Текст книги "Эркюль пуаро (сборник) (СИ)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Возможно, это ей помогает, – сказал он. – Сейчас ей нужно создать для себя иллюзорный мир, чтобы укрыться от жестокой реальности смерти своего мужа.

– Мне она кажется почти невменяемой, – сказал майор Риддл. – Поток чепухи без единственного осмысленного слова.

– Нет-нет, мой друг. Интересно, но мистер Хьюго Трент мимоходом заметил, что среди всей этой ерунды порой проскальзывает проницательность. Она показала ее, отметив тактичность мисс Лингард в отношении нежелательных предков. Поверьте мне, леди Шевеникс-Гор не дурочка.

Он встал и начал расхаживать по комнате.

– В этом деле мне кое-что не нравится. Нет, совсем не нравится.

Риддл с любопытством посмотрел на него.

– Вы имеете в виду мотив для самоубийства?

– Самоубийство! Самоубийство... Говорю вам, здесь все не так. Оно невозможно с точки зрения психологии. Чем считал себя Шевеникс-Гор? Колоссом, чрезвычайно важной персоной, Центром вселенной! Разве такие люди убивают себя? Никогда. Он куда скорее уничтожил бы кого-нибудь другого – какого-нибудь жалкого муравья, человечка, осмелившегося вызвать его раздражение... Это он счел бы необходимым, священным деянием. Но самоуничтожение? Уничтожение такого «Я»?

– Это все очень хорошо, Пуаро, но свидетельства очевидны. Дверь заперта, ключ у него в кармане. Окно закрыто и заперто. Я знаю, что такое бывает в романах, но в реальной жизни никогда не встречал... Что-то еще?

– Да, есть кое-что еще. – Пуаро сел в кресло. – Вот я. Я – Шевеникс-Гор. Я сижу за своим письменным столом. Я решительно настроен покончить с собой, потому что, скажем, сделал открытие, пятнающее имя семьи ужасным бесчестьем. Это не слишком убедительно, но является наиболее подходящим вариантом.

Eh bien, и что же я делаю? Я карябаю на листке бумаги слово «ПРОСТИТЕ». Да, это вполне возможно. Затем я открываю ящик стола, достаю пистолет, который там храню, заряжаю его, если он не заряжен, затем... стреляю в себя? Нет, я сначала поворачиваю кресло – вот так – и чуть наклоняюсь вправо – вот так, – а затем приставляю дуло к виску и стреляю!

Пуаро вскочил с кресла и, обернувшись, заявил:

– Спрашиваю вас, в чем смысл? Зачем поворачивать кресло? Если бы, к примеру, тут на стене висела картина, тогда да, было бы объяснение. Какой-нибудь портрет, на который человек хотел бы бросить свой последний взгляд; но штора – нет, это не имеет смысла.

– Он мог захотеть выглянуть из окна. Последний раз окинуть взглядом поместье.

– Дорогой друг, в ваших словах нет никакой убежденности. Вы ведь и сами понимаете, что это ерунда. В восемь минут девятого уже темно, и в любом случае шторы задернуты. Нет, должно быть другое объяснение...

– Насколько я понимаю, объяснение лишь одно – Жерваз Шевеникс-Гор был сумасшедшим.

Пуаро недовольно покачал головой.

Майор Риддл встал.

– Идемте, – сказал он. – Надо допросить остальных. Может, на что-нибудь и наткнемся.

ГЛАВА 6

После попыток добиться четкого ответа от леди Шевеникс-Гор разговор с трезвомыслящим юристом Форбсом стал для майора Риддла сущим отдохновением. Мистер Форбс был чрезвычайно собран и осторожен в своих суждениях, но все его ответы были по существу.

Он признался, что самоубийство сэра Жерваза стало для него настоящим шоком. Он подумать не мог, что сэр Жерваз способен покончить с собой. Он не знает никакой причины, которая могла бы к этому привести.

– Сэр Жерваз был не просто моим клиентом, он был моим очень старым другом. Я знал его с детства. Могу сказать, что он всегда брал от жизни все.

– В нынешних обстоятельствах я вынужден просить вас, мистер Форбс, говорить максимально искренне. Вам неизвестно о каких-либо тайных тревогах или горестях в жизни сэра Жерваза?

