Текст книги "Из тьмы (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Глава 23
Джейкоб
Что, черт возьми, только что произошло?
Я подхватил обмякшее тело Сары на руки, ее щека была прижата к моей груди. Мне хотелось выбежать из этого дома, на улицу и за ее пределы, но я знал, что с отцом Габриэлем и Ричардсом, требующими ответов, у нас ничего не получится. Сара и я были бы мертвы прежде, чем мы успели бы покинуть эту комнату.
– Что за нахрен? Она беременна? – спросил Ричардс громче, чем требовалось.
– Дилан! Брат Джейкоб, Брат Илай возьмет ее, – предложил Отец Габриэль, кивая в сторону Сары.
Я поправил Сару на руках.
– Она в порядке. Я держу ее.
– Ради Бога, – сказал Отец Габриэль, – хотя бы положите ее на диван.
Я повернулся к стене за своей спиной и увидел диван, который не заметил, когда мы вошли. Кивнув, я нежно опустил жену на мягкий кожаный диван и убрал волосы с ее лица. Всего на миллисекунду ее глаза открылись, и я узнал правду – она не отключалась. Я едва заметно улыбнулся ей, желая, чтобы она знала, как я горжусь ею, и какую прекрасную работу, по моему мнению, она проделала. Черт, я хотел поднять ее и кружить, когда она назвала Ричардса Братом, но сейчас... сейчас... это не имело значения. Теперь все рухнуло.
– Брат Джейкоб. – Отец Габриэль привлек мое внимание.
Я повернулся и выпрямился, прижав ногу к дивану, не желая покидать Сару.
– Вы разрешили своей жене прекратить прием лекарств? Как член Собрания, вы должны знать, что еще слишком рано. Она принимала их меньше года.
Я вздохнул.
– Нет, я не разрешал. Она консультировала последовательницу, которая работает в детском саду. После посещения детского сада пару раз она заговорила о детях.
Ричардс в недоверии покачал головой.
Я продолжил.
– Я сказал ей, что нам стоит подождать. – Я изменил позу и выдохнул. – Я не знал, что она перестала принимать контрацептивы до вечера четверга, после молитвенного собрания.
Темные глаза Отца Габриэля распахнулись в понимании, когда его бровь исчезла под его не зачёсанными назад волосами.
– Ясно.
Ричардс посмотрел в мою сторону, посылая все больше опасных сигналов с каждой секундой. Если бы рядом с ним не было дяди, я подозревал, что он попытался бы еще раз потренировать на мне правый хук.
– Ты, мать твою, избил ее, потому что она беременна?
– Нет, – ответил я спокойно. – Я не избивал ее. Я наказал ее, и не потому, что она беременна, а потому что "Свет" не место для того, чтобы она принимала такие решения. Их принимаю я. Она была своевольна. Ее мысли – мои мысли. Она проявила непослушание, не поделившись со мной планами о ребенке, и приняла несанкционированное решение... – Все время, пока я говорил, изрыгая правила Отца Габриэля, отец Габриэль сжал губы и кивал, вена на шее Ричардса пульсировала, а его ноздри раздувались.
Ричардс встал и подошел к окну. Большое окно выходило на задние дворы, бассейн и теннисные корты, а также на пристройки и взлетно-посадочную полосу.
– Дилан, – сказал Отец Габриэль, – ты хочешь что-то сказать?
Он быстро развернулся.
– О да, у меня есть дохрена что сказать.
– Отец, – начал я, пытаясь остановить Ричардса. С болью в сердце, сердечный приступ о котором я упоминал сегодня утром Саре, похоже вот-вот случится. – Я не ставлю под сомнение ваше решение. Я согласен, что на мгновение поставил мою жену и ее поведение выше своих обязанностей. Уверяю вас, я купил припасы в Фэрбенксе. Брат Ноа может проверить покупки. Брат Мика может проверить припасы из декларации, так как самолет был выгружен. Однако если позволите, я умоляю вас пересмотреть судьбу Сары. Вы дали мне жену и приказали ввести ее в "Свет". Как видите, я сделал это. Даже без медицинских препаратов, Сара – женщина "Света", а также часть избранных. Если вы усмотрели ошибку в моем поведении – накажите меня. Сара нездорова. Она тяжело переносит утреннюю тошноту. Пожалуйста, разрешите забрать ее в "Северное Сияние", к нам домой, к доктору Ньютону.
Руки Ричардса соединились, хлопок отозвался эхом, в тот момент, когда следующий наполнил воздух, они повторялись все чаще и чаще.
– Браво, Брат, для насильника ты говоришь почти искренне.
– Заткнись! – Мои нервы были на пределе. – Ты хочешь ее вернуть. Зачем? Тебе на нее наплевать. Если бы ты это сделал, она все еще была бы с тобой. Если бы ты это сделал, ее бы со мной не было!
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!
Руки Отца Габриэля взметнулись вверх.
– Достаточно. С меня хватит соперничества. Сара остается здесь.
Я сжал зубы от боли, когда он вырвал сердце из моей груди. Закрыв глаза, я вовремя открыл их, чтобы увидеть, как Отец Габриэль кивает. Я обернулся, когда Брат Уриэль достал шприц из книжного шкафа.
– Нет! Подождите! Что это такое, черт возьми? – спросил я, встав между ним и Сарой.
– Отойдите, Брат, – предупредил Брат Илай.
– Отец? Что это?
– Это шприц с содержанием высокой дозы вещества для подавления памяти, – сказал Отец Габриэль, словно обсуждая стакан воды.
– Почему? – Паника проникла в мои слова, когда я вспомнил аргументы Сары о том, что она не возобновит прием лекарств. – Она ничего не помнит! – Я глубоко вздохнул, все еще удерживая Илайя на расстоянии. – Отец, она знает ваше учение. Если вы позволите это, ей придется все изучать заново. Она усердно училась, достаточно хорошо для того, чтобы консультировать других женщин. Она делает вашу работу. Зачем все это отнимать?
– Разве ты не понимаешь? – Спросил Отец Габриэль. – Без воспоминаний о "Северном сиянии" или о том, что она видела здесь, она может быть переназначена. Я не могу позволить ей вернуться и рассказать другим о том, что она видела.
Переназначена?
– Она не станет! И я не буду. Вы же знаете, что я так не поступлю. Сара может быть решительной, но она послушна. Она не разочарует ни вас, ни меня. И как этот препарат повлияет на нашего ребенка?
– Брат, вы сказали, что она прекратила прием таблеток по своему собственному решению. Вы сказали, что вы не давали своего согласие на ребенка. К тому же, она не может быть переназначена, если беременна.
– Я сказал, что я не разрешал этого, но это не значит, что я не хочу этого. – Мой голос звучал более эмоциональным, чем мне хотелось. – Не наказывайте Сару и нашего ребенка за мою неосторожность. Я сделаю все, что вы хотите. Пожалуйста, разрешите моей жене вернуться с нами в "Северное Сияние".
Жестом Отец Габриэль сказал Илайю отойти и посмотрел на Ричардса.
– Пока никаких препаратов, – сказал Ричардс, глядя прямо на дядю. – К тому же, к ней не вернулась память. Черт! Она назвала меня "Брат". – Он отвернулся к окну. – Я не понимаю, как черт возьми, все это работает. Получу ли я когда-нибудь Стеллу обратно?
– Ты предал ее, – повторил я в миллионный раз.
Он повернулся ко мне и сквозь сжатую челюсть ухмыльнулся:
– Я спас ее гребаную жизнь!
– Хватит! – Приказал Отец Габриэль. – Я больше не намерен терпеть эти дебаты. – Он махнул рукой в сторону Илайя. – Забери ее.
– Отец... – начал я, снова преграждая путь Илайю.
– Брат Джейкоб, если вы не отойдете в сторону, мне понадобится новый пилот, и усилия моего племянника будут напрасны. Я устал от этого. Женщина не стоит таких хлопот.
Стоит. Сара стоит.
– Вы отдали ее мне. Могу я попрощаться? – Я не мог сдержать слез, катящихся по щекам.
Он кивнул.
– Поторопитесь. Вы можете отнести ее туда, где она останется. Дилан покажет вам дорогу.
Плечи Ричардса поникли, но он не стал спорить и не обернулся.
Мое тело вздрогнуло, когда я развернулся и посмотрел на Сару. Ее щеки были мокрыми от слез, несмотря на то, что она старалась не выдать своих эмоций. Проклятье, я даже не знал, что она в сознании. Если она и издавала звуки, то мы шумели сильнее. Однако даже Илай, казалось, не знал, что Сара слушает. Как только я взял ее на руки, я снова повернулся к Отцу Габриэлю.
– Обещаю, я сделаю все, о чем вы просите. Я посвятил себя "Свету" и вам. Отец, я прошу вас сохранить ей жизнь и безопасность. Пожалуйста, после того, как я отдам вам конверт и верну ваше доверие, позвольте мне вернуть ее. Я буду идеальным последователем, членом Собрания и пилотом. Я сделаю все, что вы попросите.
Отец Габриэль встал, положил руки на стол и наклонился вперед.
– Брат, только из-за работы в прошлом, а не из-за того, что ты сказал сегодня, я пересмотрю свое решение после того, как увижу результаты. А пока она будет жить.
Я выдохнул.
– Однако, – продолжил он, – эта женщина доставила мне больше проблем, чем кто-либо из тех, кому была предоставлена такая же привилегия. Если придет время удовлетворить вашу просьбу, предупреждаю, вам может не понравиться то, что вы найдете.
Какого хрена?
– Меня, – я попробовал снова. – Меня, накажите меня. Она ни в чем не виновата.
Я не видел лица Ричардса, потому что он все еще пялился в окно. Несмотря на то, что его голос был тихим, я слышал каждое слово.
– Это она во всем виновата. Если бы она только послушала.
Я не должен был понять, но я понял, и от ясности его слов по спине пробежал холодок.
– Дилан, – потребовал Отец Габриэль, – покажи Брату Джейкобу новую комнату Сары. Поторопись, мне нужно успеть на самолет, и мне нужен пилот.
Я отвернулся, не в силах больше смотреть на Отца Габриэля. Я бы разбил этот чертов самолет, если бы знал, что это спасет ее.
Когда Илай открыл дверь, я посмотрел прямо в его темные глаза. Вместо того чтобы встретиться со мной взглядом, он опустил глаза в пол. Мы были членами Собрания. Это было чертово братство, и он стоял здесь и держал чертов нож, который Отец Габриэль поворачивал. Ричардс молчал, пока я следовал за ним по коридору мимо арки, ведущей к большой кухне. Я не обращал никакого внимания по сторонам, но заметил на кухне женщин, одетых в одинаковые белые платья, как и та женщина, которую я видел у входа. Наконец мы подошли к другой двери.
Когда Ричардс открыл ее, он щелкнул выключателем и сказал:
– Смотри куда идешь.
Неужели? Как будто ему не насрать.
Меня обдало холодом, когда я шагнул из богатства в холодный, тоскливый мир. Как будто почувствовав мои опасения, Сара задрожала в моих объятиях, и ее печальные голубые глаза уставились на меня. Я не хотел, чтобы Ричардс заметил, но в нашем кратком пристальном взгляде я попробовал передать столько, сколько я мог. Я пытался сказать ей, что люблю ее, что переверну небо и землю, чтобы вернуться к ней, и что я не хотел покидать ее.
Шаг за шагом мы спускались по лестнице. Длина лестницы сказала мне, что это было больше, нижний уровень – это был подвал. Даже температура падала, пока мы продолжали спуск. Когда мы приблизились к подножию, стена справа от меня кончилась, и я стоял, с отвращением глядя на то, где мы были, на то, что я видел. Некрашеные бетонные блоки создавали толстые стены, а вместо хрустальных светильников, которые я видел наверху, с потолка свисали голые лампочки. Комната была не чем иным, как незаконченной бетонной коробкой, даже пол был гладким, холодным цементом.
Пронизывающий запах дезинфекции обжигал легкие и напоминал о клинике в "Северном сиянии". Когда я посмотрел на потолок, то увидел голые деревянные балки с изоляцией между ними.
