Текст книги "Сердце огня - Роман"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ТЕННИС

Прошло несколько дней. Однажды утром на прогулке Кэтрин столкнулась с разыскивавшей ее Ленокс.

– Вам звонил ваш ухажер, Кэтрин.

– Кого вы так называете?

– Известно кого, нового секретаря Ван Алдена. Вы, Кэтрин, становитесь опасной сердцеедкой: сначала Дерек Кеттеринг, а теперь Кнайтон. Самое смешное, что я его хорошо помню – во время войны он лежал в госпитале, который мама устроила на нашей вилле. Мне тогда было всего восемь лет.

– Он что, был тяжело ранен?

– Ему прострелили ногу – довольно тяжелое ранение. По-моему, врачи сильно волновались. Впрочем, он все еще немного хромает.

К ним присоединилась вышедшая из дома леди Тэмплин.

– Ты сказала Кэтрин о майоре Кнайтоне? – спросила она. – Какой милый молодой человек, я его не сразу узнала – тогда было столько раненых, но теперь я вспомнила.

– Тогда его не стоило запоминать, – сказала Ленокс, – ну а теперь, когда он секретарь американского миллионера, – совсем другое дело.

– Дорогая! – обиженно сказала леди Тзмплин. – Зачем же так!

– Как будто бы звонил майор Кнайтон? – спросила Кэтрин.

– Да. Он спрашивал, не поедете ли вы сегодня смотреть теннис – собирался заехать за вами. Мы с мамой с благодарностью согласились – за вас. Если вы, Кэтрин, флиртуете с секретарем миллионера, то дайте мне пококетничать с самим богачом. Ему, кажется, около шестидесяти, так что он должен клюнуть на мою молодость.

Ленокс, как всегда, паясничала.

– Я буду рада встретиться с мистером Ван Алденом, – сказала леди Тэмплин, – о нем так много говорят… Ах, эти простодушные западные натуры… – последние слова она произнесла почти про себя.

– Майор Кнайтон подчеркивал, что приглашение исходит от мистера Ван Алдена, – сказала Ленокс. – Он так часто повторял это, что надоел мне. Вы с ним составите прекрасную пару, Кэтрин. Да благословит вас Бог, дети мои.

Кэтрин рассмеялась и пошла переодеться.

Вскоре после обеда приехал Кнайтон и мужественно перенес процедуру узнавания: леди Тэмплин ахала и охала.

Когда они ехали к Каннам, он заметил, обращаясь к Кэтрин:

– Леди Тэмплин почти совсем не изменилась.

– Внешне или в обращении?

– И в том, и в другом. Ведь ей, я думаю, уже далеко за сорок, а она все еще очень красивая женщина.

– Вы правы, – согласилась Кэтрин.

– Я рад, что вы смогли поехать, – продолжал Кнайтон. – Месье Пуаро тоже приедет. Вы его хорошо знаете, мисс Грей?

Кэтрин покачала головой.

– Я встретилась с ним в поезде, когда ехала сюда. Читала детектив и, кажется, сказала, что ничего подобного в жизни не случается. Конечно, я тогда не знала, кто он.

– Он очень интересный человек, – медленно сказал Кнайтон. – Он иногда добивается удивительных результатов: глядит в самый корень дела, и часто до самого конца никто и не знает, что он на самом деле думает. Я помню, как однажды, когда я жил в доме леди Кленрейвон в Йоркшире, у нее украли драгоценности. Сначала дело казалось простым, но местная полиция зашла в тупик. Я предложил им обратиться к Эркюлю Пуаро, но они отказались и положились на Скотланд Ярд.

– И чем все закончилось? – спросила Кэтрин с любопытством.

– Драгоценности так и не нашли, – сухо ответил Кнайтон.

– Вы действительно так верите в него?

– Конечно. Граф де ля Рош очень хитер, и в большинстве случаев ему удавалось вывернуться. Но раз за дело взялся Эркюль Пуаро, я думаю, его песенка спета.

– Граф де ля Рош, – задумчиво сказала Кэтрин. – Вы думаете, что он убил бедняжку?

– Конечно, – Кнайтон удивленно посмотрел на нее. – Разве вы думаете иначе?

– О да, – торопливо ответила Кэтрин, – если только тут не простое ограбление.

– Может быть, и ограбление, – согласился Кнайтон, – но мне кажется все-таки, что граф де ля Рош тут замешан.

– Но у него есть алиби.

– О, эти алиби! – Кнайтон пренебрежительно махнул рукой, и его лицо осветилось привлекательной мальчишеской улыбкой. – Вы же сказали, что читаете детективы, мисс Грей, так что должны знать, что те, у кого есть безупречное алиби, всегда остаются под самым серьезным подозрением.

– И вы думаете, что в жизни так бывает? – улыбаясь, спросила Кэтрин.

– Почему же нет? Детективные романы основаны на фактах.

– Но они редко учитывают все факты.

– Может быть. Во всяком случае, если бы я был преступником, мне не хотелось бы встретиться с таким сыщиком, как Эркюль Пуаро.

– Мне тоже, – рассмеялась Кэтрин.

Их встретил сам Пуаро. День был теплый, и он был одет в белый парусиновый костюм с белой камелией в петлице.

– Bon jour, мадемуазель, – сказал он, – не правда ли, я выгляжу по-английски?

– Вы чудесно выглядите, – тактично ответила Кэтрин.

– Вы надо мной смеетесь, – добродушно сказал Пуаро, – ну ничего, над старым Пуаро всегда смеются.

– А где мистер Ван Алден? – спросил Кнайтон.

– Он ждет на трибуне. Если говорить честно, друзья, он не очень доволен мной. Ох уж эти американцы – для них нет таких вещей как спокойствие, отдых. Мистеру Ван Алдену хотелось бы, чтобы я без сна и отдыха гонялся за преступниками по всей Ницце.

– Скажу честно, то был бы совсем не плохой план, – заметил Кнайтон.

– И вы ошиблись бы, – возразил Пуаро. – В таких делах надо действовать умно. На теннисе можно со многими как бы невзначай встретиться, вот что важно. Вон, например, идет мистер Кеттеринг.

Дерек быстро подошел к ним, он был решителен и рассержен, как будто что-то беспокоило его. Он довольно холодно поздоровался с Кнайтоном. Из всех только Пуаро, казалось, оставался беспечным и невозмутимым и старался вовлечь всех в пустую и веселую беседу. Он похвалил Дерека.

– Просто удивительно, месье Кеттеринг, как хорошо вы говорите по-французски, могли бы выдавать себя за француза.

– Я бы тоже хотела хорошо говорить по-французски, – сказала Кэтрин, – но понимаю, с моим страшным английским акцентом это невозможно.

Они прошли на трибуну и сели, и Кнайтон сразу заметил, что с другой стороны корта им машет Ван Алден. Кнайтон направился к нему.

– Мне нравится мой новый знакомый, – сказал Пуаро, с улыбкой глядя вслед Кнайтону. – А вам, мадемуазель?

– О да!

– А вам, месье Кеттеринг?

Дерек хотел ответить, но какое-то выражение в пытливых глазах Пуаро удержало его. После небольшой паузы он сказал, тщательно выбирая слова:

– Кнайтон – весьма достойный человек.

Кэтрин на миг показалось, что Пуаро разочарован.

– Он ваш почитатель, месье Пуаро, – сказала она и пересказала свой разговор с Кнайтоном. Ее рассмешило то, как слушал Пуаро: выпятив грудь, как петух, он пытался напустить на себя вид невинной скромности, никого, впрочем, и не пытаясь обманывать.

– Вы напомнили мне, мадемуазель, – сказал он вдруг, – что я хотел спросить вас – когда вы сидели в купе у нашей бедной леди, вы не потеряли портсигар?

Кэтрин удивилась.

– Господь с вами, я не курю.

Пуаро достал из кармана синий кожаный портсигар, на котором была вытеснена буква «К».

– Разумеется, портсигар не мой, – сказала Кэтрин.

– Тысячу извинений, мадемуазель. Значит, портсигар принадлежал мадам: «К» – первая буква фамилии Кеттеринг. Мы сомневались, потому что в ее сумочке был еще один портсигар, и нам показалось странным, что там оказалось два портсигара, – он вдруг повернулся к Дереку. – Вы не знаете, портсигар не вашей жены?

Вопрос застал Кеттеринга врасплох. Он с заминкой ответил:

– Я… я, право, не знаю.

– А он случайно не ваш?

– Конечно нет. Если бы он был мой, отчего бы он оказался у моей жены?

Пуаро выглядел наивным и доверчивым как никогда.

– Я думал, что вы могли уронить его, когда были в купе вашей жены, – невинно пояснил он.

– Я туда не заходил. Я уже раз десять объясняйся с полицией.

– Тысячу извинений, – Пуаро был исключительно вежлив. – Просто мадемуазель сказала, что видела, как вы туда входили.

Он разочарованно умолк.

Кэтрин взглянула на Дерека, и ей показалось, что он побледнел, хотя, может быть, так только показалось – во всяком случае, рассмеялся он вполне естественно.

– Вы ошиблись, мисс Грей, – беспечно сказал он. – Из того, что мне сказали в полиции, я понял, что мое купе было следующим после купе жены, хоть я даже не подозревал. Вы, наверное, видели, как я входил в свое собственное купе?

Он быстро встал, заметив, что приближаются Кнайтон и Ван Алден.

– Я покину вас, – объявил он. – Не выношу своего тестя.

Ван Алден тепло поздоровался с Кэтрин, но было заметно, что он не в духе.

– Вы, кажется, стали увлекаться теннисом, месье Пуаро, – недовольно сказал он.

– Да, я получаю большое удовольствие, наблюдая за игрой.

– Такое возможно только во Франции, – сказал Ван Алден. – Мы, в Штатах, более серьезные люди, для нас прежде всего дело.

Пуаро не стал оправдываться, он только улыбнулся и доверительно сказал миллионеру:

– Не надо так волноваться, прошу вас. У каждого свои методы: я, например, всегда стараюсь совмещать приятное с полезным.

Ван Алден и Кнайтон о чем-то увлеченно заговорили. Пуаро некоторое время смотрел на них, потом довольно кивнул и наклонился к миллионеру.

– Я здесь не только ради удовольствия, месье Ван Алден, – сказал он, понизив голос. – Видите, вон там, напротив, высокий старик – с таким смуглым лицом и почтенной бородой?

– Ну и что?

– Это, – сказал Пуаро, – месье Папопулос.

– Он что, грек?

– Да, как вы сказали, он грек. Кроме того, он всемирно известный торговец антиквариатом. В Париже у него небольшой магазин, и полиция подозревает, что он не только торговец антиквариатом.

– Кто же он тогда?

– Скупщик краденого, особенно драгоценностей. Нет, наверное, такого факта, имеющего отношение к драгоценным камням, которого он не знал бы. Он имеет дело с самыми знатными семьями Европы и одновременно с самым дном преступного мира.

Ван Алден посмотрел на Пуаро с внезапно пробудившимся интересом.

– Ну и что? – спросил он, и в его голосе послышались железные нотки.

– Я спрашиваю себя, – сказал Пуаро. – Я – Эркюль Пуаро, – он напыщенно стукнул себя в грудь, – себя спрашиваю: зачем месье Папопулос приехал в Ниццу?

На Ван Алдена его слова произвели впечатление: всего минуту назад он подозревал, что маленький человечек отлынивает от работы и только позерствует, теперь же он вернулся к своему первоначальному – высокому – мнению о Пуаро. Он посмотрел прямо в глаза детективу.

– Я должен извиниться перед вами, месье Пуаро.

Пуаро отмахнулся напыщенным жестом,

– Ба! – вскричал он, – не стоит. А теперь послушайте, месье Ван Алден, у меня есть для вас новости.

Миллионер смотрел на него со все большим интересом.

Пуаро кивнул.

– Да, я думаю, вам будет интересно. Как вы знаете, месье Ван Алден, граф де ля Рош находился под наблюдением с самого момента допроса. На следующий после допроса день полиция обыскала его виллу Marina.

– Они нашли что-нибудь? Держу пари – нет.

Пуаро слегка поклонился ему.

– Вы не ошиблись, месье. Полиция не обнаружила ничего подозрительного, да они ничего другого и не ожидали. Граф де ля Рош, как говорит ваша выразительная пословица, не вчера родился. Он очень хитрый джентльмен, и притом опытный.

– Продолжайте, – хрипло сказал Ван Алден.

– Могло, конечно, случиться и так, что графу просто нечего было скрывать, и мы не могли отвергнуть без проверки такую возможность. Если же ему все-таки надо было что-то спрятать, то возникает вопрос – где? Конечно, не в доме – полиция всe тщательно обыскала, и не на себе – ведь он знает, что его могут арестовать в любой момент. Остается машина. Как я уже говорил, он был под наблюдением, когда поехал в Монте-Карло, а затем по направлению к Ментоне. У него очень мощная машина, поэтому он оторвался от преследователей, и они на четверть часа потеряли его из вида.

– И вы думаете, что в течение этих пятнадцати минут он что-то спрятал у дороги? – заинтересованно спросил Ван Алден.

– Нет, не у дороги. Са n'est pas pratique. Мы действовали так: я сделал месье Каррежу небольшое предложение, и он любезно одобрил его. Во всех ближайших почтовых отделениях поинтересовались, не заглядывал ли к ним граф де ля Рош: потому что, месье, лучший способ что-нибудь спрятать – отослать по почте.

– Ну и как? – нетерпеливо спросил Ван Алден – рассказ Пуаро уже полностью его захватил.

– Ну и – voila! – с этими словами Пуаро горделиво достал из кармана тщательно завернутый в белую бумагу пакет.

– В течение четверти часа наш подопечный отослал пакет.

– Адрес? – спросил Ван Алден.

– Адресат мог бы нам что-нибудь сказать, но, к сожалению, этого не случилось: адрес одной из газетных лавок в Париже, где пришедшие письма и посылки хранят за небольшую плату до востребования.

– А что внутри? – нетерпеливо спросил Ван Алден.

Пуаро развернул пакет, и там оказалась плоская коробка из-под карт. Пуаро осмотрелся.

– Вот удобный момент, – спокойно сказал он, – все наблюдают за спортсменами. Смотрите, месье!

Миллионер удивленно вскрикнул и стал белым как мел.

– О Боже! – выдохнул он. – Мои рубины. Он застыл, как загипнотизированный.

Пуаро спрятал коробку из-под карт в карман и широко улыбнулся. Тут миллионер вышел из транса. Он наклонился к Пуаро и с такой силой сжал ему руку, что тот поморщился от боли.

– Бесподобно! – сказал Ван Алден. – Бесподобно! Вы гений, месье Пуаро. Раз и навсегда, вы гений.

– Ну что вы, такие пустяки, – скромно сказал Пуаро, – Порядок, метод, готовность действовать, заранее предвидя события, – остальное уже ерунда.

– А граф де ля Рош, конечно, арестован? – нетерпеливо продолжал Ван Алден.

– Нет.

Ван Алден был сильно озадачен.

– Но почему? Что вам еще нужно?

– Алиби графа безупречно.

– Чепуха!

– Да, – согласился Пуаро, – я тоже думаю, что оно липовое, но, к сожалению, это еще надо доказать,

– А тем временем он ускользнет.

– Нет, – сказал Пуаро, – он не станет удирать. У графа есть только одна святыня – его социальное положение. Он будет защищать его любыми средствами.

Ван Алден не был удовлетворен.

– Но я не вижу…

Пуаро поднял руку.

– Обождите, месье. У меня есть маленькая идея: многие смеялись над маленькими идеями Эркюля Пуаро, чаще всего напрасно.

– Ну, – сказал Ван Алден, – продолжайте, что же у вас за маленькая идея?

После небольшой паузы Пуаро ответил:

– Я позвоню вам в отель завтра утром в одиннадцать часов. До тех пор никому ничего не говорите.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
МЕСЬЕ ПАПОЛУЛОС ЗАВТРАКАЕТ

Месье Папопулос завтракал, с ним за столом, напротив, сидела его дочь, Зия.

Послышался стук в дверь, и вошедший слуга передал месье Папопулосу внушительную визитную карточку. Тот исследовал ее, удивленно поднял брови и передал карточку дочери.

– Эркюль Пуаро, – сказал он задумчиво, ущипнув себя за мочку уха. – Интересно, что ему надо?

Отец и дочь переглянулись.

– Я видел его вчера на теннисе, – сказал месье Папопулос. – Зия, мне это не нравится.

– Однажды он очень помог тебе, – напомнила ему дочь.

– Правда, – признал месье Папопулос. – Однако, я слышал, он отошел от дел.

Отец и дочь говорили на родном языке, а повернувшись к слуге, месье Папопулос сказал по-французски:

– Faites montes ce monsieur.

Несколько минут спустя появился Эркюль Пуаро. Он был великолепно одет и небрежно поигрывал тростью.

– Месье Папопулос, я рад новой встрече.

– Да, месье Пуаро, я тоже.

– Доброе утро, мадемуазель Зия, – Пуаро отвесил ей поклон.

– Вы извините нас, если мы продолжим завтрак? – сказал месье Папопулос, наливая себе еще чашку кофе. – Ваш визит – очень ранний.

– Просто бесцеремонный, – сказал Пуаро, – но, видите ли, я был вынужден.

– А, – сказал месье Папопулос, – значит, вы расследуете какое-то дело?

– Очень серьезное дело, – ответил Пуаро, – смерть мадам Кеттеринг.

– Подождите, подождите, – сказал месье Папопулос, невинно поднимая взгляд к потолку, – это та дама, что умерла в «Голубом поезде», да? Я что-то читал в газетах, но там не говорилось, что это преступление.

– В интересах правосудия, – сказал Пуаро, – было решено не афишировать факт ее гибели.

Все трое помолчали.

– И чем же я могу помочь, месье Пуаро? – вежливо спросил торговец.

– Voila, – сказал Пуаро, – я перейду к делу.

Он достал из кармана ту самую карточную коробку, которую показывал в Каннах Ван Алдену, извлек рубины и подтолкнул их через стол к Папопулосу.

Несмотря на то что Пуаро внимательно наблюдал за торговцем, он не заметил никакой реакции. Папопулос взял камни, внимательно осмотрел их и вопросительно взглянул на Пуаро.

– Они великолепны, не правда ли? – спросил тот.

– Отличные, – сказал месье Папопулос.

– Сколько они могут стоить?

Лицо грека дернулось.

– Вам действительно нужно знать, месье Пуаро? – спросил он.

– Вы проницательны, месье Папопулос. Нет, не нужно. Во всяком случае, они не стоят пятисот тысяч долларов.

Папопулос рассмеялся, а с ним вместе и Пуаро.

– Как имитация, – казал Папопулос, возвращая камни Пуаро, – они, как я уже сказал, отличные. Извините за нескромный вопрос, месье Пуаро, откуда они у вас?

– Не вижу, почему бы не сказать об этом своему старому другу. Они принадлежали графу де ля Рош.

У месье Папопулоса поднялись брови.

– Понятно, – пробормотал он.

Пуаро поклонился и заговорил с самым невинным и беззаботным видом.

– Месье Папопулос, – сказал он, – я кладу карты на стол. Эти камни – то есть, конечно, настоящие – были украдены у мадам Кеттеринг в «Голубом поезде». Теперь скажу вам вот что: я не заинтересован в возвращении камней. Я работаю не на полицию, а на месье Ван Алдена. Я хочу поймать человека, который убил мадам Кеттеринг. Драгоценностями я интересуюсь только постольку, поскольку они позволят выйти на нужного человека. Вы понимаете?

Последние слова он произнес весьма многозначительно. Месье Папопулос невозмутимо сказал:

– Продолжайте.

– Мне кажется, месье Папопулос, что в Ницце камни сменят владельца – может быть, уже давно сменили.

– О! – сказал месье Папопулос, задумчиво потягивая кофе, он сейчас выглядел еще более почтенным, чем обычно.

– Вот я и подумал, – оживленно продолжил Пуаро, – какая удача! В Ницце находится мой старый друг месье Папопулос, Он поможет мне.

– И чем же, вы думаете, я могу помочь? – холодно осведомился месье Папопулос.

– Я подумал, что, несомненно, месье Папопулос приехал в Ниццу по делу.

– Вовсе нет, – возразил месье Папопулос, – я приехал сюда ради собственного здоровья – по совету врачей.

Он глухо кашлянул.

– Мне грустно слышать об этом, – сказал Пуаро с неискренним соболезнованием, – но я продолжу. Когда русская великая княгиня, австрийский архиепископ или итальянский князь хотят продать фамильные драгоценности – к кому они идут? К месье Папопулосу, не так ли? А он известен всему миру деликатностью, с которой ведет свои дела.

Торговец поклонился.

– Вы мне льстите.

– Деликатность – великая вещь, – заметил Пуаро и был вознагражден улыбкой, промелькнувшей на лице месье Папопулоса. – Я тоже умею быть деликатным.

Их глаза встретились.

Пуаро заговорил медленно, тщательно подбирая слова.

– Я подумал так: если бы камни перешли из рук в руки в Ницце, месье Папопулос непременно узнал бы, он знает обо всех сделках, в которых фигурируют драгоценности.

– О! – сказал месье Папопулос.

– Полиция, как вы понимаете, – сказал месье Пуаро, – не знает о моем визите к вам.

– Конечно, ходят слухи, – осторожно сказал месье Папопулос.

– Какие же? – быстро спросил Пуаро.

– А разве есть причина, по которой я должен был бы их пересказывать?

– Да, – ответил Пуаро, – я думаю, есть. Может быть, вы помните, месье Папопулос, как семнадцать лет назад вам в руки попал один предмет, который отдал вам на сохранение… ну, скажем, один известный человек. Вдруг этот предмет загадочно исчез. Вы, если можно воспользоваться пословицей, попали в сложный переплет.

Пуаро перевел взгляд на даму: та отставила тарелку и чашку в сторону и, положив подбородок на руки и опершись локтями о стол, внимательно слушала. Все еще глядя на нее, он продолжил:

– Я тогда был в Париже. Вы послали за мной. Вы отдали себя в мои руки. Вы сказали, что если я верну вам этот предмет, вы будете мне бесконечно благодарны. Eh bien! Вот я и напомнил вам о прошлом.

Месье Папопулос тяжело вздохнул.

– Не хочется вспоминать неприятные моменты, – тихо сказал он, – никому не хочется.

– Семнадцать лет – большой срок, конечно, – задумчиво сказал Пуаро, – но мне кажется, месье Папопулос, я не ошибусь, если скажу, что люди вашей национальности ничего не забывают.

– Греки? – иронично улыбаясь, спросил месье Папопулос.

– Нет, я имел в виду не греков, – ответил Пуаро.

После небольшой паузы старик гордо сказал:

– Вы правы, месье Пуаро, я – еврей. И мы, как вы сказали, ничего не забываем.

– Значит, вы поможете мне?

– В отношении этих камней, месье, я ничем не могу помочь.

Старик, так же, как недавно Пуаро, тщательно выбирал слова.

– Я ничего не знаю. Я ни о чем не слышал. Но я мог бы дать вам хороший совет. Вы интересуетесь скачками?

– В определенных обстоятельствах, – ответил Пуаро, внимательно глядя на торговца.

– Так вот, в Лонгчеплсе будет скакать лошадь, на которую, я думаю, стоит обратить внимание. Я, конечно, ничего не могу сказать точно – слухи проходят через столько рук…

Он быстро глянул на Пуаро, как бы желая убедиться, что тот понимает его.

– Отлично, отлично, – кивнул Пуаро.

– Лошадь зовут, – месье Папопулос наклонился, соединив кончики пальцев, – Маркиз. Я думаю – но не уверен – что это английская лошадь – так, Зия?

– Мне тоже так кажется.

Пуаро быстро поднялся.

– Спасибо, месье, – сказал он. – До свидания и еще раз спасибо за хороший совет.

Он повернулся к девушке.

– Au revoir, мадемуазель Зия, Кажется, только вчера я видел вас в Париже, будто и двух лет не прошло.

– Шестнадцать лет и тридцать три – большая разница, – грустно сказала Зия.

– Но не для вас, – галантно возразил Пуаро. – Может быть, вы с отцом как-нибудь отобедаете со мной?

– С огромным удовольствием, – ответила Зия.

– Ну, мы об этом еще договоримся, – сказал Пуаро, – а теперь – je me sauve.

Идя по улице, Пуаро насвистывал, небрежно вертел тростью и несколько раз улыбнулся. Встретив по пути почтовое отделение, он вошел и отправил телеграмму. Так как телеграмма была шифрованной, процедура заняла некоторое время, и ему пришлось напрячь память. В телеграмме говорилось о пропавшей булавке для галстука, и она была адресована инспектору Джеппу, Скотланд Ярд. В расшифрованном виде она была коротка и гласила:

«Телеграфируйте все известное человеке кличкой Маркиз».