– Нет. Какие-то мелкие проблемы у него были, как и у всех людей, но ничего серьезного.

– Может, болезнь? Напряженность между ним и супругой?

– Нет. Сэр Жерваз и леди Шевеникс-Гор были очень преданы друг другу.

– Леди Шевеникс-Гор, – осторожно сказал майор Риддл, – придерживается довольно любопытных взглядов.

Мистер Форбс улыбнулся – снисходительно, по-мужски.

– Дамам, – сказал он, – надо позволять иметь свои иллюзии.

Главный констебль продолжил:

– Вы вели юридические дела сэра Жерваза?

– Да, моя фирма «Форбс, Огилви и Спенс» вела дела семьи Шевеникс-Гор более ста лет.

– Были ли какие-нибудь... скандалы в семье Шевеникс-Гор?

Мистер Форбс поднял брови.

– Простите, не понял вас?

– Мосье Пуаро, не покажете ли вы мистеру Форбсу то письмо, которое показывали мне?

Бельгиец молча встал и с легким поклоном протянул письмо Форбсу. Пока тот читал, его брови изумленно поднимались все выше и выше.

– Какое интересное письмо, – сказал он. – Теперь я понимаю ваш вопрос... Нет, я не знаю причины, которая могла бы побудить его написать это письмо.

– Сэр Жерваз ничего вам не говорил по этому поводу?

– Ничего. Должен сказать, что для меня остается загадкой, почему он этого не сделал.

– Обычно он доверял вам?

– Думаю, он полагался на мои суждения.

– И вы не имеете понятия, к чему относится это письмо?

– Я не хотел бы делать поспешных выводов.

Майор Риддл оценил тонкость ответа.

– Мистер Форбс, возможно, вы сможете сказать нам, кому сэр Жерваз завещал свое имущество?

– Конечно. Не вижу никаких препятствий к этому. Своей супруге, леди Шевеникс-Гор, сэр Жерваз оставил доход в шесть тысяч фунтов со своего поместья и, на выбор, либо Дауэр-хаус, либо городской дом на Лаундс-сквер – что она предпочтет. Конечно, есть несколько распоряжений по поводу денег и недвижимости, но ничего серьезного. Остальное свое имущество он оставляет своей приемной дочери Рут, с тем условием, что если она выйдет замуж, ее супруг возьмет фамилию Шевеникс-Гор.

– А своему племяннику, мистеру Хьюго Тренту, он ничего не оставил?

– Оставил. Пять тысяч фунтов.

– Как я понимаю, сэр Жерваз был богат?

– Чрезвычайно богат. У него было огромное состояние, кроме этого поместья. Конечно, он был уже не так состоятелен, как раньше. Практически со всех инвестиций доход был неважным. Также сэр Жерваз потерял много денег из-за некоей компании – «Парагон синтетик раббер сабститьют», в которую полковник Бери уговорил его вложить солидную сумму денег.

– Не слишком мудрый совет?

Мистер Форбс вздохнул.

– Военные в отставке больше всего теряют, ввязываясь в финансовые операции. Я выяснил, что они куда легковернее вдов, – и этим все сказано.

– Но эти неудачные инвестиции не слишком серьезно ударили по доходам сэра Жерваза?

– О нет, не серьезно. Он по-прежнему оставался чрезвычайно богатым человеком.

– Когда он составил завещание?

– Два года назад.

– Не кажется ли вам, что такое завещание, – промолвил Пуаро, – несколько несправедливо в отношении мистера Хьюго Трента, племянника сэра Жерваза? В конце концов, он ближайший кровный родственник сэра Жерваза.

Мистер Форбс пожал плечами:

– Здесь необходимо учитывать семейную историю.

– Например?

Юрист замялся, не слишком желая продолжать.

Майор Риддл сказал:

– Не думайте, что мы просто так интересуемся старыми скандалами и прочим грязным бельем. Письмо сэра Жерваза к мосье Пуаро должно иметь объяснение.

– В отношении сэра Жерваза к племяннику ничего скандального нет, – быстро ответил мистер Форбс. – Просто сэр Жерваз всегда очень серьезно относился к своему положению главы рода. У него были младший брат и сестра. Брат, Энтони Шевеникс-Гор, погиб на войне. Сестра, Памела, вышла замуж, но сэр Жерваз не одобрил этого брака. То есть он считал, что сестра была обязана получить его согласие и одобрение, прежде чем выходить замуж. Он считал, что семья капитана Трента недостаточна знатна, чтобы породниться с Шевеникс-Горами. Его сестра лишь посмеялась над его претензиями. В результате сэр Жерваз всегда недолюбливал племянника. Мне кажется, именно эта неприязнь и заставила его удочерить ребенка.

