Текст книги "Возникновение(СИ)"

Автор книги: Af Pi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

При зорях золотых росистого утра...

Вновь надрезали в кровь оцепененье,-

Так плюнули мы в души всем углам!

А минх, закутанный в печаль, стоял прощеньем

И бормотал, сложивши руки, с рвеньем

Молитву старую дождливым небесам...

И нет как будто сил проклясть усталость,

Но не в чем мир прекрасный упрекнуть!

И нам осталась лишь ребяческая малость -

Не дать подле отчаянья уснуть!

Кому обескуражить шторм ненастный?..

Пусть заколотит нас, как царь, могучий лед.

Но возвратится вновь от юга ветер страстный,

И разольется всюду жизни голос властный;

И ладно, что не нам... а радость он вернет!

«Выше»

Эй, тише, тише, тише...

Не разбудить бы мертвецов в могилах.

Ползком мы лезем «выше», «выше» -

И нет уж ничего, что в наших силах.

На чем ползем? Откуда знаем...

Крутится звезд нагроможденье;

Мы звезды теплые и яркие... считаем.

Для нас! угрюмо ширится забвенье.

Луна слепая – мертвых опьянила!

Вы чтите танец смерти равнодушный?

Но никого ещё смерть не любила.

Ползи со мной и не шуми, тщедушный!

Умри со мной, и ляжем рядом!-

И хоть таким запомнимся движеньем.

Нас закапают в пустоту пустынным взглядом

И бросятся в ничто... ничтожным мненьем!

И тронутся ползком к себе потише,

Боясь освободить от сна могилы...

Их путь, конечно, устремится «выше».

Чуть «выше»... где и оставили нас силы.

К весне

Я жду весну, весну жду дорогую!

Как тяжело, признаюсь, я зимую.

Как быстро убегает восвояси свет,

Забыв мне дать какой-нибудь ответ...

И звезды ясные не вижу месяцами,-

Кого ещё я здесь сочту – друзьями!

Без края, без конца! летают облака;

Воздушный вам поклон, упрямая тоска!

Но что поклон... тоска танцует

С туманом бесконечным... кто ревнует?

Никто? а пялитесь со мной, друзья.

Мы все – довольные тоски мужья...

Я жду весну, весну жду дорогую!

И снам желание, попробую, сторгую;

Пускай приснится мне хотя бы! блажь – апрель:

Быть, теплый пар предутренних земель,

Или ручьи чистейшие, сверкая,

Насытят мой образ весенний; таю,

Я таю перед солнечной мечтой...

Мой холоден и голоден покой.

К безветрию сойдем...

К безветрию сойдем в серебряном дыму,-

Так горько леденит темнейшее созданье!

Увы, конечно завтра рухну я во тьму,

Ведь сам я из стекла, мне падать – наказанье.

Роскошествовать вам, приятели пустынь,

Дуть до небес пески непринужденно?

Туда, сюда... и снова это «сгинь»...

Паденье есть не зло – удачно опьяненным.

От страха вновь шумит собачий жадный лай...

Ах, мир небес! стеклянным кладом полный!

О, будущий мой друг, ты звезды не роняй!

Мой день молчит и ночь... и этот черный ворон.

И только лишь парит ущербный, томный звон.

Здесь колокол рычит к базарному веселью!

И демон грустный давит черный скорбный стон...

Сгинь, утони ж в приятно-тошном зелье,

Ты, демон, пьян, твой пьян уж и позор,

Услужишь навсегда – проверенным сиренам!

Как любит шаткое мудреный, пыльный вздор...

И всё на голову – растущим, робким сменам.

О горе! Пьянь, отстань же ты от звезд!

Ты, двести раз удачно так упавший!

Есть счастье в том, что пазорный твой рост

Вновь выдает тебя, возвышенно ронявший...

Молчи, молчи! Скорее ж, тишина!

О, хрупкий клад небес, как ты мне дорог!..

Как жаль, что ... поет... но ... в руках у сна;

А завтра – безобразный, разный шорох.

Зимнюю сказку...

Зимнюю сказку художник рисует...

О землях замерзших мечтатель тоскует.

Смеётся и стонет под ним хрупкий лед,

Зачем-то творца он ещё бережет...

Но злится норд-ост! и снега громады

С кисти слетают, скрывая преграды,

Под гул тополей, под решительный вой...

Здесь так высоко, здесь праздник – иной.

Метель и ненастье... я боле не вижу.

Я холод вчерашний уже ненавижу!

Мне нужно скорее картину спасать,

Совсем я застыну... и мне не узнать:

Как солнце веселое стужу обманет,

Когда над горой моей время настанет;

Как небо бездонное светом ярчайшим

Очертит легко горизонт величайший!

