Вечерние огни
Текст книги "Вечерние огни"
Автор книги: Афанасий Фет
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
III
Еще люблю, еще томлюсь
Перед всемирной красотою
И ни за что не отрекусь
4 От ласк, ниспосланных тобою.
Покуда на груди земной
Хотя с трудом дышать я буду,
Весь трепет жизни молодой
8 Мне будет внятен отовсюду.
Покорны солнечным лучам,
Так сходят корни в глубь могилы
И там у смерти ищут силы
12 Бежать навстречу вешним дням.
10 декабря 1890
IV
Я не знаю, не скажу я,
Оттого ли, что гляжу я
На тебя, я все пою,
И задорное веселье
Ты, как легкое похмелье,
6 Проливаешь в песнь мою?
Иль – еще того чудесней —
За моей дрожащей песней
Тает дум невольных мгла,
И зато ли, оттого ли
До томления, до боли
12 Ты приветливо светла?
11 декабря 1890
V
На кресле отвалясь, гляжу на потолок,
Где, на задор воображенью,
Над лампой тихою подвешенный кружок
4 Вертится призрачною тенью.
Зари осенней след в мерцанье этом есть:
Над кровлей, кажется, и садом,
Не в силах улететь и не решаясь сесть,
8 Грачи кружатся темным стадом…
Нет! То не крыльев шум, то – кони у крыльца!
Я слышу трепетные руки…
Как бледность холодна прекрасного лица!
12 Как шёпот горестен разлуки!
Молчу, потерянный, на дальний путь глядя
Из-за темнеющего сада…
И кружится еще, приюта не найдя,
16 Грачей встревоженное стадо.
15 декабря 1890
VI
Опавший лист дрожит от нашего движенья,
Но зелени еще свежа над нами тень;
А что-то говорит средь радости сближенья,
4 Что этот желтый лист – наш следующий день.
Как ненасытны мы и как несправедливы!
Всю радость явную неверный гонит страх.
Еще так ласковы волос твоих извивы!
8 Какой живет восторг на блекнущих устах!
Идем. Надолго ли еще не разлучаться?
Надолго ли дышать отрадою? Как знать!
Пора за будущность заране не пугаться,
12 Пора о счастии учиться вспоминать.
15 января 1891
VII
Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал,
Ни за что б я тебе этих слов не сказал;
Я боялся б тебя возмутить, оскорбить
4 И последнюю искру в тебе погасить.
Или воли не хватит смотреть и страдать?
Я бы мог еще долго и долго молчать,
Но, начав говорить о другом, – я солгу,
8 А глядеть на тебя я и лгать – не могу.
18 января 1891
VIII
Весь вешний день среди стремленья
Ты безотрадно провела
И след улыбки утомленья
4 В затишье ночи принесла.
Но, верить и любить готова,
Душа к стопам твоим летит,
И все мне кажется, что снова
8 Живее цвет твоих ланит.
Кто, сердцеведец, разгадает, —
Что в этом кроется огне?
Былая скорбь, что угасает,
12 Или – заря навстречу мне?
21 января 1891
IX
Безобидней всех и проще
В общем хоре голосистом,
Вольной птицей в вешней роще
4 Раздражал я воздух свистом.
Все замолкло пред зимою,
Нет и птиц на голой ветке,
Но, – счастливец, – я тобою
8 В золотой задержан клетке.
Дай мне ручку, дорогая!
К ней прильнуть трепещут крылья;
Пусть умру я, распевая,
12 От восторгов и усилья.
22 января 1891
X Графине Наталье Михайловне Соллогуб
Тобой привычный восхищаться,
Я втайне верить был готов,
Что можно лире приближаться
4 К твоей красе красою строф.
Но вижу, в состязанье струнном,
Двойным восторгом трепеща,
Что на челе золоторунном
8 Непобедим венок плюща.
24 января 1891
XI
Завтра – я не различаю,
Жизнь – запутанность и сложность!
Но сегодня, умоляю,
4 Не шепчи про осторожность!
Где владеть собой, коль глазки
Влагой светятся туманной,
В час, когда уводят ласки
8 В этот круг благоуханный?
Размышлять не время, видно,
Как в ушах и в сердце шумно;
Рассуждать сегодня – стыдно,
12 А безумствовать – разумно.
25 января 1891
XII
Не упрекай, что я смущаюсь,
Что я минувшее принес
И пред тобою содрогаюсь
4 Под дуновеньем прежних грез.
Те грезы – жизнь их осудила —
То – прах давнишних алтарей;
Но их победным возмутила
8 Движеньем ты стопы своей.
Уже мерцает свет, готовый
Все озарить, всему помочь,
И, согреваясь жизнью новой,
12 Росою счастья плачет ночь.
8 февраля 1891
ХIII
Только месяц взошел
После жаркого дня, —
Распустился, расцвел
4 Цвет в груди у меня.
Что за счастье, любя,
Этот цвет охранять!
Как я рад, что тебя
8 Никому не видать!
Погляди, как спешу
Я в померкнувший сад!
И повсюду ношу
12 Я цветка аромат.
11 февраля 1891
XIV
Качаясь, звезды мигали лучами
На темных зыбях Средиземного моря,
А мы любовались с тобою огнями,
4 Что мчались под нами, с небесными споря.
В каком-то забвенье, немом и целебном,
Смотрел я в тот блеск, отдаваяся неге;
Казалось, рулем управляя волшебным,
8 Глубоко ты грудь мне взрезаешь в побеге.
И там, в глубине, молодая царица,
Бегут пред тобой светоносные пятна,
И этих несметных огней вереница
12 Одной лишь тебе и видна и понятна.
17 февраля 1891
XV
Нет, даже не тогда, когда, стопой воздушной
Спеша навстречу мне, улыбку ты даришь,
И, заглянув в глаза, мечте моей послушной
4 О беззаветности надежды говоришь,
Нет, чтобы счастию нежданному отдаться,
Чтобы исчезнуть в нем, спускаяся до дна,
Мне нужно одному с душой своей остаться,
8 Молчанье нужно мне кругом и тишина.
Тут сердца говорит мне каждое биенье
Про все, чем радостной обязан я судьбе,
А тихая слеза блаженства и томленья,
12 Скатясь жемчужиной, напомнит о тебе.
19 февраля 1891
XVI
Я слышу – и судьбе я покоряюсь грозной;
Давно я сам себе сказал: не прекословь!
Но перед жертвою покорною и слезной
4 Зачем же замолчать совсем должна любовь?
Пусть радость хоть на миг не слышит порицанья!
Пусть завтра – строгий чин, все тот же, как вчера;
Но ныне – страсть в глазах и долгие лобзанья,
8 И пламенных надежд отважная игра!
21 февраля 1891
XVII
Кляните нас! Нам дорога свобода,
И буйствует не разум в нас, а кровь;
В нас вопиет всесильная природа,
4 И прославлять мы будем век любовь.
В пример себе певцов весенних ставим:
Какой восторг – так говорить уметь!
Как мы живем, так мы поем и славим,
8 И так живем, что нам нельзя не петь.
2 марта 1891
XVIII
Мы встретились вновь после долгой разлуки,
Очнувшись от тяжкой зимы;
Мы жали друг другу холодные руки
4 И плакали, плакали мы.
Но в крепких незримых оковах сумели
Держать нас людские умы;
Как часто в глаза мы друг другу глядели
8 И плакали, плакали мы!
Но вот засветилось над черною тучей
И глянуло солнце из тьмы;
Весна, – мы сидели под ивой плакучей
12 И плакали, плакали мы.
30 марта 1891
XIX
Люби меня! Как только твой покорный
Я встречу взор,
У ног твоих раскину я узорный
4 Живой ковер.
Окрылены неведомым стремленьем,
Над всем земным,
В каком огне, с каким самозабвеньем,
8 Мы полетим!
И, просияв в лазури сновиденья,
Предстанешь ты —
Царить навек в дыханье песнопенья
12 И красоты.
13 апреля 1891
XX
За горами, песками, морями —
Вечный край благовонных цветов,
Где, овеяны яркими снами,
4 Дремлют розы, не зная снегов
Но красы истомленной молчанье
Там на все налагает печать,
И палящего солнца лобзанье
8 Призывает не петь, а дышать.
Восприяв опьянения долю
Задремавших лесов и полей,
Где же вырваться птичке на волю
12 С затаенною песнью своей?
И сюда я, где сумрак короче,
Где заря любит зорю будить,
В холодок нашей северной ночи
16 Прилетаю я петь и любить.
Середина апреля 1891.
Москва
XXI Марианне Федоровне Ванлярской
при получении визитной карточки с летящими ласточками
Мечтам покорствуя отважным,
Несусь душой навстречу к ним
и Вашим ласточкам бумажным
4 Не меньше рад я, чем живым.
Они безмолвны, не мелькают
Крылом проворным, но оне,
Подобно Вам, напоминают
8 Красой воздушной о весне.
23 апреля 1891
XXII
Роящимся мечтам лететь дав волю
К твоим стопам
Тебя никак смущать я не дозволю
4 Любви словам.
Я знаю, мы из разных поколений
С тобой пришли,
Несходных слов и разных откровений
8 Мы принесли.
Перед тобой во храмине сердечной
Я затворюсь
И юности, ласкающей и вечной,
12 В ней помолюсь.
14 мая 1891
XXIII
Я говорю, что я люблю с тобою встречи
За голос ласковый, за нежный цвет ланит,
За блеск твоих кудрей, спадающих на плечи,
4 За свет, что в глубине очей твоих горит.
О, это все – цветы, букашки и каменья,
Каких ребенок рад набрать со всех сторон
Любимой матери в те сладкие мгновенья,
8 Когда ей заглянуть в глаза так счастлив он!
29 мая 1891
XXIV Фонтан
Ночь и я, мы оба дышим,
Цветом липы воздух пьян,
И, безмолвные, мы слышим,
Что, струей своей колышим,
5 Напевает нам фонтан.
Я, – и кровь, и мысль, и тело, —
Мы – послушные рабы:
До известного предела
Все возносимся мы смело
10 Под давлением судьбы.
Мысль несется, сердце бьется,
Мгле мерцаньем не помочь;
К сердцу кровь опять вернется,
В водоем мой луч прольется,
15 И заря потушит ночь.
7 июня 1891
XXV На смерть Бражникова
Взвод, вперед, справа по три, не плачь!
Марш могильный играй, штаб-трубач!
Словно ясная тучка зарей,
4 Ты погаснул, собрат молодой!
Как печаль нам утешить свою,
Что ты с нами не будешь в строю?
Гребень каски на гробе ведь наш,
8 Где с ножнами скрестился палаш.
Лишь тебя нам с пути не вернуть!
Не вздохнет молодецкая грудь,
И рука, цепенея, как лед,
12 На прощанье ничьей не пожмет.
Но, безмолвный красавец, в гробу
Ты дрожащую слышишь трубу,
и тебе и в земле не забыть,
16 Как тебя мы привыкли любить.
Взвод, вперед, справа по три, не плачь!
Марш могильный играй, штаб-трубач!
2 июня 1845
XXVI
Давно в любви отрады мало:
Без отзыва вздохи, без радости слезы;
Что было сладко, – горько стало,
4 Осыпались розы, рассеялись грезы.
Оставь меня, смешай с толпою!
Но ты отвернулась, а сетуешь, видно,
И все еще больна ты мною…
8 О, как же мне тяжко и как мне обидно!
24 июня 1891
XXVII Королеве эллинов Ольге Константиновне
11 июля 1891
Когда-то Ольга душу живу
У греков в вере обрела
И райский кедр и божью ниву
4 На север с юга привлекла.
И вот прошло тысячелетье,
И над полуночной страной
Склонилось древа жизни ветье
8 Неувядающей весной.
Среди духовного посева,
В веках созревшего опять,
Несет нам Ольга-королева
12 Красу и божью благодать.
Полней семья ее родная,
И снова восхищает взор
И Ольга, царственно благая,
16 И вестник счастья Христофор.
XXVIII
О, как волнуюся я мыслию больною,
Что в миг, когда закат так девственно хорош,
Здесь на балконе ты, лицом перед зарею,
4 Восторга моего, быть может, не поймешь!
Внизу – померкший сад уснул. Лишь тополь дальний
Все грезит в вышине и ставит лист ребром,
И зыблет, уловя денницы блеск прощальный,
8 И чистым золотом и мелким серебром.
И верить хочется, что все, что так прекрасно,
Так тихо властвует в прозрачный этот миг,
По небу и душе проходит не напрасно,
12 Как оправдание стремлений роковых.
18 августа 1891
XXIX Петру Ильичу Чайковскому
Тому не лестны наши оды,
Наш стих родной,
Кому гремели антиподы
4 Такой хвалой!
Но, потрясенный весь струнами
Его цевниц,
Восторг не может и меж нами
8 Терпеть границ.
Так пусть надолго музы наши
Хранят певца,
И он кипит, как пена в чаше
12 И в нас сердца!
18 августа 1891
XXX
В. к. Константину Константиновичу
Не сетуй, будто бы увяла
Мечта, встречавшая зарю,
И что давно не призывала
4 Тебя богиня к алтарю!
И сам ты – храм любвеобильный,
И усладительной волной
В него влетает зов всесильный,
8 Колебля свод его живой.
Пускай чредой неутомимой
Теснятся трудовые дни,
Но помним мы, что там, незримый,
12 Орган безмолвствует в тени.
Когда затихнут на мгновенье
И блеск, и шум, тогда лови
И мир души, и вдохновенье,
16 И нам запой слова любви!
24 августа 1891
XXXI
Опять осенний блеск денницы
Дрожит обманчивым огнем,
И уговор заводят птицы
4 Умчаться стаей за теплом.
И болью сладостно-суровой
Так радо сердце вновь заныть;
И в ночь краснеет лист кленовый,
8 Что, жизнь любя, не в силах жить.
7 сентября 1891
XXXII Месяц и роза
Он
Встал я рано над горой,
Чтоб расцвет увидеть твой,
И гляжу с мольбой всю ночь.
Ты молчишь, не гонишь прочь,
5 Но навстречу мне твой куст
Не вскрывает алых уст.
Она
Не сравнится вздох ничей
С чистотой твоих лучей!
Но не им будить меня:
10 Жду – лобзаний жарких дня,
Жду – венчанного царя;
Для него таит заря
Благовонные красы
Под алмазами росы.
25 сентября 1891
XXXIII На погребение в. к. Александры Георгиевны
18 сентября 1891
Там, где на красные ступени
У гроба, где стоите Вы,
Склонялись царские колени
4 И венценосные главы,
Немеет скорбь, сгорают слезы,
Когда, как жертва убрана.
Нежней и чище вешней розы, —
8 Сама безмолвствует она.
Лишь миг цвела она меж нами
С улыбкой счастия в тиши,
Чтоб восприяли мы сердцами
12 Весь аромат ее души.
Нам не поведал ангел света
Зачем, когда переносил
К нам райский цвет он в час расцвета,
16 Его он в бездну уронил.
Иль, полным благодатной силы
Цветку расцвесть в руке творца,
Чтобы скорбящих у могилы
20 Родные врачевать сердца?..
XXXIV
Ель рукавом мне тропинку завесила.
Ветер. В лесу одному
Шумно, и жутко, и грустно, и весело.
4 Я ничего не пойму.
Ветер. Кругом все гудет и колышется,
Листья кружатся у ног.
Чу! Там, в дали, неожиданно слышится
8 Тонко взывающий рог.
Сладостен зов мне глашатая медного!
Мертвые что мне листы!
Кажется, издали странника бедного
12 Нежно приветствуешь ты.
4 ноября 1891
XXXV Почему
Почему, как сидишь озаренной.
Над работой пробор наклоня,
Мне сдается, что круг благовонный
4 Все к тебе приближает меня?
Почему светлой речи значенья
Я с таким затрудненьем ищу?
Почему и простые реченья
8 Словно томную тайну шепчу?
Почему как горячее жало
Чуть заметно впивается в грудь?
Почему мне так воздуха мало,
12 Что хотел бы глубоко вздохнуть?
3 декабря 1891
XL На серебряную свадьбу Екатерины Петровны Щукиной
4 февраля 1874 года
Ты говоришь: день свадьбы, день чудесный,
День торжества и праздничных одежд!
Тебе тот путь не страшен неизвестный,
4 Где столько гибнет радужных надежд.
Все взоры – к ней, когда, стыдом пылая,
Под дымкою, в цветах и под венком
Стоит она, невеста молодая,
8 Пред алтарем с избранным женихом.
Стоит она и радостна и сира.
Но он клялся, он сердцем увлечен!
Поймет ли мир все скрытое от мира
12 Весь подвиг долга и любви? А он?
Он понял все, чем сердце человека
Гордится втайне. Дайте мне фиал!
Воочию промчалась четверть века,
16 И свадьбы день серебряной настал.
И близкий – здесь, и тот – перед родною,
Кого судьба умчала далеко;
У всех в глазах признательной слезою
20 Родимое сказалось молоко.
Судьба всего послала полной чашей.
Чего желать? Чего искать душой? —
Дай бог с четой серебряною нашей
24 Нам праздновать день свадьбы золотой!
***
Du sagst: ein schoner Tag mit Pomp und 8egen,
Der Hochzeits Tag, voll Freude und Genuss!
Es bangt der nicht vor jenen dunklen Wegen,
4 Wo manche lichte Hoffnung schwinden muss.
Die Augen aller sind ihr zugewendet,
Wenn mit dem 8chleier sich ihr Kranz vereint,
Und sie, errothend und vom Gluck geblendet,
8 Als junge Braut vor dem Altar erscheint.
Da steht sie schwebend zwischen Freud und 8orgen.
Doch er? Er schwor! Er, ihrer Zukunft Wehr!
Kennt wohl die Welt, was vor der Welt verborgen?
12 Den Kampf der Liebe und der Pflicht? Und or?
Er hat erkannt, was jeder Mensch bewundert,
Was jeder schatzt. Trinkt auf ihr Wohl und Gluck!
Verflossen ist ein Viertel vom Jahrhundert,
16 Und silbern kommt die Hochzeit ihm zuruck.
Hier stohn sie all'die Tochter end die 8ohne,
Obgleich von Weitem mancher zugeeilt,
In jedem AugVerkla'ret sich in Thrane
20 Die Milch, die einst die Mutterbrust vertheilt.
Voll ist das Gluck, das einzige, das Wahre. —
Was noch fur Wunsche Jemand bringen m;ig?
O, giob uns Golt bei diesem 8ilber-Paare
24 Zu feiern eins! der goldnen Hochzeit Tag!
XLI Графине Наталье Михайловне Соллогуб
О, Береника! Сердцем чую
Заочный блеск и власть красы
И помню россыпь золотую
4 Твоей божественной косы.
Не нам, с волненьями земными,
К ее разливу припадать!
Ей место – с песнями твоими
8 Между созвездьями сиять.
Ну, что за добрая догадка —
Вдруг «отче» молвить мне шутя!
Так по головке умной сладко
12 Погладить дивное дитя.
28 января 1892
XLII
Не отнеси к холодному бесстрастью,
Что на тебя безмолвно я гляжу;
Ступенями к томительному счастью
4 Не меньше я, чем счастьем, дорожу.
С собой самим мне сладко лицемерить,
Хоть я давно забыл о всем ином;
И верится, и не хочу я верить,
8 Что нет преград, что мы одни вдвоем.
Мой поцелуй, и пламенный и чистый,
Не вдруг спешит к устам или щеке:
Жужжанье пчел над яблонью душистой
12 Отрадней мне – замолкнувших в цветке.
15 февраля 1892
XLIII
Не могу я слышать этой птички,
Чтобы тотчас сердцем не вспорхнуть;
Не могу, наперекор привычке,
4 Как войдешь, хоть молча не вздохнуть.
Ты не вспыхнешь, ты не побледнеешь,
Взоры полны тихого огня;
Больно видеть мне, как ты умеешь
8 Не видать и не слыхать меня.
Я тебя невольно беспокою,
Торжество должна ты искупить:
На заре без туч нельзя такою
12 Молодой и лучезарной быть!
16 февраля 1892
XLIV
Все, что волшебно так манило,
Из за чего весь век жилось,
Со днями зимними остыло
4 И непробудно улеглось.
Нет ни надежд, ни сил для битвы,
Лишь, посреди ничтожных смут,
Как гордость дум, как храм молитвы,
8 Страданья в прошлом восстают.
28 февраля 1892
XLV
Рассыпаяся смехом ребенка,
Явно в душу мою влюблены,
Пролетают прозрачно и звонко
4 Надо мною блаженные сны.
И, мгновенной охвачен истомой,
Снова молодость чую свою;
Узнаю я и голос знакомый
8 И победный призыв узнаю.
И, когда этой песне внимаю,
Окрыленный восторгом, не лгу,
Что я все без речей понимаю
12 И к чему призывает – могу.
18 марта 1892
XLVI
Когда, смущенный, умолкаю,
Твоей суровостью томим.
Я все в душе не доверяю
4 Холодным колкостям твоим.
Я знаю, иногда в апреле
Зима нежданно набежит,
И дуновение метели
8 Колючим снегом закружит.
Но – миг один, и солнцем вешним
Согреет юные поля,
И счастьем светлым и нездешним
12 Дохнет воскресшая земля.
26 марта 1892
XLVIII
Она ему – образ мгновенный,
Чарующий ликом своим;
Он – помысл ее сокровенный;
4 Да кто это знает, да кто это выскажет им?
