Текст книги "В интересах государства. Дакия (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Но ведь поездку собирались перенести из-за болезни наследника, – припомнил шеф.

Анастасия Петровна лишь пожала сухими плечами.

– Наследник выздоровел, и об отмене визита мне ничего не было известно на момент заключения.

Мы с Корфом переглянулись, и я нервно сглотнул застрявший в горле ком.

– Кажется, картинка начинает складываться, – тихо проговорил тайный советник.

Глава 3

Корф не выдал ни беспокойства, ни волнения. Лишь долил чаю в чашечку с цветочками и подвинул к вдовствующей графине вместе с портсигаром.

– Благодарю за сведения, ваше сиятельство.

Анастасия Петровна благосклонно кивнула и сделала глоток.

– Остыл. Жаль, – она подняла на него выцветшие глаза. – Что же с моей просьбой, Вальтер Макарович? Теперь можем поторговаться?

– Насколько я помню, вы настаивали, что заведовали всеми внешними связями своего кружка. Если сдадите остальное, полагаю, отсрочку приговора или же его смягчение можно устроить. Разумеется, даже при самом оптимистичном сценарии это все равно будет похоже на тюрьму. Только с родными стенами и комфортом.

Вдовствующая графиня закурила.

– Разумеется, я это понимаю. В данном случае меня не заботит собственный комфорт. На кону будущее моей семьи.

– И вся линия ваших потомков принесет дополнительный обет верности, – спокойно добавил Корф. – Клятву придется обновить.

Это уже в меньшей степени порадовало Строганову, но графиня не решилась возражать.

– В таком случае буду смиренно ожидать новостей, – она выдавила из себя слабую улыбку. – Как я понимаю, сейчас разговор окончен?

Шеф повернулся к зеркалу и коротко кивнул. Через несколько секунд заскрежетали, защелкали дверные замки, и в допросную вошел один из двух конвоиров.

– Пожалуйста. Сопроводите ее сиятельство в ее покои, – распорядился тайный советник и даже привстал, когда Строганова, потушив окурок, поднялась со своего места. Я последовал его примеру и также проявил учтивость к женщине.

Узницу увели, а Корф вернулся к изучению ее дела.

– Что вы ожидаете там найти?

– Упоминания о каких-либо связях или образах о Дакии, – сухо ответил он и придвинул к себе пепельницу. – Но, судя по всему, этот вариант действительно не рассматривали даже как резервный. Или просто не успели проработать… Видимо, все ресурсы ушли на подготовку к инциденту в Сенате.

– Но мы их даже не подпустили к Сенату, – возразил я. – Взяли раньше, и сразу всех.

– Это-то меня и смущает, Михаил, – Корф закрыл папку и поднял на меня темные вечно усталые глаза. – Если бы я стал готовить столь дерзкую провокацию, да еще и с покушением на императора, я бы обязательно расписал план “Б”. Понимаешь?

Я кивнул.

– Пожалуй, да. Значит, либо этого запасного плана не было вовсе, либо его тщательно скрыли.

Впрочем, мог быть еще один вариант. Аспида мало кому из своих членов позволяла владеть полной информацией. Мы прочувствовали это в полной мере, когда Тайное отделение начало работать с узниками. Создавалось впечатление, что мы собирали гигантский пазл из тысяч кусочков, по которым было трудно определить, к какой части мозаики они принадлежали.

Например, Строганова и Воронцов, будучи приближенным к Юсупову, еще в какой-то мере могли составить полную картину. Но Голубева, Шувалов, Меншикова – все давали немного. Составление полной карты осложнялось и тем, что кое-какие активы действительно были перенесены за пределы Империи. Мы не знали, кто еще из возможных соучастников мог быть на связи с бежавшим Юсуповым. Были ли это спящие агенты или недавно завербованные.

Чтобы все это выяснить, Корфу придется поднять все связи в Дакии и Новой Византии. И действовать требовалось предельно осторожно: мы не знали, кто из зарубежных коллег мог быть прикормлен Аспидой.

Короче говоря, дело получалось щепетильным во всех аспектах. И пока не возьмем Юсупова живым, картинку полностью не сложим.

– Ладно, – шеф закрыл папку, потушил сигарету и поднялся. – Продолжим у меня в кабинете.

