Текст книги "Чёрное серебро (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Приехав домой, Богдан уже не стал применять силу, а просто открыл дверцу машины, позволяя ему выйти самому. Костя сразу же прошёл в дом, зная, что брат следует по пятам. Остановившись в холле, он решил предпринять последнюю отчаянную попытку договориться:

– Прикажи Феликсу вернуть Антошку. Она сразу же уедет из города и никогда сюда не вернётся. Я не буду пытаться увидеться с ней и соглашусь на всё, что скажешь. Сам протяну руку Глухову для укола. Без криков и сопротивления.

– Нет.

Богдан даже не раздумывал. Он холодно улыбнулся, отметая все его слова.

– Ничего не выйдет, Костя. Я столько раз давал тебе шанс, а ты всё это время пытался меня обмануть. Забудь о рыжей девчонке и не строй никаких планов спасения, как ты делаешь это сейчас. Ничего не получится. Я больше не дам тебе выбора. Просто смирись и прими то, что должно произойти.

– А ты бы смог?

Костя отшатнулся, ощущая звон подступающей паники.

– Смог спокойно и сидеть и ждать, зная, что тебя вот-вот лишат чего-то важного? Позволил бы добровольно отрезать себе руку или ногу? А ведь это то же самое, только ещё хуже! Ты хочешь забрать мои чувства, мои способности, часть моей души!

– Не смеши меня. – Богдан покачал головой. – Какие у тебя способности? Они хоть раз проявились? Да, я помню, что в тебе течёт кровь крылатых оборотней и что? Разве ты можешь превращаться в птицу? Всё, на что ты способен, – это влипать в опасные передряги. И как раз от этого я и хочу тебя избавить.

Он протянул руки, словно хотел привлечь брата к себе для того, чтобы обнять.

– Иди сюда. Не бойся, будет уже не так больно, как в прошлый раз. Ты примешь лекарство, и скоро всё закончится. Возможно, уже сегодня, в крайнем случае – завтра.

Богдан говорил спокойно и ласково, словно уговаривал его выпить стакан тёплого молока перед сном, и Костя содрогнулся от ужаса.

– Нет. – Он уклонился от рук брата и начал пятиться назад, спотыкаясь на ступеньках лестницы. Разумных мыслей больше не было, он действовал чисто на инстинктах, как животное, угодившее в смертельную ловушку. – Нет.

Не споткнувшись лишь чудом, Костя торопливо преодолел половину лестницы. Богдан наблюдал за его неуклюжими попытками сбежать и пока не пытался бросаться вдогонку.

– Ты серьёзно? – насмешливо хмыкнул он. – Решил спрятаться в своей комнате? Думаешь, меня это остановит?

Костя не ответил. Он больше ничего не решал, мечтая всего лишь оказаться подальше отсюда. Остановившись на площадке второго этажа, он быстро оглянулся, хорошо зная, что Богдану ничего не стоит взлететь сюда за пару секунд или просто стащить его вниз своими чёрными верёвками-щупальцами. Однако ничего этого не происходило. Брат отчего-то медлил и просто смотрел на него, не опуская взгляда бездонных чёрных глаз.

– Ладно, поиграли – и хватит, – невозмутимо сказал он, покачав головой. – А теперь иди сюда. Не будь ребёнком, Костя. Глухов только что подъехал, и, как только он зайдёт в дом, мы начнём. Не заставляй меня тащить тебя силой.

Костя вздрогнул, расслышав звук заглушаемого мотора. Да, Глухов не заставил себя долго ждать. Мысль о том, что он сейчас переступит порог, чтобы привести в исполнение приговор Богдана, подействовала как спусковой механизм. Возможно, это было бесполезно, но остановиться он уже не мог. Развернувшись, Костя пулей помчался по коридору. Он направлялся не в свою спальню, как предсказывал брат. Что-то тянуло его на крышу.

Быстро миновав террасу, он остановился на самом краю. Их деревянный «терем» был достаточно высоким. Костя понимал, что наверняка разобьётся, если прыгнет вниз, но думал не об этом. Богдан сам напомнил ему о крыльях, и сейчас он с готовностью отдал бы всю свою жизнь за одну-единственную возможность взлететь. В крови разлился лихорадочный жар, сплавляя воедино отчаяние и дикую потребность оторваться от удерживающей его поверхности и оказаться на свободе. Той самой настоящей свободе, к которой настойчиво взывало всё его существо, требуя переступить черту и освободиться от тяжёлых оков впервые в жизни.

А потом до его слуха донёсся голос брата, которому хватило лишь нескольких мгновений, чтобы догнать.

– И что дальше? – хлопнув дверью, ведущей на крышу, раздражённо окликнул его Богдан. – Всё это уже было. Отойди от края. Ты и сам знаешь, что я успею тебя схватить.

Он не стал ждать, и чёрные щупальца тут же метнулись вперёд, опутывая и сжимая свою добычу. Их хозяин не собирался рисковать. Богдан шагнул вперёд, намереваясь поймать беглеца собственными руками, чтобы уже никогда не отпустить, и Костя закричал. Не от боли, ведь чёрные щупальца не сжимали его до такой степени, а от своей беспомощности и невозможности спасти Антошку и себя. В его крике прозвучала отчаянная ярость, и в следующую секунду что-то произошло.

Его тело сжалось и затрепетало от боли, которая ударила со всех сторон. Ровная поверхность ушла из-под ног, глаза ослепила яркая вспышка, и всё сразу же изменилось. Чёрные щупальца упали, потому что оказались не готовы обхватить то, что оказалось под ними. Он взмахнул руками, которые превратились в плотные серые крылья, стремительно понёсшие его вверх. Крик по-прежнему рвался из его горла, уже не человеческий, но ликующий и счастливый. Он перекрыл даже вопль Богдана, который с молниеносной скоростью подбежал к краю крыши и не успел.

Костя летел ввысь. Он чувствовал боль, которая не ушла полностью, а, наоборот, потихоньку разрасталась, сопровождаемая слабостью и холодом. Его новое тело не было сильным. Он понимал, что протянет недолго, а после не будет уже ничего. Скорее всего, его полёт окажется первым и последним, но это не имело значения. Ослепительная радость сияла в нём обжигающим волшебным пламенем. Он был согласен заплатить любую цену.

========== Глава 27 ==========

Он пришёл в себя от холода. Пронизывающий ветер колол ледяными иголками. Открыв глаза, Костя попытался определить, где находится, что получилось далеко не сразу. У него закружилась голова и перед глазами замелькали чёрные точки. Протянув руку в поисках опоры, он наткнулся на что-то твёрдое и только спустя минуту опознал в этой неровной шероховатой куче охапку дров, благодаря терпкому аромату сухой древесины. Приподняв голову, Костя понял, что лежит на земле у задней стены их горного домика, прямо у края небольшой поленницы, из которой они с Богданом брали дрова для шашлыков несколько долгих недель назад.

Ему пришлось ухватиться рукой за выступающие ряды поленьев, чтобы встать. Голова всё ещё кружилась, а ноги дрожали от слабости. Казалось, что во всём теле навечно поселилась противная ноющая боль. Стоило ему сделать шаг – и две тонкие горячие струйки потекли из носа, щекоча кожу. Костя запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение, но позволил себе постоять совсем немного, понимая, что это всё равно не поможет. Он чувствовал, что быстро теряет последние силы. Тело сдавало, потратив все внутренние ресурсы на волшебную трансформацию, однако Костя ни о чём не жалел. Он помнил каждую секунду своего полёта и не согласился бы променять эти восхитительные воспоминания на десятки лет серого и лишённого радости существования, на которое хотел обречь его брат.

Двинувшись вдоль стены, он уже не останавливался и только поспешно вытирал рукавом новые капли крови. Несмотря на недавнее превращение, на нём осталась вся его одежда. Она уцелела каким-то невероятным образом, но сейчас было не время задумываться ещё и об этом. Костя хорошо помнил, зачем он здесь. Сумасшедший придурок Феликс Стафф собирался притащить сюда Антошку, чтобы подвергнуть её мучительным пыткам. Его надо было остановить, и Костя понимал, что должен опередить Богдана, который наверняка давно сообразил, где следует искать беглеца, и мог появиться здесь в любую секунду. Он больше не боялся ни брата, ни Глухова, поскольку знал, что они просто не успеют осуществить свои чудовищные планы. Времени оставалось слишком мало, и самое главное, что ему нужно было сделать, – это помочь Антошке. Костя отогнал пугающие мысли, что может быть уже поздно.

Не в состоянии придумывать хитроумные планы, он толкнул дверь и, пошатываясь, зашёл в дом. Врага долго искать не пришлось. Феликс обнаружился в комнате у камина, где, сидя на диване, старательно полировал салфеткой рукоять длинного острого ножа. Вскинув голову на звук шагов, он с удивлённой ухмылкой уставился на Костю.

– О, надо же, какой сюрприз. Прямо не могу поверить своим глазам. Любимый младший братец! Как Богдан тебя отпустил?

– Где Антошка? – спросил Костя, одновременно оглядывая комнату, в которой не было никого кроме них двоих. – Что ты с ней сделал?

– Пока ничего, – пожав плечами, ответил Феликс. – Твоя милая подружка спит наверху. Я усыпил её с помощью одного проверенного средства, чтобы не дёргалась, но немного переборщил, и она всё ещё не пришла в себя. Мне уже стало скучно ждать. Эта полукровочка слабее, чем я думал. Она далеко не так интересна, как ты.

Отбросив салфетку, но по-прежнему сжимая в руке нож, он смотрел на Костю с хищным голодным блеском в глазах.

– Вижу, путь сюда не обошёлся тебе даром, да, Костя? Ты истекаешь кровью и еле стоишь на ногах. Как по мне, этому может быть единственное объяснение. Ты наконец обратился, и это забрало все твои силы. Сейчас ты на последнем издыхании.

Лицо Феликса перекосила жуткая гримаса, в которой жадность и предвкушение быстро брали верх над остатками здравого смысла. Он продолжал болтать, не в силах остановить прорвавшийся поток собственного извращённого красноречия.

– О, мне известно, что ты особенный, и я уверен, что ты во всех отношениях лучше своей подружки. Я понял это ещё в нашу первую встречу и с тех пор не раз мечтал поиграть с тобой в одну из своих любимых игр, но Богдан охранял тебя и днём и ночью, не отпуская от себя ни на шаг. Он грозился оторвать мне голову даже за лишний взгляд в твою сторону. Однако сейчас его здесь нет.

Феликс облизнулся, уже даже отдалённо не напоминая нормального человека, и издал хриплый плотоядный смешок.

– Ты уж извини, младший братец, вряд ли я смогу устоять.

– Ну, так вперёд, – с отвращением бросил Костя. Он почти надеялся, что ублюдок наконец заткнётся и пойдёт в атаку, потому что не мог больше слушать его безумные бредни. – Начинай свою игру или ты в состоянии только трепаться?

– Конечно, нет, и я с радостью объясню тебе главные правила. Ты можешь кричать и сопротивляться. Даже убегать, пока хватит сил, хоть это и бесполезно. Я всё равно тебя догоню.

В глазах придурка вспыхнул безумный восторг. Крепче сжимая в руке нож, он бросился вперёд. Костя не стал бежать, понимая, что только потратит последние силы. Увернувшись, он оттолкнул Феликса к стене и заехал ему кулаком в живот, успев ударить первым. Ему удалось выбить у противника нож, и он был вполне готов поднять его и пустить в ход, не испытывая лишних эмоций и сожалений. Только не здесь и не сейчас, в отношении этого сумасшедшего маньяка. Если поддаться, Антошке конец. Костя замахнулся, надеясь вырубить врага новым ударом, однако Феликс змеем проскользнул под его рукой и, очутившись сзади, ударил по голове. Парень рухнул на пол, оглушённый взрывом боли. Дело было даже не в силе удара, послужившего скорее детонатором быстрого и неизбежного процесса угасания его физических сил. Горячие струйки опять защекотали нос и верхнюю губу. В глазах потемнело, и Костя почувствовал, как немеют и наливаются холодом руки. Из него стремительно вытекала жизнь.

– Слабовато, хотя попытка была неплохой, – злобно скалясь, прошипел Феликс. Подобрав нож, он рывком поднял Костю на ноги и прислонил спиной к стене. – Надеюсь, ты продержишься ещё немного, чтобы мы успели поиграть.

– Убери от него руки.

Костя почти не расслышал знакомого голоса сквозь окутывающий его туман слабости и боли, зато Феликс тут же подпрыгнул на месте, резко оборачиваясь к входной двери.

– О, Богдан, друг мой, – нервно рассмеялся он, быстро опуская руки и позволяя Косте медленно соскользнуть по стене на пол. – Так и знал, что без тебя никак не обойдётся. Твой ненаглядный братец немного приболел. Я хотел помочь ему и пытался…

– Я предупреждал тебе держаться от него подальше.

Богдан переступил порог, глядя на застывшего придурка тёмными-тёмными глазами. Его лицо кривила гримаса ярости.

– Ты же не сделаешь того, о чём потом пожалеешь, мой друг? – Феликс отшатнулся в сторону, прочитав свой приговор в темноте бездонных зрачков. – Я тебе нужен!

– Не настолько.

Богдан посмотрел на лежащего на полу брата и, не переводя взгляд на Стаффа, поднял правую руку. Феликс открыл рот, собираясь выкрикнуть что-то ещё, однако смог лишь захрипеть, когда невидимая хватка сильно и жёстко сдавила ему горло. Он пытался дёргаться и трепыхаться, вскидывая руки, чтобы дотянуться до собственной шеи, но это быстро прекратилось после негромкого короткого хруста. Богдан опустил руку, даже не взглянув на рухнувшее на пол бездыханное тело. Шагнув к Косте, он поднял его и бережно перенёс на диван, после чего прошептал с горькой усмешкой, вглядываясь в заострившееся бледное лицо:

– Я так и знал, что этим всё кончится. Твой полёт был таким красивым и таким коротким. Мой непослушный, любимый Костя. Я не смог защитить тебя. Даже не смог остановить, но умереть тебе я не позволю.

Он приложил руку к груди брата и закрыл глаза, повторяя то, что уже делал раньше. Понимая, что Костя почти за чертой и его силы закончились, Богдан щедро окутал его своими. Он швырнул мощный поток, готовый удерживать, закреплять и делать прочнее тонкую нить бесценной жизни. Чёрные полупрозрачные тени укрыли тело брата, и их было много. Богдан знал, что они вытягивают слабость и боль, восстанавливая силы. Всё происходило быстро, как и в прошлый раз, однако теперь живая тьма вела себя совсем по-другому. Она подчинялась требованиям хозяина не до конца, руководствуясь и собственными желаниями. Чёрные потоки кипели и бурлили, требуя не исцелять, а рушить, как это было минуту назад с Феликсом. Тьме понравилось убивать, и она хотела ещё, раздразнённая до предела лёгкой закуской.

Богдан понял, что может навредить брату, и быстро отступил, сжимая руки и отходя к окну. Он содрогнулся всем телом, понимая, что чуть было не утратил контроль. Чёрные тени были вынуждены отступить и метнуться за ним с недовольным шипением. Они не могли ослушаться, но и не собирались сдаваться, планируя переубедить хозяина или подчинить его своей воле.

Костю привело в чувство прикосновение прохладных пальцев к щеке. Он открыл глаза и увидел Антошку, которая стояла на коленях у дивана, всматриваясь в его лицо затуманенными сонными глазами. Её голова покачивалась из стороны в сторону, как у игрушки-неваляшки, а губы дрожали. Было видно, что девушка ещё не совсем пришла в себя после действия наркотика. Она сжимала в левой руке крупный каменный осколок, который Костя сразу узнал. Это была часть каменной ловушки, разбитой по приказу Богдана.

Вспомнив о событиях в офисе, Костя сразу же подумал о брате и, подняв голову, увидел его у окна. Богдан стоял спиной к нему и цеплялся обеими руками за подоконник, словно пытаясь удержаться или удержать что-то. Его тело было напряжено, а вокруг запястий и ладоней, как хлопья пепла, кружила и норовила сорваться в свободное плаванье полупрозрачная чёрная дымка.

Костю не испугало жуткое зрелище. Он вспомнил, как услышал голос брата, и понял, что произошло. Богдан пришёл за ним и спас от придурка Феликса, после чего убил последнего без малейших сожалений. Осторожно отстранив Антошку, Костя медленно встал, даже не удивляясь тому, что уже не ощущает слабости и боли. Физически он чувствовал себя прекрасно и знал, кого за это следует благодарить. Богдан опять вернул его с того света, но какой ценой? Судя по виду брата, на этот раз она оказалась ещё более высокой, чем раньше. Богдан выглядел так, словно боролся сам с собой и проигрывал в этой битве. Костю пробрал холод. Наклонившись, он мягко освободил каменный осколок из сжатых пальцев Антошки, сам не вполне понимая, что надеется сделать с его помощью. Шагнув к окну, он негромко позвал:

– Богдан.

Брат обернулся и поднял на него чёрные и абсолютно пустые глаза. Его взгляд был чужим, так же как и выражение лица, но это продолжалось недолго. Мучительная гримаса исказила бледное лицо, губы скривились и застывшая маска пошла трещинами. Было похоже, что настоящий Богдан старается вырваться из невидимого плена, прилагая для этого неимоверные усилия. Он попытался улыбнуться, протянул руку, и Костя шагнул ему навстречу. Прижавшись к брату, он обнял его одной рукой за шею, а второй приложил каменный осколок к груди Богдана. Чёрные тени яростно всколыхнулись и зашипели, но Костя не обращал на них внимания. Он делал то, во что уже и сам не верил, используя последний и единственный шанс, который у него был.

Почти сразу нахлынула резкая боль. Костя почувствовал, как обожгло его ладонь, вздрогнул и застонал. Богдан тоже издал какой-то звук, а после этого их оторвало друг от друга жёстким ударом рванувшего во все стороны тёмного холодного вихря. Не удержавшись на ногах, Костя упал, и всё вокруг поглотила бесконечная тьма.

Слабый свет давил болезненной тяжестью на веки. Он был тусклый и редко мигал, с трудом справляясь с плотным и почти осязаемым мраком. Вокруг было слишком темно. Можно было подумать, что он находится в пещере или шахте. Скорее всего, это и была шахта, в которую он спустился из-за очередного обвала или неполадок с оборудованием, требующих присутствия руководства. Богдан подумал так и открыл глаза, одновременно пытаясь встать.

Тусклый свет исходил от керосиновой лампы, которую держал в руке дед Николаша. Он стоял на пороге горного домика, погруженного в темноту, словно уже давно наступила ночь. Густые чёрные тени собирались в углах и потолке, сбиваясь в плотные сгустки мрака везде, куда не дотягивался свет лампы.

– Ну что, натворил дел, молодой хозяин? – скрипучим и каким-то выгоревшим голосом спросил дед.

Богдан поднялся на ноги и сразу же ощутил болезненное жжение в груди. Это болел след от ожога, который появился после того, как Костя прижал к его груди осколок каменного шара и заставил потоки тьмы покинуть его тело. Машинально коснувшись следа и трогая обгоревшие края рубашки, Богдан замер, с ужасом понимая, что помнит не только это. Он вспомнил всё, что произошло в горном домике, и всё, что случилось раньше, после того памятного спуска в шахту вместе с Феликсом. Всё, что он сделал чужим и друзьям, врагам и любимым. Резко шагнув в сторону, Богдан чуть не споткнулся и начал искать взглядом брата. Костя лежал у стены. Он был в отключке, но дышал спокойно и ровно. Прикоснувшись к его щеке, Богдан почувствовал тепло и с облегчением выдохнул. На полу рядом с диваном лежала Антошка, которая казалась слишком маленькой и бледной. Осторожно приложив палец к её шее, Богдан уловил биение пульса и только после этого повернулся к деду Николаше.

– Они живы, – не узнавая собственного голоса, произнёс он. – Слава богу, они живы.

– Хорошо, – сказал дед и прошёл в комнату. Покосившись на тёмные углы, он тяжело вздохнул, не выпуская из рук лампу. – Но только рано радоваться. Понял ведь, что творится?

Он кивнул на чёрные тени. Богдан тоже заставил себя посмотреть, уже зная, что увидит. На потолке и стенах были не только тени, а ещё и влажные чёрные потёки, застывшие уродливыми кляксами и напоминающие следы расплавленного металла. «Чёрного серебра», – подумал он, и его сердце сжалось.

– Да, вот она, погибель, – всё тем же скрипучим голосом протянул дед. – Вырвалась наружу, всем нам на пропасть. Я в курсе, что каменный капкан был разбит, и это плохо, очень плохо. Будь ловушка целой, погибель можно было бы навеки запечатать в камне, а так она гуляет на свободе и выжидает. Прикидывает, чего бы ещё натворить, и совсем скоро ринется наружу, чтобы найти нового хозяина, если ты её опять не позовёшь. А ты ведь не позовёшь?

– Нет.

Богдан прикрыл на секунду глаза, едва выдерживая обрушившийся на него груз вины. Он продолжал вспоминать всё, что натворил, пока был одержим чёрным серебром. Родители, Антошка, Светлана, Феликс, но прежде всего Костя. Любимый брат, которого он унижал и которому причинял боль. Всё это давило его изнутри и ломало до боли, позволяя удерживаться на плаву лишь благодаря слабой надежде исправить причинённое зло.

– Есть какой-нибудь способ остановить это? – выдавил он. – Например, сделать ещё один капкан?

– Второй капкан уже не слепить, тем более так быстро, а вот другой способ, может, и найдётся, – с горькими и одновременно суровыми нотками в голосе произнёс дед. – Однако, боюсь, на этот раз всё будет не так просто. Что, если цена окажется слишком большой?

– Любой, – стиснув зубы, ответил Богдан. – Только чтобы загнать эту дрянь в угол. Я пойду на всё, чтобы Костя и остальные были в безопасности.

– Ты сначала послушай.

Дед наконец поставил свою лампу на пол, не пытаясь подкрутить фитиль, чтобы сделать свет поярче. Он обращался с ней осторожно и бережно, как с хрустальной. Богдан бросил на лампу невольный взгляд. Она была большой и старой, но при этом не выглядела грязной или закопчённой и даже не воняла керосином или гарью.

– Не думал, что дойдёт до такого, – отходя от лампы, негромко сказал дед Николаша. – Вот то, что может обезвредить погибель не хуже каменного капкана, да только не даром. Тот, кто её откроет, соберёт погибель и спасёт сотни людей, однако лишится самого ценного. Его забудут все, включая родных и близких. Все без исключения, и избежать этого не удастся. Понял, о чём я? Это цена.

– Разве такое возможно?

Богдан вздрогнул, отчаянно не желая верить в то, что услышал.

– Неужели человека так просто вычеркнуть из жизни других? В наше время?

– Для магии всё просто, – с сожалением покачал головой дед. – Она легко сотрёт лицо с фотографии и зачеркнёт имя на клочке бумаги. Перекроит всё так, что никто и не вспомнит. Если ты откроешь лампу, то станешь чужим для всех, кого знал. Готов к такому?

«Не готов». Богдан ответил сразу, мысленно прокричав эти короткие слова. Как можно пожертвовать собственной жизнью, потеряв всё, что дорого? Родителей и друзей, семейное дело и, самое главное, – Костю, без которого он никогда не мыслил собственного существования. Брата и любимого, чью жизнь он поклялся защищать и вместо того раз за разом подвергал смертельной опасности. Костю, который не вспомнит о нём, но зато будет в полной безопасности и сможет найти своё счастье с Антошкой или с кем-нибудь другим.

С трудом проглотив застрявший в горле горький комок, Богдан хрипло прошептал:

– Я согласен.

Дед кивнул, похоже не удивлённый этим нелёгким выбором. В его глазах, молодых и ярких, несмотря на прожитые годы, промелькнуло искреннее сочувствие.

– Ты правильно решил, молодой хозяин, – тихо сказал он, отступая на шаг назад. – Что ж, я пойду. Откроешь лампу, когда будешь готов.

Богдан смотрел, как он уходит. Дождавшись, когда за стариком закроется дверь, он подошёл к Косте, поднял его на руки и несколько минут просто держал в своих объятиях, прежде чем перенести на диван. Погладив брата по щеке дрожащими пальцами, он вытащил из кармана серебряную подкову и после минутного раздумья сунул её под подушку.

Больше тянуть было нельзя. Богдан направился к лампе и, открыв крышку, убрал стеклянный корпус. Магия сработала моментально. Чёрные тени стало затягивать в лампу, и они тут же взметнулись вихрями со стен, издавая злобное шипение. Островки чёрной жижи начали превращаться в чёрный дым, пытающийся ускользнуть и скрыться в тёмных углах, однако всё это было напрасно. За несколько коротких минут лампа собрала всё до остатка, проглотив темноту как кусок обеденного пирога, и когда это закончилось, в комнату хлынул ослепительно прекрасный полуденный свет.

Спустя три дня.

Костя вприпрыжку поднимался по ступенькам больницы, таща в руках охапку роз. Он подумал о цветах в последний момент и радовался тому, что неподалёку оказался цветочный киоск, иначе ему пришлось бы появиться перед Антошкой с пустыми руками. Сегодня девушку выписывали, и это оживляло даже хмурый прохладный день, позволяя окончательно оставить в прошлом все тревоги и неприятные воспоминания. Костя искренне надеялся, что скоро от них не останется и следа, поскольку события трёхдневной давности, когда сумасшедший садист Феликс Стафф выкрал Антошку и притащил её в горный домик Стармановых, и так заставили всех изрядно поволноваться.

Он не слишком хорошо помнил, как всё происходило. Одурманенные каким-то наркотиком, они с Антошкой умудрились благополучно выпутаться из ужасной передряги, в отличие от безумного маньяка. Феликс умер от дыхательного спазма, так и не успев поиздеваться над своими пленниками. Не пытаясь вспомнить всё, что касалось Стаффа, Костя с радостью сохранял в памяти подробности своего первого и пока ещё единственного полёта. Он обратился, чтобы спасти подругу, однако это никак не умаляло его восторга от полёта, даже несмотря на все жуткие обстоятельства.

Сейчас всё было уже позади. Чувствуя себя намного лучше Антошки и избежав заключения в больничной палате, Костя считал дни до выписки девушки и с таким же нетерпением ожидал возвращения родителей, которые должны были вскоре приехать. Он надеялся, что отец за время пребывания в Канаде передумал привлекать его к семейному бизнесу, о чём постоянно упоминал до своего отъезда. У Кости душа не лежала к добыче и обработке серебра. В такие моменты он особенно жалел, что удостоился почётного звания единственного ребёнка в семье.

Увлёкшись собственными воспоминаниями, он с разбега налетел на кого-то и едва устоял на ногах. Крепкие руки придержали его за плечи, не позволяя упасть. Костя поднял голову и увидел перед собой высокого светловолосого мужчину. Он был симпатичный, даже более того, но его лицо казалось неподвижным и застывшим как маска, а в серых глазах таилась пустота, казалось навеки погасившая радость и свет. Мужчина медленно отпустил его плечи и отошёл на шаг назад, двигаясь так неохотно, словно это стоило ему неимоверных усилий.

– Простите, – Костя извиняюще улыбнулся. – Это я виноват. Ломился как слон, не глядя по сторонам.

– Ничего страшного. – Ему почудилось или голос незнакомца дрогнул? Серые глаза вдруг вспыхнули и на миг наполнились жизнью. Мужчина пристально смотрел на него, а потом перевёл взгляд на розы, и его лицо омрачила тень какого-то воспоминания.

Костя не собирался раздумывать над проблемами незнакомого парня, но, посмотрев на розы, тоже поймал себя на мысли о чём-то смутно знакомом, но практически неуловимом и тающем как дым. Кажется, когда-то давно он уже дарил Антошке охапку роз, причём делал это в их гараже, где помимо его и девушки был ещё и… Кто? Так и не вспомнив, он помотал головой, отгоняя странные мысли, и зачем-то пояснил, кивая на букет:

– Это моей девушке.

– Ясно. – Незнакомец кивнул и попробовал улыбнуться тусклой, еле заметной улыбкой. – Ей повезло.

– Нет, это мне повезло.

Костя нетерпеливо сделал шаг вперёд, заставив парня послушно отступить, машинально кивнул ему напоследок и побежал в здание больницы. Спустя какое-то время они вышли уже вместе с Антошкой. Костя обнимал девушку за плечи, и они улыбались друг другу. Внезапно почувствовав чей-то взгляд, он обернулся и опять увидел светловолосого парня. Тот больше не торчал на ступеньках и отошёл подальше, однако, даже остановившись в тени деревьев, по-прежнему смотрел на него с выражением глухой тоски на лице. Что-то сжалось у Кости внутри, неприятно царапая и подталкивая вперёд. Он хотел окликнуть парня, но в эту секунду Антошка отвлекла его внимание каким-то вопросом. Костя повернулся к ней, а спустя пару минут, когда он обернулся опять, незнакомца уже не было.

========== Глава 28 ==========

Этот день был похож на череду предыдущих. Спокойный, размеренный, скучный до одури. Такой же, как и десятки тех, что ждут его впереди.

Богдан не заблуждался насчёт собственного будущего. Ни сейчас, ни год назад, когда покинул Североград и пересёк почти половину страны, чтобы наконец осесть в небольшом южном городке на побережье. Поначалу он перебивался мелкими заработками и не был уверен, что сможет найти себе постоянное занятие, однако ему, похоже, везло. Случайно остановившись у окна небольшого сувенирного магазинчика, он был изумлён не столько товаром, выложенным на прилавке за стеклом, сколько очередной насмешкой судьбы. В магазине был довольно богатый ассортимент украшений и поделок из металла и в частности из серебра. Богдан несколько минут простоял у окна, разглядывая хрупкие изящные вещицы, которые были сделаны самим хозяином магазина, неплохо разбиравшемся в ювелирном деле. Всё это выяснилось позже, уже после того, как он зашёл внутрь, подсознательно отыскивая взглядом маленькую серебряную подкову. Хозяину как раз требовался помощник, способный выполнять функции уборщика, охранника и продавца, и Богдан, не особо раздумывая, остался там, куда привёл его знакомый блеск серебристого металла. Работа отвлекала и помогала не вспоминать. Через пару недель он начал осваивать азы ювелирных премудростей, и, когда сделал более десятка вполне удачных украшений, высоко оценённых довольными покупательницами, хозяин предложил ему крохотную квартирку при магазине и небольшой процент от дохода. Богдан воспринял и то и другое довольно равнодушно, однако решил задержаться в городке подольше, посчитав, что это место ничем не хуже остальных.

Он не занимался ничем, кроме работы, мало общался с людьми, если не считать покупателей, и ещё меньше гулял. Пару раз в месяц, заставляя себя выбираться из своей норы, он отправлялся на пляж и спускался к самому морю, чьи прозрачные нежно-голубые волны словно манили его к себе, зачаровывая ласковым шёпотом и цветом. Богдан мог сидеть по несколько часов на берегу, бездумно уставившись куда-то за горизонт, но уходил сразу же, если вода вдруг начинала менять свой красивый бирюзовый цвет на зелёный, тёмный от ярости и бури.

В такие минуты он жалел, что вообще вышел на прогулку. Мысли о прошлом всегда приносили сожаление и боль. Богдан старался не думать о Косте, но постоянно проигрывал сам себе, не в силах подавить воспоминания. Почему-то чаще всего он вспоминал их короткую встречу возле больницы, когда видел брата в последний раз. Он не мог покинуть город, не убедившись, что с Костей всё в порядке, и подкараулил его на ступеньках больницы, не рискуя показаться дома. К тому времени было уже понятно, что древняя магия сработала и проклятье его настигло. Всего лишь за несколько часов он превратился в пустое место для всех, кто его знал, любил и был готов молиться на прекрасного и всесильного хозяина города. В глубине души Богдан надеялся, что Костя его узнает, однако этого не случилось. Брат был со своей Антошкой и выглядел бесконечно счастливым. Он улыбался девушке так, как не улыбался уже давно, и его сияющие голубые глаза были полны тепла и покоя. Богдану было невыносимо больно видеть на любимом лице вежливое отстранённое выражение, адресованное ему как чужому и абсолютно постороннему человеку, но он понимал, что это правильно. Всё, что угодно, лишь бы Костя был счастлив. Он заслуживал самого лучшего, тогда как его старшему брату оставалось лишь корчиться от дикой муки при любом напоминании о том, как он потерял самое дорогое из-за своих непростительных ошибок. Это тоже было правильно.