![](/files/books/160/oblozhka-knigi-v-interesah-gosudarstva.-dakiya-si-396035.jpg)
Текст книги "В интересах государства. Дакия (СИ)"
Автор книги: Алекс Хай
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Глава 33
Я пораженно уставился на Аню. Нет, разумеется, я понимал, что могущество Романовых имело пределы. Но все же я своими глазами видел, что сделал император во время Смотра в Аудиториуме. Тогда казалось, что это далось ему легко, но, видимо, были нюансы. Впрочем, никто бы на месте государя не показал своей слабости – сила правителя во многом зиждется на его могуществе и непобедимости.
И все же, если Грасс сейчас была права, то Юсупов пытался подгадать и даже создать максимально выгодное стечение обстоятельств.
Романовы путешествуют без Великого Осколка – эту каменюку, конечно, можно было бы таскать с собой, но практического смысла в этом не было – после привязки к артефакту сила оставалась с человеком. Да, с расстоянием сила немного ослабевала, но не критично. По крайней мере, обладателям потенциала точно было не о чем беспокоиться.
И все же Букурешт явно был выбран не зря: случись что серьезное, Романовы опустошат резерв, и подпитаться им будет неоткуда. Придется ехать либо назад в Петрополь, либо, что куда вероятнее, в Константинополь. Можно, конечно, воспользоваться добровольно отданной силой подданных, но я сомневался, что этого будет достаточно. И Юсупов точно это знал…
Таким образом, если в Букуреште случится трындец, то Романовы растратят силу и станут слабее, а связь с Великими Осколками будет ослаблена. Идеальный момент, чтобы попробовать перепривязать артефакты к новым владельцам.
– Аня, расскажи, какой механизм у ритуала перепривязки, – попросил я. – Если ничего не путаю, твой отец изучал Великие Осколки?
Грасс деловито кивнула.
– Да, его допускали проводить ряд экспериментов. Но о привязке я знаю лишь теоретически – как вы сами понимаете, уже три с лишним сотни лет в нем не было необходимости. Государевы дети автоматически получают силу, а новопришедшие в императорский Дом…
– Не тяни! – торопила Ира. – У нас не так много времени.
Аня наградила бывшую однокурсницу грозным взглядом, но скандалить не стала. Лишь вытащила сигарету из кармана и прикурила от огненного заклинания.
– Короче, все просто и сложно одновременно. Просто – потому что сам ритуал довольно прозрачен. Сложно – потому что в Великих Осколках концентрация силы такова, что ведет она себя немного по другим законам.
– Это понятно, – отозвался я. – Но чего мы можем ожидать от князя?
– В венах Юсупова течет кровь Романовых, и он наверняка попытается работать через эту слабую привязку. Привязка может быть по роду и по крови. Когда женщина Романовых уходит из семьи и переходит в другой род, ее отсекают от Великого Осколка.
Я удивленно вскинул брови. Даже так? Не знал, что все настолько жестко. С другой стороны, вполне понятно, почему. Сила любого Осколка – величина постоянная. Сами каменюки могут нести различный потенциал, но он остается неизменным для каждого отдельно взятого артефакта.
Даже если одаренный отдаст всю свою силу, то сможет восстановить ее в рамках своего ранга от Осколка. Быстро – при контакте с артефактом, медленнее – без лишних телодвижений. И сам Осколок тоже каким-то чудом восстановит исходный потенциал. Процесс не самый быстрый, но стабильно рабочий – все эти закономерности нам объясняли еще на втором курсе.
И эта особенность, в свою очередь, регулировала количество одаренных дворян. Расплодился – стал слабее. Особенно это касалось низкоранговых аристократов. Обладателям сильных Осколков это грозило в меньшей степени. И хотя сила Романовых не шла ни в какое сравнение с остальными, резон отрезать уходящих в другой род родственников у них был – незачем растрачивать то, что предназначается узкому кругу.
– Значит, Юсупов будет проводить ритуал через кровь, – заключил я. – Чем это проще?
Аня глубоко затянулась и выдохнула тонкую струйку дыма.