Я не хотел думать о ее предназначении. Это нужно для тепла или шумоизоляции?
Единственной мебелью в комнате были четыре потертых дивана, которые выглядели так, словно были взяты из студенческого братства или куплены на гаражной распродаже, а не принадлежали особняку стоимостью в несколько миллионов долларов. Четыре двери были встроены в бетонный блок. Первая была открыта, и я остановился, заглянув внутрь. Комната напомнила мне казармы, в которых я когда-то жил, но была потеснее. В комнате, размер которой, на мой взгляд, едва был больше, чем три на три метра, стояли три двухъярусные кровати с тонкими матрасами. Как и в армейских казармах, каждая кровать была застелена, простыни аккуратно сложены и заправлены, и, как и большая комната с диванами, эта была бесцветной. Серые стены, серые металлические кровати и серые одеяла. Только подушки были другими. Все еще лишенные цвета, они были белыми.
– Сюда, – сказал Ричардс, напоминая мне передвигать ноги.
Каждый шаг отдавал физической болью. Боль внутри меня была мучительной. Я не мог оставить ее здесь. Я обещал ей остаться с ней. Звук открывающейся двери заставил меня поднять глаза вверх, отрывая взгляд от лица Сары, которое было прижато ко мне, как и тогда, когда я впервые поднял ее после аварии.
Внезапно запах обрел смысл. Дверь, которую открыл Ричардс, вела в комнату, похожую на нашу клинику, точнее, на одну из комнат нашей клиники. В этой комнате находились две больничные койки. Я сглотнул, зная, что новоприобретенные жены содержатся в клинике в здании напротив церкви.
Почему эта находилось здесь, в доме Отца Габриэля?
Мои ноги словно вросли в пол, когда я увидел обитательницу одной из кроватей. Ее лицо было черно-синим, как и у Сары, когда я нашел ее в клинике. Ее глаза были закрыты повязкой, а на шее висел толстый кожаный ошейник. Хотя меня замутило от вида ран на теле женщины – или, точнее, девушки, – именно ее личность потрясла меня. Пакет с раствором, свисающий со стойки, был прикреплен к вене сестры Саломее со вчерашней службы.
Когда я повернулся к другой кровати, я увидел шест с прозрачным пакетом раствора. Я узнал его после несчастного случая с Сарой.
– Ты сказал никаких препаратов, – сказал я, больше спрашивая. Я не хотел доверять этому ублюдку, но у меня не было выбора.
Ричардс кивнул.
– Так и есть. – Он пожал плечами. – Я только не могу обещать, как надолго.
Он откинул простынь и одеяло на свободной кровати. По крайней мере, все здесь казалось чистым. Когда я положил ее на матрас, меня накрыло дежавю. Как будто я вернулся на девять месяцев назад. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы так и было. Если бы это было девять месяцев назад, я бы позвонил и объявил свою миссию завершенной прежде, чем Сара перестала принимать таблетки. Я бы увез ее подальше, обеспечил ее безопасность, и позвал подкрепление.
Шмыгая носом, как простуженный ребенок, я осторожно убрал ее красивые светлые волосы с лица, и повернулся к Ричардсу.
– Пожалуйста? – Я был слишком опустошен, чтобы сражаться.
После того, как он кивнул и вышел из комнаты, я упал Саре на грудь.
– Мне жаль. Мне очень жаль. – Мои слова были неразличимы, поскольку они сливались и накладывались друг на друга. – Я люблю тебя, Сара. Я не позволю этому закончиться. Оставайся сильной. Я знаю, ты справишься. Верь в себя. Дай мне это. И я приму это. Я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. Никогда не забывай меня и как сильно я тебя люблю.
Глаза, которые смотрели на меня с ее прекрасного, обезображенного синяками лица, разрывали мое сердце на части. Если бы я смотрел на них дольше, ничего бы не осталось. Я потянулся к ее руке и прошептал:
– Как раньше. Помнишь? Ты мне доверяешь?
Она сжала мою руку один раз, и, несмотря на ад, посреди которого мы находились, я улыбнулся.
– Я вытащу тебя отсюда. Обещаю.
Она сжала снова.
– Я люблю тебя и нашего малыша.
Она сжала снова.
– Всего несколько дней, – сказал я мягче, чем все остальное.
Сжав мою руку, она притянула меня ближе.
Прижав мое ухо к своим губам, она прошептала едва слышно:
– Покончи с ним. Не думай обо мне. Я найду выход. Ты должен переживать о своей миссии. Я знаю, что после всего, через что мы прошли, мы не можем проиграть.
Я начал мотать головой. Сейчас не ее время быть сильной.
Она притянула меня ближе.
– Мы не проиграем. Потому что в один прекрасный день я собираюсь услышать от тебя предложение нового имени.
Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Как бы сильно я ни хотел быть тем, кто спасет ее, я знал, что должен верить в нее. Я был без понятия, что было уготовано для нее, но я верил, что в то время как Сара знала, как выжить в "Свете", Стелла будет той, кто найдет способ выбраться отсюда.
Укрывая ее одеялом, я поцеловал жену в лоб.
– Джейкоб, – Ричардс позвал меня из другой комнаты. – Тебе лучше поторопиться. Мой дядя уже в бешенстве.
Я проглотил эмоции и прошептал:
– Так и будет, – мой голос стал еще тише. – Миссис МакАлистер.
А потом я сделал самое трудное, что когда-либо делал в своей жизни. Я ушел.
Глава 24
Дилан
Перед тем, как закрыть дверь, я еще раз взглянул на Стеллу. Должно быть, она без сознания. Она не двигалась с тех пор, как упала в офисе Габриэля. Может быть, если она еще немного побудет без сознания, я смогу к ней вернуться. Как только я буду уверен, что Габриэль в воздухе, я встану у руля.
Когда я запирал дверь, щелчок замка эхом отдавался от бетонных стен.
– Скажи мне, что ты единственный, у кого есть ключ от этой двери.
Я стиснул зубы при звуке голоса Джейкоба.
Хотел бы я быть единственным, у кого был ключ. Действительно хотел. Если бы он не облажался и не рванул в Фэрбенкс, она бы все еще была в "Северном Сиянии". Не то чтобы я хотел, чтобы она там находилась, но это было куда лучше, чем участь, приготовленная для нее Габриэлем.
Я нашел свой самый дерзкий тон.
– Теперь ты говоришь, что не возражаешь?
Его руки сжались в кулаки, но, по крайней мере, он держал их по бокам.
– Нет, я не согласен ни на что из этого. Ты злишься, потому что у нее синяк под глазом. Ты видел это место? Ты видел женщину на другой кровати?
Я поднял руку, останавливая его.
– Я серьезно. Мой дядя расстроится еще больше, если ему придется ждать тебя.
– И это все? Ты оставишь ее здесь? Как ты думаешь, что с ней будет?
Я чертовски хорошо знал, что произойдет. Неужели он думает, что я идиот? Но у этого места было одно преимущество. Четко выделяя каждое слово, я произнес:
– Я. Думаю. Она. Будет. Далеко. От. Тебя.
Ненависть вспыхнула в его глазах. Я видел это раньше, но не у последователей. У большинства из этих психов "Света" хватало мозгов, чтобы бояться или, по крайней мере, уважать меня. Этот парень был очень далек от этого. Выражение его лица не было похоже на выражение обычного последователя. Это напомнило мне взгляд, который я видел на лице более чем одного засранца, когда собирался арестовать его. Они были теми, кто нарушал закон, но именно они обвиняли меня в том, что я их запер. Случай с Джейкобом был таким же. Этот парень облажался, заставив моего дядю усомниться в его преданности. Он был тем, кто оставил синяк на лице Стеллы, но судя по тому, как раздувались его ноздри, он обвинял меня в том, что она оказалась здесь.
Прежде чем я успел заметить движение, он оказался на мне. Его слова вырывались вместе с брызгами слюны сквозь стиснутые зубы.
– Ты мудак! Ты думаешь, что только что сделал лучше?
