Текст книги "Эркюль пуаро (сборник) (СИ)"

Автор книги: Агата Кристи

ГЛАВА 8

– Уже два месяца прошло, – сказал Бланд, откинувшись в кресле и наслаждаясь китайским чаем, который предложил ему Пуаро. – Два месяца – и никаких следов этой женщины. В этой стране не так-то легко исчезнуть, не оставив никаких следов. Особенно если за поиски берутся вовремя. А мы ведь начали сразу же после исчезновения. Мы не можем сказать, что леди Стаббс уплыла на яхте того парня. Это не так. Мы очень тщательно обыскали всю посудину, и женщины на ней не было – ни живой, ни мертвой.

– А что это вообще была за лодка?

Бланд бросил на сыщика подозрительный взгляд.

– К контрабанде она совершенно не была пригодна, если вас именно это интересует. Никаких там двойных стенок или скрытых каморок.

– Я совсем не это имел в виду. Я просто спросил, что за лодка – большая или маленькая?

– Она была просто огромна – должно быть, стоила целое состояние. Вся вылизанная, свежевыкрашенная и с люксовым такелажем.

– Вот именно. – Это замечание бельгиец произнес очень довольным голосом.

– К чему вы ведете, мосье Пуаро?

– Поль Лопес очень богатый человек, а это весьма важно.

– Возможно, хотя не понимаю почему. Как вы думаете, мосье Пуаро, что в действительности случилось с леди Стаббс?

– У меня нет ни малейшего сомнения в том, что она мертва.

Бланд медленно кивнул головой.

– Я тоже так считаю. Мы выловили ее шляпу из реки – она была соломенной, поэтому держалась на воде. Что же касается тела, в тот день был очень сильный отлив. Скорее всего, его унесло в море. Рано или поздно оно где-нибудь всплывет, но узнать его будет трудновато. С этим мне все ясно, но остается один вопрос: убийство это было или же самоубийство?

– Опять-таки никаких сомнений – убийство, – ответил Эркюль Пуаро.

– А кто ее убил?

– А сами вы как думаете?

– У меня есть одна мысль, но никаких доказательств. Думаю, что леди Стаббс убил Поль Лопес. Ведь он приехал в Гриншор один, на небольшом катере, помните? Думаю, что он вышел на берег возле лодочного сарая, а она улизнула туда, чтобы с ним встретиться. Правда, совершенно невероятно, что ему удалось ударить женщину по голове или задушить ее, а потом спихнуть тело в воду так, что этого никто не видел. Вы же сами знаете, сколько лодок плавает в летнее время по реке. Но с другой стороны, если ты не ожидаешь, что увидишь убийство, то ты его и не видишь! Все эти выталкивания друг друга с лодок, крики, смех и жеребячья возня называется у них летним отдыхом! Увидел это только один человек – Марлен Такер. Она видела убийство из окна лодочного сарая и поэтому тоже должна была умереть.

Инспектор остановился и вопросительно посмотрел на Пуаро.

– Но никаких доказательств у нас нет, – продолжил он. – А Лопес давно уплыл домой, потому что у нас не было никаких причин задерживать его. Ведь мы даже не знаем, почему он убил Хэтти Стаббс. Деньги здесь ни при чем. Она не владела никакой недвижимостью, и у нее не было собственных денег – только акт учреждения семейного имущества, который сэр Джордж сделал через шесть месяцев после женитьбы. Мы внимательно изучили все финансовые документы, связанные с этой семьей – сэр Джордж очень богатый человек, а вот жена его была практически нищая.

Бланд раздраженно вздохнул.

– Так вот, мосье Пуаро, я и спрашиваю, где же мотив? Что получал от убийства Лопес?

Пуаро откинулся в своем кресле, соединил перед собой кончики пальцев обеих рук и негромко, монотонно заговорил:

– Давайте рассмотрим некоторые факты в хронологическом порядке. Гриншор-хаус собираются продавать. И его покупает сэр Джордж Стаббс, недавно женившийся на девушке из Вест-Индии – сироте, которая получила образование в Париже и которую после гибели ее родителей вывозила в свет миссис Фоллиат, вдова бывшего владельца поместья. Скорее всего, сэр Джордж решает купить Гриншор под влиянием бывшей хозяйки, которой он позволяет жить в сторожке. Если верить глубокому старику, который раньше служил у Фоллиатов, «в Гриншоре всегда жили Фоллиаты».

– Вы имеете в виду старика Мердла? Того, который жил в доме рядом с пристанью?

– Жил? Он что, умер?

– Говорят, что в один прекрасный вечер выпил больше, чем положено, а возвращался он с противоположного берега Дарта – вот и оступился, вылезая из лодки, и утонул.

– Несчастный случай? Интересно... – сказал сыщик.

– Вы что, считаете, что это не несчастный случай? А может быть, он знал что-то о смерти своей внучки?

– Внучки? – Пуаро резко выпрямился в кресле. Его глаза позеленели от возбуждения. – Марлен Такер была его внучкой?

– Ну да. Единственным ребенком его дочери.

– Ну конечно, – сказал бельгиец, – конечно же. Я должен был сам догадаться...

Бланд заерзал на своем месте.

– Послушайте, мосье Пуаро, я не понимаю...

Сыщик жестом заставил его замолчать.

– Позвольте, я продолжу. И вот сэр Джордж привозит молодую жену в Гриншор. Накануне их приезда случается очень сильный ураган и ломает множество деревьев. И вот через пару месяцев сэр Джордж строит то, что иногда называют его капризом, и именно на том месте, где упал большой дуб и своими вывернутыми корнями разворотил большой пласт земли. Место, по мнению архитектора, совершенно не подходящее для этого строения.

– Ну, сам-то Джордж Стаббс в этом ничего не понимает.

– И при этом кто-то мне сказал, что он обладает на удивление хорошим вкусом...

– И о чем нам все это говорит?

– Я просто пытаюсь восстановить историю – реальную историю.

– Но послушайте, мосье Пуаро, разве мы с вами не уходим все дальше и дальше от убийства?

– Это и есть история про убийство. Но начать-то мы должны с самого начала...

ГЛАВА 9

Эркюль Пуаро на секунду замер перед большими коваными железными воротами. Он смотрел вперед, на подъездную аллею. С деревьев слетали коричнево-золотые листья. Совсем рядом, на поросшей травой обочине, виднелись розовато-лиловые цикламены.

Бельгиец тяжело вздохнул. Красота поместья всегда находила отклик в его сердце. Наконец он повернулся и негромко постучал в дверь небольшой белой оштукатуренной сторожки.

Через несколько минут сыщик услышал внутри шаги, медленные и неуверенные. Дверь открыла миссис Фоллиат. Пуаро был потрясен тем, какой старой и немощной она выглядела.

– Мосье Пуаро? Это вы? – удивилась женщина и отступила внутрь.

– Вы позволите мне войти?

– Ну конечно.

Женщина пошла вперед, и Пуаро вслед за ней попал в небольшую гостиную. На камине стояли какие-то тонкие фарфоровые фигурки, пара кресел была покрыта тканью с изысканной вышивкой крестом, а на маленьком столике разместился чайный сервиз дербского фарфора. Несколько осколков прошлого были собраны здесь, вместе со своей хозяйкой, которая пережила всех своих родственников.

Пожилая женщина предложила сыщику чай, от которого он отказался. Тогда женщина тихим голосом спросила:

– Зачем вы приехали?

– Думаю, что вы сами догадываетесь, сударыня.

– Я очень устала, – уклончиво проговорила женщина.

– Я знаю. Ведь речь идет уже о трех убийствах: Хэтти Стаббс, Марлен Такер и старого Мердла.

– Мердл? – резко переспросила Фоллиат. – Это был просто несчастный случай. Он упал с пристани, потому что был старым, полуслепым и сильно выпил в пабе.

– Не думаю, что это был простой несчастный случай. Мердл слишком много знал.

– Да что уж такого он знал?

– Он узнал лицо, или походку, или манеры... Когда я был здесь раньше, то однажды говорил с ним. Он кое-что рассказал мне о семье Фоллиат: о ваших тесте и муже и о ваших сыновьях, которые погибли во время войны. Но только они погибли не оба, правда? Ваш сын Генри действительно утонул вместе со своим кораблем, а вот ваш второй сын, Джеймс, убит не был. Он дезертировал. Сначала, по-видимому, о нем писали как о «пропавшем без вести», а потом вы убедили всех, что он действительно был убит. Никто не посмел подвергнуть это сомнению. Да и кто бы на такое решился?

