Текст книги "Чёрное серебро (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Костя медленно подошёл и потянулся за чашкой. Его движения были неловкими и скованными. У Богдана задрожали руки. Он хотел сейчас только одного. Вытолкнуть Светку из дома, схватить брата в охапку, раздеть и уложить на кровать, чтобы осмотреть. Возможно, он был недостаточно осторожен прошлой ночью, несмотря на все свои усилия. Возможно, Косте до сих пор больно.

– Дополнительное соглашение, – напомнила Светлана, и Богдан осознал, что вполне готов её ударить. – Не кривись, уже почти всё. Я скоро ухожу.

– Ты с Артёмом приехала? – вдруг спросил Костя. – Вы сейчас в город?

– Да, Артём за рулём, – кивнула Светлана. – Ждёт меня. А что?

– Я поеду с вами.

Богдан похолодел, услышав слова брата.

– С какой это радости? – процедил он, с трудом заставляя себя говорить спокойно.

– Мне сегодня в институт надо пораньше.

Костя по–прежнему на него не смотрел, и это было ужасно. Уж лучше бы орал и обвинял. Богдан понял, что брат решил воспользоваться присутствием Светы. Если бы девушки не было, он, возможно, вообще бы не пришёл. Или чего доброго сбежал.

– Поехали, конечно, – пожала плечами Светлана. – Мы тебя быстрее довезём. Богдану вон ещё одеваться надо.

– Спасибо.

Костя аккуратно поставил чашку на стол и повернулся к выходу из кухни. Богдан не выдержал. Рванувшись вперёд, он схватил брата за руку и дёрнул его к себе.

– А ну, стой.

Костя покачнулся от рывка. Со свистом втянув в себя воздух, он болезненно поморщился, а потом поднял голову и, наконец, глянул на старшего брата. Его глаза отливали зеленью. И были абсолютно пустыми.

– Отпусти, Богдан, – тихо и отрывисто произнёс он.

– Костя, ты в порядке?

Светлана смотрела на них с откровенным недоумением. На какую–то секунду на её лице промелькнуло странное выражение. Глаза девушки расширились, а губы дрогнули, словно ей в голову пришла какая–то догадка, однако уже в следующую секунду она вернула себе своё обычное невозмутимое выражение.

– Богдан, ну что ты в него вцепился? Лучше пойди, оденься. Костя, ты не передумал? Поехали.

И они уехали. Богдана трясло. Несколько минут он просто стоял, вцепившись руками в край кухонного стола, а потом опомнился и помчался одеваться. Быстро сменив халат на рубашку и джинсы, он прыгнул за руль в считанные секунды, буквально сорвав машину с места. Однако всё равно не догнал. Машину Иванцовых он настиг уже в городе, возле офиса. К этому времени Светлана успела выйти из машины. Она как раз направлялась в кабинет, прижимая к груди папку с договорами.

– О, ты быстро, – кивнула девушка Богдану. – Прекрасно, значит, посмотришь соглашение. Тебя ещё график ждёт. Ты даже домой не заехал?

– Не заехал, – сквозь зубы протянул Богдан. – Где Костя? Куда вы его отвезли? Домой?

– Нет. Он попросил высадить его возле института.

Светлана вдруг окинула его внимательным взглядом.

– У вас всё в порядке, Богдан? Вы не поругались?

– Нет. Всё просто отлично. Я буду у себя.

Не глядя по сторонам и не отвечая на утренние приветствия сотрудников, Богдан прошёл в свой кабинет. Он не собирался заниматься какими–то там соглашениями или графиками. Сейчас у него было занятие поважнее. Дозвониться до брата. Богдан взялся за телефон, но уже после первого звонка стало ясно, что Костя отключил свой. Это было ещё хуже, чем утренняя игра мелкого в холодную войну. Некоторое время Богдан напряжённо раздумывал над тем, что ему делать. Хотелось наплевать на всё и всех и оправиться прямиком в институт. Если нужно, забрать брата прямо с пар и отвезти домой. А потом разобраться со всем, поговорить, объяснить… А что объяснить? Что он вот уже несколько лет сходит с ума по собственному младшему брату? Что именно поэтому затащил его в постель и даже не жалеет об этом? И что самое страшное – не собирается на этом останавливаться? Богдан откинулся на спинку кресла и потёр глаза. У него начало стучать в висках. Он решил дать Косте немного времени на то, чтобы успокоиться и прийти в себя. Совсем немного времени. Не более чем до вечера.

Однако ближе к вечеру ничего не изменилось. Костя не включил телефон, не перезвонил и не приехал домой. Богдан начал злиться, однако к его злости примешивалась ощутимая тревога. Он подумал, что сделал огромную ошибку, предоставив младшему такую фору. Надо было не ждать ни минуты, а сразу же притащить его домой. Богдан понимал, что сам во всём виноват, и осознание собственной вины ничуть не облегчало ему жизнь. С каждой минутой его тревога становилась всё сильнее. А что, если Косте стало плохо? Может, он заболел?

Не собираясь и дальше ждать неизвестно чего, Богдан сделал несколько звонков, решив задействовать некоторых «нужных людей», которые знали или могли узнать всё, что происходило в городе. Он примерно догадывался, где может прятаться мелкий, и в первую очередь попросил узнать адреса придурков, которые гордо именовали себя полночниками, поскольку обожали устраивать всякие экстремальные безумства, в том числе и прыжки на мотоциклах с Полночной гряды, самой опасной и крутой части горного серпантина. Необходимая информация поступила только к утру. К этому времени Богдан дошёл до того, что уже был готов позвонить мэру, который часто бывал у них в гостях и нахваливал мамину стряпню, и настоять, чтобы тот поднял на ноги весь город.

Узнав нужный адрес, Богдан не стал медлить. Он быстро добрался до небольшого частного дома, который располагался почти на окраине города. Это была большая и довольно запущенная хибара с облупившейся черепицей и кривым забором. «Дыра», – презрительно окрестил это место Богдан. Он даже не собирался звать хозяев или стучаться. Толкнув старую ржавую калитку, Богдан быстро прошёл заросший травой двор и поднялся на порог. Он уже протянул руку к двери, однако она открылась сама, и на пороге дома появился парень в мятых джинсах, чёрной растянутой футболке и с целой копной длинных тонких косичек на голове.

– Опа, а я тебя знаю, – громко и даже весело заявил парень, с любопытством уставившись на Богдана. – Так же, как и все в Северограде! Ты Костин брательник, да? Привет!

Богдан тоже уставился на него. Но скорее как на надоедливое насекомое, чем на собеседника.

– Где Костя?

– В доме, где же ещё.

Парень пожал плечами и тут же мотнул головой назад, живописно разметав по плечам свои косички.

– Но он вроде сказал, что не горит желанием кого–нибудь видеть. По крайней мере, в ближайшем будущем.

– И что? – прищурился Богдан. – Ты меня не пустишь в дом? Или попробуешь остановить?

– Могу попробовать, – парень энергично кивнул. – Только вот я думаю, что от тебя может быть какая–то польза. Ты в курсе, что Костя приболел? А в больницу ехать отказывается.

– Он болен?

Богдану этого хватило. Он не стал больше стоять и слушать разглагольствования парня. Отодвинув его плечом, он зашёл в дом и отправился на поиски брата. В этой дыре оказалось довольно много комнат, в которых было на удивление чисто и опрятно. Костя обнаружился в небольшой светлой спальне. Он лежал на диване, укутавшись в одеяло, из–под которого торчали только тёмные вихры, и недовольно заворочался, услышав приближающиеся шаги.

– Серый, опять ты? – послышался из–под одеяла хриплый и явно простуженный голос. – Я же сказал, что не хочу есть. Будь человеком, отстань!

– Бегом вставай, – громко приказал Богдан, которого опять одолела злость. Что мелкий пытается доказать, скрываясь у этих отморозков, вместо того чтобы прийти домой и поговорить? Дать в морду, если уж так допекло?

Костя рывком откинул одеяло, повернулся и застыл, глядя на брата. Этого оказалось достаточно, чтобы злость Богдана сразу же пошла на спад. Младший выглядел плохо. Его лицо было слишком бледным, а глаза – усталыми и тусклыми.

– Кость, тут твой брательник пожаловал, – жизнерадостно объявил очевидное Серый. – Извини, задержать не удалось. Это прямо танк какой–то. Он меня чуть с ног не сбил.

– Я уже понял, – Костя медленно кивнул. – Богдан, зачем ты приехал?

– Зачем? – переспросил Богдан. Он честно старался не поддаваться эмоциям и оставаться спокойным. – А ты вообще думаешь домой возвращаться?

– Думаю, – голос Кости был равнодушным и почти чужим. – Но потом.

– Нет, сейчас, – покачал головой Богдан. – И мы сначала поедем не домой, а в больницу.

– Я не поеду в больницу. Даже не рассчитывай.

Костины глаза блеснули холодом. Он сжал губы и непроизвольно вцепился в край одеяла, всем своим видом доказывая, что упёрся не на шутку.

– Ладно, – подчёркнуто терпеливо согласился Богдан. – Как скажешь. Вызовем врача домой. Ты пил какие–нибудь лекарства?

– Жаропонижающее он пил, – тут же влез неугомонный Серый. – У него вчера вечером температура поднялась.

– Я уже в порядке, – упрямо сказал Костя. – Можешь спокойно возвращаться на работу. Я пока побуду тут.

Терпение Богдана окончательно лопнуло.

– Тебя вытащить за шиворот из этой хибары? Знаешь же, что могу. Твой приятель меня не остановит. Ты – подавно. Или хочешь попробовать?

– Нет.

Костя на секунду замер, глядя прямо перед собой. Его лицо замкнулось. Спустя минуту он медленно вылез из–под одеяла и потянулся за валяющимися на полу носками. Богдан не сводил с него глаз, словно подозревал, что брат может в любую секунду выпрыгнуть в окно или просто растаять на месте. Ему показалось, что Костя ещё больше похудел за это время и стал совсем тонким и звонким в широкой синей футболке и мягких домашних штанах. Это была не его одежда. Наверное, отморозки поделились. Да у них тут коммуна, что ли?

Костя молча натянул лёгкую куртку. Он подчинялся, не спорил и не предпринимал никаких попыток к бегству, но у Богдана всё равно было неспокойно на душе. Он хотел как можно скорее убраться отсюда. Хищнику пора отправляться в свою нору. Разумеется, вместе со своим сокровищем, которое необходимо надёжно спрятать и желательно запереть за семью замками.

Закончив одеваться, Костя кивнул парню с косичками.

– Серёг, спасибо, что приютили. И остальным передай.

– Да брось, – отмахнулся парень. – Что ты чудишь? Мы же свои. Скоро приедешь?

– Не надейся, – не сдержавшись, ответил за брата Богдан. Костя покосился на него, но промолчал, быстро развернулся и зашагал к выходу. Он вышел за ворота даже раньше Богдана, залез в машину и сразу же отвернулся к окну. Судя по всему, он не намеревался выяснять отношения здесь и сейчас, что совершенно не устраивало Богдана, который уже не мог ждать.

– Костя, – начал он, как только выехал на дорогу. – Нам всё равно придётся поговорить. Я же не отстану.

– О чём нам говорить? Я не собираюсь с то…

Костя вдруг захрипел, подавился на полуслове и закашлялся. Приступ оказался таким сильным, что его затрясло, а Богдана на секунду скрутило от страха. Он видел подобное впервые. Мелкий никогда серьёзно не болел. Даже в детстве. Так почему сейчас?

– Достал уже этот кашель, – через пару минут, откашлявшись, сипло пробормотал Костя. Бросив взгляд на Богдана, он криво усмехнулся.

– Что? Я не умираю. Не смотри на меня так.

Богдан не знал, как именно он смотрел. Но примерно догадывался.

– У тебя простуда? Это последствия прогулки под дождём?

– Наверное, – Костя равнодушно кивнул. – Пройдёт, надо только отлежаться. Хорошо хоть соплей нет.

Он опять уставился в окно, однако Богдан не собирался ни отступать, ни ходить окольными путями.

– Ты меня боишься? – прямо спросил он. – Ответь, прошу. Ты думаешь, что я могу на тебя накинуться в любую минуту? Поэтому сбежал?

– Я тебя не боюсь.

Костя повернулся и посмотрел на брата. Встретив обжигающий взгляд серых глаз, он не отвёл свой, дождавшись, пока Богдану пришлось посмотреть на дорогу.

– Иначе я бы с тобой не поехал.

– Ну да, конечно, – не поверил Богдан. – Ты поехал, потому что я тебя заставил.

– Нет, – ещё более равнодушным тоном, чем раньше ответил Костя. – Ты же меня волоком не тащил. Я мог бы устроить тебе целую акцию протеста, если бы захотел. Или попросил бы Серёгу помочь. Он не такой задохлик, как кажется.

– Разве? – фыркнул Богдан. – Дай угадаю. Твой дружок – неч?

– Ну и что, что неч? – по привычке вскинулся Костя. – Прекращай уже свой расизм.

– Ладно, прекращу, – согласился Богдан. Он вцепился в руль, злясь, что они опять уходят от темы. – Но сначала давай кое–что проясним. Позапрошлой ночью мы с тобой занимались любовью. Не сексом, не трахом, не «давай перепихнёмся по–быстрому». По крайней мере я расценил это именно так, в отличие от твоего «меня изнасиловал старший брат». Ты ведь так сейчас думаешь? И теперь собираешься убегать и шарахаться от меня всю жизнь?

– Если честно, то ещё не решил, – деревянным голосом сказал Костя. Было видно, что он делает усилие, чтобы опять не отвернуться. Его щёки вспыхнули, что сейчас можно было удачно списать на поднимающуюся температуру. – Сделай одолжение, отстань. Давай не будем пока об этом.

– Нет, будем, – настойчиво сказал Богдан. – А как по–другому? Я должен знать, что ты сейчас чувствуешь. Ты меня ненавидишь? Хочешь прибить? Последнее – без проблем. Я даже сопротивляться не буду. Но только давай сначала приедем домой. С разбитой башкой от меня будет мало толку, а тебя я сейчас за руль не пущу.

– Да не буду я тебя бить, – поморщился Костя.

– Почему нет? – с горечью хмыкнул Богдан. – Я же тебя заставил и вполне заслуживаю самого худшего к себе отношения. Я хреновый брат, мерзавец и насильник.

– Ты меня не насиловал.

Костя содрогнулся. Его губы скривились и задрожали. Слова давались ему с трудом.

– Я ведь и сам не особо отказывался. Даже не сопротивлялся. Почти ничего и не сделал.

Он замолчал и уставился прямо перед собой пустым взглядом. Его дыхание стало совсем хриплым и уже напоминало всхлипы астматика. У Богдана тоже перехватило в горле. Хорошо, что они как раз подъехали к дому, а то бы он затормозил прямо на дороге. Уставившись на брата, Богдан ошеломлённо помотал головой.

– Только не говори, что ты чувствуешь себя виноватым, – тихо и потрясённо протянул он. – Это вообще дикость какая–то. Ты поэтому от меня удрал? Из–за того, что винишь себя во всём?

– Я не виню только себя.

Костя посмотрел на него. Тёмно–зелёные глаза ярко и холодно блеснули.

– Нас было двое, Богдан. И мы оба думали не головой, а чем–то ещё. Вообще нихрена не думали. Не соображали, что всё это неправильно… что так нельзя… кха, кха…

Его опять скрутил внезапный приступ кашля, не дав закончить начатую фразу. Костя судорожно уцепился за дверную ручку и, умудрившись открыть её лишь со второй попытки, почти вывалился из машины и, пошатываясь, направился к дому. Богдан кинулся следом. Он догнал брата уже у лестницы и недолго думая схватил его за руку, пытаясь удержать. Костя глянул на него. Пугающе зелёные глаза казались сейчас слишком тёмными на его бледном уставшем лице.

– Чего тебе ещё, Богдан? Ты притащил меня домой, убедился, что я не собираюсь бросаться на тебя с кулаками, и даже устроил разговор по душам. А теперь забудь о том, что нужно тебе, и убери руку. Я хочу пойти в свою комнату и лечь в кровать. Я не особо здоров, если ты помнишь.

Богдан убрал руку, заставляя себя оставаться на месте, и следил, как брат поднимается по лестнице, спотыкаясь от усталости и слабости. Решив сделать хоть что–то полезное, он отправился на кухню, чтобы попросить у поварихи Натальи Григорьевны бульон и сладкий чай, а заодно отыскать в домашней аптечке лекарства от простуды. Чтобы там ни говорил Костя, ему придётся поесть и принять лекарства.

Однако поднявшись через какое–то время в комнату брата, Богдан понял, что еду и лекарства придётся отложить. Костя спал. Он даже не разделся, сбросив только куртку и обувь, и, по–видимому, вырубился раньше, чем успел натянуть на себя одеяло. Его лицо было бледным и измученным. Поставив поднос на стол, Богдан укрыл брата одеялом и, тяжело вздохнув, вышел из комнаты.

========== Глава 9 ==========

Богдан засел в отцовском кабинете. Он решил не караулить Костю у его спальни, но для предупреждения возможного побега оставил дверь кабинета открытой, чтобы быть начеку и видеть лестницу. Толстая кипа сводок по добыче серебра за последние три года и другие важные документы, которыми был наводнён весь дом благодаря стараниям вездесущей Светланы, должны были помочь провести время с пользой, но Богдан никак не мог сосредоточиться на чтении. Он постоянно отвлекался, косился на лестницу и всё равно пропустил появление брата. Ближе к вечеру Костя проснулся и пришёл сам.

– Богдан, ты здесь?

Услышав знакомый голос, Богдан встрепенулся. Он быстро отодвинул все бумаги в сторону и уставился на брата, который появился на пороге кабинета.

– Да, я здесь, заходи. Ты давно проснулся? Как себя чувствуешь?

– Кажется, всё в порядке, – пожал плечами Костя. – Даже кашель уменьшился. Невероятно, но факт. Наверное, сон помог.

– Ну и отлично, – Богдан кивнул, разглядывая лицо брата и с облегчением отмечая отсутствие как лихорадочного румянца, так и неестественной бледности. Костя выглядел почти так же, как и всегда. Он не трясся от холода, не пошатывался при ходьбе и, судя по всему, не собирался сгибаться в три погибели в приступе жесточайшего кашля. Это было хорошо, но в то же время было довольно странно. Во внезапные исцеления во время сна Богдан не верил. Он подумал, что тут наверняка не обошлось без проклятых магических способностей нечей, которые так или иначе были у мелкого. Но почему кровь особенных дала знать о себе только сейчас?

– Тогда я предлагаю пойти и поужинать. Чего бы тебе хотелось? Излагай, я пойду на кухню и быстро всё организую.

– Не сейчас, – покачал головой Костя. Он прошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. – Сначала мы поговорим.

– Я всё–таки голосую за ужин, – наигранно–непринуждённо запротестовал Богдан. – Давай первым делом ты что–нибудь съешь, а потом…

– Нет, – перебил его Костя. В его голосе появились стальные нотки. – Нам надо поговорить. В чём дело? Совсем недавно ты сам настаивал на этом разговоре.

– Да. Точно.

Богдан в полной мере оценил и твёрдый голос, и напряжённый вид младшего. Подавив усилием воли поднимающуюся тревогу, он встал, вышел из–за стола и посмотрел на брата внимательным взглядом прищуренных серых глаз.

– Ладно, давай поговорим, раз ты так настаиваешь. Но только я начну первым. И скажу кое–что очень важное. Я люблю тебя, Костя. Люблю слишком сильно и не только как брата. Точнее, совсем не как брата. Ты самое важное и самое дорогое, что есть у меня в жизни. Я не могу и не буду отказываться от тебя. Ночь, которую мы с тобой провели в горном домике, была самой лучшей в моей жизни. Она стала для меня подарком судьбы, а не какой–нибудь ужасной ошибкой, в чём ты, скорее всего, пришёл меня сейчас убеждать.

– Богдан, ты что…

Костя вздрогнул. Его лицо вспыхнуло. Такого он явно не ждал и, очевидно, совсем не так планировал вести этот разговор. Осекшись на полуслове, он непроизвольно покачал головой и попытался что–то возразить в ответ на исповедь брата.

– Ты… Ты хоть сам понимаешь, что несёшь?

– Ещё как понимаю, – криво усмехнулся Богдан и через секунду повторил, даже в такой ситуации наслаждаясь словами, которые мысленно произносил уже тысячи раз:

– Я люблю тебя. Люблю.

– Нет.

Костя попятился, чуть не налетев на стену. От его былой уверенности не осталось и следа. Он почти с отчаянием запустил руку в густые тёмные волосы, а потом быстро и сбивчиво заговорил:

– Да с чего ты взял, что это любовь? Такого просто не может быть! Сам подумай, в тот вечер мы были пьяными как сапожники! Вино оказалось слишком крепким, а мы к тому же проголодались и промокли! Нам нельзя было пить! Чёрт, мы не должны были делать того, что сделали, но ведь мы даже не до конца соображали, что творим! Это была ошибка, Богдан, понимаешь?! Это всё проклятое вино!

– Вино тут ни при чём, – покачал головой Богдан. – Вспомни, я же почти не пил, так что твоя версия не работает. Я всё отлично понимал и знал, что я делаю. Более того, я хотел это сделать. Уже очень давно хотел. Я с ума по тебе сходил все эти годы.

– Что?

Костя застыл, потрясённый последними словами брата. Он с недоверием уставился на Богдана, словно надеялся увидеть на его лице лукавую улыбку, подтверждающую, что всё происходящее не более чем неудачный розыгрыш.

– Послушай, Богдан. Ты же сам прекрасно понимаешь, насколько всё это неправильно. Мы братья и к тому же мы оба мужчины! Я никогда не хотел ничего такого. Я даже не думал об этом! А если бы и подумал, то сразу же перестал бы, потому что всё это до чёртиков неправильно, как для нас самих, так и для окружающих! Нам просто нужно забыть всё, что случилось, постараться забыть!

У Кости дрогнул голос. Он бессильно прислонился к стене.

– Я не собираюсь ничего забывать, – твёрдо возразил Богдан. В его потемневших глазах появился опасный блеск. – И тебе не позволю. Думаешь, меня волнует мнение окружающих? Или, по–твоему, мне есть дело до каких–то там дурацких правил общественной морали? Считаешь, что это самое главное в жизни? Мы можем быть счастливы – вот единственное, что сейчас важно. Счастливы вместе. И я сделаю для этого всё. Я не могу отказаться от тебя, особенно теперь. Я пойду на всё!

– На всё?

Костя вскинул голову. Его лицо застыло, вмиг утратив все яркие краски.

– Заставишь меня?

– Заставлю полюбить. Точнее, признать, что уже любишь.

Богдан больше не мог сдерживаться. Он быстро шагнул вперёд, и Костя тут же шарахнулся в сторону, правильно оценив решительный взгляд брата.

– Чего ты добиваешься, Богдан? – растерянно воскликнул он. – Чтобы я опять удрал из дома? Совсем уехал из города?

– Никуда ты не уедешь. Потому что не хочешь. Если бы хотел, тебя бы здесь уже не было.

Богдан рванулся вперёд. До двери оставалось совсем ничего, но Костя не успел. Его поймали сильные руки брата. Богдан привлёк его к себе, обнял за спину и поцеловал. Настойчиво и в то же время невыразимо нежно. У Кости уже не было возможности ускользнуть. Богдан медленно ласкал языком его сжатые губы, даря пьянящую сладость и заставляя наконец сдаться не грубому напору, а подкупающей нежности.

И Костя не устоял. Его тело дрогнуло, губы приоткрылись, впуская язык брата. Тонкие гибкие руки машинально скользнули по спине Богдана. Не отталкивая, а наоборот, привлекая ближе.

В этот момент громко зазвонил телефон. От неожиданности Богдан вздрогнул. Он отстранился на короткий миг, даже не думая останавливаться и отвечать на звонок, но этого хватило. Костя очнулся и тут же рванулся изо всех сил, пытаясь освободиться из кольца сильных рук. Его щёки пылали. Он выглядел ошеломлённым, но скорее собственной реакцией, чем действиями брата.

– Костя…

Проклиная так некстати подвернувшегося идиота на другом конце телефонного провода, Богдан опять положил руку на талию брата, пытаясь вернуть его в свои объятия, но Костя быстро отстранился и отступил в сторону.

– Прекрати, Богдан, – потребовал он дрогнувшим голосом. – Всё, хватит.

– Ничего не хватит, – процедил Богдан. – Я не хочу ничего прекращать. Так же, как и ты! Я прекрасно знаю, что тебе понравилось! И тогда, и сейчас тебе понравилось то, что я с тобой делал!

Он стоял ближе к двери и знал, что у Кости нет возможности удрать из кабинета, но всё равно не чувствовал ни малейших признаков своей победы. Ещё минуту назад всё было хорошо, но теперь лицо брата каменело прямо на глазах, что было плохим признаком.

– Да.

Костя кивнул. Подняв голову, он посмотрел на старшего брата взглядом, который уже отливал мрачной беспощадной зеленью.

– Ты прав, мне понравилось. И именно поэтому мы и должны всё это немедленно прекратить. Раз и навсегда.

В его голосе прозвучала холодная уверенность, неприятно кольнувшая Богдана.

– Думаешь, я с этим соглашусь? – медленно протянул он.

– Тебе придётся, – кивнул Костя. – Иначе я уйду. На этот раз не к друзьям, где ты меня найдёшь за пару часов. Возможно, я поеду к родителям, но скорее всего, что нет. Мне придётся по–настоящему исчезнуть из твоей жизни. Это не угроза, Богдан, и не шантаж. Я просто объясняю, как поступлю, если ты не остановишься. Я не хочу бросать всё, не хочу уезжать, но мне придётся. Не только ради меня, ради нас обоих. И если я уеду, то сделаю всё, чтобы ты меня уже не нашёл. Несмотря на все твои связи и отцовские деньги. У меня получится, я приложу для этого все силы, а тебе… тебе придётся понять.

Богдан уже понимал. Он знал, что Костя не шутит, поскольку всегда умел распознавать любые эмоции и чувства брата. Сейчас, как и в начале разговора, в голосе Кости опять появились твёрдые холодные нотки, что было даже хуже, чем возможная ярость. Богдан почувствовал, как его тоже начинает охватывать холод.

Некоторое время они стояли в противоположных концах кабинета и просто смотрели друг на друга. Эти несколько минут словно стали бесконечными и повисли в воздухе. А потом опять зазвонил телефон.

«Кто там трезвонит?» – с какой–то отстранённой злостью подумал Богдан. Не желая сейчас слышать абсолютно никого на свете, он тем не менее медленно шагнул к столу и взял трубку. И в ту же секунду услышал крики на другом конце телефонного провода.

Костя увидел, как застыло лицо брата, и его бесстрастная, непроницаемо–холодная маска моментально дала трещину.

– Что случилось? – вздрогнув от внезапного плохого предчувствия, спросил он.

– Авария на шахте. Обвал, но подробностей я не знаю. Пока не знаю.

Серые глаза потемнели, как грозовое небо. Даже не оглянувшись, Богдан направился к двери. Костя поспешно шагнул следом за ним.

– Ты сейчас туда? Я тоже поеду.

– Не лучшая идея, – на ходу покачал головой Богдан. – Ты ещё не выздоровел. Оставайся дома и отдыхай.

Он говорил быстро и отрывисто, но вполне обычным тоном. Словно пару минут назад не произошло ничего особенного и между ними не остался висеть мёртвым грузом незаконченный разговор.

– Я в порядке. И если ты не пустишь меня в машину, я поеду на мотоцикле. Вдруг я смогу чем–то помочь? Блин, Богдан, да я почти всех наших шахтёров знаю!

Костя и правда был готов отправиться в гараж за мотоциклом, но Богдан молча кивнул ему, указывая на переднее сиденье своего автомобиля. Он больше не спорил и ничего не запрещал. Костя видел, что ему сейчас попросту не до этого. Руки брата сжимали руль с такой силой, что его пальцы побелели. Собственные переживания Кости быстро отошли на второй план. Он понимал, насколько всё серьёзно. На шахте уже были обвалы. Например, несколько лет назад, когда в результате сильного землетрясения погибли десятки людей. Сейчас трагедия могла повториться, потому что многие люди опять были в опасности. Те люди, за которых Богдан считал себя в ответе.

Когда они въехали на территорию шахты, Костя ожидал увидеть машины скорой и команды спасателей, но заметил только небольшую группку взволнованных людей. Неподалёку от входа в шахту собрались работники администрации и несколько шахтёров второй смены. Управляющий Иван Альбертович с побелевшим лицом сразу же кинулся к Богдану, опередив всех.

– Богдан Вадимович, как хорошо, что вы приехали! А я вам сразу же позвонил, как только узнал о том, что произошло! И решил больше никому не сообщать! Мне показалось, что огласка нам ни к чему! Понимаете, я сразу же…

– Как это случилось? – прервал этот малосодержательный поток слов Богдан. – На каком уровне произошёл обвал?

– На третьем, – жалобно проблеял управляющий. – Насколько мы знаем, это был кусок породы. Он обвалился и практически замуровал выход.

Костя вздрогнул. Новости были плохими. Даже он понимал, что означает третий уровень. Это было достаточно глубоко.

– Сколько человек осталось внизу? – напряжённо спросил Богдан.

– Восемь. Мы думаем, нет, мы почти уверены, что все пока живы… Понимаете, Богдан Вадимович, порода обвалилась случайно. Никто не мог такого предусмотреть. Возможно, это был подземный толчок…

Управляющий сглотнул. Косте показалось, что он оправдывается.

– Это всё та пакость, что внизу таится, – с хмурым видом заявил дед Николаша, который появился, как всегда, незаметно, но сразу же отпихнул управляющего острым локтем. – Я давно вам всем говорил, что пора ждать беды. Вот и дождались.

– Да брось, дед. Это была просто случайность, – сказал один из шахтёров, крепкий темноволосый мужчина средних лет. Костя знал, что его зовут Игнат. Это был друг отца Антошки. – Не время сейчас искать виноватых. Богдан Вадимович, я знаю отсек, в котором произошёл обвал. Там пока хватит воздуха, но это не значит, что у нас полно времени. Надо поспешить. А ещё было бы неплохо отправить в больницу тех, кто успел выбраться. У них полно синяков и ушибов. Они сейчас находятся в помещении администрации.

– У нас есть пострадавшие, которым до сих пор не оказана медицинская помощь?

Богдан так посмотрел на управляющего, что тот попятился.

– Или, по–вашему, вызов скорой – это тоже нежелательная огласка для шахты, уважаемый Иван Альбертович?

– Богдан, необязательно дожидаться скорой.

Взволнованный женский голос принадлежал Диане Глуховой. Она появилась из–за спин шахтёров, и Богдан посмотрел на неё чуть ли не с удивлением. Он совсем позабыл о ней за последние дни.

– Я гуляла поблизости и услышала о том, что произошло. Давай я сейчас пойду за лекарствами и приведу несколько наших специалистов. Мы сразу же займёмся пострадавшими и – если что – заберём их в нашу клинику. Так будет гораздо быстрее.

– Спасибо, Диана.

Богдан кивнул девушке и сразу же повернулся к Игнату, справедливо полагая его более толковым помощником, в отличие от бесполезного управляющего.

– Мне нужны будут все планы и карты шахты. Подготовьте их, пока я сделаю несколько звонков.

Он начал звонить, и уже через несколько минут всё пришло в движение. Всего за четверть часа прибыло несколько машин с командой спасателей в яркой оранжевой форме. Они привезли необходимое оборудование для проведения подземных работ. Пока Богдан разговаривал с начальником команды, Костя успел сходить вместе с Дианой за лекарствами. Они взяли несколько коробок и сразу же поспешили обратно в сопровождении двух врачей из клиники. Костя был рад, что ему даже не пришлось заходить в помещение клиники. У него были не самые приятные воспоминания о своём первом визите в это место.

Менее чем за час спасатели закончили разбирать привезённое оборудование и перенесли его ко входу в шахту. Рядом со зданием администрации уже собралось много женщин. Это были жёны шахтёров. Костя увидел среди них мать Антошки и, взглянув на её заплаканное лицо, понял, что отец его подруги тоже сейчас находится в шахте. Машинально потянувшись за телефоном, он тут же остановился, хорошо понимая, что Антошке совершенно ни к чему сообщать такие ужасные новости раньше времени. Представив себе реакцию девушки, Костя тут же подумал о собственных родителях. Для Вадима Старманова его шахта была словно любимое детище, но и он, и мать превыше всего ценили человеческие жизни. Костя надеялся, что они ещё ничего не знают. Он понимал, что утаивать такие сведения неправильно, но всё–таки надеялся отложить это до тех пор, пока не появятся хоть какие–то утешительные новости.