Текст книги "Чёрное серебро (СИ)"

Автор книги: Златовласка с косичками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Он опять влез в историю, связанную с особенными, – невесело пояснила Ирэна. – Ты же знаешь его отношение к нечам, Богдан. Правда, на этот раз всё обстоит намного серьёзнее, чем обычно. Феликс перешёл все границы. Несколько недель назад он похитил двоих подростков из клана ведьм и держал их взаперти несколько дней, избивая и пытая. Когда мы отыскали его, эти двое уже еле дышали. Мне тяжело говорить такое о собственном брате, но, похоже, он окончательно свихнулся и превратился в настоящего садиста.

– Мне очень жаль, Ирэна, – искренне ответил Богдан. Он даже не был удивлён. Феликс всегда был законченным психом, и рано или поздно нужно было ожидать похожего финала. – И что с ним сейчас? Его посадили?

– Пока нет. Наши адвокаты стараются изо всех сил, но учитывая то, что к этому делу подключились сразу несколько организаций, защищающих права нечей, рассчитывать на благоприятный исход дела вряд ли приходится. Даже несмотря на мою работу…

Ирэна осеклась и замолчала на секунду, а когда заговорила опять, в её голосе появились усталые нотки.

– Ладно, хватит о проблемах моей семьи. Я так понимаю, у тебя тоже не всё гладко. Ты же никогда не звонишь просто так. Что-то случилось? Тебе нужна моя помощь?

– Ничего серьёзного, но ты права. Мне действительно нужна твоя помощь. А точнее, некоторая информация.

Ирэна не подвела. Уже через час на электронный адрес Богдана пришли материалы относительно синего пещерника и озёрной золотоножки – компонентов для препарата, который разработал Михаил Глухов. Синий пещерник был минералом и добывался в подземных норах Гранитных пещер, ставших одним из самых интересных и перспективных мест для исследований специалистами Институтов Сотрудничества и любых других учреждений, изучающих сверхъестественных существ. Долгое время Гранитные пещеры считались исключительно территорией гномов, пока в последние несколько лет в одной из пещер не нашли захоронение чёрнохвостых гоблинов, чуть ли не самых злобных и малоизученных представителей мира особенных. Что касается озёрной золотоножки, то она росла исключительно в окрестностях Ледяного озера, так же по-своему уникального места, долгое время остававшегося загадкой для геологов и экологов со всего мира. Оно находилось в горах Африки и отличалось постоянной минусовой температурой, несмотря на стабильно жаркий климат. На дне озера даже образовалась толстая корка льда, которую было невозможно пробить, словно её защищала какая-то магическая сила.

Богдан не слишком интересовался гоблинами и тайной Ледяного озера. Растение и минерал были важны для него только в качестве компонентов для препарата. Богдана гораздо больше интересовал процесс подавления и искоренения сущности особенного в теле и сознании его брата. Ему нужны были стопроцентные гарантии того, что Костя не пострадает. Михаил заверил его в том, что всё будет хорошо, объясняя, что будет вводить препарат по частям, давая возможность привыкнуть. «Вы даёте своё согласие?» – настойчиво спрашивал он несколько раз, но Богдан не ответил. Он до сих пор думал.

– Богдан? – звонок от Ирэны застал его над страницами распечаток. Богдан смотрел на описание жизни гоблинов и не замечал букв, думая о своём. – Ты уже всё прочитал? Может, у тебя есть ко мне какие-то вопросы?

– Да, пожалуй.

Богдан смёл в кучу бумажные листки и устало поморщился.

– Спасибо, Ирэна, это было занимательное чтиво. Скажи мне, можно ли чисто теоретически предположить наличие препарата, состоящего из компонентов, на которые ты мне накопала информацию? И для чего он может быть нужен?

– Так, понятно. Значит, я не ошиблась, подумав, что это не просто случайное любопытство с твоей стороны.

В голосе Ирэны послышались напряжённые нотки.

– Понятия не имею, как ты до такого докопался, но возможность создания такого препарата действительно обсуждалась в своё время. Знаешь, Богдан, если бы он был действительно изготовлен, то предназначался бы для одной-единственной цели. Звучит невероятно, но эта цель – превратить неча в обычного человека. Даже не буду объяснять тебе, насколько незаконным и опасным было бы создание подобного снадобья, ты и сам должен всё понимать. Общественность и защитники нечей, соблюдающие Конвенцию о правах особенных наравне с Конституцией, могли бы развернуть настоящую войну. Учитывая, что вся эта история обсуждалась лишь в узких кругах и оставалась исключительно секретной информацией, позволь всё же задать тебе немаловажный вопрос. Откуда ты об этом знаешь?

– Неважно. Лучше считай, что это обычное праздное любопытство. Значит, ты считаешь, что такой препарат мог бы подействовать?

– Теоретически да. Если тебе интересно моё мнение, то я уверена, что всё получилось бы как надо. Возможно, не с чистокровным особенным, но с полукровкой, одним из тех, кого почти невозможно отличить от обычных людей – на сто процентов. Это лечение, если его можно так назвать, обязательно бы сработало.

Богдан не мог увидеть Ирэну, но был почти уверен, что она пожимает плечами в данный момент.

– Конечно, никаких документальных подтверждений этой теории нам не получить. Даже если бы такие разработки и были начаты, их запретили бы ещё на начальной стадии.

– Могу поспорить, что ты и без всяких подтверждений знаешь достаточно, Ирэна. Ещё один вопрос из области теоретических предположений. Скажи, насколько опасным могло бы быть для особенного такое «лечение»?

Богдан, наконец, задал самый интересующий его вопрос, уже не задумываясь над тем, как может отреагировать на это Ирэна. Она ответила не сразу, очевидно всё же раздумывая над тем, зачем ему все эти сведения.

– Не опасным, Богдан. Но полагаю, что чертовски болезненным.

Когда разговор закончился, было уж далеко за полночь. Прежде чем отправиться спать, Богдан заглянул в комнату брата, на какую-то минуту всерьёз раздумывая над тем, чтобы остаться здесь, но всё же взял себя в руки и отправился восвояси.

На следующее утро Костя проснулся довольно поздно. В окно струился серый свет, в котором не было ни малейшего проблеска солнца. Хмурое утро вполне соответствовало самочувствию и настроению Кости. Его голова была тяжёлая, как после высокой температуры, всё тело ломило, а в горле першило, словно там было полно мелких кусочков льда. Не собираясь валяться весь день, он с трудом приподнялся на кровати, но встать не успел. Его опередил звук открывающейся двери. Костя повернулся и так и застыл, опираясь одной рукой о подушку. Богдан пожаловал. Неужели караулил под дверью?

– Доброе утро, – негромко сказал старший брат.

– А оно доброе? Сомневаюсь.

Костя встал и неловко скатился с кровати, придерживаясь рукой. Богдан сделал шаг вперёд, собираясь помочь, но заставил себя остановиться. Он словно не заметил язвительных слов брата и сам выглядел спокойным и ни капли не виноватым.

– Зачем ты встаёшь? Полежал бы ещё.

– Это ты так напоминаешь, что вставать мне тоже запрещено? – криво усмехнулся Костя. – А что ещё входит в этот список? Сходить в туалет, выйти в коридор? Телефон? Интернет? Лучше объясни всё сразу, чтобы я знал наверняка.

– Ничего тебе не запрещено, – покачал головой Богдан. – Не выдумывай.

– Значит, ты хочешь сказать, что ничего не изменилось?

Предательская слабость не оставляла шансов даже на попытку обойти брата. Костя не хотел демонстрировать это Богдану и, сделав вид, что хочет посмотреть в окно, присел на широкий подоконник. На самом деле его не держали ноги.

– У нас по-прежнему всё отлично и между нами полное взаимопонимание и равноправие?

– Так и есть.

– Да что ты говоришь!

Костя бросил взгляд в окно и кивнул сам себе. Перед домом, невдалеке от любимых розовых клумб матери, прогуливались охранники, которых притащил Богдан.

– Сам факт наличия тех ребят во дворе доказывает обратное. Сколько ты им платишь, чтобы они стерегли меня?

Собственная язвительность не нравилась и самому Косте. Совсем недавно ему была абсолютно чужда подобная манера говорить, и от осознания этого становилось противно и горько на душе.

– Раз уж ты не собираешься опять ложиться, тебе надо поесть, – словно ничего не слыша, невозмутимо сказал Богдан. – Что ты хочешь?

– Ты издеваешься? – медленно покачал головой Костя. – Я не хочу есть. Я хочу выйти из дома. Или это мне теперь уже никогда не светит?

Богдан молчал. Его лицо вдруг застыло, и Костю пробрала холодная дрожь.

– Ты меня вечно взаперти держать будешь? – слишком тихо для того, чтобы его голос можно было считать нормальным, спросил он.

– Конечно, нет.

Богдан пожал плечами и словно очнулся от своего ступора.

– Поклянись, что не наделаешь глупостей. Никаких вообще. И я тебе поверю.

– А когда я смогу тебе поверить? – вырвалось у Кости, и его голос невольно задрожал. – Ты ведь уже не раз обещал, что не обидишь меня.

– Не обижу. Как я могу?

Теперь дрогнул и голос Богдана. На какое-то мгновение у него вдруг стал совершено беззащитный вид, словно с его лица слетела маска непроницаемости. Он выглядел бы совсем обычным, если бы не странное выражение, застывшее в серых глазах. Там была вина вперемешку с решительностью сделать что-то ещё, что-то ещё более серьёзное, чем всё, что было раньше, и это испугало Костю. Он поднялся с подоконника, даже не думая над тем, куда собирается идти, но не смог сделать и шага из-за очередного приступа кашля, сразу сложившего его пополам. Богдан мгновенно очутился рядом, чтобы поддержать. Он уже не обращал внимания на попытки брата отстраниться и осторожно усадил Костю на постель, начав гладить его по спине, прогоняя спазмы и помогая успокоить дыхание. Это помогло. Кашель постепенно стих, и Косте стало легче. Однако не на душе, где по-прежнему давила каменная глыба.

– Уйди, Богдан.

Костя хотел оттолкнуть брата. Хотел даже ударить, но не смог. И дело было не в слабости. Просто у него не хватило духу отказаться от тепла обнимающих его рук, ласкового прикосновения осторожных пальцев, горячего дыхания у затылка. Того, к чему он так быстро привык и чего ему уже не хватало как наркотика. Костя не понимал, как может чувствовать это сейчас, хотеть этого, несмотря на все последние выходки Богдана, но ничего не мог с собой поделать. Он беспомощно усмехнулся, радуясь, что брат не может прочитать его мысли.

– Какая же ты всё-таки скотина, – пробормотал он в плечо Богдану. – Абсолютно свихнувшийся жадный эгоист. Тебе на всё наплевать, кроме своих желаний.

– Не наплевать, – возразил Богдан. – На тебя не наплевать. Наоборот, я всё для тебя сделаю. Всё, чтобы тебя уберечь.

– От чего уберечь? – тяжело вздохнул Костя. – Ты опять про мои прыжки со скал? Да ты совсем параноик, брат. Я не разобьюсь только потому, что ты этого боишься.

«Рано или поздно разобьёшься», – подумал Богдан, вспомнив рассказ Михаила про крылатых оборотней, которые всегда жили на грани риска, осознанно подталкивая себя к гибели. Да, Костю тоже ждала подобная участь. Если, конечно, его старший брат вовремя не вмешается и не сделает всё возможное, чтобы предотвратить вполне вероятную трагедию.

В глазах Кости промелькнуло смутное воспоминание, заставив его отстраниться и требовательно посмотреть на Богдана.

– Вчера тут был Глухов. Он заставил меня выпить какое-то лекарство. Этот тип тоже работает на тебя?

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Богдан.

– Он настоящий фанатик, – убеждённо сказал Костя. – И ненавидит нечей даже сильнее, чем ты. Если бы он мог, то уничтожил бы всех особенных. Или вообще сотворил с ними что-нибудь ужасное.

Богдан отвёл взгляд после слов «что-нибудь ужасное» и едва не прослушал следующую фразу брата.

– К слову о нечах. Богдан, ты знаешь, к какому виду особенных отношусь я?

Костя смотрел на него с предельной серьёзностью. Он был напряжён и ждал ответа. Богдан понимал, что сейчас у него не получится соврать или скрыть правду. Стоит попробовать – и брат сразу же поймёт. И всё станет ещё хуже.

– Ты не чистокровный неч, – не слишком охотно ответил Богдан. – Всего лишь частично особенный. Полукровка, можно сказать.

– Я и не ожидал, что окажусь чистокровным, – с моментально вспыхнувшим интересом протянул Костя. – Значит, я как Антошка.

– Да, – поморщился Богдан. Упоминание знакомого имени его отнюдь не порадовало. – Можно и так сказать.

– Но я ведь не из рода гномов? По-моему, я совсем не подхожу для этого по росту.

Костя попытался улыбнуться, и Богдан хмыкнул.

– Ещё бы, такая дылда, как ты, – тоже пытаясь пошутить, усмехнулся он, думая о том, как бы поскорее прекратить разговор на эту скользкую тему. – Нет, ты относишься к оборотням, которых когда-то давно называли крылатыми из-за того, что они могли превращаться в птиц. Даже не спрашивай, я и так скажу, что это могли делать только чистокровные. Тебе в этом плане ничего не светит, в тебе слишком мало от особенного.

– Я оборотень?

Костя словно и не слышал его последних слов. У него был потрясённый вид. Он пытался держать себя в руках, но получалось плохо.

– Блин, я и не знаю, что сказать. Подумать только, крылатый оборотень! Даже не волк, как все нормальные оборотни!

– Волка мне ещё не хватало.

Богдан прикусил язык, но Костя был слишком занят своими переживаниями. От волнения у него сбился голос, в горящих глазах заблестели голубые искорки. На его губах промелькнула почти детская улыбка.

– Мне уже начало казаться, что я вроде какого-то лешего. Мне ведь нравится лес. Хотя горы нравятся ещё больше. У меня даже никаких сверхъестественных способностей нет! Разве что только мои предчувствия, вроде того раза в шахте, когда я знал, где тебя искать. Похоже, это и все мои способности неча.

– А тебе мало? – нахмурился Богдан. В любой другой ситуации он обрадовался бы весёлому оживлению младшего, но не сейчас, не по поводу его воодушевления от своей сущности оборотня.

Костя сник, правильно поняв гримасу брата.

– Не начинай, ладно? Или хотя бы не демонстрируй так явно своё отвращение.

– А ты не лови меня на слове. К тебе я никакого отвращения не испытываю. То, что я не люблю нечей, ты знаешь. Но к тебе это не относится.

Голос Богдана оставался спокойным и сдержанным. Он взял Костю за руку, преодолел попытку брата освободить пальцы и мягко сжал его ладонь.

– Будь ты даже сто раз чистокровным лешим, гномом или троллем, я бы всё равно хотел, чтобы ты был рядом со мной. Это ясно?

– Троллем я был бы ещё тем красавцем, – Костя рассеянно хмыкнул, но его лицо тут же опять стало серьёзным. – Я так понимаю, ты много обо мне выяснил. Это Глухов снабжает тебя информацией?

– Да, – не стал отпираться Богдан. – Он сделал кое-какие анализы ещё в тот раз, когда ты побывал в его клинике, и всё понял. Остальные данные тоже были его рук делом.

– Этот тип сумасшедший. Он мне не нравится. Ты хоть пообещай, что не отправишь меня в его клинику для каких-нибудь сомнительных опытов.

На губах Кости промелькнула усмешка, за которой проскальзывала вполне ощутимая тревога.

– Обещаю, что не отправлю, – осторожно сказал Богдан. – Никакой клиники не будет.

Он отпустил руку брата и встал.

– Тебе надо поесть. Даже не думай отказываться. Я сейчас что-нибудь принесу.

Спустя пару минут он принёс Косте поднос с едой, не забыв добавить в яблочный сок лекарство, которое оставил Михаил. По словам Глухова, оно обладало снотворным эффектом. Богдан не испытывал угрызений совести, тайком подмешивая бесцветный порошок в питьё брата. Он был уверен, что Костя не станет добровольно пить снадобье Глухова, несмотря на то что ему нужно было сейчас побольше спать, чтобы полностью восстановить свои силы.

Через некоторое время Костю сморил сон. Он даже не успел удивиться, что опять засыпает, хоть и проснулся совсем недавно. Убедившись, что брат крепко спит, Богдан спустился вниз и решил хоть ненадолго заняться работой. При мысли об офисе он поморщился. Там наверняка накопилась куча дел, которые он совсем забросил в последнее время. Светлана, наверное, уже с ума сходит. Прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, Богдан тем не менее не собирался оставлять брата хоть на минуту. Костя был для него важнее всех накопившихся дел. И он, и его проблема, которую необходимо было решить в самые крайние сроки.

Богдан смотрел в бумаги, но совершенно не понимал смысла документов, потому что думал совсем не об этом. Михаилу Глухову было нужно его согласие, чтобы начать «лечение» брата, и разговор с Ирэной Стафф почти убедил его в правильности этого шага. Остались только несколько коротких слов, которые всё ещё портили общую картину. Это были слова Ирэны. «Не опасным, Богдан. Но, полагаю, что чертовски болезненным».

Отыскав в кармане серебряную подковку, Богдан начал бездумно вертеть её в руках, вспоминая восторженно-взволнованное лицо брата, дарившего ему эту вещицу, сделанную своими руками. Костя был тогда ещё совсем мелким, ему было двенадцать или тринадцать лет, и за напускной бравадой он скрывал тревогу, что старшему брату не понравится его подарок. В те минуты он даже не подозревал, что уже через пару лет Богдан не согласится расстаться с этой подковкой за всё серебро мира. Костя, Костя. Насколько всё было бы проще, если бы в его венах не текла кровь нечей.

Какой-то подозрительный шум в коридоре отвлёк Богдана от его раздумий. Узнав голос Светланы, он спрятал драгоценную поковку в карман и вышел из кабинета. В холле действительно стояла Светлана. Один из охранников уговаривал её подождать несколько минут, прежде чем он доложит о визите гостьи своему непосредственному начальству. То есть ему. Богдан поморщился. Он не давал распоряжений не пускать людей в дом, строго приказывая только не выпускать одного непослушного младшего брата наружу. И что такого невероятного могло опять произойти у Светланы? В очередной раз прибежала упрекать его за систематическое непоявление в офисе?

– Светка, какой приятный сюрприз.

Богдан растянул губы в улыбке, настолько зубастой, чтобы только полный идиот мог посчитать, что ему действительно приятно. Светлана не относилась к числу таких идиотов. Резко бросив папку с бумагами на столик для цветов, она ошеломлённо оглянулась на толпившуюся в дверях охрану.

– Богдан, значит, всё это правда. А я не хотела верить Артёму.

– Ты о чём? – нахмурился Богдан.

– О том, что ты нанял охранников, чтобы не выпускать Костю из дома. Это ведь для него?

Богдан одарил девушку холодным взглядом, чувствуя, как в его душе поднимается волна злости на близнецов Иванцовых. Да, Артём помог найти надёжных людей и даже был рядом, пока он инструктировал ребят, но зачем ему понадобилось посвящать сестру во все эти подробности? Хотя, зная Светлану, можно было не удивляться, что она вытянула из него всё, что хотела.

– Что ты молчишь, Богдан? Ты запер брата?

Светлана продолжала смотреть на него с возмущённо-недоверчивым видом, словно ждала, что он начнёт оправдываться или вдруг объяснит, что всё это просто неудачная шутка. Богдан скрипнул зубами. Он еле сдерживался, сам не вполне понимая, почему позволяет ей врываться вот так и отчитывать его перед охранниками как мальчишку.

– Пошли в кабинет, – процедил он. – Там и поговорим.

Однако девушка не сдвинулась с места.

– Богдан, что ты творишь? – понизив голос, почти прошептала она. – Ты собираешься спрятать Костю от всего мира? Почему? Даже учитывая твои эгоистические чувства к брату, это уже чересчур! Мне давно казалось, что…

Светлана вдруг осеклась, беспомощно покачав головой.

– Что тебе казалось? – подозрительно спокойным голосом спросил Богдан.

Девушка подняла к нему бледное лицо. Каким-то нервным движением она подняла папку и опять бросила её, теперь уже на кресло, стоявшее ближе к Богдану.

– Тут последние договоры. Будь добр, подпиши их. Может, хоть так ты вспомнишь о работе. И заодно подумай о том, что ты делаешь.

Не сказав больше ни слова, Светлана ушла. Богдан отнёс договоры в кабинет и бросил их на стол, даже не подумав открывать папку. Несколько минут он продолжал злиться, а потом просто отмахнулся от мыслей о Светлане и опять взялся перечитывать информацию от Ирэны. Однако сосредоточиться как следует не успел. Прошло не более получаса, как неподалёку опять послышались громкие голоса. На этот раз незваный гость не успел пробраться в дом, и охрана задержала его во дворе, чему Богдан был только рад. Его глаза потемнели от раздражения, когда он увидел невысокую фигурку и знакомую шапку рыжих кудрей. Какого дьявола? Откуда она тут взялась?

– Богдан Вадимович, эта девушка…

– Всё в порядке, я сам разберусь. Свободны.

Отмахнувшись от охранников, Богдан направился прямо к Антошке, испытывая удовлетворение, когда она непроизвольно попятилась при его приближении. Боится? Вот и отлично.

– Привет, Богдан, – неуверенно поздоровалась девушка.

– Что ты здесь забыла, Антонина? Не помню, чтобы приглашал тебя в гости.

Девушка вздрогнула, но не отступила, а Богдан даже не ощутил вины от намеренной грубости, которой обычно никогда не допускал по отношению к женщинам.

– Я не к тебе. Я пришла к Косте.

Голос Антошки прозвучал достаточно уверенно, хоть она явно чувствовала себя неловко в его присутствии. Богдан мысленно похвалил себя за то, что дал Косте снотворное, обеспечив его долгим и продолжительным сном. Если бы не лекарство, он бы уже давно проснулся от шума, который тут периодически поднимали всякие надоедливые посетительницы.

– Хочешь сказать, что ты специально бросила учёбу и приехала из столицы, чтобы увидеться с моим братом?

Богдан сделал акцент на слове «мой», желая хоть таким образом подчеркнуть свои собственнические права.

– Да. Я просто хотела удостовериться, что с ним всё в порядке. У меня было предчувствие, что у него что-то случилось.

Антошка неловко пожала плечами. Она непроизвольно отвела глаза в сторону, упоминая о своём предчувствии. Богдан хорошо понимал, что имеет в виду эта рыжая девчонка, и ему было противно. Опять эти проклятые сверхъестественные штучки нечей.

– Твоё так называемое предчувствие тебя не обмануло. Костя заболел. Не настолько серьёзно, чтобы тебе нужно было беспокоиться по этому поводу, но вполне достаточно, чтобы отказаться от приёма гостей.

– Но я не утомлю его, – растерянно заверила Антошка. – И не сделаю ничего, что могло бы ему навредить. Я просто посижу рядом. Или приду позже, если сейчас он спит…

– Ты меня не слышала? Или не поняла?

У Богдана был обманчиво мягкий голос, но Антошка в очередной раз попятилась. Её лицо побледнело ещё сильнее, чем у Светланы несколько минут назад. Подавив кривую усмешку, Богдан подумал, что вполне может поздравить себя с весьма сомнительным достижением. Похоже, он скоро станет специалистом в вопросах запугивания женщин.

– Возвращайся домой и подумай о своей учёбе. И лучше даже не пытайся увидеться с Костей.

Отвернувшись от девушки, Богдан позвал охрану. Он говорил недолго, но его прекрасно поняли. Основной приказ сводился к тому, чтобы ни в коем случае не пускать рыжеволосую девушку на территорию Стармановых. Возвращаясь в дом, Богдан уже всерьёз задумался над тем, чтобы окружить «деревянный терем» высоким забором и соорудить что-то вроде пропускного пункта, ограничив тем самым число посетителей. Он понимал, что эта мысль относится к числу повышенно ненормальных, но она была слишком заманчивой, чтобы прогнать её сразу же.

Через несколько часов, когда Богдан всё-таки взялся за договоры и заставил себя погрузиться в работу, появился очередной посетитель. Услышав звук открывающейся двери, Богдан почувствовал прилив ярости. Что это за день визитов? Неужели рыжая вернулась и умудрилась проскользнуть в дом? Он быстро вышел из кабинета и шагнул в коридор, предвкушая, как собственноручно вышвырнет девчонку на улицу. Однако очередным гостем оказалась вовсе не Антошка. За спиной охранника, который почти загораживал проход в дом, маячила невысокая худощавая фигура в потёртой джинсовой куртке с широким меховым воротником. Эта куртка была уже знакома Богдану, хотя он совершенно не ожидал её тут увидеть, равно как и густые серебристые волосы её обладателя. «Мне это снится», – пронеслось у него в голове как раз в тот момент, когда хриплый мужской голос с нотками акцента обратился к нему с громким приветствием.

– Здравствуй, мой друг! Давно не виделись, не так ли? Не пригласишь меня войти?

С этими словами Феликс Стафф, не став дожидаться никакого приглашения, ловко проскользнул в дом, обогнув замешкавшегося охранника, и остановился перед Богданом с широкой ухмылкой на тонких губах.

========== Глава 16 ==========

Богдан уставился на стоящего перед ним человека. «Хорошо бы это оказался обман зрения», – промелькнуло у него в голове. Он даже моргнул, но чёртов Феликс Стафф, фанатичный любитель насилия в отношении особенных и законченный псих, никуда не делся. В данный момент он как нельзя лучше вписывался в определение человека, которого Богдан совершенно не ждал, никогда не приглашал в Североград и хотел увидеть на своём пороге ещё меньше, чем надоедливую рыжую девчонку. И тем не менее он был тут как тут и выглядел до отвращения довольным собой и своим внезапным появлением.

– Феликс, – холодно протянул Богдан, окидывая незваного гостя ледяным взглядом. – Откуда ты взялся?

– О, всё просто.

Феликс бочком двинулся вперёд, не забывая крутить головой по сторонам. Некоторое время он с преувеличенным любопытством оглядывал коридор, гостиную и лестницу и только потом обернулся к хозяину, который не двигался с места.

– Я услышал, как Ирэна разговаривала с тобой по телефону, и вдруг понял, что уже давно подумывал навестить моего старого друга Богдана. Несколько часов перелёта – и я тут.

– Зачем?

Богдан рассматривал его, чуть склонив голову, как надоедливое насекомое, прибившееся на свет из тёмного холодного угла. Первое изумление уже прошло, и теперь он решал, что делать. Можно было самому выставить Феликса из дома, а можно было организовать для этой несложной работы охранника, который всё ещё маячил неподалёку. Как, кстати, Феликс умудрился обвести его вокруг пальца и проскользнуть в дом? Хотя это было уже неважно. Богдан холодно кивнул охраннику, давая понять, что тот свободен, и захлопнул открытую дверь.

– Я приехал в гости.

В голосе Феликса стал заметнее английский акцент. Он развёл руки в стороны и широко улыбнулся, изображая дружелюбие и восторг от встречи.

– К тебе, мой друг. Мы давно не виделись. Я соскучился.

– Неужели?

Богдан тоже усмехнулся. Только в отличие от гостя без малейших признаков показной радости.

– А я вот почему-то подумал, что ты просто решил пуститься в бега. Сбежать от полиции и от наказания. Ирэна рассказала мне, что ты натворил.

– О чём ты, Богдан? Неужели ты поверил моей сестре? Женщины всегда склоны преувеличивать.

Феликс театрально всплеснул руками и напустил на себя оскорблённый вид. Богдан только хмыкнул.

– Значит, подростки из клана ведьм сами себя избили, – покачал головой он. – И потом пытали друг друга несколько дней подряд.

– Пытали?

Феликс округлил глаза, собираясь на этот раз изобразить искреннее изумление, однако тут же отказался от этой попытки и криво ухмыльнулся.

– Да ну, мой друг. То, что я с ними сделал, даже пыткой не назовёшь. Я всего лишь опробовал на этих милых ребятишках свой новый нож. Ты же знаешь, я не убиваю нечей, а просто играю с ними. Они такие забавные игрушки и так долго не ломаются. С ними может быть очень интересно. Кстати, по дороге сюда я видел рыжую девочку, которая передвигалась слишком быстро для обычного человека. Неч, не правда ли? Мне она показалась довольно… интересной.

– Выбрось эти мысли из головы, – отрезал Богдан. – Ты не посмеешь никого и пальцем тронуть в моём городе. Иначе я отошлю тебя в Канаду по частям.

– О, я тебе верю, мой друг.

Феликс быстро закивал и негромко захихикал.

– Ты вполне можешь это устроить. Я всегда знал, что мы с тобой похожи.

– Ни капли.

Богдан скривился, с неприязнью разглядывая ходячее доказательство в очередной раз подтвердившейся теории о том, что в семье не без урода. Значит, это несчастье рода Стаффов видело Антошку? Феликс всегда утверждал, что умеет чувствовать нечей, однако Богдан не спешил принимать его хвастливые высказывания на веру, склоняясь к версии, что этот фанатичный идиот просто помешан на особенных.

– Прекрасный дом, мой друг.

Феликс продолжал жадно шарить взглядом по сторонам, одновременно продвигаясь в сторону гостиной, и Богдан уже почти решил позвать охранников, чтобы самому не марать руки. Он даже повернулся к двери, чтобы окликнуть кого-нибудь, однако в этот момент Феликс опять открыл свой рот и в его новой фразе появились настораживающие нотки.

– И не только дом.

Богдан резко обернулся. Феликс прикипел глазами к лестнице, по которой спускался Костя. Мелкий выглядел взъерошенным после сна и немного бледным в мятой футболке и домашних джинсах, но даже так он всё равно притягивал взгляд, оставаясь изящным, тонким и сияющим изнутри, как драгоценный фарфор, который хотелось постоянно рассматривать, гладить и прятать под ключ в надёжном крепком шкафу.

– О, добрый день.

Чёртов придурок Феликс Стафф, который, по мнению Богдана, окончательно обнаглел и тем самым почти подписал себе приговор, шагнул вперёд. Он по-прежнему пялился на Костю.

– Ты, должно быть, Костя? Младший брат, да? Богдан столько о тебе рассказывал. Я очень рад наконец с тобой познакомиться.

– Привет, – Костя недоумённо моргнул. Он остановился на лестнице, переводя взгляд с Феликса, заливающегося соловьём, на мрачнеющего на глазах Богдана. – А ты…

– А он уже уходит.

Богдан решил больше не церемониться. Схватив Феликса за воротник куртки, он подтолкнул его к двери и почти вытащил из дома, одновременно разыскивая взглядом охрану. Где их только носит, когда они нужны? Давно пора уволить всех к чёртовой матери и нанять новых.

– Эй, это не слишком гостеприимно, мой друг.

Феликс вырвался из рук «друга» и на всякий случай отступил на шаг в сторону, поглядывая на Богдана с ухмылкой, больше напоминающей безумный оскал.

– Надо полагать, ты не пригласишь меня погостить в твоём доме?

– Даже не надейся. Я не хочу, чтобы ты оставался в городе. Даю тебе три дня на то, чтобы убраться домой. Так и быть, я не буду звонить твоему отцу или Ирэне, но если ты не уедешь за это время, я собственноручно вышвырну тебя из моего города.

– Твоего города? – ещё шире растянул губы в своей ненормальной гримасе Феликс. – Хочешь сказать, что здесь всё твоё? Понимаю, что ты имеешь в виду. О да, у тебя всегда была мания величия, Богдан. Тебе надо, чтобы всё принадлежало тебе с потрохами. Это неплохо, напротив. Единственная проблема в том, что для такого, как ты, будет слишком мало одного жалкого городишки.