точно здесь.

Дверь открылась, тусклый желтый свет прямоугольником пробил темноту.

Доктор остолбенел, его глаза неотрывно смотрели на что-то в комнате, а губы нервно дрожали. Я подошел и заглянул из-за его спины в дверной просвет. Два раздувшихся до невероятных размеров тела, покрытые полупрозрачное кожей, покачивались в подсобке. Через просвечивающую кожу можно было увидеть, как внутри плавают темные сгустки. Услышав, что открылась двери, они тихо замычали и закачались еще сильнее. Кожа на бедре у женщине лопнула, выметав наружу мутную жидкость с копошащимися в ней червями.

– Валим отсюда, – сказал доктор, – им уже не помочь.

Он схватил меня за руку и силой закрыл дверь. Мы так же на ощупь вернулись обратно в освещенный коридор.

– Доктор, а вы знаете что-нибудь про аппарат четыре? – спросил я его.

Он остановился, как вкопанный.

– Откуда ты знаешь про него? – пробежала тень по лицу доктора, – кто тебя послал?

Сейчас он выглядел даже пугающе, черты лица обтекаемые белым электрическим светом заострились, а глаза напряженно впились в меня.

– Не знаю, как объяснить, – ответил я, отходя немного назад, – я видел странный сон про двух докторов, куб из трубок и черные знаки начерченная вокруг него.

Доктор внезапно побледнел и, прислонившись спиной к стене, обсел вниз. Его дыхание участилось, а на лбу заблестели капли пота. Трясущимися руками он вытащил из кармана халата ингалятор и несколько раз прыснул себе в рот.

Мне было все равно на происходящее с доктором, поэтому, я просто сел на корточки и скучающе уставился в темноту. Хотя было интересно, что знает доктор, но сам факт его существования абсолютно не волновал меня. В сознании царил приятный холод, вымораживающий ненужные эмоции и шум. Похожее уже случалось, в конце допроса про людоедку Галину.

– Мой дед когда-то заведовал этой клиникой. – произнес доктор, – я часто оставался у него на работе. Родители постоянно были на семинарах, конференциях, а меня деть некуда было. А дед все время ссорился с одним врачом.

– Павлом Михайловичем или Кудряшовым? – спросил я, вслушиваясь в темноту коридора.

– Да с обоими, если подумать, – ответил доктор и продолжил, – помню, что тогда лето было, дед с утра взвинченный ходил и машины черные постоянно приезжали из города. Оказалось, что взорвался топливный баллон в подвальном помещении. Нашли обгоревшее тело Павла Михайловича. Кудряшов исчез. Вечером деда куда-то вызвали, и пришел он только на следующее утро. Я чуть не умер от страха, пока его ждал. Позже он позвонил моим родителям, чтобы те забрали меня, но отец был за границей, а мать в командировке. Через неделю больные отравились чем-то в столовой, опухли все, как те в подсобке. Дед запер меня в своем кабинете. Я от скуки наблюдал за тем, что происходило во дворе. Люди в черных резиновых костюмах и в шлемах, как у сварщиков, выносили пациентов во двор и упаковывали в большие прозрачные мешки. Я до сих пор помню, как некоторые сопротивлялись, но тогда один из черных костюмов наклонялся, что-то быстро делал, и те мгновенно затихали. Дед пришел злой, позвонил матери на работу и меня забрали.

Доктор прервался и посмотрел на меня с какой-то невыразимой тоской и болью.

– Деда я больше не видел, – тихо сказал он, – родители сказали, что он заболел, и его отправили лечиться. Позднее, я уже сам начал копать в этом направлении, тогда и узнал про..

– Доктор, вы слышите, – прервал я его, – сверху вроде.

С верхнего этажа доносился непонятный шум, будто гудел огромный улей. Внезапно этот шум на секунду перекрыл громкий крик, кто-то отчаянно вопил, прося о помощи.

