Текст книги "Эркюль пуаро (сборник) (СИ)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц)

– Вы снимаете со счетов и миссис Вандерлин?

– В гостиной была не миссис Вандерлин. Это мог быть подельник миссис Вандерлин, который совершил кражу, но вполне вероятно, что за этим делом стоит кто-то вообще другой. Если так, нам следует подумать о мотиве.

– А не слишком ли это притянуто за уши, мосье Пуаро?

– Не думаю. Итак, каков мог бы быть мотив? Деньги. Чертежи могли украсть, чтобы превратить их в наличные. Это самый простой мотив. Но на самом деле он может быть совсем иным.

– Например...

– Это определенно может быть попытка причинить кому-либо вред, – медленно проговорил Пуаро.

– Кому?

– Возможно, мистеру Карлайлу. Подозрения, очевидно, в первую очередь пали бы на него. Но здесь может быть не только это. Мужчины, в руках которых судьба страны, лорд Мэйфилд, особенно уязвимы в глазах населения.

– Вы хотите сказать, что кража имела своей целью подорвать мое реноме?

Пуаро кивнул.

– Если я не ошибаюсь, лорд Мэйфилд, где-то пять лет назад у вас были непростые времена. Вас подозревали в дружбе с одним европейским политиком, который был тогда чрезвычайно непопулярен у здешних избирателей.

– Совершенно верно, мосье Пуаро.

– Быть в наши дни государственным деятелем – непростая задача. Ведь ему приходится проводить политику, которую он считает выгодной для страны, но в то же время нельзя не признавать силу народного мнения. А народное мнение очень часто сентиментально, смутно и невероятно ненадежно, однако им нельзя пренебрегать.

– Как верно вы говорите! Воистину это – проклятие жизни политика. Приходится потакать чувствам страны, как бы опасно и рискованно это ни было.

– Мне кажется, в этом и состояла ваша дилемма. Ходили слухи, что вы заключили соглашение с тем вышеупомянутым деятелем. И страна, и газеты сразу набросились на вас. К счастью, премьер-министр категорически отверг эти подозрения, и вы отрицали все, хотя и не скрывали своих симпатий.

– Все это верно, мосье Пуаро, но зачем ворошить прошлое?

– Дело в том, что я считаю вероятным, что враг, разочарованный тем, как вы преодолели этот кризис, решил попытаться устроить вам очередные сложности. Вы вскоре восстановили доверие в глазах народа. Проблема ушла в прошлое, теперь вы заслуженно являетесь одной из наиболее популярных фигур в политике. Вас открыто прочат в очередные премьер-министры, когда мистер Ханберли уйдет в отставку.

– Вы считаете, что это попытка дискредитировать меня? Чушь!

– Tout de même[27]27
  Тем не менее (фр.).


[Закрыть], лорд Мэйфилд, будет выглядеть нехорошо, если станет известно, что чертежи нового британского бомбардировщика были украдены во время уик-энда, когда у вас в гостях была некая очаровательная леди. Один намек на ваши взаимоотношения с этой леди в газетах – и вам перестанут доверять.

– Но такое же нельзя воспринимать серьезно!

– Дорогой мой лорд Мэйфилд, вы прекрасно знаете, что можно! Чтобы подорвать общественное доверие к человеку, нужно совсем немного.

– Да, это так, – сказал лорд Мэйфилд. Внезапно вид у него стал очень обеспокоенный. – Господи! Как же отчаянно запутывается это дело! Вы правда думаете... но это невозможно... невозможно!

– Вы знаете кого-нибудь, кто... завидовал бы вам?

– Абсурд!

– В любом случае вы согласны, что мои вопросы о ваших личных отношениях с теми, кто присутствует на этой вечеринке, не то чтобы совсем неуместны.

– О, возможно... возможно. Вы спрашивали меня о Джулии Кэррингтон. Здесь я мало что могу сказать. Я никогда особенно не был с ней близок, и вряд ли я ей интересен. Она из этих беспокойных, нервных женщин, опрометчиво экстравагантных и безумно увлеченных карточной игрой. Мне кажется, она довольно старомодна, чтобы презирать меня как выскочку.

– Я заглянул в «Кто есть кто», прежде чем приехать, – сказал Пуаро. – Вы были главой знаменитого конструкторского бюро и сами являетесь первоклассным инженером.

– Действительно, в смысле практической стороны дела я мало в чем не разбираюсь. Я проделал путь с самых низов, – довольно мрачно проговорил лорд Мэйфилд.

– О-ля-ля! – воскликнул Пуаро. – Какой же я дурак! Дурак!

Собеседник уставился на него.

– Простите, мосье Пуаро?

– Просто мне стала понятна часть головоломки. То, чего я не замечал прежде... Но все сходится. Да – просто великолепно сходится!

Лорд Мэйфилд глянул на него в изумленном недоумении. Но Пуаро с легкой улыбкой покачал головой:

– Нет-нет, не сейчас. Я должен получше разобраться в своих версиях.

Он встал.

– Доброй ночи, лорд Мэйфилд. Мне кажется, я знаю, где находятся эти чертежи.

– Знаете? – вскричал лорд Мэйфилд. – Так давайте заберем их прямо сейчас!

Пуаро покачал головой:

– Нет-нет. Так не пойдет. Поспешность была бы фатальной. Но оставьте это дело Эркюлю Пуаро.

Он вышел из комнаты. Лорд Мэйфилд презрительно пожал плечами.

– Да он просто шарлатан, – прошептал он. Затем, отложив бумаги и погасив свет, тоже пошел спать.

VI

– Если была кража, то какого черта старик Мэйфилд не послал за полицией? – заявил Реджи Кэррингтон.

Он чуть отодвинулся от стола, за котором накрыли завтрак. Молодой человек спустился последним. Хозяин, миссис Макатта и сэр Джордж уже закончили завтракать незадолго до этого. Его мать и миссис Вандерлин предпочли завтракать в постели.

Сэр Джордж, повторив свое заявление в том виде, который они обговорили с лордом Мэйфилдом и Эркюлем Пуаро, не мог отделаться от ощущения, что справился с делом не так хорошо, как мог бы.

– Мне кажется очень странным, что ты позвал какого-то подозрительного иностранца, – сказал Реджи. – Что украли, папа?

– Точно не знаю, сынок.

Реджи встал. Этим утром он казался нервным, почти на грани срыва.

– Ничего... важного? Не... бумаги или что-то в этом роде?

– Честно говоря, Реджи, я не имею права сказать тебе все.

– Все должно быть шито-крыто? Я понял.

Реджи взбежал по лестнице, остановился на мгновение на середине, нахмурившись, затем продолжил путь и постучал в дверь матери. Ее голос разрешил ему войти.

Леди Джулия сидела в постели, царапая какие-то цифры на обратной стороне конверта.

– Доброе утро, дорогой. – Она подняла взгляд, затем резко спросила: – Реджи, в чем дело?

– Ничего особенного, просто ночью произошла кража.

– Кража? И что же украли?

– Ой, я не знаю. Все помалкивают. Тут какой-то странный частный детектив задает всем вопросы...

– Как необычно!

– Довольно неприятно, – медленно проговорил Реджи, – находиться в доме, где произошло такое.

– Но что конкретно произошло?

– Не знаю. Это случилось уже после того, как я лег спать... Осторожно, мама, ты уронишь поднос.

Он поймал поднос с завтраком и отнес его на столик у окна.

– Украли какие-нибудь деньги?

– Я же сказал тебе – не знаю.

– Полагаю, этот детектив задает вопросы всем? – медленно проговорила леди Джулия.

– Я так думаю.

– Где вы были прошлой ночью? Что-то в этом роде?

– Видимо. Ну, многого я ему рассказать не смогу. Я пошел наверх спать и почти сразу же заснул.

Леди Джулия не ответила.

– Мама, я хотел спросить – ты мне денег не дашь? Я совсем на мели.

– Нет, – рассеянно ответила мать. – Я сама в жутком проигрыше. Страшно подумать, что скажет твой отец, когда узнает.

В дверь постучали, и вошел сэр Джордж.

– А, вот ты где, Реджи... Будь так любезен, спустись в библиотеку. Мосье Эркюль Пуаро хочет с тобой поговорить.

Сыщик только что закончил допрашивать грозную миссис Макатту. Несколько коротких вопросов показали, что та ушла спать незадолго до одиннадцати вечера и не слышала и не видела ничего полезного.

Пуаро ловко перешел от темы кражи к более личным вопросам. Сам он очень восхищается лордом Мэйфилдом. Как член общества, он чувствует, что лорд Мэйфилд действительно великий человек. Конечно, миссис Макатта, будучи хорошо осведомленной, куда более способна это оценить, чем он.

– У лорда Мэйфилда есть голова на плечах, – согласилась миссис Макатта. – И свою карьеру он полностью сделал сам. Никакого наследного влияния у него не было. Возможно, он не слишком дальновиден. В этом, увы, все мужчины схожи. Им недостает женского воображения. Женщина, мосье Пуаро, станет большой силой в правительстве, не пройдет и десяти лет!

Пуаро ответил, что уверен в этом.

Он перешел к миссис Вандерлин. Правда ли, как ему намекали, что она и лорд Мэйфилд – очень близкие друзья?

– Вовсе нет. Честно говоря, я была крайне удивлена, встретив ее здесь. Крайне удивлена.

Пуаро спросил, какого мнения миссис Макатта о миссис Вандерлин – и получил это мнение.

– Это одна из совершенно бесполезных женщин, мосье Пуаро. Из-за таких начинаешь стыдиться собственного пола. Паразитка, законченная паразитка!

– Мужчины восхищаются ею?

– Мужчины! – презрительно произнесла миссис Макатта. – Мужчин всегда привлекает хорошенькое личико. Этот мальчик, молодой Реджи Кэррингтон, краснеет каждый раз, как она заговаривает с ним. Ему льстит, что она обращает на него внимание. Глупость какая! И льстит она ему по-глупому. Хвалит его невесту, которая на самом деле далеко не бриллиант...

– Он плохой игрок?

– Вчера вечером он наступил на все возможные грабли.

– А леди Джулия хороший игрок, не так ли?

– Слишком хороший, на мой взгляд, – сказала миссис Макатта. – Она играет утром, днем и вечером.

– И по высоким ставкам?

– Да, действительно, выше, чем я решилась бы ставить. В общем, мне это кажется неправильным.

– Она много выигрывает?

Миссис Макатта громко фыркнула:

– Она пытается так расплатиться с долгами. Но в последнее время ей не везет, так я слышала. Прошлым вечером мне показалось, что у нее что-то на уме. Азартная игра, мосье Пуаро, – это зло лишь немногим меньшее, чем пьянство. Будь моя воля, я очистила бы эту страну...

Пуаро пришлось выслушать довольно длинную речь по поводу оздоровления английской морали. Затем он решительно прекратил разговор и послал за Реджи Кэррингтоном.

Сыщик тщательно смерил взглядом молодого человека, когда тот вошел. Довольно очаровательная улыбка маскирует вялый рот, подбородок безвольный, глаза широко расставлены, довольно узкий лоб. Он подумал, что тип Кэррингтона-младшего очень ему знаком.

– Мистер Реджи Кэррингтон?

– Да. Могу чем-нибудь помочь?

– Просто расскажите мне, чем вы занимались прошлым вечером.

– Ну, насколько помню, мы играли в бридж в гостиной. Потом я пошел спать.

– Во сколько это было?

– Незадолго до одиннадцати. Полагаю, кража произошла позже?

– Да, позже. Может, вы что-то видели или слышали?

Реджи с сожалением покачал головой:

– Боюсь, нет. Я сразу пошел спать и спал очень крепко.

– Вы пошли сразу из гостиной к себе и оставались там до утра?

– Верно.

– Любопытно, – сказал Пуаро.

– То есть – любопытно? – резко спросил Реджи.

– Например, вы не слышали крик?

– Нет, не слышал.

– Ах, очень любопытно...

– Послушайте, я вас не понимаю!

– Возможно, вы глуховаты?

– Определенно нет.

Губы Пуаро задвигались. Возможно, он в третий раз повторял слово «любопытно». Затем сказал:

– Что же. Спасибо вам, мистер Кэррингтон, это всё.

Реджи встал. Постоял в нерешительности.

– Знаете, – сказал он, – когда вы меня спросили, я подумал, что действительно что-то такое слышал...

– Вы действительно что-то слышали?

– Да, но, понимаете, я читал книгу – вообще-то детективный роман – и... ну, я действительно здорово зачитался.

– Ага, – сказал Пуаро, – весьма удовлетворительное объяснение.

Лицо его было бесстрастным.

Реджи по-прежнему мялся, затем повернулся и медленно пошел к дверям. Затем остановился и спросил:

– А что все же украли?

– Нечто очень ценное, мистер Кэррингтон. Это все, что я имею право сказать.

– О, – довольно безучастно сказал Реджи и вышел.

Пуаро кивнул.

– Совпадает, – пробормотал он. – Очень хорошо совпадает.

Он позвонил и вежливо спросил, не встала ли уже миссис Вандерлин.

VII

Миссис Вандерлин вплыла в комнату. Смотрелась она очень красиво. На ней был великолепно сшитый красновато-коричневый спортивный костюм, подчеркивающий теплый оттенок ее волос. Она опустилась в кресло и улыбнулась своей головокружительной улыбкой сидевшему перед ней маленькому человечку. На мгновение что-то иное промелькнуло в ее улыбке. Может, это было торжество, может, даже насмешка. Это длилось меньше мгновения, но все же оно было. Это показалось Пуаро интересным.

– Воры? Прошлой ночью? Какой ужас! Нет, я ничего не слышала. А полиция? Они могут что-нибудь сделать?

Опять на мгновение в ее глазах промелькнула насмешка.

«Понятно, что вы не боитесь полиции, леди, – подумал Пуаро. – Вы прекрасно понимаете, что ее просто не вызовут. И из этого следует – что?»

– Понимаете, мадам, – серьезно сказал он, – это дело чрезвычайной секретности.

– Ну, конечно... мосье Пуаро, верно? – я не скажу ни слова! Я слишком восхищаюсь дорогим лордом Мэйфилдом, чтобы доставлять ему хоть какую-нибудь неприятность.

Миссис Вандерлин закинула ногу за ногу. Начищенная до блеска туфелька из коричневой кожи болталась на кончике ее ноги в шелковом носке. Она улыбнулась теплой, соблазнительной улыбкой, демонстрировавшей отменное здоровье и полную удовлетворенность.

– Могу ли я хоть чем-нибудь помочь?

– Благодарю, мадам. Вы прошлым вечером играли в гостиной в бридж?

– Да.

– Как понимаю, затем все дамы пошли к себе спать?

– Верно.

– Но кое-кто вернулся за книгой. Ведь это были вы, миссис Вандерлин, не так ли?

– Да, я вернулась первой.

– Что вы хотите этим сказать – первой? – резко спросил Пуаро.

– Я сразу же вернулась, – объяснила миссис Вандерлин. – Затем я пошла к себе и звонком вызвала горничную. Она что-то долго шла. Я позвонила еще раз. Затем вышла на площадку, услышала ее голос и позвала ее. Когда она расчесала меня, я отослала ее. Горничная была взволнованна, вся на нервах, и пару раз дернула меня за волосы. После того как отослала ее, я увидела леди Джулию, которая поднималась по лестнице. Она сказала мне, что тоже возвращалась за книгой. Правда, забавно?

Закончив речь, миссис Вандерлин улыбнулась широко, почти по-кошачьи. Эркюль Пуаро решил про себя, что миссис Вандерлин недолюбливает леди Джулию Кэррингтон.

– Вы правы, мадам. Скажите, вы не слышали крика вашей горничной?

– Да, я слышала что-то в этом роде.

– Вы не спрашивали ее, почему она кричала?

– Спрашивала. Она сказала, что увидела плывущую по воздуху белую фигуру – какая чепуха!

– Как была прошлым вечером одета леди Джулия?

– О, вы полагаете?.. Понимаю. Она была в белом вечернем платье. Конечно, это все объясняет. Она наверняка увидела ее мельком в темноте как белую фигуру. Эти горничные такие суеверные.

– Ваша горничная давно у вас служит, мадам?

– О нет. – Миссис Вандерлин широко распахнула глаза. – Всего месяцев пять.

– Мне хотелось бы сейчас поговорить с ней, если вы не против, мадам.

Миссис Вандерлин подняла брови.

– Ну, конечно, – довольно холодно сказала она.

– Понимаете, я хотел бы допросить ее.

– Да, конечно. – Ее глаза снова весело блеснули.

Сыщик встал и поклонился.

– Мадам, – сказал он, – примите мое восхищение.

Миссис Вандерлин на этот раз даже немного опешила.

– О, мосье Пуаро, это очень мило с вашей стороны, но почему?

– Мадам, вы так прекрасно вооружены, так уверены в себе...

Миссис Вандерлин рассмеялась – немного неуверенно.

– Не понимаю, – сказала она, – это комплимент или как?

– Возможно, предостережение, – сказал Пуаро. – Не стоит относиться к жизни с надменностью.

Миссис Вандерлин рассмеялась уже с большей уверенностью. Она встала и протянула руку.

– Дорогой мой мосье Пуаро, я искренне желаю вам успеха. Благодарю вас за все те любезности, которые вы сказали в мой адрес.

Она вышла. Бельгиец пробормотал себе под нос:

– Вы желаете мне успеха, правда? Но вы полностью уверены, что я потерплю неудачу! Да, в этом вы совершенно уверены. И это очень меня раздражает.

Он с некоторой обидой дернул за шнурок звонка и попросил прислать к нему мадемуазель Леони.

Пуаро оценивал ее взглядом, пока она нерешительно стояла в дверях, чопорно-застенчивая в своем черном платье, с аккуратно разделенными пробором черными волнами волос и скромно опущенными глазами. Наконец он медленно кивнул с одобрением и сказал:

– Заходите, мадемуазель Леони. Не бойтесь.

Она вошла и скромно остановилась перед ним.

– Знаете, – внезапно изменившимся тоном сказал Пуаро, – вы мне кажетесь очень хорошенькой.

Леони тут же отреагировала. Она искоса бросила на него короткий взгляд и тихо прошептала:

– Мосье так добр...

– Представьте себе, – сказал Пуаро, – я спросил мосье Карлайла, хорошенькая ли вы, а он ответил, что не знает!

Леони презрительно вздернула подбородок.

– Эта статуя?

– Это очень хорошо его описывает.

– Я не верю, что он хоть раз в жизни посмотрел на девушку.

– Возможно, и так. Жаль. Он многое потерял. Но в этом доме есть и другие, кто способен вас оценить, не так ли?

– Я не понимаю, что мосье имеет в виду.

– О, мадемуазель Леони, вы прекрасно все понимаете. Прошлым вечером вы поведали нам прелестную историю о том, что увидели привидение. Как только я узнал, что вы стояли, схватившись за голову, я сразу понял, что тут дело вовсе не в призраке. Когда девушка пугается, она хватается за сердце или прижимает руки ко рту, чтобы подавить крик, но если она хватается за голову, то тут совсем другое дело. Это значит, что ее волосы оказались в беспорядке и она срочно пытается их пригладить! Так что, мадемуазель, давайте говорить правду. Почему вы закричали на лестнице?

– Но, мосье, это правда, я увидела высокую фигуру в белом...

– Мадемуазель, не надо оскорблять мой интеллект. Эта выдумка могла сойти для мосье Карлайла, но не для Эркюля Пуаро. Правда в том, что вас в тот момент только что поцеловали, верно? И посмею сделать предположение, что поцеловал вас мосье Реджи Кэррингтон.

Леони подняла невозмутимый взгляд и моргнула.

– Eh bien, – заявила она, – поцелуй. И что?

– Действительно – и что? – галантно сказал Пуаро.

– Понимаете, этот молодой джентльмен подкрался сзади, обнял меня за талию – конечно, я испугалась и вскрикнула. Если бы я знала, тогда, конечно, не закричала бы.

– Конечно, – согласился Пуаро.

– Но он подкрался ко мне, как кот. Тут распахнулась дверь кабинета и вышел мосье le secrétaire[28]28
  Секретарь (фр.).


[Закрыть], и молодой джентльмен ускользнул вверх по лестнице, в результате я выглядела как дура. Конечно, мне нужно было что-то сказать – особенно... – она перешла на французский, – un jeune homme comme ça, tellement comme il faut![29]29
  Такому приличному молодому человеку! (фр.).


[Закрыть]

– И вы придумали привидение?

– Да, мосье, в тот момент я больше ничего не сумела придумать. Высокая фигура, вся в белом, плывущая по воздуху... Это глупо, но что еще я могла сделать?

– Ничего. Итак, теперь все понятно. Я с самого начала так и предполагал.

Леони бросила на него вызывающий взгляд.

– Мосье, вы очень умны и очень добры.

– И поскольку я не собираюсь ставить вас в неловкое положение в связи с этим делом, вы готовы сделать для меня ответную любезность?

– С великой охотой, мосье.

– Насколько вы осведомлены о делах вашей хозяйки?

Девушка пожала плечами:

– Не очень, мосье. Конечно, у меня есть свои догадки...

– И каковы они?

– Ну, от меня не ускользнуло, что друзья мадам всегда армейские, или флотские, или летчики. Есть и другие друзья – иностранные джентльмены, которые иногда приходят к ней очень скрытно. Мадам очень красива, хотя мне кажется, что долго ее красота не продержится. Но молодые люди находят ее очень привлекательной. Иногда они слишком много говорят. Но это всего лишь мои догадки. Мадам мне не доверяет.

– Вы хотите сказать мне, что мадам действует в одиночку?

– Это так, мосье.

– Другими словами, вы можете мне помочь.

– Боюсь, нет, мосье. Я помогла бы, если б могла.

– Скажите, ваша хозяйка сегодня в хорошем настроении?

– Определенно да, мосье.

– Случилось что-то такое, что ее обрадовало?

– Она в хорошем настроении с того самого момента, как приехала сюда.

– Но вы должны знать, Леони.

Девушка ответила доверительно:

– Да, мосье. Здесь я не могу ошибиться. Я знаю настроение мадам. Она в очень приподнятом состоянии духа.

– Можно сказать, торжествует?

– Именно так, мосье.

Пуаро мрачно кивнул:

– Мне это трудновато будет пережить. И все же это неизбежно... Благодарю вас, мадемуазель, это все.

Леони кокетливо глянула на него.

– Благодарю вас, мосье. Если я встречусь с мосье на лестнице, то будьте уверены – я не закричу.

– Дитя мое, – с достоинством сказал Пуаро. – Я уже в годах. К чему мне такие фривольности?

С легким смешком Леони ушла.

Сыщик медленно расхаживал по комнате. Лицо его было мрачным и встревоженным.

– А теперь, – сказал он наконец, – настала очередь леди Джулии. Интересно, что она скажет?

Леди Джулия вошла в комнату с видом спокойной уверенности. Она изящно кивнула, села в пододвинутое Пуаро кресло и заговорила низким, выдающим хорошее воспитание голосом:

– Лорд Мэйфилд говорит, что вы хотели задать мне несколько вопросов.

– Да, мадам. О прошлом вечере.

– Значит, о прошлом вечере?

– Что случилось после того, как вы закончили игру в бридж?

– Мой муж счел, что слишком поздно начинать следующую партию. Я пошла спать.

– А потом?

– Я пошла спать.

– Это все?

– Да. Боюсь, я не смогу рассказать вам ничего интересного. Когда произошла, – она помялась, – эта кража?

– Вскоре после того, как вы поднялись наверх.

– Понятно. И что же украли?

– Некоторые важные бумаги, мадам.

– Важные?

– Очень важные.

Она чуть нахмурилась и спросила:

– Они были... ценные?

– Да, мадам, они стоят много денег.

– Понятно.

Повисла пауза. Затем Пуаро сказал:

– А что насчет вашей книги, мадам?

– Моей книги? – Она непонимающе посмотрела на него.

– Да, насколько я понял миссис Вандерлин, после того как все три дамы удалились, вы вернулись за книгой.

– Да, конечно.

– То есть вы не пошли сразу в спальню, после того как поднялись наверх? Вы возвращались в гостиную?

– Да, это так. Я совсем забыла.

– Когда вы были в гостиной, вы не слышали крик?

– Нет... да... не думаю.

– Как же, мадам! Вы не могли его не услышать, если были в гостиной.

Леди Джулия вздернула голову и твердо ответила:

– Я ничего не слышала.

Пуаро поднял брови, но ничего не сказал.

Молчание становилось неуютным. Леди Джулия резко спросила:

– Что было предпринято?

– Предпринято? Я не понимаю вас, мадам.

– Я имею в виду кражу. Полиция ведь была обязана что-то сделать.

Пуаро покачал головой:

– Полицию не привлекали. Расследование веду я.

Она уставилась на него. Ее нервное исхудавшее лицо напряглось и заострилось. Глаза, темные, беспокойные, пытались пронзить его бесстрастность. Наконец она, потерпев поражение, опустила взгляд.

– Вы не можете мне сказать, какие меры были предприняты?

– Могу лишь заверить вас, мадам, что я переверну все.

– Чтобы поймать вора или чтобы вернуть бумаги?

– Главное – вернуть бумаги.

Женщина тут же потеряла интерес, стала апатичной.

– Да, – безразлично сказала она. – Полагаю, что так.

Снова возникла пауза.

– Что-то еще, мосье Пуаро?

– Нет, мадам. Не смею больше вас задерживать.

– Благодарю вас.

Он открыл ей дверь. Леди Джулия вышла, даже не глянув на него.

Пуаро вернулся к камину и начал тщательно выстраивать фигурки на каминной полке. Он все еще занимался этим, когда сквозь французское окно с террасы вошел лорд Мэйфилд.

– Ну? – сказал он.

– Думаю, все очень неплохо. События развиваются как должно.

Лорд Мэйфилд уставился на него:

– Вы довольны?

– Нет. Не доволен. Но удовлетворен.

– Честное слово, мосье Пуаро, я вас не понимаю.

– Я не такой шарлатан, как вы думаете.

– Я никогда не говорил...

– Нет! Но вы думали!.. Ладно. Я не обижаюсь. Мне иногда необходимо принять определенный вид.

Лорд Мэйфилд с изрядным сомнением посмотрел на него. Эркюль Пуаро был человеком, которого он никак не мог понять. Ему хотелось бы назвать его никчемным, но что-то подсказывало ему, что этот смешной человечек не настолько бесполезен, как кажется. Чарльз МакЛафлин всегда умел видеть чужие способности.

– Хорошо, – сказал он. – Мы в ваших руках. Каков ваш дальнейший план?

– Вы не могли бы избавиться от своих гостей?

– Думаю, это можно устроить... я мог бы сказать, что мне надо уехать в Лондон в связи с этим делом. Тогда они, вероятно, тоже распрощаются.

– Очень хорошо. Попытайтесь это устроить.

Лорд Мэйфилд помедлил.

– Вам не кажется...

– Я полностью уверен, что так поступить будет разумнее всего.

Лорд Мэйфилд пожал плечами:

– Хорошо, раз вы так уверены.

Он вышел.

VIII

Гости разъехались после ланча. Миссис Вандерлин и миссис Макатта ехали поездом, Кэррингтоны – на собственной машине. Пуаро стоял в холле, когда миссис Вандерлин очаровательнейше прощалась.

– Так ужасно оставлять вас в такой заботе и тревоге... Я надеюсь, что для вас все кончится хорошо. Я никому ни словечка ни о чем не скажу.

Она пожала ему руку и направилась к «Роллс-Ройсу», который ждал ее, чтобы отвезти на станцию. Миссис Макатта уже сидела в машине. Ее прощание было кратким и неласковым.

Внезапно Леони, которая сидела впереди вместе с шофером, бегом вернулась в холл.

– Дорожный несессер мадам, его нет в машине! – воскликнула она.

Все торопливо занялись поисками. Наконец лорд Мэйфилд нашел его – тот спрятался в тени возле большого дубового сундука. Леони с радостным криком схватила элегантный несессер из зеленого сафьяна и поспешила с ним к машине.

Миссис Вандерлин высунулась из машины.

– Лорд Мэйфилд, лорд Мэйфилд! – Она протянула ему письмо. – Вы не будете так любезны опустить его в почтовый ящик? Если я оставлю его до города, то непременно забуду отослать. Письма валяются у меня в сумочке по многу дней.

Сэр Джордж Кэррингтон то открывал, то закрывал часы. Он был пунктуален до сумасшествия.

– Впритык, – пробормотал он. – Совсем впритык. Если не поспешат, опоздают на поезд...

– Да не суетись ты, Джордж, – раздраженно сказала его жена. – В конце концов, это их поезд, не наш!

Он укоризненно посмотрел на нее.

«Роллс-Ройс» тронулся в путь.

Реджи подъехал и остановился у парадной двери в «Моррисе» Кэррингтонов.

– Все готово, папа, – сказал он.

Слуги начали грузить багаж Кэррингтонов. Реджи наблюдал за погрузкой, сидя на откидном заднем сиденье.

Пуаро вышел из парадной двери, смотря на происходящее.

Внезапно он ощутил руку у себя на локте. Это была леди Джулия.

– Мосье Пуаро, – возбужденно зашептала она, – я должна немедленно поговорить с вами.

Он позволил ей увести себя. Женщина привела его в маленькую столовую, закрыла дверь и подошла поближе к нему.

– Это правда – то, что вы сказали? Что для лорда Мэйфилда чрезвычайно важно найти эти бумаги?

Пуаро с любопытством посмотрел на нее.

– Это так, мадам.

– Если... если бы эти бумаги попали к вам, вы взяли бы на себя труд вернуть их лорду Мэйфилду, только чтобы без вопросов?

– Не уверен, что понимаю вас правильно.

– Вы должны! Я уверена, что вы это сделаете! Я предлагаю, чтобы... имя вора осталось неизвестным, если бумаги будут возвращены.

– И как скоро они будут возвращены, мадам? – спросил он.

– В течение двенадцати часов.

– Вы можете это обещать?

– Могу.

Поскольку сыщик не отвечал, леди Джулия настойчиво повторила:

– Вы гарантируете, что все это не выйдет на свет?

Тогда он ответил – очень серьезно:

– Да, мадам, я гарантирую.

– В таком случае все можно устроить.

Леди Джулия резко вышла из комнаты. Через мгновение Пуаро услышал, как отъезжает машина.

Он пересек холл и вышел в коридор, ведущий к кабинету. Лорд Мэйфилд ждал там. Он поднял взгляд на вошедшего Пуаро и спросил:

– Итак?

Пуаро развел руками.

– Дело закончено, лорд Мэйфилд.

– Что?

Бельгиец слово в слово повторил свой разговор с леди Джулией.

Лорд Мэйфилд воззрился на него в тупом изумлении.

– Что это значит? Я не понимаю.

– Но ведь все понятно, не так ли? Леди Джулия знает, кто украл чертежи.

– Вы ведь не хотите сказать, что это сделала она?

– Конечно, нет. Леди Джулия – игрок, но не воровка. Однако если она предлагает вернуть чертежи, это означает, что взял их либо ее муж, либо ее сын. Сэр Джордж Кэррингтон был вместе с вами на террасе. Значит, остается сын. Я думаю, что восстановил события прошлого вечера весьма точно. Леди Джулия прошлым вечером зашла в комнату сына и увидела, что та пуста. Она спустилась с лестницы в его поисках, но не нашла. Утром она узнает о краже, к тому же слышит, как ее сын заявляет, что сразу пошел к себе и не покидал комнаты. Она знает, что это неправда. К тому же леди Джулия еще кое-что знает о своем сыне. Она знает, что он слабохарактерный юноша и отчаянно нуждается в деньгах. Она заметила его страсть к миссис Вандерлин. Ей все становится ясно. Миссис Вандерлин убедила Реджи украсть чертежи. Но леди Джулия намерена сыграть свою роль в этом деле. Она прижмет Реджи, завладеет чертежами и вернет их.

– Но все это просто невозможно! – вскричал лорд Мэйфилд.

– Да, это невозможно, но леди Джулия этого не знает. Она не знает того, что знаю я, Эркюль Пуаро. Юный Реджи Кэррингтон не брал чертежей, вместо этого он флиртовал с французской горничной миссис Вандерлин.

– Да все это бред сивой кобылы!

– Точно.

– И дело вовсе не раскрыто!

– Раскрыто. Я, Эркюль Пуаро, знаю правду. Вы мне не верите? Вы не поверили мне вчера, когда я сказал, что знаю, где чертежи. Но я знал. Они были прямо под рукой.

– Где?

– В вашем кармане, милорд.

Воцарилась тишина, затем лорд Мэйфилд сказал:

– Вы понимаете, что говорите, мосье Пуаро?

– Понимаю. Я знаю, что разговариваю с очень умным человеком. Сначала меня обеспокоило то, что вы, близорукий человек, так категорически утверждаете, что видели, как кто-то выходит из французского окна. Вы хотели, чтобы этот – очень удобный – вывод был принят всеми. Почему? Я исключил всех, одного за другим. Миссис Вандерлин была наверху, сэр Джордж – с вами на террасе, Реджи Кэррингтон флиртовал на лестнице с горничной, миссис Макатта однозначно была у себя в комнате; та расположена рядом с комнатой экономки, а миссис Макатта храпит! Леди Джулия явно считала, что виновен ее сын. Значит, остается только два варианта. Либо Карлайл не выложил чертежи на стол, а сунул к себе в карман – а это не имело смысла, поскольку, как вы сами указали, он мог снять с них копии, – либо... либо чертежи лежали на месте, когда вы подошли к столу, и исчезнуть они могли только у вас в кармане. В этом случае все становится ясным – и ваша убежденность в том, что вы кого-то видели, и ваша убежденность в невиновности Карлайла, и ваше нежелание вызывать меня.

Но меня озадачивала одна вещь – мотив. Я был убежден, что вы человек честный, цельный. Это показывала и ваша тревога по поводу того, чтобы не обвинили невиновного человека. Также было понятно, что похищение чертежей плохо повлияет на вашу карьеру. Тогда зачем нужна эта совершенно необоснованная кража? В конце концов я нашел ответ. Нашел его в том самом кризисе в вашей карьере несколько лет назад, когда премьер-министр лично заверил, что вы не вели переговоров с тем самым конкретным политиком. Предположим, что это было не совсем так, что остались какие-то документальные свидетельства – положим, письмо, свидетельствующее в пользу того факта, который вы публично отрицали. Такое опровержение было необходимо сделать ради блага национальных интересов. Но сомнительно, чтобы простой народ мог посмотреть на это дело под таким углом. Это означало, что как только верховная власть попала бы в ваши руки, некое нелепое эхо прошлого могло бы все разрушить.