355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Афанасий Фет » Вечерние огни » Текст книги (страница 8)
Вечерние огни
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:45

Текст книги "Вечерние огни"


Автор книги: Афанасий Фет


Жанр:

   

Поэзия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

XXXI Ек. Серг. X-ой

приславшей мне цветы
 
Цветы и песни с давних лет
В благоухающем союзе;
И благовонный Ваш привет
4 Вручил я пристыженной музе.
 
 
Но ей до Вас так далеко,
Что состязанье безрассудно,
Ее украсить Вам легко,
8 Ей заслужить венок так трудно.
 

177

7 августа 1885

XXXII

 
Из дебрей туманы несмело
Родное закрыли село;
Но солнышком вешним согрело
4 И ветром их вдаль разнесло.
 
 
Знать, долго скитаться наскуча
Над ширью земель и морей,
На родину тянется туча,
8 Чтоб только поплакать над ней.
 

178

9 июня 1886

XXXIII Кукушка

 
Пышные гнутся макушки,
Млея в весеннем соку;
Где-то, вдали от опушки,
4 Будто бы слышно: ку-ку.
 
 
Сердце! – вот утро – люби же
Все, чем жило на веку;
Слышится ближе и ближе, —
8 Как золотое, – ку-ку.
 
 
Или кто вспомнил утраты,
Вешнюю вспомнил тоску?
И раздается трикраты
12 Ясно и томно: ку-ку.
 

179

17 мая 1886

XXXIV

 
Есть ночи зимней блеск и сила,
Есть непорочная краса,
Когда под снегом опочила
4 Вся степь, – и кровли, и леса.
 
 
Сбежали тени ночи летней,
Тревожный ропот их исчез,
Но тем всевластней, тем заметней
8 Огни безоблачных небес.
 
 
Как будто волею всезрящей
На этот миг ты посвящен
Глядеть в лицо природы спящей
12 И понимать всемирный сон.
 

180

XXXV Светоч

 
Ловец, все дни отдавший лесу,
Я направлял по нем стопы;
Мой глаз привык к его навесу
4 И ночью различал тропы.
 
 
Когда же вдруг из тучи мглистой
Сосну ужалил яркий змей,
Я сам затеплил сук смолистый
8 У золотых ее огней.
 
 
Горел мой факел величаво,
Тянулись тони предо мной,
Но, обогнав меня лукаво,
12 Они смыкались за спиной.
 
 
Пестреет мгла, блуждают очи,
Кровавый призрак в них глядит,
И тем ужасней сумрак ночи,
16 Чем ярче светоч мой горит.
 

181

16 августа 1885

XXXVI

 
Нет, я не изменил. До старости глубокой
Я тот же преданный, я раб твоей любви,
И старый яд цепей, отрадный и жестокий,
4 Еще горит в моей крови.
 
 
Хоть память и твердит, что между нас могила,
Хоть каждый день бреду томительно к другой, —
Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
8 Когда ты здесь, передо мной.
 
 
Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;
И нежности былой я слышу дуновенье,
12 И, содрогаясь, я пою.
 

182

2 февраля 1887

XXXVII

 
Светил нам день, будя огонь в крови…
Прекрасная, восторгов ты искала
И о своей несбыточной любви
4 Младенчески мне тайны поверяла.
 
 
Как мог, слепец, я не видать тогда,
Что жизни ночь над нами лишь сгустится,
Твоя душа, красы твоей звезда,
8 Передо мной, умчавшись, загорится.
 
 
И, разлучась навеки, мы поймем,
Что счастья взрыв мы промолчали оба
И что вздыхать обоим нам по нем,
12 Хоть будем врознь стоять у двери гроба.
 

183

12 июня 1887

XXXVIII

 
Вот и летние дни убавляются.
Где же лета лучи золотые?
Только серые брови сдвигаются,
4 Только зыблются кудри седые.
 
 
Нынче утром, судьбиною горькою
Истомленный, вздохнул я немножко:
Рано-рано румяною зорькою
8 На мгновенье зарделось окошко.
 