– Нужно идти, – поднялся доктор, – походу, очередной пиздец случился.

Не успели мы пройти пару метров по коридору, как из прохода ведущего на лестницу вывалился человек. Он неуверенно встал, и я заметил, что лицо у него покрылось большими красными вздутиями с зеленоватыми головками гноя. Совершенно не обращая внимания на залитую кровью штанину, которую прорвал белый отломок кости, он медленно устремился к нам. Еще два шлепка и позади него встают другие переломанные пациенты.

– Да это больше, чем просто пиздец, доктор – сказал я.

Глава наблюдателя – Порядок

Возле здания управления милиции собака неизвестной породы навалила целую кучу дерьма и скрылась. Высокий мужчина, в длинном пальто покосился на обляпанный дерьмом ботинок и зайдя внутрь здания, тщательно вытер ногу об красный ковер.

– Мам, не получится купить, – едва не плача, говорила по телефону молоденькая девушка, сидящая на посту, – еще и начальник премию не дает.

Не обращая на нее внимания, мужчина прошел дальше. Девушка спохватилась и пожаловавшись на наглых бомжей, отложила трубку.

– Мужчина, немедленно вернитесь или я вызову наряд, – закричала она, – Вы время видели?

Мужчина медленно повернулся и подошел к столу. Девушка брезгливо поморщилась, увидев сетку шрамов, изрезавших все лицо, будто ему голову в мясорубку затянуло.

– Я к начальнику, – буркнул мужчина, доставая из внутреннего кармана пальто мятый лист, – читайте внимательно.

– Прошу вас, товарищ Сомов, – обреченно сказала девушка, пробежавшись глазами по бумаге, – я только начальника предупрежу. Он немного занят.

– Я его сам предупрежу, – сухо сказал мужчина и пошел дальше.

– Теперь точно уволят, – сказала девушка, падая на стул. – надо было в секретарши идти, как мама говорила.

Мужчина шел уверенно, будто уже был раньше в этом здании. Он поднялся на второй этаж и остановился перед массивной, деревянной дверью с двумя латунными ручками. Было слышно, что внутри кабинета играет музыка, доносился заливистый женский смех и чей-то громкий хохот.

– Совсем поохреневали, суки, – пробурчал мужчина, распахивая дверь.

На длинном столе из черного дерева лежали две почти голые девушки. Пухлый мужчина в расстегнутой рубашке, оторвал облепленное белым порошком лицо от задницы третьей и икнул.

– Меня зовут Святослав Сомов, – представился мужчина и снова вытащил смятый лист, – ознакомьтесь с документом.

На покрасневшем от наглости вошедшего лице начальника милиции, пробежала тень испуга. Он подхватил бумажку и словно невзначай стер рукавом остатки белого порошка на столе. Он перебирал губами читая про себя, и когда взгляд наткнулся на подпись внизу бумаги, начальник побелел, покрылся испариной и обсел в кресло.

– Вон, бляди тупые, – внезапно закричал он, – у нас с товарищем генералом дела.

Девушки сползи со стола, соблазнительно сверкая голыми грудями, но мужчина даже не повел бровью. Они подхватили разбросанную по полу одежду и гуськом выбежали в коридоре.

– Павел Павлович, а младшего сержанта дадите? – спросила одна из девушек, просунув прелестную головку в приоткрытую дверь, – вы же обещали.

– Пошла вон, хуесоска, – взревел начальник, – на дежурство валите.

– Что ж вы так с подчиненным грубо обходитесь? – спросил Сомов, проводя пальцем по столу, – такие милые девушки, а вы кричите на них.

– Простите, товарищ генерал, – заискивающе сказал Павел Павлович, – может коньячку?

– Отчего нет, – сказал Сомов, облизывая палец, – кокаином балуемся, товарищ?

– Провожу служебную экспертизу, – улыбаясь, ответил начальник, обрадованный, что Сомов не отказался от коньяка.

Он достал два пузатых бокала и плеснул на дно немного золотистой жидкости. По кабинету сразу поплыл мягкий фруктовый аромат. Святослав элегантно подхватил свой бокал и опрокинул в рот.

– Ну за вас, – снова улыбнулся начальник и поднес бокал ко рту, – чтоб все было хорошо.

Едва край бокала коснулся губ Павла Павловича, мужчина наклонившись, с силой бьет по стеклянной ножке. Губа начальника лопается от удара, струйка крови стекает вниз по стеклу, смешиваясь с коньяком. Павел Павлович пытается убрать бокал, но Сомов легко удерживает его и наносит еще несколько ударов.

Раздается тонкий звон лопающегося стекла и бокал осыпается кровавыми осколками.

– Ты чего паскуда, творить вздумал? – спросил Сомов, усаживаясь прямо на стол, – подчиненных трахаешь?

– Никак нет, товарищ генерал, – прошептал начальник, едва удерживая накопившуюся во рту кровь, – можно мне сплюнуть?

– Да ты не стесняйся, – сказал Сомов, – мы же с тобой друзья, просто положено так, понимаешь?

Начальник только кивнул и склонился над мусорной корзиной, выплевывая кровь и осколки стекла рту. Дрожащими руками он достал один осколок из языка и аккуратно положил его на стол.

– Понимаю, я все понимаю, – ответил Павел Павлович, – я исправлюсь, честное слово.

– Да мне плевать, – сказал Сомов, потрепав его по щеке, – скажи мне лучше, что за делишки у вас в городе странные происходят?

– Не знаю, – вздрогнул от прикосновения Павел Павлович, – все как всегда, наверное.

Мужчина устало вздохнул и схватив начальника за голову, впечатал его лицом в стол.

– Что же ты друзьям врешь, Павлуша? – весело закричал Сомов, – у вас двадцать самоубийств за месяц, люди исчезают, собак дохлых, как игрушки елочные на деревьях развешивают или принято у вас так?

– Виноват, товарищ генерал. – простонал начальник, держась за сломанный нос. – исправимся, только шанс дайте.

Его лицо, вымазанное в крови, с распухшим носом, приняло вид донельзя жалостный, а глаза испуганно уставились на Сомова, словно упрашивая его больше не бить.

– Ладно Павлик, дам тебе шанс, – сказал Сомов, доставая из кармана пальто пачку сигарет, – не желаете закурить?

– Я бросил, – сказал начальник, но посмотрев на скривившееся лицо мужчины, добавил, – но сейчас не откажусь.

Они закурили. Густой дым поплыл по кабинету и Павел Павлович почувствовал, что с каждой затяжкой боль немного затихает.

– Значит так, – сказал Сомов, – завтра к обеду, чтобы все дела были здесь, подготовь доклад о ходе работы, операм всем скажи явиться часам к пяти, понятно?

– Так точно, товарищ генерал, – сказал заметно повеселевший начальник, – будет исполнено.

– И девку, что на входе, я с собой возьму, – сказал Сомов, туша сигарету о стол, – в целях следствия.

– Есть взять девку, – бодро сказал Павел Павлович, – что ж, пора приступать к работе.

Сомов хмыкнул, глядя на деловито достающего бумаги начальника и вышел в коридор. Весело насвистывая, он спустился по лестнице и подойдя к посту, остановился перед дежурившей девушкой.

– Отчего не весела, красна девица? – улыбаясь, спросил он.

Девушка недоумевающее уставилась на него и не придумала ничего лучше, как вскочить со стула и отдать честь.

– Короче, собирай шмотки, со мной поедешь, – сказал Сомов и улыбнулся, отчего его лицо приняло пугающее выражение.

– Так точно, господин Сомов, – отдала честь девушка и, подхватив сумку, почти закричала, – младший лейтенант Курицына Елена к несению службы готова!