Текст книги "Под крылом (СИ)"

Автор книги: Zelenir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

====== Часть 4. Лае. Глава 15 ======

*** Новость переходила от крылатого к крылатому, из уст в уста. Снова и снова, заходя на второй и третий круги. Химера-сосуд. Сосуд-химера. Робот, кукла, гибрид. Химера, которую нужно убивать. Сосуд, которого стоит защищать ценой собственных крыльев. Звенела связь, дрожа от общих эмоций и чувств. Вольф улыбался, не открывая глаз. Нити связи натягивались до боли. И когда уж казалось, что от напряжения порвутся – то тончайшие струны вдруг расширялись, становясь канатами. И то, за чем следил Вольф – то темное, похожее на паутину чувство медленно угасало. Блекло, выцветало. У них есть сосуд. Есть надежда. И помощь Белых Плащей не нужна. Ведь теперь есть другой вариант. Тот, на который никто уже не рассчитывал. Невозможный. Нереальный. Ведь хромы не приходили, и все попытки оборачивались провалом. Но у признанного полукровки все получилось. Что же дал Заафир гибриду? Свою кровь? А что дал Заф остальным крылатым? Чудо. – Тебе снится что-то приятное? – Простодушно прогудела Мэл, сидя на земле и привалившись спиной к бортику фонтана. Плащ из толстой парусины на плечах встопорщился, выпуская золотые крылья. На коленях у ее лежал двуручный клинок, кажущийся в ее руках коротким кинжалом. Вздрогнув, Вольф открыл глаза. Он сидел в кабинете начальника Отдела, забравшись в кресло с ногами и укрывшись крыльями. – Кошмары? – Равнодушно уточнил Илья, отвернувшись к окну и уперевшись руками на подоконник. Всегда после публичных выступлений Вольф приходил в кабинет к арху, забирался в кресло и некоторое время просто молчал. Порой крылатый впадал в полудрему. – Не то чтобы... – Уклончиво заявил хирург, встав и принявшись разминать крылья. – Вы Мэл видите? – Вижу. Возле фонтана сидит. – Отозвался арх. – Меч полирует. – Значит, не показалось... – Пробормотал Вольф себе под нос. Странные они, златокрылые. Прибились к Отделу, и живут тут с общего согласия. Иногда исчезают куда-то... – Эрелим знал. – Продолжая наблюдать за ухаживающей за мечом Мэл, произнес задумчиво Илья. – Перед тем, как уйти, он сказал, что Заафир принял его дар и передал. Сообщил, что лае все сделал верно. Вольф нахмурился, отвернувшись к столу. На отполированной гладкой поверхности стопочками лежали бумаги. Отчеты, доклады, заявления... Вытянув крыло, хирург едва коснулся перьями одной бумаги, разворачивая лист к себе. Письмо от официального посла эалей. Время контракта на торговое сотрудничество подходило к концу, и нужно встретиться, дабы подписать новый. Или известить об окончательном разрыве. – Порой мне начинает казаться, что лилимы в сговоре со златокрылыми и ведут какую-то свою игру, в которой все мы – просто исполнители ролей. – Продолжил спокойно арх. – Между прочим, ты от них недалеко ушел. – У всех есть свои слабости. – Мирно признался хирург, не став отпираться. Передвинув крылом письмо на свое место, Вольф рухнул в кресло. – Вы же знаете, я ничего не могу с этим поделать. Психологическая травма, когда от знания зависела жизнь... Прислушался. Связь еще звенела, но звук шел откуда-то с улицы. Сверху. – Дополнительный барьер Купола поднят. – Пояснил Илья, не оборачиваясь. Правую ладонь он поднял к вазочке, почти касаясь пальцами сохнущего букетика. Коснется – лепестки опадут. Сосуду нужно время, чтобы окончательно развиться и заработать. А есть ли оно у них? – Это какой уже за сегодня? Второй? – Третий. Никто не должен знать о появлении у нас сосуда. Я запретил обсуждать это за пределами Отдела и сообщать весть любому постороннему. – Лилимы разболтают... – Со вздохом заметил Вольф. Арх медленно покачал головой. – Гавриил и Рино с Гэри обещали молчать, а остальные пока что рядом с Древом. Завтра прибудет посол от эалей, и зная этого хитрого... – Засранца, – подсказал шепотом хирург. – Хвостатого, – не стал оскорблять посла Илья, – то он попытается выведать все наши секреты. Снова. Похоже, ему никогда не надоест. – Значит, нужно держать его подальше от Риса. – Я уже отстранил Карма от работы на неделю и объяснил ситуацию. Вольф кивнул. За столько лет общения с архом крылатый научился понимать смысл коротких, зачастую рубленных фраз. Безопасность. Заф, ушедший в цикл и провалившийся в другой мир, сейчас был слабым местом, и лае старались, чтобы об этом знало как можно меньше посторонних. Тем же Шии-Наи’Го ничего не будет стоить сообщить про «потеряшку» Белым Плащам. А то и самостоятельно начать его искать. Вот только в случае обнаружения Заафира первыми они не станут его возвращать в Отдел. А сейчас у них появилось второе слабое место. Даже не место – а огромная дыра в защите, прикрытая разве что кусочком ткани. Сосуд. Проект хромов, которые, возможно, все погибли. Крючок для всех крылатых. Если гибрида убьют, надежда, проросшая в душах крылатых, убьет их всех. И пусть некоторые лае еще не могли поверить в эту новость, но теперь все они встанут на защиту. А еще могут попытаться Риса выкрасть. За ним пойдет Белая и Карм с Дарелином. За Белой – Малкольм. А за ним уже все остальные. Когда Белые Плащи прислали письмо с «предложением помощи», то некоторые все равно рвались спасти Ерка. Эаля, который уже был давно мертв, но все еще сохранял свой облик в памяти крылатых. Конечно, с хвостатыми у них сейчас мир. Но кто откажется от шанса прибрать к рукам мир крылатых? Ведь для этого теперь достаточно выкрасть сосуд, и пригрозить, что уничтожат его за непослушание. И лае сделают все, что будет велено. Огромное, ничем не защищенное место. Лучше держать его в секрете. Никто не должен знать о появлении Риса в Отделе. А не пустить посла нельзя – по сложившейся традиции эали предпочитают подписывать договоры не на своей территории. Возможно, стоит за это поблагодарить Виринея – стажера тогда взял с собой Раф, еще не зная о тотальной невезучести крылатого. Вирька тогда натворил ущерба на пятнадцать тысяч эальских единиц и едва не сорвал всю церемонию заключения договора. А его всего лишь попросили встать наряду с хвостатыми у двери, изображая почетный караул ради соблюдения традиций. Никто не знал, что в то время года у эалей вокруг цветов кружатся сотни жалящих бабочек. И уж тем более никто из лае и предположить не мог, что бабочкам очень нравится белый цвет, а парадная форма крылатых была как раз такой. Цвет оперения можно было уже не брать в расчет, как и аллергическую реакцию самого Виринея. Вольф вынырнул из воспоминаний и скосил взгляд, рассматривая опустевшее место между двумя стопками отчетов. Еще вчера там лежали просьбы об изгнании Дарелина из Отдела. Важное дополнение – еще вчера. Сегодня же бумаг уже не было. Большинство крылатых дураками не были, и смогли сложить несколько фактов. Дарелин был чистокровным боевым лиром. Заафир – признанным лае-полукровкой с кровью от серокрылого. Он отправился на Мегу, не обладая ни записями экспериментов, ни каким-либо специальным оборудованием. Значит, он мог передать лишь свою кровь. Все лае слышали эту песенку от лилимов, а те – от Дарелина. Колыбельная про ребенка. Частично слова ее передал Рис, прорвавшись в Отдел верхом на Малкольме. Вот только ее придумали не лиры. И не лае. Хромы. В своих попытках воссоздать проект Вольф перепробовал все. Или думал, что все. У него не было образцов крови хромов. Да и откуда ее достать, учитывая, что активное действие исцеляющих частиц составляет максимум шесть часов? Кровь лиров Вольф тоже испытывал, не получив никакого особого эффекта. Но раз в поколение у серокрылых появлялись особые дети. Стражи, в которых просыпались силы прародителей. Боевые лиры. А лилимы пели, что однажды хром влюбился в крылатую, и их ребенок получил лишь одну пару крыльев от матери, но способность к трансформации у него осталась. Как и сила, с помощью которой можно было разрывать реальность, переходя из мира в мир. А Дарелин уж дважды прорвался в Отдел, и все об этом знали. Так просто... Вольф делал все, но пропустил деталь, которая была перед самым его носом. Пропустил собственного ученика, который был носителем генов хромов. Активным. – Дарелин тоже отстранен от поисков сына. – Негромко заметил Илья, вернувшись в свое кресло. Подтянул ближе одну из стопок. Взял в руки верхний листок. – Не грызи себя. Даже я не знал, откуда появились боевые лиры. – Я мог бы догадаться! – Тоскливо протянул Вольф, дернув себя за косички на висках. – У них в генокоде отсутствует каша, как бывает при случайном скрещивании! И вообще... Хирург замер, не договорив и уставившись в одну точку. Арх дочитал отчет до конца и аккуратно положил на низ стопки. Взял следующий листок. – Что – вообще? – Не случайное. У лиров имеется шесть близкородственных прародителей, – крылатый заговорил, продолжая таращиться в одну точку и не моргая. – Все басни, что рассказывают Старейшины неокрепшим боевым – просто враки, но... Боевые лиры не размножались. И проснувшиеся силы не передавались детям, а рецессивные гены оставались в коде всех обычных лиров. Старейшины так делали не потому, что хотели, чтобы стражи любили всех одинаково. Они... Они знали, если боевой размножится, то передаст активный ген. Заложенную кем-то специально целенаправленную мутацию. Кровь лилимов при смешивании растворяется в других, и через два поколения скрещивания получается уже чистокровный крылатый. А что, если хромы... Вольф замолчал. Незаконченная фраза повисла в воздухе. Но Илья ее слышал. «А что, если кровь хромов при смешивании делает наоборот? И через два поколения ребенок боевого лира родится не с одной парой крыльев?» Арх слышал и другое. Как хирург мучительно обдумывает еще одну мысль, одновременно радуясь разгадке и ругая себя за тугоумие. – Близнецы связаны сильнее, чем просто братья. Регенерация Риса началась самостоятельно, без моей помощи. – Глухо признался Вольф. – Но изменения в энергетических потоках пошли в пятнадцать раз сильнее после того, как я перелил ему кровь брата... Первое поколение потомков. Лист зашуршал, аккуратно прячась под стопкой отчетов. Но брать следующий арх не стал. Он видел ответ в глазах крылатого. Слышал в дрожании крыльев, в нетерпеливом переплетении пальцев. Знал, почему Карамель просит о дополнительных сканированиях и анализах. Помнил собственное решение, принятое много лет назад. Не двадцать два, а шестьдесят два процента. Шестьдесят два и полтора. Со старшеньким ребенком Тиамы действительно не было проблем. Он был почти чистокровным лае, и не ему нужна была помощь боевого лира. Почти. Боевые лиры могут трансформироваться. Чтобы защищать. Маленький ребенок смог исцелить брата в приюте. Что, если остатки крови хромов способны не только пробуждаться, но и менять уже сформированный организм? Не через два поколения. В первом. Боевым лирам запрещено размножаться. Но у Дарелина было двое детей. А потом хирург вскинул опущенную голову. – Карм. И Заафир. Секрет создания сосуда. Ничего особенного. Нужно всего лишь двое детей от боевого лира. Так просто. И так сложно. На всей памяти Ильи Карамель и Заафир были единственными выжившими детьми с таким набором генов. Детьми, в чьих жилах текла кровь хромов. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 15

философски смотрит на круги на воде от второго брошенного куска скалы

Все, сегодня глав не будет. И завтра тоже. Аж до воскресенья. Напоминаю – чем быстрее я закончу переписывать текст, тем быстрее возьмусь за новый проект. Так что – пинайте и напоминайте.

====== Часть 4. Лае. Глава 16 ======

*** В свою комнату Рис попал после ужина. До этого на кухне была Белая с Малкольмом, а потом пришел еще один крылатый, с выбритыми висками, но длинной, достающей почти до колена косой. По сравнению с ним прическа Карма и его братьев была короткой. Он был одет в темную форму оперативника. Крылатый сказал, что его зовут Раф, и сообщил, что пришел извиниться. Запоздало гибрид вспомнил, что именно этот лае был одним из тех, кто в душевой ухватил его за руки, не позволяя вырваться. Рис не знал, как ему на это реагировать. Все уже произошло, и ничего изменить нельзя. Обижаться на крылатого гибрид даже не думал – это все равно никакой пользы не принесет. Замолчав, Раф замер, уткнувшись взглядом в стол и рассматривая сахарницу. Малкольм старательно мешал ложечкой свой чай, но делал это абсолютно беззвучно. Белая равнодушно смотрела в окно. – Скажи, что прощаешь. – Наклонившись к гибриду, шепнул Карм, видя, что пауза затягивается. Перед незнакомыми крылатыми Рис не часто открывал рот – они почему-то начинали на него странно коситься. Но тут пришлось.

Усевшись на кровать, гибрид поставил себе на колени чашку с сохнущей веточкой. Листков на ней больше не было, но Рис исправно поливал землю утром и вечером.

– Я теперь сосуд. – Беззвучно шевельнув губами, поделился он новостью с растением. – Карм сказал, что теперь я очень ценный. Получилось глупо. Вишня Мирабель не отвечала, и не реагировала на слова. Рис закрыл глаза. Весь вечер Белая пыталась объяснить ему смысл нового статуса, и, кажется, осталась недовольна. Но гибрид все равно старался понять. Одно было ясно очень точно. Если Рис быстро «разовьется», то растения зацветут. И помидорка сможет ожить, ведь у нее еще могут оставаться здоровые корешки. Лезть в чашку и расковыривать землю гибрид боялся, но старательно обнимал ладонями керамические стенки. Может, Вишня Мирабель просто не распознает невербальных сигналов? В фильмах на терминале тоже бывало, что персонажи чего-то не понимали и переспрашивали. Или вообще обижались на что-то, что сами придумали. – Регенерируй. – Попросил Рис тихо. – Расти. Росток остался неподвижным, и никаких изменений не произошло. Помучавшись еще немного, Рис снова вернулся к собственному статусу. Он теперь сосуд. Карм принес кубики с записями и показывал других. Тех, кто до гибрида назывался этим словом. Носил звание сосуда. Никто не пил кровь. Это «очередная дурацкая шутка Малкольма, не верь болвану». И силу тоже. Что это за сила такая, оставалось загадкой. Не кинетическая по крайней мере. Сосуд сам делился ей с крылатыми. Но как это происходило, Рис тоже не понял, хотя просмотрел запись девять раз. А еще Ил сказал, что Заафир будет очень рад, узнав, кем стал гибрид. И только это примиряло Риса с новым статусом. Заф был хорошим. Даже не так. Заф БЫЛ. Сиял в голове гибрида золотым стандартом, идеалом, тем, чье мнение было для Риса самым важным. Возможно, единственно важным. И если Заафир будет рад тому, что он стал сосудом, то Рис тоже будет радоваться. Конечно, и Дарелин, и Карм, и даже Белая тоже были хорошими, но они не были Зафом. И от этого становилось плохо. – Он живой. – Повторил гибрид беззвучно. Именно это было тем, что волновало Риса больше всего. Живой. Темный переулок между домами и мусоросжигатель теперь казались чем-то далеким и ненастоящим, словно уровень в компьютерной игре, которых было много на терминале. Но гибрид все равно боялся. Вдруг ему просто послышалось? Вдруг он неправильно перевел фразу? А что, если Рис просто сломался, и находится во власти испорченных систем? Поэтому он переспрашивал по несколько раз в день. У Дарелина, у Карма, у других братьев. Только с Ирином не говорил. Рису вполне хватало летящей в голову чашки или ложки, чтобы утолить жажду разговора с младшим братом Зафа. А после возвращения из изолятора Ирин ни с кем не разговаривал, запершись у себя в комнате и даже отказавшись от ужина. Рис погладил сухую веточку. – Регенерируй. – Попросил он снова у растения. То опять никак не отреагировало. А гибриду вдруг стало очень обидно. Почему разработчики кукол не дают им сразу нужных настроек, чтобы правильно любить Вишню Мирабель? *** *** Карм, сев на диванчик в библиотеке с ногами, делал вид, что читает книгу. На кухне чем-то шуршал отец, напевая себе под нос простенькую мелодию. Ирин куда-то утопал с самого утра, позавтракав в собственной комнате и ни с кем не обмолвившись даже парой фраз. Остальные братья либо ушли на работу, либо еще не вернулись с нового рейда. Поиски Зафа продолжались. Ушла даже Белая и два ее старших брата. Карму время от времени казалось, что на их улочке осталось лишь два дома со светящимися в сумерках окнами. Их и Малкольма. Но рыжий сейчас находился в Отделе. Помогал принимать посла эалей. Карамель тоже мог бы быть там, а не тут. Но упорно смотрел в книгу, забывая перелистывать страницы. С эалями у них был мир. Вот только Карм помнил их аккуратные расспросы, кому крылатые хотят поручить охрану Древа после своего «исхода». Облезлое перо им, а не Купол! Рис, устроившись на одном из пуфиков возле стола, пересматривал одну из записей, сохраненных на плоский кубик. Время от времени химереныш мотал головой, отбрасывая с глаз отросшую челку. Ну да. Если бы не Карм, Рис бы себе ее отрезал, чтобы не мешалась. Крылатый все же перевернул страницу, бездумно уставившись в ровные строчки текста. Он попытался было помочь отцу, но Дарелин попросил его посидеть с «ребенком, чтобы ему не было скучно». На взгляд самого Карамеля, «ребенок» и в одиночку не скучал. Тело химеры, а сознание – детское. И вот это вот соединение – сосуд. Ребенок, которого взял Заф под крыло. Крылатый хмыкнул себе под нос. Рис, остановив запись, повернулся к нему, выжидательно уставился. – Нет-нет, ничего. – Сдерживая смешок, произнес Карм. Гибрид отвернулся, но ощущение чужого взгляда осталось. Лае шевельнул затекшим крылом, лениво скосил взгляд, и замер. Между белых маховых перьев пробивалось крошечное серое. Мягкое, совершенно не приспособленное для полета... Протянув руку, Карм ухватился пальцами за него и дернул. Смял в кулаке. – А зачем ты это делаешь? – От в сущности обычного голоса гибрида крылатый вздрогнул. Вскинул голову. Рис снова смотрел на него. – Это... Плохое перо. – С трудом подобрал ответ лае. – А почему плохое? – Потому что серое. – У Зафа были серые перья. Он их не выдергивал. – Поделился гибрид. Карм пошевелил губами, представляя собственного брата, удаляющего все свои серые перышки. – Их у него просто много, и если все перья убрать, то летать станет трудно. Рис кивнул, и положив планшет на стол, поднялся на ноги. Молча ушел прочь из комнаты, чтобы вернуться через минуту. Протянул руку, разжав пальцы. На ладони у него было небольшое белое перышко с крошечным прилипшим комочком земли. – На замену. – Так бесхитростно произнес химереныш, что Карм не стал смеяться. – Где нашел? – Перья время от времени выпадали, и порой можно было подобрать парочку на улице. Или в собственной ванной. – На Меге. – Признался гибрид, продолжая протягивать ладонь. – Его Заф уронил. Это перо хорошее? Подойдет на замену? Карм сглотнул комок в горле. Поднял ладонь, коснувшись кончиками пальцев белого пера. Похоже, его какое-то время прятали в земле. – У тебя поломка в увлажнительной системе зрения. – Растерянно произнес Рис. – Да нет никакой поломки... – Буркнул крылатый, попытавшись вытереть ладонью глаза. Те жгло. Какой же Карм сволочь. Думал еще, что зря Ирин не добил этого химереныша. Моральный урод! – Я сделал что-то не то? – Прости меня. – За что? – За все. Пожалуйста. – Попросил крылатый. – Ладно. Прощаю. – Послушно повторил Рис, все меньше понимая происходящее. – Ты так ведешь себя, потому что я сосуд? Раф вчера тоже приходил и извинялся. И утром второй крылатый, имя которого так и не было произнесено, тоже стоял на пороге и просил прощение. Карм сгреб в ладонь белое перо, попытался вытереть лицо. Дернул крылом, и отрицательно покачал головой. – Потому что ты ребенок моего брата. – Хрипло признался лае, и вскинув второе крыло, изогнул его над головой гибрида. А потом, вскочив, быстро ушел в сторону лестницы. Немного подождав, Рис наклонился, подбирая выроненное Кармом серое смятое перышко. Аккуратно расправил на ладони. Посмотрел его на просвет. И спрятал в кармане. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 16 Не расходимся, сейчас будет продолжение.

====== Часть 4. Лае. Глава 17 ======

*** Старые деревянные ступени легко ложились под ноги. Некоторые поскрипывали, но звук этот был приятным, и не резал больно по ушам. А еще за него не ругали. С кухни доносился запах выпекаемого хлеба и немного – яблок. Волшебная мечта, что после ужина всем дадут по кусочку шарлотки, вот-вот могла осуществиться. Подтащив к окну стул, крылатый выглянул наружу. На зеленой траве играли дети. Совсем мало – остальных давно забрали в новые семьи. Да и сейчас было видно, что по посыпанной речным песком дорожке идут, держась за руки, еще двое взрослых. Значит, вечером еще одна кровать опустеет. А может быть – и две. А за ними кто придет? Родители? Крылатый прислонился лбом к стеклу, силясь рассмотреть две фигуры на дорожке. Родители... Ведь к ним он хочет вернуться. Если бы можно было исправить все, что было... Мечты о том, что их заберут именно они, неожиданно отрезвили. Две фигуры вздрогнули, смазались, сливаясь в одну большую кляксу. Теперь по дорожке, медленно приближаясь к дому, шел лишь один крылатый. С серыми, блестящими на солнце перьями, с длинной, тщательно заплетенной косой. В простых, немного заношенных, но очень знакомых вещах. Боевой лир. Их киррэн. Дарелин. Он приближался неотвратимо, и яркий идеальный мирок рассыпался под его ногами, как бумажный домик из опавших листьев, оголяя чистые воспоминания. Никто не приходил забирать детей. На ужин никогда не давали шарлотку. Да, ей пахло в коридоре, а потом в комнатах воспитателей. Крылатый, стоящий на стуле, положил ладони на стекло. Дарелин остановился, вскинул голову, заглядывая в каждое окно. Сон, такой приятный, сладкий, истончался, но он сумел поймать взгляд отца перед тем, как проснуться. Поежившись, Заф все же открыл глаза. Перед ним, усевшись прямо на кучу гнилых досок, сидел златокрылый. На коленях у него лежал длинный, весь в щербинках и царапинах меч. Он был непомерно тяжелым, редко какой лае мог просто поднять его, не говоря уже о возможности орудовать двуручным клинком в бою. На лице златокрылого застыло выражение глупой расслабленности и спокойствия. Не зная его, могло показаться, что Эрелим немного не дружит с головой. Такие лица порой встречались в других мирах у людей, и их носили деревенские дурачки – блаженные, вечные дети во взрослых телах, безобидные и послушные. Заметив, что крылатый больше не спит, Эрелим склонил голову к плечу. Плащ за его спиной чуть шевельнулся. Теперь златокрылый был похож на исхудавшую птицу. Заф аккуратно сел, стараясь поменьше тревожить шуршащие листья. Собственное тело – еще неуклюжее, требующее огромного количества пищи и энергии, продолжающее свой рост, казалось ему непропорционально длинным и тонким. Крылья, едва обзаведясь упругими перьями, сразу же теряли их, уступая место серому пушку, а те снова выпадали, замыкая круг. В листьях, которые Заф сгреб в одну кучу и устроил себе постель под деревом, было тепло. И даже обнаружилось небольшое яблоко, почерневшее с одной стороны. Протерев его о свою одежду, крылатый протянул дар. Эрелим с удивлением посмотрел сначала на яблоко, потом на лицо Зафа. Отрицательно покачал головой. – Точно не хочешь? – Уточнил крылатый. Вид у златокрылого был голодным. – Теперь я знаю, что это действительно ты. – Невпопад сообщил Эрелим, снова глупо улыбнувшись. Убрав одну руку от меча, он пошарил на поясе и передал Зафу холщовый мешочек. – Ешь. Время есть. Благодарно кивнув, Заф вытряхнул себе на колени хлеб. Тот был еще теплым, и сохранял тонкий аромат изюма. Не хлеб, а огромная булка, с вмешанными в тесто кусочками изюма, орехов и засахаренных апельсиновых шкурок. На дне мешочка нашелся пластиковый контейнер, в котором, чуть подтаяв, лежал кусок шоколадного масла. Все это было приготовлено в Отделе. Ножа у Зафа не было, и он принялся просто макать булку в масло, стараясь сильно не запачкаться. – Сколько дома прошло времени? Все было свежим, сделанным не более суток назад. Эрелим вскинул взгляд в небо, словно молился. – Четыре часа. – Наконец последовал ответ. Для Зафа прошел почти год. Одиннадцать месяцев и восемнадцать дней бесконечного бегства, голода и невозможности вернуться домой. Слишком рано. Это чувство преследовало его на каждом привале, везде, где только лае закрывал глаза. Страх опоздать или вернуться слишком рано. При втором варианте могли погибнуть дети лилимов. При первом... Рис. И Карм. Заф не слышал никого из крылатых, оказавшись в вакууме, и это подстегивало страх опоздать. Если он не найдет путь домой по истечении двух лет, то связь не восстановится. – Ешь. Время есть. – Напомнил негромко златокрылый, снова сложив ладони на клинке меча. – Как ты нашел меня так быстро? – Спросил лае, когда масло полностью закончилось. А вот булка еще оставалась. Сначала Заф хотел было спрятать ее, чтобы доесть чуть позже, но, не удержавшись, откусил кусочек. За первым последовал второй и третий, и прятать остатки уже не было смысла. – Меня отправила Мэл. – Последовал тихий ответ. Мэл. Ах да... Вторая златокрылая была способна открывать подобие Перехода, и для этого ей не нужен был Змей. Лишь собственные руки, способные проломить не только простую стену, но и грани между мирами. Вот только, в отличии от Перехода, Мэл не могла дважды открыть один и тот же портал. Как и пропустить в него обычных лае. Вслед за булкой Заф съел яблоко. – Ты поможешь мне вернуться домой? Златокрылый, чуть помедлив, утвердительно кивнул. Месяц назад лае окончательно потерял способность проваливаться сквозь миры вместе с очередной смены пуха на перышки. Значит, то лилимское, наносное, окончательно прошло, и теперь развитие пойдет правильно. Крылатому еще повезло, что он застрял именно в этом мире. Было ли это совпадением, или маленькие крылатые как-то могли выбирать место – но Заафир оказался недалеко от собственного приюта. Тот давно уже был закрыт, и даже здание развалилось от старости, а холодные каменные остовы поросли вьюнком. Сквозь сгнивший пол проросли сорняки, а на месте крыльца теперь росла дикая яблоня. Заф помнил все этапы взросления лае, попавшего в цикл к маленьким крылатым. И теперь оставалось только ждать, когда собственное тело окрепнет и вернется в ту точку, когда его убили. Момент своей смерти он помнил, и время от времени удивлялся от спокойствия и какой-то обыденности. Наверное, если бы Заф знал, чем все закончится, поступил бы по-другому. Прорвался бы вместе с Рисом, наплевав на закон. Правила можно менять. Не стал бы помогать Маничке. Он же в первую секунду их встречи подумал, что человек выглядит как-то странно. Подозрительно. Да еще и травма, которую Заф лечил у куклы. Сделанная специально, чтобы проверить, на что лае способен. Больше Заафир не позволит себя обмануть. Вряд ли ему снова так несказанно повезет. Соня установила с ним контакт, когда он ее поцеловал на том званом ужине. Создала еще один отрезок связи, с помощью которого перехватила крылатого. А потом передала его остальным лилимам. Сделала невозможное. Заф не помнил этого момента. Просто тогда, упав с крыши и сломав себе крылья, понял – умирает. Рассыпается, словно песочная скульптура. И тогда Соня Адлер встала над ним, и прикоснулась ладонями к вискам. Лае не видел ее и никогда прежде не получал второй шанс прежде, но безошибочно догадался, что будет дальше. Догадался – и сделал все возможное, чтобы никто не смел обидеть Риса. Отправил его в Отдел. Ведь там Заф легко найдет своего ребенка. И ни один охотник до Риса не доберется. – С Рисом все хорошо? – Думаю, да. – Последовал спокойный ответ. Мир приюта был расположен довольно далеко от Отдела, но Змей о нем знал. Зафу оставалось лишь терпеливо ждать, когда тут окажутся крылатые. Ждать – и не попадать в руки охотникам. Месяц назад по его следу пошел каи из Васарии, натравленный одним из охотников. Пока что только ради развлечения – Заафир сумел оторваться от погони, не выдав себя и свою истинную природу. Ради лилима охотник еще поленится дергаться, но вот пока что беспомощный лае был слишком хорошей добычей. Жаль, что Эрелим не носит с собой браслет-коммуникатор. Рассчитывать на это было слишком смелой мечтой. Златокрылый плавно, словно находился в воде, поднялся. Движение его было беззвучным, но вот свист рассекаемого клинком ветра лае уловил. Как и блеск металла в левой руке Эрелима. Он не стал размахиваться, но меч ушел на половину своей длины в темное тело, прибив его к земле. Тварь, подбирающаяся со спины к златокрылому, судорожно дернула вытянутой собачьей головой и издохла. Не меняя растерянно-глупого выражения лица, Эрелим наступил на химеру, вытягивая испачканный меч. Обернулся к Зафу. – Времени больше нет. Лае кивнул, покидая кокон из листьев. Бросил короткий взгляд на тварь, навечно оставшуюся лежать рядом с гнилыми досками. Вспоминать, кого убил златокрылый, было легко. Он изучал это во время обучения еще на врача. Первый подтип, четырехпалая химера с ядом в клыках. Их часто спускают на лаури и порой – на лилимов. Быстрые и очень хорошо маскирующиеся твари, обученные не убивать, но притаскивать искусанную и отравленную добычу хозяину. Но поодиночке их не отправляют... Эрелим резко опустил клинок в сухие сорняки рядом со своей ногой, и сделав шаг чуть шире, равнодушно пошел дальше. Ему не было нужды оглядываться или проверять, точно ли он убил химеру – и Заф тоже переступил сорняки, на всякий случай сжимая в руке нож. Его он подобрал в двух мирах отсюда, удачно (или не очень) свалившись вниз головой на чьей-то кухне. Проверять, дружелюбны ли хозяева кухни и не очень, крылатый не стал, и быстро выскочил в окно, прихватив с собой связку сосисок, на которые приземлился, и нож, так удачно лежащий на столе рядом. И если сосиски исчезли очень быстро в желудке, то простенькое оружие Заф держал при себе. Хоть какая-то, но защита, а то с одним лишь барьером получалось слишком грустно. И ненадежно. Да и сидеть, сложив крылья, в то время как Эрелим будет его защищать, было не в привычках Зафа. Напоследок оглянувшись, крылатый увидел, что в куче листьев, которую он тщательно сгребал и утрамбовывал в ямку рядом с деревом, белым пятном светится его собственное перо, чуть блестевшее при осеннем солнце. Возвращаться и прятать его уже не было времени, поэтому Заф поспешил за златокрылым, отстраненно заметив, что макушкой достает ему до плеча. Неплохой результат для почти одного года. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 17 А вот и тот, чьего появления ждали так долго! А вообще я тут хочу кое-что уточнить у читающей публики. Вы находите целую кучу крошечных отсылок и деталей, которые я вставила в текст. Сюжет подходит к концу, как и написанные страницы. После того, как я переработаю текст, я выложу его. Но уже заранее хочу спросить – интересно ли вам будет читать продолжение про этот мир? Не конкретно про Зафа и Риса, а про всех остальных.