Текст книги "Новый горизонт (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Я взял телефон из рук Аллы и уставился на экран.

Заголовок бил наотмашь: «Модульная система Фаберже оказалась бракованной: первые жертвы маркетинга».

Подзаголовок добивал: «Пользователи сети массово жалуются на развалившиеся артефакты. Скандал с графиней Самойловой».

Я пролистал статью. Текст был написан в лучших традициях жёлтой прессы – много эмоций, минимум фактов, максимум инсинуаций. «Шокирующие подробности», «разочарованные покупатели», «обман доверчивых клиентов». Стандартный набор громких высказываний.

Но главное – фотографии.

Шесть снимков сломанных браслетов. Замки элементов крепления были погнуты, защёлки сорваны, металл деформирован. На первый взгляд выглядело убедительно – типичный брак производства.

Но мастера провести не так-то просто. Особенно мастера, который создал эту систему.

Я увеличил первое фото, внимательно изучая повреждение. Потом второе. Третье. Механизм поломки был идентичен на всех снимках – защёлка сорвана в одном и том же месте, металл погнут под одинаковым углом, царапины расположены в похожих местах.

Слишком однотипно. Слишком «правильно».

Брак и износ не дают такой картины. При нормальной эксплуатации замки ломаются по-разному – где-то пружина устаёт, где-то стирается зацеп, где-то трескается основание. Но чтобы шесть браслетов сломались совершенно одинаково?

Это не брак производства. Это намеренная порча.

– Александр Васильевич, – тихо позвала Алла, – это… правда? Браслеты действительно такие ненадёжные?

В её голосе звучала тревога. Ещё бы – её репутация как амбассадора бренда тоже летела в тартарары.

– Нет, – твёрдо ответил я, возвращая ей телефон. – Это фальсификация.

– Откуда вы знаете?

– Видите повреждения? – я ткнул пальцем в экран. – Все совершенно идентичные. Это значит, что кто-то взял несколько браслетов и сломал их одним и тем же способом. Специально.

Алла всмотрелась в снимки, хмурясь:

– Действительно… Но почему… кому это нужно?

– Вопрос риторический, – усмехнулся я. – Завтра мы подписываем важное соглашение. А сегодня выходит «компромат». Совпадение? Не думаю.

Я открыл комментарии под статьёй. Уже набежало штук двести, причём тоже довольно однотипных. Но самое неприятное – под огонь попала и Самойлова.

«Продалась за деньги», «обманывает фанатов», «лицо бракованного товара» – комментарии пестрели обвинениями в адрес графини.

Вот это меня по-настоящему разозлило.

Бить по бизнесу – пожалуйста, это часть игры. Но целенаправленно топить женщину, которая просто рекламировала продукт? Низко. Даже для недобросовестной конкуренции.

– Мои подписчики… – Алла листала свой профиль, и я видел, что ей с трудом удавалось сдерживать слёзы. – Они пишут такие ужасные вещи…

– Не читайте это, – перебил я. – Сейчас там работают боты и провокаторы. Настоящие подписчики вас знают и не поверят пасквилю.

– Но репутация…

– Ещё не испорчена, – заверил я. – Алла Михайловна, послушайте меня внимательно.

Она подняла на меня покрасневшие глаза.

– За всё время со старта продаж к нам не поступило ни одного возврата, – сказал я медленно и чётко. – Ни одной претензии от покупателей. Вообще ни одной. На все изделия предоставляется гарантия, у нас работает служба контроля качества, мы отслеживаем каждый проданный экземпляр. Но официальных обращений не было.

– То есть… – Алла вытерла глаза салфеткой, – люди на фотографиях – не настоящие покупатели?

– Вряд ли они вообще покупали наши браслеты, – подтвердил я. – Скорее всего, кто-то просто купил несколько штук, сломал их для красивой картинки и передал блогерам. Классическая схема чёрного пиара.

Я ещё раз пролистал статью, проверяя источник. Портал «Городской обозреватель» – небольшое, но активное издание с репутацией жёлтой прессы. Автор статьи – некая Марина Соколова.

Плюс материал перепостили несколько блогеров. Скоординированная атака, без сомнений.

– Что будем делать? – спросила Алла, взяв себя в руки.

– Разбираться, – коротко ответил я. – Но мне нужно, чтобы вы пока ничего не комментировали публично. Никаких постов, никаких заявлений. Молчание – лучшая тактика на данном этапе.

– Но люди ждут моей реакции…

– Пусть ждут, – перебил я. – Если сейчас начнёте оправдываться, это только раздует скандал. Мы будем защищаться только фактами.

Алла кивнула, хоть и неохотно.

– Дайте мне время до завтрашнего вечера, – сказал я. – Проведу встречу с партнёром и займусь этой историей вплотную. Найду источник «сломанных» браслетов, докажу фальсификацию и выйду с опровержением. Тогда уже сможете дать комментарий – но спокойный, выдержанный, с фактами.

– Хорошо, – она глубоко вздохнула. – Я вам доверяю, Александр Васильевич.

– Спасибо. И ещё – не принимайте это близко к сердцу, – добавил я мягче. – Это грязная игра, но она не имеет отношения к вам лично. Вы просто оказались рядом с целью.

Алла слабо улыбнулась:

– Утешаете меня?

– Констатирую факт, – пожал плечами я. – Вы отлично справляетесь с ролью амбассадора. Именно поэтому вас и пытаются использовать против нас.

Мы попрощались у выхода из кафе. Алла уехала на такси, всё ещё расстроенная, но уже более собранная. А я сел в свою машину и набрал номер Лены.

– Саш? – откликнулась сестра.

– Проверь наш сайт и соцсети, – сказал я без предисловий. – В сети появилась статья про якобы бракованные браслеты. Нужно понять масштаб атаки.

– Уже вижу, – послышался стук клавиш. – О чёрт… Саша, это серьёзно. Статью репостят, комментарии множатся… На почту пришло несколько писем с просьбой дать комментарий от СМИ…

– Занимайся мониторингом, – велел я. – Мне нужна полная картина.

Я положил телефон и завёл двигатель. В зеркале заднего вида мелькнуло моё лицо – спокойное, даже холодное.

Кто-то решил поиграть грязно. Что ж, посмотрим, как им понравится игра по моим правилам.

* * *

После ужина я засел в кабинете за компьютером, методично изучая масштабы катастрофы. Ситуация оказалась хуже, чем я думал.

Статья на «Городском обозревателе» набрала уже три тысячи репостов. Комментарии множились как грибы после дождя. В соцсетях поднялась настоящая буря – хештег #ФабержеБрак вылез в популярные.

Классическая информационная атака. Быстрая, злая, эффективная.

Дверь кабинета распахнулась, и Лена влетела внутрь с ноутбуком наперевес. Волосы растрёпанные, глаза горели – боевой режим активирован.

– Саш, это полный кошмар! – выпалила она. – Смотри!

Она поставила ноутбук рядом с моим монитором и развернула десяток вкладок браузера. Каждая – новая статья про «скандал с Фаберже».

– «Городской обозреватель», блог «Светская хроника», газета «Столичные ведомости», портал «АртефактИнфо», – перечисляла Лена, тыча пальцем в экран. – И это только крупные. И блогеров ещё человек пятнадцать…

Я пробежался глазами по заголовкам. «Громкий провал модной новинки», «Фаберже ставит прибыль выше качества», «Жертвы маркетинга: как нас обманывают известные бренды».

Все статьи использовали одни и те же фотографии сломанных браслетов. Все муссировали одни и те же «факты». Все били по одним и тем же болевым точкам.

– А вот это особенно мерзко, – Лена открыла ещё одну статью.

Заголовок гласил: «Графиня Самойлова: лицо обмана или жертва алчных ювелиров?»

Я пробежался по тексту и почувствовал, как заходили желваки на лице.

Автор не стеснялся в выражениях. Намекал, что Алла продалась за деньги. Что она обманывает своих фанатов, рекламируя некачественный товар. Что её искренность – всего лишь хорошая актёрская игра за щедрый гонорар.

– Сволочи, – процедил я сквозь зубы.

Бить по бизнесу – это одно. Но целенаправленно травить женщину, которая честно делала свою работу и действительно верила в продукт? Это уже переход на личности. Низко. Подло. Неприемлемо.

