Текст книги "Из тьмы (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Глава 14
Джейкоб/Джейкоби
– Ты не можешь так поступить, – закричала Сара из ванной. Голос стал тише, стоило ей отпустить дверь и сесть на закрытую крышку унитаза.
Она ошибалась, я мог. Я не мог сделать это из-за гнева. Этому учил Отец Габриэль, но я мог это сделать, поскольку был ее мужем и имел на это право. Кроме того, ее храбрость была не более чем глупостью. Три гребаных года работы коту под хвост, потому что она хотела ребенка. Она не имела права принимать такое решение, не в "Свете". Это зависело от меня. Наказание за это было оправданным.
Открыв дверь, я прищурился и постарался говорить спокойно.
– Не заставляй меня повторять.
Взгляд её синих глаз исподлобья будет преследовать меня вечно, но я знал, что делаю. Сара не могла вернуться, как и я. Операции конец. Мне важно, чтобы она чувствовала себя правильно, покидая меня и говоря, чтобы я отправлялся в ад.
Ей не обязательно это говорить, потому что без нее и нашего ребенка, я и так окажусь в аду – как образно, так и буквально. Поскольку в течение трех лет я сражался сам с собой, я и так стоял на входе в огонь и серу. Спазм в животе подсказал, что эта дверь открывается лишь в одну сторону.
Я стоял и молча наблюдал за бурным конфликтом двух женщин внутри нее. С каждой проходящей секундой мне казалось, что я вижу обеих. Стелла медленно уступала Саре. В конце концов, это мир Сары; тем не менее, Стелла не могла уйти спокойно. Как только плечи Сары поникли – заговорила Стелла:
– Пошел ты, – пробормотала она.
Я покачал головой.
– Вульгарность никогда не была проблемой в "Северном Сиянии", но на сегодня с меня достаточно.
– Чертовски жаль! – Взгляд Стеллы пронзил мое сердце кинжалами. – Я была не права, приняв твои извинения. Ты придурок!
Я прикоснулся к ее плечу.
– Сара, встань. – Когда я поднял ее на ноги, она опустила взгляд в пол. – Скажи мне, сколько ударов полагается на нарушение?
Ее челюсти сжались, она боролась с собой. Наконец, она прошептала:
– Пять.
– А теперь скажи, сколько раз за сегодня ты использовала ругательства?
Ее тело дрожало, но когда она подняла на меня взгляд, то с вызовом выпрямила шею. Подняв подбородок, Сара говорила четко и решительно.
– Если ты, черт возьми, сделаешь это, я выдвину обвинения. Я расскажу ФБР, какой работой заняты их агенты.
Не обращая внимания на угрозу, я ухмыльнулся.
– Снимай нижнее белье.
– Пошел ты, – прошептала она, снова опуская подбородок к груди.
Я выпрямился и заговорил так, как меня учили, как я учил говорить других.
– Сквернословие и непослушание – это всего лишь два проступка. Я слышал, что ты дважды вульгарно выразилась за последние тридцать секунд. Как всегда, тяжесть твоего наказания – на мое усмотрение. – Я схватил Сару за талию и стянул вниз трусики. Развернув ее, я расстегнул бюстгальтер и снял лямки с плеч. – Рекомендую тебе помолчать, прежде чем я определюсь с точным количеством ударов.
– Джейкоб, пожалуйста, не делай этого. – Она развернулась, ее упругая грудь прижалась к моей груди, когда она посмотрела на меня своими великолепными голубыми глазами. Цвет радужной оболочки был светлым, как и кожа. Я заметил, что ее щеки начали покрываться красными пятнами. Когда я прищурился, она послушно развернулась ко мне спиной. Тем не менее, ее взгляд не отпускал меня, теперь она смотрела на меня через отражение в зеркале. Сара схватилась за край умывальника и спросила:
– Пожалуйста... почему?
Я провел рукой по всей длине ремня, не позволяя себе почувствовать отчаяние, сочащееся из каждой ее поры.
– Достаточно вопросов.
Ее губы сжались в прямую линию. Ей не нужен был рот, чтобы высказать свои мысли. Я видел, как мольбы и оскорбления вылетали из ее глаз.
– Ты знаешь, что делать.
– Я тебя ненавижу, – прошептала она.
Я стоял неподвижно, не меняя позы. Поскольку я заставил Сару ждать, ее слова дали мне силы продолжать. С каждой секундой ее утверждение омрачало оставшиеся разбитые куски моего сердца. Если ненависть ко мне ее спасет, я это сделаю. Все, что она сказала, было правдой. Несмотря на то, что я не хотел жену, я ее взял. Я сделал это с ней. Я держал ее за руку, пока она жила в аду. Я не мог забрать ее туда, не снова.
Когда я хлопнул ремнем по руке, звук эхом разнесся по комнате. Задыхаясь, Сара раздвинула ноги и наклонилась. Как только ее щека коснулась умывальника, она прошептала:
– Я действительно это делаю.
Светлые волосы упали на ее усыпанные пятнами щеки, тело задрожало от рыданий.
За девять долгих месяцев она пробудила во мне нечто, что было мертвым уже более десяти лет. Я подозревал, на что она способна, когда впервые ее увидел, когда Брат Уриэль показал ее мне. Теперь пришло время это отключить. Это отличалось от пребывания в «Свете». Возвращаться небезопасно. Сару дали мне для защиты. Это не зависело от нее. Это мое решение. Теперь, когда у нее есть реальный шанс быть свободной, я не хотел лишать ее этого.
Сара прикусила губу и, наконец, закрыла глаза. По тому, как напряглись ее мышцы, я понял, что она готова. Начать и закончить. Ожидание было не более чем частью психологической игры, и Отец Габриэль позаботился о том, чтобы каждый мужчина-последователь знал, как играть.
Причина, по которой она находилась в этом положении, склонившись над умывальником, была моей ошибкой и учением Отца Габриэля. Сару слишком хорошо вымуштровали. Если бы не это, Стелла боролась бы и дальше. ФБР поможет – поможет Стелле – перепрограммировать ее. Это к лучшему, независимо от того, носила она моего ребенка или нет. Нет ничего правильного в том, чтобы вернуться в "Свет".
Я прикусил щеку, не позволяя себе улыбнуться на ее последнее заявление. Она сказала, что ненавидит меня. Этого я и хотел. Поднимая ремень, я сказал:
– Хорошо, я рад это слышать. Теперь я дам тебе повод не забывать об этом. – Я продолжил экзекуцию.
– Скажи, Сара. – Я склонился над ее прекрасным телом. – Скажи, что помогает тебе не забывать.
Она вызывающе сжала губы.
Я медленно провел грубой нижней частью ремня по ее ягодицам, наблюдая, как ее мышцы вздрагивают, словно кожа была в огне. Несмотря на это, она крепко держалась за край умывальника.
– Я жду, – прошептал я.
– Катись к черту.
Я отступил и поднял ремень, его вес увеличивался экспоненциально с каждой миллисекундой.
– Сара.
Ее глаза распахнулись при звуке ее имени. Увидев мою позицию в зеркале, она ответила, ее слова были пропитаны горечью:
– Следы.
– Что они делают?
– Они помогают мне не забыть.
Я подошел ближе и еще раз потер ее ягодицы ремнем.
– Не забывай, что считать – твоя работа.
Она кивнула, не отпуская зубами губу. Я отступил назад. Ремень прорезал неподвижный воздух, создавая свистящий звук; однако отметина так и не появилась. Я отступил. Лязг пряжки, когда та ударилась о линолеум, отскочил от стен.
Сара открыла глаза с вопросом – что произошло, – по-прежнему оставаясь в той же позиции, как я ее учил.
Я подобрал с пола лифчик и трусики. Все это время ее испуганные глаза в зеркале следили за каждым моим шагом. Положив их рядом на раковину, я сказал:
– Одевайся, Стелла. Я звоню куратору. Все кончено. ФБР тебе поможет.
Ее спина расслабилась, когда она выдохнула с облегчением, ее грудь прижалась к мраморной столешнице.
Я ожидал услышать ругательство. Вместо этого она медленно выпрямилась и встала. Все еще в зеркало, я нашел в ее взгляде ядовитое презрение, которое искал. Собрав нижнее белье, джинсы и свитер, она вошла в ванную комнату с туалетом и душем. Щелчок замка разрушил все, что осталось в моем сердце.
Опустившись на кровать, я провел руками по лицу.
Черт!
Это не то, что я хотел сделать.