– У них не было надежды завести собственного ребенка?

– Нет. Через год после свадьбы у них родился мертвый ребенок. Врачи сказали леди Шевеникс-Гор, что она никогда не сможет зачать другого ребенка. Где-то два года назад он удочерил Рут.

– А кто такая мадемуазель Рут? Почему они выбрали именно ее?

– Насколько я знаю, она ребенок каких-то дальних родственников Шевеникс-Горов.

– Я так и думал, – сказал Пуаро. Он посмотрел на фамильные портреты на стене. – Одна и та же кровь видна и в очертаниях носа, и в линии подбородка. Они много раз повторяются на этих портретах.

– Она и семейный характер унаследовала, – сухо добавил мистер Форбс.

– Могу себе представить... И как они ладили с приемным отцом?

– Вряд ли вы можете это себе представить. Тут не раз бывало яростное столкновение характеров. Но несмотря на эти ссоры, я уверен, что подспудно между ними царила гармония.

– Тем не менее она причиняла ему немало хлопот?

– Постоянно. Но, уверяю вас, это не могло стать причиной самоубийства.

– О нет, – согласился Пуаро. – Никто не станет вышибать себе мозги из-за упрямой дочери. Значит, мадемуазель – наследница!.. А сэр Жерваз никогда не думал изменить завещание?

Мистер Форбс закашлялся, чтобы скрыть небольшое замешательство.

– Вообще-то по приезде сюда, то есть два дня назад, я получил от сэра Жерваза указание составить новое завещание.

– И какое же? – Майор Риддл придвинулся вместе с креслом поближе. – Вы нам не рассказывали.

Мистер Форбс быстро ответил:

– Вы просто спросили меня о завещании сэра Жерваза. Я ответил вам на этот вопрос. Новое завещание еще даже толком не составлено, тем более не подписано.

– А в чем оно заключалось? Это может нам помочь понять состояние ума сэра Жерваза.

– В целом оно было таким же, как и прежнее, но мисс Шевеникс-Гор получала наследство только в том случае, если бы вышла замуж за мистера Хьюго Трента.

– Ага, – сказал Пуаро. – Но это очень существенная разница.

– Я не одобрял этого пункта, – сказал мистер Форбс. – И чувствовал себя обязанным сказать, что его можно успешно оспорить. Верховный суд не одобряет такие оговорки. Однако сэр Жерваз был решительно настроен настоять на своем.

– А если мисс Шевеникс-Гор или, положим, мистер Трент отказались бы подчиниться?

– Если мистер Трент отказался бы жениться на мисс Шевеникс-Гор, деньги достались бы ей без всяких условий. Но если бы он хотел брака, а она отказалась бы, деньги достались бы ему.

– Странное дело, – сказал майор Риддл.

Пуаро подался вперед и коснулся колена юриста.

– Но что за всем этим стоит? Что было на уме у сэра Жерваза, когда он ставил это условие? Здесь должно быть что-то очень определенное. Думаю, он просто обязательно имел в виду какого-то еще мужчину... которого не одобрял. Мистер Форбс, вы наверняка должны знать, кто это.

– Я говорю правду, мосье Пуаро, что понятия об этом не имею.

– Но вы могли догадываться.

– Я никогда об этом не думал, – возмущенно сказал Форбс. Сняв пенсне, он протер стекла шелковым носовым платочком и спросил: – Вы что-то еще желаете узнать?

– Пока нет, – сказал Пуаро. – То есть в том, что касается меня.

У мистера Форбса был такой вид, будто, по его мнению, сыщика все это вообще не касалось, и потому он обратился к главному констеблю.

– Спасибо, мистер Форбс, думаю, это все. Мне хотелось бы, если это возможно, поговорить с мисс Шевеникс-Гор.

– Конечно. Мне кажется, она наверху, с леди Шевеникс-Гор.

– Хорошо, тогда я бы переговорил с... как его бишь?.. Бэрроузом, а потом с той дамой, что занимается семейной историей.

