355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альберт Манфред » История Франции т.2 » Текст книги (страница 43)
История Франции т.2
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:57

Текст книги "История Франции т.2"


Автор книги: Альберт Манфред


Соавторы: Сергей Сказкин,С. Павлова,В. Загладин,В. Далин

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

Несмотря на мощную кампанию протеста, 19 июля закон о трехлетней военной службе был принят палатой. Социалисты, однако, добились, что призывники 1911 г. не были оставлены на третий год.

1914 год характеризовался обострением напряженности во внутренней жизни Франции. Учитывая полевение масс, партия радикалов еще на съезде в 1913 г. избрала Жозефа Кайо своим новым председателем и выдвинула в программе требования об отмене закона о трехлетней военной службе и о введении прогрессивноподоходного налога. Министр финансов в кабинете Думерга Жозеф Кайо при обсуждении бюджета на 1914 г. предложил установить налог в размере 2,5 % на капиталы, превышающие 30 тыс. фр. Эта мера должна была дать правительству 190 млн. фр. в год. Предусматривавшийся, кроме того, налог на ренту дал бы дополнительно еще 150 млн. фр.[1036]1036
  C. Bonnefous. Histoire politique de la Troisieme Republique, t. I. Paris, 1956, p. 386.


[Закрыть]
Бюджетная комиссия палаты приняла предложение Кайо, но сенат категорически отверг его.

Правые партии – выразители интересов финансовой олигархии, резко выступая против налогов на ренту и капитал, начали травлю Кайо. Особенно отличался на этом поприще редактор газеты «Фигаро» Кальметт. 13 марта 1914 г. «Фигаро» опубликовала компрометирующие Кайо личные документы. Доведенная до отчаяния, жена Кайо 17 марта, явившись на свидание с Кальметтом, убила его. Кайо вышел в отставку[1037]1037
  Beau de Lomenie. Les responsabilites des dynasties bourgeoises, t. III. Sous la Troisieme Republique. La Guerre et l’immediat apresguerre (1914–1924)·. Paris, 1954, p. 31.


[Закрыть]
.

Выборы, проходившие 26 апреля и 10 мая 1914 г., показали значительный сдвиг влево. Они ознаменовались победой социалистической партии, собравшей 1385 тыс. голосов и получившей 102 места в новой палате; радикалы получили 136 мест, независимые социалисты и республиканцы-социалисты – 30 мест. Таким образом, левые партии располагали в новой палате 268 местами из 602. Реакционные партии собрали всего 42 места. Буржуазные партии центра все вместе получили 290 мест. Но партии центра не составляли единой компактной группы и фактически по большинству вопросов стояли на правых позициях.

Все 102 депутата-социалиста в новой палате голосовали против кабинета Вивиани, поскольку он согласился с законом о трехлетней военной службе. Жорес еще раз выступил в палате против этого закона. Социалистическая фракция голосовала и против предоставления правительству займа в 805 млн. фр., предназначенного на подготовку к войне.

14 и 15 июля в Париже проходил чрезвычайный конгресс социалистической партии, на котором Жорес повел за собой основную часть делегатов. За его предложение о всеобщей стачке против войны было подано 1690 мандатов, а за предложение Жюля Геда, высказавшегося против стачки, только 1174 мандата. Партийные массы видели во всеобщей стачке средство активной борьбы против войны. Незадолго до конгресса, на конференции социалистов департамента Сена 364 голосами против 58 была принята резолюция о необходимости «пропагандировать всеобщую стачку в качестве решительного средства борьбы с опасностью войны». Активная антивоенная деятельность Жореса вызывала тревогу среди правящих классов.

Агадирский кризис и балканские войны значительно усилили международную напряженность. Оба враждебных империалистических лагеря готовились к войне.

Впереди в этой безудержной гонке вооружения шла Германия. Ее представители требовали реванша за марокканское поражение. Жюль Камбон уже слал тревожные донесения в Париж о воинственных настроениях в Германии. 27 марта 1911 г. рейхстаг принял закон об увеличении вооруженных сил. 14 июня 1912 г. новый закон дополнил военную программу Германии. В результате численность германской армии в мирное время доводилась до 645 тыс.[1038]1038
  «Международные отношения эпохи империализма», т. XX, ч. I, серия II, № 246. Записка Сухомлинова «О новой организации германской армии в мирное время», 29 июня 1912 г.