 
Но опять это небо ненастное
Безотрадно нависло над нами, —
Знать, опять, мое солнышко красное,
12 Залилось ты, вставая, слезами.
 

184

19 июня 1887

XXXIX

 
Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть
И о том, что я молча твержу,
4 Не решусь ни за что намекнуть.
 
 
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
8 И я слышу, как сердце цветет.
 
 
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной… я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть,
12 Я тебе ничего не скажу.
 

185

2 сентября 1885

XL

 
Все, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы,
Млеющих звуков впивая истому,
4 Пусть ты летишь, отдаваясь другому.
 
 
Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,
Сердце мое все по-прежнему нежно,
Сердце обид не считает, не мерит,
8 Сердце по-прежнему любит и верит.
 
 
Тщетно опущены строгие глазки,
Жду под ресницами блеска и ласки, —
Все, как бывало, веселый, счастливый,
12 Ленты твоей уловляю извивы.
 

186

24 июля 1887

XLI

 
Через тесную улицу здесь в высоте,
Отворяя порою окошко,
Я не раз отдаваясь лукавой мечте,
4 Узнаю тебя, милая крошка.
 
 
Все мне кажется, детски-застенчивый взор
Загорается вдруг не напрасно,
И ко мне наклоненный твой пышный пробор
8 Я уж вижу не слишком ли ясно?
 
 
Вот и думаю: встретиться нам на земле
Далеко так, пожалуй, и низко,
А вот здесь-то, укрыт, в набегающей мгле,
12 Так привольно, так радостно близко.
 

187

6 июня 1887

XLII

 
Когда читала ты мучительные строки,
Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом
И страсти роковой вздымаются потоки, —
4 Не вспомнила ль о чем?
 
 
Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,
В полночной темноте безвременно горя,
Вдали перед тобой прозрачно и красиво
8 Вставала вдруг заря,
 
 
И в эту красоту невольно взор тянуло,
В тот величавый блеск за темный весь предел, —
Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
12 Там человек сгорел?
 

188

15 февраля 1887

XLIII

 
Моего тот безумства желал, кто смежал
Этой розы завои, и блестки, и росы;
Моего тот безумства желал, кто свивал
4 Эти тяжким узлом набежавшие косы.
 
 
Злая старость хотя бы всю радость взяла,
А душа моя так же, пред самым закатом,
Прилетела б со стоном сюда, как пчела,
8 Охмелеть, упиваясь таким ароматом.
 
 
И, сознание счастья на сердце храня,
Стану буйства я жизни живым отголоском.
Этот мед благовонный – он мой, для меня,
12 Пусть другим он останется тонким лишь воском!
 

189

23 апреля 1887

XLIV

 
В вечер такой золотистый и ясный,
В этом дыханье весны всепобедном
Не поминай мне, о друг мой прекрасный,
4 Ты о любви нашей робкой и бедной.
 
 
Дышит земля всем своим ароматом,
Небу разверстая, только вздыхает;
Самое небо с нетленным закатом
8 В тихом заливе себя повторяет.
 
 
Что же тут мы или счастие наше,
Как и помыслить о нем не стыдиться,
В блеске, какого нет шире и краше,
12 Нужно безумствовать или смириться.
 

190

Январь 1886

XLV

 
Ты вся в огнях. Своих зарниц
И я сверканьями украшен;
Под сенью ласковых ресниц
4 Огонь небесный мне не страшен.
 
 
Но я боюсь таких высот,
Где устоять я не умею.
Как сохранить мне образ тот,
8 Что придан мне душой твоею?
 
 
Боюсь, – на бледный облик мой
Падет твой взор неблагосклонный,
И я очнусь перед тобой
12 Угасший вдруг и опаленный.
 

191

3 августа 1886

XLVI

 
Вечный хмель мне не отрада,
Не ему моя любовь,
Не тяну я винограда
4 Одуряющую кровь.
 
 
Но порой, резво и пылко
Обновляя жизнь мою,
Для меня несет бутылка
8 Золотистую струю.
 
 
Рвутся нити, пробка рвется,
Напряженная давно,
И в стакан шумящий льется
12 Искрометное вино.
 

192

29 июля 1887

XLVII

 
Сегодня день твой просветленья,
И на вершине красоты
Живую тайну вдохновенья
4 Всем существом вещаешь ты.
 
 
Мечты несбыточной подруга,
Царишь с поэтом ты вдвоем,
А завтра, верно, мы друг друга
8 И не найдем и не поймем.
 
 
Так, невозможно – несомненно
Огнем пронизан золотым,
С закатом солнечным мгновенно
12 Чертогов ярких тает дым.
 

193

19 июня 1887

XLVIII

 
Все, все мое, что есть и прежде было,
В мечтах и снах нет времени оков;
Блаженных грез душа не поделила:
4 Нет старческих и юношеских снов.
 
 
За рубежом вседневного удела
Хотя на миг отрадно и светло;
Пока душа кипит в горниле тела,
8 Она летит, куда несет крыло.
 
 
Не говори о счастье, о свободе
Там, где царит железная судьба.
Сюда! Сюда! Не рабство здесь природе, —
12 Она сама здесь верная раба.
 

194

17 июля 1887

XLIX

 
Задрожали листы, облетая,
Тучи неба закрыли красу,
С поля буря, ворвавшися, злая
4 Рвет и мечет и воет в лесу.
 
 
Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна.
Светлогруда, легка, невеличка,
8 Не запугана бурей одна.
 
 
И грохочет громов перекличка,
И шумящая мгла так черна…
Только ты, моя милая птичка,
12 В теплом гнездышке еле видна.
 

195

13 июля 1887

L

 
Сплю я. Тучки дружные,
Вешние, жемчужные
Мчатся надо мной;
Смутные, узорные,
Тени их проворные
6 По полям грядой.
 
 
Подбежали к чистому
Пруду серебристому,
И вдвойне светло.
Уж не тени мрачные,
Облака прозрачные
12 Смотрятся в стекло.
 
 
Сплю я. Безотрадною
Тканью непроглядною
Тянутся мечты;
Вдруг сама заветная,
Кроткая, приветная,
18 Улыбнулась ты.
 

196

19 сентября 1887

LI

 
С солнцем склоняясь за темную землю,
Взором весь пройденный путь я объемлю:
Вижу, бесследно пустынная мгла
4 День погасила и ночь привела.
 
 
Странным лишь что-то мерцает узором:
Горе минувшее тайным укором
В сбивчивом ходе несбыточных грез
6 Там миллионы рассыпало слез.
 
 
Стыдно и больно, что так непонятно
Светятся эти туманные пятна,
Словно неясно дошедшая весть…
12 Все бы, ах, все бы с собою унесть!
 

197

22 августа 1887

LII Рыбак

 
Неслась волна, росла волна,
Рыбак над ней сидел,
С душой, холодною до дна,
На уду он глядел.
И как сидит он, как он ждет,
Разверзлась вдруг волна,
И поднялась из шума вод
8 Вся влажная жена.
 
 
Она поет, она зовет:
"Зачем народ ты мой
Людским умом и злом людским
Манишь в смертельный зной?
Ах, если б знал, как рыбкам весть
Отрадно жизнь на дне,
Ты сам спустился бы, как есть,
16 И был здоров вдвойне.
 
 
Иль солнце красное с луной
Над морем не встают?
И лики их, дыша волной,
Не вдвое ль краше тут?
Иль не влечет небес тайник,
Блеск голубой красы?
Не манит собственный твой лик
24 К нам, в вечный мир росы?"
 
 
Шумит волна, катит волна
К ногам из берегов,
И стала в нем душа полна,
Как бы под страстный зов.
Она поет, она зовет;
Знать час его настал:
Влекла ль она, склонялся ль он, —
32 Но с той поры пропал.
 

198

6 сентября 1885

LIII Зимняя поездка на Гарц

 
С коршуном сходно,
Что, на тяжелых утренних тучах
Тихим крылом почивая,
Ищет добычи, паря,
5 Песня моя.
 
 
Ибо бог
Каждому путь его
Предначертал,
Коим счастливец
10 К радостной цели
Быстро бежит;
Тот же, чье сердце
Сжато несчастьем,
Тщетно противится
15 Тесным пределам
Кованой нити,
Что все ж горькие ножницы
Только однажды прервут.
 
 
В чаще суровой
20 Прячется дикий зверь,
И с воробьями
Давно богачи
В топи свои опустились.
За колесницей легко
25 Следовать пышной фортуны,
Как безмятежным придворным
По дороге исправленной
Вслед за въездом владыки.
 
 
Но кто там в стороне?
30 Путь его тонет в кустах,
Сзади его
Ветви смыкаются вновь,
Снова трава восстает,
Пустыня его поглощает.
 
 
35 Кто ж уврачует того,
Ядом кому стал бальзам?
Кто из избытка любви
Выпил ненависть к ближним?
Презренный, став презирающим,
40 Тайно достоинство он
Только изводит свое
В самолюбивом стремленье.
 
 
Коль на псалтири твоей
Есть, отец милосердья,
45 Звук, его уху доступный,
Сердце его утоли!
Взор раскрой отуманенный
На миллионы ключей
Рядом с томящимся жаждой
50 Тут же в пустыне.
 
 
Ты, посылающий радости
Каждому полною мерой,
Благослови и ловцов,
Братьев на поиск зверей;
55 Со своеволием юным,
Жаждой убийства,
Поздних мстителей буйства,
Тщетно с которым уж годы
Бьется с дубиной крестьянин.
 
 
60 Но увей одинокого
Тучей своей золотой,
Зеленью зимней венчай ты
До возрождения роз
Влажные кудри певца —
65 О любовь, – твоего же!
 
 
Ты мерцающим факелом
Светишь ему
Ночью через броды,
По бездонным дорогам,
70 По пустынным полям;
Тысячецветной зарей
В сердце смеешься ему;
Едкою бурей своей
Ты возносишь его;
75 Зимние прядают воды
С гор в песнопенья к нему;
И алтарем благодарности нежной
Грозной вершины встает перед ним
Снегом покрытое темя,
80 Что хороводами духов
Чутко венчали народы.
Ты с неприступною грудью
Смотришь таинственно явно
Над изумленной землей
85 И взираешь из облак
На страны и богатства.
Что из жил твоих братий
Рядом с собою ты льешь.
 

199

LIV

 
Весеннее небо глядится
Сквозь ветви мне в очи случайно,
И тень золотая ложится
4 На воды блестящего Майна.
Вдали огонек одинокий
Трепещет под сумраком липок,
Исполнена тайны жестокой
8 Душа замирающих скрипок,
Средь шума толпы неизвестной
Те звуки понятней мне вдвое:
Напомнили силой чудесной
12 Они мне все сердцу родное.
Ожившая память несется
К прошедшей тоске и веселью;
То сердце замрет, то проснется
16 За каждой безумною трелью.
Но быстро волшебной чредою
Промчалась тоскливая тайна,
И месяц бежит полосою
20 Вдоль вод тихоструйного Майна.
 

200

LV

 
Я полон дум, когда, закрывши вежды,
Внимаю шум
Младого дня и молодой надежды;
4 Я полон дум.
Я все с тобой, когда рука неволи
Владеет мной, —
И целый день, туманно ли, светло ли, —
8 Я все с тобой.
Вот месяц всплыл в своем сиянье дивном.
На высоты,
И водомет в лобзанье непрерывном, —
12 О, где же ты?
 

201

LVI Геро и Леандр

 
Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море – только в море
8 Волн кочующих родник.
Тихо. – Море голубое
Взору жадному в покое
Каждый луч передает.
Что ж там в море – чья победа?
Иль в зыбях, вторая Леда,
12 Лебедь-бог к тебе плывет?
Не бессмертный, не бессонный,
Нет, то юноша влюбленный
Проложил отважный путь,
И, полна огнем желаний,
Волны взмахом крепкой длани
16 Молодая режет грудь.
Меркнет день; из крайней тучи
Вдоль пучины ветр летучий
Направляет шаткий бег,
И под молнией багровой
Страшный вал белоголовый
24 С ревом прыгает на брег.
Где ж он, Геро? с бездной споря
Удушающего моря,
На свиданье он спешит!
Хоть бесстрастен, хоть безгласен,
Но по-прежнему прекрасен
30 Он у ног твоих лежит.
Бледен лик твой, бледен, дева!
Средь упругих волн напева
Я люблю твой бледный лик.
Под окном на всем просторе
Только море, – только в море
36 Волн кочующий родник.
 

202

LVII

 
Тебе в молчании я простираю руку
И детских укоризн в грядущем не страшусь.
Ты втайне поняла души смешную муку,
Усталых прихотей ты разгадала скуку. —
5 Мы вместе, – и судьбе я молча предаюсь.
Без клятв и клеветы ребячески-невинной
Сказала жизнь за нас последний приговор.
Мы оба молоды, но с радостью старинной
Люблю на локон твой засматриваться длинный;
10 Люблю безмолвных уст и взоров разговор,
Как в дни безумные, как в пламенные годы,
Мне жизни мировой святыня дорога;
Люблю безмолвие полунощной природы;
Люблю ее лесов лепечущие своды;
15 Люблю ее степей алмазные снега;
И снова мне легко, когда, святому звуку
Внимая не один, я заживо делюсь;
Когда, за честный бой с тенями взяв поруку,
Тебе в молчании я простираю руку
20 И детских укоризн в грядущем не страшусь.
 

203

LVIII

 
Младенческой ласки доступен мне лепет:
Душа откровенно так с жизнью мирится.
Безумного счастья томительный трепет
4 Горячим приливом по сердцу стремится.
 
 
Скажу той звезде, что так ярко сияет
(Давно не видались мы в мире широком.
Но я понимаю, на что намекает
8 Мне с неба она многозначащим оком):
 
 
– Ты смотришь мне в очи. Ты права: мой трепет
Понятен, как луч твой, что в воды глядится.
Младенческой ласки доступен мне лепет:
12 Душа откровенно так с жизнью мирится.
 

204

LIX Соловей и роза

 
Небес и земли повелитель,
Творец плодотворного мира
Дал счастье, дал радость всей твари
4 Цветущих долин Кашемира.
 
 
И равны все звенья пред Вечным
В цепи непрерывной творенья,
И жизненным трепетом общим
8 Исполнены чудные звенья.
 
 
Такая дрожащая бездна
В дыханье полудня и ночи,
Что ангелы в страхе закрыли
12 Крылами звездистые очи.
 
 
Но там же, в саду мирозданья,
Где радость и счастье – привычка,
Забыты, отвергнуты счастьем
18 Кустарник и серая птичка.
 
 
Листов, окаймленных пилами,
Побегов, скрывающих спицы,
Боятся летучие гости,
20 Чуждаются певчие птицы.
 
 
Безгласная серая птичка
Одна не пугается терний,
И любят друг друга, – но счастья —
24 Ни в утренний час, ни в вечерний.
 
 
И по небу веки проходят,
Как волны безбрежного моря;
Никто не узнает их страсти,
28 Никто не увидит их горя.
 
 
Однажды сияющий ангел,
Купаяся в безднах эфира,
Узрел и кустарник и птичку
32 В долине ночной Кашемира.
 
 
И нежному ангелу стало
Их видеть так грустно и больно,
Что с неба слезу огневую
36 На них уронил он невольно.
 
 
И к утру свершилося чудо:
Краснея и млея сквозь слезы,
Склонилася к ветке упругой
40 Головка душистая розы.
 
 
И к ночи с безгласною птичкой
Еще перемена чудесней:
И листья и звезды трепещут
44 Ее упоительной песней.
 
 
Он
 
 
Рая вечного изгнанник,
Вешний гость я, певчий странник;
Мне чужие здесь цветы;
Страшны искры мне мороза.
Друг мой, роза, дева-роза,
50 Я б не пел, когда б не ты.
 
 
Она
 
 
Полночь – мать моя родная,
Незаметно расцвела я
На заре весны;
Для тебя ж у бедной розы
55 Аромат, краса и слезы,
Заревые сны.
 
 
Он
 
 
Ты так нежна, как утренние розы,
Что пред зарей несет земле восток;
Ты так светла, что поневоле слезы
60 Туманит мне внимательный зрачок;
Ты так чиста, что помыслы земные
Невольно мрут в груди перед тобой:
Ты так свята, что ангелы святые
Зовут тебя их смертною сестрой.
 
 
Она
 
 
65 Ты поешь, когда дремлю я,
Я цвету, когда ты спишь;
Я горю без поцелуя,
Без ответа ты грустишь.
Но ни грусти, ни мученья
70 Ты обманом не зови:
Где же песни без стремленья?
Где же юность без любви?
 
 
Он
 
 
Дева-роза, доброй ночи!
Звезды в небесах.
75 Две звезды горят, как очи,
В голубых лучах;
Две звезды горят приветно
Нынче, как вчера;
Сон подкрался незаметно…
80 Роза, спать пора!
 
 
Она
 
 
Зацелую тебя, закачаю,
Но боюсь над тобой задремать:
На заре лишь уснешь ты, я знаю,
Что всю ночь будешь петь ты опять.
85 Закрываются милые очи,
Голова у меня на груди.
Ветер, ветер с суровой полночи,
Не тревожь его сна, не буди.
Я сама притаила дыханье,
90 Только вежды закрыл ему сон,
И над спящим склоняюсь в молчанье
Все боюсь, не проснулся бы он.
Ветер, ветер лукавый, поди ты,
Я умею сама целовать;
95 Я устами коснуся ланиты,
И мой милый проснется опять.
Просыпайся ж; заря потухает:
Для певца золотая пора.
Дева-роза тихонько вздыхает,
100 Отпуская тебя до утра.
 
 
Он
 
 
Ах, опять к ночному бденью
Вышел звездный хор…
Эхо ждет завторить пенью…
Ждет лесной простор.
105 Веет ветер над дубровой,
Пышный лист шумит,
У меня в тени кленовой
Дева-роза спит.
Хорошо ль ей, сладко ль спится,
110 Я предузнаю,
И звездам, что ей приснится,
Громко пропою.
 
 
Она
 
 
Я дремлю, но слышит
Роза соловья;
115 Ветерок колышет
Сонную меня;
Звуки остаются
Все в моих листках;
Слышу, – а проснуться
120 Не могу никак;
Заревые слезы,
Наклоняясь, лью.
Пой у сонной розы
Про любовь мою.
 
 
125 И во сне только любит и любит,
И от счастия плачет и спит!
Эти песни она приголубит,
Если эхо о них промолчит.
Эти песни земле рассказали
130 Все, что розе приснилось во сне,
И глубоко, глубоко запали
Ей в румяное сердце оне.
И в ночи под землею коренья
Влагу ночи сосут да сосут,
135 А у розы росой умиленья
Бриллиантами слезы текут.
Отчего ж под навесом прохлады
Раздается так голос певца?
Роза! песни не знают преграды:
140 Без конца твои сны, без конца.
 

205

LX На смерть Александра Васильевича Дружинина

19 января 1864 года


 
Умолк твой голос навсегда,
И сердце жаркое остыло,
Лампаду честного труда
4 Дыханье смерти погасило.
 
 
На мир усопшего лица
Кладу последнее лобзанье.
Не изменили до конца
8 Тебе ни дружба, ни призванье.
 
 
Изнемогающий, больной,
Души ты не утратил силу,
И жизни мутною волной
12 Ты чистым унесен в могилу.
 
 
Спи! Вечность правды настает,
Вокруг стихает гул суровый,
И муза строгая кладет
16 Тебе на гроб венок лавровый.
 

206

LXI Памяти Василия Петровича Боткина

16 октября 1869 года


 
Прости! Разверстая могила
Тебя отдаст родной земле;
Скажи: что смерть изобразила
4 На этом вдумчивом челе?
Ужель, добра поклонник страстный,
Ты буйству века уступил
И обозвал мечтой напрасной
8 Чему всю жизнь не изменил?
Ужель сказал: за вами поле,
Вы правы, тщетен наш союз!
Я ухожу, нет в мире боле
12 Ни светлых дум, ни вещих муз.
Нет! Покидая жизнь земную,
Ты вспять стопы не обращал
И тихо лепту трудовую
16 Трем старшим музам завещал {*}.
 

207

{* Завещал капитал университету, консерватории и школе живописи.}

ВЫПУСК ЧЕТВЕРТЫЙ

Предисловие

Человек, не занавесивший вечером своих освещенных окон, дает доступ всем равнодушным, а, быть может, и враждебным взорам с улицы; но было бы несправедливо заключать, что он освещает комнаты не для друзей, а в ожидании взглядов толпы. После трогательного и высокознаменательного для нас сочувствия друзей к пятидесятилетию нашей музы жаловаться на их равнодушие нам, очевидно, невозможно. Что же касается до массы читателей, устанавливающей так называемую популярность, то эта масса совершенно права, разделяя с нами взаимное равнодушие. Нам друг у друга искать нечего. Раскрывая небольшое окошечко четвертого выпуска в крайне ограниченном числе экземпляров, мы только желаем сказать друзьям, что всегда рады их встретить и что за нашим окном Вечерние Огни еще не погасли окончательно.

I Оброчник

 
Хоругвь священную подъяв своей десной,
Иду, и тронулась за мной толпа живая,
И потянулись все по просеке лесной,
4 И я блажен и горд, святыню воспевая.
 
 
Пою, и помыслам неведом детский страх,
Пускай на пенье мне ответят воем звери,
С святыней над челом и песнью на устах,
8 С трудом, но я дойду до вожделенной двери.
 

208

17 сентября 1889.

Москва

II

Его императорскому высочеству в. к. Константину Константиновичу


 
Сплывают ледяные своды,
Твое явилось через воды
Письмо с короной золотой.
Ко мне, простившись со столицей,
Примчались звучной вереницей
6 Стихи, пропетые тобой.
 
 
Ужели жизнь опять приветна?
Ужель затихли безответно
И буря и недуга злость?
Какая весть благоволенья!
Какая свежесть вдохновенья!
12 Какой в глуши высокий гость!
 
 
Весной нежданной сладко веет,
В груди теплей, в глазах светлеет,
Я робко за тобой пою.
И сердце благодарно снова
За жар живительного слова,
18 За юность светлую твою.
 

209

25 марта 1887.

Воробьевка

III Поэтам

 
Сердце трепещет отрадно и больно,
Подняты очи, и руки воздеты,
Здесь на коленях я снова невольно,
4 Как и бывало, пред вами, поэты.
 
 
В ваших чертогах мой дух окрылился,
Правду провидит он с высей творенья,
Этот листок, что иссох и свалился,
8 Золотом вечным горит в песнопенье.
 
 
Только у вас мимолетные грезы
Старыми в душу глядятся друзьями,
Только у вас благовонные розы
12 Вечно восторга блистают слезами.
 
 
С торжищ житейских, бесцветных и душных,
Видеть так радостно тонкие краски,
В радугах ваших, прозрачно-воздушных,
16 Неба родного мне чудятся ласки.
 

210

5 июня 1890.

Воробьевка


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю