Текст книги "Мама по принуждению (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 51
Я вижу, как Адам пробирается сквозь толпу людей, в ужасе выбегающих из двери подъезда. Растерянно осматриваюсь в машине и нажимаю кнопка за кнопкой, чтобы снять блокировку двери, но мне это никак не удается. В конструкции автомобилей я практически не разбираюсь, зато быстро понимаю, как открыть окно. Нажимаю на кнопку, жду, пока стекло опустится и вылезаю через него.
Как Адам мог оставить меня в машине? Неужели он и правда думал, что я буду послушно сидеть, не зная, что с моим ребенком. Думать о плохом не хочу и не буду, хотя слезы так и катятся по щекам. Весь наш этаж объят огнем, люди в панике выскакивает из дома. Кто-то даже перехватывает меня и пытается сказать, чтобы я даже не пыталась туда идти, ведь дом скоро разрушится.
– Там мой ребенок! – кричу и вырываюсь, напоследок замечая сочувственное лицо жильца дома.
Не нужно мне сочувствовать!
Я уверена, что с моим сыном все в порядке. Как и с Еленой Эдуардовной.
У входа в подъезд мне не дают войти. Люди выбегают и выбегают, я не могу даже пробраться. Удивительно, как это удалось Адаму.
Наконец, толпа уменьшается, и я направляюсь внутрь. На первых этажах даже дыма нет, но стоит мне подняться выше, как в нос ударяет запах гари. Я прислоняюсь к стенке, когда мимо меня пробегает женщина с маленькой девочкой.
– Спасайтесь, – кричит она, но не останавливается.
Мне хочется закричать или заплакать, потому что уже на десятом этаже мне становится нечем дышать, а видимость никакая. Куда идти дальше, да и есть ли смысл? Я начинаю быстро спускаться, один этаж, второй, третий..
– Ангелина? – слышится сзади. – Какого черта ты тут делаешь?
Ответить я не успеваю, потому что раздается еще один взрыв и Адам, подхватив меня под локоть, начинает бежать с удвоенной скоростью. На улице нас встречают пожарные и служба спасения, неподалеку стоят кареты скорой помощи и полиция. Я растерянно осматриваюсь по сторонам, надеясь увидеть там Елену Эдуардовну с Родионом, но их нигде нет.
– Адам, – я дергаю его за руку, вынуждая остановиться. – Ты так и не добрался до квартиры?
– Там все в огне, – глухо говорит он. – Не пробраться.
Он резко останавливается, потом достает телефон, кому-то звонит, а я подбегаю к спасателям и говорю, что в такой-то квартире остался мой сын с няней. Они киваю, выслушивают других людей, но не спешат никуда идти. Что же они стоят! Пусть спасают их, сейчас же!
Я нахожусь в каком-то шоке, смотрю впереди себя и ничего не вижу, не понимаю, что происходит. Адама я теряю из виду, как и остальных. Мой мозг отказывается воспринимать информацию и мысленно я возвращаюсь на пять часов ранее. В момент, когда Елены Эдуардовны не было в квартире, а я кормила своего сына, укутывала его после обеда и укрывала одеялом.
– Вам плохо? – до меня долетают чьи-то слова, а после я чувствую, как меня трогают за плечи и куда-то ведут.
– Девушка, – уже другой голос. – Девушка, с вами все в порядке?
Я открываю глаза, удивленно смотрю на мужчину в белом халате и шапочке, который взирает на меня сквозь очки на переносице. То, что я больше не в квартире и рядом нет сына, понимаю не сразу.
– Где мой сын? – спрашиваю непонимающим тоном. – Он ведь был здесь.
А потом я вспоминаю. На меня лавиной обрушивается поток мыслей. Родион в доме, Елена Эдуардовна тоже, взрыв, дым, пожар. Я хочу закричать, но голоса почему-то нет. А потом я ощущаю, как моей талии касается крепкая мужская рука. Адам обнимает меня со спины и прижимает к себе, что-то говорит докторам и уводит к машине. Я не говорю ничего, молчу. Да и что я могу сказать? Окна уже не полыхают, там все покрыто черной гарью. Разве можно было выжить в этой мясорубке?
– Адам… – я останавливаюсь и смотрю на него с мольбой и болью.
– Я ничего не знаю, – он мотает головой. – Сейчас там работают спасатели, если они что-то узнают, нас уведомят. Мы будем ждать в машине, Ангелина.