[Закрыть]
Увеличивались военно-воздушные части и строительство военно-морского флота. Документы свидетельствуют, что Германия стремилась закончить все приготовления, чтобы начать войну в 1914 г. Так, русский военный агент в Швейцарии Гурко сообщал в апреле 1913 г.: «Насколько я лично убежден в том, что Германия не допустит войны до начала 1914 года, настолько же я сомневаюсь в том, чтобы 1914 год прошел бы без войны, в том случае, если Россия не успеет своевременно увеличить свои вооруженные силы» [1039]1039
  «Подготовка первой мировой войны». Документы прошлого. – «Военно-исторический журнал», 1939, № 2, стр. 136.


[Закрыть]
.

Уже с начала 1913 г. немецкая печать усилила свои враждебные выступления против Франции. Празднование юбилея 1813 г. – освобождение Пруссии от наполеоновского господства – превратилось в антифранцузскую демонстрацию, сопровождавшуюся замалчиванием роли России в освобождении Пруссии. А 7 апреля германский канцлер Бетман-Гольвег произнес вызывающую речь в рейхстаге о вражде германцев и славян и о росте антигерманских настроений во Франции.

Страны Антанты также вооружались быстрыми темпами и готовились к войне. В 1912–1913 гг. во Франции была проведена реорганизация и увеличение армии. Численность французской армии в 1913 г. увеличилась на 31,6 %. В 1910 г. расходы на армию, флот и на все вооруженные силы составляли 935 932 тыс. руб.; в 1911 г. они достигли 978 170 тыс. руб.; в 1912 г. – 1 007 834 тыс. руб. и в 1913 – 1 196 552 тыс. руб.[1040]1040
  А. А. Могилевич и М. А. Айрапетян. На путях к мировой войне 1914–1918 гг. М., 1940, стр. 89.


[Закрыть]

Особенно волновало французское правительство неудовлетворительное состояние военной подготовки России. Готовясь к войне, французское правительство рассчитывало на помощь русской армии, без которой, как это все понимали, Франция, конечно, не надеялась победить Германию. Пуанкаре, став президентом, принял срочные меры и оказал непосредственное давление на Россию с целью ускорить ее подготовку к войне. Ей был предоставлен новый заем. Кроме того, в марте 1913 г. послом в Петербург вместо «ничем не примечательного бюрократа»[1041]1041
  М. Baumonl. Gloires et tragedies de la III-e Republique, p 303.


[Закрыть]
Жоржа Ауи был назначен Теофиль Делькассе. Это свидетельствовало о чрезвычайном значении, придаваемом во Франции отношениям с Россией.

О подлинных целях нового посольства писал Пуанкаре в личном письме царю. «Доверяя знаменитому политику, специально посвятившему себя изучению международных вопросов, – писал Пуанкаре Николаю II, – миссию представлять себя у вашего величества, правительство Франции искало случая еще раз скрепить союз наших двух сторон… Большое военное усилие, к которому французское правительство намеревается прибегнуть, чтобы поддержать равновесие европейских сил, делает сейчас особенно неотложными соответствующие мероприятия, насчет необходимости которых пришли к соглашению генеральные штабы обеих союзных стран. Г-н Делькассе будет держать в курсе дела ваше величество и свое правительство относительно этих вопросов, как и всех остальных, которые касаются деятельности союза»[1042]1042
  «Материалы по истории франко-русских отношений», стр. 349.


[Закрыть]
. Делькассе пробыл в России на посту всего несколько месяцев. В январе 1914 г. в Петербург был назначен новый посол, Морис Палеолог, бывший начальник кабинета Делькассе в бытность последнего министром.

Каждый новый заем, который Франция предоставляла России, был безусловно выгоден для французских банкиров. Но по мере ослабления царской России французский капитал, предоставляя ей займы, выдвигал все более кабальные требования. Заем 1913 г. оказался очень обременительным, ибо его финансовые условия были гораздо более тяжелыми, чем условия предыдущих займов, предоставленных России.

