Текст книги "Призрак (ЛП)"

Автор книги: А. Заварелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 38
Талия

Танака здесь с Николаем. И я этому рада.

Она, наверное, единственная женщина на этой вечеринке, которая действительно рада за меня. Единственная женщина, в улыбке которой нет фальши.

– Как ты? – она обнимает меня, и это теплое объятие.

– Я в порядке, – отвечаю я ей.

Ее глаза скользят по моему лицу, и ее улыбка меркнет.

– Ты не сможешь обмануть меня этим.

– Лучше спросить, как ты? – Мой взгляд скользит по комнате, к Николаю. – Есть новости о твоем отце?

– Нет, – вздыхает она. – Но Николай хорошо заботится обо мне.

Прямо сейчас, похоже, он пытается отбиться от большего количества заигрываний Кати. Когда Танака поворачивается, он отмахивается от этих заигрываний взмахом руки.

– Это просто Катя, – говорит она. – Она отчаянно нуждается в высокопоставленном муже, и теперь, когда Николай получил повышение, она нацелилась на него.

– Тебя это не беспокоит? – интересуюсь я.

– А с чего бы это? – отвечает она. – Моя судьба будет решена так или иначе. У меня нет права голоса. Это путь Воров.

– Полагаю, что так, – отвечаю я, зная, что она права.

– Я выросла в этом мире, – говорит она мне. – Меня это не особо беспокоит. Хотя тебе это, должно быть, кажется странным. Все эти браки по договоренности. Женщины в качестве оплаты. Залога. Мы просто фигуры на доске в шахматной партии мужчин.

– Но у тебя есть чувства к Николаю? – интересуюсь я.

Она смотрит на свои туфли, и на мгновение ее холодность рушится.

– Мои чувства не имеют значения. Я приму того, кого они выберут для меня. Все они хорошие и порядочные люди, несмотря на свою старомодную практику. Тебе никогда не найти мужа, который относился бы к своей жене с большим уважением, чем Вор.

То, как она говорит, звучит так просто. Она приняла свои обстоятельства без борьбы. Точно также, как я приняла свои, когда только попала сюда. Как много изменилось с тех пор?

– Ты одна из счастливиц, – говорит мне Танака, ее глаза скользят за моей спиной, когда она наклоняется. – Твой муж не может отвести от тебя глаз.

– Только потому, что он боится, что я наброшусь на Николая или кого-нибудь другого, как только он отвернется.

Танака смеется, и это поднимает настроение.

– Это в их собственнической природе. Но явно не поэтому он не может отвести от тебя глаз. Он заботится о тебе.

Я не спорю с ней и стараюсь вообще забыть, что она упоминала об этом.

– А чем ты занимаешься? – интересуюсь я. – У Николая?

– Наверное, делаю то же самое, что и здесь, – отвечает она. – Весь день порхаю по дому, стараясь чем-то себя занять.

Я киваю, и мужчина, о котором идет речь, встает рядом с ней, наконец, кажется, избегая Кати. Я не знаю протокола для таких вещей, особенно в ситуации Танаки, но я решаю сделать смелое предложение.

– Ты позволишь мне забрать Танаку к себе? – интересуюсь я. – На один день? Она может помочь мне украсить детскую.

Мое предложение радует и удивляет Николая.

– Конечно. – Он кивает:

Его взгляд перемещается на нее, и на мгновение они, кажется, очарованы друг другом. У меня щемит сердце.

А потом Магда приглашает всех на ужин.

Он длится довольно долго. С большим количеством разных тостов, некоторые на английском, многие на русском. Я не понимаю всех, но я ценю их.

Алексей стоит рядом со мной, принимая их всех с почтительным кивком. Пока не настанет очередь Сергея. Он произносит тост за здоровье ребенка. Но тон его голоса говорит об обратном.

И я понимаю, что это стрела в сторону Алексея. Намек на слух.

И я не понимаю этого человека. Это же отец. Тот, из-за которого Алексею было так трудно позволить себе заботиться о ком-либо или о чем-либо. Я понимаю, что именно поэтому он должен запереться отшельником в своем доме. Подальше от мира и таких людей, как Сергей.

Отец выбросил его, словно мусор. Сказал ему, что он неполноценен. Даже здесь, рядом со мной, со всеми этими людьми, которые его уважают, ему не по себе. Интересно, он все еще так думает? Интересно, боится ли он так же, как и я? Боится впустить меня, боится, что я сделаю то же самое. Как его мать. И как Катя тоже.

Нынешнее расстояние между мной и моим мужем несоизмеримо, но я уменьшаю его, протягивая руку под столом. Молчаливое проявление солидарности. Что он не одинок в этом мире. Что даже, если он никогда не сможет полюбить меня, я его понимаю. И я предана ему.

Его пальцы сомкнулись вокруг моих, теплые и сильные. Он принимает то, что я ему предлагаю, и я думаю, что он благодарен за это.

И тогда Николай берет на себя смелость прервать отца, вставая, чтобы произнести свой тост. Когда он встречается взглядом с Алексеем, в его взгляде читается раскаяние. Понятно, насколько Николай уважает своего брата, даже если в прошлом он этого не показывал.

Интересно, видит ли это Алексей? Понимает ли, как Николай восхищается им. Как многие из этих мужчин за столом восхищаются им. Или поймет ли когда-нибудь, что его собственный отец этого не видит.

– За новые начинания. – Николай поднимает бокал. – Я знаю, что вы оба станете отличными родителями. Этот ребенок уже благословлен. Как и во всем, что он делает, я не сомневаюсь, что Лешка будет подавать пример. Устанавливая высокую планку для всех других Воров, которые познают, что такое отцовство, после него. И за Талию. Он не смог бы выбрать женщину, более подходящую для этого путешествия, чем ты. Я желаю вам обоим всего наилучшего.

Он бросает взгляд на Сергея, который скрежещет челюстью с фальшивой улыбкой на лице.

– За мою семью, – заканчивает Николай.

Остальные за столом поднимают тосты, и Алексей ерзает на стуле рядом со мной. От моего внимания не ускользнуло, что сегодня он почти не притронулся к своему любимому коньяку. И мне интересно, почему.

Как только Магда убирает со стола, мы все возвращаемся в гостиную. И Алексей не позволяет мне отходить от него до конца вечера. Вместо этого он притягивает меня прямо к себе на колени и продолжает разговор с несколькими другими мужчинами, прикасаясь ко мне.

Поначалу невинно. Прикосновение его ладони к моей руке. Поцелуй его губ на моей шее. Его пальцы касаются татуировки на моей руке. Его имени и его звезды. Не такое уж тонкое напоминание для нас обоих, кому я принадлежу. Он часто прикасается к тату, когда мы находимся в компании других людей. Я думаю, что для него утешение знать, что она там.

Для меня это тоже утешение.

Мое тело дрожит от его прикосновений и так тоскует по нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как он прикасался ко мне. Но он не вернулся ко мне после моего последнего отказа. И теперь он, кажется, не может контролировать себя, даже в комнате, полной людей. Там, где он знает, что я не отвергну его.

Интересно, не поэтому ли он это делает?

Но он должен это почувствовать. Чувствовать, как мое тело оживает для него.

Мое платье расклешено на талии, с широкой юбкой. Алексей в полной мере пользуется этим, просовывая руку под материал и сжимая мою задницу в своей ладони. Он находит материал моих стрингов, подтягивая их сзади так, чтобы они касались моего клитора.

Я переношу свой вес на него и чувствую его собственный дискомфорт под собой. Его свободная рука обхватывает меня спереди, обхватывает за талию и притягивает к своей груди.

Разговор вокруг нас продолжается, и Алексей говорит, когда это необходимо, даже когда его ладонь прокладывает себе путь меж моих бедер. Его голос становится немного глубже, когда он чувствует там влагу. А потом его пальцы оказываются внутри меня. Он играет со мной, пока разговаривает со своими друзьями.

Это так грязно, грязно и неправильно. Но мне это нравится.

Мне нравится, что он делает это со мной.

Но затем он останавливается и резко выдергивает свои пальцы из меня, вытирая их о мою ногу. Он произносит что-то вроде извинения по-русски, а затем поднимает меня с колен, все еще наполовину ошеломленную, и берет мою ладонь в свою.

Он ведет меня на кухню и быстро сажает на стойку, где любой может войти и увидеть нас. А потом он опускается передо мной на колени и засовывает голову мне под юбку, притягивая мою задницу к себе и пируя мной.

Я кончаю жестко всего через несколько минут без какой-либо боли. Это радует Алексея.

– Твой муж уже готов для тебя, – говорит он мне. – Самое время тебе позаботиться об этом.

– Я хочу позаботиться об этом, – отвечаю я ему.

– И я хочу отшлепать тебя за то, что ты мне отказала, – отвечает он, проводя пальцами по моему лицу. – Но тебе бы это слишком понравилось.

Это правда, поэтому я не спорю с ним на этот счет.

– А теперь раздвинь для меня ноги, – требует он. – Твои ноги всегда должны быть раздвинуты для меня.

Я раздвигаю ноги как можно шире, чтобы дать ему полный доступ. И он вознаграждает меня своим членом. Трахает меня на кухне, пока наши гости продолжают пить в другой комнате. Похоже, у него есть к этому склонность.

Я помню, что то же самое происходило в его кабинете, когда они были здесь в последний раз.

Он нападает на мой рот и дергает мои волосы, над которыми так усердно трудилась Магда. А я растрепываю его прическу своими пальцами.

И тут что-то привлекает мое внимание за его плечом.

Катя.

Она смотрит, как он трахает меня. И злится.

Я встречаюсь с ней взглядом и удерживаю его, пока Алексей входит в меня.

– Он обращается с тобой, как со шлюхой, которой ты и являешься, – говорит она мне, прекрасно зная, что он ее не слышит.

– И ему нравится каждая секунда этого, – отвечаю я.

Мои слова предупреждают Алексея о чьем-то присутствии. Он оглядывается через плечо на Катю и не удостаивает ее вниманием. Вместо этого он хватает меня за бедра и вонзается так глубоко, насколько только может вобрать его в себя мое тело. Входя в меня с одним и тем же простым словом, которое он всегда дает мне.

– Моя.

А потом он просто целует меня. Нежно. Страстно.

Я не знаю, когда Катя ушла. Понятно только то, что она все же ушла в какой-то момент. Но я все еще беспокоюсь о ней. Беспокоюсь о том, что даже моя беременность не является для нее препятствием. Она все еще рассматривает кандидатуру Алексея.

– Почему она всегда присутствует на этих вечеринках? – интересуюсь я у него.

– Она дочь Анатолия, – отвечает он. – Не беспокойся о ней, Солнышко. Я хочу только тебя.

– Это не то, о чем я беспокоюсь, – говорю я ему.

– Она неопасна, – говорит он, пытаясь успокоить меня.

Но я так не думаю. Я видела выражение ее глаз сегодня вечером. Как будто я была не более чем мусором, от которого нужно было избавиться.

Алексей не позволяет мне больше думать об этом.

– Сегодня ты будешь спать в моей постели, – приказывает он. – Прошло слишком много времени с тех пор, как я имел счастье быть внутри моей женушки.

Когда я смотрю в его бледно-голубые глаза, я не могу ему отказать.

– Ладно, Лешка.

Глава 39
Талия

Когда все гости разошлись, мы с Алексеем удаляемся в его комнату.

Нет никаких сомнений в том, чего он хочет, когда он хватает меня за талию и притягивает мое тело к своему, грубо целуя меня.

Я выныриваю из глубины поцелуя, чтобы глотнуть воздуха, когда он набрасывается на мое горло, царапая кожу зубами.

– Ты сегодня не очень много выпил, – замечаю я.

Вибрация моего голоса предупреждает его, что я заговорила, но ясно, что он пропустил это мимо ушей. Поэтому, когда его глаза находят мои, я повторяю это еще раз.

– Я пью столько же, сколько и любой другой вор, – говорит он мне. – Но тебе это не нравится, не так ли?

– Какое это имеет значение? – интересуюсь я у него.

– Я хочу, чтобы моя жена была счастлива, – искренне отвечает он. – И, возможно, ты права. Сейчас мне следует сосредоточиться на других вещах.

На каких именно, он не договаривает.

Но его телефон начинает пищать и вибрировать по всей комнате, и не останавливается, даже когда он продолжает терзать меня. Я похлопываю его по руке, чтобы привлечь его внимание.

– Твой телефон звонит.

– Не обращай внимания, – отвечает он мне еще одним поцелуем.

Но он звонит, не прекращая. И еще через целую минуту он, наконец, поворачивается, чтобы проверить его. А потом он хмурится. Я вижу, как он включает систему безопасности в доме. Те же камеры, что и у него в кабинете.

Он кладет телефон в карман и возвращается ко мне совершенно другим, чем минуту назад. Это уже Алексей, Вор.

– Не о чем беспокоиться, – говорит он мне спокойным голосом. – Но у нас нежданный гость. Я собираюсь узнать, чего он хочет.

Он целует меня в щеку и берет за подбородок.

– Я запру за собой дверь.

Я киваю, но мне любопытно, кто здесь. И я действительно не хочу, чтобы он уходил. Но я знаю, что он должен это сделать. Он подходит к шкафу, хватает кобуру и пистолет, надевает их, прежде чем запереть за собой дверь.

А я просто жду. Двигаюсь к окну, чтобы посмотреть, смогу ли я что-нибудь разглядеть отсюда.

Перед домом припаркована машина. Франко уже снаружи, и, похоже, он с кем-то спорит. Но слишком темно, чтобы разглядеть, что происходит.

Поэтому я хожу по комнате Алексея и осматриваю его вещи, чтобы отвлечься. Мебель прочная и хорошо сделанная. В его шкафу я нахожу почти то же самое, что он всегда носит. Ассортимент серых и черных брюк, свитеров, рубашек с пуговицами на воротнике и замшевых курток. По крайней мере, пять пар оксфордов и несколько разных плоских кепок.

Этот парень нашел то, что ему нравится, и придерживается этого.

Я подношу к носу одну из его маек, висящую на шкафу, и вдыхаю. Она пахнет им. Дуб и гвоздика. Мне хочется снять платье и надеть ее. Но при наличии нежданных гостей внизу я решаю выждать момент.

Что, как оказалось, к лучшему. Потому что через несколько мгновений я слышу голоса в коридоре. На том же этаже. Один из акцентов знакомый и безошибочно ирландский. Это вызывает у меня любопытство, но я не могу выглянуть наружу.

Поэтому я жду. И еще немного хожу по комнате. На комоде Алексея я нахожу треснувшую шахматную фигуру. Я часто видела, как он играет с ней в своем кабинете, когда что-то обдумывает. Уставившись на нее, он водит пальцами по краям фигуры. Она старая. И, без сомнения, она что-то для него значит.

Интересно, что?

Дверь открывается, и я быстро откладываю ее в сторону. Взгляд Алексея встречается с моим, и он заходит внутрь.

– Не стоит беспокоиться, моя милая. Это знакомый. Он ранен, но Франко позаботится о нем. Как и я.

– Хорошо.

– Тебе нужно немного поспать, – говорит он мне. – Согрей для меня постель.

Я киваю, и он снова целует меня в губы. Меня смущает, как он может быть таким милым. Иногда он слишком задумчивый. Как он может смотреть на меня так, как сейчас. Как будто он не хочет уходить.

– Я хочу, чтобы ты была голой, – говорит он мне. – Когда я вернусь.

– Я думала, ты сказал, чтобы я немного поспала, – улыбаюсь я ему в ответ.

– Я разбужу тебя. – Пожимает он плечами. – А до тех пор ты должна хорошенько выспаться. А теперь мне пора, Солнышко.

Он снова целует меня и уходит. Я жду, пока его шаги удалятся по коридору, а затем заглядываю в дверь. И я удивлена тому, что увидела здесь два знакомых лица.

Сашу и Рори.

Один из людей из ирландского Синдиката, человек парня, который владел клубом, в котором я раньше работала. И одну из танцовщиц тоже. Мне кажется странным, что они здесь. И я чувствую странное желание пойти к ним. Чтобы разузнать о Мак.

Но мой страх удерживает меня на месте.

Мысленно я говорю себе, что теперь она счастлива. Что ей лучше. Что она никогда в жизни не сможет принять то, что я сделала. Даже если она сама выйдет замуж за человека, который, как она клялась, был ужасным человеком, основываясь исключительно на ее суждениях о его репутации.

Я хочу знать, почему она вышла за него замуж. Почему она так радикально изменилась с тех пор, как я ее знала. Все ли с ней все в порядке. И действительно ли она счастлива.

Но я боюсь позволить ей увидеть меня.

Она увидит меня насквозь. Она, как всегда, скажет мне горькую правду. Что Алексей меня не любит и никогда не полюбит. Что я была глупа, позволив себе носить его ребенка.

Она будет судить меня.

И как бы я ни любила Мак, я не могу справиться с этим прямо сейчас.

Пока я погружаюсь в эти мысли, в коридоре закрывается дверь, и я слишком поздно понимаю, что Саша идет в мою сторону.

Я закрываю дверь и сажусь на кровать, надеясь, что она меня не увидела. Но я знаю, что она меня заметила.

И не проходит и минуты, как дверь со скрипом открывается.

Ее глаза расширяются, когда она видит меня. И вся моя защита возвращается, готовясь к битве.

– Талия?

Я ничего не отвечаю. У меня пересыхает во рту и кружится голова. Я чувствую, что она видит все неправильные и плохие стороны меня. Все, что случилось, пока меня не было. И теперь я понимаю, почему с Алексеем я с самого начала чувствовала себя в безопасности. Потому что он не знал меня раньше.

Но Саша знала. И она видит, что я уже не та, что прежде. Что я сломлена, повреждена и… неправильна.

– Ты помнишь меня? – спрашивает она.

Мое сердце бьется слишком быстро. Слишком громко. Мои ладони липкие. И воспоминания крутятся в моем мозгу. Мои последние дни в клубе. Как я была счастлива, когда Дмитрий пришел ко мне. Как я была взволнована нашим пребыванием в Мексике.

Я не хочу вспоминать. А она возрождает воспоминания. Эта девушка, которая когда-то знала меня.

– Конечно, я тебя помню, – огрызаюсь я. – Я еще пока в своем уме.

– Все думают, что ты мертва, – говорит она. – Тебе ведь это известно, верно?

Я хочу сказать ей, что я мертва. Что для всех, кто знал меня в моей прежней жизни, я больше не существую. Но я этого не делаю. Я не могу вымолвить ни слова. Я не могу перестать думать о Мак. Потому что я знаю, что она тоже думает о ней. Я вижу это по ее глазам. Это разрывает меня на части. Я хочу спросить ее о стольких вещах. Я хочу спросить, действительно ли Мак счастлива. Ненавидит ли она меня. Но я этого не делаю.

Я пожимаю плечами. Вот и все. Это все, что я делаю.

– Ты понимаешь, что произошло с Мак? – спрашивает она меня. – Она была не в себе из-за всей этой ситуации в течение нескольких месяцев. Ты хоть представляешь, через что она прошла, пытаясь вернуть тебя?

Чувство вины давит на меня тяжелым грузом. Но еще слишком рано. Я не могу сейчас с этим справиться. Я не готова снова столкнуться с этой частью своей жизни.

– Я не хочу туда возвращаться.

– Хорошо,… – вздыхает она. – Но разве ты не можешь ей просто позвонить? Дать ей знать, что с тобой все в порядке?

– Она не поймет, – пытаюсь объяснить я. – Мак никогда не понимала. Она захочет вернуть девушку, которую потеряла. Но я больше не та девушка. Я никогда больше не буду ею.

– Значит, ты просто позволишь ей думать, что ты мертва? – спрашивает она. – Она была твоей лучшей подругой.

Верно, была. И я забочусь о ней. Знаю, что мои действия говорят об обратном. Что Саша не сможет этого понять. Но как я могу это объяснить, если я сама этого не понимаю?

– Я собираюсь сказать ей, – говорит она. – Она и моя подруга тоже. И я не могу позволить ей продолжать думать, что ты мертва, когда это не так. Это неправильно.

– Делай, что должна, – отвечаю я.

Саша отступает к двери, и я слегка вздыхаю, видя, как она отступает. Видя, как мое прошлое отходит и сохраняет мой безопасный маленький пузырь, где настоящее не может столкнуться с ним.

– Тебе здесь хорошо? – спрашивает она. – Ты в безопасности?

– Да. Алексей очень добр ко мне. Я не хочу оставлять его.

– Хорошо, – отвечает она. – Но тебе дать мой номер? На всякий случай?

Качаю головой.

И она выходит за дверь.

Глава 40
Алексей

Ронан залатан и официально идет на поправку.

С ним все будет в порядке, говорит нам доктор. Она на окладе у Воров, и ее услуги доступны только нам. Что означает работу поздно ночью и иногда в самых неожиданных местах. Но она одна из лучших.

Эти услуги обычно не распространяются и на наш ирландский альянс. Особенно не на того человека, который в недалеком прошлом взял на себя смелость стрелять в нас с Франко.

Он все еще слегка бредит, когда действие лекарств проходит, но он понимает достаточно, чтобы сказать связно то, что хочет мне сказать.

– Спасибо, – говорит он мне. – Я знаю, что не заслуживаю от тебя такой доброты.

– Можешь поблагодарить свою девушку, – отвечаю я.

Я никогда не мог смотреть, как плачет женщина. Его женщина очень любит его. И это возвращает ему немного уважения, которое он растерял, по крайней мере, с моей стороны. Но ничто в этой жизни не дается бесплатно, и мы с Ронаном знаем об этом.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, как только выздоровеешь.

– Что тебе нужно?

Я поворачиваюсь к Франко и говорю с ним по-русски, прося его принести информацию, которую я хранил об Армане. Он здесь, в штатах, остановился в шикарном отеле, ожидая возвращения Талии. Ему придется подождать еще немного.

Через мгновение Франко возвращается с папкой и протягивает ее Рори. Но именно Ронан сделает это. Это его специальность.

– Это места расположения двух складов, где он держит наши грузы. Мне нужно, чтобы ты ударил по ним и провернул все так, чтобы со стороны казалось, что работали итальяшки.

Он удивленно приподнимает бровь, а я пожимаю плечами.

– Или кто угодно. Кого бы ты ни выбрал, главное, чтобы следы не привели к нам. Сомнений быть не должно.

– Я разберусь с этим, – заверяет меня Ронан. – Максимум два дня.

Это вполне объяснимо, учитывая его нынешнее состояние, но я не спорю с ним. Мне просто нужно, чтобы это было сделано, и это не может иметь никакого отношения к тому, что это каким-либо образом связано с Ворами. Арман снова будет выглядеть дураком, и это даст мне больше времени. Больше времени, чтобы изучить его операции и найти лучший способ заставить его исчезнуть без лишних вопросов.

– Ты не будешь сильно возражать, если мы ненадолго остановимся здесь? – спрашивает меня Рори. – У нас в Бостоне случилась заворушка.

Я не особенно хочу, чтобы они бродили по моему дому. Вот почему я живу так далеко от всех остальных. Потому что они не навещают меня так часто и оставляют в одиночестве. Но теперь, когда у нас с ними союз, мой долг – быть радушным хозяином.

Прежде чем я успеваю дать им ответ, Ронан берет на себя смелость добавить еще одну причину. Он знает, что я не смогу отказаться.

– Саша беременна. Нам нужно безопасное место, где она могла бы остановиться.

– Ты можешь занять третий этаж, – говорю я ему. – Но тебе придется пользоваться черным ходом, когда ты будешь приходить и уходить. И держись подальше от этого уровня. У меня есть своя беременная жена, о которой нужно беспокоиться, а мы любим уединение.

Ронан удивлен моими словами, но я не даю ему никаких дальнейших объяснений. Мне не терпится добраться до своей постели. Оказаться внутри Талии.

Я иду к двери, а Рори следует за мной.

Я оставляю их заниматься своими делами и иду по коридору в свою комнату.

Талия спит. Ее светлые волосы нимбом рассыпались по моей черной подушке. Она выглядит прекрасно. И когда я поднимаю одеяло и вижу ее обнаженной, мой член уже болезненно тверд.

Но я не бужу ее, когда забираюсь в постель позади нее. Вместо этого я просто прижимаю ее к своему телу, вдыхая ее запах и впитывая ее тепло. Она удовлетворенно вздыхает и прижимается ко мне ближе.

И именно так мы засыпаем.