И, в общем-то, был ли художник высок,

И был ли так тонок его волосок,-

Как умоляла и ныла усталость...

Рисуй же НАДЕЖДУ, спасет тебя – малость!

Безветрие

Безветрие... ничтожная свобода!

Достойно ль я сижу на цепи года?..

Давно я жду... и мне приснится:

Как жгучая ещё одна «свобода» льстится.

Спокойствие... туман меня сжирает,

Туман на ветках черных замерзает,

Что иней бестолково серебрится...

И вновь я сплю, мне что-нибудь приснится.

Достаточность... овации, актеры...

К себе подобным убежденно ноют взоры!

Под ветром и дождем гниют громады;

Квадраты друг на друге за награды!

Добротное искусство... вот поклажа!

В охоте на проверенного пажа;

Добротному искусству б – только деться:

Да было б что любить и где раздеться!

Безветрие моё... но подле вьются;

Кто те в златых одеждах? что смеются?!

Я разобрать не в силах, засыпаю....

Я видел многое уже, но вас не знаю!

Вы первые, кто искренне так рады,

И не за считанные, пестрые награды.

Черный странник

Все звезды встретили меня.

И злой счастливец так спокоен...

Согрелось это время у огня!

И, кажется, я полностью расстроен.

Чья пыль меня осыпала с высот?

Какое тихое ноябрьское паденье;

Лечу, как лист... и поворот и поворот...

О, ночь, на месте ль приземленье?

Легко, легко... я Вечность обокрал,

Но плыл, несясь! к горам своим в надежде,

Ведь сколько бы в карман дырявый я не взял...

Друзья, что толку в этой всей одежде?

Мне кажется, что кое-кто забыт.

Мне кажется, что кто-то – в прошлом;

Держа в руках, что сладко спит

Так умилялся и не думал он о пошлом.

Я понял вас, что были то не вы!

Я смыслил: путь ужасно длинный!

Всё так непросто, не сейчас! Увы,

Увы... увы...

Один

Пойду один, ведь всё так жутко изменилось!

Впервые я не разобрал, что мне приснилось!

Вновь, демон, ты? сидишь у вечного тепла?

Ну что ж, ты видел, как звезда моя взошла?

Конечно, нет... дрожишь что с нетерпеньем?

Пустынник не идет за призрачным спасеньем?..

А знаешь, начинается опасная игра!

Смеешься? Смейся! Слышал я вчера.

Ведь я, ты видишь, рисковать хочу

Не в облаках, не с «высшим», на земле влачу

Свой дерзкий , разрешительный поход!

Всё жутко изменилось, где есть наш восход.

Но горе! Изнывают от дождей мои друзья!

Ах, встали там, где убежал за Солнцем я.

Прочь, нелюбимое моё воспоминанье!

Я всем им улыбнулся на прощанье...

Но почему бездарно и доверчиво молчал?

Тогда я думал, что о Солнцах всякий знал!

И что ж теперь здесь вижу! – никого.

Так получается, вблизи не разобрать всего...

Но я-то воевал, я воевал за Звездный вид,

С которого безумец всё простит!

Кого к себе ты привязал...

-Кого к себе ты привязал?!-

Спросил мудрец у странника жестоко.

-О, с кем и отчего ты убегал?..

Один! взбирался на горы высоко.

И ни упрека за твоей спиной;

И ни слезы, ни смеха, ни ворчанья.

Вернулся с этим ветром на ноге одной...

И возвратился ты ни с кем. Не в назиданье ль?

В тебе – я открываю глубочайшие глаза...

Куда ж теперь отсюда, непреклонный?..

Высок, конечно, ты... но берегись! Гроза!

По-моему, ты пришел как побежденный.

Не в силах успокоиться – вчера?

Оттуда видно многое прекрасно?..

Знать риск – река, которая быстра?..

Наверное, склонять тебя – напрасно.

Кто знает, знает, что такое рок!

Кто знает, знает, где ещё прощать.

Я свой умерю этот бравый слог...

Такому как ты есть, кто в силах сострадать?!

Парус

Кто парус белый мой посмеет поносить,

Мой бот скрипучий, от рожденья скромный,

Которому судьбой дано носить

Мечты куда-то на волнах огромных!

И сколько их «находчивых» вокруг!

Катят рядами стройно, дерзновенно.

Сродни их наглость белых, пенных рук,

А взгляд на дело странника – презренный!

Что нужно им? Кому шипят?

В ребячестве храбрятся опрокинуть.

В злорадстве бешеном – чего кипят?

Иль чувствуют одно ведь... сгинуть!

Мой бот... ничтожен он для вас,

Он щепка в сумасшедшем море!

А опрокинувшись, я обернусь тотчас;

И огнь вновь в моем премудром взоре!-

Так растерял уже я всех обид.

Глупец – ко мне ваш гнев безбрежный,

Что мне отраду тайную сулит

И смех родит, подчас небрежный...

Кто парус белый мой посмеет поносить,

Мой бот скрипучий, от рожденья скромный,

Которому судьбой дано носить

Мечты куда-то на волнах огромных!

Зачем вчера...

Зачем вчера я подарил цветы?

Кто знает...

Ради кого бежал с неслыханной горы?

Кто знает...

С чего смеялся, как ребенок, я вчера?

Не потому ли, что жестока так игра? -

Ведь я сорвал живые три цветка,

Чтоб быть нечастным с ней наверняка...

Но счастье в том, что я ребенок!

Взгляд Истины – коварный лед, что тонок.

Она смотрела Вдаль, а на меня – плевать.

Я с тихою слезой бежал, чтоб убежать.

Кому вчера я подарил цветы, не знаю...

Я совершенством Истины – теперь не утешаю!

Умру, но возвращусь, начну всё вновь, -

Я смыслил, как дарить всей Вечности – любовь.

За горизонтом...

За горизонтом ты хотел бы – открывать?

Хотел бы стать природой – обнаженным?

Родишься ты, чтоб цепи, цепи рвать?

И всякий твой вопрос – вопрос решенный?

И днем и ночью смелости б хотел?

И жизнью обойтись, чтоб в рае не слоняться?

Но тот, кто жил вот так, едва успел!

И спрашивал ещё: "Ещё бояться?

Ещё возможно ли едва пройти?

Ещё бы шаг! Наш мост – удачный!

Взгляд будущего славный – там найти?

Забыть «любовный» взгляд бы этот мрачный.

Будь твердым, мой не первый шаг!

Мечта последняя, скорее забывайся!.."

Ты ж долгожданный... крепни, Враг!

Узнай меня! И тотчас же решайся!

Волшебный сон...

Волшебный сон... но сонный блеск

Мне не заменит, нет, роскошный плеск

Раскатистого моря! Где волна,

Где жизнь зимой – рискует... где весна,

Где убежал от мудреца под парусом ответ,

Где я дышу, где мной играет свет,

Где стать попробовал художником вчера...

И так сказал позавчера: давай уже, пора!..

Но долго было скучно Истине – одной.

Теперь она как будто бы рисует мной!..

И просит позабыть сокровища всех снов:

Всех красочных, бичующих, задумчивых богов,

Бывалых всех, во снах – нашедших всех!

Я забываю свой последний и неясный «грех»...

Так что во мне задумано и что предрешено?

Я жизнь, друзья, люблю! А Жизнь – не всё равно.

Здесь – это главное! И Здесь – всем вам ответ!

Вот и унынью – да! И смерти – нет?..

Нет, нет! И смерти пусть же этой – да!

Мой замкнут мир рожденный. Навсегда.

Так линия – навечно закрутилась,

Так в небе растворилась высота,

Так бездна в тьмы родные устремилась,

Так серый сон не досчитал до ста,

Так Я пришел к себе домой обратно,

Так жизнь рыбак без снасти не сидел,

Так от «любви» сбежала дева... безвозвратно,

Так минх* угрюмый в келье поседел,

Так землю странник обошел – без меры,

Так завтра – никого никто не спас!

Так утонули в Вечности – печальных «веры»...

Так вечно же – раскованный сойдусь с одним Сейчас!

Дважды вступил

Мне друг написал: «Ты сбился с пути!..»

Ну что ж, в самом деле, мне к «жизни» прийти?

И днем первобытным я браво шагал,

И воздухом чистым долины – дышал,

А в небо же глазом орлиным смотрел,

Как точка волшебная коршун летел,

Садясь на вершины седых облаков!

И слышал прекрасно, что ветру легко!..

День потускнел. Я неделю пройти

Сумел без труда, чтоб ближе к пути!

Вот слышу друзей: "Не зря начинал,

Но шагом идешь... да ты б побежал!

К чему – ты пешком прийти захотел?"

Но выслушать, к счастью, я всех не успел.

И не было здесь никаких облаков!

Лишь серый безбрежно, унылый покров.

День тяжелел. И пытаюсь взойти...

Всё тщетно... но я же бывал на пути!

Песок всех «спешащих» мой глаз засорял,

А смрадом кипящим – едва ли дышал,

Гнилой добротой я руки нагрел

И глазом краснющим – в ничто уж глядел!..

-Здорово!– сказали,– он вновь на пути?

Не видит, не слышит... готов ли пройти?!

Опасная игра

Я не кот, ловить простые вещи!

Моя – не праздная игра.

И, может быть, наш шепот вещий -

Великолепия растущего искра!

Я не слепец, но даже не «глазами»

Намек небесного поймал.

Я слушал, да! но не «ушами»

Грамм смысла настоящего узнал!

Кто безмятежный и рисковый!

Кто светел так, что ясен мрак!

Кто постарел, а стал здоровым новый!

Чем обернулся Бог, что вот он наг?!

Вы жмуритесь и машете руками:

"Мы дар такой не в силах здесь принять!

Бесстыдством не возьмешь, да и нолями!.."

Но думал ли кто в жизни – начинать?

Ты сбережешь себя...

"Ты сбережешь себя – не скажешь это «нет».

" Познаешь " ты себя – чтоб встать на красный свет.

Задумчиво наставишь, обрисуешь путь.

Погасишь чахлы й свет, чтоб горю дать уснуть..."

Послушайте, такое вот принес с собой он замечанье!

Взъерошенных повес ужель познало знанье?..

Часы они скрутили... не стучатся в стены...

Сидят да улыбаются, не требуя замены!

Мы с ними как бы невзначай всё проиграем!..

А с сумасшедшими как быть – вот что решаем.

Есть предложение: на звездах – их повесить!

Но перед тем, конечно, нужно звезды б взвесить.

Не втридорога ль станет сумасшедший звездопад?

Преодоление

Бесконечно ввысь, безбрежно вдаль

И дна кромешного – не ощущенье...

Да не напрасно ль мне ещё кого-то жаль,

Где знает лишь твоё, и только, Утвержденье?

Задумал некий фокусник кунштюк?

Задумал доказать, не опираясь?

Плевать, плевать на ловкость рук!

Толпа же рушится, удачно замирая...

И сгинул вновь торжественный смельчак;

За тем же приготовился рожденный

Под властный неопрятно-тошный знак:

" Вражина жив! Наш враг – непобежденный! "

Тебе ещё кого-то очень жаль?-

Не говорит им ни о чем преодоленье?

Мне, друг, ясна, ясна твоя печаль.

Но, что всегда важней – твоё Решенье!

Нас может здесь сгубить и тусклый свет?..

Загадочный ты гость у моря,

Да есть ли этот мир, что не ревет?

Что б было в этом мире вместо горя?!

*

Твоя ли горько-красная усмешка?

И мой ли оступился серпантин?..

Тогда уж сколько не увижу я долин!

И не поможет, друг, любая спешка.

Здесь не ко мне уж будущность взывает;

Но всё равно сие находчивой Тоске;

Моя пустынная подруга плещется в песке...

А молодость роскошно подрастает.

Мы пожелаем ей и подвигов и красок,

Мятежных дней и безнадежных сил;

Чтоб ветер страстный – парус их носил!

И чтоб без наших деланных опасок...

Вы б не узнали тяжести себя,

Где пережив прекрасных, здравых лет,

Возможно посмеяться в свой ответ,

Чем тотчас «наставленье» загубя.

Знать, рождено, и будет это пониманье;

Ну а пока серьёзен детский смех

Мы позабудем наш «большой» успех...

Лишь бы сбылось твоё святое Начинанье.

Я перевел свои черты

Я перевел свои черты...

Довольно мерзко получилось!

Я сын предгибельной орды?

Мне ТЕНЬ её в глаза вонзилась!

Переведешь и ты себя;

Постигнув темное желанье,

Зарежешь ты, всех «полюбя»,

Свое последнее страданье!..

И столь расцветший душегуб

Смотреться в небо Жизни станешь...

И превратишь ты небо в труп -

Ты в крайний раз собой устанешь.

А завтра первое число,

Тоска, вонючая разлука...

Но смыслы? "богом" унесло.

Пустыня, воля, время, скука.

Я перевел свои черты.

Мечта? в застенках обучилась.

Я сын предгибельной орды.

Мне в сердце скорбь её вонзилась.

По водам прозрачным...

По водам прозрачным, небрежно качаясь,

Скользит скриповатый мой старый челнок...

А солнце румяное, тихо прощаясь,

Вновь увлекаясь, спешит на восток...

Так место ль здесь вечной, крылатой тревоге?

Рожденный я снова в прекрасном чертоге?..

И чуть ли не плача, со мной рядом детство,

Всё в звезды играет, не спит по ночам;

Одно есть, друзья, у нас в мире Наследство,

Блестящее лишь благородным сердцам!

Под небом свершений не я одинок!

Скользит скриповатый мой старый челнок...

Пусть полон мой бот – горделивых сомнений,

Пусть сдуло последних, крикливых забот,

Пусть не всегда выносил я решений,

Пусть плыл я на запад... но курс на восход!

И ты, одинокий, да ты ль одинок!

Ах, целая Жизнь несет твой челнок!

К жизни

Так пусть меня сон – к Жизни возвратит!

Так пусть под сению безумства злодеянья

Вновь не родится тот, кто мир «перехитрит»,

И кто отдаст на смерть своё страданье.

Прощайте, «истинные», призрачные дни!

Взлетают будущие птицы – над виденьем.

Спасибо же и вам, божественные сны,

Что принесли вы в нашу жизнь с собой Значенье!

Увидь, достойных – подвигов стена;

Но впереди ещё невиданная смелость,

Откуда родина «заветной цели» не ясна,

И где, так ясно же теперь, ждет высших – зрелость!

Пропал ли без вести уж праздный мой покой?

Вновь откликается, не бережет себя упрямый?..

Но в Вечность ты побрел бы линией одной,

Лишь будь не кто иной, как этот самый!

Но ты идешь со мной... мечтать?..

Пойдем... я кое-что ещё прощаю;

Но вряд ли станем мы молчать,

С утра я, радость, напеваю...

Ты можешь долго говорить,

А я – не знать чего угодно;

Но как без Музыки прожить,

Без песни страстной, бесподобной?..

И ты идешь со мной мечтать...

Но счастье я – лишь представляю...

И, друг, чудес не умоляю,-

Я не хочу песком играть!

Но мы попробуем здесь быть

И отстрадать; а фальшь забыть

Во имя Дела? сколь угодно!

Жизнь не пустяк – чтоб жить свободно!

*

Одинокое небо... как всё не со мной это, звезды родные!

Какая-то грустная встреча, куда не слетелись игрушки-святые...

Неведомый призрачный день без шуток и ветров жестоких.

Одинокое небо... простерлось во имя ужасно далеких?

И нам бы немножко – и было бы светлое счастье.

Я рядом с тобой прожил бы любое ненастье:

Любое прощанье, прощенье, влюбленное горе.

Но всё не сегодня! Ты ль знаешь бескрайнее море?!

Да, верю: как вижу на нем я парус великих,

На волнах рискующий, рвущий кристальные стыки!

И страстный, и гордый, не верный душевным углам,

Летящий без страха, без устали... к вам!

К кому же, к кому?! Ах, дальние наши герои,

Пускай одинокое небо ваш подвиг укроет,

Который таков, что, друзья, никогда не «умрет»...

Вновь Дело живых – под небом высоким не ждет!

Утро Часть2

Старайся наблюдать различные приметы:

Пастух и земледел в младенческие леты,

Взглянув на небеса, на западную тень,

Умеют уж предречь и ветр, и ясный день,

И майские дожди, младых полей отраду,

И мразов ранний хлад, опасный винограду.

А.С.Пушкин

Восточные звёзды с оглядкой сияют,

По долу могучий крадется туман;

Над водами клочьями он пролетает

И лезет повсюду и в каждый «карман»...

А запах травы приозёрной расплылся

Насыщенный так, что трудно дышать!-

На месяц последний в низинах обжился,

Очень уж скоро – ему отлетать.

Небо светлеет, опоясавшись тучками;

Трезвонят вовсю в деревнях петухи,

И вот уж мошка увивается кучками;

Кричат чересчур о своем пастухи...

Славься, денница! Последние звёздочки

Погасли тихонько в великой нужде;

По небу плывут белокурые лодочки,

Кои не видывали шторма нигде.

Им путь покорять благосклонной лазурью

К желаниям красочным... так суждено.

Но слышал: вы – вестники искренней бури!..

Как вам со стихией не быть заодно?!

*

Дым дерзновенный танцует упрямо

В свидетельствах ярких, воспитанных, звезд;

Как растворится и где – то незнамо*;

Представится тайно - божественный мост...

Но я же, бездарный, стою с обращеньем

Лишь к дыму, что взял мои мысли с собой:

"Друг милый, везучий, в не обремененье

Пусть станет гонимый, лирический строй;

Сжигаю тебе я чуть-чуть совершенства...

Прими под опеку, прими, сизокрыл!

Лети ж к тем местам, где «гимн равенства»

Не будто б низвергнут! – ни мига не жил.

Взлетай вдохновенно широкой тропою

Над тихой красавицей... желтой луной...

Ах, сам бы увился в ночи за тобою

Под ветра распевы, дорогой одной".

О мудрецах «трех поклонений»

Лишь солнце за море ушло -

И ветер к небу устремился;

Звезд бесчисленно взошло!

В звездах месяц воцарился.

В знойно-ветреных краях

Темнота ни миг не дремлет:

Раз, момент! и на брегах

Уже всем снам спокойно внемлет...

К сновиденьям град приник;

Нестройны улицы – пустые

Да кипарисы всё густые!..