– Нет! – мотаю головой. – Идем ко входу. Я не хочу ничего пропустить.
Мы вместе останавливаемся у подъезда рядом с другими людьми. Многие из них без нормальной одежды, в ночнушках и пуховиках, накинутых сверху. Люди из соседнего подъезда тоже выходят, предлагают пока приютиться у них. Постепенно ряды тех, кто остается на улице, пустеет. Остаются лишь те, кто приехал, чтобы узнать о том, что случилось с их родственниками и мы. Я готовлю себя к худшему, плачу, обнимаю руками плечи и стою, пытаясь согреться.
К нам выходят только под утро. Спасатели говорят, что никого в нашей квартире не нашли и маленьких детей нет. Есть несколько человек, которые остались там и которых пытаются спасти, но больше никого. Я с надеждой смотрю на Адама, который поджав губы, достает телефон. Он делает несколько звонков, а я все не могу понять, это надежда на то, что с ними все в порядке, или нам предстоит еще ждать, чтобы убедиться окончательно?
Глава 52
Стакан горячего кофе обжигает мои руки, но я будто ничего не чувствую. Все мои эмоции куда-то пропали, я перестала ощущать окружающий мир, видеть людей, осознавать происходящее. Все вокруг проходит будто мимо меня. Я вижу только Адама, который сжимает такой же стаканчик, как и я. А еще у нас идентичное выражение лица: какое-то потерянное, непонятное. Ощущение, что Адам не понимает, что делает здесь. В отражении его глаз я вижу себя, свою растерянность, непонимание, неверие.
Адам купил нам кофе, но ни он, ни я не пьем его. Мы просто смотрим впереди себя и не понимаем, что делать дальше. Звонок телефона заставляет меня вздрогнуть, я достаю его из кармана и несколько мгновений просто смотрю на экран. Там светится имя Елены Эдуардовны, поэтому сердце тотчас же реагирует на звонок.
– Да?
– Ангелина! – в трубке раздается взволнованный голос Елены Эдуардовны. – Геличка! С нами все в порядке, – кричит она. – Я только что новости увидела.
– Что? Где вы? Как вам удалось? – я чувствую, как по моим щекам текут слезы, но уже от счастья. С ними все в порядке. Я не накручиваю этого себе, они и правда в порядке, звонок не выдумка.
Я перевожу взгляд на Адама и вижу недоумение в его глазах. Он совершенно ничего не понимает, растерянно смотрит на меня, пока я не включаю связь и голос Елены Эдуардовны не звучит в телефоне.
– Я запах газа почувствовала, звонила Адаму Всеволодовичу, но его телефон оказался выключенным. Я заказала такси и поехала домой. Мне как-то стало страшно, извините меня, я не должна была.
– Почему вы не попытались позвонить еще? – сурово спрашивает Адам.
Я вижу, что он в растерянности и непонимании происходящего, а еще, точно так же, как и я, не до конца осознает, правда это или выдумка.
– Закрутилась, – голос няни звучит растерянно и виновато. – Родион плакал, нервничал, видимо, потому что мамы не было рядом, а потом мы уснули и только проснулись. Я телевизор включила, а там это, я тут же набрала вас.
– Мы сейчас будем. Оставайтесь дома, – бросает Адам и прерывает звонок.
Мы синхронно выбрасываем стаканчики в урну и запрыгивает в автомобиль. Адам выруливает с парковки и дом со взорвавшейся квартирой остается позади. Кажется, мы нарушаем несколько правил, но я вовсе не обращаю на это внимания, потому что единственное, чего хочу – оказаться рядом со своим малышом.
Адам явно превышает скорость, а я вспоминаю о безопасности и пристегиваюсь, а еще поворачиваюсь к нему и прошу:
– Едь тише. Я тоже хочу к сыну, но нам нужно добраться к нему живыми.
Адам сбавляет скорость и ведет автомобиль одной рукой, вторую же протягивает мне и крепко сжимает, переплетая пальцы до хруста в костяшках. Наша боль была общей, как и надежда, появившаяся после звонка Елены Эдуардовны, тоже оказалась совместной. Я не верю, что это не мираж. Мне кажется, что как только мы приедем к ней домой, окажется, что здесь никого нет, а звонок – лишь плод моего воображения.
В конце концов, я не выдерживаю и захожу в звонки. Номер няни отображается, а Адам сильнее сжимает мою руку и произносит:
– Нам не показалось.
Так уверенно и четко, что я тут же ему верю, отбрасываю телефон и остаток пути просто жду встречи с сыном, будто не видела его, по меньшей мере, несколько лет, а не всю ночь.
По приезду Адам быстро паркует машину, и мы вместе выбираемся из салона. Он уверенно берет меня за руку и ведет к подъезду, открывает дверь, вызывает лифт. Когда Елена Эдуардовна открывает нам дверь, мне кажется, что я оживаю. Эмоции снова наполняют меня, хочется жить, а когда из комнаты ко мне доносится плач моего малыша, я не думая, рвусь туда. Даже не разувшись, залетаю в гостиную и беру сына на руки, целую его в сморщенный лобик, теплые, пухленькие щечки, трогаю его за ручки, будто боюсь, что это мираж и он исчезнет.
Адам подходит сзади, обнимает меня, останавливается напротив, аккуратно касается сына. Я поднимаю голову и утыкаюсь взглядом в лицо Адама. Он испытывает те же эмоции, что и я. Неподдельные, настоящие: переживание, страх, облегчение и осознание, что с ребенком все в порядке.
Когда, наконец, мы хоть немного расслабляемся, Адам начинает отчитывать Елену Эдуардовну, говорить о ее безответственности и неумении придерживаться правил, но в какой-то момент я вступаюсь.
– Адам, прекрати! – прошу у него, вспоминая, что няня уехала, ощутив в квартире запах газа. Что, если именно она спасла нашего ребенка благодаря своей внимательности и решительности? – Вы говорили, что ощутили неприятный запах.
– Да, – Елена Эдуардовна тут же кивает. – Я кормила Родиона в комнате, а потом вышла на кухню и поняла, что мне неприятно пахнет. Запах газа был сильным, к вам дозвониться я не могла, поэтому быстро собралась и уехала. Я испугалась, – она виновато опускает взгляд в пол. – Помню, как подруги взорвалась квартира, поэтому после такого стараюсь действовать сразу.
– Почему вы не поехали ко мне в дом?
– К нему было далеко, я испугалась столько ехать на такси, а к моей квартире рукой подать. Да и у меня чисто, – няня виновато опускает взгляд в пол.
– Вы молодец! – с нажимом произношу, замечая, что Адам хочет возразить. – Большая молодец, возможно, благодаря вам, у меня есть возможность держать сына на руках.
– Я и подумать не могла, что будет такое! – оправдывается она. – Правда. Я уезжала для перестраховки, а как новости увидела – сердце вниз рухнуло. Я сразу представила, что вы почувствуете, не найдя ребенка дома. А потом подумала, что вы могли остаться в квартире, – женщина хватается за сердце. – Мне что-то не по себе.
Я быстро отдаю Родион Адаму, помогаю Елене Эдуардовне присесть и несу стакан воды. Видно, что она растеряна и обескуражена, а еще чувствует вину. И совершенно искренне волновалась за нас.
– Вы же понимаете, что после такого я не могу оставить вас работать? – безапелляционно произносит Адам, ни на мгновение не делая скидку на то, что женщине плохо.
Елена Эдуардовна только обреченно вздыхает и кивает, а я закатываю глаза и думаю о том, что не приму ни одну другую няню. Мне не нужен никто кроме Елены Эдуардовны, я знаю, что она будет заботиться о моем сыне до последнего, к тому же, я уже к ней привыкла. Да и как можно ее уволить, она вон как разволновалась, представив, что с нами может быть не все в порядке. Какую еще проверку ей можно устроить?
В машине мы молчим. Я устраиваю Родиона в детском кресле, а сама сажусь на переднее сидение и пристегиваюсь. Адам садится рядом, заводит двигатель, и мы выезжаем с парковочного места.
Трель звонка разряжает обстановку, Адам берет трубку и отвечает быстро и рвано:
– С нами все в порядке. Мы скоро будем дома. Маша увидела новости, – Адам быстро смотрит на меня, закончив разговор. – Плачет и зовет нас.
– Господи.
Мне кажется, что этот дурдом никогда не закончится. Что проблемы будут обрушиваться на нас снова и снова.
Мы добираемся до дома. Я быстро выхожу из машины и бегу по направлению к Маше, оставляя Родиона на отца. Машка летит к нам, спотыкаясь и широко раскрыв руки. Обнимает вначале меня, затем отца, трогает за ножку Родиона.
– Она не верила, что с вами все хорошо, – поясняет няня Маши. – Я понятия не имею, как она увидела.
– А должны! – грубо говорит Адам и хочет продолжить отчитывать женщину, но я мягко касаюсь его руки и смотрю в глаза с мольбой.
– Ладно, поговорим с вами потом. Можете быть свободны до завтра.
Анна Павловна кивает, поворачивается ко мне и смотрит с благодарностью, хотя раньше разговаривала со мной холодным, почти ледяным тоном и никак не могла примириться с моим присутствием в доме.
Глава 53
Весь день мы проводим вместе. Адам уделяет нам внимание и даже отключает телефон, чтобы его не беспокоили по работе. Маша ложится на кровать между нами и крепко обнимает нас с Адамом. Родион крепко спит в колыбели, дочь через время тоже засыпает, и я решаюсь поговорить, потому что больше не хочу ждать две недели и уж тем более не хочу быть вдалеке от них с Машей. Плевать на прошлое, я желаю жить настоящим.
– Взрыв как-то связан с тобой? – задаю первый вопрос, который появился у меня еще когда мы не знали, что с нашим сыном.
– Я не знаю, – честно отвечает Адам.
Не говорит нет, не пытается увильнуть от ответа, честно отвечает, что не знает. Я хочу, чтобы это было не так, чтобы произошедшее там было нелепым стечением обстоятельств, но мысленно готовлю себя к самому худшему исходу.
– Мы все выясним, – уверенно произносит Адам, и я верю, что так и будет.
– Расскажи мне все, – прошу, в ответ сжимая его ладонь.
– Что именно?
– Почему тогда произошла авария?
– Ангелина.
– Я хочу знать, – твердо произношу.
После всего, что произошло, я имею право знать, да и хочу. Уверена, что готова услышать все, что он мне рассказывает, но я ошибаюсь. Я отказываюсь не готова. Совсем.
– Первое время после того, как Алиса узнала о беременности, она и правда изменилась. Перестала гулять в клубах, пить и курить. Она исправилась полностью. Мы с тобой тогда практически не общались, да и вы с сестрой отдалились друг от друга.
Я действительно помню период, когда я не хотела приходить к ним в гости, когда отказывалась от встреч с сестрой, потому что просто не могла видеть ее счастья. Мне было физически общаться с Алисой, слушать о том, что она никогда прежде не была такой счастливой и что совсем скоро их дуэт станет трио. Она часто повторяла эти слова, а я упорно, через силу, делала вид. что рада.
– Алиса сорвалась на седьмом месяце беременности. Напилась, пришла домой под утро. Я всю ночь ее искал, но так и не смог найти. Я волновался, не находил себе места, боялся, что она навредит ребенку. Под вечер она клялась, что этого больше не повторится. Она и правда не пила больше, но связалась с какой-то компанией, тусила с ними, выполняла грязную работу. Беременную женщину ни в чём не подозревали бы, тем более она была ухоженной, стильной. Такую не заподозрят в сбыте.
Я не могу поверить. Сижу, слушаю с катящимися по щекам слезами и не могу даже представить, что моя сестра могла в это ввязаться. Чем она думала, когда соглашалась? Как она собиралась смотреть дочери в глаза?
– Ей нужны были эмоции и драйв. Она получила их и хотела уйти, но ее не отпускали. И она рассказала все мне. Со слезами на глазах и раскаянием. Я выслушал ее и решил, что смогу уговорить их отпустить нас, что мы не опасны.
– Вас не отпустили? – не спрашиваю, утверждаю.
– Я поговорил с ними, объяснил ситуацию, нас поняли. Тот, кто помог мне потом говорил, что не получится уйти. А я не верил. Думал, все будет хорошо, мы спокойно будем растить ребенка, но у нас не получилось. Авария произошла не случайно, Алиса сказала, что за нами едут, попросила прибавить газу. Мы оторвались от них, но в какой-то момент они нас догнали и мы съехали в кювет. Я успел выбраться, но когда доставал Алису, машина взорвалась. Что было дальше, не имею ни малейшего понятия. Я очнулся не сразу и узнал, что дочка жива, а Алисы больше нет в живых.
– Ты тоже занимался чем-то противозаконным?
– Когда-то да, но у нас с тем человеком был уговор. Я работаю на него год и мы забываем о существовании друг друга. Я не верил, но у меня не было выхода. Он отпустил меня, я уже говорил, – Адам смотрит впереди себя. – Если бы я только знал, что ей скучно, мы бы ездили, тусили, в конце концов. Я бы не позволил ей ввязаться во все это.
– Ты не виноват, – я крепко сжимаю руку Адама и улыбаюсь.
Мне все еще сложно осознать, что моя сестра наплевала на свое здоровье, на дочку, которую носила под сердцем, потому что ей стало скучно. Я не могу понять, почему она это сделала, но верю Адаму, потому что Алиса была склонна к авантюрам. Она не могла долго сидеть на месте и такая резкая смена образа жизни серьезно сказалась на ее эмоциональном состоянии.
– То ранение, – аккуратно замечает Адам. – Оно было не случайным. Я захотел отомстить спустя годы. У меня есть деньги, авторитет, я знал, что могу это сделать, но в какой-то момент передумал. Вспомнил о тебе, о сыне, о Маше. Я дал заднюю, но о моих планах узнали. Я не уверен, что взрыв не связан с тем, что я пытался узнать.
– Если это как-то связано, что нам делать?
– Уезжать, – уверенно произносит Адам. – Я не готов ввязываться в войну. Не хочу начинать это слова и терять вас. Этой ночью я отчетливо понял, что готов уехать.
– Мы просто сбежим?
– Меня здесь почти ничего не держит.
– Меня тоже, но…
– Я не готов, Ангелина, – Адам встает с кровати и зарывает ладони в волосы. – Не хочу начинать это снова, хотя есть возможность. Моей семье нужно светлое будущее, я не хочу закрывать вас в доме и расставить по периметру сотню людей.
– Ты заранее знал, что может потребоваться переезд?
Я вдруг вспоминаю, как Елена Эдуардовна говорила о документах, которые ее попросили сделать.
– Не исключал такой возможности.
– И когда мы уедем?
– Как можно быстрее, – произносит Адам. – Я хочу уехать настолько быстро, насколько это вообще возможно. Я выбрал страну, город, купил там дом.
– Подожди, – я останавливаю его. – А как они вообще узнали, кто ты? У тебя другое имя, фамилия, ты уважаемый бизнесмен, от Тимура, которым ты был раньше, почти ничего не осталось.
– Связать ниточки легко, Ангелина. Вика была первым звеном, вторым Маша, но когда появилась ты… думаю, они не настолько идиоты, чтобы не понять.
Я соглашаюсь с Адамом и следующие три дня мы собираем все самое необходимое, но оказывается, никуда ехать не нужно, потому что нас попросту не выпустят из города.
Глава 54
Мы оказываемся почти собранными, когда Адам возвращается расстроенным и нервным. По приходу он идет не к нам, как обычно, а в свой кабинет. Первые минуты я хочу пойти к нему и поговорить, расспросить, что случилось, но остаюсь с детьми, решая дать ему время. Я иду к мужу только тогда, когда к нам доносится звук ударов. Успокаиваю детей, прошу Елену Эдуардовну и Анну Павловну присмотреть за ними, и выхожу в коридор. Нянь мы оставили, потому что после переезда все равно придется искать других, да и Адам оттаял, решив, что один-два промаха допустимы в любой профессии.
Я вхожу в кабинет мужа без стука и застаю там погром. Стол опрокинут, графин разбит, рядом валяется несколько стаканов, которым, по всей видимости, чудом удалось уцелеть. Сам Адам стоит посредине этого хаоса со стаканом, который с таким же успехом летит в стену. Я вскрикиваю, когда он разбивается на сотни мелких осколков и снежинками оседает на пол.
– Ангелина? – сквозь пелену злости у него на лице мелькает узнавание.
Я сглатываю и киваю, тяну к нему руку, которой он тут же касается своими холодными пальцами.
– Что ты тут делаешь? – строго спрашивает он. – Извини, ты не должна была, – тут же произносит он.
– Забудь, – я расслабляюсь, когда оказываюсь в его заботливых руках, медленно провожу ладонями по его шее, по щекам, по скулам, касаюсь губ, чтобы убедиться, что он в порядке и не навредил себе. – Расскажешь, что произошло?
– Переезд отменяется, – глухо говорит он. – Мы остаемся здесь.
– Что-то случилось?
– Мне выдвинули подозрение в отмывании денег. Все мои рестораны прекратили работу. Это их первый шаг, сделанный до того, как мы успели среагировать.
