Текст книги "Призрак (ЛП)"

Автор книги: А. Заварелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 50
Алексей

У Воров есть свои собственные шестерки. Наши собственные киллеры.

Но никто из них не преуспел в искусстве человеческих страданий, как Жнец ирландской мафии. Ронан Фицпатрик.

Сейчас он в моем подвале, с Сергеем.

В то время как Виктор, Николай и я наблюдаем в камеры в моем кабинете. Я чувствую беспокойство. Жажду. Это все, что я могу сделать, чтобы оставаться на месте и набраться терпения. Но так будет лучше. Потому что у меня не осталось контроля. Я убью его в первые две минуты, а так не пойдет.

– Ты прикончишь его, – уверяет меня Виктор. – Это твое право, Лешенька. Но должен набраться терпения.

Я ожидал от Николая сопротивления. Но я его не получил. Вместо этого он садится рядом со мной. Наблюдает так же пристально, как и я. Мне интересно, есть ли у него надежда. Надежда, что мы ошибаемся и что наш отец этого не делал. Что он как-нибудь выживет.

Но это не так.

Это очевидно, когда он, наконец, ломается. Ронан заставил его страдать сверх всякой меры. Его разум больше не может противостоять боли.

– Это был я.

Эти три кратких слова сорвались с его губ и подстегнули тьму, которая всегда горела во мне. Из-за него. Из-за него.

Того человека, который отказался признавать меня своим сыном.

Мой собственный отец хладнокровно убил мою жену и еще не рождённого ребенка. Выставил меня перед другими Ворами слабаком. И разрушил мою жизнь.

И Виктор, и Николай ждут, когда я встану. Брошусь вниз, чтобы завершить начатое. Но я снова застыл от боли.

– Возможно, нам стоит сделать это вместе, – предлагает Николай. – Ему было бы еще больнее, если бы я помог.

Его слова достаточно разумны. То, что раньше показалось бы мне горьким, теперь стало просто честной правдой, которую я больше не могу отрицать.

Сергей любил только Николая. Все остальные в его жизни были одноразовыми. Я. Моя мать. Даже его любовницы. Мать Николая исчезла много лет назад, и никто не знает, что с ней случилось.

Видеть того единственного, которого он когда-либо ценил, участвующим в его уничтожении, было бы невыносимо для Сергея. Я верил, что никогда больше не буду доверять Николаю. Что он никогда не сможет загладить свою вину за то, что сделал со мной.

Но когда я встаю, и он идет рядом со мной, чтобы убить нашего отца, я благодарен ему за его присутствие.

В подвале холодно, стоит запах крови и пота Сергея.

Когда его сыновья входят в комнату и встречаются с ним взглядом, в его взгляде мелькает предательство, как я и надеялся.

Но не на мне его взгляд. Его взгляд задерживается на Николае, оценивая его намерения.

Сергей большую часть своей жизни жил по кодексу истинного Вора. Он уже знает, что смерть придет. Нет никаких сомнений, что он принимает сей факт, как данность. Но он верит, что, поскольку он Вор, его удостоят смерти с почестями.

Он ошибается.

Ему уже удалили ногти на ногах и пальцы на руках. Ронан Фицпатрик неоднократно топил его и уже несколько раз приводил в чувство ударами палки, которую использовал, чтобы отвешивать удары. Его взгляд затуманен, а пульс, без сомнения, нитевидный.

Но это еще не конец. Даже близко не конец.

– Смерть Талии была быстрой, – говорю я ему, делая шаг вперед. – Но я могу заверить тебя, что твое везение здесь не поможет.

Я делаю жест Ронану, и он протягивает мне маленький черный футляр. Мои пальцы чешутся открыть его. Прикоснуться к тому, что причинит ему такую боль, какой он никогда не испытывал.

Но вместо этого я передаю его своему брату.

– Ты можешь оказать мне честь, – говорю я Николаю.

Трудно отказаться от этого момента. Но я знаю, что Николай прав. Это то, что больше всего ранит Сергея. Его лицо серьезно, но на нем нет и следа раскаяния, когда он достает шприц из футляра. И под руководством Ронана он вводит специальную смесь змеиного яда в руку Сергея.

Требуется всего несколько мгновений, чтобы яд начал действовать.

Сергей начинает биться в конвульсиях на столе и с пеной у рта, когда нейротоксины берут контроль над его телом. Когда наступает паралич и взгляд его выпученных глаз устремляется на меня, я наклоняюсь над ним, чтобы между нами не было недопонимания.

– Это только начало.

А потом я сажусь рядом с ним. Становясь безмолвным зрителем его смерти.

Сегодня с моей стороны не последует ни кровопролития, ни насилия. По всем внешним признакам, это можно было даже считать легкой смертью. Но боль, которую Сергей почувствует, когда яд нападет на его нервную систему, будет совсем не мягкой.

Это бальзам на мою душу, смотреть, как он страдает. И все же это ничего не значит. Я все равно буду вынужден идти дальше. Без Талии. Зная, что я сделал. Зная, что я подвел ее. Что я ничем не лучше самого Сергея.

И единственное удовлетворение, которое я получу в конце концов, – это то, что мой отец тоже мертв.

– Сколько времени это займет? – спрашивает Виктор, располагаясь рядом со мной.

Я не ожидал, что он будет смотреть. Но это не должно меня удивлять. Даже после всего, что я сделал, Виктор все еще считает меня сыном. Как равного одному из них.

– Это может занять несколько часов, – отвечаю я.

Рядом со мной располагаются Жнец и Николай.

А потом мы просто ждем. Единственные звуки, нарушающие прерывистую тишину, – это мучительные стоны Сергея и сотрясение стола под ним.

Все кончается быстро. Куда быстрее, чем я надеялся.

Как я всегда и подозревал, Сергей был слаб. Но это знание не приносит мне никакого удовлетворения.

Потому что в этом доме и в моей жизни солнце больше не встает.

Глава 51
Талия

– Как он? – интересуюсь у Лаклэна.

Некоторое время он не отвечает. И это меня раздражает. Я продолжаю трогать звезду на своей руке, а он смотрит на меня с любопытством. Но и с желанием защитить.

– Талия, ты должна понимать, что это было бы не в моем характере – звонить ему так часто. Во всяком случае, он не отвечает на звонки.

Я снова стучу по столу. И Мак наблюдает за мной, но она держит язык за зубами на эту тему.

– Но ты сказал, что он твой друг. Разве не было бы нормальным просто взять и наведаться к нему?

И снова Лаклэн молчит. И я понимаю, что он что-то скрывает от меня.

– Что случилось? – интересуюсь я.

Он смотрит на меня и хмурится.

– Я навещал его, – наконец отвечает он. – Он в полном порядке, как и следовало ожидать.

– А?

Мне нужно больше информации. Я отчаянно нуждаюсь в большем. Но Лаклэн просто вздыхает.

– Его отец был ответственен за бомбы в машинах, – говорит он мне. – И теперь он мертв. Арман тоже.

– Хорошо, – отвечаю я. – Это хорошо.

Они оба смотрят на меня, и я пожимаю плечами.

– Мне не жаль их, – отвечаю я. – Алексей заслужил лучшего отца, чем Сергей.

– Да, ну, в общем… – отвечает Лаклэн, – были не только они. Катя тоже умерла. И еще хренова туча парней, которые когда-либо прикасались к тебе.

Я моргаю.

И мое сердце начинает болеть при мысли об Алексее в его убийственной ярости. Я могу только надеяться, что это дало ему то, в чем он нуждается. Немного покоя.

Но я в этом сомневаюсь.

Его отец всегда был корнем его проблем. И Катя не помогла.

Именно из-за них он мне не доверял. В них причина, по которой он сказал мне, что никогда не сможет полюбить меня. И он оказался прав.

Я смаргиваю слезы, а Лаклэн встречается с моим влажным взглядом.

– Я знаю, что он тебе небезразличен, – говорит он мне. – Но ты должна принять решение, Талия. Тебе нужно решить, можешь ли ты двигаться дальше. Без него. Потому что я не могу продолжать туда возвращаться.

Боль на лице Лаклэна выводит меня из себя. Потому что ему больно за Алексея. Но все же он предан мне. Я закрываю лицо руками и пытаюсь взять себя в руки. Я знаю, что он прав. Что все это несправедливо.

Но я все еще не знаю, что мне делать.

Я ничего не знаю.

Поэтому я делаю то, что делала всегда. То, что я делаю лучше всего.

Я вообще избегаю обсуждения этого вопроса дальше.

Глава 52
Талия

Мак родила ребенка.

Маленькую девочку.

Они назвали ее Кива Кроу. И она – самое прекрасное, что я когда-либо видела. Когда у меня появляется шанс обнять ее, это пугает и волнует меня.

И я думаю об Алексее. Снова.

Лаклэн не отходил от Мак ни на шаг. Он был в родильной палате, инструктировал ее во время родов и перерезал пуповину. Поцеловал ее в лоб и впервые обнял дочь с ослепительной любовью.

Это причиняет мне боль.

Я не могу на это смотреть. Но пройду через это в одиночку, как и всегда.

Мак говорит, что она будет там со мной, но это не одно и то же. Это просто не одно и то же.

Я все время говорю себе, что у меня есть больше времени на подготовку. Что к тому времени, когда у меня начнутся роды, я буду сильнее. Что я буду морально готова.

Только это неправда.

Потому что воды отходят у меня на две недели раньше срока, когда я остаюсь одна в своей постели. Я нащупываю свой мобильный телефон, когда входит охранник Лаклэна, чтобы проверить меня.

Он молод, и его зовут Конор. Он жил со мной на конспиративной квартире, присматривал за мной. И сейчас я никогда не была так благодарна ему за его присутствие.

– Все хорошо? – спрашивает он.

Его глаза расширяются, когда я откидываю одеяло и он видит кровать.

– Нет, – говорю я ему. – Время пришло. Сейчас.

– Сейчас? – пискнул он.

– Да, сейчас, – рычу я. – Помоги мне, пожалуйста.

– Верно. – Он начинает двигаться, приближаясь ко мне, как будто не имеет ни малейшего представления, что делать. Что, скорее всего, недалеко от правды.

– Просто отведи меня в… угг… – Я согнулась пополам от боли и схватки. – Отвези меня в больницу.

Конор сажает меня в машину и спрашивает, что еще нам нужно взять с собой. Но я не знаю. Потому что я ничего не упаковала. У меня почти ничего нет.

– Просто отвези меня уже, – стону я.

Что он и делает. Он ведет машину как сумасшедший, что только усугубляет ситуацию. Но я потею, вцепившись в дверную ручку и пытаясь дышать через боль.

Что-то не так.

Я нутром это чувствую.

Все происходит слишком быстро. Боль слишком сильная. Этот ребенок сейчас родится.

– Не знаю, доберусь ли я туда, – говорю я Конору.

– Ты должна, – кричит он. – Я не умею принимать роды.

– Съезжай на обочину! – кричу уже я на него. – И вызывай «скорую».

Что он и делает. И пока он разговаривает по телефону, я занимаюсь тем, что рожаю на заднем сиденье машины.

– Мне нужна твоя помощь! – ору я. – О Боже Милостивый.

Конор подходит, чтобы помочь мне, и чуть не падает в обморок, когда видит головку ребенка.

– Просто дыши, – говорит он мне.

– Я, блядь, дышу.

Я выгибаюсь назад от боли, когда схватки становятся сильными и учащаются. И это происходит. Еще три толчка, и мой ребенок наконец появляется на свет. На заднем сиденье машины, в центре Бостона.

Скорая помощь прибывает как раз вовремя. И парамедики быстро переносят меня и ребенка на носилки. Все вокруг нас в хаосе, но я могу только смотреть на него, когда они передают его в мои объятия.

Он так похож на своего отца.

Я плачу. Я в шоке. И я влюблена.

Они начинают закрывать двери, а Конор все еще снаружи, выглядит потерянным и психологически травмированным.

– Ты поедешь со мной, – говорю я ему.

– Что? – он, кажется, в ужасе от этой мысли. – Нет.

– Да.

Он едет.

Я хватаю его за руку, когда они начинают проверять наши жизненные показатели.

– Ты должен позвонить ему.

– Лаклэну?

– Алексею. Ты должен позвонить Алексею.

Он растерянно моргает.

– Сейчас.

– Ладно, ладно. Я уже звоню ему. Что сказать ему?

– Просто скажи ему, что он нужен мне здесь. Пожалуйста.

А потом они везут меня в больницу.

Глава 53
Алексей

Я смутно осознаю, что кто-то пытается разбудить меня, но игнорирую руку на своем плече и держу глаза закрытыми.

Когда они закрыты, я могу видеть сны о ней. Я могу на короткое время забыть, что это не реально.

Но рука на моем плече становится более настойчивой. Когда я моргаю и вижу Николая, я отталкиваю его. Он не выходил из моего дома последние три дня, и он действует мне на нервы.

Вот о чем я думаю, когда на мое лицо льется струя ледяной воды, а затем следует смачная пощечина. Я уже отодвигаю стул, готовясь убить своего сводного брата раз и навсегда, когда встречаю сердитый взгляд Магды.

– Возьми себя в руки, – требует она. – И выпей это, это тебе понадобится.

Я смотрю на кофе в ее руках и вместо этого пытаюсь дотянуться до своего коньяка. Но она хватает бутылку и швыряет ее в стену, разбивая вдребезги.

– Магда.

– Нет. – Она протягивает мне чашку, и я никогда не видел ее такой безумной. – У меня для тебя новость, Алешка. Но сначала ты должен взять себя в руки. Ты очень плохо выглядишь.

Я не знаю, какие еще новости у нее могут быть, но, когда Магда настаивает, я знаю, что с этим не поспоришь. Поэтому я пью кофе, пока они оба наблюдают за мной. Закончив, я ставлю чашку, и Магда протягивает мне куртку.

– Я расскажу тебе в машине. Мы должны идти, сейчас же.

– Я не уйду, пока ты мне не скажешь.

– Новости касаются твоей жены, – говорит она.

А затем она выходит из комнаты, заставляя меня следовать за ней и Николаем с чувством сильнейшего раздражения.

– Что там насчет моей жены?

Я пытаюсь схватить ее за руку, но для шестидесятилетней женщины Магда на удивление проворна. Машина уже ждет снаружи, когда они открывают дверь, и мое тело напрягается. Я напряжен.

Николай проскальзывает на водительское сиденье, а я протягиваю руку и останавливаю Магду.

– Скажи мне сейчас.

– Она не умерла, Алешка, – говорит она. – Надежда еще есть.

***

Меня осеняет, когда я буквально ору Николаю, чтобы он ехал быстрее, причина, по которой они ждали, чтобы сообщить мне новости.

Мне нужно добраться до нее прямо сейчас.

Увидеть это воочию, прежде чем я смогу в это поверить.

Мне нужно увидеть свое солнце.

Наконец, мой телефон жужжит, и на экране высвечивается имя Лаклэна. Когда я принимаю видеовызов, первые слова из его уст – те, которые мне нужны.

– Она сейчас отдыхает, – говорит он мне. – Она проделала огромную работу, Алексей. Малыш Николаев не хотел больше ждать.

Это одновременно и успокаивает, и злит меня. Я хочу увидеть ее сейчас. Увидеть ее живой и дышащей. Но между нами все еще такая пропасть.

– Я должен был быть там.

– Знаю, – соглашается Лаклэн. – Мне очень жаль, Алексей. Я думал, что поступаю как лучше.

Магда смотрит на меня через всю машину, и я игнорирую ее. Ей не нужно мне ничего говорить, я уже знаю о своих недостатках.

– Ты поступил правильно, – говорю я Лаклэну. – Но если ты когда-нибудь снова спрячешь от меня мою жену…

– Я знаю, – обрывает он меня. – Я знаю, Алексей.

– Нам осталось двадцать миль, – говорю я.

– Мы с Мак здесь, – уверяет он меня. – Мы присмотрим за ними, пока ты не приедешь.

– Не отходи от нее, – приказываю я. – Не выпускай ее из виду.

– Она никуда не денется, приятель, – уверяет он меня. – Это она попросила нас позвонить тебе.

– Скажи ей, что мы уже едем, – говорит Магда, выхватывая телефон из моей руки. – И я буду хорошо о ней заботиться.

Она плачет, и Николай тоже, когда я встречаюсь с ним взглядом в зеркале.

Мы все отворачиваемся друг от друга, позволяя тишине воцариться в машине, когда Магда вешает трубку.

Моя жена жива. Мой мальчик только что родился.

И я никогда больше не подведу их.

Глава 54
Талия

Мой сын свернулся калачиком у меня на груди, наши глаза закрыты, когда я чувствую его присутствие.

Я так устала. Так устала.

Но Алексей здесь. Поэтому я заставляю себя открыть глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он наклоняется, чтобы обхватить мое лицо руками.

– Солнышко.

Голос у него грубый, глаза стеклянные. И само это слово – извинение, наполненное большим количеством эмоций, чем я когда-либо слышала в его голосе.

– Боже мой, Солнышко. Без тебя я умер.

А потом он покрывает все мое лицо поцелуями, а другая его рука покоится на нашем малыше. Когда он поворачивается к нему, я жестом приглашаю его обнять нашего мальчика.

Что он и делает.

– Франко, – говорю я ему. – Его зовут Франко.

Алексей, кажется, удивлен, но вскоре кивает в знак согласия.

– Франко. Мой сын.

– Он спас нам жизнь, – с трудом выговариваю я.

Я такая эмоциональная. Когда вижу его. Вижу их обоих вместе вот так. Это ошеломляет в том смысле, к которому я не была готова.

Алексей встречается со мной взглядом, и у него красные, налитые кровью глаза. Наполненные горем. И я так сильно сожалею. Испытываю нестерпимую агонию желания к этому мужчине. Ее испытывает поврежденная половина моей души. Мы оба так повреждены, но вместе мы идеально подходим друг другу.

Я понимаю, что плачу. Когда смотрю на него с нашим ребенком у него на руках.

– Мне жаль, что я позволила тебе думать…

– Ш-ш-ш… – он садится рядом со мной и берет меня за руку. – Ты сделала единственное, что могла. Я был таким глупцом, моя милая. Но это больше никогда не повторится. Я никогда больше не буду сомневаться в твоей преданности. Я проведу остаток своей жизни, доказывая, что достоин тебя.…

Он замолкает, но при этом выглядит так, как будто ему больно.

– Достоин моей любви, – заверяю я его. – Я все еще люблю тебя, Лешка.

– И я тебя, – отвечает он, обхватывая мое лицо ладонями. – Ты – мое солнце.

Он целует меня, и все остальное меркнет. Я не сомневаюсь в его искренности. Я точно знаю, что он никогда больше не позволит ничему встать между нами. Он заверяет, что расстояние между нами даже сейчас слишком велико, поэтому подходит, чтобы сесть рядом со мной в постели. Франко устроился у него на одной руке, а я на другой.

Он – наш фундамент.

И, несмотря на интенсивность эмоций между нами в этот момент, ничто никогда не казалось более прочным.

Момент уединения нарушен, когда Мак и Конор возвращаются в комнату. Конор выглядит испуганным, когда смотрит на Алексея, в то время как Мак выглядит так, словно хочет убить его.

Алексей возвращает мне ребенка и целует меня в щеку, прежде чем встать, чтобы поприветствовать их. Когда он движется в их направлении, Конор делает шаг назад.

– Я ни на что не смотрел, – заявляет Конор. – Клянусь.

Алексей протягивает руку в знак уважения.

– Спасибо, Конор. За то, что был там, когда я не смог. Я многим тебе обязан.

Плечи Конора облегченно опускаются, и он улыбается. Алексей тоже улыбается. Но Мак налетает на него секундой позже.

– Ты мне не нравишься. – Она тычет его в грудь. – Ты воспользовался ею. Ты ее обрюхатил. А потом ты причинил ей боль. Мы так не договаривались.

– Да, я все это сделал, – отвечает Алексей. – Я был неправ.

Впервые за все время Мак, кажется, потеряла дар речи.

– Черт возьми, ты и был прав, – фыркает она.

– Но она моя жена, – говорит ей Алексей. – Она больше никогда меня не бросит.

Мак, похоже, собирается возразить, но затем ее взгляд обращается ко мне. И она видит, что у меня нет возражений. Это просто путь Алексея. Это его способ сказать ей, что он сожалеет. И что он позаботится обо мне. Поэтому в конце концов она решает ничего не говорить, хотя ей очень этого хочется.

И я так благодарна ей в этот момент. Несмотря на все, через что мы прошли вместе, и что даже после всего, что произошло, она все еще здесь ради меня. И я понимаю, как сильно мы обе выросли за последние два года. Как сильно мы изменились. Я знаю, что если мы сможем преодолеть все это, то сможем преодолеть все, что угодно.

Я также знаю, что то же самое верно для Алексея и меня. Он возвращается ко мне и держит Франко на руках до тех пор, пока они не уходят. Он никому не позволяет держать нашего ребенка, кроме Магды, когда она врывается в комнату при первой же возможности и не принимает «нет» в качестве ответа. Она поет ему колыбельные. И мы с Алексеем наблюдаем, как его рука всегда касается меня. Привязывая его ко мне.

Остальная часть дня проходит примерно так же. Виктор и некоторые другие Воры навещают меня, одаривая щедрыми подарками Франко и меня.

К тому времени, когда часы посещений заканчиваются, я выматываюсь.

– Пожалуйста, никуда не уходи, – говорю я Алексею.

– Я и не собирался, – говорит он.

Он снова забирается на кровать рядом со мной, что смешно, учитывая его рост, но он не жалуется, что его ноги свисают с края. Франко лежит между нами, а он просто поглаживает свое лицо, перемещая взгляд с ребенка на меня и обратно.

Именно тогда я замечаю татуировку на его руке. В том же месте, где я нарисовала ее эскиз раньше. Мое имя, внутри солнца.

Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до нее, а Алексей берет мою ладонь в свою.

– Ты все понял.

Его глаза снова остекленели. Уязвимые от переполнявших его эмоций. Но он и не пытается это скрыть.

– Ты единственная женщина для меня, моя милая, – говорит он мне. – Даже после смерти я никогда не смогу отпустить тебя. Ты все для меня. И мне так жаль, что я не показал тебе этого раньше.

– Мне не нужны твои извинения, – отвечаю я. – Мне просто нужно твое доверие.

Он глубоко вздыхает и проводит пальцем по линиям моего лица.

– Оно есть у тебя. Даю тебе слово, я никогда больше не буду сомневаться в тебе.

– Ты нам нужен, – говорю я ему. – Ты нужен нам полностью.

– Я полностью ваш, – уверяет он меня. – Без вас меня нет. Завтра я отвезу вас домой. И я снова сделаю тебя своей. Так будет каждый день, всю оставшуюся жизнь, Солнышко. Это мое обещание тебе. Я заставлю тебя влюбляться в меня каждый день до самого конца.

– До самого конца, – соглашаюсь я. – Потому что мы в этом деле вместе.

Он целует меня в лоб, а потом и Франко.

– Вместе, – эхом отзывается он.