Здесь мир, говорено, возник...

Маяка огонь летучий

Во мгле морской сличает путь;

Знать, моряк свой бот везучий,

Повидавший дерзкий случай,

Правит к дому, чтоб вздохнуть

Мирным воздухом, семьёю -

Разум вот к чему манит;

Так природа ль в нас не спит?..

И чертоги Птолемея

Небывалые не спят:

На «борту» всех благ имея,

Радость жизни бороздят!

Пир в расцвете сил,

Здесь ловят красоты летучей дар!

Здесь ни один мечтой не стар

И гости только дорогие!

В ходе чувствами обмен,

Но стража (все полунагие)

Жадно ловят скрип измен...

Беспокойно всюду вьются

Сотня стройных юных слуг,

А из амфор их лиются

Вина! бесконечный друг!

Расцвело внезапно пенье!

И волшебный барабан

Вызвал новое движенье -

Танцам сказочным старт дан!

Разбегайтесь всюду, слуги!

Ветер в окна, из окна!

Легкой поступью подруги

Вышли искрой, как одна.

По-кошачьи, босоного

Счастье свой плясало путь,

И цвет жизни понемногу

Приобрел под небом суть!

Семь блистательных соперниц -

Золотой любви нахлебниц -

Образуя странный круг,

Станом вдумчиво качали

И достойно применяли

Красоту прелестных рук,

Что казалось хаос нежный

Растеряет вид прилежный!..

И действительно... во мраке

Обольстительных надежд,

На коленях, в полустрахе

Прибывало в ряд невежд:

Мудрецы «трех поклонений»,

Злые демоны – Мгновений!

Мстислав Гориславич

По полю широкому и всякому ветру открытому

Держала путь далекий дружина хоробрая;

Дружина хоробрая, князя Мстислава Гориславича.

Все же друзья-молодцы – на конях златогривых:

Кольчугами коваными отзванивая,

Шеломами на буйных головах посвечивая;

До боя вот-вот, тули отворены,

Лица молодецким задором полны!

Вои спешат проучить вражину коварную:

Отмстить за набег испепеляющий;

До Дона спокойного и великого,

До земель широко распростертых!

Не там ли ветр лениво играется,

Не ищущи друзей да укрытия,

Вздымает родного ясного сокола

До кучевых дворцов поднебесий?

Не там ли дубы одинокие

Во поле взросли и покорствуют

В дни буйной радости Перуну великому?!

Спешат с охотою нестесняемой вои,

Что любо Мстиславу Гориславичу;

Ни единого он речами не подбадривает,

Ни золотом, ни шелками не хвалится;

Князь взором своим воинов радует,

Что исполнен небывало доброй отвагою!-

Ей-то с ратниками княже делится...

Один мрак бы ночной во полон их взял!

Дщерям «объективности»

Как скоро раскрылись нам мая мечты!

Гирлянды зацветши – акаций цветы;

Овраг без стесненья всё зеленью топит!

Конечно, не горем жильцов озаботит.

Все масти жучков, паучков неизвестных,

Земных всех окрасов, оттенков прелестных

Ощупать готовы отмеренный путь,

Трудов земляных не чураясь ничуть!

Вот, вот он упрямец с травиной зелёной!-

Достойно задумал, затейник смышлёный!

Другой же сонливо лишь нору гребет,-

Наглец соразмерный! А время не ждет:

Чуть склоны укрылись цветами заката -

Вся местность птичьей гурьбою объята;

До сёмых небес улетел чудный звон!-

Наместникам рая послышится он!

Пернатых звенят, треволнуют куплеты, -

Так цепко и страстно сплелись все заветы!

Чего и не стану, ей-ей, расплетать...

Тем (...) научные вас будут стращать!

*

Ужасно дальний Одинокий,

Твои глаза мне обещают

Смысл печальный, но высокий.

Не взглядом Жизни – умоляют...

К тебе – я звездными мостами

Сочинял своё страданье

Невыразимыми словами,

Но ради высшего призванья.

Узнаешь ли Ты мой почерк?

Радость, грусть и восхищенья

Сохранишь Ты среди ночи

Ради Звездного Паденья!..

Лабиринты, боль и тайны -

И нелепо, и жестоко?..

Это блажь – базар случайных!

Но Творец жил... одиноко.

В марте

Явись, денница золотая, разбросав лучи!

Побегут себе, играя, талых вод ручьи.

Сердцу милый небосклон, ты не знай забот!

Не омрачай же первый жаворонка пролёт.

Пусть резвятся, убеждая, дети во дворе;

Сложат жизни голосами – детства гимн весне!

Ветр несется, собирая груды серебра,

Вестью дерзкой оживляя тут же города!

Сегодня, так легка, на крыльях ветерка

Воспарив, весна, играя, прыгнет в облака;

И, пышный трон не оставляя, будет она льстить...

Но ты ль готов, не простывая, радость разделить?

Так гони, гони подальше мрачных мыслей сброд,

Переполнен дивным ветром мирный небосвод!

С ухмылкой фирс ученый скажет: «Нет, приземист он!»

Мы ж отдадим весне стараньям набожный поклон.

О тучах

О, вольные тучи, хмуро повисшие,

Снизу вы чёрное, сверху вы высшее!

Бури-то сердце – отчаянно белое;

Такое же доброе, такое же смелое!

И вот мы, довольные, верим глазам...

В них спит глубина... но ясно всё нам:

Вот здесь чернота, а вот ветер бушует,

Вот грозы убийственной вспышкой волнуют...

Есть птицы, влюблённы в ненастную пору.

Как много открыто и скрыто их взору!

Смани их, попробуй, вчерашним теплом...

Грезят на ветке – и мокнут вдвоём.

О, вольные тучи, хмуро повисшие,

Снизу вы черное, сверху вы высшее!

И холод, и жар перед вами повинен,

И ветер, бывает, вам чужд да противен!

Есть честность и правда у вашего дела:

Как быть иль не быть – вы решаете смело!

А может и так: вы смеетесь устало

И к далям спешите, где Солнце восстало.

Ненастье

Вкус упавшей свежей влаги...

Нам, земле ли наслажденье?

Плачут беспримерно стяги.

Вот и бродит привиденье:

Вкруг туман уединился...

Для вечернего мгновенья

В серый плащ он нарядился...

И ночная здесь тревога!-

Демон ночи отразился

В лужах грязных; вот дорога

На вечерний пир больного,

Полумертвого уж бога.

И не хочется иного!

Всё здесь правильно и нужно!

Всюду суд читает строго?..

Жизнь к земле приникла дружно.

В круге холодно и зябко;

Здесь мечта живет натужно!

Небо – мокрая лишь тряпка.

Ночь не вынесет позора!

Для такого нет порядка;

Да, бывает, нет узора...

Да, бывают лишь потоки

Для упавшего вмиг взора;

Не смертельны сии токи,

А врожденное сомненье

Шепчет: есть всему здесь сроки.

*

Ах, трепет обнаженный и влеченье!

Живи, неумолимая игра!

Отставим бред пустого мненья,

Когда играются вовсю ветра!

Веселость линии и взгляд суровых,

Напор и бешенство самих интриг!

Предвиденье я чую празднеств новых,

Волну я сумасшествия постиг:

Мне кажется, шепчу я по указке;

Мне кажется, за жизнь молюсь я вслух...

Я в непременной и воинствующей сказке!

И без дыхания... единственный недуг.

Хвалю, ищу движенье роковое!

И нем, как призрак... что ж, ведь восхищен!

Там? был ошибкой, мыслившей пустое...

Здесь? я танцую! здесь – я одарен.

Предзимье

Мятежное природы огорченье

Взяло бразды правленья

Моим сознанием... я вновь

Встречаю осени нагую новь.

Возвышенно черства, ухмылка

Болезненная нарисовалась на лице,

Ступает золотая пава по листве,

Но от таинственной походки... зыбко.

Душа моя, простывшая, зовёт

В леса опустошенные, больные;

Вопросы бесконечные речёт -

Вопросы сладостные, яркие, младые!

Но нет ответов, опустело всё!

Страшны в ветвях акации – прорехи;

Прозрачна вся природа! будто бы в окно

Безжизненное смотришься; утехи

Здесь не найти, я улепётываю прочь!

Стелись, стелись, убийственная ночь!

Ты наступаешь безысходно, ясно,

И страхи мне твои не очень-то ужасны...

Мирясь с унынием, покой я обрету

У тёплого камина к вечеру;

Быть, тяжкое природы запустенье

Переживу и с нею испытаю возрожденье...

Пусть разлетится же повсюду белый снег

И лед, и мраз, – что ж, тема вечна!

Ты помнишь, как пушистый на окно к нам лег?..

Да... как кружился в танце он сердечном...

Как облака прозрачною грядой

Спешили на восток отважно;

Как тополь – полумертвый и седой -

Забыл, что было важно

Ему недавно, летним днем;

Как ворон черноодинокий

Смотрел куда-то вдаль на нем...

Им видеть, говорят, дано истоки.

Русалка

Даль туманная чуть дремлет,

Росы выпали на луг;

Соловей рассвету внемлет,

Распевая песни вслух.

Звезд ночных гурьба простилась,

Солнца луч блестит теперь;

Жизнь в чащобах закружилась,

Дружелюбен всякий зверь!