И, словно велением рока,
Их юные крылья несут…
Так теплится счастье далеко,
8 Так холоден ближний, родимый приют!
Пред ним – сновидение рая,
Всевластный – над ней серафим;
Сгорает их жизнь молодая…
12 Да кто это знает, да кто это выскажет им?
3 апреля 1892
XLIX
Ночь лазурная смотрит на скошенный луг,
Запах роз над балконом и сена вокруг;
Но за то ль, что отрады не жду впереди,
4 Благодарности нет в истомленной груди!
Все далекий, давнишний мне чудится сад:
Там и звезды крупней, и сильней аромат,
И ночных благовоний живая волна
8 Там доходит до сердца, – истомы полна.
Точно в нежном дыханье травы и цветов
С ароматом знакомым доносится зов,
И как будто вот-вот кто-то милый опять
12 О восторге свиданья готов прошептать.
12 июня 1894.
Воробьевка
L
Барашков буря шлет своих,
Барашков белых в море,
Рядами ветер гонит их
4 И хлещет на просторе.
Малютка, хоть твоя б одна
Ладья спастись успела,
Пока всей хляби глубина,
8 Чернея, не вскипела!
Как жаль тебя! Но об одном
Подумать так обидно,
Что вот за мглою и дождем
12 Тебя не станет видно.
26 августа 1893
LI
Тяжело в ночной тиши
Выносить тоску души
Пред безглазым домовым,
Темным призраком немым, —
5 Как стихийная волна
Над душой одна вольна.
Но зато люблю я днем,
Как замолкнет все кругом,
Различать, раздумья полн,
10 Тихий плеск житейских волн.
Не меня гнетет волна,
Мысль свежа, душа вольна;
Каждый миг сказать хочу:
«Это – я!» Но я молчу.
15 сентября 1892
LII
"Дай-ка няне ручки-крошки, —
Поглядеть на них персты, —
Что, на кончиках дорожки
4 Не кружками ль завиты?
Ах, последний даже пальчик
Без кружка, дитя мое!.."
Вот заплакала, – и мальчик
8 Плачет, глядя на нее…
LIII
В. к. Елисавете Маврикиевне
и в. к. Константину Константиновичу
на милостивые строки от 21 октября
Когда дыханье множит муки
И было б сладко не дышать,
Как вновь любви расслышать звуки,
4 И как на зов тот отвечать?
Привет Ваш – райскою струною
Обитель смерти пробудил,
На миг вскипевшею слезою
8 Он взор страдальца остудил.
И на земле, где все так бренно,
Лишь слез подобных ясен путь:
Их сохранит навек нетленно
12 Пред Вами старческая грудь.
23 октября 1892
LIV В альбом Марье Петровне Боткиной
Светлое Воскресенье
Победа! Безоружна злоба!
Весна! Христос встает из гроба!
Чело огнем озарено.
Все, что манило, обмануло
И в сердце стихнувшем уснуло, —
6 Лобзаньем вновь пробуждено.
Забыв зимы душевный холод,
Хотя на миг – горяч и молод,
Навстречу сердцем к Вам лечу;
Почуя неги дуновенье,
Ни в смерть, ни в грустное забвенье
12 Сегодня верить не хочу.
8 апреля 1857
LV Марье Петровне Шенгииной
Ты все стихи переплела
В одну тетрадь не без причины:
Ты при рожденье их была,
4 И ты их помнишь именины.
Ты различала с давних пор,
Чем правит муза, чем супруга;
Хвалить стихи свои – позор,
8 Еще стыдней – хвалить друг друга.
28 января 1888 года.
Москва
Алмаз
Не украшать чело царицы,
Не резать твердое стекло, —
Те разноцветные зарницы
4 Ты рассыпаешь так светло.
Нет! За прозрачность отраженья,
За непреклонность до конца,
Ты призван – разрушать сомненья
8 И с высоты сиять венца.
9 февраля 1888.
Москва
***
Теснее и ближе сюда!
Раскрой ненаглядное око!
Ты – в сердце с румянцем стыда,
4 Я – луч твой, летящий далеко.
На горы во мраке ночном,
На серую тучку заката,
Как кистью, я этим лучом
8 Наброшу румянца и злата.
Напрасно холодная мгла,
Чернея, все виснет над нами, —
Пускай и безбрежность сама
12 От нас загорится огнями…
4 сентября 1888.
Воробьевка