Держать ее в объятиях и объяснять, что все будет в порядке. Что она не рискует жизнью. Я сказал, что это ее решение, и так оно и было. Ее сопротивление было понятно. И тогда, когда она использовала мое настоящее имя, когда приняла мои извинения, я знал, что она склоняется к программе защиты свидетелей. Я также знал, что если из-за меня она вернется в "Свет", и что-то пойдет не так, я никогда себе этого не прощу. Хотя она, возможно, и не говорила о своем решения словами, я видел это в ее тоне и действиях. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы услышать это громко и ясно.
Я слышал шум воды в душе сквозь тонкие стены. Потянувшись за курткой, вытащил из кармана два телефона. Тот, который я обычно использовал в "Свете", моргнул. Я посмотрел на экран, и мое сердце сжалось. Хотя в Фэрбенксе было около четырех утра, в Детройте время приближалось к восьми. Это означало, что вскоре будет проводиться заседание Комиссии и Собрания.
Я получил голосовое сообщение от Отца Габриэля.
С опаской нажал последовательность кнопок, и включилось воспроизведение.
– Брат Джейкоб...
Я снова прослушал сообщение, надеясь, что мне показалось. В конце концов, я почти не спал последние сутки. Возможно, это всего лишь мираж.
Могут ли миражи быть как слуховыми, так и зрительными?
Запустив пальцы в волосы, я включил одноразовый телефон. Специальный агент Адлер ответил сразу. Я отвернулся от ванной и понизил голос.
– Она много знает, не все, но возвращаться не собирается.
– Тогда на этом все. Оставайтесь на месте, мы пришлем самолет. Мы переправим вас обоих в офис в Анкоридже.
Я проглотил желчь.
– Да, сэр. Мы будем ждать звонка.
– МакАлистер, ты сделал все возможное. Возвращение без нее может не сработать. Черт, возвращаться с ней слишком рискованно.
– Да, сэр. Я знаю, это не от меня зависит, но мне нужно сказать вам: поторопитесь.
– Ты знаешь, что у нас нет возможности собрать нужное количество людей к "Северному Сиянию", по крайней мере, в течение трех часов. Даже тогда может потребоваться большинство наших агентов из Аляски. Еще пару дней позволили бы нам подготовиться лучше.
Я сжал волосы в кулак и потянул их изо всей силы.
– Сэр, я проснулся от сообщения Отца Габриэля.
– И что?
– Как я уже сказал, он сейчас в Детройте, в "Восточном Сиянии".
– Да, и... – Мой куратор начал проявлять нетерпение.
– Он велел мне отвезти припасы обратно в "Северное Сияние" и сегодня вечером вылетать в "Восточное Сияние".
– Сегодня вечером?
– Да, сэр. Это примерно четыре с половиной часа полета, но с разницей во времени, если я вылечу из "Северного Сияния" в девять вечера, я прибуду в "Восточное Сияние" в шесть утра, по Детройтскому времени.
– Это необычный запрос?
– Отчасти, – сказал я, не находя слов, чтобы это объяснить.
– Агент, я жду.
– Несколько недель назад я подал прошение в комиссию с просьбой разрешить мне брать с собой Сару в полет. Они не приняли решения. Вот почему, если я скажу им, что взял ее, это будет наказуемое преступление.
– Да, ты упоминал об этом вчера во время нашего обсуждения.
– Сэр, – сказал я, – Отец Габриэль в своем сообщении сказал, что моя просьба удовлетворена. Мне сказали привезти Сару.
– О, Господи! Что это значит?
Я резко обернулся на голос Сары. Ее волосы были мокрыми, а лицо совпадало по цвету с оттенком кончиков пальцев.
– Агент, пора это прекратить, – сказал специальный агент Адлер.
Я кивнул, облегчение разлилось по моему телу.
– Что? – Сара подошла к кровати и села рядом со мной. – Что это значит? Отец Габриэль знает, что я сделала? Что я сбежала?
– Да, сэр, – сказал я в трубку, поворачиваясь к Саре и пожимая плечами.
– Ты не можешь просто пожать плечами. Если я вернусь, это даст вам больше времени?
– Агент, – специальный агент Адлер сказал в мое ухо, – полагаю, я слышу мисс Монтгомери?
Нет, это Сара Адамс.
Это то, что я хотел сказать, но, в отличие от Стеллы, у меня была способность прикусить язык.
– Да, сэр. Я не знал, что она слушает. – Я прищурился, но вместо скромного ответа Сары Стелла улыбнулась, склонив голову набок, и сказала мне, что это не так.
– Дайте ей телефон.
– Сэр?
– Я знаю, что ты живешь в средневековье, когда дело касается мужчин, но дай ей чертов телефон. Я хочу услышать ответ от нее.
Сжав зубы, я накрыл трубку ладонью и повернулся к Саре.
– Это мой куратор. Можешь называть его специальным агентом. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Я уже сказал ему твой ответ. Все кончено. Ты пойдешь под защиту свидетелей.
Она потянулась к телефону.
– Сара, – сказал я, как обычно предупреждая.
Она подняла брови.
– Не надо...
Она вытащила у меня телефон, и шепотом произнесла: – Расстраивать тебя? О, я только об этом и мечтаю. – Приложив телефон к уху, Сара сказала, – Здравствуйте, специальный агент, это Сара... Простите, Стелла Монтгомери.
Улыбка скользнула по ее губам, когда она встала и отошла подальше.
– Спасибо... Я в порядке. – Она посмотрела в мою сторону. – Я хотела бы сказать, что это первый раз, когда меня ударили, но не могу.
Твою мать!
– Да, он мне рассказывал... – Она продолжала, – Да, я понимаю... Сэр, позвольте спросить, если я передумаю... – Она снова посмотрела на меня. – Если я передумаю, это даст бюро больше времени, чтобы организовать рейды, которые помогут избежать человеческих жертв? Это – то, что сказал Джейкоб/Джейкоби, сэр... Я... Еще одна просьба, если позволите... Если со мной что-то случится до того, как мы выйдем из "Света", может ФБР связаться с моими родителями и родителями Минди Роузмонт? Да, сэр, она здесь... Да, я ее видела... И детектив из Детройта, Дилан Ричардс.
Она пожала плечами, обхватив рукой живот.
– Мы встречались. Он говорил, что я должна присоединиться к департаменту полиции Детройта. Может, он поймет, что произошло, если узнает, что я работаю с ФБР... Я понимаю. – Она кивнула. – Ничего пока... Да сэр. Надеюсь, вы тоже не хотите... Да, я верну ему телефон. Спасибо, я считаю, что это большая честь... До свидания.
Она вернула мне телефон.
– Держи, ему нужно обсудить с тобой детали. Мы возвращаемся.
Что, черт возьми, только что произошло?
– Сэр? – спросил я.
– Если бы это не было так чертовски серьезно и опасно, я бы хотел услышать, как тебе удалось держать эту женщину покорной в "Свете". Она кажется очень волевой.
– Вы и понятия не имеете насколько!
Глава 15
Стелла/Сара
Сцены нормальной жизни проносились за окнами взятого напрокат грузовика Джейкоба. Хотя было еще рано, не было и пяти утра, но далеко на севере сияло солнце, освещая пустые улицы и давая мне представление о том, какой может быть жизнь. Вздохнув, я откусила еще один кусочек батончика, который Джейкоб купил в супермаркете. Если бы не бутылка с водой, я не была уверена, что смогу его проглотить. Я вспомнила, как Бернард сказал, что я на завтрак ем Картон. Никогда не задумывалась над этим, до этого момента.
Боковым зрением я наблюдала, как Джейкоб доел сэндвич, и подумала, как странно, что даже мои вкусы сейчас отличались от тех, что были у Стеллы. Он предложил мне купить что-нибудь из фастфуда на завтрак, но после того, что мы съели вчера поздно вечером, я сомневалась, что смогу переварить столько жира.
– Как сэндвич? – спросила я, желая услышать его голос.
Он сделал глоток кофе и ответил:
– Не так хорошо, как твоя стряпня.
– Хорошо.
– Как твой, – он кивнул в сторону моего батончика, – кстати, что это?
Я пожала плечами.
– Я бы тоже предпочла свою стряпню. Забавно, если бы ты только знал, как готовит Стелла.
– Сара, больше никакой Стеллы. Риск слишком велик.
Я кивнула, прислушиваясь к его предупреждению – больше не обижаясь на это.
– Кофе? – спросил он, протягивая мне свой стаканчик.
Я замотала головой.
– Нет, спасибо. – Ранее он предлагал мне кофе, но мысль о кофеине, все еще терзала мою совесть.
А идея о том, чтобы втянуть себя в еще большую опасность – была нормальной?
Я проигнорировала свой внутренний монолог и повернулась к окну. С каждой милей я все больше думала об обещании, данном в Фэрбенксе. Только когда зазвучал голос Джейкоба, я вернулась в настоящее.
– Сара, ты меня слушаешь?
– Нет, извини.
– Я решил, что наша история будет основываться на том, что ты никогда не покидала "Северного Сияния".
Я повернулась к нему.
– Ты решил? – Хотя я задала вопрос с обидой, облегчение, которое пришло от того, что он взял контроль на себя, удивило меня.
– Да, – просто ответил он.
– Как? Я вчера не пришла на работу. Ты сказал, что говорил с Рейчел, и они с Братом Бенжамином меня искали.
Он кивнул, и в его лице я видела беспокойство, о котором он отказывался говорить вслух.
– Мне очень жаль, Джейкоб. Прости, что испортила проделанную тобой работу и что теперь мы оказались в этой ситуации.
Темные глаза, полные раскаяния, ненадолго задержались на мне, прежде, чем снова вернуть взгляд на дорогу.
– Не нужно.
Видимо, время разговоров по душам закончилось. С тех пор как мы поговорили с его куратором, мне посчастливилось услышать больше, чем пару слов. Хотя я хотела большего, я знала этого мужчину рядом. Я знала, что, когда он размышлял и беспокоился, он был спокоен. Он разрабатывал план нашего будущего, не обязательно тот, где мы вместе, но тот, где мы были оба живыми.
– Кое-что, о чем тебе следует помнить, – начал он, – так как ты не покидала "Северное Сияние", тебя не может быть в самолете. Все наши самолеты оснащены черным ящиком. Все, что происходит в салоне, записывается. Как только ты окажешься в самолете, ты должна молчать, и я не смогу говорить с тобой.
– Все в порядке. Надеюсь, я не буду храпеть, – сказала я, пытаясь разрядить обстановку.
Уголки его губ поползли вверх.
– Если будешь, я в тебя что-нибудь брошу.
– Эй, ты хочешь сказать, что я храплю?
Его плечи поднялись и опустились.
– Раз мы не сможем поговорить в самолете, пожалуйста, расскажи мне всю нашу легенду.
– Я разговаривал с Бенджамином и обещал, что буду на Собрании сегодня утром. К счастью, сегодня суббота, и тебе не нужно идти на работу в лабораторию. Я сказал Бенджамину, что ты заговорила с Томасом, чего тебе делать не следовало. И он выкрал тебя против твоей воли. Я сказал ему, что после звонка Рейчел, прилетел в ангар Томаса и нашел тебя до того, как случилось непоправимое. Я также попросил его держать правду в секрете. Мы оба знаем, что происходит с людьми, которые покидают "Свет".
От его слов моя спина покрылась мурашками.
– Он даже не скажет Рейчел. Чем меньше людей знает, тем лучше. Но так как Рейчел сильно волновалась, я сказал, что она может прийти проведать тебя сегодня. И ты вернешься к работе после нашей поездки в "Восточное Сияние".
– Это меня пугает.
Он кивнул.
Ему тоже страшно или он просто признал мою озабоченность? Я не хотела думать о том, что Джейкобу страшно. Я прикоснулась к своему подбитому глазу.
– А это?
Он покачал головой.
– Разве не очевидно? Я это сделал.
– Ты?
– Я наказал тебя, и возможно за то, что ты задавала слишком много вопросов. – Последнюю часть он добавил с ухмылкой.
Я покачала головой.
– Я думала, ты сказал, что теперь я могу...
– Когда мы одни. Но дело в том, что наказание – это мое право. Никто не усомнится. Я также решил, что это причина, по которой ты вчера не пошла на работу.
Вчера? Разве прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как я покинула "Северное Сияние"?
– Сара, мы и словом не можем обмолвиться или даже думать о Стелле и Джейкоби. Никто, и я подчеркиваю, абсолютно никто, ни Бенджамин, ни Рейчел, никто не должен знать, о чем мы говорили. Брат Бенждамин верит тому, что я ему сказал. Я также сказал ему, что ты ничего не помнишь о своем прошлом. Когда я нашел тебя, ты была испугана и боялась, что я расстроюсь.
Ну, кое-что из этого было не совсем так.
– У других людей есть воспоминания, – возразила я. – Почему у меня не может их быть?
– Потому что другие люди не занимались расследованием "Света", когда их воспоминания подавили.
Я повернулась в его сторону.
– Ты действительно веришь, что именно поэтому меня похитили?
– Ты сказала, что изучала имение в Блумфилд Хиллс на картах Гугл?
– Да, но никто не знал об этом. Дело в том, что я ездила туда.
Он резко повернул голову в мою сторону.
– Что ты делала?
– Я была там. Я приехала к главным воротам, нажала на кнопку и спросила Уриэля Харриса.
– Иисусе, Сара!
– Голос из динамика сказал, что я ошиблась адресом, и попросил меня уезжать.
– Ты так и сделала, правильно?
– Нет.
Джейкоб ударил по рулю ладонью.
– Конечно, черт возьми, нет. Что ты сделала?
Я села ровнее.
– Я журналист. Это то, что я делаю… делала, неважно. Я обошла забор и попыталась сделать фото. – Я пожала плечами и снова посмотрела в окно. – Когда я уезжала, я заметила камеры наблюдения. К сожалению, они, наверное, записали все, что я делала. – Размышляя о событиях, я добавила, – Это было за несколько дней до того, как мы ездили на фестиваль в Диборн. – От осознания этого, мой желудок скрутило. В тот самый день Джейкоб впервые меня увидел. – О, Господи, мое будущее уже тогда было предрешено, да?
Джейкоб кивнул, стиснув челюсти.
– Да. Теперь ты понимаешь, почему не можешь ничего вспомнить?
– А что насчет лекарств? Рейчел и Бенджамин знают, что я прекратила их принимать.
– Лекарства по-разному действуют на людей. И только потому, что ты прекратила их принимать, совсем не значит, что твои воспоминания вернутся. Начиная с "Восточного Сияния", женам вводится высокая доза препарата внутривенно. Брат Рафаэль предположил, что у некоторых людей первоначальная доза – это все, что нужно. Идея состоит в том, что рецепторы постоянно блокируются. Он сказал, что ежедневные пилюли у многих женщин – всего лишь страховка. Не у всех мозг реагирует одинаково. Как только твой менструальный цикл вернется в норму, ты продолжишь прием лекарств.
– Что? Нет, и не подумаю.
– Сара.
Паника наполнила мою грудь, когда я попыталась сделать вдох. Закрыв глаза, я напомнила себе, что это мир, где мужья принимают решения, но мы все еще были одни, и у меня был шанс.
– Нет, Джейкоб, – взмолилась я. Тем временем он повернулся, и мой ответ явно его удивил. Я продолжила. – Я не смогу помочь, если у меня не будет воспоминаний. Подумай об этом. Что, если лекарство заблокирует все, что я узнала в "Свете"? – Я закусила губу и зажала руки между бёдер, чтобы скрыть дрожь. – Я не могу снова пройти через это. К тому же, как мы сможем объяснить, если я случайно забуду все учения Отца Габриэля или мою работу, или как готовить, или что если я забуду тебя?
– Черт! – Сказал он, направляя внедорожник в сторону небольшого аэропорта. – Наверное, я не подумал об этом. – Как только Джейкоб загнал внедорожник в ангар, он повернулся ко мне. – Дай мне руки.
Несмотря на то, что я смотрела вниз, я повиновалась.
Когда он взял меня за руки, не слова, сказанные им, а именно его тон притянул мой взгляд к нему.
– Если у нас есть хоть какой-то шанс выбраться из этого живыми, мы оба должны показать лучшее представление. Вот почему я хотел, чтобы ты возобновила прием лекарства. Я думал, что тебе так будет лучше, но... – он поцеловал костяшки моих пальцев, – ты всегда была умной, и ты права. Я не хочу, чтобы ты забывала то, что узнала в «Свете». Ты слишком много работала. Просто, пожалуйста, запомни, никому нельзя доверять, никому. Все запрограммированы, не только жены. Большинство из мужчин не принимают препарат, их программа более естественного происхождения. Это заставляет всех работать, руководствуясь целями Отца Габриэля. Если бы они не были запрограммированы, они не приняли бы все, что говорит Отец Габриэль, как Евангелие, они могли бы попытаться подвергнуть сомнению его авторитет. Этого нельзя допустить.
Буквально, ты и я против "Света". Мы должны убедить всех, что ничего не изменилось. Следующие восемнадцать часов имеют решающее значение.
Я кивнула, понимая, что должна полностью и непоколебимо доверять человеку, который держал меня за руки, тому, кто до сих пор поддерживал во мне жизнь.
– Покинуть "Свет", – продолжил он, – это преступление, наказуемое изгнанием. Никто не покидает "Свет" и не выживает, чтобы рассказать об этом. Никто. Ты, Сара Адамс, жена Члена Собрания. Мы любим друг друга, и ты обычно хорошо себя ведешь. В четверг вечером после молитвенного собрания, когда мы были дома, ты ослушалась. Я тебя наказал. Ты огорчила меня и как результат – синяк на глазу. Когда я улетел в пятницу утром, ты отправилась на пробежку вокруг общины, как мы обычно делаем. Сейчас лето и ты хотела держаться подальше в северной части. Ты была расстроена, и забыла про лабораторию. Именно поэтому тебя не было в нашей квартире, когда Рейчел приходила тебя найти.
Я вздохнула. То, что он только что сделал, было утешением, которое приходило с тем, чтобы быть Сарой. История, мой выбор, все зависело от мужа. Джейкоб сказал, кем я была и что я думала. Осознание этого беспокоило Стеллу, но я знала, что для того, чтобы выжить, и того, что мы собирались сделать, Стелла должна молчать. Я могла использовать ее навыки мышления и выживания, но для всех я должна быть Сарой.
К счастью, прошлой ночью мне предоставили то, чего у меня раньше не было. Прошлой ночью мне дали разрешение задавать вопросы.
– Мне страшно. Почему мы не можем сказать всем, что Томас меня выкрал? Мне ненавистна сама мысль о том, что люди будут думать, что ты сделал это со мной.
– Потому что это…, – он посмотрел через открытую дверь гаража на взлетную полосу. Я проследила за его взглядом и вдруг поняла, что мы не в том аэропорту, куда Томас привез меня вчера, – то, куда я летаю из "Света" и обратно. Я не знаю, как объяснить Ксавьеру или Отцу Габриэлю, откуда я знаю, куда направляется Томас.
Я сглотнула.
– К-как ты узнал?
– Мой куратор нашел планы полетов. Их заполняют заранее. ПВП, правила визуальных полетов не требуют этого, но для безопасности, особенно из-за таких больших районов дикой местности, большинство пилотов это делает. Благодаря Отцу Габриэлю у Томаса они были. Он заполнил свои планы перед отлетом из "Северного Сияния". Они включали приблизительное время его возвращения к Фэрбенкс и указывали аэропорт. Технически, нет никаких вариантов, благодаря которым я проделал бы путь от "Западного Сияния" до Фэрбенкса вовремя, чтобы тебя спасти. Это была история, которую я рассказал Бенджамину и причина, по которой Маршалы Соединенных штатов оказались там вместо меня. Но у Бенджамина нет способа это узнать. Он не покидал "Северное Сияние" годами. Отец Габриэль узнал бы об этом, если бы спросил Мику.
Я покачала головой.
– Какой кошмар.
– Ну, – холодно сказал он, – мне жаль, что ты все еще замешана в этом.
Я выпрямилась.
– Теперь тебе жаль потому, что мы возвращаемся, или потому что меня тебе назначили?
Прищуренный взгляд Джейкоба заставил меня – Сару – замолчать, так мог только он.
– Достаточно. Мы это уже проходили. Теперь мы возвращаемся, как Сара и Джейкоб. Позже сегодня я отведу тебя к Брату Рафаэлю, и тебе нужно будет объяснить и извиниться за свое отсутствие. Он Комиссар. Наказание по его усмотрению.
– Нет, Джейкоб. Больше никогда.
Он приподнял бровь.
– У тебя была такая возможность. Ты выбрала другое.
Я внезапно почувствовала тошноту.
– Нам нужно поторапливаться, – сказал Джейкоб, – чтобы я успел на Собрание.
– А что насчет Томаса?
– Я же сказал, он больше не представляет угрозы.
– Но разве в "Свете" не станут задавать вопросы о его исчезновении?
– Как минимум это касается не нас, а его. Как я уже сказал, никто не входит в "Свет" и не покидает его. Теоретически, его не должно было быть в общине. Как только Ксавьер узнает, что сделал Томас, а он был в общине не раз, то даже Ксавьер не будет волноваться о внезапном исчезновении Томаса. Бенджамин знает, что Томас сделал с тобой, поэтому он не будет подвергать сомнению его исчезновение. Как только Отец Габриэль узнает, что Томас бывал в общине, он тоже не будет поднимать этот вопрос. Он предположит, что проблема была, и она уже решена.
Я пожала плечами.
– Возможно, есть преимущества в том, чтобы не задавать вопросов.
Джейкоб прикоснулся к моей руке и с ухмылкой сказал.
– Тебе потребовалось много времени, чтобы это понять.
Мои щеки покраснели, я взглянула на наши переплетенные пальцы.
– В этом ангаре нет камер наблюдения, – объяснил Джейкоб. – Именно поэтому я не припарковался снаружи. Я помогу тебе сесть в самолет, а потом у меня есть кое-что, что нужно сделать в последнюю минуту. Помни, никаких разговоров.
Когда он помог мне выбраться из внедорожника, я ответила.
– Да, Джейкоб.
Уголки его губ приподнялись, он внимательно меня осмотрел.
– Жизнь была бы намного проще, если бы ты помнила, что это всегда правильный ответ.
Я была измотана, с разбитой щекой, почти сбежала с того места, которое никто не покидал, и моя рука была в руке мужчины, которого двадцать четыре часа назад я больше не хотела видеть. Я перестала сражаться. С застенчивой улыбкой, я опустила подбородок, посмотрела из-под опущенных ресниц и повторила то, что мой муж хотел услышать.
– Да, Джейкоб.
Перед тем как войти в самолет, он замедлил шаг. Свободной рукой он обхватил меня за талию и притянул к себе.
– Я молюсь о том, что в один прекрасный день я смогу назвать тебя другим именем, а тем временем, ты моя жена, моя Сара Адамс. И пока я это делаю, я буду уважать твои границы касательно секса, а прямо сейчас я хочу поцеловать свою жену, и я планирую это сделать. Хочешь меня остановить?
Прежде чем я успела ответить, он крепче притянул меня к себе, прижав за бедра. Желая увидеть его лицо, я подняла подбородок и утонула в его темном взгляде. Когда запах кожи и мускуса окутал нас, он перефразировал:
– Что еще более важно, ты думаешь, что сможешь меня остановить?
Я покачала головой.
– Нет, я не хочу тебя останавливать. В конце концов, ты мой муж.
Он улыбнулся измученной улыбкой, и наши губы соединились. На несколько мгновений в продуваемом сквозняками ангаре наш мир стал правильным. После всего, что мы сказали и сделали, опасности, которой я нас подвергла, и после того, как он пытался меня оттолкнуть... после всего этого... наши тела узнали свое законное место. Притянутые, как магниты, с непреодолимой тягой, они недвусмысленно помнили о том, что, по мнению моего разума, я должна была забыть. По мере того, как поцелуй углублялся, тепло растекалось от макушки моей головы до самых кончиков пальцев ног, растапливая все на своем пути. Его прикосновение плавило меня, прижимая к его твердому теплу.
Я не сопротивлялась, когда его пальцы погрузились в мои волосы и потянули голову назад. Когда язык Джейкоба скользнул между моих губ, я охотно впустила его, приняв вторжение, которое закружило в танце наши языки. Он проглотил мои стоны, когда его широкая грудь потерлась о мои каменные соски, а мои руки обернулись вокруг его твердого торса. Когда наши губы, наконец, разъединились, я прижалась щекой к его груди и крепче обняла, прислушиваясь к ровному биению сердца.
Мы знали, есть вероятность, что мы никогда не выберемся из "Света", и, тем не менее, когда он поднял мой подбородок и пристально посмотрел в глаза, я не могла произнести слова, которые жаждало сказать мое сердце. Вместо этого я поступила наилучшим из возможных вариантов. Я нежно поцеловала его в щеку и прошептала:
