Текст книги "Жнец (ЛП)"

Автор книги: А. Заварелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 12
Саша

Со стороны входной двери доносится глухой стук.

Сначала я уверена, что мне он лишь чудится, но звук продолжается, пока не превращается в легкое постукивание.

Я вылезаю из постели, надеваю футболку и штаны для йоги. Я даже не потрудилась одеться или принять душ после ухода Ронана. Потому что я все еще хотела пахнуть им. Жалкое зрелище, верно?

К тому времени, как я добираюсь до входной двери, звук уже прекращается. А когда я смотрю в глазок, то тоже ничего не вижу.

Это начинает напоминать фильм ужасов, но я все-таки открываю дверь, не снимая цепочки. А потом я обнаруживаю Ронана, прислонившегося к моей двери, а по всей его рубашке растеклось пятно крови. Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы не закричать.

Снимаю цепочку и открываю дверь, а он лишь уставился на меня своими чертовыми печальными карими глазами.

– Ронан?

– Никаких врачей.

Это единственное, что он говорит, прежде чем его голова склоняется набок. И я официально заявляю, что начинаю сходить с ума. Я опускаюсь на колени, чтобы осмотреть его. У него кровотечение из раны в плече, и, похоже, он потерял уже много крови.

Я обхватываю его лицо руками и слегка встряхиваю.

– Ронан, мне нужно, чтобы ты не отключался, хорошо? И мне нужна твоя помощь, чтобы мы могли попасть в квартиру. Ты можешь сделать это для меня?

Он не отвечает, но все же шевелится. Он пытается встать, и я обнимаю его за спину. Но он слишком большой, и я не могу обеспечить ему достаточную опору.

Мы минуем входную дверь, и он сразу падает на пол. А я не могу перестать смотреть на кровь. Так много крови. И я близка к тому, чтобы начать паниковать. Знаю, что Лаклэн убьет меня, если я вызову скорую, но я правда думаю, что ему это сейчас необходимо.

Я устраиваю его максимально удобно на полу, расстегивая полы его пальто, чтобы иметь доступ к ране. Стягиваю с себя футболку и прижимаю ее к пулевому отверстию, а затем тянусь к его руке. Он так слаб, что его глаза едва приоткрыты. Ощущаю, как его сознание ускользает, а я не могу этого допустить.

– Мне нужно вызвать тебе врача.

– Никаких врачей, – хрипит он.

– Господи, Ронан. У меня нет выбора.

– Никаких врачей, – повторяет он снова.

Прижимаю его руку к футболке и крепко удерживаю ее на месте.

– Оставайся здесь. А я позвоню Лаклэну, хорошо?

Он кивает и закрывает глаза.

Я бегу в свою спальню и роюсь там в поисках мобильника. Когда я, наконец, нахожу его, мне приходит в голову еще одна мысль. Лаклэну потребуется время, чтобы добраться сюда. И еще дольше придется искать того, кто сможет ему помочь. Но я знаю кое-кого, кто может, мне помочь, и она всегда начеку, ждет, когда я позвоню, если она мне понадобится.

Я знаю, что это неправильно, и они, вероятно, убьют меня за это, но я прокручиваю свою телефонную книгу и набираю номер Эми. Она отвечает заспанным голосом после третьего звонка.

– Саша, все в порядке? – спрашивает она.

– Нет, – резко отвечаю я. – Мне нужно, чтобы ты приехала сюда, пожалуйста. Как можно быстрее.

– Хорошо, – отвечает она. – Скоро буду.

– Пожалуйста, поторопись.

Я вешаю трубку и набираю номер Лаклэна, направляясь обратно к Ронану. Он почти без сознания, но все еще дышит. Я прижимаю руку к ране и быстро объясняю Лаклэну, что произошло. Он говорит, что уже едет, поэтому я вешаю трубку и жду.

Минуты приходят одна за другой, а я держу голову Ронана у себя на коленях, обводя пальцем контуры его лица и поглаживая пальцами его волосы. Иногда он находит в себе силы посмотреть на меня снизу вверх.

– Я собираюсь снять их, – говорю я ему, снимая его очки. – Хорошо? Я хочу, чтобы тебе было удобно.

Он не отвечает. Он просто смотрит на меня, спокойный, как всегда, как будто ничего страшного не произошло. Я хочу спросить его, что случилось. Я хочу спросить его, почему он пришел ко мне. У меня к нему столько вопросов, но я знаю, что ему нужно беречь силы. Поэтому я просто сижу рядом с ним и глажу его лицо.

– У тебя ласковые руки, – бормочет он.

Его глаза снова закрываются, и он начинает погружаться в бессознательное состояние.

– Ронан, ты должен остаться со мной.

Я смотрю на его грудь, и она все еще поднимается и опускается, но мне трудно судить об этом, поскольку я смотрю на все происходящее через пелену слез в моих глазах. Дверь открывается, и Эми чуть не спотыкается о нас обоих.

– О боже, – говорит она. – Ты уже вызвала скорую?

– Нет, – говорю я ей. – Ему нужен врач. Пожалуйста, ты должна ему помочь.

– Я… я не могу, – бормочет она. – У меня нет инструментов, моя лицензия…

– Эми, пожалуйста, – умоляю я. – Он умрет, если ты ничего не предпримешь. Просто помоги ему, пока Лаклэн не приведет сюда врача.

Она колеблется еще мгновение, а затем, кажется, приходит к какому-то решению.

– Я стабилизирую его, – говорит она. – Но ему обязательно нужно будет поехать в больницу, когда я закончу.

Она опускается на колени рядом со мной и начинает перечислять все, что ей нужно.

Я бегаю по дому, как сумасшедшая, пытаясь собрать все, что нужно, и как можно быстрее принести ей. Она срезает с него рубашку, и я впервые вижу его грудь. И я в шоке от количества шрамов, покрывающих его тело.

И Эми, кажется, тоже.

– Кто этот парень? – спрашивает она.

– Он мой…, – я делаю паузу. – Он – мой друг. Очень хороший друг.

Дверь снова открывается, и на этот раз на пороге оказывается Лаклэн. У него бледное лицо, а когда его глаза останавливаются на Ронане, становится очевидно, что он по-настоящему заботится об этом человеке. Я никогда не была на месте Лаклэна, и я вряд ли бы когда-нибудь поняла, что он чувствует. Но, как оказалось, Ронан – тот человек, который нас сближает. Затем он смотрит на меня, ища в моих глазах ответы, прежде чем успеет их задать.

А затем его взгляд резко останавливается на Эми, которая тычет пальцем в рану Ронана.

– Кто она такая? – спрашивает Лаклэн.

– Сиделка моей матери.

Намеренно опускаю ту часть, где я звонила ей.

– Ты можешь ему помочь? – спрашивает ее Лаклэн.

Эми качает головой с серьезным видом.

– Его нужно везти в больницу. Пуля все еще у него внутри, и…

– Саша, – перебивает ее Лаклэн. – Здесь найдется кровать, куда мы можем его положить?

– Моя комната, – говорю я ему.

– Хорошо, иди и подготовь все. Мне нужно поговорить с Эми.

Я колеблюсь всего несколько секунд, и чувство вины буквально сжигает меня изнутри. Он, скорее всего, собирается угрожать ей. Или, может быть, предложит ей денег. В любом случае, мне все равно. Единственное, что меня сейчас волнует, это Ронан, и я должна убедиться, что он в порядке.

Так что я делаю, как просит Лаклэн, иду по коридору, откидываю и убираю все с дороги.

Мгновение спустя Лаклэн уже стоит позади меня, задержавшись в дверях.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне перенести его сюда, – говорит он. – Я уже позвонил кое-кому из ребят, но ждать не хочу. Эми ведь поможет ему, Саш?

Я киваю и спешно иду за ним. Нам всем троим приходится затаскивать его в постель. А потом Эми приносит свою медицинскую сумку и начинает ставить капельницу.

– Что ты собираешься делать? – спрашиваю я ее.

– Она дает ему что-то, чтобы успокоить его, – объясняет Лаклэн. – Если он проснется и кто-то, кого он не знает, прикоснется к нему…

Он не договаривает, а я просто киваю.

Но Ронан все же просыпается. Как раз тогда, когда Эми пытается установить капельницу. И он приходит в ярость. На какое-то мгновение меня охватывает страх, что я даже не могу понять, что это происходит в действительности. Он всегда был таким сильным, спокойным и уверенным. Единственный раз, когда я видела как он теряет контроль – тот раз с Блейном. Но сейчас он как зверь в клетке, мечется в кровати, пока Лаклэн пытается удержать его. Взгляд его диких и испуганных глаз упирается в меня, и мое сердце разрывается на части. Я забираюсь на кровать рядом с ним и хватаю его за лицо.

– Ш-ш-ш, Ронан, – шепчу я. – Все хорошо. Просто смотри на меня. Только на меня.

К всеобщему удивлению, мои слова, кажется, успокаивают его. Поэтому я продолжаю повторять их, поглаживая его лицо своими пальцами. Он ведь никогда не сводит с меня глаз.

– Ты мне доверяешь? – интересуюсь я у него.

Он кивает.

– Ладно, хорошо, – шепчу я. – Потому что я никому не позволю причинить тебе боль. Ты ведь это знаешь, правда?

Он моргает, а его дыхание немного замедляется, когда его глаза ищут мои. Проникновенный взгляд этих карих глаз, делающий его похожим на маленького мальчика, а не мужчины, каким я его знаю. Сейчас он не похож на жестокого хищного зверя. Прямо сейчас это дорогой моему сердцу красавчик Ронан. И в этих глазах в оправе пушистых ресниц, светящихся сталью той брони, которую он носил так долго, мелькает доверие. Мне. И у меня такое чувство, что позже, когда я задумаюсь об этом, я, наконец, пойму всю серьезность того, что это значит. Потому что сомневаюсь, что Ронан кому-то вообще доверяет. Даже его лучший друг, Лаклэн, которого он знал всю свою жизнь, сейчас считается врагом.

Но только не я. И я никогда не приму это доверие как должное.

Я переплетаю свои пальцы с его и сжимаю ладонь.

– Я доверяю Эми, – говорю я ему. – А она пытается помочь тебе, Ронан. Хорошо? Я не позволю ей причинить тебе боль.

Он не отвечает, но в этом и нет необходимости. Все видят, что он успокоился, и Эми пользуется случаем, чтобы закончить начатое. Ронан наблюдает за мной все это время. Но как только игла попадает ему в вену, его глаза закрываются. Я наклоняюсь и целую его в лоб, а когда поднимаю глаза, полные слез, то вижу, что Лаклэн пристально смотрит на меня.

– Ты его успокоила. – В его голосе сквозит недоверие. – Я никогда не видел ничего подобного раньше.

– Ох, – выдыхаю я.

В комнате воцаряется тишина, и Эми принимается за работу. Я благодарна ей и, когда она просит меня помочь ей, мне не нужно чувствовать на себе тяжесть вопрошающего взгляда Лаклэна. На протяжении всей процедуры я выступаю ее ассистентом. Она говорит мне, что ей нужно, чтобы я сделала, и не более того. Она не смотрит мне в глаза, и у меня такое чувство, что сейчас она действительно ненавидит меня за то, что я поставила ее в такое положение.

Когда она извлекает пулю и зашивает его, она моет руки, а затем упаковывает свою медицинскую сумку. Ее пристальный взгляд перемещается на Лаклэна, когда она задерживается в дверях спальни.

– Это все, что вам от меня нужно?

Ее голос звучит ровно и холодно. И мне это совсем не нравится. Потому что Эми всегда была добра ко мне, и я чувствую себя ужасно из-за того, что втянула ее в это.

– Да, – говорит он ей. – Верно.

– Эми, – окликаю я ее.

Она смотрит на меня, и я обхватываю себя руками, не зная, что сказать в этот момент.

– Гм, спасибо.

Она кивает и уходит.

Входная дверь закрывается, а мы с Лаклэном остаемся один на один в тишине комнаты. Странно находиться здесь рядом с ним. Я не знаю, что говорить или что делать. Я никогда не знала, как вести себя с этим парнем. Иногда он может казаться таким холодным. Но видя его с Мак, я понимаю, что он тоже человек. Я всегда старалась избегать его, но прямо здесь и сейчас не могу этого сделать.

Поэтому я сажусь рядом с Ронаном на кровать, а Лаклэн занимает стул в другом конце комнаты.

– Ты не навредишь Эми, – выпаливаю я. – Так ведь?

Он с ворчанием качает головой.

– Нет, Саша. Я не собираюсь причинять вред Эми. Ей хорошо заплатили за то время, которое она провела здесь сегодня вечером, и я не думаю, что найдутся причины возвращаться к этому вопросу снова.

Я киваю и провожу пальцами по руке Ронана.

– Расскажи мне, что с ним случилось, – шепчу я.

– Это не моя история, поэтому не мне ее рассказывать, – отвечает Лаклэн.

Я смотрю на него снизу вверх, и мои глаза наполняются слезами.

– Просто… я хочу понять его. Я не знаю, как понять, что ему нужно или чего он хочет.

Лаклэн вздыхает и откидывается на спинку кресла. Его глаза переметнулись еще несколько раз к Ронану, а затем обратно ко мне.

– Тогда ты прекрасно понимаешь, что он чувствует.

– А? – Я растерянно смотрю на него.

– Если ты чувствуешь, что не можешь разобраться в своих собственных мыслях или эмоциях, тогда ты точно знаешь, что переживает Ронан. Он все время это чувствует.

– А?

– Пойдем со мной, – говорит Лаклэн.

– Но что, если он очнется?..

– Он не очнется, – говорит он. – Ему просто нужно отдохнуть.

Я еще раз глажу Ронана по лицу, прежде чем проследовать за Лаклэном по коридору на кухню. Он чувствует себя как дома, роется в шкафах, пока не находит бутылку вина. Он открывает ее и наливает мне стакан. И хотя я очень устала и последнее, что мне нужно сделать – это выпить, я все же беру стакан. Потому что мне нужно знать, что скажет Лаклэн.

– Я не могу рассказать тебе всей истории Ронана, – говорит он. – Потому что даже я не знаю и половины из всего, что с ним приключилось. Я познакомилась с ним, когда мне было тринадцать. Я не скажу тебе, где и при каких обстоятельствах. Я даже не знаю, откуда он взялся. Только то, что он вырос в военизированном тренировочном лагере, управляемом политической группировкой каких-то экстремистов. Они прославились подрывами бомб, убийством доносчиков и прочими такими вещами. Их идеология была радикальной, и Ронана буквально кормили всем этим с колыбели. У него не было права голоса в этом вопросе. По поводу всего этого. Он был рожден и воспитан, чтобы делать лишь одну единственную вещь.

Я закрываю глаза, потому что мне невыносимо слышать, как он это произносит. Что Ронан не более чем убийца.

– Он хороший человек, – говорю я ему.

– Да, это так, – соглашается Лаклэн. – Но он все еще оправляется от того, через что прошел. По правде говоря, я не знаю, сможет ли он когда-нибудь полностью восстановиться.

– Что ты имеешь в виду?

Лаклэн проводит рукой по лицу и садится напротив меня.

– Я не знаю, как сказать это так, чтобы ты смогла понять, Саша. Но Ронан не знает, что делать с собой, если ему не приказывают делать что-то. Свободомыслие не его конек. Его дни полностью расписаны. Если он не работает, значит, он дома. Тренируется. Он ест по часам, его рацион состоит из строго определенного набора продуктов. Он читает. Он работает. И он исполняет приказы по мере их поступления. Если что-то идет не по плану, он не знает, как с этим справляться. Он вспоминает вещи в свое время. И на собственных условиях.

– Но он сам пришел ко мне, – говорю я. – Почему?

– Как ты думаешь, сколько времени ему потребовалось, чтобы принять такое решение? – спрашивает Лаклэн.

Я смотрю на поверхность стола, понимая, что он прав. Ронану понадобилось два года, чтобы вернуться ко мне.

– Я просто хочу, чтобы ты знала, во что ввязываешься, Саша, – говорит Лаклэн. – Ронану нужна стабильность в жизни. И если ты планируешь уйти, как утверждаешь, то лучшее, что ты можешь для него сделать, это оставить его в покое. Если он откроется тебе, а потом ты исчезнешь, боюсь, что это принесет ему больше вреда, чем пользы. А я этого не потерплю.

Я смаргиваю слезы, когда осознаю его слова. Он прав. Я не планировала здесь оставаться. И все еще не хочу. Поэтому я должна держаться подальше от Ронана и надеяться, что он сможет преодолеть эти проблемы самостоятельно. Но при одной мысли об этом во мне поднимается огромная волна отчаяния.

– Я просто хочу полежать рядом с ним, – говорю я Лаклэну. – Этой ночью. Пока ему не станет лучше.

Он кивает, а затем делает жест рукой.

– Ну так иди, – говорит он. – Я буду здесь, если понадоблюсь тебе.

– Ты собираешься остаться? – интересуюсь я.

– Да, – кивает он. – Он мой брат. Я буду здесь, пока не узнаю, что с ним все в порядке.

Я слегка улыбаюсь ему и иду дальше по коридору. Ронан все еще спит, мои одеяла завернулись на нижней половине его тела. Я заползаю рядом с ним в постель и сворачиваюсь калачиком у его груди, вдыхая его запах. И хотя я понимаю, что все сказанное Лаклэном – правда, и это правильно, я не хочу отпускать его. И когда я просыпаюсь на следующее утро, обнаруживаю, что постель рядом со мной пуста и все следы его пребывания исчезли, я нисколько не удивляюсь.

ГЛАВА 13
Ронан

– Ты хоть представляешь, как ты облажался, Фитц? – снова спрашивает Кроу.

Я сосредотачиваю свое внимание на собаке, которая сидит у меня на коленях и смотрит на меня большими карими глазами.

– Понятия не имею, где в последнее время витают твои мысли, – продолжает он. – Ты что, хочешь, чтобы тебя убили?

Я не отвечаю.

Мак идет по коридору и садится на диван рядом со мной. Она не выпускала Кроу из виду с той самой ночи, когда он сражался за и ради нее. Я по-прежнему не испытываю к ней особой симпатии, но мне кажется, что теперь она доказала свою преданность Кроу.

– Ронан, у тебя здесь очень уютно, – говорит она. – Хотя, конечно, здесь не помешала бы женская рука.

Собака у меня на коленях лает в знак согласия, а Мак улыбается.

– Я и подумать не могла, что ты собачник, – говорит она.

– А я и не собачник, – отвечаю ей.

Кроу смотрит на нас обоих, качая головой.

– У вас двоих есть еще какие-нибудь неотложные дела, которые нужно обсудить прямо сейчас? Как насчет оттенка штор? Не думаю, что они гармонируют с цветом обивки этого чертового дивана.

Мак смеется.

– Дай ему немного передохнуть, Лак, – говорит она. – Ронан выглядит так, будто у него сегодня не самый лучший день.

– Вот почему женщин не берут на деловые встречи, – говорит Кроу в ответ.

– Я хотела посмотреть, где он живет, – возражает она. – Я и понятия не имела, что это совсем рядом.

– Тебе лучше забыть об этом, – говорю я ей. – Никто другой не должен об этом знать.

Кроу сердито смотрит на меня.

– Да ладно, Мак. Пойдем.

– Думаю, я побуду здесь еще недолго, – говорит она. – С моим старым приятелем Ронаном. Мне пока не хочется идти в клуб.

Кроу смотрит на меня, а я пожимаю плечами. Я не хочу, чтобы она оставалась здесь со мной, но я научился худо-бедно справляться с этим.

– Ты захватишь ее с собой тогда? – спрашивает он.

– Ага.

– Пусть и Рори тоже придет, – говорит Кроу. – Не хочу, чтобы ты выходила одна, пока мы не найдем Андрея.

– Мне не нужен чертов эскорт, – отвечаю я.

– Это была не просьба, – отвечает Кроу.

Мак провожает его до двери, где они проделывают все то, что не предназначено для посторонних глаз. Поэтому я занялся тем, что кормил собаку на кухне, пока он не ушел. Но если я и надеялся на передышку от Мак, то она и не собиралась мне ее давать.

– Чем занимаешься? – спрашивает она, усаживаясь за стол.

– Кормлю собаку.

– Очевидно, – смеется она. – Так что у тебя с Сашей?

Я моргаю, силясь понять, как много ей известно. Все то, что Саша могла бы ей рассказать, юлой крутится в моей голове, и это меня злит. Она смеется надо мной. Потому что я опозорился.

– Расслабься, Ронан, – говорит Мак. – Просто я заметила, что в последнее время вы оба стали вести себя чуть страннее, чем обычно. Я имею в виду, что знаю, что у нее есть на то причина, из-за ее матери, и всего остального. Но какие могут быть проблемы у тебя?

– Я не знаю.

Понятия не имею, почему я позволяю ей задавать такие вопросы. Но какая-то часть меня, самая малая часть меня хочет спросить ее кое о чем. Я достаю коробку пончиков из буфета и ставлю ее перед ней на стол. Когда Мак замечает их, на ее лице расцветает улыбка, и мне становится не по себе.

– Ты знал, что я приеду? – спрашивает она.

– Кроу мне сказал.

– И ты купил для меня пончики, – воркует она. – О, Ронан, ты самый лучший.

Она вскакивает на ноги и пытается обнять меня. Я отмахиваюсь от нее.

– Сегодня утром я посылал за ними Конора. Иди лучше обними его.

В следующую минуту она уже сидит за столом и запихивает в рот пончик.

– Послушай, – говорит она между пережевыванием. – Ты можешь поговорить со мной, Ронан, понимаешь? Тебе для этого даже не нужно подкупать меня пончиками, хотя это, конечно, плюс.

Сажусь напротив нее и складываю руки на груди. Я даже не знаю, с чего начать. Или что сказать.

– Всего одно предложение, – настаивает Мак. – Первое, что приходит тебе в голову. И все.

– Понятия не имею, чего она хочет, – говорю я ей.

– Ну, это совсем просто, – пожимает она плечами. – Она хочет тебя, дурачок.

Я смотрю на нее снизу вверх и скребу щетину на подбородке.

– Я имею в виду не это, – говорю я, прочищая горло. – Я не знаю, что ей нравится.

Мак перестает жевать и смотрит на меня. Меня охватывает стыд, и я отворачиваюсь.

– Ронан, – говорит она слишком высоким голосом. – Ты покраснел!

Я ничего не отвечаю. Я думаю, что она будет смеяться надо мной, но она этого не делает.

– А ты не пробовал спросить ее? – продолжает Мак.

– Нет.

– Точно, – фыркает она. – Потому что ты… ну, это ты.

– Ты же девочка…, – говорю я ей.

– Женщина, – поправляет она. – Ну, да. Вообще-то я принадлежу к женскому полу.

– А чего хотят такие девушки, как ты? – интересуюсь я.

– Ты имеешь в виду, чего хотят женщины? – она улыбается. – Это вечный вопрос, Ронан. И тот, на который у тебя никогда не будет однозначного ответа. Ответ на него меняется каждые пять минут, и если ты попытаешься понять это, то просто сойдешь с ума.

Я киваю, потому что подозревал именно это.

– Ронан, я пошутила, – смеется она. – Блин, ты все время такой серьезный. Просто расслабься, ладно?

Между нами воцаряется молчание, и я ловлю себя на том, что жалею, что она не ушла с Кроу. Это бессмысленно.

– Послушай, – говорит Мак. – Я не могу сказать тебе, что нравится Саше, потому что все люди разные. И даже в этом случае, я думаю, что вы должны понять это вместе. Знаешь, это требует… типа практики.

Она корчит гримасу, когда говорит это, и мои щеки начинают пылать.

– Знаешь, что мне нравится в Лаклэне? – спрашивает она.

– Что?

– Он просто берет на себя ответственность. Он делает то, что хочет. И он делает это без оправданий. Он не просит разрешения поцеловать меня. Он просто делает это. Если тебя и правда так волнует, все ли ты делаешь правильно или не правильно, то сам процесс не принесет тебе никакого удовольствия.

– А что, если ей это не понравится?

– Тогда она тебе сама об этом скажет. И ты все исправишь. Все просто. Все дело в общении, Ронан, которое, насколько мне известно, не относится к твоим сильным сторонам. Но ты не можешь рассчитывать, что поймешь все на телепатическом уровне. Тебе нужно немного расслабиться.

Собака снова прыгает мне на колени, а Мак тянется за очередным пончиком.

– Но я все же скажу тебе одну вещь, Фитц. Если ты хочешь закадрить Сашу, тебе следует делать это в темпе. Она собирается паковать чемоданы и убираться отсюда подальше, и я не могу сказать, что виню ее за это решение.

– Понятия не имею, что все это значит, – говорю я ей.

Мак издает стон и стряхивает крошки с рук.

– Нам предстоит проделать много работы, Ронан.