День любимый? день – подарок!-

Равных нет такой мечте.

Сколь угодно двинем чарок

В праздной, славной широте!

Глас бытует здесь заздравный,

И душой живет народ.

Чтят здесь образ очень давний:

Мир – их жизни есть оплот!

Но судьбина подгадала

Странный случай тем местам

И, смеяся, подослала

Старца (но не по годам).

Он, чудесно озаренный,

Взмыл на берег, на крутой;

Полубредом одаренный

Стал поклон давать святой.

Так угодникам молился:

Чтоб его, совсем раба,

Мир скорей бы сторонился,

И представил до столпа

Мирового снисхожденья,

Что дал истинный урок!

А оковы заблужденья

Разложил! чем спас чертог...

Ночь и день, – какое дело! -

Бьется бедный без ума.

Что-то шепчет вновь несмело

Да трясет губами мм – м а-.

Пятый день... а он о том же!

Пересох совсем, но бдит:

«Прославляйся! сын наш боже...»

Шестый вечер норовит.

Тьма полезла берегами,

Месяц ранний уж висит,

И с последними кругами

Стая ласточек пищит.

Одичалый смотрит смирно

В засыпающую даль;

Долг – язвит его противно!..

Победила вновь печаль.

Занялся он бородою,

Чтоб тоску свою унять...

Все бы шло так чередою,

Но на воды он тут глядь!

Вот так диво! – тишь речную

Нарушает голова!

Миг! момент! красу нагую

Ясно видят глаза два.

То один он закрывает,

Оба вместе и – другой;

Чудо вправду прибывает

Ослепительно нагой,

Тотчас лазает на берег

Прочесать свои власы!

Надевает пару серег,

Демонстрирует красы...

Чуть монах разгорячился,

Взор разжился огоньком.

Хоть и славно минх постился,

Побежал к кустам коньком!

Тут же прелесть засмеялась

И, пустив в того водой,

Шустро с брегом распрощалась,

Бросив старче – с бородой.

Мрак! и палец закусивши,

Взбудораженный монах

Ночь сидел, да позабывши

О спасительных трудах!

Думы страстные прельщали,

Разглядел он и весну...

Но глаза совсем устали,

Отвалился весь ко сну.

Утром был уж не смиренный,

Позабыл о всех постах!

Чур, друзья, уж не влюбленный

Наш задумчивый монах?

Воздух пробует на ощупь,

Накрутил песку круги

И рассматривает рощу...

Мысли? все-таки туги.

Ждет лишь снова тьмы ужасной,

Как доверчивый юнец,

С ней явления прекрасной

Он мечтает наконец!

Тут же звезды в ряд сверкнули,

Сов слетелся целый свет!

Ветры хладные задули...

Как? Зачем? Сошли на нет.

Страстью нежной опьяненный,

Отщепенец глаз раскрыл...

"Вижу! Вижу! удаленный

Брег милую приманил!

Вновь сидит при лунном свете;

Как бела и хороша,

И меня, отца, приметив!.." -

Эдак вскрикнула душа.

До чертовки незнакомой

(В тряпках, сношенных за пост,

Некой силою ведомый)

Он бежит; опасный мост

Зрит тотчас перед собою.

«Да скорей же!» – семенит

По дощечкам, но судьбою...

Он воде! вотще кричит:

«Помогите же, спасите!..»

(Минх воды не разумел).

Но, увы, чернец, простите...

Никого! Здесь был несмел

Пробежать и загулявший;

Уж ребенок избегал

Игр здесь, наполучавши

От папани злой оскал!

Трагедия смерти

Довольно ж, воин! удержи моё проклятье...

Где время? Потому не стану лгать я!

Ни смех твой и ни молодость, ни воля

Пусть не восстанут на меня сражаться боле.

Как будто все трагедией мы дышим...

И с детских пор, увы, друг друга мы не слышим.

И только хитрецы одни – ради потехи

Перед глазами застилаются в успехи,

Но грязью изо рта роскошного повисли

Полуживые и седые змеи-мысли...

Но, юный друг, достигший пониманья,

Привлек ли ты под небом – высшего вниманья?

Хоть с призраком ты радостью делился?..

Но подвиг здесь! так в Жизнь герой пустился,

И позабыл ты обо мне – о милой смерти...

Ну что ж, Влюбляясь... в Бога моего не верьте!..

А с Всемогущим мне – оставьте горе

Да алый горизонт с кусочком моря.

Тишина

Давно уж как серебряная вода

В сказке детской, ледяной повисли

Мои полусиние, прозрачные мысли...

Кристально-белая моя тишина

Под желтым огнем серебрится,

Резвится, храбрится, ей звездной ночью не спится!