– Саш, я проверила временные метки публикаций, – Лена открыла табличку. – Смотри. Первая статья вышла в четырнадцать ноль пять. Последняя – в девятнадцать сорок восемь…

Я изучил данные. Действительно, слишком синхронно для случайности. Если бы это был органический скандал, статьи бы появлялись постепенно – сначала одна, потом подхватили другие, процесс растянулся бы на несколько дней.

Но здесь всё вышло залпом. Как по команде.

– Скоординированная атака, – констатировал я.

– Ага, – кивнула Лена. – Причём все используют одни и те же фотографии. Я проверила через обратный поиск по изображениям – источник один, просто растиражировали. Никто даже не потрудился сделать уникальные снимки.

Классическая работа. Заказчик предоставил материалы – фотографии, тезисы, ключевые месседжи. Исполнители разнесли по своим площадкам.

– Это не спонтанность, – сказал я. – Это спланированная операция. С бюджетом, с подрядчиками, с чётким таймингом.

– Накануне встречи с Овчинниковым, – добавила Лена мрачно. – Завтра в одиннадцать мы подписываем соглашение. А сегодня вечером наша репутация летит в пропасть. Не верю я в совпадения такого масштаба.

Я откинулся на спинку кресла, складывая пазл.

Кому это выгодно? Кто имеет ресурсы для такой атаки? Кто заинтересован сорвать сделку с Овчинниковым?

Хлебниковы.

Они предлагали партнёрство – мы отказали. Они попытались надавить через своих представителей – мы не поддались. Теперь переходят к более жёстким методам.

Я вспомнил досье, которое собрал Ушаков. Там было написано чётко: Хлебниковы работают по схеме «предложение – давление – поглощение». Сазиковых и Верховцевых они именно так и подмяли под себя.

Сначала предлагают выгодное партнёрство. Потом начинают давить – через конкурентов, через СМИ, через административный ресурс. Создают проблемы, которые «чудесным образом» решаются, если согласиться на их условия. А когда жертва ослаблена и деморализована – наносят финальный удар и скупают остатки за бесценок.

– Хлебниковы, – вслух произнёс я.

Лена нахмурилась:

– Но доказательств нет…

– Доказательства найдём, – отмахнулся я. – А пока работаем с тем, что есть.

Девушка задумчиво постучала пальцами по столу:

– Может, стоит дать официальное опровержение? Пресс-релиз, заявление о фальсификации, требование извинений?

Я покачал головой:

– Сначала проводим встречу с Овчинниковым, как и запланировано. Подписываем соглашение, не показывая, что нас хоть что-то задело. Демонстрируем спокойствие и уверенность.

– Дальше?

– Находим источник публикации, собираем доказательную базу, – продолжил я. – Экспертиза поломок, показания наших мастеров, статистика возвратов – вернее, полное их отсутствие.

Я посмотрел на часы. Половина десятого вечера. Алла наверняка изводила себя, читая комментарии и статьи.

Я набрал её номер. Девушка ответила на второй гудок:

– Александр Васильевич?

Голос дрожал. Плакала или была близка к этому.

– Алла Михайловна, как вы? – спросил я мягко.

– Ужасно, – призналась она. – Я читаю все эти статьи, комментарии… Они пишут такие гадости…

– Перестаньте это читать, – твёрдо сказал я. – Немедленно. Закройте все вкладки, выключите уведомления, отложите телефон на ночь.

– Но…

– Никаких «но». Вы делаете себе только хуже. Это информационная атака, и чем больше вы будете реагировать, тем сильнее она вас зацепит.

Она всхлипнула на том конце провода. Странно, я думал, что за годы блогерства графинюшка отрастила толстую шкуру. Видимо, слишком прикипела к этому проекту, раз воспринимала всё так близко к сердцу.

– Послушайте меня внимательно, – продолжил я спокойным тоном. – Мы найдём тех, кто организовал атаку. Докажем фальсификацию. И вы тоже можете мне с этим помочь. У вас же есть связи в вашей блогерской среде?

– Конечно…

– Тогда вот вам задание. Попробуйте выяснить, кто заплатил вашим коллегам за публикации.

– Договорились, – прошептала она. – Простите… Завтра я буду в норме и как следует разозлюсь. У меня есть контакты нескольких продюсеров здесь и в Москве, я выведу их на разговор. Просто сейчас… Это был неожиданный удар.

– Понимаю. А сейчас и правда постарайтесь отвлечься. Так себе совет, но нам с вами нужно выстоять.

– Спасибо, Александр Васильевич. Правда, спасибо. И… спокойной ночи.

Мы попрощались. Я положил телефон и потёр переносицу. Длинный выдался день.

Лена смотрела на меня с уважением:

– Ты её хорошо поддержал.

– Просто констатировал факты, – пожал плечами я. – Завтра действительно будет непростой день. Нужно и Овчинникова не упустить, и с этой атакой разобраться.

– Думаешь, Павел Акимович видел статьи?

– Если ещё не видел, то утром точно прочитает. Посмотрим, как он отреагирует.

* * *

Утро началось рано – в семь я уже был на ногах, проверяя последние детали предстоящей встречи.

Василий Фридрихович тоже не спал – застал его в кабинете за перечитыванием договора. Уже в который раз, судя по потёртым краям папки.

– Всё в порядке? – спросил я, заходя.

– Да, да, – отец снял очки. – Просто перепроверяю. Хочется, чтобы всё прошло гладко.

Я понимал его беспокойство. После вчерашней информационной атаки нервы были на пределе у всех. Но показывать слабость было нельзя – особенно сегодня.

– Договор безупречен, – заверил я. – Юристы проверили три раза. Осталось только церемониальная часть.

– Мастерские готовы к осмотру?

– Воронин лично всё проверил, и я сверх того. Павел Акимович увидит наше производство во всей красе.

Отец кивнул и снова надел очки. Руки у него слегка дрожали – волнение или недосып. Скорее всего, и то, и другое.

Ровно в девять утра у входа остановился чёрный микроавтобус с логотипом «Астрея». Из него вышли шестеро мужчин в строгих тёмных костюмах. Все как на подбор – подтянутые, с характерной выправкой и внимательными взглядами.

Старший группы поднялся первым – мужчина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и шрамом над левой бровью. Он протянул мне руку:

– Александр Васильевич, позвольте представиться. Сергей Волков, руководитель группы. Позывной – Лесник. Боевой маг четвёртого ранга, огневик.

– Рад знакомству, господин Волков, – представился я. – Благодарю за оперативность.

– Нам бы изучить объект перед началом работы.

– Конечно.

Я провёл их внутрь. Волков быстро осмотрелся, оценивая планировку помещения профессиональным взглядом.

– Итак, – начал он, доставая планшет, – согласно договору, обеспечиваем безопасность мероприятия с одиннадцати до четырнадцати часов. Ожидается шесть человек со стороны гостей, плюс ваши сотрудники. Правильно?

– Верно.

– Хорошо. Дог, Иртыш, – он кивнул двум бойцам, – на входе. Внешний периметр, проверка всех входящих. Коса и Шершень – торговый зал, внутренняя безопасность. Мы с Мухой поедем сопровождать господина Фаберже на вокзал.

Команда молча кивнула и расходилась по позициям. Никаких лишних слов, никаких вопросов. Профессионалы.

Я наблюдал, как они работают. Осматривали входную группу, проверяли замки, углы обзора, возможные слепые зоны. Двое других прошлись по торговому залу, отмечая расположение камер, запасные выходы, укрытия.

Всё быстро, чётко, без суеты.

– Впечатляет, – заметил подошедший Василий Фридрихович. – Хотя, признаться, немного не по себе. Охрана с оружием в нашем магазине…

Он замолчал, глядя на кобуру под пиджаком одного из бойцов.

– Отец, – мягко сказал я, – помнишь грузовик в Фонтанке? Лену в ледяной воде? Вчерашнюю информационную атаку?

Василий поморщился:

– Помню, конечно.

– Вот именно. Кто-то очень не хочет, чтобы сделка состоялась. И я не исключаю, что они попытаются сорвать встречу более радикальными методами.

– Ты действительно думаешь, что кто-то может…

– Лучше перестраховаться, – перебил я.

В половине десятого появился Холмский. Пунктуальный, как швейцарские часы. Одет с иголочки, причёсан до последнего волоска, но в глазах – волнение.

– Доброе утро, Александр Васильевич! Василий Фридрихович! – поприветствовал он нас. – Какой прекрасный день для подписания исторического соглашения!

Молодость и оптимизм. Холмский либо не читал вчерашние статьи, либо не верил в то, что они могут испортить дело.

– Доброе утро, Николай, – откликнулся я. – Готов к поездке на вокзал?

– Конечно! – Он заметил охранников «Астрея» и приподнял брови. – О. Серьёзные меры безопасности.

– Серьёзные времена, – пожал плечами я.

* * *

Поезд из Москвы прибыл минута в минуту.

Мы с Холмским стояли на перроне, наблюдая, как состав плавно замедляется. Волков с Мухой держались в нескольких метрах – достаточно близко, чтобы вмешаться в случае проблем, но достаточно далеко, чтобы не мешать встрече.

Из вагона первого класса первым вышел уже знакомый нам приказчик Краснов с небольшим саквояжем. Следом – Овчинников.

И я сразу понял – что-то не так.

Московский купец выглядел совсем не так, как две недели назад. Тогда он был радушным, открытым, полным энтузиазма по поводу партнёрства. Сейчас же лицо его было мрачным и напряжённым, движения – скованными, взгляд – беспокойным.

Холмский тоже заметил перемену и бросил на меня вопросительный взгляд. Я едва заметно пожал плечами – сейчас узнаем.

– Павел Акимович! – Николай изобразил радушную улыбку. – Как доехали? Дорога не утомила?

– Нормально, – коротко ответил Овчинников, пожимая протянутую руку. – Здравствуйте, господа.

Рукопожатие было слабым, нехарактерно вялым для обычно энергичного купца.

– Добро пожаловать в Петербург, – поприветствовал я. – Рады видеть вас снова.

– Спасибо, Александр Васильевич, – Павел Акимович кивнул, но взгляд его скользнул мимо меня, задержавшись на охранниках «Астрея».

– Меры предосторожности, – пояснил я. – Времена неспокойные.

– Понимаю.

Краснов деловито погрузил багаж в машину. Мы расселись – Овчинников и Холмский на заднем сидении, я на переднем рядом с Волковым. Вторая машина пристроилась следом.

По дороге к магазину повисла тяжёлая тишина. Холмский пытался завести светскую беседу – расспрашивал о московских новостях, о семье Овчинникова, о делах на заводах. Павел Акимович отвечал односложно, глядя в окно на серые петербургские улицы.

Николай замолчал, не зная, как растопить ледяную атмосферу. Я тоже держал паузу, давая купцу время собраться с мыслями.

Что-то явно произошло. Что-то серьёзное. Неужели статьи настолько повлияли?

Машина остановилась у здания на Большой Морской. Двое бойцов уже стояли у входа – заметил, как Волков обменялся с ними быстрыми жестами. Всё спокойно, периметр был чист.

– Прошу, Павел Акимович, – я открыл дверь. – Позвольте показать вам мастерские.

Экскурсия получилась натянутой. Овчинников вежливо интересовался процессами, задавал правильные вопросы о температуре плавки, технологиях закрепки, контроле качества. Но делал это механически, словно по заранее написанному сценарию.

Мастера чувствовали напряжение и работали тише обычного. Воронин демонстрировал процесс закрепки камней в золотую оправу, но даже его профессиональный энтузиазм не мог оживить атмосферу.

– Впечатляет, – сказал Павел Акимович ровным голосом, когда мы закончили осмотр. – Высокий уровень работы.

Комплимент прозвучал как эпитафия.

Затем мы поднялись в жилую часть для знакомства с женской половиной семьи. Лидия Павловна встретила нас в гостиной.

– Павел Акимович, – она протянула руку. – Слышала о вас много хорошего от сына и мужа.

– Лидия Павловна, честь познакомиться. Надеюсь, вы идёте на поправку?

– Потихоньку, – улыбнулась она. – Благодарю.

Лена присоединилась к разговору, пытаясь создать непринуждённую атмосферу. Расспрашивала о московской погоде, о семье купца, о впечатлениях от Петербурга. И получала те же односложные ответы.

Наконец, все направились в кабинет Василия Фридриховича. Договор лежал на столе, печати были готовы, ручки дожидались своего часа.

Момент истины.

Мы уселись вокруг стола – Василий во главе, я справа, Овчинников слева. Холмский и Краснов устроились чуть поодаль, готовые засвидетельствовать подписание.

Отец открыл папку с договором, но Павел Акимович поднял руку:

– Василий Фридрихович, Александр Васильевич… Могу я попросить минуту для разговора? Наедине, если возможно.

Василий переглянулся со мной. Я кивнул.

– Конечно, Павел Акимович, – ответил отец.

Он повернулся к Холмскому и Краснову:

– Господа, не могли бы вы подождать в гостиной? Это ненадолго.

Николай моргнул, явно удивлённый, но послушно встал. Краснов последовал за ним. Дверь закрылась.

Мы остались втроём.

Овчинников тяжело опустился в кресло, провёл рукой по лицу и, наконец, посмотрел отцу в глаза.

– Господа, – начал он глухим голосом, – мне нужно кое-что вам рассказать. Сегодня утром случилось нечто странное.

Глава 10

Овчинников тяжело опустился в кресло, провёл ладонями по лицу и немного помолчал, подбирая слова. Мы с отцом терпеливо ждали. Торопить человека в таком состоянии было бы неправильно.

Наконец, Павел Акимович поднял голову и посмотрел нам в глаза:

– Сегодня утром в поезде… – он запнулся, потом продолжил твёрже. – Ко мне подсел незнакомый мужчина.

Я насторожился. Василий Фридрихович тоже выпрямился в кресле.

– Хорошо одетый, интеллигентный, говорил негромко и вежливо, – продолжал Овчинников. – Представился другом, желающим мне добра. Никаких имён, никаких должностей. Просто друг. Но я его видел впервые.

Классическое начало для запугивания. Анонимность создаёт атмосферу таинственности и всемогущества.

– Этот человек знал всё, – Павел Акимович провёл рукой по бороде. – Что я еду на встречу с вами, что мы планируем совместный запуск производства на трёх заводах…

Я переглянулся с отцом. В нашем деле новости распространялись быстро.

– Он очень аккуратно, без прямых угроз, он дал мне понять, что сотрудничество с вами – плохая идея, – продолжал Овчинников. – Говорил вещи вроде того, что Фаберже сейчас не в лучшей форме, скандалы один за другим. Было бы обидно, если бы мои заводы пострадали от ассоциации с сомнительными партнёрами…

Василий Фридрихович побледнел и сжал кулаки под столом.

– Потом намекнул на пожары, – Павел Акимович говорил ровным голосом, но видно было, что ему тяжело. – Пожары на производстве – такая частая вещь, особенно когда работаешь с непроверенными людьми. И добавил, что у меня ведь три завода, три города, много рабочих. Много что может пойти не так…

Никаких прямых угроз, только намёки. Ничего, за что можно привлечь к ответственности. Но посыл абсолютно ясный.

– Прямых угроз не было, – подтвердил Овчинников, словно прочитав мои мысли. – Он говорил как доброжелатель, который предостерегает от ошибки. Но я понял. Меня предупредили.

Пауза затянулась. Я нарушил тишину:

– А сегодня утром вы наверняка увидели статьи про наши якобы бракованные браслеты.

– Именно, – кивнул купец.

Мы с отцом переглянулись. Хлебниковы. Почерк узнаваемый – сначала предложение партнёрства, потом давление через третьих лиц, информационные атаки, запугивание. Классическая схема поглощения конкурентов.

Но как доказать?

– Павел Акимович, я понимаю ваше замешательство, – вздохнул отец. – Вы дали нам слово, но одновременно несёте ответственность за своё дело, за сотни рабочих, за семью. Никто не осудит вас, если…

– Если я отступлю? – Овчинников горько усмехнулся. – Василий Фридрихович, я московский купец, член гильдии. А в нашем сословии слово – главное, что у нас есть. Если я его нарушу…

Пауза затянулась. Овчинников стоял у окна, явно взвешивая все «за» и «против». Я видел, как работает его ум – купеческая хватка против купеческой чести, прагматизм против принципов.

Наконец, он медленно покачал головой:

– Нет.

– Павел Акимович… – начал Василий.

– Нет, – твёрже повторил Овчинников и повернулся к нам. – Да, я боюсь. Да, это огромный риск. Но знаете что? Если я отступлю сейчас, испугавшись угроз, какое мне потом будет дело? Кто захочет иметь дело с купцом, который не держит слово?

В его голосе появилась твёрдость.

– Нет, господа. Я дал вам слово, и я его держу. Подписываем договор, Василий Фридрихович.

Я посмотрел на московского купца с уважением. Это требовало мужества. Легко быть храбрым, когда ничего не боишься. Куда сложнее – когда страшно, но всё равно идёшь вперёд.

– Павел Акимович, – сказал я, – благодарим за доверие. И обещаем – мы сделаем всё, чтобы минимизировать риски для вас и вашего дела.

– Не сомневаюсь, Александр Васильевич, – кивнул Овчинников.

Василий встал из-за стола и протянул руку:

– Тогда давайте завершим то, ради чего собрались.

Рукопожатие было крепким.

Мы вышли из кабинета. В гостиной терпеливо ждали Холмский и Краснов. Николай вскочил, увидев нас:

– Ну что?

– Всё в порядке, – улыбнулся Овчинников, но я заметил, что его пальцы слегка дрожали от напряжения. – Просто обсудили кое-какие детали. Пора подписывать договор.

Церемония подписания прошла торжественно. Василий Фридрихович поставил свою подпись, затем Павел Акимович. Стряпчие всё засвидетельствовали. Печати легли на бумагу с приятным хлопком – официальное завершение сделки.

– Поздравляю, господа, – сказал Краснов, протягивая руку. – Начало плодотворного партнёрства.

Мы обменялись рукопожатиями. Лена сфотографировала момент на телефон – для семейного архива, не для публикации. Публиковать сейчас было бы опрометчиво.

Марья Ивановна принесла бутылку игристого. Разлили по бокалам, чокнулись.

– За успешное сотрудничество, – произнёс Василий.

– За честность и верность слову, – добавил Овчинников, глядя прямо на меня и отца.

Мы выпили. Игристое было хорошим, но радость от подписания договора омрачалась пониманием того, что впереди – большие проблемы.

Я наблюдал за Овчинниковым. Он улыбался, обменивался любезностями с Леной, обсуждал с Холмским детали предстоящей работы. Но напряжение не уходило с его лица.

Он принял решение, но страх никуда не делся. И это было нормально. Только дураки не боятся опасных противников.

Мы провели ещё полчаса за обсуждением технических деталей – когда начнётся производство, как будет организована логистика, кто отвечает за контроль качества. Рабочая рутина помогла немного разрядить атмосферу.

Наконец Овчинников посмотрел на часы:

– Боюсь, нам пора собираться. Обратный поезд в шестнадцать тридцать, а до вокзала ещё ехать.

– Мы вас проводим, – сказал я.

Волков с бойцами «Астрея» уже ждали у машин. Всё прошло спокойно, без инцидентов. Профессионалы.

Поездка на вокзал прошла в молчании. Холмский пытался поддержать разговор, но быстро сдался. Все думали о своём.

На перроне мы попрощались. Краснов первым поднялся в вагон с багажом. Овчинников задержался:

– Василий Фридрихович, Александр Васильевич, – он понизил голос, – берегите себя. Если это и правда Хлебниковы, то они не остановятся после одной неудачи. Будут новые атаки.

– Знаем, – кивнул я. – И вы будьте осторожны. Если что-то случится – сразу звоните.

– Обязательно.

Последнее рукопожатие. Поезд тронулся. Мы стояли на перроне, провожая вагон взглядом.

– Смелый человек, – сказал отец, когда состав скрылся из виду.

– Да, – согласился я. – Пошёл против Хлебникова, зная все риски. Таких людей мало.

– Надеюсь, мы сможем защитить его, – вздохнул Василий.

– Сделаем всё возможное.

Мы вернулись к машинам. Волков подошёл ко мне:

– Александр Васильевич, мероприятие завершено. Позвольте сопроводить вас домой?

– Конечно. И спасибо за работу. Всё прошло гладко. Думаю, в скором времени ваши услуги нам снова понадобятся.

* * *

Дома мы с отцом устроились в его кабинете. Василий Фридрихович налил себе коньяка – редкость для него, обычно не пил в рабочее время. Но сегодня был особый случай.

– Хочешь? – предложил он мне.

Я покачал головой:

– Спасибо, пока нет. Голова должна быть ясной. Кстати, насчёт «Астрея». Как тебе их работа?

Василий задумался:

– Профессионалы. Это было видно сразу. Никакой суеты, чёткие действия, полный контроль ситуации. Я даже не замечал их большую часть времени – а это высший пилотаж в охране.

– Тогда я предлагаю подписать с ними долгосрочный контракт, – сказал я. – Месяца на три-четыре для начала. С возможностью продления.

– Недёшево обойдётся, – заметил Василий.

– Дешевле, чем разбираться с последствиями нападения или диверсии, – парировал я. – После истории с грузовиком в Фонтанке я не хочу рисковать.

Отец кивнул с пониманием:

– Ты прав. Экономить на безопасности глупо. Особенно сейчас.

Он допил коньяк и откинулся на спинку кресла:

– Итак, информационная атака. Вчерашние статьи, запугивание Овчинникова в поезде, утечка информации о договоре. Это всё звенья одной цепи.

– Координированная операция, – подтвердил я. – Хлебниковы действуют системно. Бьют одновременно по нескольким направлениям – по репутации, по партнёрам, по морально-психологическому состоянию.

– И что дальше? Они же не остановятся. И главное – как доказать, что это именно они?

Я встал и прошёлся по кабинету, собирая мысли:

– Дальше будет эскалация. Информационная атака не сработала – мы держимся, статьи пока не опровергли, но и не паниковали. Запугивание Овчинникова тоже не сработало – он подписал договор. Значит, перейдут к более жёстким методам.

– Каким? – нахмурился Василий.

– Провокации. Подставные клиенты с жалобами, инсценированные конфликты. Могут устроить диверсии на заводах – они напрямую этим угрожали. Но Хлебниковы будут работать чужими руками. Наймут кого-нибудь, кто будет действовать от своего имени, вроде того Фомы.

– Весело, – мрачно усмехнулся отец. – И как мы будем противостоять всему этому?

– Комплексно, – я повернулся к нему. – Во первых, юридическая защита. Нужен хороший адвокат, который будет отбивать административные атаки. Данилевский нам подойдёт?

– Он специализируется на коммерческом праве, – задумался Василий. – Должен справиться. Что ещё?

– Информационная защита, – продолжил я. – Нужно нейтрализовать вчерашнюю атаку. Самойлова уже работает над этим, выясняет, кто заказал публикации. Как только получим информацию – нанесём ответный удар.

– А если не получим?

– Получим, – уверенно сказал я. – У графини хорошие связи в блогерской среде. Она найдёт концы.

Василий кивнул:

– Что ещё?

– Физическая безопасность – это «Астрей». Завтра подпишем контракт. Плюс нужно усилить систему видеонаблюдения, поставить дополнительные камеры на подъездах к зданию, на складе, в мастерских.

– Сделаем.

– И последнее – нужно быть морально готовыми, – я посмотрел отцу в глаза. – Это не краткосрочная стычка. Это затяжное противостояние. Хлебниковы не отступят после первой неудачи. Будут давить, давить и ещё раз давить. Пока мы не сломаемся или они не поймут, что игра не стоит свеч.

– А если не поймут?

– Тогда будем ломать их, – жёстко ответил я. – У меня нет желания становиться очередной жертвой в их коллекции.

Василий помолчал, обдумывая всё сказанное. Потом медленно кивнул:

– Хорошо. Значит, план такой: юристы, информационная контратака, физическая безопасность, моральная устойчивость. Что-то ещё?

– Да. Нужно предупредить ключевых сотрудников, – добавил я. – Пусть знают, что возможны провокации. Чтобы не растерялись, если что.

– Я поговорю с Ворониным и другими старшими мастерами.