– Господи, – ошарашенно выдаю я. – И что теперь? Тебя могут посадить?
– Нет, конечно. При расследовании выяснится, что оснований нет, но на это уйдет время. Уехать из города я не могу. И отправить вас одних будет небезопасно.
– Я никуда и не поехала бы! – уверенно произношу. – С тобой я чувствую себя в безопасности.
Адам притягивает меня к себе, а я мельком смотрю на погром, и у меня сжимается сердце.
– Через час приедет Вика. Она поживет с нами некоторое время. Я не знаю, что они предпримут дальше. Пока я только поговорил с некоторыми людьми. Никто ничего не знает, но все они готовы оказать поддержку. Все будет хорошо, – утверждает Адам, и я не могу не верить ему.
* * *
Эти недели, что идет следствие, я с тяжелым сердцем отпускаю мужа на работу и с дикой радостью иду встречать его, когда слышу шум мотора. Мне все еще не верится, что это подвешенное состояние когда-то закончится. Я вся на нервах, Маша не может выйти погулять, поэтому хандрит, а у Родиона к вечеру поднялась температура и пришлось вызывать доктора на дом.
К счастью, ничего ужасного не случилось, он всего лишь простыл, у него обильные сопельки и покрасневшее горлышко. Доктор прописала нам противовирусное, капли для промывания носа и уехала, сказав, что приедет через три дня проверить динамику. Весь день я не нахожу себе места, сбиваю сыну температуру и стараюсь не подпускать к нему Машу, чтобы не заболела еще и она.
Только под вечер у меня появляется возможность немного отдохнуть, хотя тяжелые мысли никак не выходят из головы. Я переживаю из-за того, что Адам стал позже приходить домой. И что рано утром ни его, ни Вики уже нет в доме. Я чувствую себя фарфоровой вазой, которая стоит много денег, и из-за этого ее разместили под колпак.
Мне никто ничего не говорит, не рассказывает, но я и не спрашиваю, стараясь сделать так, чтобы хотя бы дома Адам не думал о проблемах, чтобы он мог расслабиться, отойти, перестать думать о том, что его ждет завтра.
Шум автомобиля отвлекает меня от мыслей, я быстро вскакиваю и вижу через окно Адама с Викой. Они вместе заходят в дом, я поправляю волосы, тщетно жду мужа в спальне, потому что он не приходит, вместо этого они идут в кабинет, который прислуга успела привести в божеский вид. Все, что мне достается – громкий хлопок двери. Я сажусь на край кровати и сама не замечаю, как сжимаю руки в кулаки и стону, как от боли, хотя на самом деле у меня ничего не болит.
Я дико устала засыпать одна. В последнее время это происходит все чаще и чаще. Я укладываюсь, Адам приходит позже, а когда я просыпаюсь, постель рядом уже пуста. То, что он спал рядом я узнаю по вдавленной подушке и смятым простыням. А еще по его запаху, который он оставляет на постельном белье.
Я решаю, что эта ночь не будет такой, как другие. Что я дождусь Адама и помогу ему расслабиться, стану его уютом, спокойствием, возможностью отвести душу. Когда стрелка часов переваливает три, меня начинает клонить в сон. А еще я понимаю, что в восемь меня разбудит Родион, который захочет поесть. Выходить из спальни и идти в кабинет не хочу. Муж работает, решает проблемы прошлого, вряд ли если я приду, что-то изменится, но спустя полчаса я таки встаю. Набрасываю халат на плечи и выхожу в коридор.
Перед дверью останавливаюсь в нерешительности, но все же нажимаю ручку и попадаю внутрь. Я ожидаю увидеть Вику и Адама, кропотливо сидящими над бумагами, но Вики здесь нет, а мой муж лежит на диване, укрытый пледом. Он спит, явно уставший после изнурительной работы. Я подхожу ближе, убираю стакан воды, который стоит на полу и укрываю Адама сильнее. Хочу встать и уйти, но муж неожиданно просыпается и хватает меня за руку.
– Я уснул, – с виноватой улыбкой произносит Адам. – Прости.
– Ничего, – улыбаюсь. – Я решила проверить, как ты тут.
– Мы работали, а потом я не помню.
– Идем в спальню? – спрашиваю, но когда чувствую, как рука Адама ползет по моей спине, касается поясницы, оголяя ее, замираю выдыхаю с хрипом.
– Иди лучше ко мне, – шепчет он.