– Потребует меньше сил на исполнение. Смотри, по сути, будет иметь место не перепривязка к представителю другого рода, а перераспределение силы в рамках крови. Чтобы это получилось, нужно, чтобы на какое-то время ослабели связи с текущими носителями силы Осколка – тогда получится либо разорвать их вовсе, либо максимально переконфигурировать…
– То есть отрезать государя и цесаревича от силы, – тихо сказал я. У меня уже не осталось сил удивляться дерзости плана Юсупова. Но, черт возьми, в какой-то степени можно было восхититься этим замыслом. Настолько безбашенно, но при этом у него получилось подойти максимально близко к цели.
Аня кивнула.
– Вроде того. Просто через кровь это сделать проще. Но в идеальном варианте для князя, конечно, добиться гибели текущих носителей силы…
– Даже думать об этом не хочу! – воскликнула Ирка. – Это немыслимо!
– Но все к этому идет, – отозвался я. – Судя по всему, сперва они хотели попытаться реализовать этот план в Петрополе. Не вышло – мы успели им помешать. Тогда помогло то, что Аспида слишком полагалась на безнаказанность. Сейчас князь решил попытать счастья снова. Боюсь представить, во сколько ему обошлась подготовка. И все же… Это последняя возможность для Юсупова. Петрополь для него закрыт. В Константинополе тоже будет одна попытка. Думаю, наш опальный князь пойдет ва-банк.
Моя старая подруга совсем побледнела.
– Так все это время ты работал… Над этим? Ты… Ты знал? Или предполагал, что…
– Не я один. Но с Юсуповым мы уже имели неудовольствие познакомиться.
– О господи…
«Тихо, Ир. Давай без паники и прочих рефлексий», – сказал я ментально. – «Держи себя в руках. Обсудить успеем, но сейчас, как понимаешь, нужно подсуетиться».
«Да. Конечно… Прости».
Она действительно быстро вернула самообладание. Слушавший наш разговор Шпеенхоф все это время помалкивал – быть может, потому, что недостаточно хорошо знал русский, на который мы перешли, обсуждая ритуал. И все же память я бы ему подтер – нечего разбрасываться такими тайнами.
Грасс покосилась на пленника.
– С этим в итоге что делать?
– Свяжусь с Желудем, попрошу снова попросить за нас у Папы Янко, – пожал плечами я. – Сейчас у него безопаснее всего.
– Уверен? – вмешалась Ира. – Мне кажется, сейчас нигде не безопасно. Все-таки Юсупов не променад замыслил, а организовал настоящий международный заговор. Думаешь, ему есть дело до какого-то Папы Янко?
Зато Папе Янко точно было дело до мира в его родном Букуреште. Отчего-то я не сомневался, что от старика не убудет приютить одного смышленого австрийца. К тому же со Шпеенхофом явно было о ем поговорить.
– Если вы планируете перевезти меня в другое место, вынужден настаивать на том, чтобы это произошло как можно скорее, – подал голос пленник. – Меня станут искать, а мой шофер непременно расскажет, где в последний раз меня видел.
Да уж, Ирка подставилась. И наверняка подставила еще и Матильду. Нужно придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение их исчезновению – разумеется, Ирину теперь тоже нужно спрятать подальше от Аспиды. Ладно, есть пара мыслей. Можно попробовать залезть в голову шоферу Шпеенхофа и немного запутать следы.
От размышлений меня отвлек свет фар, резанувших яркими лучами по стеклам. Ирка тут же вскочила и подбежала к окну.
– О черт!
– Что там?
– Тетушка. Вернулась. Это ее автомобиль.
Мы с Грасс переглянулись. Нет, Шпеенхофа Матильде сейчас нельзя было показывать. Хотя… Если продолжить разыгрывать карту свидания, она, конечно, разозлится, но это хотя бы спасет наши шкуры. На какое-то время.
Пока Матильда находилась под воздействием ментальных чар, лучше было и вовсе не показываться ей на глаза лишний раз. Судя по всему, над головами аспидовцев работал очень хороший менталист, а это означало, что в его арсенале могли быть и другие не менее неприятные фокусы. Например, умение смотреть чужими глазами…
– Миша! – побледнев до цвета дорогой итальянской бумаги, Ира поманила меня к себе. – Видишь? У меня точно нет галлюцинаций?
