Текст книги "Происхождение партократии"

Автор книги: Абдурахман Авторханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

Глава 11. ЦК ПОСЛЕ ИЮЛЬСКОГО ВОССТАНИЯ

После июльского восстания начинается новый этап или, как выражается Ленин, «новый цикл» в подготовке большевистской революции. Ленин характеризует новый этап как качественно отличный от старого этапа в том отношении, что ставка Ленина на «мирное» взятие власти через Советы («Вся власть Советам!») бита, она оказалась нереальной ввиду антибольшевистской политики большинства Советов, ввиду участия Советов в подавлении июльского восстания. Поэтому Ленин констатирует, что «двоевластие» кончилось, новое правительство Керенского (8 июля Керенский стал вместо Львова председателем правительства) есть не что иное, как орудие победившей контрреволюции, а Советы превратились в «фиговый листок» этой контрреволюции. Отсюда Ленин снимает лозунг «Вся власть Советам!» и заявляет: отныне путь ко власти лежит не через Советы, а через вооруженное восстание. В статье «Политическое положение» от 10 июля 1917 года Ленин говорит:

«Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно… Лозунг перехода всей власти к Советам был лозунгом мирного развития революции, возможного в апреле, в мае, июне, до 5–9 июля, то есть до перехода фактической власти в руки военной диктатуры. Теперь этот лозунг неверен… никаких иллюзий мирного пути больше…Цель вооруженного восстания может быть лишь переход власти в руки пролетариата, поддержанного беднейшим крестьянством для осуществления программы нашей партии» (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 5).

Но Ленин делает одно серьезное предупреждение своей партии: партия «не бросая легальности, но и ни на минуту не преувеличивая ее, должна соединить легальную работу с нелегальной, как в 1912–1914 годах» (там же). Другими словами, из Советов не уходим, но на них при данном их составе больше не полагаемся как на орудие захвата власти. Дорога к власти лежит через полную изоляцию меньшевиков и эсеров.

Впоследствии, после победы большевиков, Ленин в работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» выдвинул положение, которое гласит, что путь победы коммунистической революции на Западе лежит только через изоляцию политического и организационного влияния социал-демократических партий в рабочем классе. Это положение Ленин возводит в непреложный закон любой коммунистической революции.

Выдвинув новые задачи и новые лозунги, Ленин, вместе с Зиновьевым, укрылся от властей. Сначала они жили в шалаше у озера Разлив, потом в августе-сентябре пробрались в Финляндию, где по существу были на полулегальном положении.

ЦИК Советов по предложению меньшевиков и эсеров (резолюция Дана) осудил поведение Ленина и Зиновьева. ЦИК признавал себя «заинтересованным в суде над большевиками, обвиняемыми в мятеже и в получении немецких денег» и пока такой суд состоится, ЦИК устранял их из своего состава. «Экзекуция, учинённая ЦИК над Лениным и Зиновьевым, была, по существу, вполне справедлива, но это не значит, чтобы она была политически допустима», – говорит по этому поводу Суханов (Н. Суханов, «Записки о революции», кн. V, стр. 50).

Каменев, Луначарский, Крыленко, Мехоношин, Коллонтай, Раскольников (большевистский комиссар в Кронштадте) были арестованы. Троцкий опубликовал в газетах открытое письмо-вызов на имя Временного правительства, заявляя, что если Ленин – немецкий шпион, то он, Троцкий, – тоже немецкий шпион. Поэтому он требовал от правительства распространить и на него приказ об аресте. Дан заметил (устами депутата Булата), что Троцкий все-таки благоразумно умолчал свой адрес в письме к правительству. Однако правительство скоро нашло адрес Троцкого и удовлетворило его просьбу: Троцкого тоже арестовали.

Но большевистская фракция ЦИК Советов, как и фракция Петроградского Совета, продолжала существовать и функционировать легально. Правда, Сталин там редко показывался, но член ЦК Ногин, большевистские лидеры Рыков, Рязанов и руководитель меньшевиков-интернационалистов Мартов, в полном согласии с Лениным, резко критиковали на заседании Советов политику как Временного правительства, так и лидеров Советов.

Хотя Временное правительство закрыло издания большевиков, заняло дом Кшесинской, издало приказ об аресте Ленина и Зиновьева, арестовало Каменева и Троцкого, оно тем не менее не объявило ни партию большевиков, ни ее ЦК преступными, мятежными организациями. Оно винило отдельных лиц, а не организацию. В силу этого ЦК большевиков, большевистские фракции в Советах, большевистские партийные комитеты Петрограда, Москвы, провинций, большевистские фабрично-заводские комитеты, наконец, Военная организация ЦК партии («военка») остались не только в полнейшем контакте, но и политически и организационно боеспособными. Ленин отсутствовал только физически, но политически своими бесконечными записками и письмами, а также через постоянного связного (Шотман), он присутствовал на заседаниях ЦК. Собственно, его даже не искало правительство, может быть, довольное тем, что он сам исчез с легальной арены.

Поэтому руководящие органы партии беспрепятственно продолжают работу по подготовке нового восстания. 13–14 июля в Петрограде происходит расширенное совещание ЦК. Хотя большевистские историки и указывают на то, что это совещание происходило нелегально, но сам широкий круг участников говорит об обратном. Кроме членов ЦК, на нем участвовали: представители Петроградского комитета, Военной организации, Московского областного бюро, Московского городского комитета, Московского окружного комитета, плюс обслуживающий персонал.

Совещание ЦК обсудило положение, создавшееся для партии после июльского восстания, но не согласилось с Лениным как в отношении общей оценки политического положения, так и снятия лозунга «Вся власть Советам!» Расширенное совещание ЦК считало, что установилась не военная диктатура контрреволюции, а «диктатура Керенского, Церетели, Ефремова», что это «представительство мелкой крестьянской буржуазии, за которой идет часть рабочих» и что между этой диктатурой мелкой буржуазии и правым крылом «идет в настоящее время торг» и что «контрреволюция от нападения на большевиков переходит уже к нападению на Советы и партии советского большинства… роль Советов падает» («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 369).

Резолюция совещания ЦК призывала создать такую власть, которая даст мир, землю, рабочий контроль. Резолюция указывала, что такую власть по-прежнему можно получить только через Советы, а именно данные Советы. Вопреки Ленину в ней говорилось: «Добиваясь сосредоточения всей власти в руках революционных пролетарских и крестьянских Советов, мы полагаем, что только при выполнении вышеуказанной программы эта власть может осуществить задачи революции» (там же, стр. 369–370).

После марта-апреля (до возвращения Ленина) уже второй раз Сталин открыто предъявлял свои претензии на роль вождя партии. В мартовско-апрельские дни он эти претензии делил с Каменевым, но теперь и Каменев отпал ввиду его ареста. Среди оставшихся на воле членов ЦК у Сталина конкурентов не было (Ногин, Милютин, Свердлов, Смилга, Федоров). Поэтому вся работа ЦК, происходила под непосредственным водительством Сталина.

Хотя на руках делегатов были цитированные нами выше тезисы Ленина «Политическое положение», совещание ЦК приняло свою явно антиленинскую резолюцию, предложенную Сталиным. Советский партийный историк склонен преуменьшить значение этого факта, хотя и вынужден его отметить:

«Резолюция совещания не давала ясного ответа на такие вопросы текущего момента: в чьих руках находится власть и как относиться к лозунгу "Вся власть Советам!"» («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 167).

Это неверно. Читатель видел выше, что резолюция давала такие ответы, но только прямо противоположные тем ответам, которые давал Ленин, а именно – власть находится не в руках военной диктатуры контрреволюции, как Ленин писал, а в руках диктаторов эсера Керенского, меньшевика Церетели и прогрессиста Ефремова, что же касается лозунга «Вся власть Советам!», то ЦК и актив партии не считают нужным снять его. Отсюда на протяжении всего июля и до начала августа Ленин упорно и систематически борется со своим ЦК за выправление линии ЦК в духе тезисов «Политическое положение» и за отмену резолюции июльского расширенного заседания ЦК.

В статье «К лозунгам» Ленин косвенно критикует резолюцию расширенного совещания ЦК и объясняет, почему ЦК должен снять лозунг «Вся власть Советам!» Он пишет:

«Слишком часто бывало, что, когда история делает крутой поворот, даже передовые партии более или менее долгое время не могут освоиться с новым положением, повторяют лозунги, бывшие правильными вчера, но потерявшие всякий смысл сегодня, потерявшие смысл "внезапно" настолько же, насколько "внезапен" был крутой поворот истории. Нечто подобное может повториться, по-видимому, с лозунгом перехода всей государственной власти к Советам» (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 1.0).

Ленин открыто борется против ЦК, который считает ошибочным снятие лозунга «Вся власть Советам!» Он говорит, возражая ЦК: «Лозунг перехода власти к Советам звучал бы теперь как донкихотство или как насмешка» (там же, стр. 12).

Ленин требует от ЦК оперировать не старыми, до-июльскими категориями, а новыми: данные Советы нас предали, мелкая буржуазия в лице меньшевиков и эсеров нас предала, а поэтому надо готовить вооруженное восстание не только против Временного правительства, но и против данных Советов в лице Чхеидзе, Церетели, Дана, Чернова. Ленин против всякого «морализирования» в политике. Он не при всех условиях против мелкобуржуазных партий. Если, например, они осудят своих лидеров и станут на точку зрения «пролетарской партии», он готов их поддержать. В той же статье он так и говорит: «для пользы дела пролетариат поддерживает всегда не только колеблющуюся мелкую буржуазию, но и крупную буржуазию» (стр. 13). Но сейчас положение другое. Один цикл партийно-политической борьбы с 27 февраля по 4 июля – закончился, «начинается новый цикл, в который входят не старые классы, не старые партии, не старые Советы, а обновленные» (стр. 17). Отсюда Ленин делает главный вывод: дорога к власти лежит только через дискредитацию и изоляцию партий меньшевиков и эсеров, но Советы, очищенные от них, будут новой формой государства диктатуры пролетариата. На протяжении всего июля Ленин вел борьбу с легальной частью ЦК во главе со Сталиным, Свердловым и Ногиным, чтобы заставить ЦК провести предстоящий VI съезд партии под новыми лозунгами и установками, выдвинутыми им в тезисах «Политическое положение». Хотя и не во всем, но в значительной мере это ему удалось. Легальное руководство ЦК должно было пойти на ревизию собственных решений, принятых на июльском расширенном совещании ЦК.

Через десять лет после последнего объединенного большевистско-меньшевистского V съезда (1907) открылся VI съезд, как съезд большевиков совместно с группой «межрайонцев» – с группой Л. Троцкого (она состояла, как указывалось, из «внефракционных» меньшевиков-интернационалистов, большевиков-«впередовцев» и «примиренцев»). Съезд был легальным, хотя все официальные историки говорят о его нелегальном или «полулегальном» характере (Ем. Ярославский, «Краткая история ВКП (б)», 1930, стр. 276; «История ВКП(б) Краткий курс», 1953, стр. 187; «История гражданской войны в СССР», т. 1, 1935, стр. 179; «История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 174). Однако из протоколов VI съезда видно, что почти все делегаты участвуют на съезде под своими именами или уже общеизвестными кличками, а главное – в большевистской газете «Рабочий и солдат» ежедневно появляются отчеты о ходе работы съезда. Даже кадетская газета «Речь» от 28 июля 1917 года напечатала заметку о работе съезда. Делегат съезда Скрыпник, возмущаясь этим фактом, говорил:

«Я не знаю, кто осведомляет "Речь". Мы работаем открыто, но не допустимы искажения и клевета» и по его предложению было записано: «Съезд заявляет, что единственные проверенные и соответствующие действительности отчёты о работах съезда помещаются в газете «Рабочий и солдат» («Шестой съезд РСДРП (б). Протоколы», Москва, 1958, стр. 67–68).

Да и не мог быть нелегальным съезд, на котором участвовало вместе с техническим персоналом более 300 человек. Временное правительство было точно о нем осведомлено, но не запретило его. На съезде присутствовало 157 делегатов с решающим и 110 делегатов с совещательным голосом, представляющих 240 тысяч членов партии, таким образом, между Апрельской конференцией и VI съездом (то есть, за три месяца) партия выросла втрое. Он заседал с 26 июля по 3 августа. Повестка дня съезда была следующая:

1. доклад Организационного бюро по созыву съезда (Свердлов) (оно состояло из 3 большевиков и 2 межрайоновцев);

2. доклад ЦК РСДРП (Сталин, Свердлов и Смилга);

3. отчеты с мест;

4. текущий момент: а) война и международное положение (Бухарин), б) политическое (Сталин) и экономическое положение (Милютин);

5. выборы в Учредительное собрание;

6. Интернационал;

7. пересмотр программы;

8. объединение партии;

9. выборы;

10. разное.

Президиум съезда был избран из пяти человек: Свердлов, Ольминский, Ломов, Юренев (от межрайоновцев) и Сталин. Почетными председателями съезда были избраны Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Коллонтай и Луначарский. Доклад по «текущему моменту» вместо трех докладчиков – Сталина, Бухарина и Милютина – должен был делать Л. Троцкий.

Делая отчет Организационного бюро, Свердлов заметил: «По вопросу о докладчиках Оргбюро сделало все, что могло, но съезду придется отказаться от. тех докладчиков, к голосу которых мы привыкли прислушиваться. В самое последнее время, докладчик по текущему моменту, т. Троцкий был изъят…» («Шестой съезд РСДРП (б). Протоколы», стр. 8).

Любопытная деталь: съезд приветствовало Центральное Бюро меньшевиков-интернационалистов как устно (через Ю. Ларина), так и письменно (за подписями Л. Мартова и Астрова). Ларин говорил на съезде: «Как мне известно, впоследствии на ваш съезд явится вождь меньшевиков-интернационалистов т. Мартов и выступит официально (аплодисменты)» (там же, стр. 69).

Но Мартов все-таки не явился, а прислал приветствие. В нем говорилось:

«Приветствуем съезд вашей партии, собравшийся в столь тяжелое для нее время… Не сомневаемся в том, что эти преследования и травли не смогут поколебать влияние идей интернационализма на организованную под знаменем вашей партии часть пролетариата, и пользуемся случаем, чтобы выразить еще раз наше глубокое возмущение против клеветнической кампании, которая целое течение в русской социал-демократии стремится представить агентурой германского правительства» (там же, стр. 194).

Мартов констатировал, что между его течением и большевиками существует «глубокое расхождение в вопросе о методах рабочего движения и революционной борьбы», которое делает невозможным объединение (там же, стр. 195).

Ленин и Зиновьев обратились к съезду с письмом, в котором они сообщали, что они уклонились от ареста потому, что дело против них создано «контрреволюцией» и что только «Учредительное собрание будет правомочно сказать свое слово по поводу приказа Временного правительства о нашем аресте» (там же, стр. 316).

Надо сказать, что вопрос о явке или неявке Ленина и Зиновьева на суд занял в работе съезда с самого начала очень видное место, хотя формально он и не был включен в повестку дня. В большевистских учебниках по истории революции из одной книги в другую кочует легенда, совершенно искажающая весь характер обсуждения данного вопроса на съезде. Во-первых, умалчивается сам факт, что ЦК и Ленин были против обсуждения этого вопроса на съезде, во-вторых, скрывается и тот факт, что Сталин и Орджоникидзе при определенных условиях были за то, чтобы Ленин явился на суд, а многие делегаты при любых условиях были против явки Ленина. Даже сама постановка вопроса Сталиным о неявке Ленина была неленинская. В то время как Ленин и Зиновьев твердо решили не явиться на суд, Сталин говорил на съезде: «Если суд будет демократически организован и будет дана гарантия, что их не растерзают… Если во главе будет стоять власть, которая будет иметь хоть некоторую честь, они явятся» (там же, стр. 27–28).

Делегаты съезда, знавшие мнение Ленина, решительно возразили Сталину.

Скрыпник сказал: «В резолюции, предложенной Сталиным, было известное условие, при котором наши товарищи могли бы пойти в республиканскую тюрьму – это гарантия безопасности.

Я думаю, что в основу резолюции должны лечь иные условия…» (там же, стр. 31).

Володарский говорил: «Один пункт резолюции т. Сталина неприемлем: честный буржуазный суд» (там же, стр. 32).

Бухарин, возражая Сталину, сказал: «В вопросе о выдаче и невыдаче т.т. Ленина и Зиновьева мы не можем стать на почву схоластики. Что значит "честный буржуазный суд"? Разве честный буржуазный суд не будет стремиться отсечь нам голову?» (там же, стр. 34). Но Бухарин привел и более убедительный мотив о невозможности явиться на суд Ленину и Зиновьеву. Он сказал: «На этом суде будет ряд документов, устанавливающих связь с Ганецким, а Ганецкого с Парвусом, а Парвус писал о Ленине. Докажите, что Парвус не шпион!» (там же, стр. 34).

Бухарин внес резолюцию, которая при всех условиях отвергала явку на суд Ленина и Зиновьева. Съезд отверг резолюции Сталина об условной явке Ленина. Съезд отверг также резолюцию Володарского, Лашевича и Мануильского, в которой говорилось, что Ленин и Зиновьев должны явиться в суд, если будут удовлетворены следующие условия: 1) гарантия личной безопасности, 2) гласное ведение следствия, 3) участие в следствии представителей Советов, 4) возможно более скорый разбор дела гласным народным судом – судом присяжных (там же, стр. 32).

Съезд принял резолюцию Бухарина, в которой принципиально отвергалась явка на суд. В ней говорилось, что «нет абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности привлекаемых к суду» (там же, стр. 270). Так как вожди и эсеров и меньшевиков в Советах открыто заявляли, ссылаясь на моральные аргументы, что они не верят в «измену» Ленина в пользу Германии, то VI съезд решил использовать авторитет этих вождей в пользу Ленина и Зиновьева. Поэтому в добавлении к резолюции о неявке Ленина говорилось: «Съезд в то же время требует от ЦИК в целях разоблачений гнусных клеветников образования следственной комиссии из представителей всех революционных партий, который только и может доверять пролетариат» (там же, стр. 270, примечание).

Ленин, разумеется, не согласился явиться и на такую комиссию. Ленин целил лишь в одну точку: в победу собственной революции, хорошо зная, что победителей не судят.

В политическом отчете ЦК Сталин изложил ход событий с апреля по июль 1917 года, повторяя известные тезисы партии об июньских событиях и июльском восстании. На обвинение части делегатов, что ЦК партии лишь командовал, не запрашивая волю партии, Сталин ответил в заключительном слове:

«Требовать от ЦК, чтобы он не предпринимал никаких шагов, предварительно не опросив провинции, значит требовать, чтобы ЦК шел не впереди, а позади событий и только констатировал в своих революциях уже совершившиеся факты. Но это был бы не ЦК» (там же, стр. 27).

Как в этом заключительном слове, так и в докладе о политическом положении Сталин разошелся с Лениным по трем важнейшим вопросам: 1) по вопросу о явке на суд (о котором мы уже говорили); 2) по вопросу о природе власти, которая установилась после июльского восстания (Ленин говорил о полной победе контрреволюции, а Сталин заявил: «В данный момент все еще не ясно, в чьих руках власть»), – (там же, стр. 27–28); 3) по вопросу об анализе движущих сил Февральской революции.

Сталин говорил о «коалиции» четырех сил в революции: рабочего класса, крестьянства, либеральной буржуазии и иностранного капитала (там же, стр. 110), тогда как, по Ленину, Февральскую революцию совершили лишь два класса: пролетариат и крестьянство.

В организационном отчете ЦК Свердлов сообщил, что если в апреле в партии было лишь 78 организаций с 80000 членов, то в июле в партии 162 организации с 240000 членов, из них 26000 военных членов (там же, стр. 36). Партия имела 41 газету с ежедневным тиражом 320 тысяч экземпляров. 27 газет выходили на русском языке, остальные на грузинском, армянском, латышском, татарском, польском и других языках («История гражданской войны в СССР», т. 1, стр. 177).

Докладчик ЦК по финансам Смилга сообщил, что существующий состав ЦК принял от предыдущего состава деньги в сумме 71123 руб. 02 коп.

Из этой суммы в кассе сейчас 25028 руб. 85 коп. (на жалованье партийных работников было израсходовано 11135 руб.). ЦК приобрел собственную типографию, заплатив за нее 260000 руб. Указано, что около 140000 руб. из них было собрано «рабочими», а 120000 взяты из денег «Правды» (в отчете говорится, что у «Правды» оказались эти средства из подписных денег, хотя известно, что «Правда» себя никогда не окупала). «Правда». издавалась тиражом 85–90 тысяч, имея в марте 8000 подписчиков, в апреле 13000, в мае 18000 и в июне 21000 («Шестой съезд…», стр. 38–41). Причем обязательные 10 % отчисления от местных организаций в кассу ЦК составили только 4 104 руб. 06 коп. (там же, стр. 38). (Скажем тут же: не только до захвата власти, но и после прихода к власти ЦК держит свой бюджет в строжайшей тайне, но на этот раз уже по другим мотивам). Сам докладчик признался: «Нам приходится жить на сборы и пожертвования. Отчисления дали очень мало» (там же, стр. 39). (Немецкие деньги ведь тоже были своего рода «пожертвованием» в пользу революции.)

Съезд в целом отнесся к Советам более осторожно, чем Ленин. В то время как Ленин одновременно объявлял войну и Временному правительству и Советам, VI съезд принял эластичную, скорее просоветскую формулу, чем проленинскую (определенно антисоветскую). Ленин еще до съезда писал, что Церетели и Чернов превратили «Советы в фиговый листок контрреволюции» (Ленин, ПСС, т. 34, стр. 2) и что «Данные Советы провалились, потерпели полный крах из-за господства в них партий эсеров и меньшевиков. В данные минуты эти Советы похожи на баранов, которые приведены на бойню, поставлены под топор и жалобно мычат» (там же, стр. 17). Отсюда требование Ленина снять лозунг «Вся власть Советам!» Съезд не выдвигает этого лозунга, но и не снимает его. Съезд молчаливо допускает пригодность этого лозунга даже сейчас, но взять власть Советы уже не могут мирным путем. Соответствующий пункт резолюции гласит:

«Советы переживают мучительную агонию… Лозунг передачи власти Советам… был лозунгом мирного развития революции, безболезненного перехода власти… В настоящее время мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны… Правильным лозунгом в настоящее время может быть лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии…» («Шестой съезд…», стр. 256).

Такая постановка вопроса допускает, что Советы могут оказаться теперь (иначе, чем раньше) органами немирного и «болезненного» перехода власти. Поэтому надо беречь Советы даже такие, какими их рисует Ленин. Та же резолюция целит как раз в эту точку, когда ставит задачей партии: «Отстаивать против контрреволюционных покушений все массовые организации и в первую голову Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» (там же, стр. 257). Многие делегаты открыто возражали против ленинского требования, предлагая сохранить лозунг «Вся власть Советам!», не подвергая его какой-либо ревизии (Ярославский, Юренев, Преображенский, Джапаридзе и др.).

В отношении программы партии съезд подтвердил решение Апрельской конференции о ее пересмотре, но не предпринял такого пересмотра, отложив это до следующего съезда. Были приняты резолюции «Текущий момент и война» (Бухарин), «Политическое положение» (Сталин), «Экономическое положение» (Милютин), «Профессиональное движение» (Глебов-Авилов), «О молодежи» (Харитонов и Смилга), «Об объединении партии» (Юренев), о новом Уставе партии (Харитонов).

Когда читаешь официальную историю советских историков, создается впечатление, что в основе каждой из названных резолюций лежат готовые проекты Ленина. Анализ протоколов VI съезда показывает, что каждая из названных резолюций является творчеством соответствующего докладчика вместе с комиссией (секцией), которую выбирал съезд по каждому докладу.

Никаких документов от Ленина на съезде не фигурировало, кроме уже упомянутого заявления Ленина и Зиновьева, почему они уклонились от ареста. Поэтому совершенно бездоказательно следующее утверждение официальных историков: «Наиболее важные документы съезда готовились Лениным… Делегат Шумяцкий отмечал: Тезисы, проекты, резолюции, директивы – все это исходило от Ильича"» («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 174). В протоколах VI съезда («Шестой съезд РСДРП (б). Протоколы». Москва, 1958) нет каких-либо следов таких документов, поэтому официальные историки ссылаются для подтверждения своего тезиса на третьестепенного свидетеля-мемуариста.

Тем не менее, дух Ленина витал над съездом. Самостоятельность съезда как раз говорит в пользу Ленина. Ленин создал такую великолепную партийную машину, что она способна действовать даже в отсутствие ее конструктора и главного водителя.

На этом же VI съезде официально в большевистскую партию вошел и Л. Троцкий со своей «межрайонной группой», которая начиная с 1913 года действовала в Петербурге и во время войны сблизилась с большевиками. Вместе с Троцким в партию через «межрайонную группу» (4000 человек) вернулись и лидеры большевиков-«впередовцев» (Луначарский, Мануильский и др.).

Съезд принял новый Устав партии. Знаменитый ленинский § 1 был теперь изложен так: «Членом партии признается всякий, признающий программу партии, входящий в одну из ее организаций, подчиняющийся всем постановлениям партии и уплачивающий членские взносы» («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 384). Выделенные слова были введены впервые в § 1 и они означали лишь одно: партийные организации на всех. уровнях подчиняются поставлениям своих комитетов, а партия в целом – постановлениям ЦК. В Уставе значительно уточнялись и расширялись права ЦК, а в самом ЦК создавался, так сказать, «ЦК в ЦК» под названием «Узкого состава ЦК» для руководства текущей работой. Впервые была создана и ревизионная комиссия по проверке финансов партии и ее предприятий. Верховным органом партии объявлялся ежегодный съезд партии; нормы представительств на съезде устанавливались ЦК. Съезд: 1) заслушивает и утверждает отчёты ЦК, ревизионной комиссии и прочих центральных учреждений; 2) пересматривает и изменяет программу партии; 3) определяет тактическую линию партии; 4) избирает ЦК и ревизионную комиссию.

Создание ревизионной комиссии, политически не затрагивающей моноцентрие партии, по-видимому, было вызвано желанием партии узнать поближе о происхождении партийных денег. До сих пор узкая руководящая головка ЦК во главе с Лениным не давала отчета о своих финансах ни партии, ни даже ее ЦК в полном составе. Именно разоблачения о «немецких деньгах» сделали вопрос создания центральной ревизионной комиссии, выборной и подотчётной только съезду партии, актуальным.

Пункт о ЦК был сформулирован так: ЦК избирается ежегодно на съезде. Для текущей работы ЦК выделяет из своей среды узкий состав ЦК. Пленарные заседания ЦК собираются не раже одного раза в два месяца. ЦК представляет партию в сношениях с другими партиями и учреждениями, организует различные учреждения партии и руководит их деятельностью, назначает редакцию Центрального органа, работающего под его контролем, организует и ведет предприятия, имеющие общепартийное значение, распределяет силы и средства партии и заведует центральной кассой партии (там же, стр. 384–385).

ЦК, избранный VI съездом, был расширен более, чем вдвое. В его состав вошли: 21 член и 10 кандидатов, избранных путем тайной подачи голосов. Съездом было принято решение, что если он закончится «нормально» (то есть без арестов), то он опубликует список членов и кандидатов ЦК. Это решение съезда после выборов ЦК было отменено, хотя никаких арестов не было (Временное правительство даже не пыталось затруднять работу съезда). Съезд только огласил имена четырех членов ЦК, получивших наибольшее число голосов: Ленин – 133 голоса из 134, Зиновьев – 132, Каменев – 131, Троцкий – 131 («шумные аплодисменты» – отмечает протокол в этом месте – «Шестой съезд…», стр. 252).

Весь состав ЦК VI съезда был следующим: члены: Я. А. Берзин, Н. И. Бухарин, А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, A. М. Коллонтай, Н. Н. Крестинский, В. И. Ленин, B. П. Милютин, М. К. Муранов, В. П. Ногин, А. И. Рыков, Я. М. Свердлов, Ф. А. Сергеев (Артем), И. Т. Смилга, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий, М. С. Урицкий, С. Г. Шаумян. Кандидаты: П. А. Джапаридзе, А. А. Иоффе, А. С. Киселев, А. Ломов, Е. А. Преображенский, Н. А. Скрыпник, Е. Д. Стасова, В. Н. Яковлева. Скоро Стасова, Ломов и Иоффе были переведены в члены ЦК. Таким образом членов ЦК стало 24 человека («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 197).

На первом пленуме ЦК после съезда 5 (18) августа 1917 года был избран «узкий состав» ЦК, куда вошли: Сталин, Сокольников, Дзержинский, Милютин, Урицкий, Иоффе, Свердлов, Муранов, Бубнов, Стасова, Шаумян. «Узкий состав» ЦК представлял собою нечто вроде будущего Политбюро ЦК. На заседании этого «узкого состава» 6 августа был выделен Секретариат ЦК. В состав Секретариата ЦК вошли: Свердлов (фактически первый секретарь ЦК), Дзержинский, Иоффе, Муранов и Стасова («Протоколы ЦК РСДРП (б)», Москва, 1958, стр. 6, 13).

Подводя общий итог VI съезда, надо зафиксировать один исторической важности факт: тон вождя партии на съезде задавал Сталин. Конечно, внешне это стало возможным из-за отсутствия Ленина, Зиновьева, Каменева и Троцкого (формально еще не члена партии). Однако именно VI съезд партии доказал, что из всех вождей большевизма вождем класса и формата Ленина является только один Сталин. Между тем, Ленин его недооценивал. Несмотря на то, что Сталин был в партии с 1898 г., несмотря на то, что Сталин участвовал вместе с Лениным на Гельсингфорской конференции в 1905 г., на IV и V съездах в 1906 и 1907 гг., на Поронинском совещании в 1913 г., был кооптирован в члены ЦК в 1912 г., не говоря уже о письменной связи между ними, Ленин даже не знал почти до 1917 года настоящей фамилии Сталина. В письме Зиновьеву в июле 1915 года Ленин спрашивает: «Не помните ли фамилию Кобы?» (Ленин, ПСС, т. 49, стр. 101). В ноябре 1915 года в письме к В. А. Карпинскому Ленин повторяет этот вопрос: «Большая просьба: узнайте фамилию Кобы (Иосиф Дж?). Мы забыли. Очень важно!!» (там же, стр. 161). Увы, потом не только Ленин, но и история страны навеки запомнит это имя.