– Они оба в библиотеке. Я им скажу.

ГЛАВА 7

– Ох, нелегкая это работа, – сказал майор Риддл, когда юрист покинул комнату, – вытягивать информацию из этих юристов старой закалки. Вот же приходится попотеть... Мне кажется, что все это дело закручивается вокруг девушки.

– Да, так может показаться.

– А вот и Бэрроуз.

Годфри Бэрроуз пришел, выражая приятную жажду быть полезным. Его улыбку слегка приглушала мрачность, и он лишь чуть шире, чем надо, улыбался. Улыбка казалась больше автоматической, чем искренней.

– Итак, мистер Бэрроуз, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– Конечно, майор Риддл. Все, что угодно.

– В первую очередь, чтобы сразу расставить точки над «і», у вас нет никаких мыслей по поводу самоубийства сэра Жерваза?

– Никаких. Для меня это было полным потрясением.

– Вы слышали выстрел?

– Нет. Насколько я понимаю, я, наверное, в это время был в библиотеке. Я спустился вниз довольно рано и пошел в библиотеку, посмотреть одну нужную мне ссылку. Библиотека находится в противоположном относительно кабинета крыле дома, так что я ничего и не должен был услышать.

– С вами в библиотеке кто-нибудь был? – спросил Пуаро.

– Ни души.

– Вы не предполагаете, где в это время могли находиться остальные домочадцы?

– По большей части, думается мне, одевались наверху.

– Когда вы пришли в гостиную?

– Прямо перед приездом мосье Пуаро. Все были уже там – за исключением сэра Жерваза, конечно же.

– Вам не показалось странным, что его там нет?

– Вообще-то да. Обычно он всегда приходит в гостиную еще до первого удара гонга.

– Вы не замечали в последнее время ничего необычного в поведении сэра Жерваза? Не был ли он озабочен? Встревожен? Подавлен?

Годфри Бэрроуз задумался.

– Нет, мне так не показалось. Немного... озабочен, что ли.

– Но вам не показалось, что его заботит какой-то определенный вопрос?

– О нет.

– Никаких финансовых проблем?

– Его довольно заметно беспокоили дела одной компании, а конкретно – «Парагон синтетик раббер сабститьют».

– И что он об этом говорил?

И опять Годфри сверкнул заученной улыбкой, и снова она показалась несколько неестественной.

– Что же... вообще-то вот что он говорил: «Старик Бери либо дурак, либо мошенник. Полагаю, дурак. Но я должен быть с ним поосторожнее ради Ванды».

– А почему он так сказал – «ради Ванды»? – спросил Пуаро.

– Ну, понимаете, леди Шевеникс-Гор очень привязана к полковнику Бери, а тот просто обожает ее. Ходит за ней, как собачка.

– Сэр Жерваз не ревновал ее?

– Ревновал? – Бэрроуз уставился на него, затем рассмеялся. – Чтобы сэр Жерваз ревновал? Да он вообще не знал, что это такое. Ему и в голову не приходило, что кто-то может предпочесть ему другого. Такого просто быть не могло, вы же понимаете.

– Как мне кажется, вы недолюбливали сэра Жерваза? – мягко спросил Пуаро.

Бэрроуз вспыхнул.

– Да, это так. По крайней мере, ну, все это в наше время кажется довольно нелепым.

– Что именно? – спросил Пуаро.

– Ну, если хотите, все эти феодальные пережитки. Преклонение перед предками и личная надменность. Сэр Жерваз очень во многих аспектах был весьма способным человеком, вел интересную жизнь, но он был бы куда более интересен, если бы не был так зациклен на себе и своем эгоизме.

– Его дочь согласна с вами в этом?

Бэрроуз снова залился краской – на сей раз он просто побагровел.

– Мне кажется, что мисс Шевеникс-Гор очень современная девушка! – ответил он. – Естественно, я с ней не обсуждал ее отца.

– Но современные молодые люди как раз очень даже обсуждают своих отцов! – сказал Пуаро. – Это как раз в современном духе – критиковать родителей!

Бэрроуз пожал плечами.

– А больше ничего не было? – спросил майор Риддл. – Никаких финансовых проблем? Сэр Жерваз никогда не говорил, что его преследуют?

– Преследуют? – изумленно спросил Бэрроуз. – О нет!

– А вы сами были с ним в хороших отношениях?

– Я – конечно. Почему нет?

– Здесь вопросы задаю я, мистер Бэрроуз.

Молодой человек надулся.

– Мы были в прекрасных отношениях.

– Вы знали, что сэр Жерваз написал письмо мосье Пуаро с просьбой приехать сюда?

– Нет.

– Сэр Жерваз обычно сам писал письма?

– Нет, почти всегда диктовал их мне.

– Но не в этом случае?

– Нет.

– Как вы думаете, почему?

– Не представляю.

– Вы не можете предположить, почему именно это конкретное письмо он написал сам?

– Нет, не могу.

– Ага! – сказал майор Риддл и тут же добавил: – Довольно любопытно. Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?

– Прямо перед тем, как пошел переодеваться к ужину. Я принес ему несколько писем на подпись.

– И как он себя вел?

– Как обычно. Вообще-то мне показалось, что он почему-то доволен собой по какому-то поводу.

Пуаро шевельнулся в кресле.

– А? – сказал он. – Значит, такое у вас создалось впечатление? Он был чем-то доволен... И все же спустя совсем немного времени он стреляет себе в голову. Как странно!

Годфри Бэрроуз пожал плечами:

– Я говорю о моем личном впечатлении.

– Да-да, и это очень ценно. В конце концов, вы, вероятно, один из последних, кто видел сэра Жерваза живым.

– Последним его видел Снелл.

– Видел, да, но не разговаривал.

Бэрроуз не ответил.

– Когда вы ушли одеваться к ужину? – спросил майор Риддл.

– Где-то в пять минут восьмого.

– Что делал сэр Жерваз?

– Я оставил его в кабинете.

– Как долго он обычно переодевается?

– Обычно он тратил три четверти часа.

– Значит, если ужин начинался в четверть девятого, он, вероятно, должен был подняться к себе не позже половины восьмого?

– Скорее всего.

– А вы сами ушли переодеваться рано?

– Да, я подумал, что переоденусь, а потом пойду в библиотеку, посмотрю нужные мне ссылки.

Пуаро задумчиво кивнул.

– Думаю, пока достаточно, – сказал майор Риддл. – Вы не пришлете сюда мисс Как-бишь-ее-там?

Маленькая мисс Лингард впорхнула в комнату почти сразу же. На ней было несколько цепочек, которые тихонько звякнули, когда она уселась и вопросительно посмотрела на обоих мужчин.

– Все это очень... печально, мисс Лингард, – начал майор Риддл.

– Да, действительно, очень печально, – чинно ответила женщина.

– Когда вы приехали в этот дом?

– Около двух месяцев назад. Сэр Жерваз написал одному своему другу в Британском музее – полковнику Фотерингею, – и тот порекомендовал меня. Я проделала большую историческую исследовательскую работу.

– Вам не было трудно работать с сэром Жервазом?

– Вообще-то нет. Конечно, приходилось порой немного приспосабливаться к нему. Но с мужчинами всегда так приходится.

С неприятным ощущением, что, возможно, мисс Лингард в настоящий момент приспосабливается к нему, майор Риддл продолжил:

– Ваша работа здесь состояла в помощи сэру Жервазу в написании книги?

– Да.

– И в чем она заключалась?

На какое-то мгновение мисс Лингард показалась совсем человеком. Она подмигнула:

– Ну, понимаете ли, на самом деле она заключалась в написании книги! Я находила всю информацию и делала заметки, систематизировала материал. А позже я пересматривала все, что писал сэр Жерваз.

– Вам приходилось проявлять изрядный такт, мадемуазель, – сказал Пуаро.

– Такт и твердость. Приходилось проявлять и то и другое – сказала мисс Лингард.

– А сэр Жерваз не возмущался вашей... ммм... твердостью?

– Вовсе нет. Конечно, я напрямую ему сказала, что его не должны беспокоить мелкие подробности.

– О да, я понимаю.

– На самом деле все было очень просто, – сказала мисс Лингард. – Сэром Жервазом было очень легко управлять, если взяться как нужно.

– Отлично, мисс Лингард. Может, вы сможете пролить свет на эту трагедию?

Женщина покачала головой:

– Боюсь, что не смогу. Понимаете, это естественно, что он не во всем доверял мне. Я же была практически чужим человеком. В любом случае я думаю, что он был слишком горд, чтобы разговаривать с кем-нибудь о семейных проблемах.

– Но вы считаете, что именно семейные проблемы заставили его покончить с собой?

Мисс Лингард удивилась.

– Ну, конечно же! А разве есть другие предположения?

– Вы уверены, что его волновали именно семейные проблемы?

– Я знаю, что он был очень встревожен.

– О, так вы это знали?

– Ну конечно.

– Скажите, мадемуазель, он обсуждал эту тему с вами?

– Не напрямую.

– И что он говорил?

– Дайте подумать... Я заметила, что он не воспринимает того, что я ему говорю...

– Минутку. Pardon... Когда это было?

– Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Как я уже сказала, сэру Жервазу было трудно сосредоточиться... в общем-то, он сам об этом сказал, добавив, что у него на уме несколько серьезных проблем. И он сказал... дайте подумать... что-то вроде этого, конечно, точных слов я не помню: «Это ужасно, мисс Лингард, когда на самую гордую семью в стране обрушивается бесчестье».

– И что вы на это ответили?

– О, да что-то утешительное. Помнится, я сказала, что у каждого поколения есть свои слабаки – и что это одно из проклятий величия, – но их неудачи редко вспоминают потомки.

– И оказало ли это тот утешительный эффект, на который вы надеялись?

– Более или менее. Мы вернулись к сэру Роджеру Шевеникс-Гору. Я нашла очень интересное упоминание о нем в одной рукописи его эпохи. Но сэр Жерваз снова отвлекся. В конце концов он сказал, что сегодня больше работать не будет. А еще сказал, что испытал потрясение.

– Потрясение?

– Так он выразился. Конечно, я не задавала вопросов. Я просто сказала: «Мне очень жаль это слышать, сэр Жерваз». А затем он попросил меня сообщить Снеллу, что приедет мосье Пуаро и что надо отложить ужин до половины девятого и послать машину к поезду, прибывающему в семь пятнадцать.

– Он часто просил вас о таком?

– Да нет, обычно это было делом мистера Бэрроуза. Я выполняла только свою литературную работу. Я же ни в коем разе не секретарь.

– Как вы думаете, у сэра Жерваза была какая-то причина просить об этом вас, а не Бэрроуза? – спросил Пуаро.

Мисс Лингард задумалась.

– Может, и была... тогда я об этом не думала. Я решила, что это просто ради удобства. И все же сейчас я припоминаю: он ведь действительно просил меня никому не говорить, что приезжает мосье Пуаро. Он сказал – пусть это будет сюрпризом.

– А! Так он сказал? Очень любопытно, очень интересно... А вы кому-нибудь это говорили?

– Конечно, нет, мосье Пуаро. Я сказала Снеллу об ужине, и чтобы он послал шофера к поезду в семь пятнадцать, поскольку этим поездом приедет некий джентльмен.

– Сэр Жерваз больше не говорил ничего такого, что могло бы прояснить эту ситуацию?

Мисс Лингард задумалась.

– Нет... вряд ли... он был очень взвинчен; помню, что когда я выходила из комнаты, он сказал: «Теперь его приезд бесполезен. Слишком поздно».

– Вы не знаете, что он мог иметь в виду?

– Н...нет, – с едва заметным оттенком неуверенности произнесла она.

Пуаро, нахмурившись, повторил:

– «Слишком поздно». Так он сказал, верно? «Слишком поздно»...

– Вы не могли бы пролить нам свет на обстоятельства, что так расстроили сэра Жерваза, мисс Лингард? – спросил майор Риддл.

Женщина медленно ответила:

– Я полагаю, что это было как-то связано с мистером Хьюго Трентом.

– Хьюго Трентом? Почему вы так думаете?

– Ну, ничего определенного я сказать не могу, но вчера днем мы лишь коснулись сэра Хьюго де Шевеникс, который, боюсь, не слишком красиво проявил себя в войне Роз, и сэр Жерваз сказал: «Моя сестра выбрала имя Хьюго для своего сына! В нашей семье это всегда было несчастливое имя. Она могла бы понимать, что ни один Хьюго хорошо не кончит».

– Все, что вы нам говорите, – это только предположения, – сказал Пуаро. – Но в результате у меня возникла новая идея...

– Сэр Жерваз не говорил ничего более определенного? – спросил майор Риддл.

Мисс Лингард покачала головой:

– Нет, и, конечно, это было сказано не для того, чтобы я что-то рассказывала. Сэр Жерваз просто разговаривал сам с собой и обращался не ко мне.

– Именно так.

– Мадемуазель, вы тут посторонний человек, – начал Пуаро, – но прожили здесь два месяца. Мне кажется, было бы весьма ценно услышать ваше откровенное мнение о семье и слугах.

Мисс Лингард сняла пенсне и задумчиво моргнула.

– Что же, откровенно говоря, сначала мне показалось, что я попала в сумасшедший дом! Леди Шевеникс-Гор постоянно что-то видится, и сэр Жерваз, который ведет себя как... как король и выказывает себя самым экстраординарным образом, – я и правда подумала, что это самые странные люди, каких я только видела в жизни. Конечно, мисс Шевеникс-Гор совершенно нормальная, и вскоре я поняла, что и леди Шевеникс-Гор на самом деле чрезвычайно добрая, приятная женщина. Никто не мог быть ко мне добрее, чем она. Сэр Жерваз... ну, я действительно считала, что он сумасшедший. Его эгомания – так это называется? – усугублялась день ото дня.

– А остальные?

– Как понимаю, мистеру Бэрроузу туго приходилось с сэром Жервазом. Я думаю, он был счастлив, что наша работа над книгой дала ему возможность перевести дух. Полковник Бери всегда был очарователен. Он предан леди Шевеникс-Гор и хорошо умел управляться с сэром Жервазом. Мистер Трент, мистер Форбс и мисс Кардвелл были здесь всего несколько дней, так что я, естественно, мало о них знаю.

– Спасибо вам, мадемуазель. А что вы можете сказать об агенте по недвижимости, капитане Лэйке?

– О, очень приятный человек. Все его любят.

– И сэр Жерваз любил?

– О да. Я слышала, как он говорил, что Лэйк – лучший агент из тех, что у него были. Конечно, у капитана Лэйка были свои трудности с сэром Жервазом, но в целом он прекрасно справлялся. Это было непросто.

Пуаро задумчиво кивнул. Он пробормотал:

– Что-то я такое хотел... что-то я хотел спросить у вас, о какой-то мелочи... как там было?.. сейчас...

Мисс Лингард обратила к нему терпеливое лицо.

Пуаро досадливо покачал головой.

– Черт! Вертится на языке...

Майор Риддл подождал пару минут, пока бельгиец растерянно хмурился, и снова принялся за расспросы:

– Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?

– За чаем, в этой самой комнате.

– И как он себя вел? Нормально?

– Как всегда.

– Ощущалась ли среди собравшихся какая-то напряженность?

– Да нет, все вели себя совершенно обычно.

– Куда ушел сэр Жерваз после чаепития?

– В кабинет, как обычно, вместе с мистером Бэрроузом.

– Тогда вы в последний раз видели его?

– Да. Я пошла в маленькую столовую, где работала, и села печатать главу книги по тем заметкам, которые я отобрала вместе с сэром Жервазом. Я печатала до семи часов вечера, после чего поднялась по лестнице наверх, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину.

– Как понимаю, вы слышали выстрел?

– Да, я была в этой комнате. Я услышала нечто похожее на выстрел и вышла в холл. Там были мистер Трент и мисс Кардвелл. Мистер Трент спросил Снелла, не подадут ли к ужину шампанского, и еще пошутил насчет выстрела. Нам, боюсь, и в голову не пришло воспринимать все это всерьез. Мы были уверенны, что это выхлоп автомобиля.

– Вы слышали, как мистер Трент сказал: «Всегда еще есть убийство»? – спросил Пуаро.

– Уверена, что он сказал нечто вроде этого – в шутку, конечно же.

– И что случилось потом?

– Мы все вошли сюда.

– Вы не помните, в каком порядке остальные спускались к ужину?

– Думаю, первой пришла мисс Шевеникс-Гор, затем мистер Форбс. Потом вместе вошли полковник Бери и леди Шевеникс-Гор, сразу за ними – Бэрроуз. Мне кажется, что в таком порядке, но не могу быть уверенной до конца, поскольку они вошли более-менее группой.

– Собрались на первый удар гонга?

– Да. Все всегда собирались толпой, когда слышали гонг. Сэр Жерваз был ярым приверженцем пунктуальности по вечерам.

– Когда он сам обычно спускался вниз?

– Он почти всегда был в комнате еще до первого удара гонга.

– Вас не удивило, что в этом случае его не было?

– Очень удивило.

– Ах, я вспомнил! – вскричал Пуаро.

Оба вопросительно уставились на него, а он продолжал:

– Я вспомнил, о чем я хотел спросить, мадемуазель. Тем вечером, когда мы все пошли к кабинету, после того как Снелл сказал, что он заперт, вы остановились и что-то подняли.

– Я? – Мисс Лингард казалась весьма удивленной.

– Да, как только мы вышли в прямой коридор, ведущий в кабинет. Что-то маленькое и яркое.

– Как странно – я ничего не помню... Минуточку... да! Просто я не думала... Минуточку, это должно быть здесь.

Открыв черную атласную сумочку, она высыпала ее содержимое на стол.

Пуаро и майор Риддл с интересом осмотрели коллекцию вещей. Там были два носовых платка, пудреница, маленькая связка ключей, футляр для очков и еще один предмет, который Пуаро жадно схватил.

– Черт, пуля! – воскликнул майор Риддл.

Предмет действительно выглядел как пуля, но оказался маленьким карандашом.

– Это я и подняла, – сказала мисс Лингард. – Я совсем забыла о нем.

– Вы знаете, кому он принадлежит, мисс Лингард?

– Да, конечно, полковнику Бери. Он сделал его из пули, которая попала в него – вернее, не попала, если вы понимаете, что я хочу сказать – в Южной Африке.

– Вы знаете, когда этот карандаш в последний раз был при нем?

– Ну... днем, когда они играли в бридж, поскольку я заметила, как он записывал им счет, когда я пришла на чай.

– Кто играл в бридж?

– Полковник Бери, леди Шевеникс-Гор, мистер Трент и мисс Кардвелл.

– Думаю, – мягко сказал Пуаро, – мы его сохраним и отдадим полковнику лично.

– О, пожалуйста, будьте так добры! Я так забывчива, что могу и не вспомнить, что это надо сделать.

– Не будете ли вы так любезны, мадемуазель, попросить полковника Бери сейчас прийти сюда?

– Конечно. Пойду и сразу же найду его.

Она поспешила прочь. Пуаро встал и начал бесцельно расхаживать по комнате.

– Начнем, – сказал он, – восстанавливать события дня. Это интересно. В половине третьего сэр Жерваз занимается счетами с капитаном Лэйком. Он слегка озабочен. В три он обсуждает книгу, которую пишет, с мисс Лингард. Он очень взволнован. Мисс Лингард связывает это с Хьюго Трентом из-за случайно оброненного замечания. Во время чая он ведет себя нормально. После чая, как говорит нам Годфри Бэрроуз, он в хорошем расположении духа в результате какого-то события. В пять минут девятого он спускается вниз, идет в кабинет, пишет на листке бумаги «Простите» и стреляет себе в голову!

– Понимаю, что вы хотите сказать. Это не согласуется между собой, – медленно проговорил майор Риддл.

– Странно менялось настроение у сэра Шевеникс-Гора! Он озабочен – серьезно взволнован – ведет себя нормально – в хорошем расположении духа! Здесь что-то очень любопытное! И затем эта фраза: «Слишком поздно»?.. То есть я приеду слишком поздно... Что ж, это правда. Я действительно приехал слишком поздно, чтобы застать его в живых.

– Понимаю. Вы действительно полагаете...

– Я никогда не узнаю, зачем сэр Жерваз послал за мной. Вот это точно!

Пуаро по-прежнему бродил по комнате. Он переставил пару предметов на каминной полке, осмотрел карточный стол, стоявший у стены, выдвинул ящик стола и достал оттуда маркеры для бриджа. Затем подошел к письменному столу и заглянул в корзинку для бумаг. Там не было ничего, кроме бумажного пакета. Пуаро взял его, принюхался, пробормотал «апельсины» и расправил его, прочитав название.

– «Карпентер и сыновья, фруктовщики, Хэмборо-Сент-Мэри».

Он как раз аккуратно складывал пакетик, когда в комнату вошел полковник Бери.