Он был мудаком. Одно слово Габриэлю, и он отправится на корм полярным медведям.
Прежде чем я успел ответить, его рука прижалась к моему горлу, впечатав меня в стену и на мгновение перекрывая мое дыхание.
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас, – прошипел он. – Никто не услышит и не найдет твое тело, пока твой дядя находится в воздухе на высоте тринадцать километров, летя через эту чертову страну на скорости около тысячи километров в час.
Я оттолкнул его и попятился назад, давая себе сделать более чем необходимый вдох.
– Мудак! – выпалил я. Я был гребанным копом. И еще перед завтраком имел дело с сумасшедшими, похожими на этого. Меня не волновало, насколько большим или сильным он был, я знал, что делаю.
Я поднял руки и в этот же момент, я поднял ногу. Мой ботинок врезался в его торс. Как только моя нога выпрямилась, он стал задыхаться, его тело рухнуло напротив одного из старых диванов, прежде чем он смог восстановить баланс.
Если я скажу дяде сейчас, у Стеллы не будет ни единого шанса.
– Ты на самом деле не улавливаешь сути, – сказал я. – Если я, мать твою, скажу Габриэлю хоть слово об этом, ты труп.
– Мне наплевать на то, что случится со мной. Ты думаешь, что меня волнует моя судьба, когда моя жена и ребенок заперты здесь? Если я не могу помочь Саре, я не...
Жена и ребенок? Как будто все это дерьмо реально.
Я провел рукой по волосам и медленно сказал:
– Это не ее имя.
– Я знаю. Я бы назвал ее именем, которым она была названа во тьме, но сейчас она в "Свете". Там, куда ты отправил ее.
– Она была бы мертва, если бы я этого не сделал, а ты ошибся. Это она во всем виновата. Я пытался ее остановить. Проклятье, Минди не так глубоко увязла в этом, и они забрали ее. Я сделал все, что мог, чтобы остановить обоих – "Свет" и Стеллу. Она чертовски упряма и чертовски хороша в своем деле. К тому времени, когда она погрузилась слишком глубоко, Габриэль хотел убить ее. Я убедил его увезти ее как можно дальше и заняться памятью. Я не знал, как все это работает. Черт, меня не должны видеть ни в храме, ни в других зданиях Хайленд Хайтс. Я в основном только здесь. Я не хочу знать, что происходит здесь, а тем более там.
Джейкоб замер, потом склонил голову набок.
– Погоди, кто такая Минди, и ты говоришь, что Сара-полицейский? Или была ею?
Этот парень действительно был не в курсе, и последнее, что мне нужно было сделать, это быть тем, кто поведает ему правду. Я покачал головой.
– Нет, и, черт возьми, я не должен был ничего говорить об этом, но я пытался спасти ее. Теперь Габриэль разозлился на тебя. Я подслушал разговор. Ты сделал что-то, что вызвало у него подозрения. Это никогда не кончается хорошо. Я знаю достаточно о том, как это работает, чтобы понимать, что, если ты не разгребешь все это дерьмо, то твои дни сочтены, и если ты будешь изгнан, то и она тоже. Мне нужно было что-то придумать, поэтому я попросил Габриэля подтвердить, что она останется жива. По какой-то причине он согласился. У него никогда не было планов возвращать ее на Аляску. Переназначение было и остаётся ее единственной надеждой. – Я пожал плечами, стоя у запертой двери. – Я даже пытался вернуть ее себе, но он был непреклонен, так что выбора не осталось. Они слишком обеспокоены тем, что возвращение ее в ее реальную жизнь приведет к возврату всех ее воспоминаний.
Я отказывался думать о планах моего дяди – невестах. У меня тоже был план. Он заключался в том, чтобы переназначить Стеллу в "Западное Сияние". Это было бы лучше, чем здесь. Я уважал своего дядю и все, что он создал, но он был повернутым ублюдком, когда дело касалось женщин.
Пронзительный звонок телефона Джейкоба заполнил подвал, отражаясь эхом от стен. Судя по выражению его лица и тому, как краска сбежала с его щек, я понял, кто звонит. Отец Габриэль не любил ждать.
Я помотал головой. Этот парень делает все, чтобы стать едой для полярных медведей. Сжав губы, я прислонился к стене и наблюдал за тем, как он достает телефон из кармана джинсов.
Он сделал глубокий вдох и его грудь поднялась и опустилась, прежде чем он ответил.
– Брат Джейкоб... Уже иду... Да, я понимаю... Я пройду через дворы.
Я отдал ему должное. Во время разговора он держал себя в руках.
Наши взгляды встретились.
– Они уже подъехали к взлетно-посадочной полосе. Я достану твоему дяде все, что ему нужно. Я найду этот чертов конверт и соберу свое дерьмо вместе. – Он подчеркнул мои слова. – Пожалуйста, присмотри за ней.
Я кивнул.
– Сейчас здесь безопасней, чем с ним в "Северном Сиянии".
Это была правда. Часть меня действительно жалела этого парня. Что бы он ни сделал, он не вернется сюда. Как только он найдет нужную Габриэлю информацию, он будет мертв. Я даже слышал, что они уже нашли нового пилота на его место.
Габриэль ни от кого не терпел дерьма. Половина этих неприятностей началась в "Западном Сиянии". Конверт, который должен был дать Рубен этому идиоту, был просто проверкой. Каким-то образом Майкл или Рубен дали ему неправильный конверт, тот в котором был ответ с фразой-паролем, необходимой для доступа к зарубежным счетам. Майкл мог быть одним из первых трех, но держу пари, он уже получил от моего дяди за это.
С другой стороны, если бы он не отдал Джейкобу этот конверт, даже по ошибке, Джейкоб, вероятно, не вернулся бы в "Восточное Сияние", как и Стелла. Если бы он появился здесь с конвертом, завтра я услышал бы по полицейской рации что-то о большом мертвом белом парне без отпечатков пальцев, найденном в заброшенных зданиях в Хайленд-Хайтс.
Им на самом деле нужно придумать, как лучше избавляться от тел. Я говорил им об этом не раз.
– Если ты когда-то заботился о ней...
Я понизил голос.
– Ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал? Я заботился. И все еще забочусь.
– Тогда присматривай за ней, и постарайся избежать тех препаратов.
Я кивнул, хотя препарат был именно тем, что ей нужно. Это был единственный способ переназначить ее в "Западное Сияние".
Я взглянул на часы. Прямо сейчас ему нужно было убираться отсюда, чтобы Габриэль смог улететь. Это даст мне, как минимум, несколько дней, чтобы обдумать свой план. Я кивнул головой в сторону ступеней.
– Давай я покажу тебе короткий путь через задний двор.
Я замер на втором шаге, в то время как Джейкоб посмотрел на дверь комнаты, где мы оставили Стеллу. Когда я кашлянул, чтобы привлечь его внимание, он расправил плечи и повернулся к мне. Я не оглядывался. В этом не было необходимости. Тяжелый стук его ботинок следовал за мной, когда я поднялся обратно вверх по лестнице и закрыл дверь в подвал. Мы молча прошли по коридорам и комнатам, спустились еще по одной лестнице и, наконец, вышли на задний двор.
Были вещи, которые я мог бы сказать ему, вещи, которые причинили бы ему боль. Часть меня хотела этого. По всем правилам я должен сделать больше, чем это. Я представлял себе, как вытаскиваю пистолет из кобуры и всаживаю ему пулю в лоб. После того, что он сделал со Стеллой, не только с ее глазом, но и с её разумом, изменив ее, превратив ее в одну из жен-зомби, он заслужил это.
Мне не нужно было лишний раз пачкать руки. Как только конверт будет найден, его судьба была предрешена. Мне было известно, что он никогда не увидит Стеллу и Блумфилд-Хиллс снова. Джейкоб был вчерашней новостью.
Проходя мимо меня, он не обернулся. Это было правильно. Пока я смотрел, как он бежит по траве к взлетно-посадочной полосе, мне на ум пришла подходящая цитата из фильма.
Выдохнув, я пробормотал себе под нос:
– Мертвец идет. Нет, – ухмыльнулся я, – бежит.