Я перемахнул через низкую спинку диванчика и осторожно, бочком, подобрался к окну. Автоматические ворота как раз закрывались за въехавшим темно-красным седаном какой-то редкой модели. Матильда была в своем репертуаре.
Я узнал бывшую наставницу – как всегда, с прической волосок к волоску, в каком-то темном и явно очень дорогом наряде… Разве что обута была в туфли без каблука, а сверху на платье накинула некое подобие летнего пальто. Но хрен с ней с Матильдой – я узнал ее пассажира и тоже едва не поперхнулся от удивления!
Корф, мать его! Пистолет Пистолетыч собственной персоной. Слишком хорошо знакомый мне суровый профиль, уже наполовину седая голова, вечный кожаный плащ…
– Быстро же он подорвался, – только и сказал я, оглянувшись на Ирку. – Вечер перестает быть томным. Что делать будем?
– Я ему доверяю, – подумав, ответила подруга. – И тетушка не привезла бы его сюда, будь у нее хоть какие-то сомнения. Думаю, она хочет, чтобы он ей помог.
Забавно, что Корф ни словом не обмолвился о своем прибытии. Не связался ни со мной, ни с Денисовым. Да и Желудю вряд ли сказал – Макс бы нашел способ передать нам такие новости. Вместо этого Корф ломанулся прямиком к Матильде. Интересно, очень интересно.
Что же у них все-таки за отношения такие странные? Или все из-за старых тайн?
Я установил ментальный канал с Денисовым.
«Заскучал на посту? Спускайся к нам. Планы меняются. Здесь шеф».
«Шеф?» – не понял товарищ. – «В смысле?»
«В смысле Корф. Сам удивлен. Дуй к нам. Раз Матильда привезла его сюда. Значит, вряд ли ждет других гостей. Можно не стоять на стреме».
«Словечки у тебя… Дуй, стоять на стреме…», – проворчал Костя и обрубил канал. Минутой позже я услышал его шаги.
Матильда и Корф тем временем вошли в дом, причем воспользовались тем же боковым непарадным входом, что и мы. Да уж, тетушка знатно удивится, обнаружив вместо слуг нашу честную компанию. Впрочем, Пистолетыч тоже вряд ли ожидал получить такой прием.
Ира уставилась на Шпеенхофа.
– Вы же не будете глупить, Теодор?
– Не в моих интересах, Ирина Алексеевна.
– Тем лучше, – Грасс отлипла от двери и кивнула Ирке. – Я за ним присмотрю.
Австриец скользнул заинтересованным взглядом по длинным стройным ногам артефакторши, но, напоровшись на ее колючий взгляд, отвел глаза.
– Идем, – сказал я. – Нечего тянуть.
Быть может, получится сразу передать пленника Корфу, и тогда Желудю не придется пресмыкаться перед Папой Янко. Не знаю уж, на каких условиях они там сотрудничали, но внебрачный отпрыск моего шефа явно не был в восторге от идеи просить что-то у негласного хранителя Букурешта. Так что баба с возу – волки сыты.
Ира вышла первой, за ней – Аня и Шпеенхоф, я замыкал. В коридоре нас уже ждал Денисов – застыл, словно статуя. Даже, казалось, не дышал. Поэтому когда он шевельнулся, Ирка дернулась как ошпаренная и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
– Горазд пугать…
– Извини. Так что за план?
– Нет никакого плана, – ответил я. – Если не считать того, что мы сейчас нарушим второй тет-а-тет за вечер.
Судя по шорохам, Матильда и Корф расположились в гостиной на первом этаже. Я услышал звон хрусталя, звук вытаскиваемой пробки, а затем до меня долетел запах сигарилл баронессы.
– Ирэн? – донесся голос Матильды, когда подруга принялась спускаться по лестнице. – Ир, это ты?
– Да.
– У нас гости.
– Я знаю.
Матильда вышла к лестнице с бокалом виски и своим вечным мундштуком. Корф, видимо, остался в гостиной – видимо, тетя Мотя решила сделать племяннице сюрприз. Увидев нашу делегацию, баронесса застыла.
Повисла театральная пауза, и в этой тишине я слышал, как щелкнул зажигалкой Корф в гостиной. Матильда по очереди оглядела нас с ног до головы и, сохраняя невозмутимость, крепко затянулась.