В декабре 1913 г. в связи с прибытием в Константинополь германской военной миссии Лимана фон Сандерса начался новый международный конфликт. Поскольку явное усиление германского влияния в Турции могло сделать Германию хозяйкой проливов, в Петербурге решительно выступили против миссии Лимана фон Сандерса. Франция в общем соглашалась поддержать Россию, хотя не в ее интересах было содействовать переходу проливов к России. Между двумя союзницами имелись серьезные противоречия по вопросу об их влиянии в Турции. О позиции Франции позже Делькассе писал Палеологу: «Говоря о французских интересах в Турции, действительно было бы трудно указать, где их нет»[1043]1043
  «Константинополь и Пролипы», т. II. М., 1927, стр. 334.


[Закрыть]
. Французская дипломатия опасалась непосредственных переговоров по вопросу о миссии Лимана, которые велись между Россией и Германией, и старалась сорвать их[1044]1044
  «Livre Noir. Diplomatie d’avant guerre d’apres les documents des archives russes». Preface par R. Maichand, t. I. Paris, 1922, p. XV; Liman von Sanders. Cinq ans de Turquie. Paris, 1923.


[Закрыть]
. После совместного выступления стран Антанты 16 января 1914 г. конфликт был урегулирован. Лиман был назначен маршалом, освобожден от командования корпусом в Константинополе и не имел в прямом подчинении воинских частей. Но это была лишь формальная уступка требованиям России. По существу Германия сохранила решающее влияние на военные дела в Турции.

Итак, французское правительство накануне первой мировой войны активно к ней готовилось и старалось урегулировать и закрепить в дипломатических документах и соглашениях свои взаимные обязательства как с Англией, так и с Россией. Но германский империализм со своей непрерывно возраставшей агрессивностью обгонял в вооружениях своих противников и вскоре привел Европу и мир к военному конфликту.

Мировая империалистическая война 1914–1918 гг.
11. Первая мировая война

Министра из их путешествия в Россию, приняло меры, чтобы быть готовым к любым событиям. В поденной записи МИДа России было указано: «Французский посол по поручению своего правительства заявил министру иностранных дел о полной готовности Франции исполнить, если понадобится, свои союзнические обязательства»[1045]1045
  «Международные отношения эпохи империализма» (далее МОЭИ), серия III, т. 5, док. № 172, стр. 182.


[Закрыть]
. В три часа ночи 1 августа Пуанкаре лично сообщил Извольскому, что совет министров еще раз подтвердил свое решение «самым полным образом выполнить обязательства, налагаемые на Францию союзным договором»[1046]1046
  «Материалы по истории франко-русских отношений за 1910–1914 гг.». М., 1922, стр. 525.


[Закрыть]
.

1 августа Германия объявила войну России, но Франция, продолжая заверять свою союзницу в верности, не объявляла войны Германии. Правда, в этот день приказом президента республики все французские сухопутные и морские силы были мобилизованы. Днем 1 августа на дверях мэрий появились приказы о мобилизации, во всех церквах и монастырях ударили в колокола[1047]1047
  H. Bordeaux. Histoire d’une vie, t. IV. La guerre incertaine de la Marne a Verdun. Paris, 1957, p. 3–4.


[Закрыть]
. Но официально первым днем мобилизации во Франции считается воскресенье, 2 августа.

2 августа немецкие войска вступили в Люксембург, а отдельные части местами перешли французскую границу. И тем не менее ни Франция, ни Германия не объявляли друг другу войны, несмотря на то, что германское командование давно этого требовало, а германский канцлер Бетман-Гольвег уже 1 августа составил текст ноты с объявлением войны Франции.

Германский посол во Франции барон Шён с 24 июля пытался добиться разъединения России и Франции в предстоящем конфликте. 31 июля в 7 часов вечера Шён явился на Кэ д’Орсе, сообщил о германском ультиматуме России и предложил французскому правительству сохранять нейтралитет в случае войны Германии с Россией. Предложение носило ультимативный характер: Шён заявил, что срок ответа-13 часов следующего дня[1048]1048
  МОИЭ, серия III, т. 5, док. № 355, стр. 299.


[Закрыть]
. При этом Шён умолчал, что получил инструкции из Берлина в случае согласия Франции на нейтралитет «заявить французскому правительству, что в качестве залога нейтралитета мы должны требовать передачи крепостей Туля и Вердена, которые мы заняли бы»[1049]1049
  «Die deutschen Dokumente гит Kriegsausbruch», Bd. Ill, Berlin, 1927, Dok. N 491, S. 9.


[Закрыть]
. Согласие на эти требования означало бы добровольную капитуляцию Франции.

В назначенный срок Щён явился к Вивиани, который отказался обещать нейтралитет Франции, но и не объявил о войне на стороне России, не желая представлять Францию виновницей войны с Германией. Несмотря на вызывающий характер своих требований, Шён в свою очередь не заявил о войне и даже не взял свои паспорта. Он явно искал повода для разрыва отношений с Францией в такой форме, которая позволила бы объявить ее виновницей войны. Но французское правительство принимало все меры, чтобы не дать ни малейшего повода противнику, и само не объявляло войны, продолжая проводить мобилизацию.

Наконец, уступая требованиям генерального штаба, германское правительство вынуждено было взять на себя инициативу объявления войны Франции. 3 августа в 18 часов 45 минут Шён явился к Вивиани и объявил войну Франции под предлогом, будто французские летчики сбросили бомбы на немецкие железнодорожные пути в районе Нюрнберга. Не выслушав возражений Вивиани, Щён вернулся в посольство и спустя полчаса советник германского посольства вручил французам официальную ноту. «Ввиду указанных ранее агрессивных действий, – говорилось в этом документе, – Германия считает, что она находится в войне с Францией по вине последней» [1050]1050
  МОИЭ, серия III, т. 5, док. № 542, стр. 410.


[Закрыть]
. Война считалась объявленной в 19 часов 30 минут 3 августа. В тот же день германское посольство выехало из Франции.

Предлог для объявления войны, изобретенный немцами, был неправдоподобен и фактами не подтверждался. «Когда 3 августа 1914 г., – писал позже бывший германский канцлер Бюлов, – за объявлением войны России последовало объявление нами войны Франции, это было мотивировано ложными основаниями. Французам было нетрудно доказать, что французские летчики не бросали никаких бомб на железнодорожный путь Нюрнберг – Ингольштадт» [1051]1051
  Б. Бюлов. Воспоминания. М. – Л., 1935, стр. 440, 441.


[Закрыть]
.

Чем объяснялось такое упорное нежелание Франции и Германии первыми объявлять войну? Подлинная причина этого заключалась в стремлении обмануть народные массы и представить войну империалистическую войной справедливой. Необходимость участия в войне многомиллионных народных масс заставляла буржуазию учитывать моральный фактор. В этом смысле первая мировая империалистическая война систематически подготовлялась задолго до ее начала. «Громадный, чудовищный аппарат лжи и хитросплетений, – писал В. И. Ленин, – был пущен в ход … чтобы заразить массы шовинизмом»[1052]1052
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 329.


[Закрыть]
.

Однако рабочий класс был настроен против войны. В конце июля начались антивоенные выступления французского пролетариата, против которых правительство приняло решительные меры. 26 июля официальный орган ВКТ «Батай синдикалист» напечатал крупным шрифтом: «На всякое объявление войны трудящиеся должны немедленно ответить революционной всеобщей забастовкой». На 29 июля намечался антивоенный митинг в Париже, но он был запрещен правительством [1053]1053
  «Материалы по истории франко-русских отношений», стр. 519.


[Закрыть]
. 30 июля были арестованы 100 социалистов и анархо-синдикалистов, активно боровшихся против войны и участвовавших в антивоенных манифестациях[1054]1054
  МОЭИ, серия III, т. 5, № 296.


[Закрыть]
. Но не так легко было справиться с Жоресом, который решительно отказывался от всех предложений войти в правительство и прекратить борьбу против войны. Он призывал пролетариат всех стран к единству и выражал уверенность в его будущей победе.

25 июля Жорес произнес в Вез, рабочем квартале Лиона, перед избирателями свою последнюю речь, ставшую его политическим завещанием. Гневно обрушившись на тайную дипломатию капиталистических держав, в том числе Франции, он призывал бороться против надвигающейся войны. «Граждане, – говорил он, – если буря грянет, мы, социалисты, тотчас же примем меры, чтобы спасти всех нас от преступления, которое совершают наши правители, а пока, если у нас есть какие-либо средства, если у нас остается еще хотя несколько часов, мы удвоим усилия, чтобы предотвратить катастрофу». Единственным шансом сохранить мир оставалось, по мнению Жореса, «объединение всех своих сил пролетариатом» Франции, Англии, Германии, Италии и России и их борьба против войны[1055]1055
  J. Jaures. Defense de la Paix. Classiques francais du socialisme. Paris, 1937, p. 70.


[Закрыть]
.

Поведение Жореса вызывало яростную ненависть националистически настроенных буржуазных кругов. В июльских номерах некоторых реакционных газет, например «Пари-Миди», почти открыто призывали к убийству Жореса, клеветнически заявляя, что он «продался немцам» и «губит национальное дело». Руководимая Шарлем Моррасом «Аксьон франсез» писала: «Мы никого не хотим призывать к политическому убийству, но пусть г-н Жорес трепещет».

Опасаясь массового антивоенного выступления, 27 и 28 июля военный министр Мессими потребовал ареста виднейших деятелей социалистического и профсоюзного движения на основании заблаговременно составленного особого «списка Б», включавшего 3 тыс. имен, а министр внутренних дел Мальви попытался договориться с лидерами социалистов и профсоюзов о поддержке ими правительства. 29 и 30 июля Мальви начал тайные переговоры по этому вопросу.

Но не было никакой надежды договориться с наиболее популярным лидером социалистов Жаном Жоресом. 28 июля социалисты потребовали созыва палаты для обсуждения вопроса о войне. 31 июля Жорес в сопровождении друзей отправился на Кэ д’Орсе к Вивиани с целью уговорить его предотвратить войну. Жореса принял Абель Ферри. Жорес заявил ему, что социалисты будут продолжать борьбу против войны. «Люди слишком возбуждены… – предостерег его Ферри. – Вы рискуете, может случиться самое худшее». На это Жорес ответил: «Хуже войны ничего не будет!»[1056]1056
  Жан Фревилъ. Рождение Французской коммунистической партии. М., 1951, стр. 19; «Les carnets secrets d’Abel Ferry (1914–1918)». Paris, 1957, p. 26–27; G. Tctrd. Essais sur Jean Jaures, 1959, p. 132–133; C. Pinzani. Jean Jaures, l’Internationale et la guerre. Paris, 1970.


[Закрыть]

Вечером, как обычно, Жорес отправился обедать в кафе «Круассан» на углу улицы Монмартр. Неожиданно раздались два выстрела. Стреляли с улицы через открытое окно. Направленные в затылок пули смертельно ранили Жореса. Его убийца роялист Рауль Виллен был оправдан в марте 1919 г. Подлое убийство из-за угла заставило замолчать народного трибуна, которого так опасалась французская буржуазия.

Но правящие классы Франции старались договориться с рядом лидеров социалистов и Конфедерации труда и использовали убийство Жореса в своих целях. 1 августа Мальви уже беседовал с Жуо и другими социалистическими и профсоюзными лидерами и предложил им войти в состав правительства, на что тогда они не решились из опасения вызвать недовольство народных масс, все еще стоявших за всеобщую стачку против войны. Но тем не менее переход социалистических и профсоюзных вождей на позиции социал-шовинизма уже произошел. Революционно настроенные массы трудящихся были дезориентированы, что способствовало быстрому распространению шовинизма. Активность масс резко упала.

2 августа в парижском зале Ваграм состоялось закрытое собрание представителей социалистической партии, обсуждавшее единственный вопрос – о войне. Резко сказалось отсутствие Жореса. Секретарь партии Дюбрейль в своем выступлении признал войну справедливой для Франции: «Печальная судьба насильно приводит нас к оборонительной войне», – заявил он. Вслед за ним в духе шовинизма высказались Вайян, Лонге, Компер-Морель, Самба и др.[1057]1057
  «L’Humanite», 3.VIII 1914.


[Закрыть]
Старый бланкист Эдуар Вайян, еще недавно выступавший за всеобщую стачку против войны, опубликовал статью, в которой призывал социалистов выполнить до конца свой долг солдата «ради Франции, ради Республики, ради Человечества!» С начала войны и Жюль Гед перешел на позиции оборончества, а затем вместе с Марселем Самба вступил в буржуазное правительство.

2 августа руководство ВКТ тоже открыто перешло на позиции социал-шовинизма, предав интересы пролетариата, превратившись в прислужников буржуазии. В изданном ВКТ манифесте руководство перекладывало вину за свое предательство на плечи трудящихся масс, не сумевших, по его мнению, проявить единодушия в борьбе против войны. Измена руководства ВКТ имела крайне отрицательные последствия для французского народа, она ослабила рабочее движение и способствовала усилению капиталистической эксплуатации. Лидеры социалистов и ВКТ помогли французской буржуазии даже похороны Жореса превратить в патриотическую манифестацию.

После смерти Жореса руководство газеты «Юманите» перешло к Пьеру Реноделю. Это знаменовало резкий поворот в ее политической линии, она превратилась в одну из многих социал-шовинистических газет. 4 августа в ее передовой, написанной Реноделем, говорилось, что все социалисты будут голосовать за военные кредиты, требуемые правительством.

В тот же день это и произошло на торжественном объединенном заседании французской палаты депутатов и сената. Это чрезвычайное заседание было проведено как яркая демонстрация «единства» французской нации[1058]1058
  «Annales de la Chambre des Deputes. II Legislature. Debats parlementaires. Session de 1914», t. II. Paris, 1915, p. 906–907.


[Закрыть]
. Социалисты вместе с депутатами других партий единогласно голосовали за военные кредиты, введение военного положения и цензуры, т. е. за уничтожение тех буржуазно-демократических свобод, которые существовали в стране до войны. Продемонстрировав наличие «национального единства», парламент отсрочил свои заседания на неопределенное время.

Благодаря измене социалистов и лидеров профсоюзного движения французская буржуазия с легкостью провела всеобщую мобилизацию. Вопреки пессимистическим предположениям французских военных, на сборные пункты не явилось всего от 1 до 3 % мобилизованных.

Во Франции целью войны была объявлена защита независимости страны, свободы и прав всех народов Европы. В действительности же вопрос о том, какая группа империалистических держав нанесла первый военный удар, или первая объявила войну, не имел значения при определении тактики социалистов. Фразы о защите отечества, об оборонительной войне были обманом народа, служили лишь прикрытием ее подлинных целей.

Административный аппарат Французской объединенной социалистической партии, ВКТ, кооперативных и муниципальных организаций был поставлен на службу буржуазной пропаганды шовинизма. Значительная часть народных масс была настроена против войны, но оказалась не подготовленной к революционной антивоенной борьбе. Антимилитаристская пропаганда до 1914 г. колебалась между бесплодным анархизмом, эрвеизмом и мелкобуржуазным пацифизмом реформистов. Даже те из левых СФИО и синдикатов, которые возмущались предательством реформистов и центристов, в начале войны не нашли в себе силы, особенно после убийства Жореса, громко заявить о своем протесте.

Вследствие измены социалистов французский рабочий класс был временно дезорганизован. Но в массе своей он остался верен принципам интернационализма и классовой борьбы[1059]1059
  См. М. Эрколи (П. Тольятти). Борьба Ленина против социал-шовинизма в годы первой мировой империалистической войны. – «Коммунистический интернационал», 1941, № 1, стр. 18.


[Закрыть]
. Перед ним стояла задача создания своей пролетарской марксистской партии, партии нового типа. После краха II Интернационала, проявившегося не в разрыве международных связей, а в измене вождей социал-демократических партий идеям революционного социализма, единственной партией, оставшейся до конца верной пролетарскому интернационализму и выдвинувшей правильные лозунги борьбы, была партия большевиков. «Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну, – писал В. И. Ленин, – есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны…»[1060]1060
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 22.


[Закрыть]


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю