Текст книги "Сердце огня - Роман"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ
ПОЛЕЗНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Руфус уже заканчивал свой скромный завтрак, состоявший из кофе и тостов – большего он себе никогда не позволял, – когда вошел Кнайтон.

– Мистер Гоби, сэр. Он ждет, когда вы его примете.

Миллионер взглянул на часы – половина десятого.

– Хорошо, – коротко бросил он, – пускай войдет.

Мистер Гоби оказался невысоким пожилым человеком, довольно бедно одетым. Поражала его странная особенность: он никогда не смотрел на своего собеседника – глаза бесцельно блуждали по окружающим предметам.

– Доброе утро, мистер Гоби, – сказал Ван Алден, – садитесь.

– Спасибо, мистер Ван Алден.

Мистер Гоби сел, положил руки на колени и направил взгляд на батарею отопления.

– У меня есть для вас работа.

– Слушаю вас, мистер Ван Алден.

– Моя дочь, как вы, наверное, знаете, замужем за достопочтенным Дереком Кеттерингом.

Мистер Гоби перевел взгляд с батареи на левый ящик письменного стола, и по его лицу скользнула улыбка. Мистер Гоби знал очень и очень немало, но крайне не любил в том признаваться.

– По моему совету она собирается подать прошение о разводе, что, разумеется, дело нашего поверенного, но, по некоторым причинам частного свойства, мне хотелось бы самому иметь точные и исчерпывающие данные.

Мистер Гоби посмотрел на карниз и спросил:

– О мистере Кеттеринге?

– О нем.

– Хорошо, сэр, – сказал мистер Гоби и поднялся.

– Когда вы сможете предоставить информацию?

– Надо очень срочно, сэр?

– Мне всегда надо срочно, – ответил миллионер.

Мистер Гоби понимающе улыбнулся в направлении каминной решетки.

– Вас устроит к двум часам дня, сэр?

– Отлично, – одобрил Ван Алден. – До свидания.

– До свидания, мистер Ван Алден.

– Очень полезный человек, – сказал миллионер своему секретарю, когда Гоби вышел. – Отличный специалист, уникум в своем роде.

– А чем занимается?

– Сбором информации. Дайте ему двадцать четыре часа, и он выложит вам подробности частной жизни архиепископа Кентерберийского.

– Довольно полезная профессия, – сказал Кнайтон с улыбкой.

– Он уже пару раз здорово мне помог, – сказал Ван Алден. – Ну а теперь, Кнайтон, приступим к работе.

В течение нескольких последующих часов Кнайтон и Ван Алден напряженно работали. В половине первого зазвонил телефон. Взяв трубку и выслушав звонившего, Кнайтон сообщил Ван Алдену, что мистер Кеттеринг просит принять его.

– Попросите его подняться, пожалуйста.

Секретарь собрал бумаги и вышел. В дверях он встретился с Дереком Кеттерингом, который вежливо посторонился. Затем Кеттеринг вошел и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Доброе утро, сэр. Я слышал, что вы хотели меня видеть.

Его томный голос с легкими ироническими интонациями навел Ван Алдена на воспоминания. Сейчас, как, впрочем, и всегда, в этом голосе было что-то привлекательное. Ван Алден пристально посмотрел на своего зятя. Дереку Кеттерингу исполнилось тридцать четыре, у него была стройная фигура, а его лицо, которое даже сейчас казалось в чем-то мальчишеским, было смуглым и удлиненным.

– Входи и садись, – коротко бросил Ван Алден.

Кеттеринг не спеша уселся в кресло и посмотрел на тестя с терпеливым вниманием.

– Мы с вами давно не виделись, сэр, – отметил он не без удовольствия, – что-то около двух лет. А вы виделись с Руфью?

– Да, я видел ее вчера вечером, – ответил Ван Алден.

– Она хорошо выглядит, не правда ли?

– Не думаю, чтобы у тебя было много возможностей заметить это, – сухо сказал Ван Алден.

– О, мы иногда встречаемся в ночных клубах, – беспечно ответил Кеттеринг.

– Я не хочу ходить вокруг да около, – сказал Ван Алден. – Я посоветовал Руфи подать прошение о разводе.

Дерек Кеттеринг не шевельнулся.

– Как круто! – пробормотал он. – Вы не будете против, если я закурю?

Он закурил сигарету и, выпустив клуб дыма, спросил:

– А что говорит Руфь?

– Руфь собирается последовать моему совету.

– Действительно?

– Это все, что ты можешь мне сказать? – резко бросил Ван Алден.

Кеттеринг стряхнул пепел в пепельницу.

– Вы знаете, я думаю, – сказал он небрежно, – что она делает большую ошибку.

– Это, несомненно, так, с твоей точки зрения, – ответил Ван Алден.

– О, давайте не будем переходить на личности, – сказал Кеттеринг, – тем более, что в данный момент я думал не о себе, а о Руфи. Вы же знаете, что мой отец долго не протянет – так говорят все доктора. Если бы Руфь подождала года два, я стал бы лордом Леконборо, а она, естественно, леди Леконборо – то есть, получила бы то, ради чего, собственно, и выходила за меня замуж.

– Я больше не намерен терпеть твое нахальство, – прорычал Ван Алден.

Дерек Кеттеринг улыбнулся.

– Вы правы. Теперь это не модно, – сказал он. – В наше время титулы ни во что не ставят. Но все-таки, Леконборо – очень неплохое старинное поместье, и ко всему прочему, мы одна из древнейших фамилий Англии. Я думаю, Руфь огорчится, если после развода со мной увидит, как леди Леконборо становится какая-нибудь другая женщина.

– Я говорю серьезно, молодой человек, – сказал Ван Алден.

– Но ведь и я тоже, – ответил Кеттеринг. – У меня сейчас очень тяжелые финансовые обстоятельства, и если еще и Руфь разведется со мной, я совсем сяду на мель. В конце концов, если уж она терпела меня десять лет, почему бы не потерпеть еще немного? Даю вам слово, что старик не протянет и полутора лет, и было бы обидно, если бы Руфь не получила того, ради чего столько выстрадала.

– Значит, ты думаешь, что моя дочь вышла за тебя из-за титула и связей?

Дерек Кеттеринг рассмеялся, хотя и не слишком весело.

– Уж не хотите ли вы сказать, что она вышла замуж по любви? – спросил он.

– Помнится, – медленно проговорил Ван Алден, – в Париже, десять лет назад, ты совсем не так разговаривал.

– Неужели? Вполне может быть. Вы знаете, Руфь была очень красива – как ангел, или как святая – в общем, существо неземное. Я помню, у меня были самые похвальные намерения: я собирался осесть и вести в высшей степени приличную жизнь с красавицей-женой.

Он снова невесело рассмеялся.

– Вы мне не верите?

– У меня нет ни малейшего сомнения, что ты женился на Руфи из-за денег, – бесстрастно ответил Ван Алден.

– А она вышла за меня по любви? – спросил Кеттеринг с иронией.

– Конечно.

Некоторое время Дерек Кеттеринг изучающе смотрел на тестя, затем задумчиво кивнул.

– Я вижу, вы действительно в это верите, – сказал он. – Что ж, в свое время и я так думал, но, дорогой тесть, могу вас уверить, что очень скоро во всем разобрался.

– Я не понимаю, на что ты намекаешь, – сказал Ван Алден, – да и понимать не хочу. Ты очень плохо обращался с Руфью.

– О да, – беспечно согласился Кеттеринг, – но вы знаете, она очень несговорчивый человек. Недаром она ваша дочь. Несмотря на розовато-романтическую внешность, внутри она тверда, как камень. Мне всегда говорили, что вы безжалостный человек, но Руфь еще холоднее вас. Вы, по крайней мере, хоть одного человека любите больше чем себя, Руфь же никогда никого ни любила и никогда не полюбит.

– Достаточно, – сказал Ван Алден. – Я пригласил тебя, чтобы честно сказать, что собираюсь делать. Моя девочка должна быть хоть немного счастлива, и помни, что за ней стою я.

Дерек Кеттеринг встал и подошел к камину. Он бросил в огонь сигарету и очень спокойно спросил:

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, – ответил Ван Алден, – что тебе лучше и не пробовать защищаться в суде.

– Вы угрожаете?

– Понимай как хочешь.

Кеттеринг придвинул кресло к столу и уселся напротив миллионера.

– А предположим, – начал он мягко, – ну хотя бы теоретически, что я не соглашусь?

Ван Алден пожал плечами.

– Тебе не за что зацепиться, дуралей. Спроси своего поверенного, он объяснит. Слухи о твоем поведении ходят по всему Лондону.

– Значит, Руфь пожаловалась на Мирель. Это не очень умно с ее стороны, ведь я не мешаю ее отношениям с ее друзьями.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Ван Алден.

Дерек Кеттеринг рассмеялся.

– Я вижу, вы всего не знаете, – сказал он, – так что вы, и это вполне естественно, предубеждены против меня.

Он взял шляпу и трость и направился к двери.

– Я, вообще-то, не привык давать советы, – сказал он напоследок – но в данном случае я бы посоветовал вам добиться полной искренности с дочерью.

Он быстро вышел из комнаты.

Миллионер вскочил было, но снова медленно опустился в кресло и задумчиво сказал:

– Черт побери, хотел бы я знать, что он имел в виду.

К нему вернулись его сомнения – в этом деле было что-то, в чем он никак не мог разобраться до конца. Он сорвал трубку с телефона, который стоял у него под рукой, и попросил соединить его с домом дочери.

– Алло, алло! Это Мэйфейр 81907? Можно попросить миссис Кеттеринг? Ее нет дома? А когда она будет? Спасибо. Нет, нет, ничего передавать не нужно.

Он сердито бросил трубку.

В два часа дня Ван Алден ходил по комнате и нетерпеливо поджидал мистера Гоби. Тот пришел в десять минут третьего.

– Ну! – нетерпеливо спросил миллионер.

Но мистер Гоби не торопился. Он сел за стол, достал из кармана истрепанную записную книжку и принялся монотонно читать. Миллионер внимательно слушал, его лицо приняло благодушное выражение. Наконец, Гоби кончил чтение и уставился в корзину для бумаг.

– Так, – сказал Ван Алден, – это уже кое-что. Думаю, дело пройдет без сучка, без задоринки. Надеюсь, свидетели в отеле надежные?

– Железные, – ответил мистер Гоби и принялся злорадно изучать спинку кресла.

– У него сейчас тяжело с деньгами. Вы говорите, что он пытается взять взаймы. Он и так уже занял везде, где мог, под будущее наследство. Как только кредиторы узнают о его разводе, он больше не получит и цента, более того, можно скупить все его обязательства и оказывать давление на него и с этой стороны. Он попался, Гоби, у него нет никакого выхода.

Он ударил кулаком по столу, и его лицо осветилось мрачной радостью торжества.

– Информация, – сказал мистер Гоби слабым голосом, – кажется удовлетворительной.

– Мне теперь нужно на улицу Керзона, – сказал миллионер. – Очень вам признателен, Гоби, желаю всего наилучшего.

На лице маленького человечка появилась слабая улыбка благодарности.

– Спасибо, мистер Ван Алден, – сказал он, – всегда рад помочь вам.

Ван Алден направился на улицу Керзона не сразу, а заехал сначала в Сити, где имел две встречи, которые закончились к полному его удовлетворению. Отсюда он доехал на метро до Даун Стрит. Когда он уже шел по улице Керзона, то заметил, как из дома № 160 вышел и пошел ему навстречу мужчина. Сначала миллионер подумал, что это Дерек Кеттеринг, но когда они встретились, Ван Алден увидел, что хотя мужчина и походил на Кеттеринга и ростом, и фигурой, то был совсем незнакомый человек. Впрочем, не совсем незнакомый: миллионеру показалось, что он вспоминает лицо незнакомца в связи с чем-то, причем это что-то было неприятным. Он покопался в памяти, пытаясь вспомнить, кто же это, но безрезультатно, и пошел дальше, сердито качая головой – не любил, когда что-нибудь ставило в тупик.

Руфь Кеттеринг ждала его, и когда Ван Алден вошел, подбежала и поцеловала его.

– Ну, пап, как идут дела?

– Все хорошо, – ответил Ван Алден, – но мне надо поговорить с тобой.

Он скорее почувствовал, чем заметил, как в дочери что-то изменилось: вместо радости от встречи на лице появилась настороженность. Руфь села в кресло.

– Что ж, пап, – сказала она, – я слушаю.

– Сегодня утром я встречался с твоим мужем, – начал Ван Алден.

– Ты видел Дерека?

– Да. Он наговорил кучу дерзостей, но, когда уходил, сказал одну вещь, которую я не понял. Он посоветовал мне убедиться, что между отцом и дочерью – то есть, между мной и тобой – существует полная искренность. Что он имел в виду, Руфь?

Миссис Кеттеринг изменила позу.

– Я… я не знаю, пап. Да и откуда мне знать?

– Конечно, ты знаешь, – сказал Ван Алден. – Он говорил еще о том, что у него свои друзья и он не мешает тебе иметь своих. Что он хотел этим сказать?

– Я не знаю, – снова ответила Руфь Кеттеринг.

Ван Алден нахмурился и сел.

– Послушай, Руфь, я не хочу лезть в это дело с завязанными глазами. Я не вполне уверен, что твой муж не собирается устроить неприятности – сейчас он этого сделать не может, потому что у меня есть средства нажать на него и заставить замолчать, но я должен знать, есть ли необходимость использовать эти средства. Итак, что он имел в виду, когда говорил о твоих друзьях?

Миссис Кеттеринг пожала плечами.

– У меня много друзей, – неуверенно ответила она, – откуда я знаю, кого он имел в виду.

– Знаешь, – сказал Ван Алден.

Сейчас он говорил с ней так, как говорил бы с партнером по бизнесу.

– Хорошо, я упрощу вопрос: кто этот мужчина?

– Мужчина?

– Да, мужчина. Мужчина, на которого намекал Дерек. Какой-то мужчина, который является твоим другом. Не волнуйся, дорогая, я не собираюсь тебя упрекать, но я должен знать все, чтобы на суде не выплыло что-нибудь – ты же знаешь, Дерек может попытаться опорочить тебя. Я хочу знать, кто этот мужчина, и насколько вы с ним близки.

Руфь не ответила, она так сильно стиснула руки, что побелели суставы.

– Ну же, дорогая, – сказал Ван Алден мягче, – не надо бояться своего папы. Я никогда не был чересчур строгим, даже тогда, в Париже… Стоп!

Он остановился, потрясенный.

– Так вот, кто это был, – пробормотал он про себя. – Мне сразу показалось знакомым его лицо.

– О ком ты говоришь, папа, я не понимаю.

Миллионер решительно подошел к дочери и взял ее за руку.

– Послушай, Руфь, ты опять с ним встречаешься?

– С кем?

– С этим типом, который доставил нам столько хлопот десять лет назад. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

– Ты имеешь в виду… – она запнулась, – графа де ля Рош?

– Граф де ля Рош, – фыркнул Ван Алден. – Я тебе еще тогда сказал, что он просто мошенник. Ты крепко запуталась в сетях, но я спас тебя.

– Да, – горько сказала Руфь, – и я вышла за Дерека Кеттеринга.

– Ты сама хотела, – резко ответил миллионер.

Она пожала плечами.

– А теперь, – медленно продолжал Ван Алден, – ты снова с ним близка – после всего, что я тебе говорил! Он и сегодня был у тебя – я с ним встретился, хотя сначала и не узнал.

Руфь Кеттеринг уже снова взяла себя в руки.

– Я хочу сказать тебе одну вещь, папа: ты ошибаешься в Армане – в графе де ля Рош, я хотела сказать. О, я знаю, в молодости он попадал в какие-то неприятные истории – он мне о них рассказывал, но ведь он всегда любил меня. Когда ты разлучил нас в Париже – это разбило его сердце, а теперь…

Отец в гневе прервал ее:

– А теперь ты, моя дочь, развесила уши и веришь ему! О Боже!

Он всплеснул руками.

– Вы, женщины, иногда просто непроходимые дуры!

ГЛАВА ШЕСТАЯ
МИРЕЛЬ

Дерек Кеттеринг так стремительно вышел из номера Ван Алдена, что едва не столкнулся с дамой, шедшей по коридору. Он попросил прощения, и дама, с улыбкой приняв его извинения, прошла дальше, совершенно машинально Кеттеринг отметил ее спокойную манеру держаться, а кроме, того прекрасные серые глаза на миловидном лице.

Несмотря на кажущееся безразличие, Дерек был очень обеспокоен разговором с тестем. Он позавтракал в одиночестве, и все еще слегка озабоченный, поехал на роскошную квартиру, в которой жила балерина по имени Мирель. Нарядная, аккуратная служанка-француженка с улыбкой проводила его в гостиную.

– Входите, месье. Мадам сейчас отдыхает.

Кеттеринг прошел в хорошо знакомую комнату, обставленную в восточном стиле. Мирель возлежала на диване, обложенная бесчисленными подушечками различных оттенков янтарного цвета, который гармонировал с желто-охристым цветом ее лица. Балерина была красиво сложенной женщиной, с лицом, имевшим причудливое очарование. Она приветливо улыбнулась Дереку Кеттерингу.

Он поцеловал ее и упал в кресло.

– Ну, и что ты поделываешь? Наверное, только что встала?

Ее оранжевые губы растянулись в деланной улыбке.

– Нет, – ответила балерина, – я работала…

Она махнула длинной бледной рукой в сторону пианино, на пюпитре были разложены ноты.

– У меня был Амбруаз и он играл мне новую оперу.

Кеттеринг кивнул, не обратив внимания на ее слова. Его не интересовали ни Клод Амбруаз, ни новейшая сценическая постановка «Пер Гюнта» Ибсена. Впрочем, Мирель это тоже интересовало только постольку, поскольку давало ей уникальную возможность сыграть Анитру.

– Изумительный танец! – проворковала она с восторгом. – Я вложу в него всю свою страсть и буду танцевать, вся обвешанная драгоценностями – а, кстати, mon ami, вчера на Бонд Стрит я видела такую жемчужину – черную…

Она умолкла, вопросительно посмотрев на него.

– Девочка моя, – сказал Кеттеринг, – сейчас со мной лучше не говорить о черном жемчуге, ах, радость моя, я на мели.

Она тотчас отреагировала на его тон: села и широко раскрыла глаза.

– Что ты говоришь, Дерек? Что случилось?

– Мой уважаемый тесть, – ответил Кеттеринг, – готовится вышибить из меня дух.

– Не может быть!

– Да, он хочет, чтобы Руфь развелась со мной.

– Как глупо, – сказала Мирель, – и зачем же, позволь узнать?

Дерек Кеттеринг ухмыльнулся.

– Не зачем, а из-за кого?

Мирель пожала плечами.

– Господи, как глупо, – сказала она.

– Очень глупо, – согласился Дерек.

– И что теперь делать? – спросила Мирель.

– Девочка, что можно сделать? С одной стороны, человек с неограниченными средствами, с другой – с неограниченными долгами. Вопрос, кто одержит верх, можно не ставить.

– Американцы такие странные, – сказала Мирель. – Ведь она даже не любит тебя.

– Любит, не любит, – отвечал Дерек, – но что нам, конкретно, делать?

Она вопросительно округлила глаза. Дерек подошел ближе и взял ее руки в свои.

– Ты останешься со мной?

– Что ты имеешь в виду? После…

– Да. После того, как кредиторы набросятся на меня, как волки. Я очень люблю тебя, Мирель. Ты не бросишь меня?

Она отняла руки.

– Ты же знаешь, я обожаю тебя, Дерек.

Он сразу уловил уклончивые нотки в ее ответе.

– Значит, так и будет. Крысы покидают тонущий корабль.

– О, Дерек!

– Покончим со вздором, – сказал он резко. – Ты собираешься бросить меня, разве не так?

Она пожала плечами.

– Я очень люблю тебя, mon ami, правда, люблю. Ты такой привлекательный – un bien garcon, но ce n’est pas pratique.

– Ты доступна только богачам. Так, что ли?

– Наверное, можно и так выразиться.

Она опустилась на подушки, откинув назад голову.

– Все равно, ты мне очень нравишься, Дерек.

Он подошел к окну и некоторое время смотрел на улицу, повернувшись к Мирель спиной. Наконец, балерина приподнялась на локте и любопытно на него посмотрела.

– О чем ты думаешь, mon ami?

Он улыбнулся через плечо странной улыбкой, от которой даме стало слегка не по себе.

– Так случилось, дорогая, что я думал о женщине.

– О женщине? – ухватилась Мирель за его слова. – Ты думаешь о какой-то другой женщине?

– О, можешь не беспокоиться: просто фантастический образ – образ леди с серыми глазами.

Мирель сухо спросила:

– И когда ты ее встретил?

Дерек Кеттеринг не без иронии рассмеялся.

– Я чуть не сбил ее сегодня в коридоре отеля «Савой».

– Ну и что она сказала?

– Насколько я помню, я сказал: «Прошу прощения», а она ответила: «Не стоит» или что-то подобное.

– А дальше? – продолжала настаивать балерина.

Дерек пожал плечами.

– Дальше? Тут и конец приключению.

– Я совершенно не понимаю, зачем ты это рассказал, – обиделась балерина.

– Образ сероглазой дамы, – задумчиво сказал Дерек. – Просто я вряд ли еще когда-нибудь встречу ее.

– Почему?

– Она может принести мне несчастье. С женщинами это бывает.

Мирель спокойно встала с дивана, подошла к Дереку и обняла за шею своей длинной, тонкой рукой.

– Ты глуп, Дерек, – сказала она, – ты очень глуп. Ты – bien garcon, и я обожаю тебя, но я не создана для того, чтобы жить в бедности, нет, решительно не создана. Теперь слушай меня: все очень просто. Ты должен договориться со своей женой.

– Боюсь, невозможно, – сухо ответил Дерек.

– Почему? Не понимаю.

– Ван Алден, дорогая, не оставил никаких шансов. Если уж он решает что-то…

– Я слышала о нем, – кивнула балерина, – он ведь очень богат? Кажется, один из богатейших людей Америки. Несколько дней назад в Париже он купил самый замечательный в мире рубин с прекрасным именем «Сердце огня».

Дерек не ответил и она продолжала:

– Чудесный камень! Такой камень должен принадлежать роскошной женщине, вот как я. О! Владеть рубином «Сердце огня» – большое счастье.

Она слегка вздохнула.

– Ты ничего не понимаешь, Дерек, ведь ты мужчина. Ван Алден, наверное, отдаст рубин дочери – она ведь его единственный ребенок?

– Да.

– Значит, она унаследует огромные деньги, когда он умрет – будет богатой женщиной.

– Она и так богатая женщина, – сухо сказал Кеттеринг, – получила пару миллионов на нашу свадьбу.

– Два миллиона! Сумасшедшие деньги! А если она умрет? Богатство достанется тебе?

– Насколько я знаю, она не составляла завещания, – медленно ответил Кеттеринг, – так что, наверное, капитал достанется мне.

– Mon Dieu! – возбужденно заговорила Мирель, – но ведь как бы здорово все разрешилось, если бы она взяла да и умерла.

Они немного помолчали, и вдруг Дерек Кеттеринг рассмеялся.

– Мне нравится твой простой и практичный ход мыслей, дорогая, но боюсь, мечты неосуществимы. У моей жены, ох-хо-хо, кре-е-пкое здоровье.

– Eh bien! – ответила Мирель. – Но ты забыл несчастные случаи.

Он внимательно посмотрел на нее, но, не ответил.

– Ты прав, mon ami, не стоит рассуждать о случайностях. Послушай, Дерек, надо прекратить разговоры о разводе – твоя жена должна выбросить их из головы.

– А если не выбросит?

У балерины сузились глаза.

– Я думаю, выбросит, дружок, она ведь из тех, кто не любит газетной шумихи вокруг своего имени. Я знаю несколько занятных историй, которые она вряд ли хотела бы увидеть в газетах.

– Что ты имеешь в виду? – быстро спросил Кеттеринг.

Мирель рассмеялась, откинув назад голову.

– Parbleu! Я имею в виду джентльмена, который называет себя графом де ля Рош. Я все о нем знаю – ведь я же парижанка. Он был любовником твоей жены до того, как она вышла за тебя, разве нет?

Кеттеринг схватил ее за плечи.

– Гнусная ложь! – выкрикнул он. – И потом, не забывай, что ты говоришь о моей жене.

Мирель немного успокоилась.

– Вы, англичане, странные люди, – пожаловалась она, – но все равно, может быть, ты прав: американки такие холодные, правда? Но позволь уж мне сказать, что она влюбилась в него до того, как вышла за тебя замуж, а ее отец вмешался и послал графа куда подальше, А бедная девица плакала-плакала, но подчинилась. И все-таки ты, так же как и я, знаешь, Дерек, что теперь совсем другое дело: она видится с ним каждый день, а четырнадцатого едет на свидание в Париж.

– Откуда ты знаешь? – удивился Кеттеринг.

– Я? У меня есть в Париже друзья, которые близко знают графа. Любовники обо всем договорились: она едет на Ривьеру, как она сама говорит, но на самом деле граф ждет ее в Париже и, кто знает, что последует дальше! Хотя, я уверена, они уже обо всем договорились.

Дерек Кеттеринг не шелохнулся.

– Вот видишь, – промурлыкала балерина, – если ты будешь вести себя умно – птичка в твоих руках. Ты можешь предложить ей красивую… клетку.

– О, Бога ради, перестань, – вскричал Кеттеринг, – хватит!

Мирель рассмеялась и снова улеглась на диван. Кеттеринг схватил шляпу и пальто и вышел, хлопнув в сердцах дверью. Балерина продолжала смеяться ему вслед – она была довольна.