Текст книги "Жнец (ЛП)"

Автор книги: А. Заварелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Пока он не отодвигается от меня, как будто я источаю яд, способный отравить и его. Он переводит взгляд на дверь, потом снова на меня. И тогда он говорит первое и единственное слово, которое он когда-либо говорил мне. Пулей прошившее мне сердце прямо в упор.

– Уходи.

***

Я просыпаюсь в холодном поту, запутавшись в простынях. Замешательство одерживает верх, когда я сажусь и оглядываю комнату. Я все еще одета в штаны для йоги и толстовку, но куртка Ронана висит с задней стороны двери моей спальни. Даже не помню, как повесила ее туда. Я вообще не помню, как попала в комнату.

Слабый запах эля все еще ощутим на моей толстовке, и я подношу ее к носу и вдыхаю. Он все еще свеж. Я протираю глаза, прогоняя остатки сна, и качаю головой, глядя на часы. Сейчас только шесть утра. Я почти не выспалась. Но я все равно встаю и спускаюсь по коридору в мамину комнату. Я просто хочу быть рядом с ней сейчас. И забыть обо всем остальном.

ГЛАВА 5
Саша

У меня выходной, и, хотя я решила, что не буду принимать таблетки, пока не работаю, я слишком устала, чтобы функционировать. Я больше не могу заснуть. Сон не идет не смотря на то, как я устала.

Когда моя голова опускается на подушку, я просто лежу и думаю о своей маме. О том, какой будет моя жизнь, когда ее не станет. Мне пришлось позвонить Эмили и сказать, что пришло ее время. От осознания этого вещи стали теми, какие они есть.

Это и есть мое оправдание, когда я лезу в сумочку, чтобы вытащить пузырек с таблетками. В последнее время у меня было полно оправданий. Но мне по большому счету наплевать. Я делаю все возможное, чтобы справиться с этой ситуацией.

Только когда я достаю из сумочки пузырек, я тупо смотрю на него. Потому что он пустой. Крышка плотно завинчена, а таблетки пропали. Это бессмыслица какая-то. Но от этого мои подозрения только набирают силу. Я инстинктивно бросаю взгляд на куртку, висящую на дверной ручке. Ту, что была на мне прошлой ночью на крыше. Понимаю, что сюда возвращалась не одна. И знаю, что запах Ронана не по мановению волшебной палочки впитался в мою толстовку.

И наконец, я знаю, что эти чертовы таблетки не могли просто так взять и испариться.

Но все это не имеет никакого смысла. С чего бы ему здесь быть? И самое главное, как он узнал о таблетках? Все это вообще не имеет смысла.

Все эти вопросы остаются без ответа, когда раздается стук в парадную дверь. Я быстро хватаю пустой пузырек и бросаю его в мусорку, прежде чем бросить на себя беглый взгляд в зеркало в коридоре.

Я никого не жду, но иногда соседи заглядывают, чтобы справиться о здоровье мамы. Наверно это кто-то из соседей. Поэтому, когда я открываю дверь и вижу стоящего на пороге Лаклэна Кроу, я не могу найти слов. Формально он мой босс, а вскоре станет новым главой синдиката Маккенна, если слухи, оседающие в клубе, верны.

Но он никогда раньше не навещал меня дома, так что, когда я вижу его стоящим здесь сейчас, должна признать, я нервничаю. Не особо хорошо его знаю, но у его подружки Мак, похоже, полный отвал башки по этому парню. Он всегда относился ко мне с уважением, но это не меняет того, кто он есть. Он парень из мафии, до мозга костей. Только по этой причине, я стараюсь избегать его.

Но я обожаю Мак. И после недавних событий с Донованом, я ей многим обязана.

Когда Блейн умер, я думала, что освободилась. Но я быстро поняла, что в этой жизни вы размениваете одну пару цепей на другую. Донован вскоре взял на себя обязанности Блейна и с легкостью занял его место. Он не был таким жестоким, как его предшественник, но его угрозы были столь же реальными. Он просто хотел соскочить. И я снова оказалась там, откуда начинала. Делала то, что должна была, чтобы мой секрет не всплыл наружу. Отчасти, чтобы защитить и Ронана тоже. Он убил Блейна из-за меня, и я ни за что не выдам его синдикату.

Но моя преданность ничуть не облегчала мою участь. Поэтому, когда появилась Мак, она застала меня врасплох. Большинство других девушек, танцующих в клубе, ненавидели меня.

Я так долго была одна, что забыла, каково это – иметь друзей. Несмотря на то, что мы с Эмили были близки, мы отдалились друг от друга, пока я была с Блейном. Мак стала для меня первой настоящей подругой за долгое время. Она так сильно напоминала мне ту девушку, которой я когда-то была. До Блейна, и до рака, и до Донни, и до каждого тяжелого булыжника, который подкидывала мне жизнь в мой огород.

Раньше я была такой же сильной, как и она. Раньше я чувствовала, что могу взвалить на свои хрупкие плечи все проблемы мира. Но, когда я повстречала ее, меня, определенно, нельзя было назвать сильной. У каждого человека есть свои пределы, и я наконец достигла своего предела. Я была на грани срыва, и Мак это видела. Она держала Донни подальше от меня, когда я больше не могла этого выносить. А потом ее чуть не убили из-за него.

Мак пришла сюда, в этот преступный мир в поисках своей пропавшей подруги. Не думаю, что она вообще собиралась здесь задерживаться надолго. Но потом она влюбилась в Лаклэна, и после всего произошедшего с ней, стала немного чокнутой. Оказалось, что не только Донни предал синдикат, но и одна из танцовщиц. Все закончилось тем, что она взяла Мак на небольшую прогулку, приставив дуло к ее голове и раскрыла ей несколько горьких правдивых фактов о подруге, которую та искала.

Знаю, что она прошла нелегкий путь, и я хочу отплатить ей добром на доброту, которую она проявила ко мне, когда я больше всего в ней нуждалась. Но она не ответила ни на одно из моих сообщений, и я давно не видела ее в «Слэйнте». Именно поэтому, наверное, Лаклэн сейчас стоит у моей двери, выглядя при этом немного потерянным.

Парень, о котором никогда не скажешь, что он может быть мягким. И эта его мягкость всплывает только тогда, когда он рядом с Мак.

– Все в порядке? – интересуюсь у Лаклэна. – С Мак все в порядке?

– Именно поэтому я здесь, – отвечает он. – Не возражаешь, если я войду?

Киваю и жестом приглашаю его войти. Странно видеть его в моей квартире. Никто из ребят никогда здесь не был, кроме Блейна.

– У Мак все еще не лучшие времена, – говорит он. – Разбираюсь со всем подряд. Я надеялся, что ты навестишь ее. Я знаю, что твоя мать больна…

– Все в порядке, – говорю я ему. – Я бы с удовольствием навестила ее, если она не будет против.

– Великолепно, – говорит он. – Попрошу Ронана забрать тебя сегодня вечером.

– Хорошо.

На лице Лаклэна застыло странное выражение. Как будто он хочет сказать мне что-то еще. Но он этого не делает. Поэтому провожаю его до двери, а затем провожу весь день в комнате мамы, надеясь на момент просветления. Но этот момент уже никогда не наступит.

***

Ронан оказывается у двери моего дома, чтобы забрать меня сразу после шести. Он не произносит ни слова, когда я открываю ее, а просто стоит и смотрит на меня так же напряженно и неуютно, как обычно. Ронан всегда делает все, что говорит ему Лаклэн, но я немного удивлена, что он согласился подвезти меня сегодня вечером. Как правило, он старается избегать меня, и я ожидала, что Рори или Конор будут теми, кто подменят его.

– Привет, Ронан, – выдавливаю из себя подобие улыбки.

Он не отвечает. Мы идем к его машине, он открывает для меня дверь, а затем молча ведет машину. Ненавижу это. Понятия не имею, почему он не разговаривает со мной. С другими же он разговаривает. Даже с Мак. И как бы мне не хотелось это признавать, это чертовски меня бесит.

Я периодически смотрю на него и пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом. Знаю, что он чувствует, как я наблюдаю за ним. Его руки немного подергиваются, но это единственный очевидный признак. Он всегда нервничает рядом со мной. А я всегда была немного трусихой, чтобы провоцировать его. Мои методы борьбы с его вечным молчанием, как правило, варьируются между тем, чтобы действовать иррационально рядом с ним или попросту избегать его.

Но сегодня я поняла, что я на самом деле ничего не знаю. И я могла бы просто притвориться, что этого никогда не было, но я не хочу. Невысказанные слова вертятся у меня в голове, пока я пытаюсь придумать, как лучше всего об этом спросить. Как кто-то может обвинить другого в преследовании, не выглядя при этом как самовлюбленный засранец? Точно. Понятия не имею. Поэтому решаю быть проще и просто выпаливаю.

– Ты что следил за мной?

Ронан крепче сжимает руль, и его глаза внезапно фокусируются на дороге подобно лучу лазера от лазерной указки. Но по шее у него уже разливается предательский жар. Этот здоровяк, самый сильный убийца смущается, когда я с ним разговариваю. Никогда не понимала этого. Он больше ни с кем так не ведет себя.

Он прямолинеен, всегда краток и предпочитает говорить правду в лицо. По крайней мере, со всеми, кроме меня. Он, кажется, даже не может долго смотреть на меня. Вот прямо как сейчас. Я просто поинтересовалась у него, следил ли он за мной, а он лишь втопил педаль газа в пол и покраснел.

И все же я не могу избавиться от ощущения, что он молча осуждает меня. Как будто это мне нужно выговориться. Поэтому я делаю ситуацию еще более неудобной и неловкой, говоря следующее:

– Я не наркоманка, – говорю я ему. – Я приняла всего-то с десяток таких таблеток. И только в те дни, когда я работала. Я была уставшей и напряженной, и…

Эти слова звучат еще хуже, когда я произношу их вслух. Мне нет оправдания. Роняю голову на руки и издаю стон. Я больше не знаю, какого черта я делаю, честно. Но сейчас самое время взять себя в руки и закрыть рот.

В машине повисло напряженное молчание, но водитель не сбавил скорости. У меня больше нет ни признаний, ни обвинений в его адрес, поэтому я держу рот на замке.

Когда мы подъезжаем к дому Лаклэна, я должна признать, что немного удивлена. Я была здесь лишь раз, как раз тогда, когда Ронану пришлось подбросить Мак. Не так уж много людей знают, где живет Лаклэн, так что тот факт, что я одна из их числа – еще одна причина для волнения. Еще одно напоминание, что вероятность того, что они отпустят меня, не так велика.

Ронан выключает зажигание и собирается выйти, но я хватаю его за руку и останавливаю.

Он смотрит на меня, но не говорит ни слова.

– Спасибо, – шепчу я. – За то, что присматриваешь за мной.

Взгляд его глаз смягчается, а затем он выходит, обходя вокруг машины, чтобы открыть мою дверь. Он отпирает входную дверь в доме Лаклэна и жестом приглашает меня войти. Я знаю, что он не пойдет за мной, поэтому слегка улыбаюсь ему, а затем проскальзываю внутрь, оставляя его на холоде.

Конор сидит на диване, читает журнал, но поднимает глаза, когда я прикрываю за собой дверь.

– Она в спальне, – говорит он.

Я киваю и иду по коридору, чтобы найти Мак, уютно устроившейся на кровати Лаклэна, при этом она тупо пялится в потолок.

– Эй, – посылаю ей приветственную улыбку прямо с порога. – Не возражаешь, если я войду?

– Привет, Саш, – слабо улыбается она мне. – Конечно, мне не помешает компания.

Я сажусь на край кровати, а Мак откидывается на спинку. У нее на теле все еще несколько синяков от ее тяжелого испытания с Мэнди и Донованом, но в остальном она выглядит здоровой. Она очень красивая девушка. Миниатюрная и горячая. С темными волосами и голубыми глазами, как у меня. Однако бремя поражения сейчас отчетливо читается в ее взгляде. Ее подруга умерла, и Мак думает, что она подвела ее. Я бы сказала ей, что это неправда, но единственное, что я знаю о чувстве вины – это то, что никто другой не сможет облегчить его для вас. Ей придется самой прийти к этому выводу.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я ее.