Из допросной мы поднялись в “офисные” помещения. По дороге я зарулил на общую кухню и стащил оттуда немного сахара – у Корфа он вечно заканчивался. В кабинете у шефа возился за своим столом Алексеев – бессменный помощник тайного советника приспустил очки на нос и кивнул в знак приветствия. Но даже сейчас не отлип от своего вечного планшета.

– Есть подвижки? – спросил шеф у секретаря, кивком указав мне на кофеварку.

– Боюсь, пока нечем образовать. Пока на связь вышла только Черемуха.

Я замер возле аппарата. Это такая странная фамилия или имя агента? Шеф, заметив мою заинтересованность, поторопил:

– Хватит греть уши, Михаил. В нужное время мы тебя посвятим во все необходимое.

Ну как обычно. Вздохнув, я продолжил колдовать над кофеваркой и через пять минут наваял три чашки.

– Благодарю, Михаил Николаевич, – на сосредоточенном лице Алексеева даже проступило подобие улыбки, когда я поставил на его стол кружку. – Это мне сейчас очень пригодится.

– Еще бы!

Корф жестом поманил меня за свой стол. Уже не спрашивая разрешения, я устроился на месте гостя и обхватил казенную кружку обеими руками. Шеф бросил на помощника пристальный взгляд, и тот, захлопнув защитную крышку планшета, поднялся из-за своего места.

– Пойду пока немного подышу воздухом, – сказал он и быстро вышел.

Хм. Занятно, что секретарь решил тактично удалиться.

Шеф сделал несколько богатырских глотков и поставил на стол кружку, а сам подался вперед.

– Значит так, Михаил. Поедете примерно через неделю. Может раньше – будет зависеть от того, как быстро подготовят документы, легенду и все остальное. Пока собирайтесь.

– Почему вы обращаетесь ко мне во множественном числе? – напрягся я. – Или я все же поеду не один?

– Чудеса проницательности. Тебе составит компанию Денисов. Будете работать вместе.

Я осел на кресле. Нет, Константин – в целом надежный спутник. Закадычными друзьями мы не стали, но… Не знаю, как описать это ощущение. Мы вместе сражались. Дрались. Воевали – можно называть это как угодно. Но вместе, друг за друга. Такие вещи отпечатываются на отношении к человеку до конца жизни. Это даже больше, чем дружба. Когда вместе с кем-то проливаешь кровь и прикрываешь спину, появляется какая-то духовная близость, что ли…

Так что я не сомневался, что Денисов прикроет мне спину. Закавыка была в другом.

– Мы с Денисовым до недавнего времени поддерживали для Аудиториума легенду, что не особенно друг друга жалуем, – сказал я. – Если вместе поедем на отдых, это вызовет ненужные толки. Вдруг нас увидят на вокзале…

– Значит, сядете на поезд не в Петрополе. Это решаемо.

– Но если нас заметят знакомые в Констанце?

Корф вздохнул.

– Отбрехаетесь. Михаил, тебе вроде бы не впервой конспирироваться. Думай головой.

– Денисов не готов к самостоятельной деятельности. Особенно так далеко от дома! – наконец я озвучил самый весомый контраргумент. Но шефа, судя по всему, и это не проняло.

– Во-первых, в свое время ты тоже не был готов. Во-вторых, при Денисове будешь ты, а у тебя опыта в таких вопросах побольше. В-третьих, вы будете не одни. Сейчас мы работаем над тем, чтобы у вас была поддержка и в Констанце, и, при необходимости, в Букуреште. Что за панические настроения, Соколов?

Я залпом допил кофе.

– Не панические. Если мы упустим Юсупова в Дакии, дальше он спрячется так, что будем искать его по всей Европе! Я всего лишь не хочу накосячить.

– Похвальное желание, – спокойно проговорил начальник. – И все же тебе не привыкать действовать в незнакомой обстановке. Денисов подходит по многим параметрам.

Ну да. На Костю тоже перетек флер разгильдяйства его братьев-транжир и повес, и в нынешних обстоятельствах это могло усыпить бдительность света. Просто двое приятелей приехали развеяться перед новым учебным годом… Плюс, в отличие от меня, Денисов еще не успел так засветить связи с Тайным отделением. Впрочем, Юсупов узнает и его, случись нам столкнуться лично.

Значит, нужно не сталкиваться.

– Ладно, – сдался я. – Приказы сперва выполняются, а затем обсуждаются. Денисов так Денисов.

Корф кивнул.

– Вот и славно. К тому же сейчас от тебя требуется лишь встреча со Штоффами. Понимаю, тебе не терпится притащить Юсупова в Петрополь в кандалах, но Михаил, будем реалистами… Ты не справишься.

Да, блин, я очень хотел притащить Юсупова в Петрополь, сдать его на руки Тайному отделению и забыть о проклятой Аспиде! Мне, знаете ли, очень понравилось для разнообразия хоть иногда жить спокойно. Я хотел больше времени проводить с семьей и друзьями, не думать о том, как дотянуть до следующего месяца и что вечером готовить на ужин, чтобы на всех хватило.

Воспоминания из старого мира нет-нет да все еще вылезали, и я знал, что такое скверная жизнь. И несмотря на то, что работа на тайное отделение мне в целом нравилась. Да и риск я полюбил… Не готов я был отказываться от семьи насовсем. Слишком мне было дорого то, что я утратил в старом мире и получил в этом. Такими шансами не разбрасываются.

Поэтому чем скорее мы закончим эпопею с Аспидой, тем спокойнее.

– Принято, ваше превосходительство, – сказал я вслух. – Лезть на рожон не стану, за Денисовым обязуюсь приглядывать. Честь сотрудников не опозорим, и на этот раз к женщинам легкого поведения я его и близко не подпущу.

– Тогда встретишься с товарищем сам, – огорошил Корф. – Передай пока только основную информацию, без упоминаний о том, что сказала Строганова. Это придержим, пока информация не будет проверена. На днях я вызову вас обоих и передам все, что требуется.

– Слушаюсь, – отозвался я. И, пользуясь отсутствием секретаря, решил затронуть еще один вопрос, что мучил меня уже много дней. – Есть еще кое-что.

Шеф взглянул на настенные часы. Уже начало десятого. Черт, как быстро летело время в застенках Управления…

– Только быстрее. У меня в десять встреча.

Я приподнялся в кресле и облокотился на стол.

– Шувалов. Его гибель не выходит у меня из головы.

Шеф удивленно вскинул брови.

– Что именно смущает?

– Радамант. Его действия, – смущенно ответил я. – Вы же прочли мою память, вы знаете все, что там происходило. И что я сам сделал Шувалова агнцем на заклание…

– И?

– Меня смутил момент, который выбрал Радамант для убийства. Вы же помните, что Шувалову стало плохо именно тогда, когда он…

– Начал рассказывать подробности своей конспирологической теории, – кивнул шеф. – Но послушай, Михаил, мы же изучили его дневник. Там только домыслы, но никаких указаний на имена. Разумеется, Шувалов предполагал, что бумага могла попасть не в те руки, поэтому наверняка предпочел оставить кое-какие догадки лишь разуму. Быть может, граф так перестраховывался. Возможно, предполагал, что придется торговаться… или же у нас в распоряжении оказались не все записи. А может Шувалов просто пытался набить себе цену.

Я покачал головой.

– Не думаю. Слишком уж он был напуган, да и никакого сумасшествия или помутнения рассудка я никогда за ним не замечал. Нет, Вальтер Макарович, Шувалов что-то знал, – прошептал я. – Выкопал каким-то чудом…

– И ты предполагаешь, что Радамант мог убить его, чтобы эта тайна не всплыла? – строго спросил начальник. – Но тогда не бьется, Михаил. Если Радамант охраняет тайны Аспиды или как-то с ней связан, зачем ему устраивать такую зачистку и так подставляться под удар? Они, в конце концов, идейные враги.

Я устало вздохнул.

– Вот это как раз меня и смущает. Понимаю, прозвучит бредово, но что если Радамант связан не с Аспидой, а с кем-то, кто стоит над ней? С кем-то, кто рулит Юсуповым и спускает ему приказы и информацию? И защищает не Аспиду, а этого кукловода…

– И зачем все это Радаманту?

Я пожал плечами.

– Этого пока я понять не могу. Но доверять Радаманту я бы не стал.

– Хм… Михаил, он преступник и убийца. Мы вынуждены иногда работать с ним и его людьми, но, поверь, никто иллюзий не строит. Более того, самого Радаманта в отдаленной перспективе ждут суд и наказание, особенно если он оступится. Когда мы договаривались, я согласился пощадить его людей, но не его. Радамант просил отсрочку до того момента, пока не будет решен вопрос с Аспидой, и я пошел ему навстречу, о чем порой жалею. Попадется на горячем – отправится в Шлиссельбург. Если выживет. И я, если честно, жду не дождусь этого момента.

Я нервно проглотил слюну. Вот, оказывается, о чем они тогда договорились… А я все гадал, почему шеф так резко свернул преследование. Что ж, справедливости ради, надеждинцы и правда порой оказывались полезны – взять ту же Аню Грасс. Отсрочка тоже сыграла свою роль – члены Ордена Надежды перешли в легальную плоскость. Но сам Радамант…

Черт возьми, почему на него было завязано столько всего важного?

Корф поднялся и прихватил свой вечный кожаный плащ.

– Мне пора. Я тебя услышал, Михаил. И прислушался – не думай, что я стану игнорировать тебя из-за твоей юности. Признаюсь, кое-кто из Отделения тоже задавался подобными вопросами, но… У нас ничего нет. Пока что. Поэтому давай сойдемся на том, что по мере возможности я буду копать под Радаманта, а ты справишься с задачей, которую перед тобой поставили.

Я кивнул и спешно сорвался с места.

– Спасибо, ваше превосходительство.

Шеф стукнул ногтем по броши на моем пиджаке.

– Пора бы заменить, тебе не кажется?

Я опустил взгляд и увидел герб с позорной черной полосой. И правда. Вечно забывал открепить – все руки не доходили, а вспоминал в последний момент.

– Ага.

– И раз уж пошло такое дело, добросишь меня до ресторана Смирнова? Боюсь, сегодня за руль сесть у меня уже не получится.

– Работа или…

– Работа, но печенью, – коротко ответил начальник.

***

Высадив тайного советника возле знаменитого ресторана русской кухни, где наливали одну из лучших водок, я перекурил на улице и забрался в теплый салон. Настало время обрадовать однокурсника.

Интересно, Денисов бывал в Констанце? Курорт не самый знаменитый, но по меркам Даки весьма фешенебельный. Обычно наша аристократия предпочитала древности Крыма, Варну или Средиземноморское побережье Новой Византии. Впрочем, находились любители и более отдаленных курортов, особенно французских. Несмотря на греческую моду, почему-то именно все французское пользовалось неизменной популярностью у аристократии, и особенно у дам. Духи они там что ли распыляли на своих курортах?

“Костяяя”, – с напевом позвал я, пробросив ментальный канал. – “Коооостяяяя, отзовись”.

Канал установился мгновенно, но Денисов отчего-то долго не отвечал. Что было даже странно – обычно по, старой привычке, парень отвечал почти мгновенно, стараясь побыстрее закончить разговор. Сейчас, после исцеления Великим Осколком, он мог похвастаться крепкой менталкой, но привычка уже сложилась.

“Костя, черт тебя дери!” – рявкнул я и только после этого получил ответ.

“Соколов… Что-то срочное?”

Несмотря на то, что ментальная связь передавала не все интонации, но отчего-то голос Денисова показался мне запыхавшимся.

“Да новости кое-какие по нашу с тобой душу подвезли. Надо бы обсудить с глазу на глаз”.

“Из Отделения?”

“Ну откуда же еще. Командировка назревает. Подробности при встрече. Ты где?”

“На квартире”, – коротко ответил Константин.

“Тогда скоро буду”, – сказал я и завел двигатель.

От ресторана до съемного жилья Денисова было минут пять езды. Можно было и прогуляться, но заморосил неприятный мелкий дождик. Даже не дождик – водяная пыль, но дюже неприятная.

Я припарковался на узкой улочке и вышел, хорошо помня, куда требовалось идти. Апартаменты у Денисова были не по статусу скромные, но и пользовался он ими преимущественно затем, чтобы отоспаться и привести себя в порядок после попоек. Другой вопрос – с поступлением на службу количество попоек сократилось до минимума, поэтому чаще всего это жилье пустовало.

Интересно, где Костя успел отметиться обильными возлияниями на этот раз?

Я поднялся по ступенькам на нужный этаж – по привычке тихо, стараясь шагать бесшумно. Входная дверь была не заперта. Надо же, какой молодец. Еще бы нараспашку открыл.

Изнутри, из дальней комнаты, где Денисов обычно ночевал, доносились шорохи, звуки возни… На стене коридора мелькали тени.

Черт…

Я быстро активировал “Берегиню” и вызвал “Косу” – небольшой серпик завис над моей ладонью. Свободной рукой бесшумно прикрыл дверь и аккуратно двинулся вперед по коридору.

Звуки возни усилились, было похоже на борьбу – так же пыхтели и кряхтели.

И лишь оказавшись в дверном проеме, я невольно себя обнаружил.

– Что за…

Денисов и какая-то темноволосая девушка подпрыгнули на кровати, взметнулись простынь. Костя отскочил на пол и приземлился, умудрившись сгруппироваться. А девица с визгом спряталась под одеялом.

– Ми… Миша… – отдышавшись, Денисов приложил ладонь к груди. – Черт возьми, нельзя же так пугать!

– Я же сказал, что скоро буду. Откуда мне…

Костя быстро пришел в себя от испуга и направился ко мне, прикрываясь куском простыни.

– Ты только не кричи, хорошо? – Попросил он. – А то тут…

– Да все и так понятно, – девушка сбросила с головы край одеяла и уставилась на меня. – Привет, Соколов.

Я удивленно отшатнулся, не зная, на кого из них смотреть.

– Аня?!

Глава 4

В плохо освещенной комнатке повисла МХАТовская пауза. Я переводил взгляд с Денисова на Грасс. Константин смущенно уставился в пол, а Анька, наоборот, с вызовом и легкой, почти джокондовской полуулыбкой глядела на меня.

Ну и кто тут кого, блин, соблазнил?

Только сейчас я заметил, что, кажется, сорвал парочке настоящее романтическое свидание: на подоконнике возле распахнутого окна стояли два бокала с недопитым вином, на тарелке аккуратной женской рукой была разложена краковская колбаска с каким-то вонючим сыром, из пепельницы торчали тонкие женские сигареты со следами помады. Картину завершал свисавший с люстры черный лифчик. Кружевной и явно очень дорогой.

– Ну что ты смотришь на нас как баран на новые ворота? – наконец нарушила молчание Грасс и потянулась за одеждой. – Да, это именно то, о чем ты думаешь.

Мы с Денисовым синхронно отвернулись, позволяя девушке одеться. Качнулась люстра – Аня сняла бюстгальтер, затем последовало несколько шорохов – и вот она уже стучала каблучками, застегивая босоножки.

Я осторожно повернулся и убедился, что не застал ее врасплох. И, честно говоря, немало удивился тому, как она выглядела. Никакого привычного готического макияжа с потекшей тушью и густо накрашенными глазами. Наоборот, Грасс явно готовилась – примарафетилась, выбрала короткое обтягивающее платье, чтобы выгодно подчеркнуть длинные ноги и стройную фигуру, надела изящные украшения, даже прихватила малюсенькую сумочку на цепочке.

Впервые я видел Аньку такой. Не знаю, что у них там творилось с Денисовым, но это наверняка должно было что-то значить. Другой вопрос – что именно и для кого?

Аня тем временем долила вина в бокал, осушила его залпом и, пригладив растрепавшуюся прическу у маленького зеркала, процокала на высоченных шпильках мимо нас. Уже с новой тонкой сигареткой в руках.

– Думаю, вам нужно поговорить наедине, – нахально улыбнулась она, но я заметил в ее глазах смятение. Значит, тоже нервничала. – Ладно, всем пока.

Уже в коридоре она послала нам обоим воздушный поцелуй и скрылась за входной дверью. Я услышал торопливый стук каблуков на лестнице, затем сосчитал до пяти и пошел в прихожую, чтобы запереть дверь.

Когда я вернулся, Денисов, все еще обмотанный в простыню, сидел возле окна и теребил недопитый бокал в руках.

– Не будь твой визит связан с Отделением, клянусь, Соколов, я бы тебя лично придушил.

– У ищеек личной жизни нет, – хмуро отозвался я и зажег яркий свет. Люстра вспыхнула аж пятью лампочками, и Костя болезненно зажмурился. – К тому же я тебя предупредил, что скоро заеду. Специально же предупреждал, как раз на случай подобного!

– Сволочь…

– Ага. Изверг и фашист, – ответил я и бросил ему брюки. – Срам прикрой. Я на твою задницу уже вдоволь насмотрелся на маскараде у Юсупова. На бис показывать не нужно.

Денисов допил свое вино, обреченно вздохнул и принялся одеваться. Я тем временем заправил кровать, накинул покрывало и уселся.

– Ничего не хочешь мне рассказать, Костик?

– А должен?

– Вообще-то Аня – моя подруга, – серьезно ответил я. Сейчас стало как-то не до шуток. – Мне небезразлично то, что с ней происходит. Так что будь любезен объяснить, что это было.

Денисов долго не отвечал. Даже одевался нарочно очень медленно – тянул время, зараза такая. Ну уж нет, дружок. Хочешь лобызать моих подруг – имей смелость отвечать по совести.

– Кофе будешь? – нашел еще одну отмазку Денисов.

– Да.

– Тогда идем на кухню. Пока буду варить, все расскажу.

Прихватив грязную посуду, мы переместились на небольшую кухоньку. Квартира, которую снимал Денисов, в старые времена явно предназначалась для слуг или низших чинов – слишком уж все здесь было тесным, невзрачненьким. Не чета длиннющим анфиладам господских палат вроде квартиры Корфа, что могли занимать целый этаж.

Костя зажег газовую плиту и принялся возиться с туркой.

– Ты умеешь варить по-восточному? – искренне удивился я.

– А что, думаешь, я настолько жопорукий, что мой предел – яичница?

– Если честно, так и думал. Умеешь ты удивлять, Денисов.

Хозяин отмерил нужное количество кофе, смешал с холодной водой и, добавив какие-то ароматные специи и сахар, поставил медную турку на конфорку. А сам, поглядывая на плиту, переместился ко мне за маленький столик. Я как раз стащил кусок колбасы – опять не ел с самого утра.

– Не знаю я, как о таком рассказывать, – смущенно начал Костя. – О таком вроде и вовсе говорить не принято. К тому же нравы нынче хоть и стали посвободнее, но все равно никакие добрачные связи не приветствуются.

– У женщин, – уточнил я.

– Ну так я ее и берегу! Чем меньше народу знает, тем всем лучше…

– Ты мне другое скажи, – я подался вперед и навис над столом. – У вас это серьезно или ты просто поматросить решил?

– Я… Я не знаю.

Ну начинается…

– Ладно, говори, что хотел сказать. Дальше разберемся.

Денисов помешал кофе, прислушался к тихому ворчанию напитка и покачал головой.

– Нет, еще рано. Короче… Сам не знаю, как оно закрутилось, но… Словом, после того маскарада у нас что-то и началось. Я был под впечатлением – все же Анька-то девица необычная. Ей, судя по всему, было одиноко… Ну знаешь, как оно бывает.

Я знал. Правда, у меня далеко не всегда доходило до постели. Зачастую человеку нужно, чтобы его выслушали, а не засунули в него ствол. По крайней мере еще в моем старом мире девчонкам действительно нередко требовался понимающий слушатель и нормальный собеседник. А остальное – опционально. Но тут, видимо, оба взяли не хилый такой разгон.

– Значит, началось все недавно, – заключил я.

– Ну, относительно. Для меня почти месяц – это уже срок.

– Кобель ты, Денисов.

– От монаха слышу, – огрызнулся товарищ и снял почти закипевший кофе с плиты. Я подал ему приготовленные чашечки, расписанные симпатичными восточными орнаментами, и Денисов разлил ароматное пойло.

Вот этот кофе был поистине царский! Не та бурда, которой плевалась кофеварка в отделении. Крепчайший, пряный, сладкий… Такой вкусный я пил разве что у Штоффов – Матильда была помешана на качестве напитков.

– Снимаю шляпу, – улыбнулся я. – Могешь. Выгонят из Отделения – открывай свою кофейню.

– Опять издеваешься, – уныло ответил Костя. – А я, между прочим, действительно мечусь и не понимаю, что происходит.

Я с трудом подавил смешок. Ну, добро пожаловать в отношения с Грасс, дружок. Эта девка кому угодно башку сломает, не применяя ни одной ментальной практики. Ибо сама отбитая на всю башку.

– Вообще это я все начал. Как вылечился, пригласил ее поужинать в одно милое местечко – хотел отговорить от учебы на психометриста. Мне тут профильный журнал попался, там большая статья по теме целительства – о том, насколько сложно поддерживать здоровье специалистов по психометрии… Проняло меня, в общем. А мы с Анькой хоть и познакомились при довольно спорных обстоятельствах, но… Нравится она мне, понимаешь, Миш? Просто нравится.

Ну здесь я был солидарен. Грасс случалось превращаться в форменную стерву, но было в ней что-то настоящее. Живая, эмоциональная, страстная – не как все те квелые кисейные барышни на балах, что боятся лишнее слово молвить. Это в Анне, конечно, притягивало. Но и проблем от Грасс можно было огрести немало.

– Погоди, Денисов, – ухмыльнулся я над чашкой. – Так ты у нас что, влюбился?

Товарищ отвел взгляд.

– Не знаю. Не уверен. Может быть. Больше всего меня смущает то, что ей словно все равно. Ну то есть что-то началось, как-то продолжилось. Вроде всех все устраивает, но…

– Но тебе нужно больше? – догадался я.

– Возможно. И я этого боюсь.

Да, делааа… Вовремя, конечно, одно на другое наложилось. Денисов-то, небось, уже настроил себе планов по завоеванию, а тут я с заданием от Корфа. Пожалуйте, сударь, в Дакию. Будем искать Юсупова. А девушки? А девушки – потом.

– Ты, Костя, главное, не ссы, – со знанием дела толковал я. – Момент для судьбоносных решений неудачный, и уж точно нечего сейчас пороть горячку.

– Да ей вот-вот уезжать в Константинополь! На это свой факультет психометрический!

– Вот и славно, – пожал плечами я. – Она подумает, ты подумаешь – что-то да и решится.

Но Денисова мои увещевания явно не успокаивали.

– А если она решит там остаться?

– Ну что ж теперь. Дама в своем праве. Мне тоже будет жаль, если Анька продолжит ломиться в эту дверь, но я ж не могу ее заставить. Взрослая девочка, должна сама взвесить все риски и все для себя решить.

– Но мы-то с тобой понимаем…

– Уверен, Анька знает про побочные эффекты от психометрии поболе нашего, – ответил я. – Но пойми, она такой человек, что должна до всего дойти своим умом. Если ты ее заставишь, запрешь или, не дай бог, еще удумаешь чего, чтобы ее остановить, тебе от этого пользы точно не будет. Возненавидит она тебя, Кость, и ты для нее окажешься в одном ряду с ее родственничками. Оно тебе надо?

Денисов растерянно покачал головой.

– Не думаю. Но она ж дурная!

– За то и любим. – Я залпом допил свой кофе и поставил чашечку на блюдце. – Но разобраться должна сама. И даже если тебе в голову втемяшилось, что ты жить без Грасс не можешь, что ж, мои соболезнования. К слову о печальном. Давай-ка теперь я расскажу, что надумал для нас с тобой Корф…

***

Проведя короткий брифинг, я оставил Денисова отсыпаться в его берлоге, а сам спустился к автомобилю. Голова раскалывалась – то ли от резко испортившейся погоды, то ли от голода, а может и от обилия кофе. Такими темпами я точно гастрит заработаю, организм-то не железный.

Устроившись на водительском сидении, я задержал руку над ключом зажигания и уткнулся лбом в руль. Витю пора было мыть и чистить, но по этой слякоти дело представлялось совершенно бессмысленным.

– Ладно, Мих, – вслух обратился я сам к себе. – Последний рывок до дома.

Тоже что ли обзавестись маленьким местом для ночлега в городе? А то с этой работой из Ириновки в Петрополь не наездишься.

К счастью, уже было поздно, и все пробки рассосались. Я лишь немного потолкался на Невском, затем вырулил на мост и перебрался с островов на “материк”. Здесь уже было почти пусто – лишь трамваи, подмигивая круглыми глазками, заставляли тормозить на остановках.

А на душе у меня было неуютно, и меня это неимоверно раздражало. Нет, дело точно не в командировке пусть даже в не самую безопасную Дакию. Наоборот, грядущую поездку я воспринимал как благо. Сменю обстановку, увижу землю, на которой погиб брат, и воздам почести. Почему-то такая мелочь, как возложение цветов к обелиску на месте битвы, где не стало Петра, казалась мне очень важной. И ведь не было в Петькиной гибели никакой тайны – война есть война. А я все равно чувствовал, что… не попрощался толком что ли…

Но кошки скребли не поэтому. Внезапно для самого себя я понял, что все же приревновал к Грасс. Казалось бы, я никогда не допускал и намека на близость, но, видимо, настолько привык, что Анька делилась секретами только со мной, что…

– Дурень ты, Соколов, – вздохнул я и выехал на шоссе. Здесь можно было позволить себе разгуляться, и я втопил педаль газа. – Надо было раньше суетиться.

Да только надо ли было?

Аня Грасс мне нравилась – и пусть в моем вкусе был другой типаж девушек, эта оторва умела красть сердечко. Мне импонировала ее честность, открытость, но…

Я ни на минуту не забывал, почему мы подружились. Да, Радамант вряд ли заставлял ее делиться со мной всем сокровенным, но я не мог избавиться от параноидального ощущения, что он слишком хорошо приглядывал за своей последовательницей.

А Радаманту я не доверял.

Денисов знал про косоликого хрен и трошку, так что ему до какой-то поры было простительно быть слепым. Я же себе такой роскоши позволить не мог. Не имело значения, решит Грасс стать психометристкой или выберет другой путь – пока она держалась Радаманта, пока выполняла его поручения и работала на надеждинцев, она представляла угрозу.

Впору было бы разорваться между Соколовым-человеком и Соколовым-ищейкой, но я свой выбор сделал давно и предпочитал его держаться. Я действовал в интересах тайного отделения и государства. И если это означало наступить себе на горло и отпустить Грасс на все четыре стороны, что ж… Обидно, но такова жизнь. И все же что-то царапнуло душу.

А вот как втолковать Денисову, что Анька могла с ним играть, я не знал. Парень казался слишком растерянным и влюбленным, чтобы прислушиваться к доводам рассудка.

– Хорошо хоть у этих все понятно, – прошептал я, проезжая мимо целовавшихся у озера Сереги и Ольги. Опять сбежали после ужина. Впрочем, у нас в семье уже к этому привыкли. Воронцов был блестящей партией для сестры, и моя родня смотрела на их маленькие шалости сквозь пальцы. Полагаю, они и на большее бы закрыли глаза, сделай Сергей предложение. Но я не хотел торопиться, пока не разрулю вопрос с Аспидой окончательно.

Сначала безопасность, потом – праздник.

“В там не увлекайтесь”, – сказал я Сереге ментально. – “Чтоб к полуночи привез сестру домой”.

Я представил, как Воронцов подпрыгнул от неожиданности в этот момент, и глумливо усмехнулся. Будет знать, как красть чужих сестер после заката.

“Да мы уже возвращаемся”, – отозвался друг.

Проехав по аллее, я припарковался возле главного входа и оставил ключи в машине – слуги отгонят. Егорушка выглянул из окна холла и открыл передо мной дверь.

– Ваше сиятельство, добрейшего вечерочка…

Я удивленно взглянул на лакея.

– Чего это ты сегодня такой милый? Небось, от отца влетело?

– От Кивернитии, – слуга отвел глаза и понизил голос. – Но за дело… К слову, Старшие просили передать, что ожидают вас в кабинете.

– Что, сразу оба? – шепнул я.

– Боюсь, что да.

Я вздохнул. Да, кажется, не судьба мне сегодня расслабиться перед сном. А я-то уже размечтался, как буду полчаса медитировать под горячим душем.