– Ты меня побила, Ириш, – спокойно проговорила она. – Кого я точно не ожидала встретить здесь сегодня вечером, так это господина Шпеенхофа. И, надеюсь, ты не испортила мое платье. Это эксклюзив от Тьерри.
Австриец изобразил поклон.
– Должен заметить, я здесь не столько по своей воле, сколько вследствие драматичного стечения обстоятельств.
– Это я уже поняла. Что ж, в таком случае придется нашим гостям познакомиться, – она обернулась в сторону гостиной. – Вальтер! Достань еще бокалы. Весь сервиз.
Денисов украдкой вопросительно взглянул на меня, но я лишь слегка пожал плечами – черт знает, что задумала эта экстравагантная женщина. Ирина тем временем смело шагнула вперед, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Вошедшая первой, Матильда нас представила.
– Всех, кроме господина Теодора фон Шпеенхофа, ты знаешь, – сказала она и села в кресло. – Располагайтесь, господа. Сдается мне, я догадываюсь о причинах присутствия Теодора здесь.
Вальтер внимательно посмотрел мне в глаза.
«Как это понимать, Соколов?»
«Вам кратко?» – я не удержался от ерничанья. – «Шпеенхоф работает на австрийцев, которые вместе с дакийскими повстанцами и Юсуповым решили устроить политический переворот, свергнуть текущее правительство и заодно убить нашего государя, чтобы Юсупов завладел Великим Осколком. Это если кратко».
«Ты пил?»
«Только кофе. Но много. И, если что, Вальтер Макарович, я сейчас говорил абсолютно серьезно. У нас есть доказательства и свидетель. Вот этот товарищ».
Корф отвел глаза в сторону и прикрыл лицо рукой.
– Так, Матильда. Это будет надолго, – устало сказал он. – Предлагаю сперва разобраться с твое проблемой.
Баронесса залпом допила виски и потянулась к графину за добавкой.
– Хоть меня и поправили, но до сих пор крайне болезненно переношу ментальные вмешательства. Так что лучше позаботиться об анестезии…
Значит, догадка подтвердилась. Матильда хотела убрать блок. И понятно, что решила довериться именно старому другу. Корф поднялся, потушил сигарету и встал за спинкой кресла, в котором устроилась хозяйка дома.
– Вы пока располагайтесь, переведите дух, – сказала Матильда, покачивая в руке бокал. – Уверяю, у нс еще состоится долгий разговор, когда мой друг закончит с этим небольшим дельцем.
«Осторожнее», – предупредил я шефа. – «Мы с Ирой с трудом сняли блок со Шпеенхофа. Уверен, у Матильды все будет гораздо сложнее».
«Благодарю за совет», – отозвался шеф и оборвал связь.
Матильда допила второй бокал и с громким стуком поставила его на столик. Затем несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, готовясь к неприятной процедуре. Шпеенхоф, видимо, тоже догадался, что к чему, и улыбнулся с сочувствием. Корф положил руки на голову баронессы, и она закрыла глаза.
Нервничала. Старалась не показывать, но я знал, как тяжело ей давались ментальные процедуры. Страх-то остался. Страх и болезненные воспоминания о том, что с ней тогда сделали, никуда не делись.
Шеф начал работать. Я уловил вспышку Благодати – мощную, резкую, как спортивная тачка стартует и берет разгон.
Аккуратнее бы…
Матильда тихо застонала. Шпеенхоф отвел глаза, не желая этого видеть. Ира беспокойно теребила подол платья.
Сила все лилась в разум Матильды, но я не замечал, чтобы ей становилось легче. Наоборот, это было словно наливали воду в воздушный шарик – она копилась, пока резина не лопалась. Опасно. Так быть не должно.
– Что-то не так, – сказал я вслух, надеясь на то, что Корф меня слышал.
Шеф не ответил. Я чувствовал лишь его полную сосредоточенность, невероятной силы напряжение – такое раскаленное, что в комнате стало душно.
– Что-то не так, осторожнее! – повторил я, схватив его за руку. – Прекращайте!
Он с усилием повернул ко мне голову. Я увидел его глаза – черная пелена заволокла белки, и от этого его взгляд стал совсем жутким.
– Не мешай! Я почти все снял.
– Нет!
Матильда издала душераздирающий вопль – нечеловеческий, животный – и забилась в конвульсиях. Аня выругалась. Ира закричала и бросилась к ним, но Шпеенхоф успел ее перехватить. Я вцепился одной рукой в локоть шефа, второй – в оголенное плечо баронессы, не зная, кому помогать.
Матильда перестала кричать, но теперь из ее горла вырывались булькающие хрипы. Глаза бывшей наставницы налились красным, из глаз полились кровавые слезы.
– ПРЕКРАТИТЕ! – Заревел я, влепив начальнику оплеуху.
Он дернулся, с трудом вышел из ментального плана и с ужасом уставился на содеянное. Лицо Матильды исказилось гримасой адской муки.
– Вы ошиблись, – сказал я.
Глава 34
– Быстро остановите то, что делали, – затараторил я, хватая Матильду крепче.
– Уже! – раздраженно рявкнул Корф.
Я впервые увидел шефа напуганным до смерти. Ира продолжала кричать и вырываться, но Шпеенхоф проявил незавидное упорство – крепко удерживал обезумевшую от волнения девушку и что-то шептал ей на ухо, явно пытаясь успокоить. Матерясь, Грасс оглянулась по сторонам и схватила графин.
– Вы запустили процесс разрушения, – торопливо проговорила артефакторша и принялась колдовать над графином. – Есть идея. Можно попробовать перенести действие…
Наверняка она придумала что-то хитрое и изящное, но я видел, что счет шел уже на секунды.
– Отпустите ее! – рявкнул я и оттолкнул Корфа. – Я попробую. Сам.
– Михаил!
Я оглянулся на шефа.
– Я уже снял один блок. Вы уже попытались. Прошу, дайте мне попробовать сделать все самостоятельно. У меня есть сила, которой вы не обладаете. Это может помочь.
Матильда продолжала сопротивляться – ее тело била крупная дрожь, в уголках рта появилась розовая пена. Но она оставалась в сознании – и этот полный мольбы взгляд покрасневших от крови глаз я, наверное, еще долго буду видеть в кошмарах.
Корф нехотя убрал руки и отстранился.
– Действуй. Ради всего святого, попытайся ее вытащить.
Я мгновенно вошел в ментальную плоскость ее разума. Это было похоже на дурной сон шизофреника. Все горело алым, кипело, воспоминания, образы, мысли – все, искаженное, словно в комнате с кривыми зеркалами, плыло, вытягивалось, деформировалось, погружая в этот кошмар мозг баронессы. Корф все же задел ту «растяжку», что запустила процесс самоуничтожения.
Что можно было сделать? Обезвреживать было поздно – значит, оставалось остановить процесс и спасти как можно больше. Желательно, сохранив моей бывшей наставнице рассудок.
Такого я никогда не делал. Даже не знал, как следовало поступать в таких случаях, но интуиция подсказывала обратиться к предкам. Если однажды я привел к ним Иру, значит, они могли в теории принять и Матильду…
Молясь, чтобы эта догадка оказалась верной, я сконцентрировал как можно больше чистой родовой силы и направил в ментальную плоскость разума Матильды. Намерение было простым – на несколько мгновений вырвать ее душу из телесной оболочки.
Поскольку ментальный план неразрывно связан с духом – точнее, им и формируется, то я, по сути, таким образом должен был просто потянуть рубильник. Ментал отключится, «погаснет», если в теле не будет духа. А это означало, что все заклинания, блоки, защиты, все запущенные процессы остановятся, не имея питательной среды.
Твою мать, твою мать, как же страшно было работать над этим!
– С Богом, – шепнул я и сконцентрировал поток родовухи в нужной точке.
Меня ослепило вспышкой яркого белого света – Источник не сюсюкался и наверняка бы выжег мне сетчатку, случись все это в физической плоскости. Мой дух вышел из тела и завис совсем рядом, вытаскивая за собой дух Матильды.
– Давай! Давай, выползай уже! – думал я, и эти мысли сразу же звучали вокруг, словно я произносил их вслух.
Наконец Матильда сдалась. Я потянул за тонкую серебристую ниточку – и она начала принимать форму женской руки. Полупрозрачной, как те духи, которые обитали возле моего Родового древа.
Мир вокруг перестал существовать, зато начала вырастать обитель моих предков. Все было залито молочно-белым светом, и не существовало ни пола, ни потолка, ни неба, ни земли, ни стен. Вдалеке вырастало Древо предков, а над нами загорался яркий шар – солнце нашей силы.
Дух Матильды обрел внешность. Всегда было интересно наблюдать, как выглядели души вне телесной оболочки. Иногда души первых красавцев оказывались уродливыми, а нередко бывало и наоборот: внешняя посредственность обладала прекрасной душой.
Матильда оглянулась по сторонам, а затем перевела удивленный взгляд на свои руки.
– Где мы? Что за…
– Добро пожаловать в мое родовое гнездо, – улыбнулся я. – Это проекция вместилища рода Соколовых.
Матильда подняла на меня сверкающие глаза-звездочки.
– А твоя душа выглядит совершенно иначе. Совсем непохож на себя в настоящей жизни.
Я снова улыбнулся. Ну еще бы – ведь раньше у моего духа была другая оболочка, и он даже пришел из другого мира. Естественно, все это отразилось на моем истинном нефизическом облике.
– Этому есть объяснение, но мы здесь не затем, чтобы обсуждать мою персону. Вы умираете, Матильда. И я намерен не допустить этого.
– Значит, Вальтер не справился.
– Он ошибся, да.
– Так может пора уже меня отпустить, Михаил? Я и так много раз играла со смертью. Очевидно же, что однажды я не смогла бы убежать. В конце концов, главное я сделала – привела вас к тем, кто заслуживает наказания. И Ириша справилась. Теперь я уверена, что она сможет жить без меня. Она доказала, что способна действовать самостоятельно.
– Рановато вы задумались об отставке, ваше благородие, – улыбнулся я и потянул ее за руку. Ноги духа оторвались, и она полетела за мной, как чуть сдувшийся воздушный шарик. – Нет уж, вы еще нам нужны. Да и Корф с ума сойдет, если сейчас вы прекратите бороться. Он же после такого застрелится, не вынеся последствий своей ошибки. А мне, знаете ли, неохота притираться с новым начальством. Словом, хреновое вы выбрали время, чтобы опускать лапки.
Матильда рассмеялась, и сейчас ее смех напомнил мне звон маленьких серебряных колокольчиков.
– Умеешь ты уговаривать, Михаил. Всегда умел. И как ты собираешься меня спасать?
Я пожал несуществующими плечами.
– Честно говоря, четкого плана нет. Но для нас план всегда был роскошью, не так ли?
– Полагаю, да, – улыбнулась женщина.
– Говорят, Клеопатра принимала ванны из молока для поддержания красоты. Не знаю, насколько это помогало ей оставаться в форме, но идея мне понравилась. Так что я собираюсь прополоскать вас в родовом Источнике.
Дух Матильды удивленно моргнул.
– Это, позволь поинтересоваться, как?
– А вот так! – я оттолкнулся ногами и, продолжая удерживать Матильду за руку, поплыл вверх, к светящемуся шару. – Только держитесь крепче.
Чем ближе мы подплывали к шару, тем сильнее нас притягивало. Матильда ойкнула, когда я едва не выпустил ее руку. Впрочем, вскоре ме предстояло это сделать – самому на такие процедуры идти смысла не было, зато мне требовалось договориться с Источником и проконтролировать, чтобы все прошло именно так, как я задумал.
– Ну, удачи, – улыбнулся я и разжал несуществующие пальцы.
– Ай! – только и успела ответить моя бывшая наставница, а через пару мгновений ее дух слился с сияющим шаром.
Я тем временем спустился и, задрав голову, заорал на солнце в небе. Выглядело это наверняка фантасмагорично, но все это пространство не особо подчинялось законам логики.
– Прополощи ее как следует! – рявкнул я. – Забери все блоки, заклинания, усиления и ослабления. Сожри, перевари и выплюнь! Пусть она вернется ко мне в истинной форме. Так нужно. Она нужна. Без нее будет сложно исполнить свой долг перед государем, так что у нас, дорогие предки, особого выбора нет.
Что-то я обнаглел, конечно. Но сейчас не было ни времени, ни желания выбирать слова. Источник меня понял – а это главное. Оставалось надеяться, что Матильда не была предательницей. Что я не ошибся. Что сделал все правильно.
Время здесь протекало совсем иначе. Мне казалось, что прошла вечность, но в реальности все наверняка заняло несколько секунд. Я пялился на пылающий шар в небе и ждал результатов.
– Все так забавно вышло, не правда ли?
Я обернулся на голос брата. Петр предстал передо мной в том же образе, что и был раньше – в парадной форме, с открытым жизнерадостным лицом.
– Здравствуй, Петя.
– Привет-привет. Ну как оно?
– А то ты не знаешь, – улыбнулся я. – Вам же все видно. И даже больше, чем мне.
– Потому я и здесь, – брат посерьезнел. – Грядут большие перемены. Для тебя. Для семьи. Возможно, даже для всего мира.
– Опять пугаешь.
– Не пугаю. Предупреждаю. Пока что у тебя получалось прислушиваться к нам, и это помогало. Так что не проморгай совет и в этот раз.
Да уж, умели духи говорить загадками.
– И какой ты дашь совет? – спросил я, косясь на шар в небе.
– На войне любые средства хороши. Ухищрения, обман, даже жестокость. Не зря ведь говорят, что победителей не судят.
– Это ты так морально готовишь меня к тому, что придется замарать руки? Так у меня они и так перепачканы до самых локтей, Петь. В Тайном отделении невозможно работать, не замарав рук.
Брат печально улыбнулся.
– Я лишь хочу сказать, что будь готов пойти на многое ради цели, в которую веришь. Тебе ведь известно, что я не могу открыто сказать о том, что тебя ждет. Это неправильно. Так нельзя. Но ты сообразительный парень, ты все поймешь.
Я вздохнул.
– Скажи мне другое. Это закончится?
– Все заканчивается.
– КОГДА это закончится?
– Уже скоро. Ну, относительно. А потом ты сможешь сделать выбор. Но не сейчас, пока еще не все случилось. И в следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Больше сказать не могу, прости.
Образ брата медленно растворился в пространстве, оставив меня наедине с сомнениями. Что он имел в виду? Что он предвидел или точно знал? Какой такой выбор мне предстояло сделать?
Тем временем сияние шара дрогнуло – он вспыхнул ярче обычного, и от него отделилась светящаяся точка. Она приближалась, обретала очертания, и, наконец, я распознал дух Матильды.
– Как поездочка, ваше благородие?
– Как будто меня вывернули наизнанку и начинили гвоздями, а потом зашили грубыми нитками, – проворчал дух баронессы. – Но, кажется, тебе удалось, Михаил. Я больше не чувствую оков заклинаний. Словно их никогда и не было.
Я устало улыбнулся. Забавно, но даже моя собственная душа чувствовала себя изможденной.
– Тогда прошу обратно в злой и жестокий мир, Матильда Карловна. Мы здесь и так засиделись.
Я взял ее за бесплотную руку и понемногу начал выходить из этого странного измерения. Молочно-белый свет гас, и впервые я почувствовал, что не хотел отсюда уходить. Здесь было тихо, спокойно, здесь царило умиротворение, и я мог говорить с теми, кого не надеялся когда-нибудь увидеть снова. Здесь и правда был мой дом…
Распахнув глаза, я осознал, что тело не дышало довольно долго.
– Миша! – Это был голос Ирки. Она все-таки вывернулась из хватки Шпеенхофа и добежала до нас с Матильдой.
Баронесса медленно открыла глаза и уставилась на Корфа, так и зависшего над ней.
– Налажал ты, Вальтер, – улыбнулась она и потянулась, чтобы его обнять. – Во второй раз чуть не убил, зараза.
На шефа было больно смотреть. Раздавленный собственной неудачей и осознанием, что мог погубить друга, он даже не ответил на объятия и безвольно рухнул в кресло. Наблюдавший за происходящим Денисов забрал у Аньки графин с виски, налил в стакан наполовину и молча протянул начальнику. Ну да. Ему нужнее, но я бы и сам не отказался.
– Кажется, я теряю хватку, – хрипло сказал Корф, сделав пару глотков. – Это непростительная оплошность.
– И на старуху бывает проруха, – отозвалась Матильда и потянулась за портсигаром. – И все же нам обоим стоит поблагодарить Михаила за мое чудесное спасение. Не знаю, что конкретно он сделал своей родовой силой, да и не хочу знать… Но ощущения такие, словно меня искупали в реке Иордан.
Убедившись, что старшая Штофф была в порядке, я отполз от нее и устало привалился к одному из кресел. Так и остался сидеть на полу, не имея сил подняться. Ничего, мне и здесь хорошо, как раз с пола сквознячок поддувает, а персидский ковер такой мягкий, что на нем наверняка будет так сладко заснуть…
– Миша!
Я вздрогнул.
– Что?
– Ты сам-то в порядке? – Ирка склонилась надо мной. – Тебе плохо?
– Нет, я в норме. Просто вымотался. Спать хочу.
– На боковую еще рано, – Аня Грасс достала из кармашка фартука артефакт, на который они с Ирой записали воспоминания Шпеенхофа и кивнула на пленника. – Раз все оковы сброшены, можно говорить открыто. И сперва нужно решить, что с ним делать.
Австриец, надо сказать, с интересом наблюдал за происходящим. И, видимо, пока не пожалел о решении переметнуться. Наоборот, всем своим видом выражал покорность и готовность делать, что велят.
Корф закончил с приступом самобичевания и уставился на Теодора. Грасс подала ему артефакт.
– Здесь показания господина Шпеенхофа. Точнее, его воспоминания. Весьма важные сведения, как я поняла.
Австриец кивнул.
– И я готов подтвердить их под запись, протокол или что вы сочтете нужным. Я готов свидетельствовать при условии гарантии моей защиты. И предпочту, чтобы это было как можно дальше от Букурешта или Вены.
Шеф дотронулся до артефакта голыми руками и прикрыл глаза – считывал, смотрел отрывки. Несмотря на то, что его лицо сложно было назвать эмоциональным, сейчас я видел, как оно вытягивалось от удивления.
– Черт побери, – выдохнул он, распахнув глаза. – И ЭТО вы готовы подтвердить?
– Как минимум то, в чем принимал непосредственное участие, – ответил Шпеенхоф. – Остальное будет гораздо сложнее доказать. У меня нет документов.
– Этого хватит.
Корф снова становился той гончей, которой всегда был. Минутная слабость испарилась, уступив место предельной сосредоточенности. Я ощутил, как вокруг нас начал расти непроницаемый купол такой толщины, что наверняка смог бы выдержать прямой ядерный удар.
Шеф жестом велел всем собраться вокруг небольшого столика.
– Господа, – хрипло начал он, заглянув каждому в глаза. – Сведения, которыми обладает господин Шпеенхоф, я объявляю государственной тайной и прошу вас немедленно поклясться ее соблюдать. До тех пор, пока наш свидетель не окажется в безопасности за пределами Дакии, вы должны хранить молчание.
Первыми дали слово мы с Денисовым. Нам было не привыкать. Затем Матильда и Ирина – в них я не сомневался.
Грасс медлила, словно не могла договориться сама с собой. Я видел по ее глазам, что она металась. Уже знакомая мне тихая паника, какая бывает в безвыходных ситуациях.
«Ань, что не так?» – спросил я ментально, но в ответ она лишь резко обрубила канал и тут же поставила блок. Ничего себе новости…
Остальные напряженно ждали ее ответа.
– Анна, – Корф строго взглянул на артефакторшу. – Я очень ценю вашу помощь, но в ситуациях, подобных этой, должен иметь безграничную веру в вашу лояльность. Не мне вам объяснять, чем пахнет вся эта история. А с учетом вашего прошлого и настоящего…
– Я уже связана клятвой, – прошептала Грасс, и в ее глазах стояли слезы. – Вы же понимаете, у нас в Ордене тоже не лыком шиты. Неужели вы думаете, что Радамант поручил бы мне серьезную работу, не будь он уверен в том, что я не переметнусь? Нет, Вальтер Макарович, он все предусмотрел. У всего, что я делаю, есть простое объяснение. Я не просто связана словом. От этого напрямую зависит моя жизнь.