Пуаро помолчал, а потом продолжил:

– Не думайте, что я вам не сочувствую, сударыня. Я знаю, что вы прожили очень тяжелую жизнь. Вы не питали никаких иллюзий относительно вашего младшего сына, но тем ни менее он был вашим сыном, и вы его любили. Вы сделали все от вас зависящее, чтобы сочинить ему новую жизнь. Ведь вы опекунствовали над молодой девушкой, не совсем нормальной, но очень богатой. Да, она была очень богата. Но вы убедили всех, что она бедна и что вы якобы посоветовали ей выйти замуж за богатого мужчину, который был на много лет старше ее. И опять никто не посмел усомниться в ваших словах. Потому что это никого не касалось. Ее родители и ближайшие родственники погибли в то время, когда она получала образование в парижском монастыре, а французские адвокаты действовали так, как им говорили адвокаты из Сан-Мигеля. В момент вступления в брак она получила контроль над всем своим состоянием. Девушка, как вы сами сказали мне, была влюбчивой, послушной и убеждаемой – она подписывала все, что ни подсовывал ей ее муж. Скорее всего, ценные бумаги менялись и перепродавались несколько раз, но в конце концов был достигнут желаемый финансовый результат. Сэр Джордж Стаббс – а именно это имя носил теперь ваш сын – стал богатым человеком, а его жена превратилась в нищенку. В том, что он называл себя «сэр», не было никакого нарушения закона, но такая приставка резко повышает доверие к ее носителю – всем становится ясно, что ее владелец, если и не рожден дворянином, то по крайней мере богат. И вот богатый сэр Джордж Стаббс, постаревший и отрастивший бороду, чтобы его никто не узнал, покупает Гриншор и возвращается в свое родовое гнездо. Казалось, что после тягот войны не осталось никого, кто мог бы его узнать, но старый Мердл узнал. Он никому ничего не рассказал, но в разговоре со мной с хитрецой намекнул мне, что Фоллиаты всегда будут жить в Гриншоре – это была его такая личная шутка.

Все шло хорошо, или по крайней мере вам так казалось. Как я понимаю, на этом ваш план заканчивался. Вы обеспечили вашего сына состоянием, поселили в доме предков, а его жена, хотя и слабоумная, была очень красивой женщиной и послушной девочкой, поэтому вы надеялись, что ваш сын будет к ней добр, а она, в свою очередь, будет счастлива.

– Именно так я все и предполагала, – сказала миссис Фоллиат низким голосом. – Я буду присматривать за Хэтти и ухаживать за ней. Мне и в голову не могло прийти...

– Вам и в голову не могло прийти, что ваш сын благоразумно не сообщил вам, что на момент женитьбы на Хэтти он уже был женат. Да, да, не удивляйтесь, мы проверили все необходимые документы. Ваш сын женился на девушке в Триесте. Она была наполовину итальянкой, наполовину югославкой и совсем не собиралась с ним расставаться, да и он тоже не имел ни малейшего желания это сделать. Ваш сын рассматривал свадьбу с Хэтти только как способ получения богатства, но с самого начала в голове у него созрел план.

– Нет, нет, я в это не верю! Я не могу в это поверить... Во всем виновата эта женщина, это злобное существо...

Однако Пуаро был неумолим.

– С самого начала ваш сын думал об убийстве. У Хэтти не было близких родственников и было очень мало друзей. Сразу же по возвращении в Англию он привез ее сюда. И именно в тот день Хэтти Стаббс умерла. На момент праздника леди Стаббс была мертва уже восемнадцать месяцев – он убил ее в тот самый вечер, когда они появились здесь впервые. Слуги с трудом могли рассмотреть женщину в тот, первый, вечер, а та, которую они увидели на следующее утро, уже не была Хэтти. Это была итальянская жена вашего сына, загримированная под Хэтти и старающаяся вести себя как Хэтти. И опять-таки этим все могло бы и закончиться. Фальшивая Хэтти спокойно вела бы жизнь леди Стаббс, а ее душевное состояние постепенно улучшалось бы благодаря какому-нибудь мифическому «новому лечению». Мисс Брюис, секретарша, уже давно догадывалась, что с мыслительными процессами леди Стаббс все в порядке, а ее якобы «полоумие» – наигрыш чистой воды.

Но случилась совершенно непредвиденная вещь. Кузен Хэтти сообщил, что собирается посетить Англию во время путешествия на яхте, и, хотя кузены не встречались уже много лет, было очевидно, что он наверняка заметит подмену.

Эту проблему можно было решить несколькими способами, хотя и понятно, что, если Поль Лопес проведет в Англии достаточно много времени, «Хэтти» не сможет избежать встречи с ним. Но тут возникло еще одно осложнение. Старик Мердл, ставший с возрастом слишком болтливым, имел обыкновение разговаривать со своей внучкой. Наверное, она была единственным существом на свете, которое вообще его слушало, хотя даже она считала, что старик совсем «сбрендил», и обращала мало внимания на то, что он ей болтал, особенно когда начинал рассказывать, что видел в лесу мертвое женское тело и что мистер Джеймс – это сэр Джордж Стаббс. Девочка сама по себе была несколько туповата, но тем не менее из чистого любопытства сделала пару намеков «сэру Джорджу». Этим она подписала свой собственный смертный приговор. Муж с женой разработали план, по которому Марлен должна была быть убита, а «леди Стаббс» – исчезнуть при обстоятельствах, которые бросили бы легкую тень на Поля Лопеса.

Для этого «Хэтти» превратилась в другое лицо или, точнее сказать, опять стала самой собой. При согласии и помощи сэра Джорджа раздвоиться было не так уж и сложно. Она появилась в молодежном общежитии под личиной итальянской студентки, затем в одиночестве вышла на прогулку и превратилась в леди Стаббс. После обеда хозяйка дома рано легла в постель, улизнула из дома и возвратилась в общежитие. Там она провела ночь, рано проснулась, вышла и опять появилась за завтраком в доме в роли леди Стаббс! Затем вернулась в свою спальню, сославшись на головную боль, и оставалась там почти до начала праздника, хотя с помощью сэра Джорджа она смогла разыграть еще и этот маленький спектакль с вторжением на чужую территорию с помощью голландки из того же общежития. Переодеваться было не так уж трудно – рубашку и шорты она надевала под один из изысканных нарядов, которые носила леди Стаббс. Обильный грим белого цвета и большая шляпа кули, которая скрывала лицо, делали из нее Хэтти, а крестьянский шарф веселенькой расцветки, большие очки и рыжеватые волосы – итальянскую девушку-путешественницу. Я видел их обоих – и мне в голову не пришло, что это один и тот же человек. Эта путаница могла сбить с толку кого угодно. «Леди Стаббс» ускользнула с праздника, спустилась к лодочному сараю и задушила ничего не подозревающую Марлен. Затем забросила свою шляпу в реку и упаковала аскотсткое платье и туфли на высоком каблуке в рюкзак, который она заранее припрятала недалеко от лодочного сарая. На праздник вернулась уже итальянка, которая вместе со своей подружкой голландкой устроила несколько «показательных шоу», а потом, как заранее предупредила ее подруга, уехала на местном автобусе, не привлекая ничьего внимания. В молодежном общежитии ежедневно сменяется от сорока до пятидесяти гостей, и их никто даже не пытается запомнить. Думаю, что она вернулась в Лондон и теперь спокойно дожидается того момента, когда сможет «встретить» сэра Джорджа и жениться на нем после того, как тот смирится со смертью своей несчастной супруги.

Последовала длинная пауза, а затем миссис Фоллиат выбралась из кресла. Теперь ее голос был холоден как лед.

– Какая фантастическая история, мосье Пуаро, – произнесла она. – Могу заверить вас, что леди Стаббс всегда существовала в одном-единственном лице: бедняжка Хэтти всегда была бедняжкой Хэтти.

Пуаро поднялся на ноги, подошел к окну и открыл его.

– Прислушайтесь, мадам. Вы слышите эти звуки?

– К сожалению, я несколько глуховата. А что я должна услышать?

– Удары кирок... Полиция ломает бетонный фундамент «каприза сэра Джорджа». Просто идеальное место для того, чтобы спрятать тело – именно на том месте, где деревья вывернуло с корнем и земля уже была мягкой. А чуть позже, чтобы окончательно замести следы, залить это место бетоном, а на бетоне построить храм... – и он мягко добавил, – «каприз сэра Джорджа»...

Раздался длинный, дрожащий вздох миссис Фоллиат.

– Божественно красивое место, – печально сказал бельгиец. – И только одно здесь порочно: человек, которому все это принадлежит...

– Я это знаю. – Слова старой женщины звучали хрипло. – Я всегда это знала. Еще ребенком он часто пугал меня... бесчеловечный... безжалостный... бессовестный и глубоко аморальный... Но он был моим сыном, и я любила его... Мне бы надо было все рассказать после смерти Хэтти... Но он мой сын, и как я могла его выдать? И вот из-за моего молчания этот несчастный глупенький ребенок был убит... а после нее и старик Мердл... Когда бы все это закончилось?

– Начавший убивать уже не останавливается, – заметил Пуаро.

Женщина наклонила голову. Секунду или две она стояла, прикрыв глаза руками.

Потом миссис Фоллиат из Гриншора, наследница многих поколений воинов, выпрямилась. Она посмотрела прямо в глаза сыщику, голос ее был официальным и отрешенным.

– Благодарю вас, мосье Пуаро, – сказала она, – за то, что нашли время приехать и все мне рассказать. А теперь не могли бы вы оставить меня одну? В жизни есть вещи, с которыми человек должен встречаться один на один...

ЧЁРНЫЙ КОФЕ
Black Coffee

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЭРКЮЛЬ ПУАРО, частный детектив, бельгиец.

КАПИТАН ГАСТИНГС, его друг и преданный помощник.

ДЖЕПП, инспектор Скотленд-Ярда.

МИСС ЭМОРИ, пожилая дама старой закалки, несколько эксцентричная, но добродушная.

ЛЮСИЯ ЭМОРИ, красивая женщина лет 25-ти, наполовину итальянка, но говорит без акцента.

РИЧАРД ЭМОРИ, муж Люсии, молодой человек приятной наружности, типичный англичанин.

БАРБАРА ЭМОРИ, сестра Ричарда, ультрамодная девица лет 20-ти.

СЭР КЛОД ЭМОРИ, брат мисс Эмори и отец Ричарда и Барбары, видный ученый-экспериментатор в области физики и химии. Аскетическое, гладко выбритое лицо, 60 лет.

РЕЙНОР, молодой человек, ассистент и секретарь сэра Клода.

КАРЕЛЛИ, итальянец, смуглый, элегантный, говорит немного с акцентом.

ДОКТОР ГРЭМ.

ТРЕДВЕЛЛ, дворецкий в доме Эмори.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

 
Действие происходит в библиотеке «Эббот-Клив» – дома сэра Клода Эмори. Стеклянная дверь ведет на террасу, выходящую в сад. Другие три двери соответственно ведут в кабинет сэра Клода, в холл и в другие комнаты. Вся мебель старинная – бюро, канапе, кофейный столик, столик с граммофоном и т.д. На верхней полке высокого книжного шкафа стоит жестяной сундучок. Каминную полку украшают часы и несколько безделушек, среди которых – ваза с бумажными жгутами для растопки. Вечер, примерно половина девятого. Входит Тредвелл.
 

ТРЕДВЕЛЛ (в дверях). Да, сэр Клод. Очень хорошо, сэр Клод. (Зажигает свет, подходит к бюро, снимает телефонную трубку.) Маркет-Клив четыре-три... Четыре-три-и... Да, пожалуйста... Гараж Джексона?.. Я звоню из Эббот-Клив, от сэра Клода Эмори. Вы не пошлете такси на станцию, встретить поезд из Лондона, восемь пятьдесят? На нем прибывают два джентльмена в Эббот-Клив... Да, совершенно верно. Восемь пятьдесят. Два джентльмена... Что-что?.. (Кладет трубку.)

Входит Люсия – красивая женщина, лет двадцати пяти, наполовину итальянка, но говорит без акцента. Тредвелл удаляется.

МИСС ЭМОРИ (за сценой). Люсия... Люсия... Где ты?

Входит мисс Эмори – пожилая дама старой закалки, немного эксцентричная, но – добрая душа.

МИСС ЭМОРИ (Люсии). Вот так, милочка, присядь сюда. (Указывает на канапе.) Через минутку тебе станет получше.

ЛЮСИЯ. Уже лучше. Мне просто стало немного нехорошо, только и всего. Ерунда какая-то получилась. В жизни со мной такого не было. Пожалуйста, возвращайтесь, тетя Кэролайн. Здесь мне очень удобно.

МИСС ЭМОРИ. Ты весь вечер неважно выглядела, милочка.

ЛЮСИЯ. Правда?

МИСС ЭМОРИ. Ну, конечно, простыла, наверное. Видишь ли, наше английское лето – штука довольно коварная. Это тебе не жаркое солнце Италии. Дивное, дивное солнце!

ЛЮСИЯ. Италия...

МИСС ЭМОРИ. Знаю, детка, знаю. Ты, должно быть, очень скучаешь по своей стране.

ЛЮСИЯ (с силой). Нет!

МИСС ЭМОРИ. О-о?

ЛЮСИЯ. Нет! Нет! Ненавижу Италию. Всегда ненавидела. Здесь, в Англии, я как в раю, и вы все вокруг такие добрые!

МИСС ЭМОРИ. Спасибо, милочка, это очень приятно слышать. Конечно, мы все так старались, чтобы тебе здесь было хорошо и уютно. Но тосковать по родине – это вполне естественно. Тем более когда рядом нет матери...

ЛЮСИЯ (прикрывая глаза). Пожалуйста... Прошу вас... Не говорите про мою мать.

МИСС ЭМОРИ. Не буду, не буду. Я вовсе не хотела тебя расстраивать. Принести тебе нюхательную соль?

ЛЮСИЯ. Нет, благодарю вас.

МИСС ЭМОРИ. У меня есть очень хорошая, такая розовенькая, и в прелестном маленьком флакончике. Очень сильная. Ну, знаешь, аммиачная соль... или это называется соляная кислота? Никак не могу запомнить. Но совсем не та, которой чистят ванну. Да, скорее всего ты немного простыла. Еще утром у тебя был такой цветущий вид, – просто картинка. Или на тебя так подействовала встреча с этим твоим итальянским приятелем, доктором Карелли?

В комнату входит Ричард Эмори, муж Люсии, – молодой человек приятной наружности.

Он появился так неожиданно, не правда ли? Это могло вызвать у тебя настоящий шок.

Люсия откидывается на спинку канапе, закрывает глаза, дрожит.

Боже мой! Милочка, тебе снова дурно?

Ричард закрывает за собой дверь и идет к канапе.

РИЧАРД. Вы не закончили обедать, тетя Кэролайн. Возвращайтесь к столу, а я позабочусь о Люсии.

МИСС ЭМОРИ. Да, я, пожалуй, пойду. Клода так раздражает любая суматоха, особенно, когда в доме гость. Да (Люсии), я как раз говорила: очень странно, что доктор Карелли оказался у нас – он ведь даже понятия не имел, что ты тоже здесь живешь. Наверное, для тебя это явилось сюрпризом, милочка?

ЛЮСИЯ. О да!

МИСС ЭМОРИ. Мир тесен. (Смеется.) Твой друг очень симпатичный мужчина, Люсия.

ЛЮСИЯ. Вы так полагаете?

МИСС ЭМОРИ. Конечно, заметно, что он иностранец, но – красив, вне всякого сомнения. И прекрасно говорит по-английски.

ЛЮСИЯ. Да.

МИСС ЭМОРИ. И ты тоже понятия не имела, что он сейчас в Англии?

ЛЮСИЯ. Ни малейшего.

РИЧАРД. Должно быть, приятный сюрприз.

Люсия кидает на него быстрый взгляд.

МИСС ЭМОРИ (сияя улыбкой). Ну да, конечно. Ты ведь хорошо его знала еще по Италии, дорогая? Он, наверное, был твоим близким другом?

ЛЮСИЯ (с горечью). Он никогда не был моим другом.

МИСС ЭМОРИ. Понимаю – просто знакомый. Мне кажется, иностранцы частенько бывают несколько назойливы. Разумеется, я не имею в виду тебя, милочка. Ты ведь наполовину англичанка. (Смотрит на Ричарда.) А теперь уже – совсем англичанка, ведь правда, Ричард? Ну что ж... Если вы уверены, что я больше ничем здесь не...

РИЧАРД. Нет-нет. (Открывает перед ней дверь.)

Мисс Эмори выходит. Ричард со вздохом облегчения закрывает за ней дверь и идет к Люсии.

Я думал, она никогда не уйдет. Все болтает, и болтает, и болтает.

ЛЮСИЯ. Но она такая добрая, Ричард.

РИЧАРД. О да, разумеется. Ты уверена, что тебе ничего не нужно?

ЛЮСИЯ. Нет, нет, Ричард, спасибо. Возвращайся в столовую.

РИЧАРД. Нет, я останусь с тобой.

ЛЮСИЯ. Пожалуй, мне сейчас лучше побыть одной.

РИЧАРД. Тебе удобно? Может, подушку под голову?

ЛЮСИЯ. Мне и так хорошо. Хотя немного свежего воздуха не помешает. Ты не мог бы приоткрыть дверь?

Ричард подходит к стеклянной двери и возится с защелкой.

РИЧАРД. Черт! Тюремщик запер его на свой патентованный замок. Без ключа не открыть.

ЛЮСИЯ. Ничего, это не важно.

РИЧАРД. Занятная личность, наш Тюремщик. Вечно что-то изобретает.

ЛЮСИЯ. Да... Он, вероятно, заработал много денег своими изобретениями.

РИЧАРД. Кучу! Но его влекут не деньги. Все они одинаковые, эти ученые, – вечно гоняются за чем-то совершенно бесполезным, до чего никому нет никакого дела, кроме них самих. Расщепление атома!

ЛЮСИЯ. Но все равно, твой отец – великий человек.

РИЧАРД. Полагаю, он один из ведущих современных ученых. Но он не способен понять ничью точку зрения, кроме своей собственной. И со мной он поступил чертовски скверно.

ЛЮСИЯ. Правда. Он держит тебя здесь, как... как в тюрьме. Почему он заставил тебя бросить службу в армии и приехать сюда?

РИЧАРД. Наверное, рассчитывал, что я сумею помочь ему в работе. Ему следовало бы знать, что тут от меня никогда не будет никакого толку. Мозги не те. Господи, Люсия, если бы ты знала, – иной раз такое отчаяние берет! Вот пожалуйста, он купается в деньгах – и тратит все до единого пенни на эти свои проклятые опыты.

ЛЮСИЯ. Деньги! Все вертится вокруг них. Деньги!

РИЧАРД. Бьешься, как муха в паутине!

ЛЮСИЯ. Ох, Ричард, я тоже!

Ричард испуганно смотрит на нее.

Но я хочу вырваться! Вырваться!.. (Бросается к нему.) Ричард, ради бога, пока еще не поздно, увези меня отсюда!

РИЧАРД. Увезти – куда?

ЛЮСИЯ. Куда угодно – хоть на край света! Лишь бы прочь из этого дома! Я боюсь, Ричард, понимаешь, боюсь. Здесь тени... (Озирается.) Тени повсюду.

РИЧАРД. Куда мы уедем без денег? (Смотрит на нее в упор, с горечью.) От мужчины без денег мало толку, верно, Люсия? А?

ЛЮСИЯ (отшатываясь). Почему ты так говоришь? Что ты имеешь в виду? Ричард, что с тобой сегодня? Ты какой-то странный...

РИЧАРД. Да?

ЛЮСИЯ. Да... Что случилось?

РИЧАРД. Ну... Нет, ничего.

ЛЮСИЯ (кладет руки ему на плечи). Ричард, милый...

Ричард снимает ее руки со своих плеч.

Ричард...

РИЧАРД (убирая руки за спину). Ты считаешь меня полным идиотом? Думаешь, я не видел, как этот твой старый друг сунул тебе в руку записку сегодня вечером?

ЛЮСИЯ. И ты решил, что...

РИЧАРД (яростно обрывает ее). Почему ты вышла из-за стола? Тебе не было дурно. Ты притворилась. Тебе хотелось остаться одной, чтобы прочесть твою драгоценную записку. Даже подождать не могла. Ты и сейчас с ума сходишь от нетерпения, потому что сначала никак не могла избавиться от тети Кэролайн, а теперь – от меня.

ЛЮСИЯ. Ричард, ты с ума сошел. Это же нелепо! Неужели ты мог подумать, что я увлеклась Карелли? Милый мой... Родной... Только ты... Ты, и никто другой.

РИЧАРД. Что там, в этой записке?

ЛЮСИЯ. Ничего... Совсем ничего.

РИЧАРД. Тогда покажи ее мне.

ЛЮСИЯ. Я... не могу. Я порвала ее.

РИЧАРД. Неправда! Покажи ее мне.

ЛЮСИЯ. Ричард, ты мне не веришь?

РИЧАРД. Я мог бы отобрать ее у тебя силой. (Делает шаг к ней.) И я, пожалуй...

Люсия, вскрикнув, отшатывается.

Нет, наверное, на такие вещи я просто не способен. Но, клянусь богом, с Карелли я разберусь.

ЛЮСИЯ (с криком ужаса хватает его за руку). Нет, Ричард, ты не должен, не должен! Не делай этого, умоляю, не надо!

РИЧАРД. Боишься за своего любовника?

ЛЮСИЯ (яростно). Он мне не любовник!

РИЧАРД. Может быть, и нет... пока. Возможно, он...

Снаружи доносятся голоса. Входят мисс Эмори и Барбара, чрезвычайно модная девица лет двадцати.

БАРБАРА. Привет, Люсия, теперь тебе получше?

ЛЮСИЯ (с деланной улыбкой). Да, спасибо, дорогая.

БАРБАРА. Уже порадовала Ричарда новостью? (Делает жест, словно укачивает младенца.)

МИСС ЭМОРИ (в ужасе рухнув на стул). Барбара!

БАРБАРА. Ну, бывают же накладки.

МИСС ЭМОРИ. Это же уму непостижимо, до чего дошли нынешние девочки! Ну всё знают. И обо всем говорят вслух.

Ричард выходит.

БАРБАРА. По-моему, эти викторианцы просто очаровательны. Так свято верить, что младенцев находят в капусте! По-моему, прелесть! (Роется в сумочке, вытаскивает сигарету и зажигалку, закуривает.)

МИСС ЭМОРИ (жестом заставляет Барбару умолкнуть). Моя бедная малышка, я так волнуюсь за тебя.

ЛЮСИЯ. Вы все так добры ко мне... Так добры, так чутки! Никто, никто не был добр со мной, пока я не приехала сюда. Это было чудо!

МИСС ЭМОРИ. Ну, полно, голубчик мой, я все понимаю. Молоденькой девушке провести всю жизнь за границей – куда это годится! Хотя эти дивные итальянские озера ранней весной так чудесны... Не плачь, милочка моя, не плачь.

БАРБАРА. По-моему, ей просто нужно чего-нибудь выпить. Ужасный дом, на сто лет отстал от жизни. Коктейля здесь и близко нет. А «Чертов Ус» мигом привел бы ее в чувство.

МИСС ЭМОРИ (в ужасе). Барбара, что такое «Чертов Ус»?

БАРБАРА. Бренди пополам с crème de menthe[216]216
  Мятным ликером (фр.).


[Закрыть], и обязательно красный перец.

МИСС ЭМОРИ. Я не одобряю эти алкогольные возбудители. Мой дорогой отец всегда говорил...

БАРБАРА. Уж не знаю, что он там говорил, но всем известно: мой дражайший двоюродный дедушка, старина Алджернон, не упускал случая приложиться к бутылочке.

МИСС ЭМОРИ. Мужчины – это другое дело.

БАРБАРА. В те времена они отлично с этим делом справлялись. (Достает из сумочки маленькое зеркальце, пудреницу и губную помаду.) Ну-с, как мы выглядим? Бог ты мой! (Энергично красит губы.)

МИСС ЭМОРИ. Послушай, Бэбс, только не перестарайся, этой красной мастикой для губ. Такой кричащий цвет!

БАРБАРА. Семь и шесть.

МИСС ЭМОРИ. Прости, я не...

БАРБАРА. Стойкая при поцелуях!

МИСС ЭМОРИ. Я, конечно, понимаю, губы могут потрескаться на сильном ветру, и поэтому вполне разумно слегка их смазать – например, ланолином.

БАРБАРА. Уж милая тетушка Кэролайн, на губах у девушки лишней помады, поверьте мне, просто не может быть. Никогда же не знаешь, сколько ее останется в такси, по дороге домой. (Убирает зеркальце, пудреницу и губную помаду в сумочку.)

МИСС ЭМОРИ. В такси?.. По дороге домой?.. Я не понимаю.

БАРБАРА. А вот Люсия понимает. Правда, Люсия?

ЛЮСИЯ. Прости, ради бога. Я не прислушивалась. Что ты сказала?

МИСС ЭМОРИ. Знаешь, милочка, я в самом деле за тебя беспокоюсь. Тебе нужно лекарство. Хотя бы нюхательная соль. К сожалению, эта попрыгунья Элен сегодня утром разбила мой флакончик.

БАРБАРА. Ничего. Возьмем в аптечке!

МИСС ЭМОРИ. Что за аптечка?

БАРБАРА. Ну, все это Эднино хозяйство.

МИСС ЭМОРИ (Люсии). A-а! Да, конечно. Жаль, что ты не знакома с Эдной, моей старшей племянницей. Они с мужем уехали в Индию за три месяца до того, как приехали вы с Ричардом. Такая способная девочка.

БАРБАРА. Очень способная. Только что родила двойню. И поскольку капуста в Индии вроде бы не растет, вероятно, она нашла их под каким-нибудь развесистым манго.

МИСС ЭМОРИ (с улыбкой). Замолчи, Барбара. (Люсии.) Так вот, милочка, Эдна во время войны была фармацевтом. Работала здесь, в нашей больнице. Ты знаешь, тут в ратуше был госпиталь.

БАРБАРА. И остатки всей этой аптеки засунули в сундук. Хотели разобрать и разослать по больницам, но руки не дошли. Так вся эта химия и пылилась на чердаке – про нее вспомнили, только когда Эдна стала паковать вещички перед отъездом. Вон, стоит теперь на книжном шкафу, а разобрать все некому.

Встает на стул, снимает со шкафа черный жестяной сундучок.

ЛЮСИЯ. Не беспокойся, дорогая.

БАРБАРА (ставит сундучок на кофейный столик). Ну, теперь, раз уж я его достала, давайте поглядим, что у нас имеется. (Открывает сундучок.) Пестрая коллекция. (Достает разные пузырьки.) Йод, настойка росно-ладанной смолы, касторка. (Делает гримасу.) Ага, а вот пошло и покруче. (Вынимает несколько маленьких пузырьков темного стекла.) Атропин, морфин, стрихнин. Берегитесь, тетушка Кэролайн. Стоит вам вывести меня из себя, и я подсыплю вам в кофе стрихнину. И вы умрете.