Текст книги "Возникновение(СИ)"

Автор книги: Af Pi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

-Не помню, Друг... Ничего не помню. – Ответит Она на одном дыхании и по-матерински раздосадовано, рассеяв свой глубокомысленный взгляд по четырем стенам.

147

Говорят, когда человек влюблен, он видит вещи не таковыми, как они на самом деле есть. Эта истина, используя внушительные связи, выбила себе на старость широкое распространение среди... людей. Иные же люди говорят, и твердят даже, тут и там – о любви Бога (несчастие этих иных людей заключается в том, что они правы в том, что Бог бесконечно любит человека и своё творение в целом, но притом, как обычно это сегодня бывает, ускользает от них, весьма набожных людей, ответственность за свои слова).

Но мы же ответственно подумаем, что это значит "видит не таковыми, как они есть". Чтобы собрать (именно собрать, друзья!) эту мысль, мне тотчас приходит на помощь пример, взятый со страниц одного французского романиста. А именно: любовь господина N. И как же видоизменяется вИдение N весьма влюбленного? Например, по отношению к обществу, в котором он как бы варился в течение своей сознательной жизни? Обществу, конечно, в какой-то момент приходится не сладко: те дурачества и как бы недостатки его многочисленных друзей и прочих, которые не обращали на себя его острого внимания или же вовсе утекали сквозь пальцы, вдруг отчего-то надежно подселяются в его влюбленную голову, чтобы дать себя как следует распознать, а далее ввести героя в злую тоску по всему на свете! То есть на некотором этапе герой становится более требовательным, он как будто зажег факел, с помощью которого разузнал окружение недостойным, как оказывается... его любви! Но это был только факел и только любовь... он женится... эта была мину... секундная вспышка, ни к чему, собственно, не приведшая.

Это как раз чисто человеческая, и весьма низкопробная, история, – возразят мне иные одухотворенные особы, – любовь Бога – это навеки запредельное и невыразимое.

Но вы боитесь от сотворения своего допустить то, что человек – это как раз и есть не только какой-нибудь N, а нечто запредельное и невыразимое, то есть как бы не вычитываемое... и вообще даже смелое и весьма рискованное! Так вот, одно из самых сложных приключений в этом мире заключается в том, чтобы действительно Полюбить: узнать себя, навсегда удивиться себе, прийти наконец к запредельным решениям, а не к глупым сетованиям и бездельным пожертвованиям!

А столь затянувшимися разговорами и всякого рода теологическими хитростями, друзья, уже никого не удивишь. Кажется, что последнему удивлению стукнуло уже 2000 лет. Здесь речь о том самом Удивлении Пилата, которое принудило на свет Божий вырвавшееся из смелых уст откровение – о Доброте... всеобщей Доброте!

148

Сегодня вновь над остывшим, августовским полем повисла в невероятном, давно ночном уже, небе луна. И я вот вспоминаю разговор... нет, даже не разговор, а некоторые взаимные вопросы... случившиеся давно, в городе. Мы, двадцатилетние, строили друг другу как бы загадки: какова, например, была бы мелодия, в которой нашла бы себя современность? Архитектура показалась нам до обидного ясной, – так мы решили за мгновение до музыкального вопроса. Но ведь глядя на эту позорную архитектуру, можно было бы тут же развить и музыкальную фантазию! Но чтобы прийти к такой фантазии, нужно было бы порядочно опуститься и задержать дыхание на невыносимый уже срок. Этого мы не смогли себе позволить.

Но то, что мы тогда не смогли, смог, кажется, забияка-случай – и принес мне, искомый нами когда-то, ответ... кажется, эта дерзость с ним случилась вчера, но понимаю я это, почему-то, сегодня. Так вот, вечор точь-в-точь под такой же ночной и вдохновенной бесконечностью вдруг дико захрипел нечто ужасное трактор... и не умолкал уже всю ночь. Я оставался безмятежен и несколько затосковал...

Страшно было бы и подумать, если бы эта цивилизованная, вскармливающая миллиарды мелодия пришла когда-то на ум двум друзьям прямо на городской многолюдной улице... С такой правдивой мелодией на устах мы бы заимели много шансов помпезно въехать в весьма скорбные, колющие палаты.

149 «Я не нахожусь среди тех, кто предал свои тайны. Предательство не зародится во мне». «Книга Мертвых»

Не знаю наверняка, услышали вы или нет о незабываемой (ещё бы!) встрече знаменитого пророка с одним известным... так скажем Мастером... на изумрудных, девственных его полях небесно-сказочных владений.

Я же буду короток, так как некто не давал мне никаких разрешений расшаркиваться и забрасывать этот славный мир пространными конструкциями. Собственно требуется сказать об одном лишь удивлении, настигнувшем изумленного пророка. Так вот, дивясь невыразимой сказке и сверхочевидности перед ним раскинувшейся, гость едва ощутимым шепотом вопрошал куда-то вперед себя только об одном: «Как же так, что я не вижу, не нахожу невесты? Где невеста?..»

Мастер, имея божественный слух, отвлеченно улыбался. Но затем, бросив торжествующий взгляд на своего долгожданного гостя, ответил: "Друг, я думаю, что ты не в силах на меня сколь-нибудь обидеться, и я тебе без труда разъясню, что ты "не видишь" здесь невесты, потому как сердце навек посвятил Нищете. Да ты ведь и сам себе её избрал... в невесты! Это был благородный и честный поступок. Так впервые ты смог посмотреть правде в её животворящие глаза. А кто постиг наконец и вовремя, что такое Любовь, не познает ведь и предательства.

Так узнай, познакомься – с этой родственной вам Вселенной, но рука об руку с твоей единственной Госпожой, ибо Нищета, как великая скромница и умница, привела тебя сюда, ко мне, ибо так хотела Она встретить здесь счастливой... свою Дочь!"

150

Когда-то моё знакомство с философом Кантом началось, естественно, с первым абзацем его трудолюбивого труда, но этим же абзацем и закончилось. "Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта..."

Тоскливо собирать здесь этот дивный, драгоценный урожай можно было бы и до самой глубокой ночи, весьма навредив этим опытным занятием детским глазам. Но счастье наше в том, что время настоящее прославилось весьма заметными симптоматологами, которые, усвоив весь этот «опыт» своих ещё отцов, спешат под тени этого зловещего, буквального сада со своими белокурыми внуками и правнуками, чтоб задорно обтрусить все эти «хотя», «поэтому», «однако», «не всё сразу»... и вот внуки весело трезвонят: «Полчаса! и мы собрали всю сливу!» И бабушки пусть теперь приготовят неповторимого сливового варенья, ибо детвора спешит... Играть! Да и с прозорливым удивлением!

152

Иногда просто потрясаешься такой полусвятой наивности: невероятные эти горожане верят в незыблемость едва ли не всех "систем"... вплоть до отопительных. Я прямо не раз видел, как в момент включения отопительных батарей мои стойкие соотечественники бегали из комнаты в комнату с томными воздыханиями: "Ну, перезимуем!"

Если я не ошибся, родной мне русский мир горд за подвиги своих отцов, за их опыт, который передан наследникам. Но, кажется, меж тем забыто, что такое Зима, которую силятся ныне перезимовать бок о бок с разгоряченной батареей и с, видимо, неизлечимым и патриотическим, газовым зудом.

Но мы-то вспомним и напомним: Зима – это дыхание бездн. Величественны те кручи, на которые нас ввели отцы. Но кручи эти пережили множество землетрясений... и выстояли, быть может, эти кручи под разрушительным натиском... и, кажется, есть повод верить в... незыблемость "батареи"! Но кто поручится теперь за "прочность волоска"? Кто знает, быть может, достаточно завтра гениально упасть отечественной шариковой ручке... чтобы обрушить этот незыблемый, ортодоксальный смысл – в самую критически зимнюю бездну, где уже не услужит ни одна «батарея».

153 О «зависимостях»... и наивно

Это заметно, что природа привнесла в человека, кажется, где-то три локомотивных «зависимости», которые не нужно, что есть сил молотить – и «преодолевать»! Но их следует в конце концов осознать.

Во-первых, это питание. Это вполне естественная "зависимость", и только благодаря некоему деструктивному фактору, привносящемуся некими извращенными человеческими элементами, эта "зависимость" теряет естественность, и обретает пагубные черты. Питание – основополагающий вопрос, встающий едва ли не ежедневно, и на который человек отвечает не какой-нибудь единственный раз перед очкастым экзаменатором. Отвечает человек на этот вопрос всё свою жизнь.

Питание сознательного человека – это совершенно изумительная акварель, но писанная весьма скромно... и всё здесь своевременно! С питанием дело обстоит куда сложнее, чем с двумя последующими «зависимостями»,– так следует из многих опытов. Очень трудно прийти к сознательному питанию. Из-за длительных велосипедных нагрузок, которые мне пока приходиться переносить, моё питание я не могу привести кому-либо в пример. Но могу сказать несколько простых слов о двух питательных вещах: овощи – только в теплое время года, ибо то, что выращивается в обход Солнца, бесполезно употреблять в пищу. И тем более на широтах уже Украины сезон фруктов и овощей на самом деле весьма продолжительный, а заканчивается он только в сентябре-октябре – виноградом и грецкими орехами!

Что касается злободневного вопроса – о мясе. В большинстве кулинарных случаев мясо – отвратительная пища! Отварное мясо – совершенное безобразие! У меня нет слов, чтобы выразить то моё огорчение, которое охватывает меня целиком, если я застаю где-либо варку бульона... Но искусно приготовленное мясо – дьявольски очаровательно! Очаровательно до той самой степени, словно разрумяненная на южном солнце (...) для объевшегося потаскуна! Но, да, я уважаю иных сельских жителей, готовящих себе мясо, как говорится, от "А" до "Я" собственноручно.

И вот только отсюда заметно: многие уважаемые люди после "еды" не прочь "закурить" или же "еду" свою приукрасить алкоголем. Здесь уже речь заходит о следующей, пожалуй, молодой и впервые в своей истории столь масштабной (но уже успевшей приобрести статус "локомотивной") "зависимости", которая в отличие от первой зависимости имеет на себе исключительно пагубные черты. Здесь речь уже не заходит ни о какой естественности и сознательности. Подобные пагубные привычки пускают корень на жгучей ниве бессознательного, "школьного" питания. "Пьют" и "курят" сегодня (именно сегодня!) не с "горя" и не от иных жизненных неудач, но только – из-за глупого питания. Есть, конечно, и исключения, едящие, что попало, но притом беспристрастные к подобным смрадным зависимостям. Этим, пожалуй, ещё ведь возможно себя потешить известным алкоголикам?

И что поразительно! Насколько раздута басня о том, как трудно бросить пить и прочее! Нет ничего проще, чем расстаться с подобными глупостями. Если вы в уже незавидной ситуации, то вначале и единственно – уход от случайной еды, уход от актёрского(!) вкуса к еде,– только вот это и будет вашей истинной трудностью, а не само бросание «пить». Нужно заново, если хотите, «распробовать» свою пищу. Никаких кулинаров-фанатов и любящих жен... на кухне!

"Жёны" – пусть будет следующая "зависимость", которая, как и первая, и естественна и пагубна. Почему же "жены" оттеснены под оглушительные и недовольные взвизги аж в третий как бы ряд? Потому что брачуются и прочее, зная уже, что такое безобразие в еде и, следовательно, в большинстве случаев, выпив и закурив. В именно таком несчастном случае ставится самая негативная точка, какая только оттачивается в нашем современном мире!

Я вам говорю: никак нельзя понять, что такое Любовь, когда ртом и, следовательно, всем остальным правит банальная «вкусовщина».

Меня прихватывает искренняя тоска, когда я читаю Новый завет, ту самую книгу, где говорится именно о Любви. В ней говорится о величайших истинах, но говорится так, как об искусном оголовке, но без самого дымохода! Эта книга дала толчок для безответственной писанины. Возможно, в некоторый священный день она была обрезана...

Послание это не особенно останавливается на возникновениях, потому оно кажется слишком серьёзным, где-то пошлым, где-то и вовсе неуместным. Известный философ-антихрист называет её «затруднительной» и как бы «несветлой», и в пику приводит он древнеиндийские учения, где Свет разлит по страницам.

В том и состоит темное дело тысячелетий, что, кажется, Свет со страниц этой книги кто-то умудрился собрать (ну, или же как следует его – затолковать)! Может быть, до такой степени она показалась несвоевременной, т.е. ведущего к Свету всякого, кто имеет хотя бы глаза уши и... рот.

154 Творческий стол

И вот та же самая вкусовщина заправляет едва ли не каждую творческую постель. Первым делом – «вкус», ремесло. Ну а затем уже где-то может – и человек... ну, чтобы была хотя бы грудь для медалей. И вот держите – трансляции-хлопушки в честь искалеченного ремесленника...

«Преодолено» всё и вся ... и осанка человеческая, кажется, преодолена.

Пришли не к полноте земных возможностей, но пришли к полноте подиумной бессмыслицы. На горизонте вырисовываются плоские, красочные "олимпийские игры" и "чемпионаты мира".

Здесь некто, завтра ударивший вдруг хотя бы палец о палец ради Творчества, вмиг способен превратиться в невероятную глыбу, в божественного исполина! Дерзайте, друзья. Поднадоел этот «творческий стол».

155

Однажды в подарок моей семье достались черенки великолепного винограда. Черенки были крайне слабы, но я всё-таки принял решение, твёрдо настояв его на рискованных травах, высадить их в открытый грунт прямо предстоящей весной, несмотря на едва оперившуюся корневую систему. Умудрённые южнорусские крестьяне, клюя семечки, наверное, готовы уже отпустить нечто шутливое в мой адрес, предположив к тому же и трагичный финал моей садоводческой глупости. Но что делать... я поступил божественно - положив начало такой рискованности на моей грядке, и готов, «паря в облаках», внимательно выслушивать, друзья, все «атеистические» колкости и некоторые логизмы.

В течение двух лет из шести корней – двое погибли, четыре же крайне переменны в своих настроениях и символично нащупывают свои точки решительного роста (один из них проявил прямо сказочную волю к жизни: некоторый недотёпа буквально затоптал корень, и я уже принялся искренне скорбеть о неожиданной потере... но не тут-то было!).

И вот где, кажется, начинается Вера, вот где начинается Надежда, вот где начнётся и Любовь. И здесь можно, как видите господа теологи, обойтись без всякого рода хитростей, без всяких там опровержений, без рассудочных мелодрам!

Просто-напросто так и высажено самое Сознание. И пора бы уже прекращать топтать и давить самих себя тысячными словесами, чтобы, героически и вопреки выживая, давать повод восхищаться своей волей, иначе через сто лет, устав от восхищения, будем молиться на его величество... случай!

156

Искусство вырож... теряет последние свои заряженные частицы оригинальности. Эта потеря очевидна: безответственная и туманная мазня, взвизги... и, кажется, расширяющийся с ускорением театр, – всё это уже мрачный предел, от которого совсем не далеко и до передела.

Но что же с наших прискорбных ниш видится? Что слышится? Ничего ведь не кажется! Это будет нечто новое, нечто потрясающее сами основы. И некогда горько сочувствовать, ведь впереди – Жизнь!

В саму Жизнь будет, наконец, вложено всё человеческое Творчество, весь его талант. Это новое Дело – поистине вскуражит! Человек – это не машина, заправленная качественным, настоявшимся (!), проверенным вдохновением и выпускающая потрясающе творческие газы.

Какое будет отныне Творчеству дело, если некий халтурщик, прищурив как следует глаз, "вдохновляет" иных полуодухотворенных аскетов! Приди, художник, в себя, в Жизнь – и мы посмакуем тогда твоё творчество. Ты вдруг, должно быть, узнаешь, что на прежних, выщипанных кисточках твоих не растут уже "смоквы"...

Но ты противишься: "Тогда я буду рисовать... выразительно!" Но ты должен был бы сказать: Вразумительно!

И вот уж жизнь твоих подмастерьев всё так и не находит этого "Вразумительно"; ведь эти трудовики подле досточтимого ремесленного древа сами ещё учатся Жизни... читая!

157

В некоторый момент "система" настолько верно замыкается на себе, что поистине дьявольские "антисистемные" противодействия обозначаются – как обыкновенный "прокол" так называемых спецслужб.

Но это – замечательная мысль, в конце концов, для газет. На самом деле по-настоящему "антисистемное" противодействие не может быть никак видимо самой системой! Противодействие это – внесистемно, как "внесистемна" и сама Жизнь.

Конечно, было множество разнообразных систем, но сегодня вдруг становится заметно всесоюзными деятелями нынешней, небывалой системы, что все как бы отжившие системы, существовали только ради неё, любимой, самой человечной системы! Не утверждается ли сегодня система первейшего ранга? Не пытается ли эта половая синтетическая тряпка, по возможности, впитать в себя всё, что впитывается, чтобы едва ли не любой «прокол» спецслужб обратить себе во благо как будто «перезагрузки», во имя «объединения»?

Но сама система в какой-то момент настолько вязнет в своих "общественных связях" и всякого рода дискурсах, что перестает замечать истинного природного движения, то есть она не замечает самой Жизни. И потому теперь для системы существуют только "математика", "социология" и нечто подобное. И хоть теперь она не знает о Жизни ничего, но может весьма при желании, как мы видим, спорить в области производительности с некоторыми ушастыми зверьками.

Но стоит человеку только прийти в себя, в Жизнь – и он буквально испаряется с этих квартирных поверхностей! Какая-нибудь важная газета или молодая во веки веков телеведущая «Екатерина» может это испарение и связать с «проколом» спецслужб... но только это испарение останется поистине загадкой... и не только для газеты и диктора. Вообще нынешняя всесоюзная система не вынесет ни одного настоящего прокола!

Возможно, в будущем, на всякийпривсякий случай, винтики этой достославной системы будут иметь при себе только пластиковые вилки и такие же «колющие» ножи.

158

Всё, что сегодня как бы в цене (от сельской до политической печати) напускает вокруг своего незабвенного "долга" некие спасательные, оранжевые туманности, которые по их партийному убеждению придают им почти претензионной внешности.

Что же спасают эти шикарные уполномоченные? Эти спасатели буквально льют образовательную воду на поистине космический Пожар! Эти комики буквально "тушат" раскалившуюся печь Творца... и получают на груди свои – героические... степени!

"Наступление нашего родного министерства ведётся смело и по всем фронтам,– слышится из ведомственных радиоприёмников,– враг удивлён и осаждён. Тлеют же и дымят ещё сегодня только особо стойкие и неразборчивые частицы... Но и на них у нас найдутся переполненные швейцарские трубы!" – победно заключает радио-вождь, обнявшись с батареей.

159

Многие люди, как водится, лучше понимают завитые мысли при помощи обыденных примеров. Такая черта понимания – вообще одна из лучших черт человеческих! И что интересно, тяга к такому практическому пониманию присуща едва ли не каждому.

Вот история из человеческой велосипедной жизни. Велосипедисты, разъезжая по дорогам, прибегают иногда (в основном в тех случаях, когда завывает встречный, неблагоприятный ветер) к известной хитрости: как бы "цепляются" за самодвижущимися габаритными установками, чем успешно заслоняют себя от поднадоевшего, вскружившегося, ноябрьского ветра, естественно, толково облегчая себе преодолевающую жизнь.

Но жизнь (даже в таком облегченном варианте) не прощает мечтательностей! Стоит тебе отвлечься в сторону замаскированной придорожной абстракции в подъёме на какой-либо пригорок и – прощай, трактор! Ветер вновь тебя буквально сдувает, а самодвижущаяся установка безвозвратно отъезжает... видимо, по своим увлекательным делам. Лицо же велосипедиста холодеет и как бы каменеет; от довольства, что улыбалось вправо и влево минуту назад, не остаётся и следа... велосипедист не ругается, нет, друзья, он, высморкавшись, не обращая внимания на досаду, вновь принимается за работу... и работает.

Что же я здесь вообще хотел разъяснить? Наука в некоторый решающий момент встала на путь элементарной мечтательности, попробовав кое-что себе облегчить (не жизнь ли?); и в конце концов дошла до элементарной, по-моему... частицы.

Какой бы тяжеловес сегодня серьёзно не возражал, но наука теперь и пока будет равна только мечтательности, но однажды она выползет на Свет из своих установок, но на удивление себе встретит вокруг много-много велосипедистов, которые сознают всякие мечтательности... и уж тем более не приобретут их ни за какие деньги!

160 О грациях и о их далеко не светлом будущем

Как-то раз я выслушивал образовательную программу, которая была посвящена целиком как бы "роли женщины в мире". Признаться честно, ролей было много и симпатичных ролей, но запомнились мне как следует не эти многозначительные роли, не уступающие, естественно, на взгляд французских авторов, по своим значимостям ролям мужским, а круто запомнилось объяснение, то есть даже ответ, на вставший между прочим вопрос о малом росте женщины в сравнении с опять-таки мужским.

Объяснение добрых европейцев лично меня шокировало: в древние-древние времена женщину недостаточно кормили (в связи с недооцененным статусом женщины!!). По мнению ученых, мужчины просто были ценнее для рода, который, естественно, стремился к выживанию, а ведь мужчина – добытчик, как бы кормилец.

Далее ещё веселей: ученые призывают женщину не унывать в связи с такой кислой и древней женоненавистнической историей и призывают женщин посмаковать вместе с ними прО грЭсс и наступающую тут и там сытость цивилизации.

Короче, не распахали ли планету только ради того, чтобы женщина смогла, наконец, конкурировать с мужчинами во всех категориях, в том числе в весовых?

161

Учитель, замечательно владеющий так называемыми навыками разъяснения, может конечно разъяснить без особой возни в своей допущенной по всем категориям пожарной безопасности учительской – толкового ремесленника. Поистине, рисованию можно научить одними лишь словами, – за какие-нибудь считанные сеансы здесь может быть пройден так или иначе путь неслыханного человечества. Не весьма ли такая суть привлекательна?

Конечно! и ясно выражающийся учитель сегодня в моде. Иные подготовленные за школьной партой maman готовы водить вокруг вышеуказанных учителей едва ли не языческие хороводы в надежде, что эти толковые волшебники изобретут в конце концов из их чада – очередного гения... ну, или достойно образованного. Страсть этого хоровода дошла до таких чувственных пределов, что уже сами учителя, припугнувшись, пытаются как-то остудить столь разъярившееся пламя родительских надежд на светлое будущее.

Но, конечно, здесь этим взбесившимся недосуг (досуг их сегодня обсчитывается только несколькими часами) размышлять о мрачных перспективах такого опережающего развития. Оно, такое развитие, в конце концов настолько выхолощет ребенка, что он действительно станет награжденным и уважаемым гением... и, может быть, даже станет богат.

Но то, что Труд отнюдь не ведет к "богатству"; то, что Труд, кажущийся совершенным, может только быть неким невероятным покамест началом; то, что Труд в большинстве истинных случаев прямо должен оканчиваться нуждой! – Это по нынешним разумениям звучит как минимум отвратительно.

Труд... и не оканчивающийся "квартирой" и "пенсией"? Как! Да что это был за талантливый бездарь! Куда только глядели твои родители! )

162 Планета «Филология»

Может быть, моя отважная миссия только и состоит в том, чтобы разочаровывать людей, знающих «всё» или же стремящихся к таким бессовестным знаниям. И мне придётся вновь и вновь их огорчать... даже если они вознамерятся существовать вечно!

Самый последний человеческий "двоечник" и рассуждающий труженик-тунеядец знает, как водится, всё. Я сам учился здесь разочаровываться и огорчаться. Когда-то я понял, что не удивлю никакого такого человека, возьмись я с наставляющим видом ему толковать о том, что "его" глаза – это глаза, на самом деле, глаза Вселенной, что "его" и "моё" тело и тела животных, несмотря на кажущееся разнообразие и эволюцию, суть одно тело – тело Вселенной; собственно, что дыхание наше – не просто «наше», а дышит здесь и сейчас сама Вселенная; что «деятельная» забота об окружающей среде – не фасовка мусора и не выпускание просветленных газов!.. мне кажется ясным, о чем идет речь. Иначе, ты заходишь в баню, чтобы как следует вымыться, но назло себе в ней «деятельно» высиживаешь «чистоту тела».

Так вот, точно так и математик, выведший завитую формулу, всё знающего двоечника не приводит в какой-либо деятельный восторг, так и я своим необыкновенным пассажем не удивляю... и известного математика в том числе. Здесь мы с математиком производим в таких попытках разочарования двоечника одни лишь пустяшные знаки... ну или «слова». Мы просто-напросто обозначаем свои сути, которые мы хотим до кого-либо довести... и потому мы с ним тщетны.

Здесь с детства нужно переучиваться, и обрекать тем самым на переживание (!) своих я "знаю", "понятно" и "ясно". Иначе, планета "Земля" в уже ближайшем будущем будет переименована (а животная страсть к переименованию, как мы видим, сидит в человеке на самых красных и устойчивых стульях) в планету "Филология".

163

Не существует мужской Вселенной и женской Вселенной, но существует Вселенная, в которой есть Мужчина и Женщина.

Женщина, вскочившая на баррикады в борьбе за свои права, просто-напросто приложила свой честный порыв к бессовестным абстракциям, т.е. к обыденности... мужского пола. Она, естественно, ошиблась, обсчиталась. Но какой муж перед ней только не обсчитывался – заведя семью в целые павильоны абстракций! Поэтому своё борение она, естественно, не смогла вынести на свежий воздух. В-о-з-д-у-х! Вот чем бы в этом случае она принудила бы тело дышать.

Быть в Духе мужчина не может (ну, или хотя бы ему этого делать не стоит) вместо женщины, и наоборот. Но вот быть единым порывом и Духом, утвердив свои нерушимые задачи – это предстоящая нам Задача... но только после деятельного обрушения павильонов столь уважаемого синематографа.

164

Только большие чудаки (ну, или противоположности) притягиваются друг к другу. Достойные же люди – друг от друга отталкиваются. Но только для того, чтобы Встретиться.

165

Известные "эгоисты", как принято правильно считать, частенько требуют в свой адрес извинений, причём мотивируя это требование даже неким сортом альтруизма и, само собой разумеется, вкусняшками – справедливостями. Но требует «эгоист», конечно, не извинений, а – унижений. Этими-то самыми унижениями полнит «эгоист» свой резюме-лист, чтобы затем таскать его по всяким государственным учреждениям на радость омбудсменам, специализирующимся, как известно, на всякого рода «правах». С этим же немного преобразовавшимся резюме это настрадавшееся "я" пристраивается на всякого рода государственные и частные службы и в конце концов в образовательные заведения – приступая к воспитательной работе, в процессе которой низводит своих подопечных до трафарета обыкновенного, потому как более и нечего предъявить и вычитать из своего резюме.

Но извинения – весьма скоропортящийся продукт. И более или менее чистоплотное "я" в один момент ни в каких силах уже расхаживать по уважаемым кулуарам с таким вот протухшим хламом за своей спиной и в руках. И потому в одно поистине прекрасное утро совершенно неумытый тащит он свою эту писаную сррнаь на помойку, а затем ещё и спешит в баню, друзья! Вода, как известно, и вынесет, и вычистит, и может не просто там омолодить, но даже привести странника к вечной жизни! Сказки читайте, уважаемые вместилища извинений, а не бодрствуйте над очередной шкалой справедливостей.

166 Господи, уложи камнем, подними калачиком. Или два счастья

Кто видит сны, тот не понаслышке знает, о чем я сейчас коротко расскажу для тех, кто страдает материальным зудом, оттого тяжко, по минутам спит.

Так вот, как правило, человек благополучно сновидит "от начала до конца", если сон зауряден и сер, словно заколдованное осеннее ненастье.

Когда же человеческий сон вынуждает невероятный кошмар, то почиющий вдруг приходит в себя, утирая свой настрадавшийся лоб и призывая сердце своё обратиться к благополучному покою. Такие кошмары, известно, частая вещь, происходящая с человеком. Но далее пойдет речь о противоположном, о куда более редкой сонной истории – речь пойдет о пророческом сне, если хотите, о Видении. Здесь возвышенный порыв таков, что... приходиться также вернуться к Жизни.

Почему же последний род сновидений куда более редок в сравнении с кошмарными, а уж тем более с заурядными сновидениями? Потому как личность, пребывающую сегодня на номинированном одре, одухотворенное Сновидение расстроит исключительно, приди он в себя. Отсюда ясно, что сновидения не приходят как попало, как бы случайно и т.д. Если бы обозначенная норма видела то тут то там такие Сновидения, то она бы тотчас по пробуждении осознала, что проснулась ни куда-нибудь, а – в кошмар, деланный своими же руками! Такое опережающее Видение превратит его жизнь уже в сущий кошмар, – это стало бы для него незаслуженным, сумасшедшим наказанием.

Поэтому, друзья, кошмарно много сегодня говорится многими о счастье. Но вот же! Быть первым проснувшимся от Сновидения – это есть первое и поистине великое счастье!

Доброй вам ночи, кладоискатели.

167 Толстовские метаморфозы

На протяжении тысячелетних времен человек искренне молился на государство, несмотря на всевозможные увечья, причиняемые самим объектом моления молящемуся (не забывая уже о почти миллиардах, разбивших свой лоб исключительно по доброй воле во имя "галунчиков").

Но вот настаёт время, когда эти поседевшие, огнедышащие государственные чудища сидят умудренной кучкой, покуривая во всех смыслах "пластмассовую", собранную наспех трубку "мира и объединения", и воздыхают в один уставший от себя голос: "Когда ж ты только разочаруешься, двадцатилетний пенсионер?"

168

Давно уже прошло то время, когда я искренне обращал своё строгое внимание на подобные новости. Но эта смелая новость умудрилась вызвать всё-таки огонь на себя, и несколько развеселить; она определенно должна была бы стать двадцать девятой новостью, родись она на информационный свет годами раньше.

Новость: в благополучной Франции, как известно, в недавнее время прошли региональные выборы. В первом туре на фоне тревожной обстановки победила, о горе! национальная партия некой «политессы». Но многие разноперые политологи отметили невысокую явку к урнам, и потому предположили несколько иные исходы тура второго. Действительно, второй тур обозначился более высокой явкой – и проигрышем национальной партии. Новостные ленты друзей политологов в общем выдали шедевр: "Как и предполагали политологи, французы-таки явились на выборы и... не позволили-таки победить националистам".