– Не-а, – качает она головой. – Я не хочу говорить обо мне. Расскажи мне о себе. Как дела у твоей мамы?

Я опускаю взгляд на покрывало, а Мак вздыхает.

– Мне очень жаль, Саш. Похоже, сейчас всем хреново.

Молча киваю в знак согласия.

– Ну что ж, – говорит Мак. – С другой стороны, я думаю, тебе никогда больше не придется переживать о том, что Донни тебя побеспокоит.

Сглатываю подступивший к горлу комок, представив себе Ронана в той комнате вместе с ним. Я знала, что он делал в том подвале. Блейн часто говорил мне, что у него не хватает нескольких шурупов в голове. Что у него были проблемы с головой, и что ему нравилось убивать людей. Я не хотела в это верить. И все еще не хочу. Но это именно частью такой жизни. Слепое следование приказам, которые идут сверху вниз по пищевой цепочке. Не имеет значения, как и почему. Когда босс хочет, чтобы кто-то умер, он умирает.

Я не могу сожалеть о смерти Донована. Он мог подставить меня и Ронана с той информацией, которая имелась унего. И если бы он был по-настоящему верен синдикату, он бы это уже сделал. Но вместо этого он решил воспользоваться моей преданностью. Он знал, что я буду защищать Ронана. Что я не позволю Донни сдать его и заставить заплатить за содеянное. Потому что Ронан убил Блейна ради меня. И Донован, будучи человеком без моральных принципов, решил использовать это. Шантажируя меня имеющимися у него сведениями и постоянно угрожая мне, он получал то, чего хотел.

Но я никогда не отдавала ему свое тело. Только мой рот и моя рука, но не мое тело, были в его распоряжении. Думаю, это то, что его больше всего злило. В любом случае, я не буду скучать по парню, только и выжидающего удобного случая ударить больнее из-за угла.

– Рада, что его больше нет, – говорю я Мак.

– Лак сказал, что Ронан действительно заставил его страдать за то, что он сделал с тобой.

Я моргаю, глядя на нее, и у меня в голове проносится миллион вопросов. Но я не могу озвучить ни один из них. Размышления о мотивах Ронана только вызывают у меня раскалывающуюся головную боль и боль в груди. Вместо этого я воспользовалась возможностью, чтобы завести разговор о своих собственных эгоистичных желаниях.

– Мак, я знаю, что тебе сейчас не очень хорошо, – начинаю я. – И я знаю, что ты уже многое для меня сделала…

– В чем дело, Саш? – спрашивает она. – Расскажи мне. Я чувствую себя сейчас как бесполезный мешок с картошкой, так что если есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь…

– Ну…, – колеблюсь я. – Просто у тебя есть какое-то явное влияние на Лаклэна. И я подумала, может, ты могла бы с ним кое-что обсудить.

– Например, что?

Смотрю на нее и прочищаю горло. Я чертовски нервничаю и чувствую себя трусихой, прося ее об этом. Но я боюсь, что, если я пойду к нему напрямую, он просто выгонит меня прямо за ворота.

– Он был добр ко мне, – начинаю я свою просьбу. – И я хочу поступить правильно. Я на самом деле благодарна за все…

– Саш, – перебивает Мак. – Говори, как есть, ладно? Это же я. Ты можешь рассказать мне все.

Заламываю руки.

– Послушай, моя мама долго не протянет. А когда она умрет, у меня здесь ничего не останется. Я подумывала о том, чтобы уехать из города. Переехать куда-нибудь, понимаешь. Начать с чистого листа. Я никогда ни о чем не проболтаюсь.

Мак понимающе кивает и слабо улыбается мне.

– Я хочу сказать тебе, что я не могу у него спрашивать. Но только потому, что я буду скучать по тебе. Ты единственная из танцовщиц, кто не ненавидит меня.

Мы обе смеемся, и это приятно.

– Значит, ты спросишь у него?

– Спрошу, – соглашается Мак. – Но я не могу тебе ничего обещать, Саш. У Лака, скорее всего, будут какие-то условия.

– Я знаю, – говорю я ей.

У меня такое чувство, что Мак тоже никуда не денется после того, что она видела. Но она, кажется, не так уж сильно и противится такой перспективе. У нее с Лаклэном творится что-то особенное. Я почти завидую ей, как бы странно это ни звучало. Все, чего я когда-либо хотела, это выбраться отсюда. Но когда я вижу, как Лаклэн смотрит на нее, я понимаю, почему она хочет остаться.

Мак одаряет меня понимающим взглядом и со вздохом закатывает глаза.

– А как такая милая девушка, как ты, вообще попала в этот мир, Саш?

– Я не милая, – отрицаю я. – И я, кажется, говорила тебе, что встречалась с одним из здешних парней.

– Ага, – пожимает плечами Мак. – Но ты никогда не говоришь о нем. На самом деле, ты становишься какой-то странной, когда я спрашиваю тебя о нем.

Я смотрю на одеяло и пытаюсь сделать так, чтобы мой голос звучал спокойно. Я ненавижу обманывать ее. Но я должна. Чтобы защитить Ронана.

– Его звали Блейном, – говорю я ей. – Он был на пять лет старше меня, и я познакомилась с ним, когда мне было девятнадцать. В то время я работала в закусочной, которая принадлежит сестре Найла. Я не знала, что закусочная завязана с мафией.

– Я не знала, что ты работала на сестру Найла, – говорит Мак. – Лак упоминал это место, но он никогда не брал меня туда.

– Они обычно ходят туда только завтракать, – объясняю я. – Поздно утром, когда у них выдается жаркая ночка или что-то типа того. Я работала там неполный рабочий день, пока училась по вечерам. Я работала в дневную смену, так что я случайно увидела их. Я подменяла одну из других официанток.

– Какая удача, правда? – подначивает Мак.

– Оказалась не в том месте, не в то время, – говорю я. – Типичная ситуация. Тогда я впервые увидела Найла. Он сидел во главе стола, и по тому, как люди смотрели на него, мне все стало ясно уже тогда. Его сестра представила меня ему и попросила помочь с напитками и едой. Я заметила, как Блейн пристально смотрит на меня, но я тогда уже положила глаз на кого-то совсем другого.

Мак улыбается.

– Дай угадаю. Карие глаза. Высокий. Мрачный как черт?

– Он самый, – смеюсь я. – Он не разговаривал со мной, и я решила, что я ему неинтересна. И, честно говоря, я знала, что должна держаться подальше от таких парней, как он.

– Наши истории начинают казаться жутко похожими, – отмечает Мак.

– Так вот, Блейн заметил меня. А ему не нравилось принимать "нет" за ответ. После того раза он все время возвращался в закусочную. Он был так настойчив, что я невольно почувствовала себя польщенной. Он приносил мне эти сумасшедшие подарки, которые стоят больше, чем вся наша арендная плата за весь месяц. Я действительно не понимала, что происходит. Но в конце концов я согласилась пойти с ним на свидание.

– Звучит довольно мило, – говорит Мак. – Но у меня такое чувство, что все не так уж и мило.

– Нет, не мило, – говорю ей. – Предполагалось, что будет лишь одно свидание. Безобидный ужин. Но Блейн настаивал на большем. Я сразу поняла, что он не тот, кто мне нужен. Пыталась ненавязчиво его отшить.

В комнате воцаряется тишина, а я не могу найти в себе сил рассказать ей все остальное. Чувство вины и манипуляции. Угрозы и игры. Я больше не хочу об этом думать.

– Думаю, что об остальном могу догадаться сама, – говорит Мак.

– В конце концов, я ему наскучила, и он уехал из города, – вру я. – А я думала, что смогу вернуть себе прежнюю жизнь. Но потом моя мама заболела. А у нас не было страховки. Я понятия не имела, как заработать столько денег, чтобы позаботиться о ней. Однажды вечером Найл оказался в закусочной. Его сестра упомянула, что творится со мной, полагая, что он мог бы помочь. И он предложил мне работать в клубе. Он сказал, что будет помогать мне, пока Блейн не вернется. Но, очевидно, он никогда не собирался возвращаться. И вот посмотри, где я теперь.

– Ух ты, Саша, – Мак издает стон. – Это действительно ужасно.

– Ну и как тебе такой поворот? – интересуюсь я.

– Твоя история такая же гнетущая, как и моя.

Мы обе снова смеемся, а затем несколько предательских слезинок стекает у меня из глаз. Не могу точно сказать, слезы ли это счастья или грусти, но я рада, что Мак здесь со мной.

– Я поговорю с Лаклэном, – говорит она. – И даю тебе слово, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его.

ГЛАВА 6
Ронан

– Еще минуту. – Фаррелл поглядывает на часы.

Я хватаюсь за края ванны и мысленно отсчитываю секунды. Каждый мускул моего тела буквально горит от холода.

– Снова, – повторяет Койн.

Я громко перечисляю ингредиенты для бомб, которые они учили нас делать. Это занятие дается мне легко. Списки. Воспоминания. Вот что я могу делать хорошо. Когда дамочка обучала нас каким-то вещам, она всегда отмечала, что я уделяю особое внимание деталям.

Фаррелл одобрительно кивает и указывает на оружие, висящее у него за плечом. Я перечисляю то, как собрать его, а потом повторяю весь процесс в обратном порядке.

– Время вышло, – кричит он.

Я выскакиваю из ледяной ванны и чуть не падаю в обморок.

– Продолжай двигаться, – говорит Койн.

Мои движения выходят неуклюжими и неловкими. Но я продолжаю в том же духе.

– Ты молодчина, – говорит Фаррелл. – Теперь отправляйся в яму.

Я застываю на месте и качаю головой.

– А за отказ тебе полагается еще один дополнительный день в яме.

Его слова заставляют меня начать действовать.

Я следую за Койном, а позади меня идет Фаррелл. Они открывают дверь, ведущую в яму, и хотя мое тело колеблется, разум слепо подчиняется приказу. До того, как я спускаюсь в яму, мне дают еще одну таблетку. А потом они запирают меня, принося в жертву Эребу.

Богу темноты, который мне не по нраву. Я уже привык жить в темноте. Свыкся с неопределенностью ожидания того, что же будет дальше. Каждый месяц, я перехожу на новый этап обучения. Новый этап неопределенности. И каждое посещение ямы может закончиться только одним вариантом.

Пришлют очередного человека. Еще одного, которого мне предстоит убить. Я не вижу их, а они не видят меня. Но у нас обоих есть только один выход. Убить или быть убитым. Я всегда тот, кто убивает.

А потом они оставляют их со мной наедине. Иногда на несколько дней. Крысы выбираются наружу. И жуки. И запах. Но это еще не самое худшее. Самое худшее – это звук, который мне не нравится. Звуки, которые мне приходится слышать.

Включаются динамики, и я стараюсь заткнуть уши до того, как все начнется. Но это не имеет значения. Я все равно слышу этот звук.

Звук воплей. Нескончаемый звук стенаний. Вымученные рыдания. Плачущие дети. У меня учащается сердцебиение. Мое сердце бьется слишком быстро. Кажется, оно готово взорваться. А в следующую секунду раздается звонок.

***

Я просыпаюсь под звуки телефона и еще чего-то мокрого у меня на щеке. Когда открываю глаза, взгляд большущих карих глаз упирается в мои глаза. Собака, я до сих пор не придумал, что с ней делать.

– Чего тебе надо? – кряхчу я.

Она бодает меня головой в щеку, а потом лает. Я отталкиваю ее и тянусь к телефону, но она буквально набрасывается на меня с другой стороны. Она вертит задницей и прыгает туда-сюда, прежде чем плюхнуться на спину и показать мне свой живот.

Телефон звонит снова, и я со стоном подношу его к уху.

– Да?

– Фитци, – щебечет Кроу на другом конце провода. – Неужели я разбудил тебя?

– Ага, верно.

Собака снова лает, а я тщетно пытаюсь ее успокоить.

– Что за черт? – спрашивает Кроу.

– Чертова собака, – говорю я ему. – А на что еще это похоже?

– Когда это ты успел обзавестись собакой?

– Ты звонишь по делу? – ворчу я. – Или позвонил, чтобы устроить мне допрос?

– Открой входную дверь, – отвечает он.

Звонок обрывается, а я натягиваю спортивки и футболку. Собака следует за мной к двери и начинает набрасываться на Кроу, когда тот входит внутрь.

– Что это за порода такая? – наклоняет он голову набок, чтобы рассмотреть ее. – Что-то не то у нее с ее крохотными ножками.

– Конор думает, что это корги, – говорю я ему. – Погуглил, они и должны быть такими маленькими. Я смотрел.

– Какого хрена она делает у тебя? – интересуется он.

– Нашел ее в квартире Донни.

– Так, ты решил оставить ее себе? Ты вообще в курсе, что делают с чертовой собакой.

– Понятия не имею, – признаюсь я. – Поэтому Конор кормит ее.

– Похоже, что она проголодалась, – замечает Кроу.

– Поэтому она себя так ведет?

Он пожимает он плечами.

– Что, черт возьми, я знаю о собаках?

Я иду на кухню и хватаю пакет с собачьим кормом со стола, просматривая этикетку на обратной стороне.

– Здесь не указано, сколько ей давать.

– Боже мой, Фитц, – смеется Кроу. – Не представляю, как все это время тебе удается выживать, о чертовой псине вообще молчу.

Он выхватывает пакет и наполняет тарелку на полу, а затем устраивается поудобнее за моим кухонным столом. У меня не так много мебели, но вся она служит только для определенной цели. В основном прихожу сюда только спать. Хотя большую часть времени в течение последних двух месяцев я провел на диване Кроу, присматривая за Мак.

– Я разговаривал с Найлом сегодня утром, – говорит Кроу, переходя сразу к делу. Он знает, что я не выношу пустых разговоров.

– Да, и что же он тебе сказал?

– Думаю, что мы нашли решение, как разгрести весь этот бардак. То, которое спасет меня от неприятностей, а Мак избавит от его гнева.

Мне не нравится тон, которым он это говорит. Я знаю Кроу достаточно давно, чтобы понять, когда он чего-то от меня хочет. И я уже понял, что это один из тех случаев. Он сам влип в неприятности, позволив Мак переступить порог клуба. Я говорил ему, что девчонка с самого начала была не той, за кого себя выдавала. А теперь его продвижение в Синдикате под угрозой.

– По-моему, ты должен бросить ее на съедение волкам, – говорю я ему.

– Ты же не имеешь в виду то, что говоришь. – Кроу разочарованно смотрит на меня. И он не один такой. Я привык разочаровывать других. Но я ненавижу этот их взгляд. – Ты ведь можешь понять, почему она сделала то, что сделала.

В его словах есть смысл, но я не принимаю его во внимание. Она подвергла его опасности. Она подвергла всех нас опасности своей ложью. Я не трачу свое время на лжецов.

– Послушай, – говорит Кроу. – Все еще есть шанс, что Найл повысит меня. Он сказал, что это не исключено.

– Ты лучше всех подходишь для этого, – говорю я ему. И я вполне серьезен. Я не лгу.

Кроу постукивает пальцами по ноге – верный признак того, что он нервничает. Я всегда могу это сказать. Он мне как брат. По крайней мере, так он говорит. Я не знаю, каково это – иметь брата, но я думаю, что если бы он у меня был, все было бы именно так.

– Я не могу сделать этого без тебя, Ронан, – говорит он. – Если я хочу получить повышение, то и тебе придется немного потрудиться. Улавливаешь?

Я киваю, но не отвечаю.

Он хочет, чтобы я стал его замом. Его левой рукой. Я не возражаю, я все равно все время этим занимаюсь. Но его продвижение вверх по пищевой цепочке автоматически означает и мое повышение. Все было бы совсем иначе, чем сейчас. А он знает, что я не любитель перемен. Только на этот раз я не так уж сильно и возражаю.

– Я уже думал об этом, – говорю я ему.

– Разве?

– Мне пришло в голову, что, может быть… – я прочищаю горло. – Возможно, я мог бы заняться чем-то другим. Помимо того, чтобы просто разбираться с клиентами в подвале.

Смотрю на стол и не смотрю на Кроу. В комнате воцаряется тишина, и я понимаю, что он обдумывает мои слова. Пытаюсь разобраться в своих мотивах. Я и сам их толком не понимаю. Я всегда хотел следовать лишь его приказам. Вот и все, что я умею. Но в последнее время я думаю, что, может быть, если я возьму на себя чуть больше ответственности, это поможет. Что я смогу быть достойным чего-то большего. Или кого-то большего.

– Все, что тебе нужно было сделать, так это сказать, – наконец произносит Кроу. – Если тебе нужно чуть больше обязанностей, то я тебе это обеспечу. Ты это заслужил, Фитц. Но так для справки, ты уверен, что готов к этому?

– Я все равно прикрою тебя, – заверяю я его. – Это останется неизменным, независимо от званий и титулов.

– Знаю, Фитц, – говорит он. – И у меня к тебе очень большая просьба уже сейчас.

– Я это предвидел.

– Найл проработал план с русскими. Они хотят, чтобы трое наших парней погибли в перестрелке.

– Ты же не всерьез это говоришь.

Это еще хуже, чем смерть. Быть убитым вот так. И все это ради женщины. Я никогда не видел, чтобы Кроу делал что-то подобное для кого-то, кроме своих товарищей. И теперь я точно знаю, что он окончательно сошел с ума.

– Я абсолютно серьезно, – отвечает Кроу. – Мы с Рори уже договорились. Мне просто нужен еще один человек.

Я смотрю на него снизу вверх и в тысячный раз за последние два месяца задаюсь вопросом, а не собирается ли Мак, в конце концов, его погубить. После всего, что он для нее сделал. Всего, чем пожертвовал ради нее. Мне никогда не доводилось видеть его таким разбитым. Он ставит все на карту ради одной женщины. Это совершенно чертовски глупо, но одновременно и так близко мне.

– Ты хочешь, чтобы я расхлебывал ту кашу, что заварила Мак? – уточняю я.

– Эту кашу заварил я, – отвечает Кроу.

Он не дает себе никаких поблажек даже со мной. Он знает, что я ему всем обязан. Но он никогда раньше не решался ткнуть меня в это носом.

– Ты вправе отказаться, – тихо говорит он. – Я пойму.

– Не-а, не понял бы.

– Я не хочу, чтобы ты делал это из чувства вины, – отвечает он. – Я знаю, как ты относишься к таким вещам. Все должно быть на твоих условиях. Я не хочу загонять тебя в рамки, в которых ты будешь чувствовать себя неуютно, Ронан. Если ты откажешься, я пойму.

Между нами воцаряется молчание, а я пытаюсь разобраться в своих чувствах по поводу всей этой ситуации. Для меня это нелегкая задача. Я понимаю, что такое риск и знаю, что такое преданность. Понимаю, что делаю что-то безумное для кого-то. Кроу и не подозревает, что я могу это сделать, но я могу. Он ничего не знает о том, что я сделал для Саши. Того, что я сделал бы снова, если нужно, даже если бы я вдруг попался.

А теперь он здесь и просит меня об одолжении. Мой лучший друг. Я ни за что не смог бы ему отказать, даже если бы у меня были на то веские причины. Которых у меня нет.

– Просто дай отмашку, когда мой выход, – говорю я. – Ты знаешь, что я буду там, где скажешь.

Кроу ухмыляется, и по его лицу пробегает тень облегчения. Он не хотел говорить об этом вслух, но для него это очень много значит.

– Ты уверен, что справишься с этим? – еще раз уточняет он. – Я не могу допустить, чтобы ты слетел с катушек и убил одного из этих придурков прямо посреди бойни.

– Я справлюсь, – уверенно отвечаю ему я. – Боль не то чувство, которое доставляет мне беспокойство.

Кроу хмурится и встает, направляясь к двери, но останавливается в дверном проеме. Когда он снова смотрит на меня, его лицо становится серьезным.

– Не могу выразить словами, что это значит для меня, Ронан. Спасибо тебе.